Текст книги "Аукцион: Лот № 666 (СИ)"

Автор книги: Семен Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Семен Злотников

Картина первая

Картина вторая

Картина третья

Картина четвертая

Картина пятая

Картина шестая. Эпилог

Семен Злотников

Аукцион: Лот № 666

Посвящается 100-летию Великой Октябрьской

Социалистической революции

Фарс

Участвуют в аукционе:

Ильич – 54 лет

Педичев – 98 лет

Нюра – 65 лет

Клавдия – 101 года

Франциско – 34 лет

Рэйчел – 23 лет

Усяма – 48 лет

Фидель – 60 лет

Ваня – 22 лет

Сад, человек-волк – 22 лет

Ведущий аукциона – любых лет…

Картина первая

Огромная гостиная в огромной московской квартире. На стенах внушительных размеров картины известных художников с изображениями обнаженных мужчин и женщин. Скульптуры обнаженной Венеры, обнаженного Геракла с фиговым листом на причинном месте и кудрявого мальчика с крылышкам, без листка. Много дверей, ведущих во множество комнат. Длинный обеденный стол со стульями; массивная мягкая мебель. На полу медвежья шкура. Все не новое. Заметны следы былой роскоши, цвета пожухли.

Утро. Солнце встает. Звонят. Тишина. Еще звонят. Еще и еще. Наконец, одна из дверей отворяется, появляется Рэйчел, босоногая, обернутая в простыню; стоит, озирается по сторонам.

Рэйчел(бормочет c заметным английским акцентом). Как это будет по-русски, забыла… Дурьдом… (Натыкается на стул, рушит, падает). Фак…

Из другой двери появляется Клавдия. В роскошном пеньюаре, на лице густым слоем зеленая косметическая маска, на голове золотая косынка. Рэйчел, увидев ее, так и застыла.

Клавдия. Что, звонят?

Рэйчел. Что звонят?..

Клавдия. Кто звонит?

Рэйчел. Кто звонит?..

Клавдия. (подозрительно разглядывает девушку). Какой-то акцент у тебя… Ты не русская, что ли?

Рэйчел. Не русская, что ли.

Клавдия. Почему ты мне тыкаешь?

Рэйчел. Почему ты мне тыкаешь?

Клавдия. Я – потому что… (Вдруг, осекается). Да что ты тут делаешь?

Рэйчел(пожимает плечами). А ты что тут делаешь?

Клавдия(пожимает плечами). Нечисть залетная… дрянь…

Рэйчел(заваливается на диван, задирает ноги кверху). Дрянь…

Звонят.

Франциско(вырастает у Клавдии за плечами). Звонят.

Клавдия. Не глухая.

Франциско. Открою.

Клавдия. Не стоит.

Франциско. А что, если добрая весть?

Клавдия. А я сердцем чувствую, что не к добру.

Франциско(смотрит на Рэйчел, обаятельно ей улыбается). Я сердцу верю… Особенно – твоему…

Клавдия(перехватывает его взгляд). Устала я что-то.

Франциско. Что, милая?

Клавдия. От блядей, говорю, что-то жутко устала. Особенно импортных. Бродят по дому, как привидения. Будто так надо.

Рэйчел(встает, вдруг). Сорри… где тут туалет?

Франциско(неопределенно махнув рукой). Был раньше там…

Рэйчел. А не раньше?

Франциско(показывает в противоположную сторону; обаятельно улыбается). Проводить?

Клавдия. Стоять!

Франциско(обаятельно улыбается Рэйчел). У нас целых три туалета. Понятно?

Клавдия. Как ты меня огорчаешь, Франциска!

Франциско(Рэйчел). Прямо пойдете, налево потом, и направо, и прямо, и в самом конце… (Клавдии). Не волнуйся, я все объяснил.

Рэйчел уходит. Звонят.

Клавдия. Франциска, малыш, вообще-то, у нас мировые гастроли на Кубе.

Франциско. Чудесно!

Клавдия. Все. Поеду одна. Решено. Там найду гитариста. Там все гитаристы.

Франциско. Клава, прости…

Клавдия. Решено, выступаю под местный аккомпанемент!

Франциско. Я больше не буду…

Клавдия. Счастье спугнешь – не догонишь, понятно?

Франциско. Не буду, не буду, не буду, не буду…

Клавдия(щиплет его за нос, дергает русые кудри). Ну, ты, испанец противный такой…

Франциско. Я – басконец…

Клавдия. Сатир ты, чудовище, бык… (Крепко обняв, запрыгивает ему на руки).

Франциско(кряхтит). Ох, хорошо!.. (На полусогнутых уносит возлюбленную старушку в спальню).

Клавдия(иррационально бормочет). Не огорчай меня больше, малыш…

Франциско. Да не буду…

Клавдия. Гляди…

Франциско(кряхтит, надрываясь). Я все понял…

Клавдия. О, бык…

Скрываются. Звонки продолжаются. Возвращается Рэйчел; наугад отпирает одну из дверей – оттуда доносится рычание, она с криком выскакивает. Рэйчел осеняет себя крестным знамением. Появляется Ваня. Бритоголовый, в плавках, весь в наколках: на одном плече свастика, на другом пятиконечная звезда, на левой груди – распятый на кресте Иисус, на другой – он сам, Иван, и тоже распят. На каждом бедре – наколото по пистолету. Сонный. Лениво оседает на кресло. Звонят.

Рэйчел. Френд!

Ваня(зевает). Чего?

Рэйчел. Куда ты меня привёл?

Ваня. Сюда.

Звонят.

Рэйчел. Сюда – это где?

Ваня. Сюда – это тут.

Рэйчел.. А тут – это где?

Ваня. Тут – это там, где не там, а – тут.

Рэйчел. Сколько учу этот ваш русский язык – никак до конца…

Ваня. У него нет конца.

Рэйчел. А что есть?

Ваня. Все у него есть, чего нет.

Звонят. Она опускается возле него на колени, задумчиво водит пальцем по голой ноге.

Рэйчел. Френд…

Ваня. А…

Рэйчел. Ты тут живешь?

Ваня. Что значит – жить?

Рэйчел. Сразу видно, ты русский… (Смеется, легонько щекочет его). Что хочешь? – Не знаю! На что надеешься? – Не понимаю!.. (Щекочет). Как так, приятно?..

Ваня. Дури нет?

Рэйчел(щекочет еще). А так хорошо?..

Ваня. Целых два шмата дури – куда подевались?

Рэйчел(смеется, взмахивает руками). Тю-тю!..

Ваня(стаскивает с нее простыню). Вороти мою дурь – потом полетаем…

Звонят.

Рэйчел(оказавшись, вдруг, голенькой, хохочет, выхватывает простыню, заворачивается). Я стесняюсь!

Ваня(опять хватается за конец простыни). Где дурь?

Рэйчел(хохочет). Моя твоя не понимает, моя твоя не понимает…

Ваня(тащит с нее простыню). Подруга, кончай, не наглей…

Рэйчел. Дурь, дурь дурь!.. (Оставляет простыню, бежит из гостиной; бегом же возвращается, целует, уносится снова). Дурь, дурь, дурь!..

Звонят.

Ваня(набрасывает на себя простыню, как тунику, бормочет). Как сказал Юлий Цезарь напоследок римскому сенату: да провалитесь вы все!.. (Уходит в прихожую).

Из коридора доносятся мужские возгласы: «Саддам! Какой ты большой! Ну-ка, ну-ка, ну-ка! Да ты совсем мужчина! Усяма, он стал мужчиной! Ты не хочешь меня впустить? Ты меня не узнал? Подумай, меня не узнал!..»

Появляется Фидель, груженый, как мул, множеством сумок и чемоданов; одет, как арабский шейх; бородка клинышком, усы, куфия на голове – араб, одним словом. Сваливает багаж на пол. Следом возникает существо в серебристой парандже – Усяма. Наконец, последним является Ваня.

Фидель. О, Саддам, приди мне на грудь!

Ваня. Спокойно, папаша…

Фидель. Наконец, я тебя обниму, сын мой!

Ваня. Зачем?

Фидель(смеется). Ха-ха-ха, ты очень смешной! Ха-ха-ха, юмор есть! Хороший юмор – когда все вокруг очень смеются, а ты сам – не очень!.. Сразу видно, мой сын уродился в моего отца: я тоже никогда не понимал – он шутит или серьезно… (Озирается, со слезами на глазах). А где он, сынок?

Ваня почесывает затылок.

Саддам, ты не помнишь меня? О, Аллах, я – твой родной отец! Я дал тебе жизнь! Неужели не вспомнил? А что, голос крови – молчит? Что, не слышишь, совсем?.. Ха-ха-ха, а еще говорят: голос крови – такой сильный голос!..

Между тем существо в парандже удобно расположилось в кресле, достало из серебристой дамской сумочки золотой портсигар, длиннющий мундштук, зажигалку; отодвинув самый край паранджи, закурило. Фидель щиплет Ваню за щеку.

Юный, прекрасный, алчущий жизни!

Ваня(шарахается от него). Мужик…

Фидель(мелко хохочет). Кто мужик – я мужик? Ха-ха-ха! Такое отцу – что ты скажешь! Разве у нас такое возможно? Запад есть Запад – воистину, так!.. Эта перехваленная иудео-христианская цивилизация: пусти хлеб по воде и жди, урони зерно в землю – умри, эту щеку подставь, потом другую подставь…

Ваня. Вы на себя не похожи, папаша.

Фидель(мелко смеется). Ха-ха, не похож… Не похож на себя… Ха-ха-ха, ха… Усяма, послушай! Ха-ха, ха-ха… На кого же я, по-твоему, похож?

Ваня(не пряча неприязни). На грифа.

Фидель(мелко покатывается). Ха-ха-ха… Какой веселый малыш у меня!.. (Достает из кармана фотоаппарат). Мой сын… Мое семя… Я его должен на память… Еще говорят, голос крови – ха-ха… На грифа – ха-ха… Фотографию назовем: Саддам в Мекке!..

Внезапно со скрипом приоткрывается дверь, из которой в гостиную с рычанием выскальзывает человек-волк, он же Саддам.

Ваня. Сад, на место! Нельзя, Сад, назад!..

Саддам с рычанием отпрыгивает, прячется под столом.

Сад, я кому сказал, Сад!.. (Стучит по столу).

Человек-волк, вдруг, запрыгивает на кресло, перескакивает на диван, злобно рычит на Усяму.

Ваня. Только попробуй, Сад, накажу!.. Кость приготовил, Сад!.. Сад, пошел!..

Усяма медленно пятится к окну, человек-волк, изловчившись, прыгает на Фиделя, валит его на пол, пытается укусить за мягкое место, но, кажется, запутался в огромной белой хламиде.

Фидель. Саддам, помоги, я боюсь!.. Саддам, спаси!..

Человек-волк внезапно застыл над жертвой.

Он меня съест, я боюсь… О, мне страшно, Саддам…

Ваня(медленно подбирается, дружелюбно). Сад, не жри ты его, он противный… Я дам повкуснее… Кролика будешь?.. У самого текут слюнки… Оставь ты его… Твой пахан, Сад, какой-никакой…

Человек-волк, вдруг, лизнул шейха в щеку и тихо заскулил.

Фидель(заикаясь). Саддам…

Ваня(наконец, берет волка за ошейник, ласково уговаривает). Узнал пахана – и сразу лизаться, да?.. Не спросил даже: где был, пахан? Что, пахан, делал? Почему так долго не приезжал?.. (Не резко, но тянет странного зверя за собой). Пошли, Сад, да ну его… Слышишь, братишка, пошли…

Человек-волк обнимает брата и лижет.

Сад, все нормально… Я тебя тоже люблю… (Вдруг, смеется). Мне щекотно, Сад, дурачок… (Медленно, крепко держа за ошейник, уводит его).

Человек-волк у самой двери, вдруг, заупрямился, потянулся мохнатыми руками к шейху и тоскливо завыл.

(Все так же ласково). Сад, братишка… Не рви душу, Сад… Сад, пошли… Что ли, слышишь?.. (Наконец, возвращает волка в его комнату, запирает за ним дверь на ключ).

Тишина.

Фидель(потрясенный, на полу, на коленях). Кто это был?..

Ваня. Сад…

Фидель. Саддам? Аллах…

Ваня. Он добрый вообще-то… Он только пугает… Сильно его не злить…

Фидель(горестно раскачиваясь из стороны в сторону). Саддам… Мой Садам, он мне снился… Он сидел на цепи у ворот на небо… Я хотел пройти, а он меня не впускал… И он был огромный и страшный, как вепрь… И мне было очень страшно… А я между прочим, сразу почувствовал: ты – не Саддам… Он родился черным, как ночь, ты родился красным, как солнце… Когда он родился, я даже подумал: вот, настоящий Саддам…

Появляется Рэйчел: по-прежнему не одета.

Рэйчел. Сколько ждать надо, френд? (Замечает гостей). Вот дурьдом!.. (Торопливо скрывается).

Фидель(обнимает его за ноги). Прости меня, сын, я уехал из дому – ты только родился…

Ваня. Нормально…

Фидель. Ради великого Аллаха, прости меня, Ваня?

Ваня(пытается выпростать ноги из объятий). Аллах, говоришь, великий?

Фидель(цепляется еще крепче). Ты похож на меня, ты такой же, как я…

Ваня. Тоже скажешь…

Фидель. Ты похож на меня молодого… Ты даже больше похож на меня – чем я на себя… Ах, Ваня, я только тебя увидел – мне так сразу хорошо на сердце…

Ваня. Ты журчишь, мужичок, я, лично, ничё не секу…

Фидель(горячо). Понимаю!

Ваня. Тебе сейчас хорошо, говоришь, а мне, ты поверь – не хорошо…

Фидель. Я тебе все объясню!

Ваня. Ты лучше скажи: у тебя дурь есть?

Фидель. Дурь?..

Ваня. Гашишка, по-вашему… План там, к примеру… По-нашему – дурька, дурища… Детишкины радости… Что, не привез малышу?

Фидель(отпускает его ноги). О чем ты, наркотики?..

Ваня(смеется). Тоже ты скажешь, мужик… Для настроения – дурь… Для обретения смысла… Да я не колюсь, ты не думай, здоровье терять… Без здоровья на кладбище враз пропадешь…

Фидель(растерянно). Великий Аллах, что ты делаешь там, на кладбище?

Ваня. Приуготовляю. Знаешь, что это такое: приуготовлять? (Улыбается). Ну-ну, мужик: приуготовлять?

Фидель(беспомощно смотрит на существо в парандже). Усяма…

Существо в парандже внезапно встает, открывает один из чемоданов, снизу доверху набитый пластиковыми пакетиками с белым порошком. Кидает пакетик Ванюшке – тот едва успевает поймать. Закрывает чемодан. Выпрямляется, стоит. Ваня потрясенно разглядывает дар небес.

Фидель(вдруг). Нет, ни за что!.. (Отнимает у Вани пакетик и прячет обратно в чемодан). Ни за что, никогда!..

Ваня(с сильной обидой). Мужик…

Фидель. Не проси, сынок, я не позволю…

Ваня. Человек ты, мужик, или кто?..

Фидель. Ты мне дорог, сынок, не проси… Не настаивай, не умоляй… Пойми, наконец: ты последнее, что у меня осталось от прошлой жизни…

Ваня(чуть не плачет). Да при чем, мужик, это при чем?..

Фидель. Наркомания – страшное зло, мы будем лечиться… Я буду молиться Аллаху, ты будешь лечиться…

Ваня(существу в парандже). Да, Сяма, скажи ты ему?

Фидель. Лучше пускай Аллах меня покарает – я не позволю…

Ваня(со слезами). Чо он делает, Сяма, скажи? (Падает на колени). Скажи ты, пока я не помер…

Усяма(хрипло). Пилад.

Фидель(взвизгивает) Усяма, мой сын!

Усяма(с угрозой). Сволич.

Фидель(визжит). Семя моё!

Усяма(медленно, но неотвратимо надвигается). Хамно.

Фидель(отступает, но не сдается). Не надо, Усяма!

Усяма(хрипло). Сидить!

Фидель тут же послушно садится. Существо в парандже опять достает пакетик с белой смертью, протягивает Ване.

Усяма(хриплым шепотом, на ломанном русском). Диржи.

Ваня(не веря своему счастью). Мне?..

Фидель(едва слышно). Нет…

Усяма. Твая.

Ваня. Без подъебок, в натуре?.. (Тянется, руки предательски дрожат).

Усяма. Ни бзды. (Вкладывает пакетик ему в руки).

Неожиданно выбегает Рэйчел, выхватывает пакетик, исчезает.

Ваня(беспомощно, потеряв голос). Эй, куда ты?.. Постой ты, мое… (Скрывается следом).

Тишина. Существо в парандже, неслышно ступая, обследует гостиную. От портрета к портрету, заглядывает за подрамники; от окна – к двери; и т. д.

Фидель(достает из кармана платок, вытирает слезы, расстроено констатирует). Вот жизнь, как дети растут… Прямо – пух-пух и растут… Соколы – что один, что другой… Шахиды… (Сокрушенно вздыхает). Бедные мои детишки: как же им с мамой не повезло… Как сейчас, вспоминаю: был прием у достопочтенного принца Наср-Алла… Я, тогда еще молодой дипломат, но уже первый секретарь посольства в Багдаде… Прямо во время приема она плюнула мне в лицо! Даже Наср-Алла сказал: ай-ай, как некрасиво… Меня сразу понизили: стал шестым… Или еще, никогда не забуду: на приеме в Кремле приставала к первым лицам государства. Умолял не губить – она была пьяная, как матрос, и только нагло хохотала мне в лицо. На другой день сбежала в Уганду с двойником генерального секретаря. Был страшный скандал. Стали копать – она оказалась штатным агентом ЦРУ. Двойник оказался нештатным. И опять у меня неприятности…

Существо в парандже решительно гасит сигарету, встает, направляется к выходу.

(Шепотом). Куда?..

Существо в парандже упреждающе поднимает палец – мол, тише; мгновение прислушивается; вдруг, становится на четвереньки и ползает метр за метром по комнате, как будто чего-то потерял; залезает под стол, приподнимает медвежью шкуру.

Усяма. Гди Линин?

Фидель(подползает близко к Усяме, шепчет). Тише, Усяма, пожалуйста, не сейчас…

Усяма(хриплым шепотом). Кягда?

Фидель(шепотом). В мавзолей мы отправимся ночью… Охрана уснет, все уснут… Потерпи, еще рано…

Усяма(шипит). Ни можна тирпет… Ни хачу тирпет… Гавары, гиде Линин? Твая гаварыл, твая знаит, твая атэс знаит, гиде Линин? Гиде, гавары, твая атэс?

Фидель(шепотом). Папа, отец!.. Говорил, это правда… Я даже не знаю, Аллах, жив ли он!.. Вообще, может, спит вечным сном, или как-то еще спит!..

Непонятно, откуда и как возникает отец. С метлой и лопатой в руках, и одетый, как дворник. У него за спиной виднеется Нюра.

Педичев. Я жив, и не сплю.

Фидель(радостно откликается). Боже мой, папа, живой! (С рыданиями устремляется к отцу). Всемогущий Аллах, папа, папа!..

Тихо приоткрывается дверь, в гостиную неслышно проскальзывает Клавдия. Уже без косметической маски; непостижимого возраста женщина, по виду, лет тридцати; в испанском платье, с огромными серьгами в ушах и кольцами на пальцах. Незаметно стоит в тени, никто не заметил, как она появилась. А, между тем…

Педичев. Ну, я так и знал… (Через плечо). Всегда был истериком. Сопли пускал. С рождения прямо. Ты, Нюра, прости.

Нюра. У меня третий муж был такой.

Педичев. Развелась?

Нюра. Слава богу, сам помер.

Педичев. Ну, правильно…

Нюра. Сам бы не помер – сама бы убила.

Фидель(все никак не может успокоиться). Папа, папа…

Нюра. Федор Кузьмич, мне уйти?

Фидель. Ах, папа…

Педичев(Нюре). Ты потерпи, он сейчас успокоится.

Фидель(захлебываясь счастливыми слезами). Все эти годы, все годы мне снился…

Педичев(через плечо, Нюре). Совсем превратился в араба…

Фидель. …Один сон особенно повторялся: я, маленький, ползаю по ковру, а ты приезжаешь с работы из Кремля и берешь меня на руки, и подбрасываешь к потолку, и при этом обязательно поешь гимн нашей великой страны…

Педичев(тихо запевает). Союз нерушимый, республик свободных…

Фидель. Из всех гимнов на свете мой самый любимый гимн!

Педичев. …Сплотила навеки великая Русь…

Фидель(искренно, от души подхватывает). Да здравствует созданный волей народа великий могучий Советский Союз!

И вот уже они оба, отец и сын, во всю мощь запевают: «Славься отечество, славься свободное, дружбы народов надежный оплот!»

Фидель. О, отец!

Педичев(мужественно продолжает). Славься народное, славься свободное…

Фидель. …Все такой же, отец!

Педичев. …Дружбы народов надежный оплот!

Фидель. …Великий Аллах, как я боялся тебя не застать!

Педичев. Славься народное…

Фидель. Мне тебя не хватало, я тосковал!

Педичев(разглядывает существо в парандже). Ну-ну, а зачем тогда убежал?

Фидель. Я тебе все объясню! Наедине, отец, если позволишь! Сколько раз представлял эту нашу встречу, про то, что я буду тебе говорить, и что ты на это ответишь…

Педичев. А чего тут ответишь – все ясно: предатель.

Фидель(горячо). Ты что, обстоятельства, папа! Такие еще обстоятельства, папа!

Педичев(дергая за паранджу). Это, что ли, твои обстоятельства?

Фидель(тихо, одними губами). Это…

Педичев(дергая, и дергая за паранджу). И ради вот этой ты – собственных мать и отца? собственных детей? собственную страну??.

Существо в парандже визгливо выкрикивает: «Сволич! Пилад! Ни троги мая!», бьет старика по рукам и уходит в сторону.

Фидель. Ах, ты не жил на Востоке, не знаешь, как он прекрасен, глубок, возвышен… Какая там аура, запахи и соблазны… Какие видения, образы, мысли…

Педичев(приблизившись к сыну почти вплотную и нахмурив брови). Ты, наверно, забыл, сынок: до того, как стать дворником разоренной России, я был министром культуры великой державы.

Фидель. Такое забудешь!..

Педичев. …Членом советского правительства, членом ленинского политбюро!

Фидель(со слезами). Папа, не рви себе сердце – забудем…

Педичев(больно щиплет его за другую щеку). Оно уже порвано, гадина… Ах, ты, злодей…

Фидель(пятится). Папа, прости…

Педичев(все равно его щиплет). За себя я давно простил, это я, извини, за отчизну… (Вдруг, выхватывает у Нюры из рук лопату и страшно замахивается). Ты ее погубил!

Фидель(инстинктивно прикрывается руками). Честное слово, не я!

Клавдия. Пощади его, это не он! (Кидается наперерез, прикрывая сына собственной грудью).

Фидель(прячется за ее спиной). Мама, спаси меня, мама!

Клавдия. Мой сын! (Падает в обморок).

Фидель. Мама! (Успевает ее подхватить).

Педичев. Не допустил бы позора!..

Педичев(роняет лопату, держится за сердце). Ох, Нюра, Нюра…

Внезапно в гостиную вплывают обкуренные в дым Ваня и Рэйчел. Должно быть, им чудится, будто они два огромных и страшных чудовища до-юрского периода: медленно, неуклюже перемещаются в пространстве и угрожающе рычат…

Затемнение

Картина вторая

Спустя время, там же, в той же гостиной, за длинным обеденным столом. Во главе стола на стуле, похожем на трон, Федор Кузьмич Педичев в косоворотке и лаптях. Клавдия Кастро, одетая, как испанка, чувственно исполняет испанский романс под гитару Франциско, также приодетого, как настоящий испанец. Певица заметно преобразилась: алые губы, румяные щеки, красная роза в черных, как смоль, волосах, красное с черным платье.

Восточные гости также переоделись с дороги: на Фиделе туника небесного цвета. Существо – в парандже серебристого цвета; из прорехи торчит длинный мундштук с длинной сигаретой. Фидель со слезами на глазах жадно поглощает горбушку черного ржаного хлеба.

Ваня с Рэйчел похожи на двух утопленников: глаза закатились, нижние челюсти безвольно отвалены, тела обмякли, выражение лиц бессмысленно. Чемоданов не видно. Остался огромный футляр для контрабаса. На столе: хлебница с черным хлебом, возле каждой персоны – жестяные миски, деревянные ложки. Появляется Нюра с огромной кастрюлей дымящихся щей. Ставит на стол. Бывший министр культуры делает ей знак – та застывает с половником в руках. Но вот романс на излете.

Фидель(сильно и долго хлопает в ладоши). Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во!..

Франциско с гаванской сигарой в зубах занимает свое законное место рядом с Клавдией. Между тем, Усяма, не обнажая лица, ритмично поглощает щи, аккуратно сдвигая край паранджи.

Фидель(торопливо подносит огонь). Прошу!

Франциско(с вежливой улыбкой прикуривает). Благодарю.

Фидель. Ох, какой вы талант, какой вы талант!

Франциско. Да? Какой?

Фидель. Просто очень большой!

Франциско. Да, пожалуй, нормальный.

Фидель(Клавдии). Большой!

Клавдия. Уж не маленький, не приставай.

Фидель. Эти самые пальцы у него по струнам – пух-пух-пух, пух-пух-пух… Подумаешь, прямо, как тараканы…

Франциско(скромно). Могу еще побыстрее…

Фидель. Ай, молодец!

Франциско. Если Клава попросит…

Фидель(опять бисирует). Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бра-во!..

Рэйчел, вдруг, бьется в конвульсиях, вдруг, восстает и рычит, изображает страшное чудовище.

Клавдия. Еще нам тебя не хватало – садись!

Ваня медленно поворачивается и бессмысленно смотрит на нее.

Пусть ведет себя скромно – тут ей не панель.

Рэйчел, выставив когти, рычит.

Ваня(нелепо взмахнув рукой, шлепает Рэйчел пониже спины, тянет вниз, длинно выговаривает). Ступ-пай н-на п-пан-нель…

Рэйчел(дернувшись, стекает обратно на стул, произносит длиннющую фразу). Т-ты чи-во-оо?..

Ваня, махнув рукой, издает губами некий вибрирующий звук – воздержимся от определения, какой. Фидель мелко и весело хохочет.

Клавдия. Очень смешно. Иван, как не стыдно?

Ваня, как по заказу, производит целую серию подобных же звуков.

Фидель. Шутка – ха-ха… Очень хороший юмор: пух-пух-пух, пух-пух-пух…

Клавдия. У вас там, наверно, так шутят, у нас – так…

Ваня, как будто назло, трубит с утроенным энтузиазмом. Педичев поднимается и отвешивает внуку подзатыльник. Ваня, вдруг, вырастает и, выставив когти, рычит.

Педичев(тоже рычит и тоже выставляет когти). Порычи у меня – я тебе порычу! Костыли поотвинчиваю, щупальца повырываю, пупок натяну на череп, наглые зенки повытыкаю, зубы рассыплю, пасть порву!

Фидель(тут же становится между дедом и внуком). Ребенок, отец! Да он пошутил так, отец! Ваня, сынок, ведь ты пошутил? Признайся дедуленьке: ты пошутил?

Педичев(тяжело глядя на внука). У, фашист, попался бы мне тогда…

Ваня(медленно стекает на стул, бормоча). Да п-паш-шелт-ты в паш-шёл, паш-шу-тил я…

Педичев. В войну вот таких вот ребенков я к стенке – и все!

Ваня. Паш-шу-тил я…

Педичев. До Берлина дошел, думал, гадов уже всех добил – ан нет: кишмят кишмя прямо тут, в моем доме, подумай…

Клавдия. Это кто, интересно, кишмит? Это ты на кого намекаешь?

Устало махнув рукой, Педичев медленно возвращается на трон.

Педичев(Фиделю, поглядывая на Усяму). Я ей самогонки налил – а она игнорирует. Что ли, больная?

Нюра(добавляет щей в миску Усяме). Милая, кушай от пуза. Капустка, морковка, лучок – с огорода, сами растили… Свининка – парная, вчера только с рынка…

Существо в парандже неожиданно подскакивает и со странной реакцией, напоминающей рвотную, уносится прочь.

Фидель. Усяма! (Торопится следом). Усяма, прости!.. Вай-вай, за что это мне?.. (Возвращается, держится за щеку, садится). Извините…

Педичев. Чего это с ней?

Клавдия. Тошнит человека – чего!

Педичев. (по прежнему, принципиально, похоже, не реагируя на выпады Клавдии). Тяжелая, что ли?

Клавдия. Какая бестактность!

Педичев(вдруг, ухмыльнувшись). Ладно. Франциско Ассизский, ты как?

Франциско(подскакивает, тянет кружку). Ассизский – пусть будет Ассизский! Гулять, говорят, так гулять!

Клавдия. Франциска, сидеть!

Франциско(умоляюще шепчет). Граммулечку, Клава, одну…

Клавдия. Нам с тобой на концерт, как ты можешь?

Франциско. Спокойно, ты знаешь меня…

Клавдия. Со вчерашнего дня.

Педичев. Ставь ближе, плесну… (Подливает).

Клавдия. Он тебя спаивает – не понимаешь?

Франциско(обаятельно улыбается). Как в России плеснут – так нигде не плеснут! По-русски, от сердца, благодарю…

Педичев(еще подливает). Пей, мужик, не робей!

Клавдия(старику). Что ты делаешь?

Педичев. Будь мужиком!

Клавдия(Педичеву). Если мне хорошо – тебе плохо?

Педичев(подмигивает Франциско, чокаются). Кто не с нами – тот против нас!

Клавдия с ревом выбивает у него из рук кружку, хватает несчастного за волосы, утаскивает прочь из гостиной. Тишина.

Нюра. Милым браниться – что тешиться.

Фидель. Дай Бог здоровья, маме в этом году… 98?

Педичев. На три года будет постарше меня.

Фидель. А тебе, папа, стукнуло…

Педичев. 98. Мог бы знать, сколько годков родному отцу.

Фидель. Маме – что, 101? Ну, по виду не скажешь…

Педичев. Знает секрет.

Фидель. Какой?

Педичев(хитро усмехнувшись). За любовь, что ли – как?

Нюра(встает, поднимает кружку). И вам того же, Федор Кузьмич.

Пьют. Из-за двери доносится вой человека-волка. Пошатываясь, возвращается в гостиную существо в серебристой парандже.

Фидель(торопливо встает навстречу). Как ты, Усяма? Нехорошо получилось – ай-ай… Я беспокоился, папа беспокоился…

Нюра. И я беспокоилась.

Фидель(услужливо подставляя стул). И Нюра, вот, тоже…

Усяма(слабым шепотом). Пилад…

Фидель. Усяма, прости меня, да?..

Нюра. Может, свеженьких щишек добавить? Свининка парная, я даже ее не морозила, сразу в кастрюлю бросила…

Существо в парандже с той же реакцией, напоминающей рвотную, снова уносится прочь. Тишина. Рэйчел внезапно хватает Ваню за волосы, с визгом утаскивает под стол; оттуда, из-под тяжелой плюшевой скатерти, невнятно доносятся звуки непонятной борьбы, повизгивания, покрикивания, причмокивания, воздыхания и выдохи…Тишина.

Фидель(осторожно). Красиво сидим… Папа, скажи? (Вдруг, хлопает в ладоши и снова скандирует). Папе слово! Папе слово! Папе слово! Папе слово! (Тянется к отцу – обнять и поцеловать).

Старик останавливает сына на расстоянии вытянутой руки.

Папа, стой так, умоляю!

Старик, в самом деле, застыл.

Картинка из детства, вдруг, вспомнил: как ты возвращался работы… Усталый, но все же довольный… Мама на стол накрывала, а мы теснились вокруг тебя и умоляли спеть нашу любимую, революционную, папа… И как ты вот так же, по-ленински, скромно выставлял руку, чтобы мы вели себя потише…

Педичев. Когда это было, сынок?

Фидель(мгновенно наливаясь слезами). Вчера… Позавчера, я не знаю…Я так взволнован… Ужасно растроган… (Садится).

Педичев. Мать правду сказала: ты, сын, постарел.

Фидель. Папа, я все объясню…

Педичев(берет в руки кружку, закрывает глаза, по-ленински выставляет руку и цитирует). Наш паровоз, вперед лети…

Фидель(негромко подпевает). В Коммуне остановка…

Педичев(так же угрюмо цитирует). Другого нет у нас пути…

Фидель(со слезами в голосе). В руках у нас винтовка… (Натурально с рыданиями устремляется к отцу). О, Аллах!..

Педичев(одной рукой, но крепко прижимает сына к груди). Что, сукин сын, не забыл?

Фидель(со слезами). Повторял про себя эти строки – днем и ночью, ночью и днем…

Педичев(слезы в глазах, скупо признается). Ну-ну, я тоже скучал…

Фидель(озираясь, вдруг, шепотом). Я как скучал, папа – не рассказать…

Педичев. Когда из Кремля поперли – я на тебя пару лет сильно обижался… Вот, думал, сынок удружил…

Фидель(шепотом, со слезами, на ухо отцу). Меня же похитили, папа…

Педичев. …Потом, когда страна обвалилась, я опять на тебя рассердился: эх, думал, из-за него! Я бы там был – я бы им не позволил! (Вдруг, смотрит на сына). Как ты сказал: похитили тебя?..

Фидель. Папа, тише, прошу…

Педичев. Это кто же похитил?

Фидель. Я тебя умоляю…

Возвращается существо в серебряной парандже.

(Вдруг, громко и весело). Тост, тост! Папе слово! (Хлопает в ладоши, скандирует). Па-пе сло-во, па-пе сло-во, па-пе, сло-во! Папа хочет сказать! Мы тебя ждали, Усяма, садись, пожалуйста! (Усаживает существо за стол).

Педичев(задумчиво разглядывает существо, поднимает кружку). Времена наступили, скажу вам, такие…

Фидель. Плохие!

Педичев. Хреновые.

Фидель. Очень!

Педичев. Называется, дожили: только включаю вчера телевизионный канал Евроньюс – и слышу такое…

Фидель. Какое?

Педичев. Аж волосы дыбом!

Фидель. Аллах!

Педичев. Аукцион такой в Лондоне есть, называется Сотбис… Нюра, слыхала?

Нюра. Еврейское имя…

Педичев. Вот именно: Сотбис! Своими ушами!

Фидель(встревоженно поглядывая на существо в парандже). Да что там, на Сотбисе, папа?..

Педичев. Сам видел, сам слышал – и сам же ушам не поверил.

Фидель. Папа, уже говори!

Педичев. Целый, подумай, миллиард гребаных долларов сразу дают – начальная, говорят, цена! – за мумию вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ульянова-Ленина!

Фидель. Европа – всегда говорил – Содом и Гоморра!..

Педичев. Все у них продается, и все покупается!

Фидель. Не говори, папа: все на продажу!..

Картина третья

В темноте загорается тонкий луч фонарика. Бегает по комнате, попеременно выхватывая: стол, диван, проч.

Франциско(шепотом). Рэйчел, ты где?.. (Подходит к столу, прислушивается). Рэйчел, ты тут?

Из-под стола доносится невнятное бормотание.

Эй, ты слышишь меня?..

Рэйчел(выползает из-под стола, заметно, под кайфом, глядит мутным взором, язык заплетается). Фэ-ффак…

Франциско(шепотом) Ты одна?

Рэйчел в ответ только потянула носом воздух – как хрюкнула.

Где фашист, тебя спрашивают?

Рэйчел в ответ, покачнувшись, хрюкает.

Ну, ты тоже лизнула, я вижу…

Рэйчел(вдруг, хнычет). Он-н с-сам всё-о сожра-ал…

Франциско. Ты узнала, где ход в Мавзолей? Отвечай, не качайся, прошу…

Рэйчел. В ма-авзале-ей им-мин-не тав-вар-рища Ле-энинаа?..

Франциско. Ну, ты нажралась, однако же, как у нас в Басконии говорят! Столько жертв, неужели все зря? Один любовный роман со столетней старухой мне стоил…

Рэйчел(бессмысленно ухмыляясь). С-старууу-хой…

Франциско. И русский фашист – я не знаю, что лучше…

Рэйчел. О-он хоро-оший…

Франциско. Рэйчел, кончай… Рэйчел, послушай… Ты, что ли, в него?.. (Трясет ее). Не теряй головы… Для чего мы все это? Мы тут – для чего?..

Рэйчел. С-ссот-биссс, а-аукци…

Франциско(торопливо зажимает ей рот). Рэйчел, молчи, ты нас раскроешь…

Рэйчел(как назло, придушенно повторяет). С-ссот-бисс…

Франциско. Рэйчел, заткнись, наконец…

Отворяется дверь. В полосе света появляется Клавдия. Ее не узнать: жидкие прядки седых волос, беспомощный старческий рот, черные очки. Франциско при ее появлении тут же выключает фонарь и отступает с Рэйчел в объятия тени.