Текст книги "Доктор 2 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 15

По дороге попадаем в пробку.

– Кстати, Мелкий, о чём ты с моим батей тёр, когда камни забирал? Хе-хе, мне маманя потом доложила, как он тобой восхищался вечером на балконе, – весело спрашивает Лена, косясь на меня.

– Да самое смешное, что ни о чём конкретно. Из примечательного – сказал ему, что хочу пять миллионов к тридцати годам.

– Хи-и, действительно смешно. Батя, видимо, умилился твоей серьёзности на небольших объёмах, – продолжает веселиться Лена.

– Почему это объёмы небольшие? – реагирую на ключевое слово. – По мне, не один десяток лет надо горбатиться. И то, далеко не у всех получается в итоге…

– Ты пока не в финансовом контексте, – разваливается в кресле водителя Лена, поскольку в пробке спешить некуда. – Был такой банк у нас, потом закрыли представительство, ABN AMRO. Вот у них, например, минимальный годовой оборот компании, чтоб стать их клиентом, два миллиона. Не нашими, разумеется.

– А ты откуда знаешь? – становится интересной её осведомлённость.

– Когда AMRO ещё были живы, я же не у тебя, а с родителями жила, – пожимает плечами Лена. – Батя тогда как раз стратегию вырабатывал. И всё на нас с мамой вываливал вечерами на балконе. В надежде, что заразит меня страстью к финансовым потокам.

– Ты не купилась? – улыбаюсь.

– Не-а. Я врач. Я всегда хотела людей лечить… А насчёт небольших оборотов, просто знаю. Есть же КОММЕРЦ БАНК, слышал?

– Слышал, мимо него в лицей хожу.

– Вот у них есть отдел кредитования мелкого и среднего бизнеса, так и называется – МСБ. У меня там подруга работает. Вот как-то по пьянке она с кем-то в тусовке болтала, я рядом сидела. В общем, в МСБ у них обороты компаний от трёх до девяти миллионов в год считаются самым заурядным мелким бизнесом.

– В какой валюте?

– Не нашими, Мелкий, не нашими. Так что, твои планы про пять к тридцати годам – это как раз реалистичненький такой планчик реального тинейджера, – Лена показывает мне язык. – Это если с точки зрения бати.

– Ну, я прикидывал. Мне – нормально, – пожимаю плечами. – На мои планы – в самый раз. Если соображу, как ускорить темпы накопления, ты первая узнаешь.

– Блин, я, конечно, психолог, врач и всё такое… – бормочет Лена. – И знаю, что ты сейчас скажешь… но должна же я хоть попытаться… В общем, ты уже догадался, к чему я веду? Мелкий, сказать честно? Тебе не нужно строить такие свои планы. Можно взять у бати… Особенно когда детку родим. Тупо взять у бати…

– Ну наконец-то, – демонстративно выдыхаю с облегчением. – Наконец моя маленькая девочка вернулась.

– Ты это о чем сейчас? – подозрительно косится Лена на меня.

– Лен, ни у кого, сколько смотрю по жизни, ничего не закончилось хорошо на деньги «бати». Не знаю, как объяснить, но это путь в никуда. Вот сейчас никак не могу доказать с точки зрения формальной логики. Но, режь меня, нельзя этого делать. – серьёзно смотрю на неё. – Если я хочу, чтоб потом моя лаборатория состоялась и была успешной, ни у кого денег на неё брать нельзя. Вот только объяснить словами не могу: «спиной чувствую», а знаний доказать не хватает.

– И откуда ты такой грамотный… О, вроде двинулись?.. А, нет, показалось… Объяснить как раз просто, если с точки зрения психологии. «Схема неудачника». – задумчиво косится на меня Лена. – Первая погрешность тут – расчёт на кого-то. Второе уже подсознательно вытекает из первого, непринятие на себя ответственности за результат. ЛОКУС КОНТРОЛЯ СНАРУЖИ. Третий пункт, тоже следствие, из сотни вариантов ты «не дорабатываешь» все, выбирая оптимальный. А выбираешь путь «поближе», как правило с погрешностью…

– Ну, наверное. Сейчас не успеваю думать с твоей скоростью, сделай паузу. Дай обдумаю то, что ты сказала.

– Не понятно только, откуда ты это знаешь, – задумчиво тянет Лена.

– Да просто чувствую! – отмахиваюсь я. – Слушай, а зачем ты мне тогда пытаешься эти пять лямов впарить? Если сама понимаешь, что это не правильно?

– Хи-хи, ну должны же у меня быть развлечения! Мелкий, я ж знаю, ты не возьмёшь. – мечтательно закатывает глаза Лена. – А знаешь как девушке приятно лишний раз самой себе демонстрировать, что её пацан – герой? Причём реальный, мр-р-р. Не к греху будет помянуто, своему первому предложи я это – он бы впереди меня к бате нёсся… эхх…

– Не буду ничего комментировать. Поцелуй меня?

– Да запросто. – и Лена звучно припечатывает меня в левый глаз. – Только помаду сотри, о, зелёный свет. Всё, не отвлекай, сейчас буду гнать. Время.

Лично я не замечаю разницы в её езде, когда она гонит или едет тихо: всё равно машину бросает в стороны, как лодку в потоке.

Через пятнадцать минут финишируем где-то в пригороде, у сплошного каменного забора с надписью «ПЕРСОНА» по всему периметру.

Лена уверенно ведёт меня вокруг трёхэтажного здания до отдельного входа с надписью «Дизайнеры». Внутри находим странного бородатого типа, с «конским» хвостом и в пиджаке, надетом поверх футболки.

Они с Леной больше получаса обсуждают какое-то цветоделение в то время как я хожу по комнате и рассматриваю модели изделий, выполненные из серебра и выставленные в стеклянных кубах.

Наконец, Лена приходит с бородачом к какому-то согласию и берет меня сзади под руку:

– Я всё. Поехали.

– Что дальше делать будем? – спрашиваю её в машине.

– Тебе на твою чистку не надо?

– Не-а. Мои сегодня справляются без меня, – показываю ей экран телефона, на котором Степан и Андрей, расставив машины в шахматном порядке, уже начали работу. – А ты куда-нибудь хочешь?

– Даже не знаю. Я бы к родителям заехала. А то у нас с тобой такой график, что совместная жизнь возможна только по ночам: утром ты в КЛИНИКЕ, потом тренировки и мойка на закуску.

– Поехали к родителям, – соглашаюсь. – Только в магазин заскочим, купим что-нибудь. Не хочу с пустыми руками идти.

– Да у родителей всё есть, ничего не надо, – сводит брови вместе Лена.

– Торт-мороженое! – поднимаю указательный палец вверх. – Никогда лишним не бывает!

…

В магазине мы долго спорим, сколько и чего набирать: торты-мороженое есть разных размеров и видов.

Я хочу один большой – солиднее смотрится.

Лена хочет несколько маленьких: каждому на его вкус.

Я возражаю, что с кучей маленьких коробочек не получится нужного впечатления.

В этот момент меня сильно бьют сзади в плечо. Людей-то сзади я чувствовал, но мы в магазине, неожиданно.

Оборачиваюсь.

Из памяти «предшественника» выясняю: Сява, Серый и Белый, три придурка на год старше. Учимся в одном лицее. Раньше с ними как-то не пересекался, но у «предшественника» о них почему-то не самые приятные воспоминания.

– Тебе сейчас в глаз зарядить? – спрашиваю, задвигая Лену за спину. Она послушно выполняет манёвр.

– А ты резкий, да, Стессель? – странными интонациями, кривляясь, говорит Сява. Что-то в них не то, не могу понять что.

И частоты мозга какие-то странные.

– Познакомь с девушкой, – подключается Белый.

– Нахер пошли. Бегом, – времени на раскачку не много, плюс сейчас я, как назло, не один. И где висят камеры, тоже не успел посмотреть… Вернее, не думал, что понадобится.

На какой-то момент замираем с Сявой, друг напротив друга, глядя друг другу в глаза. Его друзья стоят, двигаясь в суставах, как на шарнирах.

Да что с ними не так?

Я категорически не хочу бить первым, некоторые события очень многому научили…

Они почему-то как-то замедленно двигаются, странно растягивают звуки, зрачки расширены. Частоты мозга тоже удивляют, раньше я такого ни у кого не видел.

– Вот они! – раздаётся из-за спины голос Лены. Следом за ней у меня из-за спины выныривают два охранника.

Интересно, где Лена нашла второго… обычно же в магазине только один.

…

– Мелкий, ты герой! Я не спорю! Но я решила, что правильнее позвать охрану, каюсь, – явно ни о чём не сожалея, весело говорит Лена, подрезая очередного зазевавшегося «тихохода» и выкручивая руль вправо. – А что это за дебилы? Ты их откуда знаешь? Ну или они тебя?

– Да учимся в одном лицее, они на год старше. Но я как-то раньше с ними не пересекался вообще.

– Раньше с тобой не было меня-я-я-я! – Лена с видом победителя воздевает вверх указательный палец.

– Ой, Лен, хоть ты так звуки не тяни, как они?

– Мелкий, а что у тебя за лицей такой странный? – вдруг неожиданно серьёзно спрашивает Лена.

– «ОЛИМП», один из лучших в городе, – удивлённо отвечаю. – Кстати, далеко не бесплатный… Но до этого момента платили родители… Два раза в год, счета через банк.

– Мелкий, эти твои кореша – явно на приходе сегодня были. Как врач говорю.

– Не понял. На чём?

– Уф-ф-ф-ф… В состоянии наркотического опьянения. Уж не знаю, чем задвинулись. Но мне что-то заранее уже активно не нравится твоё учебное заведение.

– Упс, а я и не знал, – задумываюсь над вопросом. – Они там, кстати, не одни такими странными бывают, – начинаю вспоминать вслух. – Такие движения идут мимо меня, я ж в спорте всю жизнь. С этими тремя – вообще ничего общего. Хотя, чую, теперь придётся… Кто с ними тусуется – с теми у меня как-то тоже отношения не сложились, да и ладно. Лен, а ты точно уверена, что это наркотики?

– Мелкий, на все сто. Я врач. Ладно… Сейчас кое-что скажу. Не обижайся. М-м-м… я, как взрослая тётя, наведу справки по своим каналам. Окей? – в этом месте Лена кладёт руку на моё бедро и я, как обычно, сдаюсь без боя.

– Да без проблем. Если тебе так будет спокойнее. Но я же как-то справлялся до этого дня? Да и за последнее время, поверь… – Тут я осекаюсь. Всех деталей девушке рассказывать не будешь. Особенно таких…

– Мелкий, я ничуть не сомневаюсь, что ты справишься. Но у меня, как у более взрослой, прости, есть и свои вопросы. И первый из них: какое качество знаний дают в дорогом учебном заведении, в котором учат наркоманов?

– А-а, это сколько угодно, – с облегчением вздыхаю. – К их знаниям у меня у самого большие претензии… Такие вопросы задавай, кому хочешь.

– Сколько платят родители за эту богадельню? – неожиданно по-взрослому берёт быка за рога Лена.

– Тысячу восемьсот в полугодие.

– Ничего себе, – присвистывает Лена. – Экономический универ в год дешевле… Это долларов?

– Евро. Основатели Лицея – Европейская школа какая-то. Валюта платежа – евро. Да и родители же из-за бугра тоже в евро платят…

– Мелкий, всё. Пардон. До этого момента я никуда не лезла. Но тут – как минимум, справки буду наводить. – как-то серьёзно и безоговорочно ставит меня перед фактом Лена. И я начинаю чувствовать, что реаниматологом она работает не просто так.

– Да без проблем. – бормочу. – Только действия, если какие надумаешь, со мной согласуй.

Я сейчас, роясь в памяти, с удивлением обнаруживаю, что мой «предшественник» почему-то школу категорически старается не вспоминать. Действительно, странно.

– Мелкий, я на таких уродов в своём лицее в своё время насмотрелась. Хорошо, лично у меня батя тогда был на должности, и отнюдь не в банке. А вот девчонка на год младше одна была, тоже очень красивая. Вот она хлебнула. И ведь никто ничего сделать не мог. Ладно, нахер такие воспоминания…

…

Ведомственная поликлиника без вывески на входе. Первый этаж, самый конец коридора. В кабинете номер четыре за столом сидит Бахтин, сжав ладони, и мужчина в белом халате напротив него.

– Вот какие-то необъяснимые страхи. – угрюмо роняет Бахтин. – И вроде бы основания никакого нет, но не могу ничего с собой поделать. От этой постоянной тревоги регулярно срываюсь.

– В чём заключаются ваши срывы? – спрашивает мужчина в белом халате.

– Могу накричать без причины. Могу отказаться продолжать разговор. Вообще, бывает, что кое-кому физически… гхм… ударить охота. Сдерживаюсь. Но сама динамика мне не нравится.

…..

Там же, через девяносто минут.

– Олег Николаевич, мне в целом картина ясна. Спасибо за то, что обратились. На данном этапе лично я ничего страшного не наблюдаю. Я, конечно, должен вам кое-какие таблетки прописать, но мы ведь оба знаем, что вы их пить не будете? – собеседник вопросительно смотрит на Бахтина.

Бахтин молча отрицательно качает головой, закусывая нижнюю губу.

– Ну тогда как насчёт одной техники? – не сдаётся собеседник Бахтина.

– Какой именно? – чуть оживает Бахтин.

– Благодарность. Давайте начнём с малого. Заводите тетрадку. В неё каждое утро записываете не менее семи пунктов, в связи с которыми вы испытываете благодарность. Например, родителям. Если вам есть за что им быть благодарными. Либо – близким людям, поддерживающим вас всегда.

Бахтин заинтересованно кивает.

– Два условия, – продолжает собеседник. – Первое, благодарность должна быть осознанной. Вы действительно должны быть благодарны и понимать, почему. Второе, не отталкивайте от себя «эмоциональное тепло», когда будете прописывать это. Кстати, это утром – не менее семи пунктов. И потом в течение дня – каждый раз, когда что-то вспомните. Через неделю придёте ко мне с этой тетрадкой, вместе почитаем.

– Это поможет? – немного расслабившись, спрашивает Бахтин.

Конечно, – улыбается собеседник. – Благодарность является самым универсальным инструментом против страха. Любого. Но чем я вам сейчас буду что-то доказывать либо физиологию объяснять, давайте лучше попробуем начать прямо сейчас? Вот вам лист и ручка. Потом можете забрать с собой. Я сейчас выйду на десять минут, потом вернусь. И продолжим эту беседу.

Глава 16

Когда приезжаем к родителям Лены, на площадке застаём Вовика и Аселю, играющих в теннис. Лена вопросительно смотрит на меня, но я корчу такую рожу, что её вопрос умирает, не успев родиться.

Увидев Лену, Асель с видимым удовольствием потягивается и говорит, вручая ей свою ракетку:

– Сестра, кажется, ты хотела сыграть!

Через минуту Лена с Вовиком увлеченно прыгают вокруг стола, а мы с Аселей идём на кухню готовить.

– Где родители? – спрашиваю, помогая Аселе доставать чашки из шкафа. – И где сидеть будем?

– Да они у себя в комнате. Сидеть, наверное, в беседке на улице будем.

– А то я родителей на балконе не видел, когда мы заходили.

– Сидели там весь вечер. Когда вы подъехали, зашли внутрь. Видимо, переодеться, чтоб вниз спуститься. Так… Я режу колбасу и прочее, а ты завариваешь чай, годится? – интересуется Асель. И через секунду издаёт полный отчаяния вопль, – Шеше-е-е-ен… у нас хлеба нет!

– Не нервничай раньше времени. Кефир есть?

– Да, вот, – Асель растерянно протягивает мне большой пакет с кефиром.

– Ну, про муку не спрашиваю, у тебя сто процентов должна быть…

– Есть и мука, – с видом узника концлагеря и с затаённой надеждой в голосе отвечает Асель.

– Если в доме нет хлеба, но есть мука и кефир, значит, хлеб в доме всё-таки есть, – назидательно поднимаю палец. – Десять минут дай, сейчас булок наделаем.

– Каких? – зависает в прострации на секунду Асель. – У нас с тобой минут пятнадцать, чтоб на стол подать! Какие булки?

– Ха, учись, женщина… – И на её глазах за полторы минуты делаю тесто номер один, благо, духовка на этой кухне тоже разогревается за минуту. Надо будет и себе такую плиту купить, когда разбогатею…

Когда через семь минут я достаю из духовки противень с румяными горячими булками, глаза Асели по ширине почти равняются моим и приятно радуют моё самолюбие.

Лена, наблюдая эту картину через стекло террасы снаружи, машет мне рукой и заходит к нам.

– Доиграли? – недовольно спрашивает её Асель, не оборачиваясь.

– А то, моя взяла! – и Лена привычно припечатывает Аселю ладонью чуть ниже спины. Асель, как обычно, взвизгивает чуть не ультразвуком:

– Вот дура! Ну сколько можно?! Ну почему ты за столько лет не поумнеешь?!

– Хе-хе, ну прости, мать, не удержалась, – бросает Лена без тени раскаяния, – ты просто так уверенно наезжала на моего вначале по поводу булок, что это тебе в качестве наказания.

– А как ты это делал? – задумчиво спрашивает Асель, дожёвывая одну из булок, взятую с противня.

И я в очередной раз объясняю про стакан муки, полстакана кефира и треть чайной ложки соды. И семь минут при двухста двадцати градусах.

– Кстати, эта духовка ещё и влажность регулирует, видишь? – показываю Аселе регулятор влажности и резервуар, куда полагается заливать воду. – Тут можно вообще за пять минут спечь. На двухста пятидесяти градусах.

– Герой! – Ленина ладонь звучно припечатывает моё плечо. – Жрать спортсменам когда дадите? Я проголодалась…

…

Про торт-мороженое мы благополучно забыли, и он добросовестно лежал в машине полчаса… Хорошо, не успел растаять.

Я давно заметил: когда Лена и Асель находятся за столом с кем-то более старшим, они являются просто образцом заботливых вторых половин: даже чай себе самому наливать не приходится.

Меня от этой мысли почему-то начинает душить смех, и я шепчу на ухо Лене:

– Так и быть, не буду сейчас при всех говорить кто у нас готовит и посуду моет обычно.

– Тс-с-с-с, не вз-з-з-з-думай, – не разжимая губ, шепчет Лена, и чувствительно задвигает локоть мне в рёбра. – Задушу-уу. Ночью… – и далее, ничуть не стесняясь, поднимает тему, за которую я готов прямо здесь сделать с ней то, что она сама регулярно проделывает с Аселей. Когда та потом визжит ультразвуком. – Батя, Саша говорит, ты ему пять лямов не дал?

По-моему, под стол готовы провалиться все, кроме неё… Я не знаю, как реагировать. Только открываю рот, чтоб принести свои извинения за свою половину, которая тут по совместительству дочь, как Зоя Андреевна укоризненно произносит:

– Лен, ну когда ты уже повзрослеешь? Всем же неудобно.

– Да и не просил он у меня ничего! – обиженно подключается Роберт Сергеевич.

– Лен, ты сейчас делаешь мне очень больно и неприятно. Не пойму, за что, – говорю ровным голосом, не повышая тона.

– Блин, да ну вас, уж и пошутить нельзя, – съёживается Лена на своём стуле под неодобрительными взглядами окружающих. – И вообще, батя. Он мне сам первый сказал, что чужие деньги на такой проект брать нельзя…

– Саша, не сердись на неё, – мягко говори т Зоя Андреевна. – У неё иногда прорывается…

– … детство в жопе, – громко шепчет Асель, но все слышат. Как ни странно, под общий смех это разряжает атмосферу и далее разговор идёт без напряжения.

Вова с Зоей Андреевной и Аселей через десять минут уходят к вольеру с собаками, а я с удивлением ловлю себя на том, что мне интересно услышать мнение отца Лены.

– … давай поиграем в плантацию клубники, – продолжает Роберт Срегеевич.

– Условия? – отзывается Лена.

– Например, вот тебе миллион. Через год я хочу видеть, что у нас с тобой – фирма номер один в регионе по производству клубники. Что ты будешь делать? – закидывает ногу за ногу Роберт Сергеевич.

– Беру в аренду землю. Нанимаю людей. Сделав ранжир: агрономов, рабочих, операторов на технику. Ну, допустим, растим на открытом грунте и без теплиц.

– Вот у тебя уже минимум пятьдесят процентов персонала будут не на своих местах, с таким подходом. – кивает Лене её отец. – Ты с самого начала не определилась: это мелкий бизнес? В котором ты контролируешь все узловые точки и знаешь каждую тонкость? Или ты идёшь по пути крупного бизнеса? И делегируешь полномочия, чётко выделив ключевые функции?

– А в чём разница? – подключаюсь я.

– В первом случае, в качестве персонала нужны только добросовестные «руки» и «ноги». Это – один портрет человека, и одна модель системы мотивации. Во втором случае, нужно перво-наперво подобрать персонал второго уровня – тех, кто подчиняются собственнику бизнеса напрямую. Там совсем другие требования и инструменты. Как рекрутинга, так и мотивации. – добросовестно объясняет Роберт Сергеевич. – Но это бесполезно объяснять. Я не спорю, есть мировые центры типа LONDON SCHOOL OF BUSINESS AND ECONOMY. Но лично я не верю, что самая отличная теория заменит пару-тройку лет собственной практики. По мне, бизнес – это ребёнок. Со своими индивидуальными особенностями, своими болезнями, сильными и слабыми сторонами и индивидуальными перспективами. Я не считаю, что можно стать успешным «родителем бизнеса» заочно либо по учебнику. Согласен: есть примеры, которые меня опровергают. Но большинство успешных компаний именно в этой стране всё-таки созданы именно по принципу личного участия собственника и постепенного роста от мелкого к среднему и далее.

– Получается, моя система взглядов где-то пересекается с Вашей? – спрашиваю.

– Вполне. В человека, который за пятнадцать лет собирается заработать один миллион, и с детства достаточно тяжело работает, я верю гораздо больше, чем в…

Тут Лена подходит к отцу и накрывает его рот своей ладонью, почему-то смущаясь:

– Батя, ну всё… я поняла… Хватит. – и звучно целует отца в нос. Роберт Сергеевич при этом мало что не светится.

Вообще-то, не один, а пять… но тактично умалчиваю об этом.

Через пару минут у отца Лены звонит телефон и он, извинившись, поднимается наверх, отвечая на звонок.

Лена, воровато оглянувшись по сторонам, подходит ко мне и со всего маху садится мне на колени.

Ой…

– Слушай, а приятно, – говорю ей задумчиво, обнимая её за талию. – Я уже почти простил тебе этот твой выход из-за печки с пятью миллионами.

– Ну прости, на меня порой находит. Хочется подурачиться – но почему-то никому кроме меня не смешно, хе-хе. Мне потом, правда, тоже бывает не смешно. Как сегодня, например. – ничуть не смущаясь, ненатурально извиняется Лена.

– Вот интересно. Собрался с тобой ругаться на эту тему, когда останемся наедине, – чуть поёрзав, устраиваюсь в кресле поудобнее с учётом нагрузки на коленях. – А сейчас уже и ругаться перехотелось. Это ты как-то коварно на меня воздействуешь своими дипломами? В чём секрет? Просвети?

– За меня всё придумала природа, мой маленький гений. – Лена затыкает мне рот куском сыра, которым кормит меня, не спросив моего согласия. – Я, конечно, понимаю роль гендерно окрашенной атрибутики и действий, но в конкретном случае – это чистые гормоны. Кстати, хотела спросить. В преддверии обновления гардероба. Ты не комплексуешь из-за роста? Вернее, из-за нашей разницы в росте?

– Мне вообще плевать. Учитывая, что я ещё вырасту, – беззаботно отмахиваюсь. – Я же вообще ещё расту. Кстати, а какой у тебя рост?

– Сто семьдесят девять без каблуков, отвечает Лена. – Но я же их ношу. И люблю носить. Вот хочу закупиться и каблуками, но с твоего разрешения. А у тебя рост какой?

– Сто семьдесят два.

– Ха, итальянская пара. – веселится Лена, снова затыкая мне рот сыром.

– Кстати, Лен, а ты заметила, что всё больше ведёшь себя как ребенок? Надеюсь, это не гебефрения? – веселюсь, глядя на её вытягивающееся лицо.

– Это откуда ты слова такие знаешь, маленький монстр? – ненатурально надувается Лена, потом хмыкает и серьёзно отвечает. – Ты ещё маленький, Мелкий. Потому говорю открытым текстом. Счастливая баба всегда придурковатая. Чмок!

Минут через сорок, всех зовут к мангалу, где Вова с Аселей, оказывается, собирались делать шашлыки. Есть не хочется, но Лена снова двигает меня локтем по рёбрам и говорит, что нужно соблюдать приличия.

– … вообще-то, мы оплачиваем спортивные занятия сотрудникам, – говорит Роберт Сергеевич Вове, когда мы с Леной присоединяемся к ним. – Но обычно это бассейн ЦЕНТРАЛЬНЫЙ. В твоём случае – тебе в отделе могут предложить сохранять зарплату за время отсутствия, пока ты на тренировках. Только ты это сам должен согласовать со своим начальником. Ты же понимаешь, если я сверху начну давать инструкции, обеспечивая тебе зелёный свет…

– Это понятно… – кивает Вова. – Особенных нигде не любят. Тем более, выделяться таким образом… я с ума не сошёл.

– А в бассейн точно не хочешь? – с сомнением, видимо, не первый раз спрашивает Роберт Сергеевич.

– Спаси бог, – открещивается Вовик. – Я в армии нанырялся…

– С другой стороны, как один из авторов кадровой политики, могу тебе сказать компетентно, – продолжает Роберт Сергеевич. – Выступающий мастер спорта никому ни в одном отделе не помешает, так что договоришься. Мы пропагандируем здоровый образ жизни на уровне идеологии внутри. Потому, каждый начальник отдела получает бонусы за сотрудников – спортсменов. Не много, но за год тысячу-другую можно накопить. Скорее даже второе, чем первое… На «слетать в Таиланд» раз в год вполне хватит.

…

Здание Генеральной прокуратуры. Кабинет Начальника службы специальных прокуроров. Бахтин с глупой улыбкой на лице сидит за приставным столиком для совещаний напротив своего рабочего места и что-то пишет в школьную зелёную тетрадку «в косую». Периодически останавливается, закрывает глаза, поднимая лицо к потолку и снова возвращаясь к тексту, перечитывая написанное и продолжая писать дальше.

Телефон вибрирует на столе на беззвучном режиме, но Бахтин не обращает на него внимания.

Из-за закрытой двери доносится чей-то невнятный голос, потом чёткий ответ заместителя Ирины: «Он сейчас просил не беспокоить, я передам, что вы заходили».

Открытый компьютер начинает издавать какую-то трель, отвлекая Бахтина от его занятия.

Бахтин тяжело вздыхает, встряхивает кистями рук, бережно закрывает зелёную тетрадку, аккуратно сворачивает её в трубочку и прячет в нагрудный карман пиджака.

После этого обходит стол вокруг и, наклонившись над компьютером, удивлённо поднимает брови. Перечитывает что-то дважды, наклонившись над столом, потом отодвигает стул, садится за стол и удивлённо читает входящее сообщение ещё раз.

После этого берёт телефон, не просматривает пропущенные звонки и сообщения, набирает номер:

– Сергей Семёнович, можно зайду?

…

Здание Генеральной прокуратуры. Одна из комнат для совещаний. Бахтин ходит от стены к стене, напевая какую-то мелодию, когда входит его начальник.

– Олег, у меня мало времени, пожалуйста, быстрее, – присаживаясь на край стола, говорит собеседник Бахтина.

– Я только что ноту от МИДа получил, не понимаю, что с ней делать. – чётко докладывает Бахтин.

Его собеседник с удивлением снимает очки:

– По какому поводу? А МИД к нам каким боком?

– Помните, мы начали проводить проверки таможенных постов? Вначале выборочно, потом вообще всех подряд скомандовали «чесать», половина народу до сих пор в командировках?

– Да, а это как связано? – продолжает удивляться собеседник Бахтина.

– А тут смешная история. Вы б присели Сергей Семёнович, а то мне неудобно на бегу…

Собеседник Бахтина с недовольным лицом садится за стол, крутит в руках очки:

– Продолжай.

– Время таможенного оформления на нашей стороне резко сократилось. Стоимость – тоже. Причём реальная, а не декларируемая.

Собеседник Бахтина сводит брови вместе, но ничего не говорит.

– Буквально за считанное время все грузы, которые раньше следовали через нас из Китая транзитом в другие страны Таможенного Объединения, резко стали растамаживаться у нас.

– Сразу вопросы. Олег, извини, мало времени, потому буду перебивать, – снова надевает очки собеседник Бахтина. – На каком основании грузы растамаживаются у нас?[6]6
  Волей судьбы, автор давно занимается логистикой по маршрутам КНР – ТС,КНР – транзитТС – Европа, ТС – КНР и так далее:-)
  Ещё совсем недавно компании стран-членов Таможенного Союза (не буду называть конкретные названия стран) открывали в Казахстане филиалы и весь импорт ввозили через Казахстан. Растамаживались в Казахстане, а в свою страну потом везли уже растаможенный груз.
  На мой личный вопрос (а я его много кому задавал тогда – было интересно), отвечали: у вас растаможка стоит денег. Не бесплатная. Но в сравнении с нашими таможенниками, растаможка у вас – просто халява. Грех не пользоваться моментом.
  Сейчас обстановка несколько изменилась, цены нужно сравнивать. Причём, как реальные, так и декларируемые:-)
  Автор понимает, что это – две большие разницы:-)
  PS вот буквально на прошлой неделе, контейнер из Китая, сроки таможенного досмотра на границе. Лично ездил разруливал…


[Закрыть]

– А у нас в стране открыть компанию – около часа времени. Ладно, три часа, с заверением подписи в банке, пусть у нотариуса очередь. – отвечает Бахтин. – Сейчас все получатели грузов, особенно у нашего Соседа, лихорадочно стали регистрировать филиалы у нас, открывать на эти филиалы юридические лица, благо ситуация более чем благоприятная, и делать переадресацию грузов на эти компании.

– А нота МИДа при чём? – не понимает Бахтина собеседник.

– Соседи через свой МИД обратились в наш. Наш МИД разослал ноту Соседей всем циркуляром, я в копии. Соседи просят поделиться информацией: по каким причинам оформление таможенных грузов теперь, судя даже по планам формирования поездов, всё больше разворачивается на нас. Соответственно, у их таможни – недобор по планам финансов. Там что-то о бюджете Соседей, но я не стал вникать.

– Неожиданно, – роняет собеседник Бахтина, снова снимая очки. – Я-то знаю, что тебе ответить. Но сам что думаешь?

– Вот я вам потому и позвонил. – Бахтин прекращает ходить вокруг стола и садится напротив собеседника. – Есть два момента. Первый – профессиональный. Всё очень просто. Заставьте любую таможню не брать взятки, соблюдать сроки таможенного оформления, компетентно проводить осмотры, без вываливания стерильной медицинской аппаратуры из контейнера в грязь, – и на такую таможню выстроится очередь со всего мира. Ну, с Таможенного Объединения очередь выстроится точно… Вот у нас только начала формироваться такая очередь. Потому что бизнесу Соседей, особенно мелкому и среднему, если он завязан на регулярные таможенные процедуры, дешевле выходит открыть филиал у нас. И всё таможенное оформление, как по импорту, так и по экспорту, перенести к нам. Что и делается. Благо, Устав Таможенного Объединения это открыто поощряет.

– Это получается, рынок так быстро отреагировал? – собеседник Бахтина с удивлением трёт один глаз рукой, в которой зажаты очки.

– Ну, есть мнение, что именно рыноквообще на всё очень быстро реагирует. В отличие от бюрократической машины, – дипломатично отвечает Бахтин. – Но в данном случае, получается, да.

– Интересно, а как это Соседи так оперативно всё просчитали, – задумчиво бросает собеседник Бахтина.

– Сергей Семёнович, извините, этот вопрос не в моей компетенции. Кроме профессионального, есть ещё вопрос политический.

– Это ты о том, что мы сейчас всех – мордой в грязь? – смеётся собеседник Бахтина.

– Да… И некоторые наши партнёры по Таможенному Объединению могут это воспринимать слишком остро. Вот и скажите, что мне отвечать МИДу. Я в теме, тему могу осветить на все сто.

– Открою секрет. Олег, «папа» не совсем отошёл от дел. Он же остался Председателем Совбеза, с правами, весьма немалыми… Ещё надо посмотреть, у кого прав больше – у «папы» или президента… В общем, это «папа» с Соседом поспорили. Подробностей не знаю, но есть чёткая установка: политический курс не меняется. Говоря выспренне, наше мнение может расходиться с мнением всех Соседей. На то и есть суверенитет. Если наша таможня работает лучше, и в условиях рынка и рыночного общества именно на нашу таможню выстраивается очередь, а через таможню Соседей едет один контейнер в три дня – значит, так тому и быть.

– Понял. Я, честно говоря, наверное, просто заработался. У меня в голове знаете какой маркер? С позапрошлогоднего Кабмина: «Выстраивание отношений с Соседями по Объединению есть первейший вектор внутренней и внешней политики». Вот я, по запаре, и решил: лучше перебздеть, чем недобдеть. Пардон…

– Ну ты же не в курсе всех деталей, – немного рисуясь, отвечает Бахтину собеседник. – Из имевшихся у тебя данных ты сделал вполне логичные выводы. В общем, можешь послать и МИД, и ноту куда хочешь, и заниматься своей работой.

– А правило двадцати четырёх часов? – удивленно спрашивает Бахтин.

– А ты переадресуй на меня эту ноту, а отправителя в МИДе в копию поставь. И меня назначь исполнителем по документу в «лотосе». Я приму. А я найду, что им ответить…

…

В принципе, теперь я понимаю, почему родители Лены предлагали заезжать почаще. Как бы лично я ни относился к «мажорству», но они действительно создали все условия детям. К их сожалению, ребёнок у них только один.