Текст книги "Флагман штурмовой авиации"

Автор книги: Семен Донченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

События развивались на первых порах довольно успешно: пехота и танки быстро достигли ближних подступов к селу Петровка, но здесь были встречены мощным контрударом со стороны противника и вынужденно перешли к обороне. Позже стало известно, что гитлеровское командование сосредоточило на местности танковую дивизию СС "Мертвая голова", две пехотные дивизии и стянуло большое количество артиллерии и минометов...

Командующий фронтом И. С. Конев, оценив ситуацию, приказал ударом штурмовиков и бомбардировщиков сорвать контрудар противника.

Выполнение задачи было возложено на группу штурмовиков из 820-го полка майора Г. Чернецова и отряд пикирующих бомбардировщиков.

В авиаполку все любили и уважали майора Чернецова. Обучая летчиков совершенному владению техникой пилотирования, боевым приемам и напористости в достижении победы, он каждую свою рекомендацию, предложение лично демонстрировал в боевых вылетах, всегда стремился творчески, неординарно выполнять задание. Приучая летчиков-штурмовиков к такой боевой работе, не раз внушал, чтобы они, подобно шахматистам, старались находить выход из самой трудной ситуации, а когда потребуется, самостоятельно решали, как действовать в боевой обстановке.

И вот еще чем выделялся Григорий Устинович среди пилотов – настроем на полет. Казалось, его ведомые и на расстоянии чувствовали устремленность своего ведущего к бою, к непременному разгрому врага. В воздухе он действовал хитро, маневрировал, как юркий истребитель, по цели бил метко, как заядлый бомбардировщик, а пилотировал так, словно рядом с ним сидел штурман.

"Петляковы" с отвесного пикирования прицельно положили серию бомб на окраине Петровки, затем в работу включились штурмовики Чернецова. Выстроившись в три круга, они деморализовали контратакующую пехоту, которая сразу же повернула вспять. Однако танки с крестами на бортах упрямо ползли вперед.

"Применяйте ПТАБы. Жгите "тигры", "фердинанды", "пантеры"!" – принял команду Конева на КП генерал Рязанов.

Вскоре над полем боя появилось 12 "илов". Вел их старший лейтенант М. Одинцов. С трех заходов штурмовики уничтожили "малютками" четыре "тигра", но уцелевшие продолжали бой.

Поступил новый приказ командующего фронтом: штурмовать немецкие танки непрерывно...

На смену отработавшей группе Одинцова вылетели со своими ведомыми опытные экипажи Бегельдинова, Андрианова, Михайличенко.

Внизу, на земле, уже чадили более десятка вражеских машин. Вырвались из этой огненной "каши" только считанные единицы.

Контратака гитлеровцев была полностью сорвана. Противник вскоре оставил Петровку и стал откатываться к внешнему оборонительному обводу Харькова.

Удержанию города гитлеровское командование придавало особое значение, считая его "восточными воротами на Украину, замком на дверях Украины, ключом к Украине" {11} . Помимо танковой дивизии СС "Мертвая голова" и других соединений сюда были брошены части танковых дивизий СС "Райх", "Викинг", моторизованная дивизия "Великая Германия". Из данных наземной и Воздушной разведок стало известно, что гитлеровцы перебазировали в район действий соединения пикирующих бомбардировщиков "Юнкерс-87", прибывшие из Южной Украины и Крыма, а также небезызвестные эскадры "Удет", "Мельдерс", которых здорово потрепали советские летчики в кубанском небе.

Несмотря на то что наша авиация господствовала в воздухе, окончательно сломить сопротивление противника не удавалось. Требовался еще один концентрированный удар по полевым аэродромам Сокольники, Померки и Основа.

Командующий фронтом генерал Конев дал свое согласие на проведение такого удара, однако потребовал, чтобы план-график поддержки наступающих войск с воздуха неукоснительно выполнялся.

С учетом этих требований решено было провести штурмовку не трех аэродромов, а двух.

Документы свидетельствуют, что для выполнения задания генерал Рязанов назначил ведущими тех летчиков, которые хорошо знали расположение аэродромов Сокольники и Померки. Первую группу "илов" в количестве двенадцати машин должен был вести капитан М. Степанов, вторую – старший лейтенант В. Багров. Группы прикрытия возглавили капитан С. Луганский и старший лейтенант Н. Буряк.

Накануне вылета была тщательно проведена воздушная разведка, которая установила на аэродромах значительное скопление самолетов противника.

Капитан М, Степанов, детально изучив обстановку, доложил свои соображения: удар следует нанести на рассвете, когда самолеты противника будут находиться еще на стоянках. Из каждой подобранной группы следует выделить экипажи для подавления средств противовоздушной обороны аэродрома. Это позволит атакующим штурмовикам сделать по нескольку заходов на цель, сбросить бомбы и обстрелять стоянки машин противника пулеметно-пушечным огнем.

10 августа ровно в пять часов утра на аэродромах Померки и Сокольники раздались мощные взрывы авиабомб. Пять "мессершмиттов" из двадцати в Померках вспыхнули жаркими кострами, остальные были повреждены огнем пушек.

Эффективность удара по аэродрому Сокольники оказалась намного выше: группа капитана М. Степанова превратила в кострища двадцать два "юнкерса", повредила несколько ангаров, взорвала склад с боеприпасами. Взлетевшие с соседнего аэродрома Основа "сто девятые" вступили в бой с истребителями Луганского, но, потеряв ведущего (которого с первой же атаки сбил Сергей), вышли из боя.

Удар по аэродрому Основа произвела группа "илов", ведомая капитаном М. Афанасьевым. При поддержке восьмерки "яков" старшего лейтенанта Н. Шутта они вывели из строя десять "мессеров", повредили бомбами взлетно-посадочную полосу.

Выполнив задание, группы возвратились без потерь. Но фронтовое бытие полно всяких неожиданностей, порой трагических.

Произошло это в 66-м авиаполку. Восемнадцати лучшим экипажам, способным производить посадку в сумерках, была поставлена задача нанести бомбоштурмовой удар по танковой колонне, двигавшейся по шоссе Валки Харьков. Боясь, что темнота застанет экипажи в воздухе, командир полка майор В. Лавриненко проложил маршрут полета напрямую – через крупный железнодорожный узел Мерефу, плотно прикрытый зенитной артиллерией. Это была тактическая ошибка, приведшая к печальным последствиям. При подходе к железнодорожному узлу на высоте примерно 1500 метров зенитная артиллерия противника открыла сильный и достаточно прицельный огонь. Экипажи рассредоточились и произвели противозенитный маневр. Однако из первой шестерки, а затем из второй были сбиты по одному самолету. И тут на "ильюшиных" набросилась большая группа "мессеров". Часть их сковала боем истребители прикрытия, остальные атаковали штурмовиков. Загорелся один, второй, третий...

Первым в полк возвратился младший лейтенант Н. Бойченко, за ним младший лейтенант А. Смирнов. Но радость встречи их с боевыми товарищами была омрачена горькой вестью: за линией фронта остались майор В. Лавриненко, лейтенант Н. Пушкин, младшие лейтенанты В. Конев, И. Драченко.

После долгих мытарств возвратились комполка майор В. Лавриненко и лейтенант Н. Пушкин. Командира полка вскоре назначили инспектором дивизии по технике пилотирования. Позже, уже на правом берегу Днепра, он был сильно контужен и летать больше не смог.

Круто судьба обошлась и с младшим лейтенантом И. Драченко. Попав под сильный зенитный огонь, он с трудом вывел из зоны обстрела поврежденный самолет, но посадить его не удалось. Летчик выбросился с парашютом и в бессознательном состоянии попал в плен.

Битва за Харьков на земле и в воздухе продолжалась с возрастающей силой и достигла своего накала. На удержание города командующий группой "Юг" генерал-фельдмаршал Манштейн бросил свой главный резерв. Особенно ожесточенные бои развернулись с 18 по 22 августа.

Несмотря на отчаянное сопротивление, удержать Харьков противник не смог. С исключительной четкостью и слаженностью работали все винтики большой и сложной машины наступления. Танки взаимодействовали с пехотой, авиация прикрывала с воздуха и тех и других, артиллерия дробила вражеские узлы сопротивления и расчищала путь.

...Это был обычный вылет на штурмовку вражеских позиций. На задание вылетела большая группа штурмовиков.

Экипаж младшего лейтенанта И. Михайличенко (воздушный стрелок сержант А. Левицкий) вел замыкающую группу. До Харькова дошли без особых приключений, а дальше – сплошная стена зенитного огня. Группа разделилась: одни экипажи "усмиряли" зенитчиков, другие встали в круг, сделали первый заход, второй... четвертый. Полетели вниз черными каплями бомбы, с визгом сорвались с направляющих реактивные снаряды, гулко застучали пушки. На земле, охваченной пламенем и черными дымами, пылали танки, автомашины, метались по полю гитлеровцы.

Грозен был удар штурмовиков!

При пятом заходе в небе появились "мессершмитты". Они с ходу попытались вклиниться в боевой порядок "илов", но не тут-то было. Ведомые – начеку, ощетинились огнем и воздушные стрелки.

На выводе из пикирования Михайличенко заметил впереди силуэт "мессера", немедленно ринулся в его сторону. "Сто девятый" был так близко, что его плоскости с черным крестом в желтой окантовке не помещались в большое кольцо прицела.

Одновременно прозвучал залп из пушек и пулеметов, и "мессершмитт" вспыхнул. И тут Михайличенко почувствовал, как его машина покачнулась от удара сверху и накренилась вправо. На крыле зияла большая дыра.

Летчик убрал газ, ликвидировал крен. Самолет плохо повиновался усилиям пилота, но все-таки тянул в сторону линии фронта. Вскоре показался родной аэродром...

Об успешных действиях штурмовиков корпуса свидетельствует одно из боевых донесений тех дней – командующего 53-й армией в штаб Степного фронта. В нем сообщалось:

"Во второй половине дня 20 августа 1943 года летчики неоднократными штурмовыми ударами с воздуха подавили сопротивление противника, и паши войска наголову разбили врага, заняли опорные рубежи, прорвали полосу его обороны. Наши солдаты кричали пролетающим летчикам: "Спасибо за помощь по разгрому врага под Харьковом!"

Прошу передать мою искреннюю благодарность летчикам.

Манагаров" {12}

Эта благодарность адресовалась и штурмовикам 673-го авиаполка, которым теперь командовал майор А. Матиков. В тот же день ведомая им группа обнаружила хорошо замаскированные в лесу танки, готовившиеся к контратаке позиций нашей артиллерии. Летчики стремительно вышли к цели и сбросили бомбы. Несколько "тигров" загорелось. Уцелевшие танки устремились в соседний лесок, но "илы" на бреющем полете добили их.

А через день, 21 августа, снова на боевое задание. Штурмовики уже были в воздухе, когда их перенацелили на подавление крупной танковой части, расположившейся в лесу севернее населенного пункта Борки Змиевского района (ныне Готвальдовский).

Станцию Борки гитлеровцы сожгли дотла, взорвали железнодорожное полотно. Рядом – небольшой лесок. Что укрыто под кронами его деревьев? Штурмовики майора А. Матикова сделали над лесом широкий круг и с пикирования сбросили груз бомб. Тут же на них обрушился огонь крупнокалиберных пулеметов, но летчики, умело лавируя, снизились чуть ли не до самых верхушек деревьев и продолжали бомбить укрывшуюся вражескую технику.

За двадцать минут штурмовки были уничтожены шесть танков, две зенитные батареи, взорван полевой склад боеприпасов.

Командующий фронтом генерал И. С. Конев высоко оценил этот мастерский удар, сразу же объявил всем летчикам благодарность и приказал представить их к наградам, командир группы майор Александр Пантелеевич Матиков был представлен к высшей степени отличия – званию Героя Советского Союза.

В боях на подступах к Харькову вновь отличился командир эскадрильи старший лейтенант Н. Евсюков.

...Безлюдовка – крупный населенный пункт, расположен в пятнадцати километрах южнее Харькова. Проанализировав данные разведки, командование корпуса пришло к выводу, что именно здесь гитлеровцы сосредоточили большое количество танков и артиллерии. Старший штурмовой группы Н. Евсюков вел самолеты по заданному курсу: железная дорога Харьков – Чугуев, станция Рогань. Дальше на запад лежала Безлюдовка.

Старший лейтенант Н. Евсюков предполагал снизиться, не делая над ней круг, и ударить по врагу. Но зенитчики упредили его маневр, открыв сильный заградительный огонь. Срочно пришлось менять тактику боя.

Штурмовики набрали высоту, и, сделав разворот, сбросили бомбы. Командир эскадрильи решил "запереть" технику врагу, создать пробку. Он приказал бомбить голову и хвост колонны.

Фашисты оказались в западне.

673 боевых вылета сделали летчики эскадрильи старшего лейтенанта Н. Евсюкова за время боев на Курской дуге и на белгородско-харьковском направлении.

Во второй половине дня 22 августа ведущий одной из групп командир эскадрильи старший лейтенант Г. Красота радировал с борта своего "ильюшина": "Немцы начали отход из Харькова! По дорогам на запад движутся многочисленные колонны автомашин".

Вскоре в корпус поступил приказ генерала Конева нанести удар по отходившему противнику, не дать ему безнаказанно уйти из сожженного и разграбленного города. Вновь в дело вступили штурмовики майора А. Матикова, капитана Д. Нестеренко, старшего лейтенанта А. Бутко, младшего лейтенанта И. Гулькина. Отработав, одна группа уходила, другая сразу же меняла ее. И так до темноты шла штурмовка танков, автомашин, пехотных подразделений, которые откатывались в направлении Полтавы.

Штурм Харькова начался ночью, и уже к 11 часам 23 августа войска Степного фронта полностью освободили город. За месяцы вторичной оккупации города гитлеровцы взорвали и сожгли сотни лучших зданий, промышленные объекты, дочиста ограбили второй по величине город Украины, вывезли даже трамвайные рельсы, оборудование магазинов, мебель, дрова...

В дни освобождения города газета "Правда" писала: "Родной Харьков вернулся в семью советских народов. Красное знамя снова взвилось над второй столицей Украины. Блестящей победой завершилась гигантская битва... Под Харьковом разгромлены отборные немецкие дивизии, потерпел крушение гитлеровский план использования всей Украины как базы для снабжения разбойничьей немецкой армии. Заря освобождения Украины разгорается над Днепром. Чутко прислушиваются измученные, исстрадавшиеся советские люди и на левом, и на правом его берегах к радостным вестям, идущим с Востока". {13}

Освобожденный Харьков остался позади. Бои переместились к городу и станции Люботин. Противник стянул сюда значительное количество артиллерии и заставил наступавших в отдельных местах перейти к обороне.

Подавить вражескую артиллерию – такой приказ получил ведущий группы "ильюшиных" старший лейтенант М. Одинцов. Сопровождали ее истребители капитана В. Шевчука. Задание оказалось весьма сложным, поскольку артбатареи противника прикрывались сильным огнем "эрликонов", прозванных нашими летчиками "бобиками". И все-таки "илы" сумели пройти сквозь плотный огонь и заставить их замолчать.

Окончательную точку при очищении Люботина от гитлеровцев поставили две группы штурмовиков под командованием младших лейтенантов Василия Андрианова и Ивана Михайличенко. Они подавили шесть артбатареи и уничтожили до батальона пехоты.

Дорога на Полтаву была открыта. Однако перед Мерефой у наземных частей произошла заминка, А причина вот в чем: противник заранее и основательно укрепил этот город, прикрывающий Харьков с юга, способствовала организации мощной обороны и речка Мжа с ее обрывистыми берегами. Мерефа представляла собой важный железнодорожный узел. Без активных действий авиации этот "орешек" разгрызть было невозможно. В боевую работу включились бомбардировщики, истребители и, конечно же, штурмовики.

От корпуса было выделено три группы "илов" по восемнадцать экипажей в каждой. Ведущие – капитаны Д. Нестеренко, С. Пошивальников и М. Степанов. В один из вылетов, когда штурмовики капитана Степанова находились в воздухе, командир корпуса генерал В. Г. Рязанов перенацелил группу на другой объект: приказал "идам" прочесать рощу в полутора километрах южнее местечка Коротыч.

Прошло два дня. Овладевшие рощей танкисты сообщили, что наткнулись на разгромленный штаб танковой дивизии СС "Мертвая голова".

В подтверждение вышеизложенного процитирую один из архивных документов, который я обнаружил, работая в Центральном архиве Министерства обороны СССР. Оценивая эффективную помощь штурмовиков наземным войскам, командарм 53-й армии генерал Манагаров в одном из боевых донесений писал:

"...На моих глазах двумя группами штурмовиков Рязанова было сожжено 7 танков противника, и контратака дивизии СС была полностью сорвана. Третья группа штурмовиков наносила удар по штабу танковой дивизии в роще в 1,5 км южнее Коротыч... Разбито несколько десятков штабных машин..." {14}

В этих боях были потери и с нашей стороны – несколько экипажей не возвратились с задания.

Среди погибших оказался любимец 800-го штурмового авиаполка летчик Николай Чура – отчаянный пилот и прекрасный товарищ. При штурмовке танков противника его самолет вышел из строя – снаряд словно бритвой срезал плоскость. Трагическую участь пилота разделил и воздушный стрелок сержант А. Белоконь...

На поврежденной машине возвращался с задания летчик Владимир Фролов. Сам он был ранен. Очевидно, потеряв сознание, Фролов врезался в землю...

Я уже привел немало таких случаев, когда летчиков сбивали, но они возвращались в свои полки. В большинстве им, раненным, обессилевшим, помогали местные жители: с риском для жизни они прятали авиаторов от фашистов и полицаев, кормили, лечили.

Так, колхозник хутора Солодовка Харьковской области Кирилл Арсентьевич Мирошниченко нашел в Ольховом яру тяжелораненого старшего лейтенанта Бориса Лопатина, выходил его, и тот снова летал и громил врага.

Рассказывая о воздушных рыцарях авиации – летчиках и стрелках, – не могу умолчать об инженерах, техниках, механиках, оружейниках и мотористах корпуса. Это они на стоянках, насквозь продуваемые калеными ветрами, в мороз и стужу, в дождь и зной трудились самозабвенно, в поте лица. Отдыхали специалисты обычно в землянках, даже вблизи населенных пунктов. Нередко им приходилось спать и под открытым небом, лишь на подстилке из древесных ветвей, соломы, на старых самолетных чехлах.

Занимались они порой и совершенно несвойственными им делами: строили капониры для самолетов, отрывали щели и окопы на полевых аэродромах, расчищали рулежные дорожки, трамбовали воронки. Главное – никто из авиаспециалистов не роптал, не искал окольных путей, не гнушался самой что ни на есть черной работы. Каждый отдавал все свои силы, знания и умение для победы над врагом.

Нет возможности назвать всех техников, механиков и мотористов поименно, приведу лишь некоторых из них. Это И. Кравец, П. Быстреев, А. Горбатов, А. Руденко, Г. Береза, С. Шолмов, П. Жоголев, А. Денисов, П. Золотов, А. Бродский, Л. Яканин, Ю. Сильванский, Б. Юдин...

Когда корпусу выдалась кратковременная передышка и экипажи, перелетевшие на новые аэродромы, обживали, обустраивали новые места, у авиаторов побывала большая группа известных деятелей культуры и искусства. Среди них – советская балерина Ольга Васильевна Лепешинская, украинский поэт Павло Григорьевич Тычина, народные артисты СССР Иван Сергеевич Паторжинский и Мария Ивановна Литвиненко-Вольгемут. Они поздравили всех присутствующих с началом освобождения украинской земли, здесь же командующий воздушной армией генерал С. К. Горюнов вручил ордена и медали авиаторам, которые отличились в Курской битве.

...Как свидетельствуют документы, еще после поражения под Сталинградом немецко-фашистское командование намеревалось укрепить правый берег Днепра и решило реализовать этот план. 11 августа Гитлер отдал приказ немедленно приступить к строительству оборонительного рубежа так называемого "Восточного вала", Главной его частью служили укрепления по реке Днепр. По расчетам командования вермахта, он должен был стать непреодолимым барьером для Красной Армии.

В сложных условиях войска готовились к новому наступлению: в ходе непрерывных боев под Курском они оторвались от своих баз снабжения, из-за не полностью восстановленной железнодорожной сети затруднялся подвоз техники, боеприпасов, горючего, продовольствия. Подбрасывать к передовой все необходимое приходилось автотранспортом, которого тоже не хватало.

Но дух у советских воинов был настолько высок, что они, преодолевая трудности, делали все возможное и невозможное для освобождения Украины от фашистского ига.

Три фронта – Центральный, Воронежский и Степной – стремительно продвигались на юго-запад, Курская битва без какой-либо оперативной паузы перерастала в битву за Левобережную Украину.

Задача Степного фронта состояла в том, чтобы, наступая в быстром темпе в общем направлении на Полтаву и Кременчуг, создать устойчивый фронт и разгромить полтавскую и кременчугскую группировки противника. Туда, к седому Днепру, устремляли свои боевые эскадрильи и авиаторы 1-го штурмового авиационного корпуса. Противник прикрывался арьергардами, оставляя при этом отдельные группы в населенных пунктах и на узлах дорог, занимал господствующие высоты, пытался расстроить это наступление: вывести свои главные силы из-под удара и сохранить за собой переправы до полного отхода войск. Не дать ему это сделать – такова стояла задача перед штурмовиками и истребителями.

В эти дни усилия корпуса сосредоточивались на уничтожении отступавших войск на дорогах, у переправ и мостов, а также на подавлении узлов сопротивления и опорных пунктов. Как и в предыдущих боях, штурмовики и истребители действовали с максимальным напряжением, хотя условия были довольно сложные. Отрицательно сказывалась отдаленность базирования авиации от наземных войск, потому для их непрерывной поддержки и прикрытия с воздуха приходилось до предела уплотнять и без того перенасыщенный график вылетов.

...День 17 сентября выдался на славу: видимость прекрасная, в небе – ни облачка, Правда, в такую погоду подойти к цели незаметно нет никакой возможности. Цель же была приличная: по данным воздушной разведки, по шоссейной дороге Красноград – Полтава отступали большие колонны оккупантов. Группе капитана А. Девятьярова из двенадцати "илов" под прикрытием десяти истребителей необходимо было войти на участок Красноград – Карловка (это, примерно, сорок километров) и нанести штурмовой удар по живой силе противника, его танкам, бронетранспортерам и автотранспорту.

Капитан Девятьяров был опытный грамотный штурмовик, как правило, водивший большие группы "илов". Еще до войны он летал в одном авиаотряде вместе с Николаем Гастелло, За возраст все в корпусе величали его "Батей".

Конечно, проще было зайти в "хвост" отступающих фашистов и начать штурмовку сразу от Краснограда. Но тогда впереди идущие колонны могли выскользнуть из-под удара. Девятьяров, не долетев десяти-двенадцати километров до города, отвернул штурмовиков и истребителей от цели. Затем параллельно шоссе прошел до самой Карловки.

Фашистам, видимо, и в голову не пришло, что штурмовики, летящие в стороне, могут развернуться и ударить по ним. Во всяком случае, среди отступающих не наблюдалось какой-либо особой тревоги. Они двигались в том же порядке и тем же темпом, не рассредоточиваясь и не предпринимая мер в защиту от воздушного налета.

Вот и Карловка. Вслед за ведущим развернулась вся группа. Теперь под "илами" была шоссейная дорога, плотно забитая фашистскими войсками.

Первая цель – мост через реку Орчик. Свистят бомбы. Теперь летчики переходят к штурмовке. Высота десять-пятнадцать метров. Трассы снарядов, пулеметные очереди врезаются в кишащую массу фашистов. Первый заход окончен. Набор высоты – и снова атака.

Колонна движется на запад, в три ряда ползут танки, бронемашины, автомобили; по обочине катятся повозки, тут же шагает пехота. Местами отступающие заполняют собой полосу шириной в сорок-пятьдесят метров.

Новый заход! Гитлеровцы мечутся в панике. Из горящих автомашин выпрыгивают автоматчики и тут же валятся на землю, скошенные пулеметными очередями, пораженные осколками бомб. Танки, бронетранспортеры кидаются вперед, в стороны, давят свою пехоту, подминают под себя грузовики и повозки, еще больше усиливается паника. Но укрыться негде – местность голая, открытая, как стол.

Капитан Девятьяров сообщил на аэродром, что по шоссе движутся еще сотни танков, автомашин, повозок, множество солдат и офицеров. Доклад приняли в штабах дивизий и корпуса. Когда летчики Девятьярова отштурмовали, навстречу им летела уже вторая группа "ильюшиных". Всего над шоссе в тот день поработали двенадцать групп штурмовиков. Иными словами, через каждые двадцать-тридцать минут на захватчиков вновь и вновь сыпались бомбы, их косили пулеметы, уничтожали снаряды...

Страшную картину представлял собой освобожденный Красноград. Фашисты превратили его в руины. Уцелевшие местные жители, возвращаясь из оврагов, старых траншей и других убежищ, находили на месте домов лишь пепелища.

А грозный вал наступления катился все дальше, к Полтаве, которую противник превратил в мощный оборонительный бастион, стянув туда из резерва свежие части 106-й пехотной дивизии, танковую дивизию СС "Райх" и другие. Вражеский гарнизон был увеличен почти вдвое.

21 сентября войска 53-й армии вышли к восточному берегу Ворсклы – реки, которая издавна служила боевым рубежом. Теперь по этим историческим дорогам наступали советские воины. Одновременно с войсками И. М. Манагарова к реке подошли и части 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова, которые возвращались Степному фронту. Однако с ходу взять Полтаву не удалось.

В тот же день на КП Жадова прибыл генерал армии И. С. Конев, явно обеспокоенный сложившейся ситуацией. Внимательно осмотрев местность, командующий фронтом отметил, что отдельные участки в полосе наступления действительно никудышние. Но ведь переправлялся же здесь Петр I перед битвой со шведами в 1709 году?! Ну, а если тогда русские прошли, то и полки Красной Армии пройдут!

Именно здесь, на подходах к реке, врагом номер один для штурмовиков оказались вражеские зенитчики. Один участок пилоты так и назвали "квадратом смерти".

Действовавшая на нем батарея вела настолько точный огонь, что за один, реже – два залпа сбивала самолет. Эту снайперскую вражескую батарею многие воздушные разведчики искали, но безрезультатно.

Вот что по этому поводу рассказали мне ветераны корпуса.

Как-то под вечер командир дивизии генерал Ф. А. Агальцов вызвал к себе комэска старшего лейтенанта М. Одинцова. Речь пошла об этой каверзной батарее.

Тот доложил свои соображения: лететь надо ему одному и как можно раньше, но в готовности держать эскадрилью. С планом комдив согласился, выделив для сопровождения разведчика шестерку "яков". Вылет наметили на пять часов утра.

Рассвет Одинцов встретил в небе. Набрав высоту три тысячи метров, повел машину в предполагаемую зону нахождения батареи. Затем включил передатчик и связался с истребителями.

– "Маленькие!" Воздух на вашей совести. Мне со стрелком смотреть вверх некогда.

"Ильюшин" шел то со снижением, то с набором высоты, ломая курс маршрута. Отдельные группы пехоты, машины с прицепами-пушками разведчика не интересовали. Похоже, к одиночному штурмовику не проявляли интерес и немцы. Они завтракали. И все-таки самолет-разведчик обстреляли, но по точности огня он определил, что это были не те асы-зенитчики, которых он искал.

Подумав, что батарея может быть и в другом месте, Одинцов решил зайти в обозначенный квадрат севернее километров на десять. И едва этот отрезок пути закончился, как пилот увидел пенные шнуры снарядов. Вот она, чертова батарея из шести орудий! Одновременно летчик услышал треск разрыва, самолет сильно тряхнуло, появился крен. Одинцов, взглянув на правую плоскость, обнаружил в ней внушительную пробоину. Завернувшийся против потока воздуха кусок обшивки тормозил скольжение крыла и создавал опрокидывающий момент. Пришлось перевести штурмовик в набор высоты, чтобы уменьшить сопротивление воздуха. Потом он снизился глубокой спиралью.

Наблюдая за такой эволюцией машины, можно было определить, что летчик убит или ранен. А в это время Одинцов уже с близкого расстояния наблюдал за расположением батареи, запоминал ориентиры местности, чтобы при повторном полете выйти на нее наверняка. Старший лейтенант все-таки вывел машину на свою территорию. Пропустив истребителей сопровождения па посадку, он осторожно пошел на снижение. Все обошлось благополучно...

А через четверть часа в воздух поднялась эскадрилья М. Одинцова. Девятка "илов" шла без прикрытия на бреющем. Позади осталась линия фронта. Ведущий перестроил группу в колонну звеньев, летчики сняли оружие с предохранителей.

Качнув самолет, старший лейтенант Одинцов сделал крутой левый разворот и пошел на юг. По докладу воздушного стрелка сержанта Д. Никонова, последнее звено также вышло на новое направление. Определив, что до батареи осталось два-два с половиной километра, командир набрал высоту до ста метров и прямо по курсу увидел зенитные пушки и орудийные окопы, накрытые масксетями.

Немцы явно опоздали. Чтобы дезорганизовать действия батареи, ведущий короткими очередями ударил по бегущим зенитчикам, передал по радио экипажам;

– Первый заход – пушки, пулеметы, бомбы серией! Правый разворот! Второй заход – пушки, пулеметы, эрэсы – залпом!..

Снайперская батарея была разгромлена...

В те дни штурмовики и истребители не имели ни малейшего отдыха – с утра до вечера воздух над аэродромом был пронизан ревом моторов.

Возвращаясь из разведки, экипажи докладывали, что видели команды факельщиков: они взрывали и поджигали дома, на аэродроме специальными плугами вспахивали летное поле, чтобы сделать его непригодным для использования.

23 сентября дуга подступивших советских войск, как бы охватившая город с севера и востока, пришла в движение. План гитлеровского командования удержать Полтаву, организовав затяжные бои за город, полностью провалился.

В этот же день Москва салютовала освободителям 12 артиллерийскими залпами. За героизм и отвагу, проявленные в боях за Полтаву, 266-я штурмовая авиадивизия полковника Ф. Г. Родякина получила наименование "Полтавская".

Высокой чести удостоились 292-я штурмовая авиадивизия генерал-майора авиации Ф. А. Агальцова и 203-я истребительная авиадивизия генерал-майора авиации К. Г. Баранчука. Первой из них было присвоено почетное наименование "Красноградская", второй – "Знаменская".

Изрядно потрепанная полтавская группировка немцев поспешно отступала к переправам Днепра. Кременчугский предмостный плацдарм гитлеровцы укрепили по всем правилам военно-инженерной науки, стянув сюда отборные дивизии СС "Райх", "Великая Германия" и др. К переправам гитлеровцы свезли огромное количество награбленного имущества и продовольствия, предназначенного для отправки в Германию, а в город из окрестных сел и хуторов согнали тысячи людей для отправки их в рабство на чужбину.