Текст книги "А драконы здесь разные или мама для дракона (СИ)"
Автор книги: Селена Акс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 36. Интересные выводы и интересные вводы
– Был слишком большой выброс манны, – заключил лекарь, крутя мою голову, а я смотрела на красивого мужчину с желтыми глазами.
– Как такое может быть? Насколько я понял, её магию запечатали на неопределённый срок, – спросил тот самый красивый мужчина не выпуская моей руки. Было приятно. Не сдержавшись, сжала руку, смотря на наши переплетённые пальцы. Он сжал её в ответ. Прия-атно. Ого! Он ещё и поцеловал её! Вдвойне приятно!
– Как бы вам объяснить… Ей запечатали внешний резерв манны, но был ещё и внутренний. Впервые такое вижу, если честно. Скажи мне кто, я бы не поверил, если бы не видел в живую. Как только заблокировали внешний резерв, начал просыпаться её внутренний. Так он мог «спать» многие года и десятилетия, она могла дожить до старости, не зная о нем. Но видимо, она начала призывать магию, после блокировки первого резерва. У любого другого ничего бы не вышло, но здесь… Внутренний резерв начал пробуждаться, откликаясь, после чего и произошёл столь мощный взрыв, когда он столкнулся с запечатанным внешним. Это как прорывание дамбы, вылетание пробки и так далее… Но вот откуда этот внутренний резерв…
– Могло ли быть так, что он остался после прошлой жизни? – вдруг спросил желтоглазый мужчина по очень сложному имени. Вроде Рид… Вздрогнув, я ощутила, как холодок прошёлся по всему телу.
– Странное предположение, но это возможно. Скорее всего, внутренний стержень, защита ауры и ещё пару факторов могли сыграть важную роль, – пожал мужчина-лекарь плечи, оставляя мою голову и ауру в покое. Взгляд невольно переместился на маленького мальчонку, что смотрел на меня со слезами, прижимая к груди тканенную игрушку принца. Почему-то нижнюю часть…
– Доктор Врач, когда мама вспомнит меня? – задал вопрос тихо, надрывно, а у меня кольнуло в сердце. Неужели я правда его мама? Вот прям… настоящая?
– Не могу точно сказать… Память будет восстанавливаться в течении пары дней. Как я говорил, выброс был слишком мощный, из-за чего твоя мама и лишилась памяти. – улыбаясь извиняющейся улыбкой попытался объяснить лекарь. Почему ребёнок назвал его доктором врачом? Смешное слово… На грача похоже… А-а… Врач… Точно!
– У нас это называется амнезия, – затаив дыхание выдохнула я тихо, не шевелясь, боясь спугнуть какие-то урывки воспоминаний. Сегодня утром было так же!
– Похоже девушка начала что-то вспоминать… – пробормотал лекарь, исписывая листочек, – В общем. Принимать эти травы, заранее заварив. Три раза в день. Как проснётесь, днём и перед сном. Они должны помочь вспомнить.
– До свидания, – кивнула, грустно выдохнув. Упустила! Ту ниточку, что вела к чему-то знакомому и некогда родному. Досадно поджала нижнюю губу, игнорируя тупую боль от раненных губ.
Мужчина вышел, а я тупо смотрела перед собой. Итак. Что мы имеем? Меня зовут Роксана, этот мужчина с желтыми глазами вроде мой мужчина, а это наш ребёнок. Или мой. Я ещё не совсем поняла.
– Иди сюда, огонёк, – позвал меня тихий голос Рида, отмерев, я моргнула, смотря на него. Даже не заметила, как он отошёл к окну. Ребёнок продолжал стоять в стороне смотря на меня с надеждой. На что он надеялся, я не понимала.
– Куда? – спросила я охрипшим от молчания голосом. Малыш сжал игрушку, смотря на меня из под ресниц.
– На ручки, – мужчина развернулся, не смотря на ребёнка, расставляя руки.
Наверное, это мой сын, но от другого мужчины. Может, я даже была замужем, оттуда и ребёнок, а это, тогда мой нынешний фаворит.
– На ру-учки, – протянула я, завороженно и даже протянула руки вверх. Легко поднявшись, я оказалась в объятиях. Мужчина сжимал меня, уткнувшись в шею, как-то обречённо сопя. А я смотрела на маленького мальчика.
Подозвав мальца рукой к нам, я неловко улыбнулась. Он робко подошёл, выкидывая игрушку и утыкаясь в мой живот, шмыгая носом. Вот уж точно, в пупок дышит.
– Ты знаешь, что ты та ещё дура, огонёк? – просил тихий голос мужчины, что не обращал внимания на ребёнка.
– Чего это? – сразу подбочилась я, хмурясь. Неосознанно кладя ладонь на белую макушку.
– Вот что ты за этим хворостом пошла? Подобрала бы у пещеры три-четыре палочки, огонь бы я поддерживал. Нет, ты пошла в лес, так ещё и следы путала. От кого? От белок? – мужчина выдохнул, прикусив кожу у основания шеи, заставив меня вздрогнуть, – Я чуть с ума не сошёл… Начался ливень, тебя нет. Мы идем тебя искать, так ещё и дождь все запахи скрыл. Очень повезло, что к моменту, как мы тебя выследили, ничего плохого не случилось и портал активировать они не успели.
Неловко улыбаясь, я слушала. Ничего из этого не помню….
– Ты ведь даже рассказать ничего из этого не сможешь. Но заверю, волноваться больше не о чем. Тот ублюдк… Ждет своей казни. А вот всех, кто был в лагере пришлось убить сразу.
– А… тебе ничего не будет… За то, что ты убил кого-то? – почему-то заволновалась я. Даже стало как-то неуютно.
– Мне напомнить, сколько убила ты, огонёк? – Иронично заметил мужчина, сжимая меня до хруста. Я похолодела.
– Я убивала? – замерев, я смотрела на свои руки, перестав обнимать в ответ желтоглазка. Неверие и шок. Я… убивала. Подняв руку, на которой была кровь моих жертв, я прижала её к рту, сжимая щёки.
– Чтобы жить, – дракон грустно выдохнул. – Ты спокойно к этому относилась. Если быть точнее, тебе было всё равно.
– А ещё мама любила меня! Мама должна всё вспомнить!
Я… была таким плохим человеком?
Глава 37. Я лишь осколок
– А куда мы держали путь? – осматривая свой транспорт в виде одного коня, спросила я мужчину, подавая мальцу петушка на палочке.
Конь радостно пофыркивал, мотая головой. Он в нетерпении отплясывал, зазывая меня его оседлать. Только вот… Я не уверенная, что смогу. Но этот красавец завораживал, и я невольно прошлась ладонью по мощной шее.
– Домой, – сказал задумчивый мужчина, смотря на меня так, будто я умру через три часа, – Ты сможешь удержаться в седле?
– Я попробую, – кивнула, следуя наставлениям желтоглазого мужчины и ставя нужную ногу в стремя. – Думаю, сработает мышечная память, а через дня три-четыре, я уж должна буду всё вспомнить!
– Ты, огонёк, любила гнать Фергуса во всю. Он знает, что ты любишь скорость. Я боюсь, что он может разогнаться, а ты выпадешь.
– Надеюсь этого не будет. – пожала плечами, содрогаясь от подобных фозможностей, гладя лошадкина по шее. Фергус. Надо запомнить.
Внезапно, голову прострелила боль. Зашипев, обхватила рукой висок, другой не выпуская узду. В голове начали всплывать смутные картинки и какие-то отголоски, будто кто-то… перекинул файлы с компьютера на флешку или наоборот!
Я вспомнила! Часть своего детства, странную технику, что окружала меня и я даже знала её название и то, как ей пользоваться! Я вспомнила заведения, что звались садиком и школой, куда ходила и очень это не любила, ведь там заставляли. А если заставляют, то я принципиально не буду! И это всё обрушилось такой волной и странным пониманием дела. Большинство слов, что были мне знакомы проносились перед мысленным взором, пока я зажмурившись, чуть и правда не выпала из седла.
– Я что? – пересохшими в миг губами просипила я, когда меня удержал мужчина, озабочено смотря на меня, – Из другого мира?
– Ты вспомнила? – напряженно спросил он, с отблеском надежды.
– Не всё… лишь половину. Своё детство. Я была странным ребёнком, – хмыкнула, а перед мысленным взором встала та самая картина.
– Почему? – спросил тоненький голосок, а я ласково ему улыбнулась. Ребёнок сидел в седле мужчины, и крепко держался за выступ на седле.
– Однажды с подругой я привязывала всякие вещи, как сумочку, камень, игрушку и всякое такое к нитке-резинке и сбрасывала с последнего этажа дома в пролет, смотря, как он будет прыгать, пока не вывалиться, или резинка не развяжется, – вспоминала я с улыбкой. Подруга предоставила свою сумку и нитку-резинку, а я предложила. – А как-то, когда мы с ней поссорились, она рассказала родителям, а потом мы сразу помирились. Но она рассказала мне о том, что рассказала родителям и мы с ней делали для них вид, что мы всё ещё дуемся друг на друга. И знаете, как? – я тихо прыснула, смотря в даль, – Как только они смотрели на нас, мы отворачивались друг к другу спиной, складывали руки на груди и дули губы.
– Так ты с самого детства была такой? – нежно спросил мужчина, заставив меня сбросить то состояние и покраснеть.
– Похоже. А ещё… меня почему-то терзает то, что я сейчас совсем не та я… То есть… Будто я и не я вовсе… Будто меня разбили на несколько частиц…
– Надеюсь ты вернёшься, – пробормотал мужчина, проверяя ремни. А мне вдруг стало как-то… не знаю даже… Ощущение такое, что он чего-то от меня всё время ждет. А когда не видит, разочаровывается. И мне самой от этого плохо. Потому что я и не я вовсе…
Наверное… я запала ему в душу. Та я, что настоящая… Неловко передёрнув плечами, я почему-то подумала, что я всего лишь фальшивка. Конь медленно шагал по просёлочной дороге, рядом переговаривались мужчина и мальчик. Он что-то ему объяснял.
Так странно ощущать себя… не той, за кого себя выдаешь.
– Слушай, – тихо обратилась я к мужчине, – мы можем заехать к какой-нибудь ведьме?
– Что случилось?
– Я чувствую себя странно. С того самого момента, как очнулась. Я говорила тебе о том, что будто всего осколок. Может я себя накручиваю…
– Если это чувствуешь ты, то заедем.
– Так просто? – удивилась я, думая, что придется его уговаривать.
– Мы проверили твою ауру и манну, с ними всё относительно в порядке, но не проверили оболочки души.
– Это что? – невольно приложила руку к груди.
– У солнечного сплетения, внутри есть седьмая оболочка, в которой и хранится душа. Остальные оболочки у тебя были повреждены из-за Карнелии, и если ты ощущаешь в себе что-то странное, то это могут быть проблемы с оболочкой. Если не заметить их вовремя, то… – его голос надорвался, а он поджал губу, отворачиваясь, – стоит поспешить!
– Ты прав…
– И правда случай интересный, – сказала женщина лет двадцати-тридцати, когда я легко вынырнула из астрала. – Оболочка расколочена так, что от неё одни обрывки и остались. Пройдёт долгое время, прежде чем она восстановиться. Советую беречь её драк… дорогой, – ведьма явно обращалась к мужчине, а я лежала не веря.
Он дракон. Артринор дракон, и зовут его вовсе не Артринор, а Тари! Мой Тарити! Память рисовала мне его в обличие зверя. И это меня пугало! И малыш дракон доверия не внушал! Я что? Дура подбирать всякое подозрительное? Как оказалось, да!
Стоило дракону приблизиться, как я шарахнулась от него, ударившись затылком. Он поджал губы смотря на меня странным взглядом. Но боль и грусть в них была такой отчётливой… сердце сжалось, а я отвернулась.
– Она не просто потеряла память, – продолжила ведьма, когда он отошёл от меня, – Она… вывернула и сломала свою душу… Если бы она не сказала о том дискомфорте, что испытывала, то могло бы быть поздно.
– О чём вы? – нахмурилась, представителяя нечто светящееся и нематериальное, которое так и норовит улететь, – как можно сломать душу?
– Дорогая, – ласково улыбнулась мне ведьма, погладив по голове, – смотри, можно её разбить на осколки. Как зеркало. Своими чувствами. А можно сломать, прям как кость. Будь она разбита, помочь не смог бы никто. Без оболочки, ты бы быстро умерла, а твоя душа растворилась в негативных эмоциях. Но. Если она сломана как кость, это говорит об одном. Не всё потеряно. Я смогу помочь. Она просто надломлена, и срастить я её точно смогу.
– Сможете вернуть всё как было? – спросила я, колеблясь.
– Точно золотко. Но, дорогой, ты должен оставить её у меня, а сам возвращайся. – нахмурившись, дракон хотел ответить что-то колкое, но она его перебила, – возвращайся в свой замок. Ты со мной по гроб не рассчитаешься. А тут одним разом всё не закончить. Возращайся через неделю. – схватив его под локоток, умыкнула к окну. Ведьма пыталась говорить тихо, но я всё равно все слышала, – без вашенского обряда девка больше года не проживёт. Найди ей покровителя и наставника.
– С этим проблем нет. Она под моим крылом.
Ведьма усмехнулась, добавив: «И под сердцем». Дракон за ней повторил, не скрываясь.
Так странно. Ко мне дракон, несмотря на свои чувства был… довольно холоден. Ни разу не поцеловал. Будто… он тоже заметил изменения, и казалось, они ему не нравится. Он смотрит на меня, и что-то ищет в глазах, а я испуганно отвожу взгляд. Невольно подумалось, что я занимаю чужое место.
– Артринор, положи на место дохлую мышь, это не игрушка, это тётин ингредиент для ритуала. – спокойно, я бы даже сказала, не заинтересованно попросил дракон старший, не смотря на меня. Я поджала губы.
Я не та Роксана. Я боюсь всего. А она была бесстрашной. Легко перенесла переход из родного мира в этот, не сдалась не разу, искала то, во что верили единицы и ведь нашла! Я бы сдалась, сломалась… единственное, что нашла бы, так это силы, чтобы выпить яд. Она знала то, что её ждет, и меняла судьбу, не оборачиваясь ни на что. Она жила так, как хотела.
– Вам стоит отправиться без неё, можешь подготовить для неё место в своём доме и приезжать в срок. Я верну твою женщину. – начала ведьма, нежно улыбаясь маленькому мальчику, но обращалась к его дяде.
Память и правда вернулась, но… что-то было не так. Я не та. И я не знаю почему… Казалось, всё то время я спала. Я про то, как я жила до этого. А уснула я… Замерев, я шокировано уставилась на ведьму. Не верю…
– Я… та самая слабая, наивная и безхребетная личность, что передала главенство более сильной? – хрипло спросила я саму себя, не веря. Самые первые воспоминания шли до того самого переломного момента, а дальше сама вспомнить я не могла. Если бы не веда с её знахарством и ритуалами, то и не вспомнила…
Ведьма смотрела мне в глаза, но не улыбалась. Её взгляд был таким… циничным и серьёзным?
– Да. И мне стоит вернуть другую твою сторону. Тебя вывернуло наизнанку, когда сила прорвалась. Отсюда и та мучительная боль. Не каждый пережил бы, но ты сильная девочка со своим стержнем, что и помог выстоять.
– Вы же понимаете, что не я, – на глазах навернулись слезы, но я не смела их смахнуть, – И Ридейанар видит её, но не меня, я же вижу с каким разочарованием он смотрит, когда я поступаю не так, как моё Альтер-эго, – я перевела руку на ребенка, что испуганно застыл, – я даже ему не мама! Я за себя-то обязанность боюсь брать, а тут…
– Послушай, – ведьма села рядом, поймав мои руки, говорила она мягко, но меня не оставляло то, что все думают, будто я фальшивка, – Вы, это две стороны одной медали. У некоторых, таких личностей может быть больше чем две. Одна добрая, пугливая и милосердная, другая более жестокая, злая, решительная, перечислять можно долго, но лишь вдвоём вы составляете ту самую… Вы как осколки, без тебя или без неё, целой картины и не сложиться… Поверь, дракону сложно, они более чувствительны к изменениям второй половины…
– Что? – пересохшими губами прошелестела я, смотря на Рида, что подошёл, но молчал, он поджал губы, одной рукой обнимая мальчика, что смотрел на меня, точно побитый пёс.
– Одно дело, когда перемены незначительны, другое когда они резкие, вскоре он бы привык и смирился, как ни как, ты та, что выбрало его сердце.
– Не правда. – покачала головой.
– Правда, – кивнул он, – Ведьма права, привлекла меня немного иная ты, но я бы никогда не отказался. Смотря на тебя, я вижу лишь бледную тень тебя целой и это делает мне больно. Ты же тоже не чувствуешь себя полной, – тихо ответил дракон, подхватил мальца и вышел, но в блеснувших глазах было столько боли…
– Если не вернуть второй осколок, ты долго не проживёшь, – тихо начала ведьма, после минуты молчания, – с драконом мы многое обсудили, но решать лишь тебе. Ты можешь продолжить жить так, если захочешь.
– А что… – прокашлявшись, я продолжила, – с моей второй половиной?
– Она, как и была когда-то ты, сейчас спит. Внутри тебя, в самом укромном месте, на месте, где до этого лежала ты.
– Она-а, плавает в формалине, – невесело улыбнулась, смотря в почерневшие местами зеркало напротив, – несовершенство линий, движется постепенно… У меня её лицо и её имя, свитер такой же синий… – я спрятала лицо в ладонях, – Я не справлюсь…
Глава 38. Борьба с прошлым
В носу всё ещё свербели благовония Назгарии, но вроде получилось. Или нет? Ничего не изменилось, ну кроме того, что куда-то делась сама ведьма. Но она могла и выйти, кто знал сколько я провалялась на полу?
С кряхтением я поднялась, с некоторым разочарованием осматривая деревянный дом ведьмы. Пройдя, засмотрелась в окно, за которым была тьма, «огладила» себя собранными веточками какой-то травы, что висели у потолка.
Чихнув, потёрла нос, неловко переступая с ноги на ногу, топталась на месте. Стоит поискать Назгари? С опасением открыла дверь, что пугающе скрипнула. Сглотнув, я осмотрела то, что находилось за избой. Замерев, я неверующе смотрела на улицу. Оглянувшись, несмело вышла, боясь того, что ступени могут обвалиться.
Стоило мне коснуться босыми ногами травы, как дом тут же исчез. Панически обернулась, задерживая дыхание, смотря на некогда знакомую комнату. Ноги стояли на ворсистом ковре.
Испуганно обернувшись я встретилась глазами с тем, с кем некогда у меня была очень сильная связь. Опустив взгляд, увидела девочку, что сдерживала слёзы. Ей было одиннадцать-тринадцать лет. Испуганно отступив, я уперлась попой о стол.
Отец издевался и смеялся. Ему было весело. Как и моей младшему брату. Он мерзко хихикал, слушая оскорбления в мою сторону от отца. Больнее всего было слышать «долбоящер». Почему он всё это говорил? Ему просто было скучно, и младшего он любил больше.
Я и правда казалась жалкой, но кое-что оставалось неизменным. Прореви я хоть неделю, этого никто не поймет, стоит мне натянуть улыбку и стерев слезы с щек. Глаза никогда не краснели, а плакала я всегда беззвучно. Думаю, именно в том момент моя крепкая связь с отцом, которого я несмотря на его частое отвратительное поведение ставила выше себя, и дала трещину. Я тогда просто сбежала. Прихватив вещи, ушла в больницу к маме, что следила за больной бабушкой.
Смотря на довольного своим поступком отца, я подбежала к входной двери, выбегая из подъезда. Я вновь сбегала от самой себя. Но стоило мне увидеть дверь, ведущую на улицу, распахнув её, как я вновь оказалась в квартире, смотря как пьяный отец угрожает нам. Испуганно зажавшись, я, точно кролик перед змеёй, не могла пошевелиться и что-то сказать. Я была уверена, стоит мне привлечь внимание, как он тут же на меня кинется. Но думаю единственное, что действительно останавливало его от того, чтобы кинуться на маму, так это воющий сиреной младший брат.
Я и сейчас смотрела замерев, боясь привлечь к себе внимание. Я смотрела как он играется с кухонным ножом и угрожает нам. Если бы только я… была сильнее… храбрее… если бы я могла так же кинуться на него, защищая остальных, как на Флориана или бандитов. Но я не могла даже выдавить из себя и звука. В глазах стоял страх. Стоило сделать ему резкий выпад с мою сторону, как я дернулась, а картинка сменилась.
Стоя в некогда своей комнате, я смотрела на себя, которая лила слёзы. Почему? Я и до сих пор не знаю. Уткнувшись в подушку я плакала тихо, так, что бы никто и не понял. В зале мама давала показания участковому, что приехал, когда мы вызвали правоохранительные органы. Отца держали, скрутив руки, а у меня в ушах эхом стояли его крики о том, что я предательница. О том, что он отказывается от меня как от дочери. Мне было стыдно выйти к правоохранителю органов, видя в его глазах жалость.
К сожалению, отца выпустили на следующий же день. После, они с мамой помирились, но… в его присутствии я больше не могла расслабиться. Когда он уезжал на вахты, дома было хорошо, но стоило ему приехать… у меня начиналась бессонница, болезни, стресс и депрессия.
Посмотрев в зеркало, я увидела те же испуганные глаза, что и раньше. Я очень боялась родительских скандалов, потому что отец легко поднимал руку. Нам с братом подзатыльники, а мама могла и с фингалом проходить. Сколько я её уговаривала уйти? И не счесть. Но что? Правильно, детям нужен отец! С таким отцом, лучше, когда его нет.
Смотря в свои вечно испуганные глаза, я коснулась рукой гладкой и холодной поверхности стекла. Однажды он начал меня душить. В шуточной манере. Правда тогда чуть не задушил. Но это же всего лишь шутка! Тогда я была старше, выхватив вилку со стола, с размаху ударила в живот. Ему повезло, что зубцы у вилки были тупые.
Я же вечно всего боюсь. Детские страхи, возможности, того, что может обитать в темноте. Шугаюсь от звука шуршания кустов вечером. Но ведь… Я куда сильнее.
Помню, стоило мне повзрослеть немного, до годков семнадцати, как ему сделалось некомфортно. Неосознанно я давила своей энергетикой, пытаясь подчинить. Ещё бы. В его отсутствие, в доме доминировала я. Я про важные решения. Родственники нередко говорили, если мне не нравится человек, он со мной в одной комнате долго просидеть не сможет. Вылетит как пробка. Это получается неосознанно…
Схватив канцелярский нож, я снова осмотрела себя в зеркало. Это всего лишь пережитки прошлого. Бояться их и дальше глупо. Особенно, когда большинство я уже победила.
Я решительно смотрела в своё отражение зеркала, сверкая бесстрашным взглядом. Стоило отвернуться, шагая к двери, как пол начал проваливаться. Я не успела ни за что ухватиться, падая спиной в пропасть, в одной руке сжимая канцелярский нож, которым я резала картон и чистила пятки от старой кожи, другая рука всё еще надеялась за что-то зацепиться.
Картинка сменилась. Я стояла в школе. В классе десятом. Я сидела тихо в своей компании. Явно перемена. Девочки что-то оживленно обсуждали, пока я накидывала в своём скетчбуке наброски карандашом. Да-а… Я ведь когда-то рисовала… А после у меня совсем не осталось на это времени.
Передо мной мелькали мои упущенные возможности. Поступить туда, куда хотела. Начать жить по-иному, позволить перерасти из дружеских отношений в романтические и таких было больше сотни.
Внезапно всё вновь остановилось. На этот раз проскакивали мои друзья. С садика. Не знакомые, а именно те, с кем я когда-то сумела построить особую связь. Я смотрела на них с нежностью, рука, что сжимала канцелярский нож, разжалась, а он упал, но я даже не обратила внимания, поддавшись воспоминаниям.
Я из-за тех событий, связанных с семьёй, все время мечтала сбежать из реальности. Жила выдуманными историями, входила в новые субкультуры, фандомы. Читала много, лишь бы отречься от реальности. А сейчас, я смотрела на девочку, у которой стекали слёзы по щекам после очередной ссоры с родителями. Я смотрела, как она от безвыходности заглатывает почти всю баночку с таблетками. Потом будет очень плохо. Желаемого она не добьётся, её боль никто не воспримет всерьёз и она месяц будет мучаться от болей в желудке.
Выдохнув, я отвела взгляд. В таком состоянии я всё время рисовала свою смерть. Она всегда была разной, но кое-что было неизменно. Все резко понимали, как им плохо без меня, что не уделяли нужного внимания и не ценили пока я была, сейчас им только локти кусать.
В то время я вела довольно затворнический образ жизни, наверное именно поэтому сейчас я разъезжаю на своем коне по миру.
Переступив через воспоминания, я застыла на против бабушки и дедушки со стороны отца. Они были довольно холодны в сторону нашей семьи. Наверное, поэтому-то отец всё время желал выслужиться перед ними. Ну в общем, любимыми внуками были не мы. И учились не так и жили не так…
Только вот они с таким отношением и стали никем, слушая упрёки, я легко оставила их за спиной, открывая очередную дверь. За дверью была комната с двумя колоннами, а на них рычаги. Подёргав их, я поняла, что они отвечают за отъехавшие стены. Только, чтобы пройти дальше надо разобраться…
Намучавшись с механизмом, я прошла дальше, смотря на портреты людей, что значили когда-то что-то для меня. Их было мало. Коридор вывел меня к комнате полностью заросшая розами. Там больше было шипастых клубков, нежели цветов. Там же стоял и гроб. Помня все видеоигры с их подвохами обошла комнату. И хорошо, что сделала.
Заметив странную дверцу, заросшую сорняком, я попыталась её отодрать. Здесь я чувствовала опасность. Неосознанно. По спине прошлись толпами мурашки, решая устроить парад. Сдирая руки в кровь, но срывая розы, я не заметила шорохов. Кто-то бросился на меня со спины, повалив на землю.
Я панически начала искать канцелярский нож, но не находила. Чёрт! Неужели потеряла? Отталкивая и царапая, я слышала, как заходило моё сердце ходуном. Нечто лохматое, разодрала мне руку на плече, и кажется намеревалась убить. Ещё немного и у него бы получилось! Вспомнив о том, что у меня есть мой кинжал, я выхватила его, целясь в сердце монстру.
Оттолкнув неживую тушу, я чувствовала дрожь в теле. Было очень страшно, я чувствовала как ко мне подбирается истерика, но я запинала её ногами, напоминая, что нужно открыть дверцу.
Крепче обхватив кинжал, я рубила острые кусты. С силой надавив, открыла дверь с легким скрипом. Выдохнув, прижала кинжал к груди, нагибаясь проходя и тут же закрывая дверь.
Здесь тоже были цветы. Но не шипастые розы, а мои любимые эустомы. Посередине стоял пьедестал, на который падал свет и хрустальный гроб со всеми удобствами.
На мгновение закрыла глаза, решительно поднимаясь к хрусталю. Моё спокойное и безмятежное лицо вводило в заблуждение. А дальше что делать? Шмыгнув, начала действовать интуитивно.
Залезть в хрустальный гроб рядом было легко. Взяв свои руки в свои. Смешно звучит, хмыкнула. Я должна сказать лишь одно, касаясь странного осколка, что спящая я сжимала в руках.
– Я дарю тебе жизнь. Нашу жизнь. Мы проживем её вместе, ведь мы – одно целое. – мои слова становились все тише и тише, а глаза слипались, последнее, что я увидела, как дрогнули мои ресницы. Теперь все будет хорошо.