Текст книги "Хозяйка мертвой воды. Флакон 1: От ран душевных и телесных (СИ)"

Автор книги: Серебро, Варвара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 2.

Приглашаем пообщаться с авторами

Эдуард Поляков группа автора в контакте https://vk.com/game_books

Варвара Серебро группа автора в контакте https://vk.com/club136977670

Ольга долго не могла прийти в себя. Её сильно тошнило и, казалось, выворачивало наизнанку, иногда забывая вернуть обратно. Теперь девушка лежала совсем больная и слабая на твердой, деревянной кровати с матрасом, набитым сеном, оттого ломило спину и плечи. Оказалась девушка в какой-то мрачной лачуге, пропитанной запахами трав, животного жира и лука. Под потолком были развешаны бусы из сушеных грибов, пучки высушенных трав и части животных.

Как она оказалась в этой лачуге – не помнила. А возможно, ее болезненный бред еще продолжался. Рядом с кроватью стоял светец* с небольшим корытцем, наполненным песком. (*Светец – подставка под деревянную лучину.) Лучина, вставленная в развилку светца, тлела красным тусклым огоньком. Но даже этот приглушенный свет резал глаза и в висках появлялась невыносимая ломота.

Тот самый бородатый старик, забравший её с озера у странного дуба, сидел почти все время рядом и силой вливал ей в рот теплое горькое питье, которое не задерживалось в желудке надолго, выплескиваясь обратно с горькой желчью вперемешку. Мерещилось всякое. Когда девушку начинало тошнить, дед аккуратно держал ей волосы над деревянной бадьей и ждал, когда отвар выйдет из её нутра полностью.

– Не держи в себе! – приговаривал он. Голос у него был густым, но не громким.

Слабая девушка вспотела так, что колючее шерстяное одеяло, которым ее укутали, стало влажным от пота. Иногда сознание гасло. Ольга проваливалась в пустоту. Потом окуналась в галлюцинации, в виде воспоминаний из детства, или снова мерещился летающий кит с прозрачным пузом и плавающими в нем, словно в большом толстостенном аквариуме, рыбками.

Во сне Ольга переживала ощущение полета, но не такого, когда, например, стремительно падаешь на землю и просыпаешься от страха, а парящего и легкого полета птицы. Когда воздух струился под руками, рассекаешь грудью ветер и чувствуешь запахи земли, когда голова пьяняще кружится, от переполняющего легкие кислорода, а внизу чарующая и захватывающая дух высота. И тело покрывают ярко-желтые птичьи перья.

Временами мерещилось лицо мамы, такой родной и грустной. Она кричала и звала её откуда-то издалека и просила вернуться.

"Мамочка я вернусь, только поправлюсь, обязательно вернусь."

Периодически бред и сны прерывались. Ольга снова видела перед собой старика, который отпаивал её через силу то тем же гадким, горьким питьём, от которого тошнило, то мясным бульоном, то водой от холода которой ломило зубы.

Несколько раз болезная пыталась приподняться, или хотя бы оторвать голову от набитого ароматными травами мешка, положенного ей вместо подушки. Но тело не слушалось, а голова казалась слишком тяжелой.

В таком бреду девушка провела неизвестно сколько времени. Однажды она проснулась от сильной жажды. Её тело пропахло едким потом. Только сегодня она, наконец, нашла в себе силы приподняться и сесть.

Сев на кровати, осмотрелась и поняла, что все еще находится в той же темной землянке с бревенчатыми стенами и низким, кое-как оструганным потолком. И это ей, похоже, не снится. Свет теперь шел не от лучины, а из окошка, застекленного каким-то полупрозрачным минералом. Под потолком висели травы, корешки, бусы из сушеных грибов и связки длинных веточек. По стенам располагались полки с самобытной посудой из некрашеной глины.

Девушка съежилась, приподняла край своего одеяла и ахнула. Она была абсолютно голой. Её наготу прикрывало лишь это одеяло из колючего шерстяного сукна, которое еще и к тому же скверно пахло. Кто-то её раздел? Неужели этот старый? От такой мысли девушку передернуло. Она захотела выбраться из отсюда землянки как можно скорее.

Ольга осмотрелась еще раз, попыталась встать, но не смогла. Где она, что с ней? Почему никто не навещает, кроме этого старика или, кто он там еще...

Голова закружилась, и в висках снова заломило от боли. Ольга вновь упала на жесткую кровать и провалилась в тяжелый сон. Так девушка спала еще несколько дней кряду, изредка вырываясь из морока, не понимая где находится и засыпая снова. Старик перестал мучить её рвотным снадобьем и теперь поил только бульоном. Силы уверенно возвращались, стало появляться и желание уйти отсюда, но старик не мучал ее, напротив, старался помочь.

Входная дверь скрипнула на провисших петлях, и в землянку, с одной-единственной комнатой, зашел тот старичок-птица из видения. Ольга прикрыла глаза, изображая сон.

– Хватает сил на то, чтобы притворяться. Значит на поправку идешь, – проговорил старикан поставил на стол деревянную тарелку с густым луковым супом и положил краюху хлеба.

Ольга прикидывалась спящей и оттого не слышавшей его. Дедушка подошел и одним движением сдернул с неё одеяло, оставив девушку на абсолютно голой. Ольга, не ожидая такого, вскочила с кровати и вырвала его обратно из рук старика.

– Ходишь значит уже. – усмехнулся старик.

Он отчего-то радовался резкой реакции девушки на сдернутое одеяло, – великовозрастный ценитель женской красоты. А теперь приземлился на лавку и потирал свои татуированные ромбиками виски.

– Ты кто такой, старый, где я? Меня искать будут! – забеспокоилась Ольга.

– Ну хорошо, что ищут, – безразличным тоном проскрипел старик. – Вот только найдут ли. Ты сюда духами прислана, а значит здесь не просто так. Значит имеешь какое-то предназначение. Вот только какое?

Девушка вдруг обнаружила, что говорит со стариком на чужом языке. Так, этого еще не хватало! Кроме среднего знания английского и латыни, Ольга языков не знала. Значения слов были знакомыми, но звуки, из которых они состояли, другие, мягкие и мелодичные. Где она могла выучить другой язык? Как и когда?

Старик тоже разговаривал все время на другом языке. Притом язык этот напоминал чем-то славянский, с оттенками французской легкости.

– Меня зовут Пересмысл. Я ведун народа Иволг, и ты в моём доме.

– На каком языке мы говорим? – спросила у старика Ольга, прислушиваясь к своим ощущениям от произносимых слов.

– На скив речи, птичье наречие. Очень, надо сказать, чистое наречие, ты часом не из клестов будешь?

Ольга не верила своим ушам. Но факт оставался фактом, она понимала и говорила на ином языке. Девушка обмоталась одеялом и подпрыгнула, схватилась одной рукой за затылок.

– Где я?

– В лесах Скив, в Липовом доле, на правом берегу Звенящей реки.

Все это прозвучало странно. Её, наверное, ищут всем городом, а этот сумасшедший дед похитил ее и теперь... а чего он хочет-то?

– Что, эта землянка точно твой дом? – поморщилась Ольга и осмотрелась. – А где туалет?

– Что, прости?.. – не понял ведун.

– Пописать куда сходить можно? – уточнила девушка.

Старик улыбнулся. Показал под лавку.

– В ведро или за домом есть отхожее место. Но ты за дом не ходи, слаба еще, провалишься в дыру отхожую и лови тебя всей деревней.

– Дыру, отхожую... – снова съежилась Ольга. – Ты серьезно? Может и лопухом подтираться? – она взбрыкнула, но уже сдержаннее. Такими "удобствами" она давненько не пользовалась. Только когда в деревне у бабушки летом гостила.

– А бумага туалетная есть? – уточнила она и съежилась, подсознательно понимая, что ответ ее не порадует.

– Чего? – не понял старик и почесал в затылке.

– В смысле, подтираться-то чем?

Когда до старикана дошел весь сокровенный смысл сказанного, он улыбнулся и тщательно пригладил бороду.

– Для этого вода есть, возьми вон там в углу на лавке кувшин с водою. А у отхожего места лопух растет.

"Хорошо в деревне летом..." – вспомнила Ольга строки из похабной песни и почувствовала, как слабеют ноги. Так, в последний раз она находилась в доме Лео. Водку не пила, но ела грибы. Грибы?!

– Слышь дед, а до Оренбурга отсюда далеко? – Ольга надеялась выбраться из этой землянки как можно быстрее и вернуться домой к нормальному туалету и ванной. Лопухом подтираться – это слишком!

– Это на островах Дымер? Где этот Арен-бурх?.. Ты сейчас в землях скивов, в роду Иволг. Понимаешь? – растолковывал ей дед, почти что по слогам. – Дом этот мне по стезе ведуна достался, а сам я живу в избе рядом. Вот от тебя, голуба моя, вижу злая баба хотела избавиться, да и отравила грибками.

Ольга закрыла глаза и еле удержалась, чтоб не завыть на всю землянку.

– Слышь деда?

– Пересмыслом меня зови.

– А где я?

–В землях Скив, в роду Иволг. Забыла, что ли, как летала?

После этих слов Ольга еще раз осмотрелась и охнула, взявшись за голову.

–Чего, какие скивы, какие леса, какие оборотни? Что за наркомания? Мне, бля, билет в реальность. Ну нет, это уже совсем не смешно! – истерика накатывала от осознания того, что это словно дурной сон, только наяву.

Ольга вскочила с кровати и, придерживая одеяло, бросилась к окну. Но за мутноватыми стеклами из минералов совсем ничего не было видно.

– Поешь сначала, а я пойду, пока, чтоб тебя не смущать, – ответил старик, то ли сочувственно, то ли с издевкой, поторопился убраться из землянки.

Ольга, воспользовалась ведром, потом накинулась на принесенную дедом похлебку. Лютый голод только усилился от аромата остывшей, но все еще горячей еды. В луженой тарелке, в бульоне плавали овощи, разваренные бобы, жареный лук. Еще никогда в жизни не ела она с таким аппетитом. Глотала пищу, почти не прожевывая, не чувствуя вкуса и одновременно удивляясь, до чего же вкусной была эта простая еда.

Проведя руками по бокам, девушка поняла, что за то время, пока находилась здесь, скинула, наверное, килограмм пять. Кстати, где она находилась до сих пор представления не имела?

Последнее, что четко помнила – это вечерние посиделки под пледом с Лео на лоджии дома его родителей, странный вкус грибов, очередную мелкую ссору, после которой Ольга ушла спать и... странный сон, страннее, чем приключения Алисы в Стране чудес. Теперь она здесь, в этом сарае, и какой-то старик срывает с нее одеяло, заставляя сверкать задницей. Жуть!

"Лео, где же ты, Лео, забери меня отсюда!"

В комнату заглянула рыжая девочка-подросток с плетеной корзиной в руках. В корзине лежали какие-то тряпки. В живом взгляде подростка мелькнула задоринка, вперемежку с хитрецой.

– Привет, я Ариша, – веснушчатая девочка глядела на новую жительницу лачуги с любопытством.

Ольга поняла, что интерес девочки был вызван необычным розовым цветом её волос.

– Тебе чего? – пробубнила девушка набитым хлебом ртом. Она пыталась не выронить ни единой крошки.

– Какое странное имя: "Тебечего". Ты что, из Фашираз? – звонко засмеялась над ней девочка. – Дядька Пересмысл сказал взять тебя с собой, когда мы купаться соберемся. Выходи, мы тебя ждем.

Ольга поёжилась. Противный липкий пот и запах собственного немытого тела, после отступившего голода, стали раздражать ещё сильнее. На рядом на лавке она обнаружила простое льняное платье. Его даже сложно было назвать платьем, скорее оно напоминало тряпичный чехол на тело, чем предмет женского туалета. По сравнению с тем, что носила на себе раньше Ольга – настоящее тряпьё!

Обнаружился здесь же и розовый кошачий костюм, с ушками на ободке. Ольга не успела и слова сказать, а Ариша уже деловито сгребла её костюмчик в свою корзину с бельём и вышла за дверь. На улице, во дворе, стояли девушки, одежда которых была украшена зеленой ромбической вышивкой по вороту. Они с любопытством разглядывали странную пришелицу. А пришелица рассматривала их.

Возраст девушек разнился от совсем маленьких, десятилетних, до её ровесниц. Никто из местных жительниц не носил коротких или крашенных волос, только косы, длинной у кого до пояса, а у кого и почти до самой земли.

– Пошли, "Тебечего", только тебя и ждем, – задорно сообщила Ариша, сморщив конопатый носик. Склонила голову набок жмурясь от солнца.

"Так, и куда же меня занесло, и кто эти старообрядцы дикие?" – всё ещё думала про себя Ольга.

– Ну чего ты встала? Пошли уже, – произнесла Ариша.

Стайка девушек, звонко смеясь, повела Ольгу к лесной реке, которая находилась за окружавшим поселение деревянным частоколом. По пути она осматривалась по сторонам, не замечая, как часто открывает рот от изумления. Никогда прежде не видела Ольга таких странных, даже сказочных деревень. Всюду стояли чудноватые, необычные странные дома. Они словно вросли в корни могучих многовековых ив, кроной затенявших дворы.

Были здесь обычные на вид рубленые избы. А посередине деревни возвышались деревянные столбы с вырезанными на них ликами, скорее всего божеств.

Постройки примыкали к берегу не очень широкой реки. Жители этой странной деревеньки выглядывали из дверей и окон, провожая удивленными взглядами появившуюся в их поселке девушку с необычными сиренево-розовыми волосами. А кто-то прятал малых детей, опасаясь, что пришелица может оказаться злой колдуньей. За частоколом, стояли еще деревянные столбы, с изображенными на них лицами людей. Как пояснила Ариша, это памятные столбы, на которых вырезались лица умерших и находились они, здесь оберегая потомков от лиха и сглаза.

Купальщицы вышли за частокол, проследовали вдоль речушки, до места, благоустроенного для купания и стирки. Девушки шли без опаски босиком по земле и траве, с плетеными из ивового прута бельевыми корзинами в руках и обмахивали загорелые лица, спасаясь от укусов комаров, пучками свежей прохладной травы или полевых цветов. Пришелица ковыляла неуверенно, не привыкла она без туфелек по земле босой бегать.

Ольгу снова терзали мысли, куда она могла попасть. Возможно все это ей мерещится. А может это сон. Такой долгий, затянувшийся сон. Только слишком реалистичный сон. А если не сон? Если она просто сошла с ума и это очередной бред, фантазия её воспаленного от болезни мозга. А может её в самом деле секту затащили? Ну типа, любители природы, которые живут по старинке, без благ цивилизации.

– И давно вы здесь живете? – задала она Арише наводящий вопрос.

– Всегда здесь жили.

Ответ оказался весьма неоднозначным, учитывая, что Арише на вид не более тринадцати лет.

– А вообще, поселок давно здесь? – уточнила Ольга

– Давно, несколько веков уже. Видела какие у нас дома есть под деревьями, их очень давно построили. Представляешь, сколько таким могучим деревьям расти надо.

– Представляю, – согласилась Ольга. Но все же надежда на то, что это все нереально теплилась. Ну не может такого быть, что она попала в какой-то другой мир.

Вспоминая уроки выживания в школе, Ольга стала искать взглядом электровышки поблизости, прислушиваться к звукам, не загудит ли среди птичьего щебета привычный её слуху звук мотора автомобиля или трактора. Но нет, ничего похожего. Все дико слишком, естественно – пение птиц, стук дятла и хохот девушек.

"Так, не паниковать! Главное не паниковать!"

Они пришли к месту купания. Рядом с широкими, заросшими кругом камышами, мостками стояли лавки, вырубленные из крупных бревен и перекладины для сушки белья. Погода была прекрасная, жаркая, солнечные блики искрились на водной глади. Теплый ветерок задувал волосы на лоб.

Корзины с грязным бельем остались на берегу, а девушки ринулись в нагретую солнцем воду, брызгаясь и визжа. Ольга купалась в реке, только очень давно с деревенской ребятней, когда ездила с мамой в гости в деревню к бабушке Зое в Оренбургскую область. До смерти бабули, они гостили у неё каждое лето.

Ольга стояла в стороне и наблюдала. Не могла отойти от шока. В то время некоторые девчонки уже вовсю плескались в воде, и резвились, играя в некоторое подобие догонялок. Ни одна из них даже и не думала стесняться своей наготы. Так она и сидела на мостках, любуясь как её новые знакомые радовались летнему теплу. Потом, замерзнув, девушки выбрались на берег и мостки обсыхать под теплым летним солнцем.

Когда Ольга находилась еще на лоджии Красновых, было достаточно прохладно, осеннее небо покрывали свинцовые тучи и холодный ветерок пробирал до костей. А тут тепло, лето, как будто июнь или июль.

Девушки подозрительно шушукались и посматривали на Олю. Активнее всех в заговоре участвовала конопатая Ариша. Затем, с визгом накинулись на Ольгу, стянули с неё мешковатое платье и столкнули в воду.

Ольга чуть не захлебнулась. Поплыла, кашляя от того, что наглоталась воды.

– Полоскайсь получше, а то смердит-то от тебя как от зверя дикого, – приговаривала мелкая зараза с веснушками.

Когда Ольга выбралась на мостки и стала выжимать промокшие волосы, Ариша подошла к своей корзине с бельём, всучила ей её розовый костюмчик кошечки и кусочек самодельного мыла.

– На, постирай!

Давно Ольга сама не стирала, да еще мылом. Она растерянно посмотрела на скользкий кусок мыла и поморщилась.

– Эх ты, смотри и учись, – упрекнула Ариша, взяла у неё розовый лифчик, намочила его и принялась намыливать, распластав на доске мостка.

Девчонки живо окружили хозяйку невиданной одежды.

– Что это?

– Какие ушки? А зачем они нужны?

– А это на шапочки похоже? – посмеялась одна из девушек на лифчик.

Ольга подняла мокрый лифчик и приложила к голой груди.

– Это вот сюда нужно одевать. Тогда у тебя к тридцати не будет грудь по коленкам стучать. – Промолвила Ольга и девушки захихикали.

Пришелица показывала деревенским девушкам принципы ношения эротического кошачьего костюма. Разрешила по очереди примерять костюмчик. Получилось забавно и даже смешно. Особенно заинтересовал лифчик. Надо же такое придумать, специальная одежда для груди. Правда все же девицы так и не понимали важность нижнего женского белья. У них тут таких "благ цивилизации" не наблюдалось.

Ольга примеряла костюм на себя. Удивительное было для местных обитательниц зрелище. Розовые ушки на фоне розово-фиолетовых волос Ольги смотрелись лучше, чем на русых и светлых волосах других девушек.

Чужестранка одела лифчик, похожий на маечку с вырезом в форме кошачьей головы в области декольте.

– Давай меняться, Хельга, – предложила Ариша, – Ты мне эту одежку, а я тебе два, нет три платья за неё отдам.

– Нет, – покосилась на неё чужестранка. Девчонке тринадцати лет он все равно не нужен, а ей он служил напоминанием.

Ариша обиженно посмотрела на неё.

– Возьми и сшей такой же. Сама, – нашла выход Ольга.

Девушки, судя по вышивкам на мешковатых платьях, здесь мастеровитые, таких могут вещей сделать, если, конечно им идею правильную подкинуть. Ариша пощупала мягкую ткань костюма.

– У нас такой нет.

– Другую возьми. И выкройку я тебе дам снять. Хочешь?

– И мне.

– И мне...

Девушки сначала робко, а потом наперебой начали просить у Ольги чудо-костюм, чтобы снять с него выкройку.

Их живая беседа, смех, эхом разносились по речному долу, доставала до самых темных омутов, спокойную поверхность которых покрывали заросли белых кувшинок. Рядом с мостками в воду спускались густые зеленые кроны ив с вытянутыми листочками.

В кроне деревьев, над водой, раздался хруст. Вместе с веткой в воду слетел чей-то силуэт и со всплеском погрузился в глубину темного омута. Желтые кувшинки отбросило разошедшимися волнами в разные стороны. Когда ряска снова затянула поверхность, из воды показалась, голова парня. Он громко закашлялся, выплевывая попавшую ему в рот тину и сбросил с головы несколько желтеньких водных цветков.

– А, чтоб тебя! – с уст его слетело ещё несколько очень резких ругательств.

Девушки завизжали и бросились разбегаться, прикрывая руками свои обнаженные тела, разыскивая одежду, срывая сушившиеся на перекладинах простыни.

– Опять он! – крикнула Ариша и бросилась одевать платье.

Парень, видимо, не первый раз подглядывал за юными девицами, но на этот раз выбрал для любимого занятия не совсем удачное место.

Несколько купальщиц, убегая, споткнулись и упали, перемазавшись в песке и иле. Многочисленные листочки, травинки, палочки легко приставали к влажной коже, запутывались в мокрых волосах. В сторону парня полетели палки, камни. Зазвучала отборная ругань.

Одна только Ольга ничуть не испугалась. Она выпрямилась в полный рост и смотрела на плывущего в их сторону хулигана.

Когда парень почувствовал под ногами дно и показался из воды наполовину, он напомнил ей кикимору из сказки: весь облепленный и обвешанный густо-зелёной тиной. Девчонки успели обкидать лицо парня грязью, и оно стало сероватого цвета. Вот только глаза у этого нахала оказались необычно желтыми. Никогда прежде Ольга не видела таких странный и одновременно красивых глаз.

Она стояла, не двигаясь, в своём кошачьем комплекте и в упор смотрела на него парня. Девушка совсем не боялась, не с такими еще нахалами справлялась, напротив, кровь вскипела у неё в жилах и захотелось проучить этого наглеца. Как следует проучить! Будет знать, как подсматривать!

Парень решил не выходить на берег, а обойти и выбраться в другом месте, возможно он надеялся, что его не узнают из-за большого количества "маскировки". Правда не учел Ольга не собиралась так просто его отпускать. Абсолютно не стесняясь своего полуголого вида, она схватила палку, помчалась за ним следом и несколько раз со всего маха огрела по спине и бросилась преследовать вдоль берега реки.

–А ну стой, тварина! Стой, кому говорят! – орала она и угрожающе замахивалась палкой.

Выбраться, перебравшись на другой берег, парнишка не мог, там был крутой песчаный обрыв. Но на этом берегу его преследовала полуголая, злая девушка с розовыми кошачьими ушами и с большой палкой в руках.

Она кричала ругательства, которые парень никогда раньше не слышал. Да и вообще она много чего говорила в его сторону непонятного. Он смог бы с ней справиться, отбросить в сторону, к примеру, и убежать. Но наглость, смелость этой девицы просто его обескуражили.

За спиной Ольги послышались крики мужиков из деревни скивов. Наверняка толпа полуголых и орущих девиц навела шороху в Липовом доле, и мужики сорвались в погоню за мерзавцем, желая изловить его и наказать по совести.

– А ну стой, поди сюда! – раздался грозный оклик одного из мужиков.

Вот тут-то парень и рванул по-настоящему, что у него было сил, вдоль берега, обернулся росомахой, и, выскочив на берег. Косматая спина оборотня замелькала среди кустов и низкой лесной поросли. Из-под когтистых лап зверя полетели куски мха и травы с корнями. Раздалось по лесу гулом громкое рычание.

Сейчас Ольга его догонять не посмела. Она стояла ошарашенная таким вот превращением. Слышала она рассказы о росомахах от прадедушки охотника. Зверь этот хоть и не сильно велик размером, но характером грозен. Боятся его многие обитатели лесов. Может он справится и прогнать прочь из своих владений, допустим стаю волков, да и хозяин леса медведь побаивается этой большой куницы. А характер у зверя ой, какой сложный.

Но даже у этого зверя вряд ли получится сбежать от быстрых желтых лесных птиц иволг. Мужики из поселка без колебаний помчались вслед за грозным зверем и на ходу превратились в лесных птиц. Ворчание и пыхтение куницы теперь смешалось со свистом нескольких иволг.

Ольга не видела погони, но слышала, как перекрикивались между собой птицы и как ломая бурелом, пыталась улизнуть бурая лесная зверюга.

Через полчаса из леса вышли пятеро мужиков. Один из них оказался плененным оборотнем-росомахой. Четверо его преследователей силком тащили парня к поселку, отвешивая пинки "для скорости" и подзатыльники для острастки. Теперь все они вели себя как обычные люди. Хоть злобно ворчавшие на парня.

Ольга надела платье и с еще несколькими девушками, отправилась следом за мужчинами в деревню. То, что парня изловят, сомнения ни у кого не возникало. А вот вопрос, что с ним дальше делать, встал остро.

Ольга теперь наблюдала и слушала, о чем говорили старожилы. От услышанного по её коже временами пробегал холодок. Да она, похоже, попала в деревню оборотней, которые превращались в желтых лесных птиц иволг. А этот парень родом из деревни оборотней-росомах. И хоть образы у этих людей были разными, и жили они в разных поселках, между ними была прочная связь, единые боги и законы.

Парня привели в деревню и привязали к позорному столбу на лобном месте, прямо напротив ликов пращуров. Чтобы те видели его позор вместе со всеми, и помогли свершиться и истинному правосудию, и справедливости.

Вокруг собрался почти весь поселок. От малых сопливых деток, до скрюченных стариков. Всем хотелось глянуть на возмутителя покоя их дочерей. Пленник, похоже, свою вину осознал и теперь, понурив голову, смотрел на утоптанную под столбом землю.

Пока оборотень-росомаха бегал по лесным зарослям, с него слетела вся тина, речная грязь и порвалась часть одежды. Рубаха превратилась в серо-зеленые лохмотья. С рассеченной губы на утоптанную у столба землю капала кровь. Был он не малого роста, выше всех мужиков на целую голову, могуч и мускулист телом. Угрюмый взгляд говорил о том, что парень смелый и умел в нужную минуту взять себя в руки.

– Как твоё имя? – спросил у пленника, один из тех мужиков, что изловил его и приволок в деревню.

– Храбр, – ответил тот.

" Храбр," – повторила про себя Ольга. Она вместе с Аришей, и другими девицами, детьми и стариками остались стоять на лобном месте, рядом с пленником и ожидая решения совета старейшин.

Вскоре, из деревни росомах, Зверинного полесья, для разбора спора, прибыла целая делегация со старейшиной Зораном во главе. Чувствовалось, что матушка-природа одарила Зорана недюжинным умом. Читалось это по его мудрому и проницательному взгляду. Старик был немного сутулый, поджарый. Его гладкий, блестящий лоб виднелся из-под седых прямых волос, длиною по плечи. То, что это был именно старейшина, Ольга поняла по деревянному резному посоху и длиной почти до самых пят рубахе, расшитой по краям и вороту зеленым растительным орнаментом.

Со старейшиной Зораном из Звериного полесья прибыли выручать провинившегося парня его отец, дядья и матушка. Отец Храбра, Татьмир, был коренастее своего сына и походил на степенный крепкоствольный дуб. Матушка Храбра Златоцвета, суховатая и живая женщина, с волнистыми морщинами на лбу, все время хваталась за голову и обращала беспокойный взор на мужа. Видно было, что её материнское сердце сейчас обливается кровью.

Староста Деян из деревни Липовый дол, в которой жил народ Иволг, а теперь и Ольга, встретил соседей на главной дороге. В отличие от старосты Росомах, Зорана, Деян был невелик ростом, пузатый, приземистый и краснощекий. Эдакий плешивый купчик с носом в форме картошки и в рубахе с набивным узором в мелкий черный горошек.

Таких вот деловых купчиков Ольга лицезрела на картинах Бориса Кустодиева в одном из провинциальных музеев Золотого кольца.

– Добре, Зоран Горыныч, давно мы с тобой не виделись, споры не решали, – поздоровался староста Звериного полесья, протянул правую руку для приветствия.

– Добре, Деян Добрыньевич, – приветливо ответил ему плешивый староста Ивового Дола и пожал руку.

Для разбора спора и решения судьбы Храбра, главы семейств собрались в Сборной избе, отроков и детей выгнали на улицу, чтобы не мешали решать важный спор.

Соблюдая традиции, перед тем как рядить да судить, все собравшиеся в избе сделали из одной братины* по глотку медового напитка и прочли очистительную молитву богам Яриле и Мокоши. Прибыл в избу и ведун Пересмысл, с травами для окуривания, чтобы призвать на судище души предков двух спорящих родов. Опросить свидетей: духов, кикимор, да леших, что, по его мнению, видели все, что на реке происходило. После всех церемоний и обрядов начали судить.

Деян Добрыньевич поднялся с лавки и первым взял слово:

–Парень ваш что на реке устроил!

–Да ну будет вам. Дело то молодое! Глядишь и породнимся с вами этим летом, – сказал Татьмир.

Очевидно Татьмир решил отделаться, как говорится, малой кровью. Ему не хотелось ни платить за выкуп сына, ни оставлять его. Видимо он наивно полагал, что парню по молодости всё сойдёт с рук.

–Железом его заклеймить, – предложил жестокое решение брат одной девушки.

–Правильно, – поддержала его какая-то визгливая баба с огромными грудями, – или глаз вон, чтоб думал впредь.

– Вы что – дикари что ли, как фаширазцы? – возмутился староста Зоран . – Железом клеймить и калечить воров надо. Давайте по-хорошему договоримся. Наказание выберем такое, чтобы все довольны остались и никого при этом не калечить.

Народ скивов не имел привычки сравнивать, в качестве ругательства, друг друга с животными. Назвать недруга или плохого человека "животным"... да за такое можно и калекой стать.

– Подсматривал за девицами – дело молодое. Возьмем штраф ульями с его родителей и разойдемся, – предложил Деян и добавил. – Взыскать штраф в десять ульев, не меньше!

Деян пчелок уважал, любил и штрафы, конечно, взыскивал ульями. Пчелки – это всегда для деревни родной хорошо. Медовухи больше можно сделать на продажу, да и себя попотчевать.

Тут в Соборную избу отворилась дверь, в неё без стука влетел перепуганный парнишка по имени Сява. В шапчонке и коротких штанишках, закричал во всеуслышание, тыкая пальцем в ту сторону, где стоял позорный столб с нарушителем покоя местных девок.

– Там это... Храбра, девка дикая... та, что с такими волосами... ох она его... а он... а люди вокруг... – парнишка вытирал рукавом рот, перепачканный черничным соком, и бормотал что-то нечленораздельное и все время давился слюной.

Родственники парня перепугались, что их кровиночку сделают калекой до окончания судилища. Староста иволг, Деян, запереживал, что теперь не получит он ульев для Ивового дола. И только родня обиженных девок с рвением одобрила поступок буянки с чудными волосами.