Текст книги "Самозванец"

Автор книги: Селеста Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Джентльмен. Далтон испытал облегчение. Ну конечно, «лжецы» давно приняли его. Это он сам не мог себя принять.

Далтон повернулся к Кларе, протянул к ней руки, нежно коснулся пальцами ее плеча.

– Всем этим я обязан тебе, – сказал он.

Она покачала головой:

– Это все ваша веселая братия, милорд.

Их пальцы переплелись.

– А вы не присоединитесь к нашей веселой компании, миледи?

Клара огляделась вокруг. Далтон видел краешком глаза одобрительные улыбки, но не мог отвести от нее взгляда, опасаясь, как бы она не исчезла, как это уже бывало.

– Я не знаю… Я ведь никогда никого не учила.

Далтон накрыл ее ладонь обеими руками.

– На самом деле вы учили, миссис Клара Роза Торогуд Симпсон. Вы меня учили.

Он опустился перед ней на колени. Она в смущении смотрела на него, «лжецы» разразились громкими возгласами одобрения.

– Я не заслуживаю такой замечательной женщины, как вы, Клара, и все же я должен это сказать. – Он поднес ее руку к своим губам. – Я люблю вас, Клара. Я люблю вас, и вы нужны мне, нужны вся без остатка.

Он улыбнулся, увидев ее изумление.

– Вы выйдете за меня замуж? Присоединитесь к нам в качестве леди Этеридж?

Ошеломленная, Клара смотрела на Далтона. Постепенно возгласы стихли. «Лжецы» окружили ее и Далтона, застыв в ожидании. Их настойчивые взгляды усилили ужасное напряжение последних дней, и внутри Клары все затряслось от мучительного истощения. За ней охотились, ее загоняли в угол, держали на мушке пистолета, в нее стреляли и спускали по бельевой шахте. А теперь ей делают предложение?

Она раскрыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Она не в состоянии была думать. Единственным звуком был звучавший в ее голове голос Далтона. Это идеальное решение.

– Я не проблема, которую ты должен решать, – наконец прошептала она. Полная надежды улыбка Далтона угасла, и ее решимость поколебалась. – Я должна уйти. – Она отняла руку.

– Уйти?

Она отвела глаза.

– Я не могу находиться здесь. Я должна… – Покачав головой, она отвернулась. – Мне нужно подумать.

– Клара. – Далтон вскочил на ноги и обеспокоенно потянулся к ней. – Прости. Я не подумал… Стаббс! Прикажите заложить экипаж для миледи!

Клара поморщилась.

– Миледи… – с тревогой выдохнула она. – Вы полагаете, милорд?

– Клара? Что-то не так? Скажи.

Она повернулась к нему, пристально глядя в его серебристые глаза. Она видела, как горели эти глаза, как становились ледяными. Она видела так много лиц этого человека, что едва могла упомнить их все.

– Пойми, я ведь даже не знаю тебя.

Он отшатнулся.

– Понятно. – Она видела, как судорожно двигался его кадык, словно он пытался проглотить застрявший в горле комок. – Поезжайте домой. Я приеду к вам завтра…

– Нет. Мне нужно время. Время подумать. Стаббс подошел к ней.

– Экипаж ждет вас, миледи.

Клара чувствовала, как разочарованы окружавшие ее люди, но поступить иначе не могла и направилась к спасительной двери.

Глава 28

Денежное вознаграждение, которое она получила, было большим, она и мечтать не могла о такой сумме.

– Ты должна принять эти деньги, – уговаривала ее Беатрис. – Благодаря тебе устранена угроза Короне. К тому же ты стала знаменитой.

Клара обрела независимость.

Она вернулась в дом Траппов и заняла в семействе совершенно иное положение. Даже подумывала о том, чтобы приобрести себе небольшой домик.

Она разыскала Розу, чтобы пригласить ее жить к себе, но маленькая горничная, как оказалось, проходила обучение в школе Агаты и была очень довольна своим положением.

– Миледи считает, что у меня большой потенциал, – с энтузиазмом рассказывала Роза, ее глаза сияли за стеклами новых очков. – Я теперь больше ничего не роняю. И миледи считает, что мое знание подвальных помещений для прислуги найдет применение и окажется весьма полезным.

Роза нашла свое место в жизни, и Клара не могла не радоваться за нее. Хотелось бы ей сказать и о себе то же самое. Независимая жизнь полна свободы. Свободы быть отчаянно одинокой среди сплетничающих приятельниц Беатрис. Свободы проводить вечера, пытаясь найти себя в истинном искусстве, хотя плоды своего творчества Клара обычно бросала в огонь.

Она часто предавалась мечтам и в эти моменты не чувствовала себя одинокой.

Прошла неделя. Однажды в полдень Клара сидела в передней гостиной, размышляя о том, что она и впредь решительно настроена оставаться независимой, когда ей пришло в голову, что единственным человеком в ее жизни, не пытавшимся командовать ею, был Далтон. Он сердил ее, приводил в бешенство, защищал, но никогда не пытался подчинить ее себе.

Он больше не появлялся и не давал о себе знать. Это лишний раз убедило ее в том, что предложение он ей сделал, движимый чувством долга, а не любовью.

Ее размышления прервал стук в дверь. Может быть, это?..

Она подбежала к двери.

Это был не Далтон.

В дверях стоял сгорбленный старик посыльный с корзиной в руках.

– Это дом Траппов?

Клара кивнула и приняла корзинку. Вероятно, Агата опять что-нибудь прислала – ей, похоже, доставляло удовольствие делать подарки всем своим знакомым. Клара дала старику пенс и поставила корзинку на столик в холле, даже не заглянув в нее.

Корзинка мяукнула.

Клара опустилась на колени прямо в холле и трясущимися пальцами стала развязывать бечевку. Подняв крышку, Клара увидела гладкую симпатичную мордочку рыжеватой кошечки, которая смотрела прямо на нее. У нее мелькнула было надежда, что Далтон оставил у себя бедное животное с разодранным ухом и заботился о нем. Но она тут же поняла, что это не ее кошечка. Далтон, должно быть, решил заменить ее этим милым созданием.

Кошка моргнула, глядя на нее большими зелеными глазами, и сердце у Клары смягчилось.

– Мне очень жаль. Это не твоя вина, что ты не моя ободранная подружка.

Она ласково погладила кошку по голове и почесала у нее за ухом. Что-то было не так с мягким бархатистым ушком.

– Что это?

Она достала кошку из корзины и поднесла к окну, где было светло. На блестящих гладких ушках остались следы рваных ран, такие никогда не срастаются.

Глаза Клары наполнились слезами. Она крепко прижала к себе кошку, засунув шелковистую головку себе под подбородок. Далтон оправдал ее доверие. Не только оправдал, но и превзошел его. Только самый заботливый уход мог дать такие превосходные результаты – ее драгоценная кошечка сияла здоровьем.

Милое создание запустило когти ей в руку и выпрыгнуло из ее объятий.

– Ух! – Клара потерла царапину, наблюдая за тем, как кошка вновь подошла к корзинке и запрыгнула в нее. И тотчас выпрыгнула, осторожно держа в зубах свою крошечную копию.

Клара подбежала к корзинке и увидела еще прелестного полосатого котенка серо-голубого цвета.

– Котята? Ох ты, моя умничка!

А под ними, немного подмоченный от путешествия с детенышами, лежал конверт. Она осторожно открыла его, с облегчением убедившись, что содержимое конверта не пострадало.

Написанная крупным мужским неразборчивым почерком записка гласила: «Никогда не забывай тех, кого ты спасла. Твой благодарный лжец».

Понаблюдав, как мамаша перетащила обоих котят в новое уютное гнездышко, которое Клара заботливо соорудила на лучшем диване Беатрис, она отошла от корзинки и направилась в небольшой кабинет. Взяла письменные принадлежности со своего стола и быстрым уверенным почерком написала о своем согласии занять то положение, которое ей уже не раз предлагали занять.

«Дорогой лорд Этеридж…»

Клара вышла из наемного экипажа и была встречена восторженной улыбкой. Она улыбнулась в ответ.

– Мистер Стаббс! Очень рада вновь видеть вас.

Стаббс покраснел и начал запинаться, потом распахнул перед ней дверь, несмотря на то что «клуб» еще не открылся. Она полагала, что на самом деле не относится ни к числу членов «клуба», ни к разряду гостей.

Горя желанием услужить, Стаббс последовал за ней и принял ее плащ.

– Джентльмен ожидает вас наверху.

Дверь в кухню медленно отворилась, всего лишь на несколько дюймов, и она увидела три головы, залитые светом кухонных ламп. Ну и конспираторы!

– Добрый день, Керт. Надеюсь, у вас все в порядке, Баттон? Джеймс, всегда рада видеть вас.

В ответ она услышала два смущенных приветствия и одно хрюканье, которые приняла с королевской невозмутимостью. Похоже, Джентльмен был не единственным, кто ожидал ее.

Она не волновалась, напротив, чувствовала себя совершенно спокойно. Она была именно там, где должна быть, и делала именно то, что должна делать. Если Далтон Монморенси не понимает этого, придется ему объяснить.

И разве это будет не замечательный день?

Она была здесь. Фишер, шифровальщик, побежал наверх минуту назад и шепнул ему словечко, затем поднял большие пальцы и стремительно умчался.

Далтон и так бы это понял, поскольку его чувства были обострены, как это случалось всегда, когда она была рядом. Он похлопал по карману, в котором лежало кольцо. Потом проверил освещение и вновь занялся портьерами.

Полумрак создавал бы более интимную обстановку, но Далтон не хотел, чтобы возникло впечатление чувственной ловушки. К тому же при хорошем освещении этот чердак выглядел не лучшим образом, несмотря на то что «лжецы» потратили несколько часов, приводя его в порядок.

Очевидно, эта дюжина шпионов не обладала склонностью к хозяйственным делам. В конечном итоге они призвали на помощь новую протеже Агаты, Розу, в качестве консультанта. Она закатила глаза и заставила их мести и скрести заново.

Потом в дело вступила Агата, которая подобрала несколько предметов, чтобы сделать чердак более уютным и удобным. Сейчас там стоял прекрасный мольберт, а на специальной подставке лежала разнообразная бумага. Имелись также чернила всех цветов и такое количество перьев, что должно было хватить на всю жизнь.

Остальное вызывало у Далтона некоторые опасения. Обставляя его, Агата, видимо, хотела создать нечто вроде пещеры Али-Бабы. В дальнем углу находилось замысловатое сооружение из занавесей и подушек, которое заставило Далтона вспомнить простенький уголок с кипой подушек, где он отдал свое сердце горничной Розе.

Горничная Роза, Веселая Вдова Симпсон, отважная Клара и, черт возьми, даже сэр Торогуд! Очаровательная женщина, богиня справедливости и неотразимого чувственного очарования, которую он не мог вырвать из своего сердца, хотя она не отвечала ему взаимностью.

Далтон готов на что угодно. На продолжительную помолвку, тайное обручение, если таково будет ее желание. Только бы она не отвергла его предложения, как это произошло уже дважды. Дала ему еще один шанс. В этом деликатном вопросе у Далтона не было никакого опыта. Как и в вопросе общения с людьми.

Зато он с легкостью мог обсуждать экспортные поставки Китая, участвовать в дебатах по выработке закона, даже убедить в чем-либо самого принца-регента. Однако этот опыт ему сейчас был ни к чему.

Дверь открылась. Он стремительно повернулся, выдав свое нетерпение, и мысленно выругал себя. Он не станет на нее давить, пытаться повлиять на ее решение, рассказывая о своем одиночестве и своей любви к ней.

Она вошла с темной узкой лестницы и прищурилась от яркого солнечного света, проникавшего сквозь кристально чистые окна, отражавшегося от добела вымытых стен.

Черт побери, надо было задернуть шторы!

– Далтон, что это?

Она с удивлением огляделась вокруг. Далтон судорожно сглотнул.

– Художнику нужна студия, не так ли?

Она посмотрела ему в глаза и рассмеялась. Сердце его упало от недоброго предчувствия.

– Тебе не нравится.

Прикрыв рот рукой, она обвела взглядом горы рисовальных принадлежностей и «гнездышко бедуина». Потом, заметив, что он огорчился, сказала:

– Дело не в том, нравится мне или нет. Дело в том… – Она снова огляделась, не веря своим глазам. – Все, что мне нужно, – это стол, бумага и чернила. Я могла бы работать в любом уголке, лишь бы у меня было достаточно свечей.

Ага, они перестарались. Он так и знал.

– Вот. Бумага. – Он указал на стойку, похлопал по конторке, на которой лежали различные рисовальные принадлежности. – Чернила! А если понадобятся в пасмурный день… – Он открыл дверцу шкафчика и продемонстрировал солидный запас из двух сотен восковых палочек. – Свечи!

Клара громко расхохоталась. Видимо, она в восторге от его стараний. Очень довольный, Далтон улыбнулся.

Проведя руками по глазам и смахнув выступившие слезы, она наконец остановилась.

– Позволено ли мне поинтересоваться относительно… – Она кивком указала на роскошно-чувственное сооружение в уголке.

Далтон дернул галстук.

– Это дело рук Агаты. Клянусь, я ни единой душе не рассказывал о…

– Нет, в деликатности тебе не откажешь, Далтон. Ты бы не стал возводить эти декорации на чердаке.

Он потер затылок и, сдавшись, признался:

– Ну ладно. Мне не хватает тонкости. Но идея, по-моему, неплохая.

Она долго смотрела на него.

– Тебе нужен урок деликатности, мой милый британский шпион?

Чувственность, звучавшая в ее голосе, жаром разлилась по телу Далтона. Клара улыбнулась, подошла ближе и начала медленно снимать перчатки, стягивая с каждого пальца тонкую ткань. Неужели снятие лайки может быть настолько эротичным? Или его возбуждает каждое ее движение?

Она подошла ближе, и повеяло ароматом роз. Воспоминания, которые этот запах пробудил в нем, потрясли его. Он закрыл глаза и ощутил прикосновение ее руки.

Когда он открыл глаза, она уже отвернулась, рассматривая мольберт, изготовленный из прекрасного ясеневого дерева. Клара провела по нему пальцами.

Далтон жизнь бы отдал, чтобы оказаться на месте этого мольберта.

– Такой крепкий, – бормотала она. – Прочный, высокий, замечательный.

Его губы раскрылись. Он снова закрыл глаза.

Она прижалась щекой к гладкому полированному дереву.

– Тебе не хочется погладить это чудо?

У него задрожали руки. Вспотела шея, сдавило грудь.

– У меня есть для тебя подарок.

Он открыл глаза и увидел, что она протягивает ему свернутый лист бумаги. Рисунок?

Клара вошла в комнату с пустыми руками. Где она его прятала? Как он мог не заметить, когда она его доставала? В этот момент он ни о чем не мог думать, кроме ее подвязок и пышных нижних юбок, поэтому, взяв рисунок, неохотно развернул его.

И едва не проглотил язык.

– Это… это же настоящая порнография!

Склонив голову, она озорно улыбнулась ему.

– Ты собираешься меня арестовать?

Это было последней каплей. Он потянулся к ней.

– Нет. Но я собираюсь воплотить этот набросок в реальность!

Она вывернулась от него.

– Но прежде ты должен выслушать меня.

Он готов был пообещать что угодно, лишь бы вновь оказаться в ее объятиях и ощутить жар ее тела.

Желание, вероятно, отразилось на его лице, потому что она жестом остановила его. Она стояла, скрестив руки на талии, и в этой сдержанной позе, в своем лавандовом одеянии выглядела олицетворением английской женственности.

Ее вид никак не вязался с произнесенными следом словами:

– Я хочу, чтобы ты уложил меня в свою постель и чтобы мы не просто забылись, но и потеряли голову.

На мгновение он лишился дара речи и лишь растерянно моргал, глядя на нее.

– Потому что если ты не бросишь меня на эту соблазнительную гору в уголке и не заставишь молить о пощаде, я умру от желания прямо сейчас.

С алчностью скряги, рвущегося к золоту, он схватил ее в объятия и прижал к себе. Он целовал ее нежные губы, ее шею, ласково куснул мочку уха.

– Посмотри, что у меня в кармане, моя бесстрашная розочка.

Она удивленно рассмеялась:

– Уже?

– В жилетном кармане, розочка, – прошептал он говорком Монти. – И никаких твоих шуточек.

Она сунула руку ему в карман.

– Там что-то есть. Сейчас посмотрим.

Охнув, она умолкла.

Далтон улыбнулся.

Это было кольцо со сверкающим изумрудом в золотой оправе. У Клары перехватило дыхание, когда она увидела вокруг изумруда крохотные розочки.

Далтон взял у нее кольцо и поднес ее левую руку к своим губам.

– Я плохо обращался с тобой, дорогая. Хочу начать все сначала. Хочу ухаживать за тобой, как положено джентльмену.

Далтон надел ей на палец кольцо.

– Я не хочу начинать сначала. Я хочу заняться с тобой любовью прямо сейчас.

Он привлек ее к себе.

– Ты выйдешь за меня?

Она ощутила его теплое дыхание у своего уха и почувствовала слабость во всем теле.

– Я люблю тебя, Далтон Монморенси, не важно, лорд ты или грабитель. Я буду твоей супругой. Если тебе не нужна супруга, буду любовницей. – «Пожалуйста, нет, потому что я буду медленно умирать без тебя».

Он взял ее пальцами за подбородок и, приподняв ей голову, заглянул в глаза.

– Ты никогда не говорила, что любишь меня.

– Не будь глупым, конечно, говорила.

Он медленно покачал головой:

– Нет. Это было в первый раз. Я бы обязательно запомнил, потому что я вдруг почувствовал себя выше ростом и таким сильным, что мог бы сейчас играючи одолеть Керта.

С легкой улыбкой он провел пальцем по ее ресницам, смахнув с них крошечную слезинку.

Она сделала вдох и покрутила кольцо на пальце.

– Да, я люблю тебя, но боюсь, что из меня выйдет довольно шокирующая леди Этеридж.

Далтон замер, не выпуская ее из объятий.

– Посмотри та меня, Клара. И это все, что ты видишь? Лорда Этериджа?

Она закрыла глаза и покачала головой:

– Именно таковым ты и являешься.

– Взгляни шире, молю тебя. – Его голос, в котором слышалось отчаяние, прервался.

Это поразило ее, словно стрела. Она причиняет ему боль.

– Постарайся забыть о моем титуле, – прошептал он. – Постарайся разглядеть меня.

Он прильнул губами к ее губам.

– Выходи за меня, – прошептал он. – Я люблю тебя, мой цветочек, жить без тебя не могу.

Прильнув к нему, Клара рассмеялась сквозь невольные слезы:

– Что ж, в таком случае я выйду за тебя. – Она поцеловала его. Потом лукаво усмехнулась. – Интересно, сколько кошек можно разместить в особняке Этериджа?

Эпилог

Далтон стоял в дверном проеме студии на чердаке, наблюдая за тем, как жена рисует. На самом деле у нее получалось очень плохо. Он никогда не видел, чтобы она так плохо рисовала.

Он поднялся наверх с корзинкой лучших пирожных Керта и бутылкой вина, надеясь соблазнить Клару на «бедуинский» пикник и уговорить перекусить.

Но сейчас его мысли приняли совершенно другое направление. Что-то должно быть не в порядке, если Клара так плохо рисует. Ее талант лишь стал ярче за месяцы с момента их женитьбы, поскольку в ее распоряжении имелось все необходимое и масса времени, она занимала должность художника-идентификатора при «Клубе лжецов».

И дело пошло. Клара начала обучать новобранцев рисованию и сама теперь могла нарисовать пригодный портрет, основываясь на одном лишь словесном описании. В ходе обучения «лжецы» оттачивали свою наблюдательность, поскольку соперничал и друг с другом, стараясь поразить Клару своим мастерством. Коллис, недавно приступивший к обучению, был лучшим студентом.

Но это…

– Мой цветочек, ты хорошо себя чувствуешь?

– Гм…

Она продолжала рисовать, каждая последующая линия была менее ровной и более неразборчивой, чем предыдущая.

Далтон по-настоящему встревожился. Он тихо подошел к ней сзади и взял за руку, которой она рисовала. Что-то было не так, и тут он заметил, что держит ее не за ту руку!

– Почему ты рисуешь левой рукой?

Клара наконец повернулась к нему и улыбнулась:

– Привет, дорогой. Я не слышала, как ты вошел.

– Я знаю, ты была слишком увлечена. Почему ты рисуешь левой рукой?

– Для лорда Ливерпула, конечно.

– Ливерпула? Но зачем ему… О нет, Клара! Скажи мне, что ты думаешь не о том, о чем подумал я.

– Ну, честно говоря, Далтон, он ведь сказал, что сэр Торогуд не может больше рисовать. Но он ведь ничего не говорил о мистере Андеркайнде.

Далтон закрыл глаза.

– И кто же такой этот мистер Андеркайнд?

– Ты держишь его за руку.

Далтон открыл глаза и посмотрел на маленькую руку в своей руке. Ее левую руку. И этой рукой, наловчившись, она будет рисовать рисунки, совсем непохожие на те, что рисовала правой.

Мистер Андеркайнд грозил неприятностями. Мистер Андеркайнд, вполне вероятно, способен обрушить на их головы гнев лорда Ливерпула, и это теперь, когда все наконец утихло.

Мистер Андеркайнд заставит Ливерпула вывернуться наизнанку, пытаясь узнать, кто же он такой.

Далтон не смог сдержать смех.

– Думаю, мне понравится мистер Андеркайнд. – Он поднес ее измазанную углем руку к губам и поцеловал. – Как насчет того, чтобы дать мистеру Андеркайнду передохнуть несколько минут?

Клара подняла брови.

– Но я только что научила его правильно рисовать круг.

Далтон прижался к ней и прошептал на ухо, хотя они были совершенно одни:

– У меня есть пирожные со сливками.

– О!

– И клубника.

– Звучит заманчиво.

Он покрыл поцелуями ее шею, куснул ложбинку над ключицей и почувствовал, как участилось ее дыхание.

– Но в этой палатке хватит места только для двоих. Так что тебе придется оставить мистера Андеркайнда снаружи.

– Мистера… кого?