Текст книги "Доктор. Заново (СИ)"
Автор книги: Семён Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Семен Афанасьев
Доктор. Заново
1
Сосуд никак не желает затыкаться тромбом. Изменения требуют времени, а времени сейчас нет.
Кровь из рваной раны на ноге, пульсируя, выбрасывается небольшим фонтанчиком. Наверное, в ритме пульса – не знаю, я не местный и не врач.
Было бы интересно, если бы не сопутствующие обстоятельства.
Девочке лет 10 или около того: худенькая, высокая для своих лет. Школьная форма и ранец. Водитель автобуса, сбивший её минуту назад, ходит вокруг, машет руками, как журавль крыльями, и пытается доказать окружившим его людям, что он не виноват.
Сотрудник местной дорожной полиции с погонами капитана, высокий, седой, как лунь, поживший мужик лет 45-ти, с тяжелым взглядом, кладёт водителю автобуса руку на плечо и коротко матом просит не мельтешить.
Скорая помощь уже едет. На часах – около 8 утра.
Странно. Я жив. Хотя и явно не дома.
Газ и напалм поначалу помогали. Но потом твари навалились, не считаясь ни с чем, как будто понимали, что нас нужно остановить любой ценой.
Керк тут же отдал приказ отступать, когда погиб командир десанта, но мы этот приказ проигнорировали: задачу надо было решить. А наш мир – не то место, где можно жевать сопли и поддаваться эмоциям. Вернуться у нас всё равно бы не вышло – нас бы задавили числом на обратном пути. ТЯ-заряд был с собой, и мы решили хотя бы «достать» источник всех наших неприятностей. Если получится. То, что в этот раз отбиться не удастся, нам было очевидно. В отличие от Керка, который «рулил» с орбиты.
После этого, в тактической сети один за другим стали гаснуть огоньки членов группы, по мере выбывания людей. Десант был из 25 человек, командир выбыл первым, последним в сознании оставался я, хотя и попал в состав десанта абсолютно случайно (оказался ближе других к Керку в момент формирования группы, а вылетать нужно было срочно).
Ловить уже было нечего, пришлось подрывать боеприпас. Лично. Что я и сделал.
Потом стало понятно, что экосистема действительно чувствовала наши намерения. По крайней мере, в части агрессивности. В момент подрыва того самого боеприпаса, поставившего точку в моей истории в нашем мире, этот остров со всей флорой и фауной, оказавшийся каким-то органическим частотным модулятором, щедро «поделился» всеми своими доступными частотами. Выплеснув в эфир, как тогда показалось, модель Вселенной. В виде одного сжатого сигнала. Фрагментарно осевшую лично мне – прямо в мозги. Про остальных числом 24 человека не знаю.
И вот я прихожу в себя. В теле какого-то рахита (прости, Создатель, но тело – действительно не фонтан), в кислородно-азотном мире, который явно не мой, с непонятной мешаниной в голове. Заканчивая утреннюю пробежку и направляясь от озера к дому.
Не успев прийти в себя, на пешеходном переходе сталкиваюсь с толпой людей, окруживших эту девочку, местный автобус и его водителя.
Вместе с телом, наследую и мозг аборигена, плюс всю информацию в нем. Но разбираться с наследством, похоже, придётся позже: под девочкой – лужица (пока) крови, которая растёт с каждым толчком «фонтанчика», вылетающего из бедра, точнее – из разорванного сосуда на бедре. Девочка в сознании, но слабеет на глазах.
Так. Что-то все какие-то заторможенные. Они что не видят, что ещё немного – и будет поздно? Или это вижу только я, как не местный?
Естественная система образования тромбов при разрыве сосуда у неё почему-то не сработала. Амплитуда колебаний в её нервной системе слабеет прямо на глазах. Как вода, вытекающая из ванной после вытаскивания пробки. Так, размышления откладываем на потом. И мой мир – не то место, где можно жевать сопли; и тут, похоже, тоже – эта девочка просто сдохнет на глазах у задумчивой массы взрослых, у которых нет даже простейших универсальных аптечек с собой. Что за мир?
Дети – наше всё. И тут тоже ещё несколько минут – и будет «всё». Если все так и будут ждать скорую. А если эта их скорая приедет через 15 минут? Или через полчаса? У меня возникает ощущение, что все вокруг живут в 2 раза медленнее, чем я. И думают раз в 5 медленнее, чем нужно. Оценивая обстановку из памяти «тела», выясняю, что этот мир с 1 (классическим) G (против двух наших). Возможно, у местных метаболизм медленнее, мыслительные процессы медленнее, и думать быстро они не умеют.
Раздвинув людей, быстро подхожу. Спрашиваю полицейского капитана, что со скорой? Потухший взгляд капитана оживает, сфокусировавшись на мне:
– скорую ждать ещё минут 10. Только одна машина в районе, пересменка с дежурства, пробка по Петровской. Наши уже дали сопровождение скорой, чтоб сделать «зелёный свет» по маршруту, но у нас тоже пересменка – раз, и наша машина тоже едет через пробку – два. А ты что-то можешь сделать?
Что ему ответишь? Выгляжу я, наверное, в этом теле, ещё и после «вселения», старше возраста «тела». И принять меня за студента мед. института можно вполне. А то и за молодого непьющего выпускника оного. Или интерна. Но вопрос стоит не так, как он его ставит. Вопрос – смогу ли именно я, именно здесь и именно сейчас. Изменения требуют времени.
С травматическими повреждениями и рваными ранами я имел дело у нас, но сейчас я абсолютно не в курсе анатомии и обмена веществ местных. Насколько они совпадают с нашими?
«В наследство» досталось катастрофически мало информации: пацан в свои 16, кажется, не то что сам не учился, а даже и в школе старательно затыкал уши бананами. Где его всё же пытались чему-то научить. У нас его бы и в 5 лет не выпустили из карантина с таким багажом, не то что в 16…
Плюс – на ситуацию накладывается шоковое состояние девочки; на её помощь и даже на точную обратную связь рассчитывать не приходится. Вдобавок, ей около 10 лет, значит, ресурсы организма гораздо меньше, чем у взрослого, и болевой порог ниже, и вообще…
2 секунды на сканирование. Новые способности радуют, но ещё не до конца разобрался: какие навыки со мной из нашего мира, какие появились после подрыва и «контакта» с модулятором, какие – остались от текущего тела. На удивление, воспринимаю себя как целостную личность.
Так. Самое главное повреждение – оно просто алеет в контурах её тела – это рваная рана бедра. Ну и перелом бедра, до кучи. Закрытый, поперечный, неполный. Перелом в данном случае – фигня. Основная проблема сейчас в том, что у неё просто вырван «с мясом» кусок бедра. Такое впечатление, что автобус зацепил, как косой или саблей. Бампером по касательной, что ли?
Сейчас без разницы.
Помогай, Создатель… и ей, и мне.
Трачу ещё 3 секунды, чтоб убедиться, что у неё нет перелома позвоночника. Может, это и не правильно, но я – не местный и не врач. Мне это кажется важным. С переломом позвоночника её нельзя было бы шевелить. И, уже по личному опыту, при переломах позвоночника нервная система при сканировании даёт отклик со смещением по частоте – это нужно учитывать. Особенно при изменениях, которые, будь они не ладны, требуют времени.
Попутно отмечаю непропорциональное наполнение кровью некоторых внутренних органов брюшной полости – но сейчас не до того. Нет времени с этим разбираться. Частота колебаний тканей там явно соответствует общей длине волны её нервной системы, значит, там процессы не критичные; как минимум – обратимые. Для меня, во всяком случае. (Хорошо видеть длину волны в органике)
Всё не так плохо.
Только бы справиться с этим крупным сосудом бедра, или как там он называется (мелкие сосуды не в счёт). Главная опасность – растущая кровопотеря: я отчётливо вижу, что снижение амплитуды колебаний у девочки чётко синхронизировано с вытекающей из неё кровью: значит – связанные процессы. Чем больше крови вытекло – тем слабее амплитуда. Мне этот сосуд видится шлангом, состоящим из нескольких слоёв. По нашей теории, его полагается как-то пережимать механически. Чем-то типа наложения жгута – но я этого делать не умею. Вернее, здесь не умею и не знаю, как: у парня в голове – какие-то обрывки информации о рефлексотерапии. Раздражение определённых нервных узлов местных даёт мощные рефлекторные всплески во всём организме, он это зовёт мудрёным словом «акупунктура». Вдруг, пережимая сосуд на бедре, я параллельно отдаю команды на остановку дыхания? или на прерывание ещё какой-нибудь функции первого порядка, типа сердцебиения?
В общем, гарантий при механическом вмешательстве не вижу. Метод, может, и хороший, но я – не местный врач. Я просто НЕ УМЕЮ этого делать правильно. Тут. Пока что.
Слава богу, у меня есть собственные методы; а в такой ситуации, самая короткая дорога – та, которую досконально знаешь. А не та, которая на первый взгляд ближе.
НЕНАВИЖУ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. ПОСЛЕДНЯЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПРИВЕЛА МЕНЯ… Этому телу ещё совсем мало лет, какого черта…
Закрываю глаза, чтоб мозгу не мешали сигналы от зрения.
Скан в приближении. Сосуд в сечении выглядит многослойным «пирогом» разных тканей. Слои – с разной фазой колебаний. Шут его знает, есть ли среди этих тканей мышечная. Поищем… методом тыка.
«Прозваниваю» слои сосуда по очереди. Один из слоев тканей сосуда отзывается раза в 3 быстрее, чем следующие перед и за ним слои. Это хорошо. Значит, работать будем с ним.
Концентрация. Снимаю её текущие параметры. Немного мешают люди вокруг – от них идёт такой фон колебаний, что местами перекрывает отклик её нервной системы. Для проверки, меряю ещё раз.
Частота колебаний в контуре молекул. Скорость создания межмолекулярных связей. Проверяю, отзываются ли её ткани на моё вмешательство – отзываются, есть контакт.
Скорая будет только минут через 10.
Работаем.
Фиксирую свободные радикалы в её крови, не совпадающие с её частотой колебаний. Это – самый первый строительный материал для «пробки» в сосуд изнутри. Подаю сигнал, сигнал проходит. Формирование пробки запустилось. Ура. Замеряем скорость.
Поможем и с другой стороны.
Контролируя формирование «пробки», «нажимаю» на сосуд. Внутренний слой не реагирует. Так, а какой тогда слой? Какой-то из слоёв отзывается. Средний. Кажется. Не важно. В моей проекции, похоже на сокращение мышечной ткани. Как раз то, что нужно. Подаю сигнал дальше. Один из слоёв сосуда, сокращаясь в диаметре, тянет за собой всю «систему». Кровотечение ослабевает.
Проверяю ещё раз, чтоб убедиться, что это не из-за кровопотери. «Родная» частота колебаний её крови – замеряю прямо с раны. Крови в теле ещё хватает: изменений амплитуды колебаний в органах не вижу. По фазам тоже всё согласовано. Значит, кровопотеря пока не критичная. Отмирание обескровленных клеток выглядит совсем иначе, был опыт…
Значит, кровотечение слабеет из-за сужения сосуда. Ура. Вот подоспевает «пробка» из свободных радикалов и закупоривает сузившийся сосуд изнутри.
Кровь почти остановилась. Ура.
Подымаю голову: люди вокруг никуда не делись, переговариваются о чём-то своём, капитан смотрит в небо и что-то беззвучно шепчет. Спрашиваю его:
– Что по скорой?
– Сейчас, две минуты. На соседней улице.
Наконец из-за спин людей выныривает женщина-врач и садится на колени рядом со мной.
Ура. Успели.
Всё; сделал всё, что мог. Теперь врачи рядом, и у них на этот случай есть свои механические способы, которые в данном случае подходят в пять раз лучше моих. Уже импортированных, но ещё не адаптированных.
Поднимаюсь с колен и, сделав 2 шага назад, скрываюсь за спинами людей. Уходя, вижу как полицейский капитан кладёт руку на шею водителя автобуса, направляя того к полицейской машине:
– Давай! Поехали.
Мои адаптационные механизмы всё-таки включаются. Скорость мыслительных процессов вырастает и к тому моменту, как я покидаю место дтп, информация в голове полностью укладывается.
Во-первых, местные действительно «живут медленнее» – из-за скорости метаболизма при 1 G. Думают, соответственно, с той же скоростью, как и живут.
Во-вторых, все 3 пакета информации прекрасно согласуются между собой: моё прошлое в нашем мире. Прошлое этого парня, Саши, в которого меня занесло. И импортированный островом-модулятором при взрыве «пакет» нашей экосистемы. Ни один из из инфопакетов не воспринимается, как чужой. Они в сумме теперь полноценно составляют мою новую личность.
Ну, спасибо и на том.
Там, если не сумел быстро приспособиться – закопали. Всё просто. Было…
А тут – как заново родился.
Прихожу домой, не понимая, что делать дальше: с одной стороны, чужим себя не чувствую: спасибо «местной» памяти. С другой стороны – я всё же несколько в шоке после произошедшего. Могу не всё оценивать адекватно.
Ладно, надо просто успокоиться, оценить обстановку, поставить цели и выбрать инструменты их достижения. Это – для начала. А потом, свадьба сорочку справит… В конце концов я жив, в явно менее агрессивном мире, системе жизнеобеспечения ничего не угрожает, а главное – ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
Почесав за ухом, направляюсь на кухню. Почесав за ухом ещё раз, смотрю с полминуты в окно и принимаю решение: будем жрать. В широкую кастрюлю отмеряю стакан муки. Потом – полстакана кефира. В кефир – пол чайной ложки соды, перемешать. Вымешиваю 3 минуты тесто до появления в нём пор. Раскатываю тесто в один большой тонкий слой. Густо намазываю томатной пастой. Выдавливаю измельченные 2 зуба чеснока. Щедро посыпаю тёртым сыром, потом впечатываю десяток колец сыровяленой колбасы.
Спохватываюсь и добавляю слой мелко нарезанных помидоров и перца чили.
Духовка уже разогрелась.
Ставлю полученное на 5 минут в духовку на 250 градусов. К тому времени, как моя пицца издаёт запах готовности, я уже пью томатный сок.
Делать абсолютно нечего. У меня сейчас каникулы. Живу я один. Не работаю. Никаких действующих сегодня обязательств в этом обществе не имею, кроме как ходить в школу. Но, во-первых, туда идти только 1 сентября (тут год = 1 оборот планеты вокруг Солнца = 365–366 оборотов вокруг своей оси). Во-вторых, судя по количеству жизненно важной информации в моей голове, я – который Саша – даже и после 1 сентября школу посещением не сильно баловал. Либо беспробудно спал на занятиях.
ИЛИ – это мир чертовски отличается от Пирра. И тут просто не нужно напрягаться для выживания.
Разрезаю пиццу на куски, складываю их стопкой на овальной тарелке и устраиваюсь в кресле перед компьютером. Будем сравнивать информацию в моей голове с другими источниками. Инфосети знают и здесь.
В этот момент звонит телефон.
2
К телефону сейчас подходить даже не собираюсь: по понятным причинам, не до того. И ещё пару дней будет не до того.
Хорошенько задумавшись, понимаю, что в свои 16 лет тут не кормлю себя сам. Никакой полезной социальной нагрузки не выполняю, потому на общественную систему распределения материальных ресурсов рассчитывать не могу. Впрочем, если верить интернету, эта система работает настолько неточно, что на неё рассчитывать и не нужно.
И это что-то вроде социальной нормы.
При этом, лично я уже пару лет живу один. У нашей семьи раньше были две 1-комнатные квартиры через стенку, на одном этаже: родители – ещё не старые, мы с сестрой их порой стесняли. Кухню второй квартиры, за ненадобностью, переделали в отдельную комнату, которую забрала себе сестра.
Потом отца отправили в командировку зарубеж (другой периметр), где он прижился, устроился в местную компанию и остался. Мать с сестрой остались с ним. Теперь они – типичный тамошний средний класс. Их доходы там уходят на сестру, поскольку её иноземный университет обходится намного дороже моего лицея.
Бабушка с дедом – в деревне. Я за границу не поехал, поскольку предполагалось, что бабушка с дедом переедут жить ко мне и мы будем друг за другом присматривать. Но этого не произошло, так как они из города сбежали обратно в деревню буквально через неделю: и воздух не тот, и вода в кране синтетическая, и молоко в магазине из порошка.
Деньги нам присылают мои родители.
Что в корне противоречит не только моим личным принципам, но и логике автономности, из которой в этих условиях прямо вытекает личная безопасность.
Так определяется моя самая первая задача: мне нужно искать свою функцию (тут говорят – работу).
Впрочем, насчёт рахитичного тела и отсутствия социальной нагрузки – я частично погорячился. Я профессионально плаваю, оказывается. За сборную области. Планирую подняться на уровень выше.
В моём родном мире этот навык вообще отсутствует как невозможный, потому я его упустил поначалу, как и специфику развития этого тела: оно не для 2G, оно для плаванья при 1G. Сегодня на тренировке, кстати, оценю, что это даёт.
Поскольку есть мне нужно каждый день, поиск работы решаю надолго не откладывать. Составляю таблицу требований, которым работа должна отвечать: доход не ниже среднего по городу (для неквалифицированного персонала); в пешеходной доступности от дома; гибкий график; без ограничения по сложности. После перебора вариантов из памяти и интернета, останавливаюсь на ближайшем: в 200 метрах от моего дома есть автомоечный комплекс. Постоянно меняется персонал: я-прошлый это увидел, но не оценил возможность.
Сегодня вечером пойду договариваться, а пока пробегусь по городу – ещё немного освоюсь.
После несколькочасовой пешей прогулки по городу, хозяин здания, в котором находится мойка, отвечает, что на мойке работают арендаторы. Их директор в боксе по вечерам, с 18.00.
В 18.30 директор арендаторов, тридцатилетний высокий парень в очках по имени Илья, окидывает меня взглядом:
– Что хотел?
– Здравствуйте. Я живу в соседнем доме, – вытянутый палец показывает через дорогу, – по семейным обстоятельствам, мне нужна работа. Я дисциплинирован и аккуратен. У вас регулярно новые мойщики и регулярно простаивает пара боксов. Давайте попробуем поработать вместе так, чтобы это было выгодно нам обоим?
Я достаточно хорошо одет, аккуратно пострижен, и внешне здорово отличаюсь в лучшую сторону от его сотрудников в первую очередь опрятностью и ухоженностью. Директор перестаёт демонстрировать, что торопится, «включается» и смотрит на меня с любопытством:
– Ты совершеннолетний?
– Нет, и понимаю это лучше, чем Вы могли бы подумать. В данном случае, это не минус. Я абсолютно не в курсе Вашего бизнеса. Но живу напротив и поневоле вижу все проблемы. Особенно когда Ваши клиенты орут на Ваших мойщиков за залитые водой компьютеры в салоне, поцарапанные обивки и прочее. Я, в мои годы, буду очень дорожить своей единственно возможной работой, если Вы дадите мне шанс. И понимаю, что должен работать намного лучше, чем ваши сотрудники, чтоб вы согласились меня держать. Также, я прекрасно понимаю, что платить мне Вы будете меньше, чем им: Ваши риски от приёма меня на работу должны быть скомпенсированы.
В этом месте чувствую, что глаза директора зажигаются неподдельным интересом. Сейчас, по правилам теории, нужно сделать так, чтоб он ничего не терял, согласившись, а приобрести мог больше, чем рассчитывал. Продолжаю «бомбёжку»:
– Мой возраст – это не минус, а плюс: я не пью, не курю именно потому, что мне просто рано. По той же причине не собираюсь начинать. Я очень хорошо учусь в школе, профессионально занимаюсь спортом, Вы это легко можете проверить. Мне не взбредёт в голову ездить на машине Вашего клиента, в отличие от Ваших мойщиков, по той же причине – возраст. Я могу работать в самые неудобные часы по ночам и вечерам – поскольку для меня они наоборот самые удобные, я ж учусь. И, в отличие от взрослых, мне не надо торопиться после 19.00 ни на свидания – возраст маловат, ни к детям – у меня их нет и ещё очень долго не появится.
Его вид наталкивает меня на одну мысль, о которой до этого не подумал:
– Давайте поставим эксперимент. Пожалуйста, поручите мне какую-то пробную задачу, которая требует усердия и которую очень не любят Ваши сотрудники. Но для Вашей Компании эта работа должна быть выгодной. В идеале, регулярной и чтоб её можно было делать в «неудобное» время – с 18.00 до 06.00.
– Как ты относишься к чистке салона? – после паузы решается Илья.
– Если кто-то подскажет, какие тонкости и потенциально опасные места – давайте попробуем. К сожалению, у меня пока не было возможности научиться, но я уверен, что моя добросовестность компенсирует Вам издержки нескольких часов обучения. Давайте попробуем почистить пару салонов так: Ваш сотрудник, которому Вы доверяете, будет следить за мной и подсказывать. Работать буду я. Деньги за мои первые 2 машины Ваш сотрудник забирает себе: я буду очень благодарен ему и за обучение, и за присмотр. По итогам этих 2 салонов, Вы смотрите на качество моей работы и принимаете решение.
– Кто ж тебя научил так правильно общаться? – смеётся Илья, – ты часом не еврей? давай завтра после 13.00. У меня как раз моя машина с нечищеным салоном, попробуем на ней. «Убить» в ней ничего не сможешь – всё равно старая CRV. А вот произвести впечатление может получ и ться.
Так мне поручают первую чистку салона. Первый свой салон, загаженный на заднем сиденье собакой тёщи Ильи, я драю 8 часов, с обеда и до 9 вечера, понимая, что результат должен быть безупречным. Не скажу, что всё получается сразу, но работа скорее муторная, чем тяжёлая. Попутно вырос, как профессионал: обычная чистка делалась бы воздухом под давлением, чистящей смесью под давлением и водососом (как пылесос – только для воды). Но собака, пардон, сходила в туалет прямо на заднее сиденье (хорошо, что по-маленькому), и помимо обычной чистки, требуются дополнительные операции.
Под руководством Елены, единственной непьющей сотрудницы возрастом за 35, разбираю салон, снимаю заднее сиденье, и частично разбираю пол. Осваиваю де-одорирование салона. В общем, если вначале у меня была мысль применить свои собственные секреты в полном объёме так, чтоб собачья моча вымылась без следа, то к концу работы я на 90 % вполне обхожусь обычной химией и техникой.
В 9 вечера, Илья застаёт меня, собирающего его салон:
– Ну как результаты?
Понимая, что его решение для меня будет значить достаточно много, решаю поиграть в «реальность»:
– Здравствуйте ещё раз. Я уже заканчиваю, пожалуйста, сориентируйте: вы сейчас мой начальник или клиент?
– Ну, давай считать, что клиент, – веселится Илья.
– Хорошо. Тогда, пожалуйста, не сочтите за невежливость: покиньте, пожалуйста, рабочую зону – вон в комнате за стеклом диван для клиентов, чай-кофе, телевизор. Простите наши правила, но клиенты тут находиться не должны – техника безопасности. Ваша машина будет готова через 15–20 минут. Вайфай в комнате клиентов без пароля.
Илья ржёт, как конь, но игру подхватывает и исчезает за стеклом. Рабочие посты оттуда всё равно видно сквозь стекло.
Через полчаса выхожу к нему из бокса:
– Ваша машина готова. Пожалуйста, давайте примем работу. Она не высохла, потому на ночь не закрывайте окна, пожалуйста. Но если оставите до утра – высохнет в боксе.
Илья придирчиво залезает под сиденья, поднимает коврики, рассматривает сетку кондиционера, но ничего не находит:
– удивил. Ну удивил! Вот не ожидал! Честно признаюсь: думал, просто пацан – мажор, делать ему нечего, потом начал жалеть, что согласился! Но не ожидал! А запах как убрал? У меня ж на заднее сиденье собака нагадила, 3 дня с открытыми окнами ездил. Всё равно воняло хуже, чем от тёщи…
Выдаю официальную версию:
– По запаху как раз несложно. Вернее, есть тонкости, но главное – просто тщательность. Елена подсказала, как разобрать салон. Сиденье поставил под компрессор и 30 минут «сквозь» сиденье гнал чистящую пену с водой под давлением.
– А инструмент для разбора где брал? – продолжает возбуждаться Илья.
– На первый раз, одолжил у Евгеньича. Он своим поделился. Если возьмёте на работу – в течение недели накоплю на свой.
– Не надо копить… инструмент дадим… – бормочет Илья, ползая носом по заднему сиденью и пытаясь уловить хоть малейшие оттенки запахов, которых там не может быть: не полагаясь на химию, я немного «напрягся» сам – чтоб соли собачьей мочи, пардон за натурализм, без остатка вымылись водой в виде свободных радикалов.
Оказалось, что на такую органику ограничено воздействовать тоже могу. Попутно, вывел пятна от кетчупа или томатного сока. Так что, я на этой машине прокачал даже целых 2 навыка: как сотрудник мойки (будем надеяться), ну и свои личные…
Закончив ползать на четвереньках по заднему сиденью и под ним, не найдя ожидаемых запахов, Илья постепенно возбуждается:
– Удивил! Вообще я никогда никого не хвалю из сотрудников – политика Компании. Но тут, наверное, это будет не совсем правильно. Ты ж ещё почти ребёнок… (тут я предусмотрительно молчу) Давай так. На работу официально взять не могу, – я вскидываю перед собой руки, показывая, что мне это тем более не нужно, – но работать ты можешь. Судя по моей «хонде», работать можешь даже лучше, чем все мои. То, что ты не бухаешь, не куришь, и не начнёшь – это тоже огромный плюс. Теперь смотри. Чистка такого салона, как ты сделал у меня, стандартно стоит 50 долларов.
– Почему в долларах? – искренне удивляюсь, – вроде ж не в Америке живём?
– Потому что химия для чистки – вся импортная. Если хочешь хорошую химию, реально чистящую, и безопасную для персонала. Эту химию я могу налить в стакан – выпить половину без вреда для здоровья – и мне ничего не будет. Потому что она натуральная. За импортную химию Компания платит баксами. Закупаем в Европе, сами возим и растамаживаем. Потому, себестоимость и прайс за химчистку – тоже в долларах, вернее, в эквиваленте. Так, не перебивай! Чистка такой «хонды» в среднем по городу – 50 баксов. Исполнитель получает 45 %, это 22,50 если в долларах. Ты у нас несовершеннолетний – тебе я думал платить по 15. Но сейчас, глядя на «результаты теста», думаю иначе. Сколько таких машин в день ты можешь почистить? – и добродушность на глазах превращается в акулу капитализма, которая своего не упустит.
– В день – нисколько, днём я учусь. Но сама чистка, если задаться целью, займёт 3–4 часа. Смотря какие будут загрязнения. Это не считая сушки. Но на сушке я уже не нужен. В принципе, 2 машины за вечер потяну, – и, видя вопросительно поднятую бровь Ильи, добавляю, – при необходимости, даже без выходных. Все 7 дней в неделю. Заканчивать в любом случае буду до полуночи – до часа ночи; до утра машины будут высыхать – Ваша сейчас ещё мокрая, например. А утром в 8 утра их уже можно будет отдавать клиентам.
– Тогда смотри. Я хотел тебе платить по 15 баксов за «выстрел». Но такую работу в городе реально никто не делает – просто никто так не выкладывается из мойщиков, как ты. Проще помыть 5 машин, чем за это же время сделать чистку одного салона – а денег с пяти моек почти столько же. И геморроя меньше. Но тема давно назревала, услуга, можно сказать, вообще на рынке отсутствует. Если ты будешь делать 2 салона в день, или 50–60 салонов в месяц, с точно таким качеством, – указательный палец в сторону машины, – я смогу на тебя переключить всех наших постоянных клиентов со всей сети, это с двух десятков моек в городе. По ценнику – не обидим, давай начнём со стандартных 22,50 за салон. Но работать будешь строго после 18.00 – чтоб в дневное время бокс не занимать.
Такое предложение – гораздо больше, чем я мог рассчитывать. Особенно в обществе с неотрегулированным распределением. Потому закономерно спрашиваю:
– А в чём подвох? Простите, если скажу что-то не то, но я ещё молодой, и многого просто не знаю. Могу спросить откровенно?
Он кивает.
– Меня смущают неожиданные бонусы, особенно в свете поговорки про бесплатный сыр в одном небезопасном устройстве.
– Для тебя подвоха нет. Подвох – у нас, у хозяев автомоек. В этом мире все горазды пиз… – он осекается, – …горазды болтать языком, одним словом. А работать некому. У нас, если человек хорошо работает на мойке – он периодически бухает. Когда он в запое – работа стоит, аренда идёт. Если же он не пьёт, то он или плохо моет и чистит, либо – работает неделю, а потом уходит на другую работу. Где не надо зимой драить машины в прохладном боксе. Ты, судя по тому, что я вижу, работать можешь. Живёшь удобно – рядом. Первое правило бизнеса какое?
– Не знаю, я ещё не дорос.
– В нашем бизнесе главное – люди. Исполнители. Работники. Первое правило: дело должно быть выгодно всем его участникам. Добросовестный сотрудник, который год проработает на мойке с таким качеством, – палец на хонду, – стоит того, чтоб на нём не экономить. Откровенничать пока не буду, но 50 долларов прибыли в день дополнительно на одном сотруднике – это очень неплохо. Если умножить на год. А ты, судя по всему, можешь задержаться и надольше – я прав?
– Да. Ближайшие несколько лет точно никуда не денусь…
– Кстати, зарплата у нас подневно: за каждую отработанную смену.
Вижу, что он не врёт, потому договариваемся на пробный месяц. Он сомневается, выдержу ли я физически и психологически – поскольку работа не самая лёгкая. Но он не в курсе всех моих обстоятельств, а я, естественно, промалчиваю.
Кстати, самое первое, чему мне тут нужно переучиваться – это коммуникация.
