Текст книги "Игра на двоих (ЛП)"
Автор книги: Селини Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
Я лишь невинно улыбнулась.
– В тот злосчастный день, обвиняемый зашел в клуб поговорить со мной... но, вероятно, он был под каким-то энергетиком. Потому что его дергало во все стороны и вел он себя взвинчено. А потом, я ушла, почуяв всю щекотливость ситуации, но он схватил меня на полпути до машины... и отодрал в машине моей сестры. Я пыталась бороться, но вес его тела был таким... сильным. А потом... он изнасиловал меня около двух раз. Если бы только охранник не опоздал, он мог бы мне помочь. – голос у меня дрожал.
Мистер Роджерс сжал мою правую руку.
– Что касается того, почему сейчас Мисс Дэвис и Мисс Смолл подняли эту тему с расстройством, потому что у него и правда выражались явные признаки биполярного расстройства, но он уверенно это скрывал сарказмом и алкоголем. Я не знала, что он захочет сделать подобное со мной, даже в мыслях не предполагала. – я виновато посмотрела на своего адвоката, а потом перевела взгляд на Лайлу.
– С самого начала знакомства наши отношения с Диланом были основаны только на сексуальном притяжении, но после того, как я потеряла ребёнка, он отдалился от меня окончательно. И впоследствии случился именно этот приступ гигантской злости. Я вам это рассказываю, потому что, думаю, это очень важно в ходе судебного процесса.
– Микаэла, уж простите за мою нетактичность. – обратилась ко мне Мисс Дэвис. – Ко мне сейчас поступила информация, что вы вчера контактировали с обвиняемым в обычной обстановке у него дома?
Я кивнула ей и посмотрела на неё широко раскрытыми глазами:
– Вы глубоко ошибаетесь, Мисс Дэвис. Я встречалась вчера с Миссис Дэй, чтобы обсудить произошедшее со мной безумство. Потому что все вокруг не хотели, чтобы я давала показания. Обещали сами всё уладить.
Все вертели головой, глядя то на меня, то на Грейс, пока другие обменивались между собой репликами.
Мисс Дэвис пронзительно посмотрела на меня:
– Мисс Рой это правда, что Мистер Дэй изнасиловал вас на парковке?
Я кивнула, и из моих глаз, которые и без того были на мокром месте, градом покатились слезы.
– И почему же вы сразу не обратились с этой проблемой к Миссис Дэй? Откуда, черт возьми, сомнения у вас выросли?
Эта реплика всех ошеломила. На несколько секунд повисла тишина.
– То есть вы считаете, что Мисс Рой должна была дать показания сразу же? – спросил судья Джексон.
– Однозначно.
Девицы позади нас заохали, а я так оцепенела, что не могла пошевелиться.
– Знаете, что действительно нехорошо? – оборвала её Мия. – Нехорошо, если девушки не поддерживают друг друга, когда кому-нибудь из парней взбредёт в голову отколоть такую штуку. Меня это уже просто бесит.
Лайла встала и подалась вперед, опершись руками о стол.
– Сейчас я вам, ваша честь, расскажу одну интересную историю. В старших классах я выступала в группе поддержки нашей команды по лакроссу и встречалась с парнем, игроком, который намыливался попасть в университет по спортивной линии. Я с ним несколько раз переспала. По собственной воле. Но однажды мне этого не захотелось, а ему, видите ли, захотелось. Тогда он повалил меня и взял силой. Те немногие, кому я об этом рассказала (включая мою лучшую подругу Элисон), твердили о том, что будет с ним, если я расскажу об этом. Они все говорили мне: мол, ты уже не девственница, вы встречались, занимались сексом. И я промолчала. Даже маме не сказала. А ведь на теле у меня остались синяки. Я плакала и умоляла этого парня остановиться, но он не остановился. Это, Мисс Дэвис и называется изнасилованием.
Лайла выпрямилась и сложила руки. Я сочувственно улыбнулась ей.
– Так что Дилан Дэй вполне заслуживает того, чтобы сидеть в камере и радоваться, как он хорошо просуществовал свою жизнь. Этот красавец нанес ущерб этой девушке, сидящей здесь, за вашим столом. И я боялась того что, если она на него заявит, кто-то будет паршиво выглядеть? Но паршиво выглядит здесь только она.
– Спасибо, что были так многословны с нами, Мисс Браун. – поблагодарил её судья и поспешно встал.
– Суд присяжных, я предлагаю вам прямо сейчас вынести вердикт, Мистеру Дэйю. – уверенно заявил судья Джексон.
Присяжные совещались недолго. И вскоре восемь человек энергично потянулись к своим местам, одна женщина из коллегии решительно вышла вперёд, оттеснив стоявшего перед установленным в зале микрофоном самого Дилана.
– Итак, мы предлагаем выплату денежной компенсации жертве насилия в размере пяти тысяч долларов и направить виновного в лечебное учреждение на лечение для установления диагноза заболевания, полноценного обследования с целью выявления причин заболевания, назначением перечня медикаментов и препаратов, применяемых при общем лечении граждан. – твёрдо сказала она.
– Вердикт присяжных заседателей принят. Суд вынес оправдательный приговор. – важно проговорил судья.
Судья Джексон стукнул молотком. Слушание закончилось, и я вздохнула с облегчением. Но я хочу подойти к нему. Хочу увидеть, как ненависть заполняет его глаза. Глупо. Я проиграла, а Дилан выиграл.
Я оказалась наивной, а он оказался во всем прав. Я чувствую, что меня обвели вокруг пальца и использовали. Просто замечательно. Пусть выгода для меня будет и невеликая, но деньги лишними не бывают.
Позже я сижу в своей старой спальне, в доме моего детства, ем мороженое и бездумно смотрю в телевизор. Валяясь в кровати, я желаю, чтобы этот день прошёл без чьих-либо напоминаний о нём. Моя спальня совсем не изменилась, то же постельное бельё с цветами, скомканное подо мной, и того же цвета обои на стенах.
Я здесь не была больше двух месяцев.
Сегодня должен был быть самый счастливый день в моей жизни. Но этого не произошло его не посадили.
– Мика? – произносит моя мама Мэгги, стуча в дверь. – Ты в порядке?
– Да, – отвечаю я и киваю, когда она подходит к моей кровати, где я овощем пролежала целый день.
– Бруклин заказывает пиццу, дорогая, хочешь спуститься и поесть?
– Нет, – я отрицательно покачиваю головой.
Я убавляю громкость телевизора и иду в ванную. Я бросаю взгляд в зеркало и понимаю, что выгляжу просто ужасно. Моё лицо выглядит уставшим, под глазами виднеются мешки, а прямые черные волосы зачесаны назад.
На часах почти два часа ночи, когда я слышу поднимающихся наверх маму и сестру. Я уже не сплю, но понимаю, что не могу лежать и обманывать себя, что засну в любой момент. Слыша, что они скрылись дальше по коридору, я спускаюсь вниз, чтобы попить и подумать, какой фильм я хочу посмотреть, когда вернусь в кровать и буду пытаться вылечить бессонницу. Я прохожу на темную кухню, которую освещает только лунный свет, и открываю холодильник, чтобы найти сок.
Проблема в том, что я не хочу не с кем видеться, Лайлой, Кристофером и не хочу, чтобы кто-то видел меня или сочувствовал мне из-за моей жалкой жизни. Но я все равно собираюсь вернуться к истокам своей неудавшейся модельной карьеры в предстоящем году как ни в чём не бывало, когда всё благополучно уляжется.
– Микаэла, ради Бога, если не хочешь начинать одеваться, питаться и жить нормальной жизнью, я позвоню твоему отцу, чтобы он вмешался.
Мы все смеёмся после её слов, даже Бруклин, которая снова погрузилась в чтение своей газеты.
Позже моя мама отвела меня в салон красоты. Мне сделали коррекцию бровей, и мы обе сделали себе маникюр. Она попыталась убедить меня помыть волосы и сделать укладку.
– Ты себя запускаешь, Микаэла, – вздыхает она, когда мы уже покинули салон и наслаждаемся эспрессо в кафе неподалёку. Я не снимаю свои солнечные очки, молясь, чтобы никто не увидел меня и не стал задавать вопросы о Дилане. Я была унижена и не в настроении что-то объяснять.
– Мам, я сейчас не могу на чём-то сосредоточиться. Я опустошена и чек от Миссис Дэй на моё имя до сих пор не пришел.
– У тебя кризис. – говорит мне она с сочувствующей улыбкой. – После того, как мы с твоим папой расстались, у меня его не было. У меня была работа, и мне нужно было заботиться о тебе и Бруклин. Тебе нужно на чём-то сосредоточиться.
– Что же, напомни мне, что у меня нет ничего, ради чего стоило бы жить, почему бы и нет! Никаких детей, никакой работы, на которой можно было бы сосредоточиться, потому что карьера закрыта навечно. Отлично.
– Нет, – она сердито качает головой. – Пожалуйста, Мика, ни один мужчина не стоит этого, и ты можешь со всем справиться. Ты красивая и умная.
– Но я не хочу начинать всё заново, – вздыхаю я. – Я была счастлива, всё было удобно. Я не хочу встречаться с людьми и начинать всё с нуля. Я потеряла свой «хэппи-энд», – шмыгаю я носом.
– Нет, – она склоняется над столом, – Дилан дал тебе шанс его найти.
Я задумываюсь над её словами. Почему кому-то большое счастья? А кому-то боль и горе как мне.
– Ох, милая. Я этого не вынесу. Что случилось с моей девочкой, которая знала, что может заполучить кого угодно? – вздыхает она.
– Кое-кто разбил ей сердце, – шепчу я. Она думает, что я имею в виду Дилана, но Дилан загубил меня окончательно, в то время как моё сердце было разбито задолго до того, как появился он.
Маме удается уговорить меня на укладку в последний момент, но я отказываюсь от стрижки. Она ведет меня в свой салон, к девушке, которая занимается её волосами, Анна.
Мама усаживает меня в кресло, а сама отправляется бродить по местным магазинам.
– Сделай всё, что сможешь, Анна, – вздыхает она. – С ней сложно, она не хочет стричься или краситься.
Анна смотрит на меня.
– Ну, мы можем сделать всё, что вы захотите.
– Вы обе относитесь ко мне как к ребёнку. Я здесь и вас слышу, и мне не нужна стрижка.
И с этими словами я распускаю волосы, которые связаны в пучок на верхушке моей головы. Они выглядят как сухая солома.
– Ох, – непроизвольно вздыхает Анна, а затем понимает свою ошибку.
Моя мама ушла, и я смотрю на отражение Анны в зеркале.
– Делайте, что хотите, – я закатываю глаза, – если это поможет мне ненадолго избавиться от внимания мамы.
– Отлично, – улыбается она. – Я принесу палитру красок.
Два часа спустя я покидаю салон немного более освежённой. Мне удалось не расплакаться, пока я была там, и я была рада бессмысленной болтовне, которая окружала меня. Анна перекрасила мне мои волосы с помощью фольги, и они стали светлее моего привычного цвета.
Потом сделала мне чёлку и постригла волосы под боб-каре, немного завив их на концах, чтобы придать причёске эффект. Я была довольна. Я выглядела лучше, и мои волосы снова были гладкими и красивыми. Когда она сняла с меня накидку, я посмотрела на себя в зеркало. Я снова выглядела как человек, даже лучше, и я увидела в зеркале настоящую улыбку, которую не видела долгое время.
– Отлично, спасибо, Анна, – я подошла к кассе, чтобы рассчитаться. – Сколько?
– О, – она махнула рукой в мою сторону, – твоя мама уже расплатилась. Она возвращалась, пока мы красили тебе волосы.
– Ох, верно, отлично, мне будто снова восемнадцать, – я всё равно достала свой кошелёк и оставила ей хорошие чаевые. – Ты чудесный работник. – сказала я. – Чувствую себя на миллион долларов. Пусть все печали останутся в прошлом.
– Ты так и выглядишь, Микаэла. – произнесла она. – Надеюсь увидеть тебя снова в моём салоне.
– Обязательно, Анна. Спасибо.
Когда я вышла из салона и хотела поскорее пойти домой, на меня сзади налетел кто-то, чуть не сбив с ног. В этот день, солнце в моем мире засветило намного ярче.
Ни секс, ни отношения, а всего лишь дружелюбная болтовня между двумя людьми, которые, предположительно, даже не знают друг друга.
– Знаешь, я понимаю, что это неожиданно, но, может, сходим вместе куда-нибудь, кофе выпьем? – виновато усмехнулся он.
– Хорошо, кофе, так кофе, – слышу в своем голосе нотки волнения и съеживаюсь. Я отвратительна.
– Вот и отлично, – улыбается он.
– В двух кварталах отсюда есть кафе. Можем встретиться там в любое время. – говорю я, прикидывая, сколько времени мне понадобиться, чтобы добраться до дома и передумать.
Скажи ему, что не можешь. Скажи ему, что у тебя есть другие дела.
– Мне это подходит, увидимся в шесть. – сообщает он, смотря на мои губы.
Я эффектно сжимаю их, и парень наклоняет голову, чтобы скрыть улыбку. Повернувшись, я спокойно иду вниз к выходу, чувствуя его взгляд на своей спине. Это заставляет меня дрожать.
Незамедлительно парень испаряется, а я звоню маме, чтобы узнать, где она, и она подъезжает на своём красном автомобиле, чтобы забрать меня. У мамы есть свои собственные деньги. Несмотря на богатство её нового любовника и её любимой работы.
– Ох, Микаэла, ты выглядишь божественно, – она одаривает меня всезнающей усмешкой, будто чтобы сказать: «Я же тебе говорила». – Ты чувствуешь себя лучше?
– Мне не хочется это говорить, но да. Действительно лучше стало. Ещё я кое-кого встретила.
– Это отлично.
Дома я переоделась и навела последние штрихи своего неброского макияжа перед встречей.
Позже незнакомец замечает меня, когда я нахожусь на расстоянии нескольких футов от него.
– Привет. Я уже заказал нам кофе. – говорит он, вставая.
Его глаза одним быстрым движением оглядели меня с ног до головы. Выгляжу я неплохо. Убрав прядь темных волос с глаз, я улыбаюсь. Нервничаю, мои руки дрожат. Когда он протягивает мне руку, я долго не решаюсь пожать её.
– Чейз, – представился он. – Я бы сказал, что обычно говорю девушкам своё имя прежде, чем приглашаю их на чашечку кофе, но я этого не помню.
Мы нелепо улыбаемся его ужасной шутке, и я позволяю своей маленькой руке погрузиться в его. Я закрываю глаза на секунду, позволяя нелепости данной ситуации нахлынуть на меня.
– Ну, а я Мика. Отдельное спасибо за кофе. – говорю я, смущенно улыбаясь.
Мы неловко садимся, и я начинаю сыпать сахар в свою чашку, наблюдая за его лицом. Я вижу, что парень заказал мне Макиато. Я вдыхаю аромат и улыбаюсь.
Я пытаюсь заглянуть сквозь внешность Чейза прямо в душу. Образно конечно.
У него такие глаза, при взгляде в которые вам по кажется, будто они смеются над вами. Что касается цвета, то они были карими, а волосы наоборот темно-русые.
– Что ты так смотришь? – весело подмигнул мне Чейз. – Впервые парня видишь?
От неожиданности я смутилась, словно пойманная на месте преступления, а потом подумала: «Какого черта? Хотя бы ненадолго я почувствовала себя не такой одинокой.
– Испугался? – насмешливо хмыкнула я.
– Нет-нет, ты очень красивая. Просто необычная. Непривычная взгляду. Тебе очень идёт это платье. – он едва уловимо улыбнулся, а затем посерьезнел и добавил: – Извини, что несу всякую чушь. Я, наверное, пойду.
Я сглотнула ком в горле. Моё сердце билось, как у кролика.
– Постой, пожалуйста. Ты мне тоже очень понравился, и я бы с большим удовольствием пообщалась бы с тобой ещё.
Чейз уже повернулся, чтобы уйти, но моё «ты мне понравился» остановило его.
– Тогда это в корне меняет дело, Мика. – парень протянул мне свой телефон.
Я быстро вбила ему свой номер и сохранила. Себя назвала Микаэла. Он тут же мне перезвонил и у меня на экране смартфона высветился его номер.
– Очень рад нашему с тобой знакомству, Микаэла. – Чейз улыбнулся.
– Взаимно, Чейз. – с улыбкой ответила я.
– Слушай может погуляем завтра? – добавил он неожиданно.
– Вот так сразу? – усмехнулась я.
На прощание мы с ним обнялись, и парень нежно поцеловал меня в щеку и отступил.
Лишь наедине с собой я наконец дала волю своим чувствам. Слёзы лились по щекам, но, к своему удивлению, я вдруг поняла, что мне уже не грустно.
Я чувствовала себя нормально. Нет, даже не нормально. Прекрасно. Я была счастлива, нет, даже не просто счастлива, я парила на облаке; никогда в жизни мне не было так хорошо. По позвоночнику прокатилась теплая волна. Мне хотелось танцевать, петь, делать что угодно, лишь бы не сидеть здесь и не муссировать свои воображаемые несчастья. Я побежала в туалет, чтобы умыться и прийти в себя.
В голове звенела пустота, и только одна мысль билась в этой пустоте: «Я переживу этот день. И следующий день. И еще один...». Я переживу эту боль, чтобы расцвести, и жить со свежей силой и желанием к жизни. Но самое главное здоровье и счастье моих близких. И вот, уже кажется, жизнь налаживается. Наверное, это и есть рецепт средства от хандры.
Глава 47
ДИЛАН
Каждого человека, которого я когда-то считал другом, теперь враг, а слово «доверие» было удалено из моего словаря. Мое имя и репутация запятнаны благодаря прессе, и после прочтения заголовка, который ... напечатали сегодня утром, я решил, что сегодня вечером будет последняя ночь, которую я когда-либо проводил дома.
После суда ни на какие мероприятия я больше не ходил, но просматривал обновления от «друзей» в ленте новостей. В большинстве случаев я не понимал, о чем они пишут. Какието сплетни о знаменитостях или вообще о незнакомых мне людях, намеки на неизвестные мне телепередачи и клипы с YouTube. А чего стоили их собственные фотографии, на которых они позировали, выпятив губы и выставив ногу вперед, как лошади на параде.
Они все будто побывали на уроке, куда меня не пригласили мне и не оченьто и хотелось знать где их, всему этому научили. Девушки будто сговорились выпрямлять волосы, рисовать белую полоску на кончиках ногтей, носить часы циферблатом вниз, а сумочку на сгибе неестественно оттопыренного локтя.
В тот же вечер после суда где меня разумеется оправдали. Меня записали на прием к известному в Орландо неврологу как полагаемся.
– Я к доктору Уокеру, – проговорил я.
Не улыбнувшись и даже не взглянув на меня, секретарша сунула мне папку с прикрепленным к ней листком.
– Заполните бланк. Ждите.
Чтобы затащить меня на рутинный осмотр, бабушке пришлось названивать мне и умолять, поэтому моё появление здесь, да еще в одиночку и по собственному желанию, было для меня чемто из ряда вон выходящим.
– Дэй, – рявкнула медсестра, произнеся мою фамилию.
Я встал и подошел. Медсестра проводила меня в смотровую, где никого не было, и протянула зеленую хлопчатобумажную пижаму. Через пару секунд изза двери донесся мужской баритон: «Туктук!»
Я представился, протянул левую руку это было мягкое, но сильное рукопожатие. Доктор Уокер не мешкая приступил к делу.
– Значит, вы Дилан. – произнес он. – Расскажите, на что жалуетесь.
– На самом деле я не знаю.
– Тогда почему вы здесь? – он прочел мою анкету.
– У меня биполярное расстройство.
Было в его поведении чтото, отчего мне захотелось успокоить его, сказать: «Да забудьте, со мной всё в порядке». Не хотелось обременять его своими проблемами.
Он кивнул:
– Тогда ладно. Давайте вас осмотрю.
Он провел стандартный неврологический осмотр. Один из многих сотен, которые мне предстояли. Проверил рефлексы молоточком; реакцию зрачков на свет; оценил мышечную силу, толкая своей рукой мою вытянутую руку; проверил координацию, приказав мне закрыть глаза и поднести пальцы к носу. Наконец он записал в анкете: «Результаты осмотра без особенностей».
– Я бы хотел взять у вас кровь на анализ, провести обследование и сделать МРТ. Я не вижу никаких отклонений, но, чтобы убедиться окончательно, лучше обследоваться, – добавил он.
В приемной лаборатории меня встретил молодой худощавый оператор и провел в раздевалку.
Когда он вышел, я разделся, сложил одежду, снял свою золотую цепь и положил ее в шкафчик, запирающийся на ключ. Оператор ждал меня у входа в раздевалку. Он с улыбкой проводил меня в комнату с томографом, помог взобраться на платформу, надел на голову шлем, завернул голые ноги в одеяло и вышел наблюдать за процедурой из отдельной комнаты.
Примерно полчаса я пролежал, слушая ритмичный грохот внутри машины, а потом услышал голос оператора, раздавшийся издалека:
– Отлично. Мы закончили.
Платформа выехала из томографа, я снял защитный шлем, сбросил одеяло и встал на ноги, чувствуя себя неуютно в одной лишь больничной рубашке.
Оператор стоял, прислонившись к стене, и улыбался.
– Кем работаете?
– Зарабатываю лицом, – ответил я.
Мы зашагали к раздевалке. Оделся как можно быстрее и ушел к лифту, чтобы быстрее смыться отсюда. Процедура МРТ не слишком приятна, но в целом ничего примечательного.
На следующий день я набрал номер горячей линии, работающий в неурочное время, и вскоре мне перезвонил доктор Уокер.
– У меня хорошие новости. Вчера пришли результаты МРТ всё в порядке.
– Я так и знал.
– Да, но я все же хочу, чтобы вы продолжили обследование. На всякий случай, – проговорил он.
Я чуть не рассмеялся вслух.
– Зачем?
– Ваши анализы крови еще не пришли, поэтому лучше перестраховаться.
– Хорошо. Я продолжу курс.
Через день доктор перезвонил мне снова.
– Готовы анализы крови. – сообщил он.
– Какой диагноз?
– Вам необходима глубинно-психологическая терапия.
– Она мне не нужна.
– А ваша бабушка считает, что она просто необходима вам сейчас?
В итоге меня против воли поместили в реабилитационный центр. Да как они смели поместить меня сюда? Моя злость перекрывала все остальные эмоции, даже страх, и я сорвался.
– Дилан присяжные считают, что у тебя может быть биполярное расстройство, а сейчас как раз фаза мании. – сказала Грейс. – В любом случае тебе надо к психиатру.
Биполярное расстройство.
Быстрый поиск в гугле вывел меня на буклет Национального института психического здоровья, в котором был опросник. «Расстройство мозга, вызывающее необъяснимые перепады настроения» (да!); «часто возникает в период 16–20 лет или в начале самостоятельной взрослой жизни» (тоже да); «состояние чрезмерного счастья называется «маниакальной фазой»; сильная грусть и ощущение безнадежности – «депрессивной фазой» (да, да и еще раз да – это объясняет мои противоречивые эмоции).
– Скажите честно, – проговорил мой второй лечащий врач, словно готовясь услышать от меня страшную тайну, – никто вас не осудит. Сколько алкоголя вы употребляете в день?
– Ну, если честно примерно 0,5 литра в день.
Доктор Бейли сделал запись в своем блокноте. Тогда я не знал, что врачи обычно умножают количество алкоголя, сообщенное пациентами, на два или три, потому что пациенты часто лгут о своем пристрастии к спиртному.
– Наркотики употребляете?
– Нет. В последний раз пробовал в подростковом возрасте, – ответил я.
Доктор Бейли улыбнулся.
Вечером этого же дня, приставленный ко мне шофер отвез нас к кирпичному особняку, где жила и принимала Сара Левин, психиатр. Я с моей сиделкой по имени Тори подошел ко входу и позвонил в домофон.
– Заходите и подождите в приемной. Я сейчас буду.
– Заходите, – сказала доктор Левин.
Женщина указала мне на кожаное кресло:
– Надеюсь, вы не возражаете: я всегда фотографирую своих пациентов для архива. – Доктор Левин указала на «полароид», который держала в руках.
Я выпрямился, не зная, улыбаться мне или смотреть серьезно.
– Итак, расскажите, почему вы здесь, – проговорила психиатр, протирая очки.
– У меня биполярное расстройство.
– Простите, что? – встрепенулась она. – Повторите.
– Биполярное расстройство.
Она кивнула, как будто соглашаясь со мной:
– Вы принимаете лекарства от этого расстройства?
– Да. Мне прописали курс.
Доктор Левин спросила, испытывал ли я нечто подобное раньше, и записала: «Приступы гипомании случались, сколько себя помнит. Всегда много энергии. Бывают негативные мысли. Никогда не думал о самоубийстве».
В итоге доктор Левин пришла к выводу, что я переживаю «смешанную фазу» – то есть типичное для страдающих биполярным расстройством состояние, включающее как маниакальные, так депрессивные эпизоды. Она приподняла и опустила несколько толстых книг на своем столе, нашла блокнот с рецептами и выписала мне зипрексу – антипсихотическое средство, которое прописывают при расстройствах настроения и мышления.
Тори каждый день умоляла, чтобы я продолжал принимать прописанные таблетки.
– Ради меня. – причитала она. – Пожалуйста, прими таблетку.
Девушка была прелестна, как пирожное из кондитерской.
Взъерошенные белокурые волосы, молочно-белая кожа, добрые васильковые глаза.
Идеальное сочетание для уговора. И я принимал. Даже в тот период, когда я едва себя узнавал, порой на поверхность проступали проблески «настоящего» Дилана – тот, который не хотел причинять боль близким, но причинял. Вспоминая то время, я думаю, что именно поэтому, несмотря на весь хаос, что происходил в моей голове, я часто делал так, как сам того хотел, идя против всего окружения.
В ту ночь, когда будильник у кровати снова прозвонил в полночь, я вздрогнул и поднял голову.
Чертовы таблетки. Они меня поработили. Я схожу с ума! Мне нужно очистить организм от них.
«Вызови рвоту, избавься от них!» – твердил голос в голове. Я скинул простыни и вскочил с кровати. Прошел по коридору в ванную, включил кран и встал на колени перед унитазом. Сунув два пальца в рот, надавил на язык, и вскоре пошел сухой рвотный рефлекс. Я надавил снова. Тонкая струйка белой жидкости. Меня не рвало, потому что я уже не помнил, когда в последний раз нормально ел. Я спустил воду, повернул кран и стал ходить по ванной тудасюда.
– Что черт возьми, со мной происходит? Я теряю рассудок?
– Ты просто сходишь с ума. – подтвердила мои догадки девушка.
– Послушай, – начал было я.
– Я слушаю тебя! – раздался бархатный голос.
– Знаю, ты не веришь мне, но это правда. Меня пытаются выдать за сумасшедшего.
– Кто-то играет против тебя. Вопрос только зачем? И почему?
– Хотят поставить меня на место, но я живым не дамся.
– Но ты в той или иной мере сумасшедший. И может это правильно что ты здесь? – не сдержавшись, добавила она.
– Нет и ещё раз нет! Я часто допускал ошибки, делал ужасные вещи. Переходил грань. Но я не сумасшедший. Я это точно знаю. – заверил её я.
– Тебе не говорили, когда меня отсюда выпустят? – немедля спросил я.
– Это зависит только от тебя. Ну, чуть меньше года точно. – Тори пожала плечами.
– И как тебе моё соседство? Нравится?
– Нормально. Ты очень хороший пациент. – Тори улыбнулась, и наши взгляды встретились.
Закончив, я всё убрал и поставил на место.
Я понимал только одно все эти таблетки просто превращали меня в ходячий труп, я тупел и ничего не чувствовал ни печали, ни радости, ничего. С таблетками я не человек, а полено. Раньше в моей жизни была хоть какаято новизна: я ходил в бар, смотрел телепередачи, спал по восемь часов в день, как все люди. А сейчас не жизнь, а существование.
Постепенно эффект от таблеток слабел, и я скатывался в прежнее состояние. Тогда меня переводили на другие, и так продолжалось месяцами: новые лекарства, жуткие побочные эффекты. А иногда просто хотелось драйва, и я забивал на лечение, и попадал в передряги, и снова были эти невероятные ночи, и жуткие депрессии. Всё было однообразно до боли.
Кажется, тогда я осознал: кто бы чего ни говорил, никакие таблетки, никакая терапия не в силах меня изменить. Что бы там ни было у меня с головой, это навсегда. Терапия, лекарства все это чушь собачья. Болезнь укоренилась в моем характере, стала частью меня, мне с ней жить до самой смерти. От себя не спасешься. Вот так.
Если меня накачать лекарствами, я утихомирюсь, но буду лишь наполовину жив. Буду лишь существовать.
Карьера у меня не сложилась, а ведь я был так популярен, столько денег вложено в мою раскрутку, столько упущенных возможностей.
Я веду муторную никчемную жизнь, плыву по течению. И так постоянно. В такие моменты кажется, будто что-то съедает меня изнутри. Чем это всё закончится неизвестно.
– Я никогда ни на ком не женюсь. – спокойно сказал я.
– И как это понимать? – поинтересовалась Тори и вдруг решительно направилась к моей кровати.
– Я не вижу связующей цепи. Точнее вижу: брак, дети, внуки и смертельный исход. Но всё это так далеко, что я даже не задумывался об этом как следует. Я просто осознаю, что не смогу обеспечить ни себя, ни семью. Я не могу быть тем, кем меня хотят видеть. Кем хочешь видеть ты, сестра, бабушка. Я был ребёнком им и остался.
Девушка не холодна и не рассержена. Молчалива. Она придвигает стул и садится рядом со мной, и сердечно говорит:
– Ты мне и такой нравишься неуверенный в своём великолепии мужчина с детским мировоззрением. И я смогу перевоспитать тебя, если ты мне позволишь.
– Делай, что считаешь нужным. – сдаюсь я на её милость.
– Тогда договорилась, Дилан. Я возьмусь за тебя целиком и полностью. Научу тебя жизни. Запишу на курсы профориентации. Сможешь сам зарабатывать деньги. И всё наладится, я обещаю.
Тори, просто прелестна... ничуть не надменная. Мне кажется, что ей нравится работать со мной. Все своё время она уделяет только мне.
– Звучит просто отлично, Тори. – я невольно улыбнулся.
– Ну что же, тогда приступим завтра. – только и ответила девушка, окрылённая новой миссией, словно мне уже даровали освобождение.
Подпрыгнув на радостях, она бросилась к дверям.
Глава 48
ЭЛИС
В комнате темно, но я знаю, что где-то, за тяжелыми шторами дома, светит яркое солнце.
После того как я приняла душ и оделась, покупаю выпечку в пекарне, которая расположена в двух кварталах от моего нового дома.
Это не жизнь, а мечта. И я знаю это. Она настолько блаженна, что будущая «я» почти ненавидит меня «настоящую» за кучу времени, свободу и даже чувство одиночества.
Я с улыбкой на лице приоткрыла дверь. Комната была залита солнечным светом, шторы распахнуты, а постель заправлена. На листке была нацарапана записка: «Приходи на терассу! Поплаваем вместе...»
Я спустилась к бассейну на лифте и, когда гул двигателя смолк, прошла на терассу из поликарбоната. Взрезая подсвеченную воду и оставляя позади себя вспененный след, плыл Марк, при виде его на сердце у меня потеплело, а у него тем более. Я нередко смотрела на него и поражалась, как я могу вызывать в другом человеке чувство такого абсолютного и необъяснимого счастья.
Я подошла к борту глубокой части бассейна как раз, когда он заканчивал заплыв, и присела на корточки у самой воды.
Марк заметил меня, вымахнул из бассейна и крепко прижал к себе. С его крепких плеч каскадом стекала вода, и я возмущенно пискнула. Марк на это и рассчитывал. Улыбнувшись, он продолжал обнимать меня, пока я не обняла его в ответ.
– Ты такая теплая, – пробормотал он напротив моих губ.
Я расширила глаза и, выпрямившись, слегка оттолкнула его от себя.
Марк начал вытираться пушистым полотенцем, которые их домработница меняла трижды в неделю вне зависимости от того, пользовались ими или нет.
Он снова улыбнулся мне и притянул в свои объятия, подойдя достаточно близко, чтобы сделать это.
– Я соскучился по тебе, – пробормотал он, прежде чем склонил голову, чтобы поцеловать меня.
– И я, – простонала я ему в рот, заставив его снова улыбнуться.
Он коротко поцеловал меня ещё несколько раз, прежде чем поднял голову.
– Честно? – слегка прикусил мою нижнюю губу.
Моё часто бьющееся сердце подтверждало то, что это было правдой, и я знала, что он хотел, чтобы я сказала ему это. Как я уже успела заметить, ему нравилось слышать подобные вещи.
