Текст книги "Чудесный сад"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Когда стемнело, визирь уже был в доме кузнеца. Красавица с улыбками и шутками приняла гостя, усадила его у очага и поставила перед ним кумыс, мясо и сладости. Но только визирь, разнежась, протянул руку к угощеньям, как вдруг раздался резкий стук в калитку.

– Что это? – в страхе спросил визирь.

Жена кузнеца хорошо знала причину стука: она ещё днём подвесила у калитки молоток мужа, а теперь ночной ветер раскачал его, и молоток забарабанил по дереву. Но женщина сделала вид, что и сама она тоже ужасно перепугана, и, всплеснув руками, быстро заговорила:

– Драгоценный гость, должно быть, это стучится мой брат. Он не задержится долго. Спрячься, прошу тебя, на минутку в соседней комнате.

И открыла перед гостем дверь.

Едва визирь ступил на порог, женщина подтолкнула его сзади, и он полетел вниз головой в глубокую тёмную яму. А жена кузнеца хохотала наверху.

В эту минуту, сидя под стражей в ханском дворце, кузнец достал голубой цветок и поглядел на него: цветок был свеж и пахуч, как в день разлуки с любимой. И кузнец нежно поцеловал его.

На другой день жена кузнеца кинула в яму ворох овечьей шерсти и приказала своему пленнику расчёсывать её.

– Да смотри, работай усердно, не то в полдень не получишь просяной лепёшки!

Много дней провёл визирь в яме за работой, получая на обед просяную лепёшку, а хан всё ждал его, и наконец ожидание наскучило ему.

Однажды он говорит второму визирю:

– Видно, твой старший приятель ничего не добился, раз он не смеет показаться мне на глаза. Горе вам, если вы оклеветали мастера!

Визир помертвел от страха.

– Великий хан, – сказал он, – мы говорили тебе чистую правду. Прикажи – и я докажу тебе это.

Хан сказал:

– Хорошо!

Миновало какое-то время, и со вторым визирем произошло всё точь-в-точь так же, как и с первым. Потратив напрасно деньги, и он угодил в тёмную яму. Очутившись на дне, он разглядел человека, расчёсывавшего овечью шерсть.

– Кто ты? – спросил второй визирь.

– А ты кто? – спросил у него первый визирь.

Тут они узнали друг друга и принялись ругаться, упрекая один другого в своей нежданной беде. А жена кузнеца хохотала, слушая ссору. Потом она опустила в яму прялку и приказала второму визирю прясть овечью шерсть.

– Да смотри у меня, будешь работать плохо – не получишь в обед просяную лепёшку!

Кузнец же в ту пору вынул голубой цветок и увидел, что он всё так же свеж, всё так же пахуч, как и прежде.

Хан же, не дождавшись второго визиря, посылает к жене кузнеца третьего.

– Если ты не явишься назад через три недели, то тебе и тем двум негодяям не уйти от виселицы.

В тоске и смятении, предвидя недоброе, двинулся в путь третий визирь, и вскоре он встретился, хоть и без радости, со своими приятелями на дне сырой ямы. Все трое винили друг друга в случившемся. А жена кузнеца хохотала, стоя над ямой.

Новый узник получил от женщины ткацкий станок и такое наставление:

– Ты должен соткать мне за три недели красивый ковёр. Берись-ка живей за работу да не ленись: от тебя самого будет зависеть, достанется ли тебе в полдень просяная лепёшка…

В один из дней хан приказал привести кузнеца.

– Три моих визиря до сих пор не вернулись ко мне от твоей жены. Я подозреваю, что она погубила их колдовством. Если это так, я снесу голову и ей и тебе. Но если визири напрасно очернили тебя, ещё более суровая кара постигнет их. Еду сам в твой город. Ты будешь сопровождать меня в пути.

Через некоторое время пышный ханский караван уже входил в город кузнеца. Приблизившись к своему дому, кузнец попросил у хана позволения предупредить жену о приезде такого высокого гостя. Хан дал согласие, и кузнец вошёл в калитку.

Увидев мужа, красавица бросилась к нему на грудь, и они в одну минуту рассказали друг другу всё, что случилось с ними после разлуки. Затем кузнец с почётом ввёл в дом хана, сопровождаемого телохранителями.

Поклонами и приветствиями встретила женщина могущественного гостя. И была она так прекрасна собой, движения её отличались таким достоинством, а речь – таким умом, что хан сразу смягчился сердцем и милостиво принял угощенье из рук простой горожанки.

Сидя с чашкой кумыса на красивом ковре, хан спросил:

– Женщина, не являлись ли к тебе в отсутствие мужа – один за другим – три моих визиря?

– Да будет долог твой век, великий хан! Место визирей подле своего повелителя. Какие намерения могли бы привести их в жилище бедной и одинокой женщины?

Хан смолчал и, чтобы скрыть своё смущенье, стал разглядывать затейливый узор на ковре.

– Откуда, женщина, у тебя этот богатый ковёр?

– Великий хан, этот ковёр соткали мои служанки.

Хан сдвинул брови.

– Служанки? Но твой муж говорил мне, что покинул тебя в жестокой бедности. Где же ты взяла деньги, чтобы содержать служанок?

– Мои служанки не требуют платы, они выполняют всё, что я им прикажу, за просяную лепёшку в день.

– Этому невозможно поверить, – нахмурился хан.

– Властитель, сейчас ты увидишь моих служанок собственными глазами, и они подтвердят мои слова, – проговорила женщина и скрылась за дверью.

Выпустив из ямы трёх визирей, она сказала им шёпотом:

– Беда – вернулся мой муж! Стоит ему увидеть вас в моём доме – и вы пропали. Я наказала вас за дерзость, но не желаю вашей смерти. Вот вам бритва – сбрейте поскорей усы и бороды, вот вам мои старые платья – переоденьтесь в них не мешкая, и я выведу вас из дома под видом своих подруг.

Визири беспрекословно выполнили всё, что потребовала женщина. Тогда она приказала им взяться за руки и ввела их в комнату, где восседал хан, окружённый телохранителями.

Увидев перед собой своего грозного владыку, визири остолбенели, хан же долго смотрел на них в недоумении и наконец сказал:

– Какие странные служанки! Ростом и обликом это мужчины, а по одежде – женщины. Мне кажутся знакомыми их лица. Кто эти оборотни?

– Это те, – сказал кузнец за жену, – что оклеветали перед тобой меня и порочили мою верную супругу. Такова истина, мой хан.

Тут визири пали на колени и повинились во всех своих чёрных делах.

В гневе слушал их хан вначале, но когда визири дошли до своих злоключений в доме кузнеца, губы его дрогнули, плечи затряслись, и он так рассмеялся, что расплескал на свой шёлковый халат весь кумыс из чаши. Насмеявшись до слёз, хан приосанился и сказал:

– Давно у меня не было такого весёлого дня! Пусть же с этих пор три глупца, которых провела женщина и которых я прежде называл своими визирями, служат при мне презренными шутами. Ты же, мой славный мастер, – обратился он к кузнецу, – вместе со своей верной женой поедешь в столицу как мой дорогой гость, и я награжу тебя по заслугам и достоинству.

* * *

Миновали годы и столетия. Давно уже истлели кости хана, коварных визирей, ставших шутами, кузнеца и его красавицы жены. Но дворец, построенный великим мастером, и поныне стоит на месте, сияя дивной красотой.

Всё проходит. Бессмертны в веках лишь создания мысли и рук человеческих.

Диковинное имя

Было у отца три сына – двое старших от первой жены, младший – Асланом его звали – от второй. Хоть был Аслан и добр, и умён, и уступчив, невзлюбили его братья с младенческих лет. Много вытерпел мальчуган напрасных обид, тумаков и насмешек, много выплакал слёз втихомолку, но ни разу не пожаловался отцу, не сделал и не пожелал зла братьям.

Уходили дни и луны, дети росли, отец старился. После смерти отца старшие братья разделили меж собой всё, что он нажил, а младшему дали только чёрную юрту да несколько овец.

– Когда коровы пьют из проруби воду, телёнок лижет лёд, – со смехом сказали они Аслану.

Не стал юноша спорить и ссориться с братьями.

«Как-нибудь перебьюсь, – говорил он себе. – Чистая совесть – дороже богатства…»

Через некоторое время приглянулась Аслану одна бедная девушка, он женился и зажил с молодой женой в любви и согласии.

Миновал год. Однажды старшие братья вызвали к себе младшего и говорят:

– Дошло до нас по «длинному уху»[3], что в ханской столице подорожали быки. Хотим гнать туда гурт на продажу. Помоги-ка нам управиться с быками в пути. Если торг будет счастливым, дадим тебе мерина.

– Спасибо за посул, братья, – отвечал Аспан, – но я готов и даром помочь вам.

– Вот и отлично, – хитро перемигнулись братья. – Раз ты отказываешься от вознаграждения, тем лучше. Не зря отец всегда нахваливал тебя за доброе сердце. Собирайся же в дорогу. С зарёй выезжаем.

Наутро стал прощаться джигит с женой. Обняла она его, заплакала и говорит:

– Да будет благополучен твой путь, свет мой! Возвращайся с удачей. Когда вернёшься, будет поджидать тебя в колыбельке сынок-первенец.

Немало Аслану довелось помаяться с быками в степи, ведь старшие братья на то и взяли его с собой, чтоб самим поменьше было работы и беспокойства. Но, вспоминая слова жены о первенце, он не замечал ни усталости, ни расстояния и казался самым счастливым из людей.

Вот прибыли братья в столицу. Сняли близ базара загон для скотины и сами тут же расположились на ночлег. Только они покончили со своими делами, как послышался конский топот и к загону подъехал отряд ханских телохранителей.

– Эй, торговцы, – сказал начальник отряда, – оставьте здесь ваших быков и следуйте за нами. Вас требует к себе хан.

Старшие братья заколотились от страха, а младший их успокаивал:

– Мы не совершили ничего дурного, и хан не обидит нас. Будьте только почтительны с ним и разумно отвечайте на его вопросы.

И правда, когда братьев ввели во дворец, хан встретил их милостиво и заговорил без всякой суровости:

– В каждом месяце свои травы, в каждой местности свои обычаи. У нас обычай такой: всякий, кто является в столицу торговать каким-нибудь товаром, обязан предстать перед ханом и отгадать загадку, которая ему будет задана. Отгадавший получает награду и право вести торг, неотгадавшего мы изгоняем из города. Приготовьтесь к испытаниям.

– Пропали! – шепнули старшие братья.

– Положитесь на меня, – чуть слышно сказал Аслан.

– Вот вам три загадки, отвечайте по старшинству, – продолжал хан. – Первая: «выше коня и ниже собаки» – что это? Вторая: «от живого рождается мёртвое, от мёртвого рождается живое» – что это? Третья: «в одном гнезде – сорок соколов» – что это?

Пока старшие братья морщили лбы и хлопали глазами, младший шагнул вперёд:

– Позволь, великий хан, говорить: я уже разгадал все твои загадки.

– Не может быть! – поразился хан.

Джигит сказал:

– «Выше лошади и ниже собаки» – это седло, тахсыр, не так ли? «От живого рождается мёртвое» – это яйцо, а «от мёртвого рождается живое» – это птенец. «В одном гнезде сорок соколов» – это стрелы в колчане.

– Разгадал! – воскликнул хан. – Если ты ответишь ещё на три вопроса, получишь от меня богатый дар.

– Слушаю, тахсыр! – с готовностью сказал Аспан.

– Какой камень самый тяжёлый? – спросил хан.

– Тот, который упадёт нам на голову, мой хан.

– Правильно! А что на свете острее меча?

– Язык острее меча.

– Верно! А чего не знает ни один человек на свете?

– Никто, даже мудрейший из мудрых, не знает, что с ним случится через минуту.

Хан восхищённо смотрел на джигита.

– Обширен твой разум, юноша. Хочу знать, откуда ты родом и как твоё имя. Может статься, ты ещё понадобишься мне.

Выслушав ответ, хан повелел своему главному визирю немедленно выдать Аслану кошелёк золота, а старшим братьям сказал:

– Хоть у вас и не хватило ума отгадать загадки, ради вашего младшего брата позволяю вам оставаться в столице, пока не продадите свой скот.

Братья поблагодарили хана, и воины проводили их до загона, где мирно жевали жвачку быки. Всю ночь не уснули братья: младший – от радости, что ему так повезло, старшие – от зависти к его уму и ханскому подарку.

На рассвете открылся и зашумел базар. За короткий срок братья сбыли с большой выгодой всех быков и выехали за городские стены.

Очутившись в безлюдной степи, старшие братья стали делить выручку, а младший сказал им:

– Разрешите мне, братья, к вашим деньгам добавить из того, что подарил мне хан, столько, чтобы у нас троих золота было поровну.

Старшие братья без стеснения взяли деньги, но щедрость Аслана не утолила, а лишь разожгла их алчность. Им хотелось завладеть всем золотом, что было в ханском кошельке.

Нарочно поотстав в пути, они стали сговариваться:

– Давай убьём Аслана и скажем, что его на привале ужалила змея. Свидетелей нет, кто нас уличит? – И, выхватив ножи, они пришпорили коней.

Когда Аслан увидел их с обнажёнными ножами, он стал уговаривать завистников пощадить его.

– Братья, – говорил он, – зачем вам моя кровь? Возьмите деньги, но сохраните мне жизнь. Не дайте погаснуть очагу в моей юрте…

Но злодеи ответили смехом на мольбы:

– Как бы не так! Мы пощадим тебя, а ты выдашь нас хану. Хан казнит нас по твоему доносу, а тебе достанется наше имущество. Нет, хоть ты и большой умник, да нас тебе не провести.

Отчаявшись, младший брат сказал:

– Ну что ж, если у вас в сердце нет жалости, убейте меня. Но исполните, по крайней мере, мою последнюю просьбу.

– О чём ты хочешь нас просить?

– Если, вернувшись домой, вы узнаете, что у меня родился сын, скажите жене, чтобы она назвала мальчика Караулом. Это моя предсмертная воля…

Братья захохотали:

– Ну, такая просьба нам не в убыток. Так и быть, обещаем тебе исполнить её в точности.

И они занесли над родным братом ножи…

Прошло десять лет. Хан постарел, но был ещё полон сил. А вот главный визирь его совсем одряхлел и не мог уже служить своему господину ни делом, ни советом. Тогда хан вспомнил о мудром молодом человеке, который разгадал без запинки все его загадки, и решил взять его ко двору и сделать главным визирем.

Хан распорядился оседлать коней и поскакал с многочисленной свитой в степь, туда, где, по его предположению, кочевал род Аслана. Долго продолжались поиски. В один из дней подъезжают всадники к какому-то аулу и слышат издали женский крик:

– Караул! Караул!

– За мной! – махнул камчой хан. – Там обижают женщину. Поспешим к ней на помощь! – И он пустил коня во весь опор.

Когда перед женщиной внезапно появился хан и множество вооружённых всадников, она вся затрепетала от ужаса и заслонилась руками. Хан спросил её ласково:

– Что случилось, женщина? Отчего ты кричишь караул? Кто тебя обидел?

Прийдя[4] в себя, женщина отвечала:

– Великий хан, меня никто не обидел. Караул – это имя моего сына. Он убежал с мальчишками в степь, а пора уже обедать, вот я и зову его…

Хан был удивлён:

– Какое диковинное имя! Впервые слышу такое. Как пришло в голову тебе и твоему мужу так назвать сына?

И женщина рассказала хану, как десять лет назад её муж с двумя братьями отправился по делам в столицу, а на обратном пути погиб от укуса змеи, попросив перед смертью наречь его первенца Караулом.

Хан задумался. На лице его изобразилось волнение.

– Скажи, а как звали твоего мужа? Не Аслан ли?

– Да, – ответила женщина, – его звали Аслан.

– Всё понятно! – с жаром воскликнул хан. – Не от яда змеи, а от людской злобы погиб мудрый и благородный человек. Наказывая дать сыну имя Караул, он послал в роковую минуту весть о своей страшной участи. Скажи напоследок, женщина, отдали ли тебе убийцы-братья золото, которое принадлежало Аслану?

Женщина стояла в недоумении:

– Прости меня, глупую, великий хан, не возьму я в толк, о чём ты говоришь. У нас никогда не было ни гроша, а теперь и подавно. Братья мужа отняли у меня последнюю скотину, что досталась нам от свёкра.

Хан пришёл в ярость.

– Привести убийц!

Братьев привели. Они быстро поняли, что отпирательство и ложь им уже не помогут, и повинились в своём преступлении.

Хан повелел отвести их на то место, где они совершили злодеяние, и там отрубить им головы, а всё, что они награбили у Аслана, вернуть его вдове.

В это время из степи прибежал Караул. Он кинулся было к матери, но хан подозвал его к себе, взял за плечи и спросил:

– Ты умеешь, Караул, отгадывать загадки?

– Умею, – смело ответил мальчик.

– Тогда скажи: «цветной аркан от холма до холма достал» – что это?

– Радуга! – не задумываясь, сказал мальчик.

Хан улыбнулся и просветлел:

– Молодец! Ты умом в отца. Поедешь со мной во дворец. Будешь учиться и прислуживать мне. А когда подрастёшь и постигнешь науки, произведу тебя в визири.

Караул, прижимаясь к матери, сказал:

– Тахсыр, разве у тебя мало слуг без меня? И разве в нашем народе не найдётся для хана советчик мудрее босоногого мальчишки? А у моей матери один слуга, один советчик, один заступник после смерти отца – это я. Позволь же мне остаться с матерью!

И хан не нашёлся, что возразить мальчику.

Братья-странники

Жил в старину добродетельный и учёный человек, и было у него три сына. Говорят: сын охотника точит стрелы, сын портного кроит халат. А сыновья учёного с младенческих лет всё своё время проводили над мудрыми книгами. Старший из них ещё не умел взобраться на коня, а уже стали приходить к братьям люди на суд и за советом.

Однажды явились к ним два человека с двумя верблюдицами и верблюжонком.

– Дело наше таково, – сказали они. – Каждый из нас имеет по верблюдице. Они всегда вместе паслись в степи. На днях мы пришли за ними и увидели двух новорождённых верблюжат. Один был живой, другой – мёртвый. И вот мы не знаем теперь, кому должен принадлежать верблюжонок, какая из верблюдиц его мать. Обе они ласкают и кормят малыша, и он одинаково ластится к обеим.

Старший брат сказал:

– Ведите верблюдиц к реке.

Средний сказал:

– Перевезите верблюжонка в челне на другой берег.

А младший прибавил:

– Тогда ваше дело решится само собой.

Сделали так, как посоветовали мальчики.

Когда верблюжонок остался один на берегу, он заметался в страхе и жалобно закричал. Верблюдицы тоже встревожились и заревели. Одна стала беспокойно бегать вдоль берега, а другая ринулась с обрыва в воду и поплыла к верблюжонку. Тут все сразу поняли, что это и была его мать.

Слух о великом разуме необыкновенных детей от всадника к всаднику, от прохожего к прохожему распространился по всей степи. Старый учёный был счастлив и горд своими сыновьями.

Шли годы. Отец старился, дети подрастали. И вот, когда братья достигли возраста юности, учёный сказал им:

– Не тот знает, кто много прожил, а тот, кто много видел. Кому известна истинная цена золота? Не богачу, а золотых дел мастеру. Кому известно качество пищи? Не тому, кто ел, а тому, кто стряпал. Кто может указать верную дорогу? Не тот, кто собирается в путь, а тот, кто его проехал. Оставьте же ваши книги и отправляйтесь в странствие по земле, чтобы изучить книгу жизни, мудрейшую из книг.

Отец благословил сыновей, и они на долгие годы покинули родное жилище.

Вот идут братья как-то по одной из тысяч земных дорог и ведут меж собой разговор.

Старший сказал:

– По этой дороге недавно прошёл усталый верблюд.

Средний сказал:

– Да, и у этого верблюда нет левого глаза.

Младший сказал:

– А поклажей его был мёд.

В это время им навстречу попался встревоженный и запыхавшийся человек.

– Вы не видели по дороге верблюда? – спросил он. – У меня воры верблюда увели.

– Твой верблюд прошёл дальний путь и очень устал, не так ли? – спросил старший брат.

– Да, – ответил встречный.

– И он у тебя кривой на левый глаз? – спросил средний брат.

– Да-да! – обрадовался незнакомец.

– Не мёд ли он нёс на себе? – спросил младший брат.

– Мёд! Мёд! Говорите скорей, где же мой верблюд?

– Этого мы не знаем, – ответили братья, – мы не видели его.

Незнакомец возмутился:

– Как вы смеете лгать, что не видели верблюда, если вам известны все его приметы? Вы, наверно, и украли верблюда да припрятали где-то в потайном месте.

И он поднял такой шум, что его услышали проезжавшие неподалёку ханские воины. Они прискакали на крик и всех четырёх доставили к хану.

Хан начал допрос.

– Вы утверждаете, что не видели пропавшего верблюда, – обратился он к сыновьям учёного, – но тогда каким же образом вы смогли так точно описать его владельцу?

Старший брат сказал:

– Что верблюд прошёл немалый путь, я догадался по его следу: утомлённое животное тянет ноги, у него длинный след.

Средний сказал:

– Что верблюд слеп на левый глаз, я установил по тому, что он срывал на ходу траву лишь с правой стороны дороги.

Младший сказал:

– Трудно ли было понять, что верблюд тащил мёд, если над дорогой роями вились мухи.

Хана поразила наблюдательность братьев и то достоинство, с каким они отвечали на его вопросы. Но ему захотелось ещё раз испытать их сообразительность. Завернув незаметно в платок спелый гранат, он показал его братьям и спросил:

– Что у меня в руке?

Старший брат сказал:

– Это нечто круглое.

Средний сказал:

– Притом – очень вкусное.

А младший заключил:

– Одним словом, это гранат, великий хан.

Хан просиял.

– Верно! – воскликнул он. – Никогда ещё не встречал я столь проницательных людей. Вы очень молоды, но мои бородатые визири ничего не стоят против вас. Оставайтесь у меня на три дня, будете по очереди разбирать тяжбы моих людей, и если я признаю суд ваш справедливым, то сделаю вас своими визирями.

Услышав такое, старые визири возненавидели трёх юных мудрецов лютой ненавистью и решили во всём вредить им, чтобы не делиться с ними доходами, властью и расположением хана.

В первый день суд вершил старший брат. К нему привели двух человек. Один сказал:

– Я бедный пастух. Вчера из нужды зарезал своего лучшего барана, а сегодня весь день продавал мясо на базаре. Всю выручку я положил в кошелёк, а этот человек вытащил его у меня из кармана.

Другой с возмущением отрицал свою виновность:

– Пастух лжёт. У меня есть кошелёк с деньгами, но это мой собственный кошелёк. Плут возводит на меня напраслину и хочет отсудить чужое.

Судья сказал:

– Дай сюда кошелёк. Мы в минуту выясним, кому принадлежат деньги.

Он приказал ханским слугам принести чашу с кипятком и высыпал в неё из кошелька монеты. Вода тотчас покрылась слоем жира, точно в ней варили баранину. Теперь не оставалось сомнения, что пастух был прав. Судья отдал ему деньги, а вора приказал взять под стражу.

На второй день судил средний брат.

На суд пришёл бай, толстый, как набитый мешок, таща за рукав какого-то оборванного горемыку.

Бай сказал:

– Этот оборванец выплакал у меня взаймы чарак мяса, сказав, что у него умирает ребёнок. Он клялся вернуть долг через неделю, даже если бы для этого ему пришлось вырезать мясо из собственной икры. Ребёнок давно умер, недели идут, а хитрец и не собирается отдавать мне мясо или заплатить за него.

Судья спросил у бедняка:

– Почему ты не вернул баю долг?

– У меня ничего нет, – дрожа от страха, отвечал бедняк, – раньше осени я не смогу рассчитаться с баем.

– Но я не намерен ждать до осени! – вскричал бай.

– Тогда, – сказал судья, – я решу дело так. Возьми, бай, нож и вырежь из икры ответчика чарак мяса. Ровно чарак! А если кусок будет хоть на просяное зерно тяжелее или легче, я велю исполосовать тебя плетьми.

Бай оцепенел от недоумения и вдруг, путаясь в полах халата, бросился наутёк. Все посмеялись над ним, а бедняк стал благодарить судью за милостивый приговор.

На третий день судить досталось младшему брату. Приехали к нему двое молодых людей. Тот из них, что был выше ростом и шире в плечах, оказался истцом, и он стал жаловаться:

– Мой приятель отнял у меня золотой.

Ответчик оправдывался:

– Я заработал золотой честным трудом. У меня и в мыслях никогда не было обижать людей.

Судья спросил у истца:

– А был ли свидетель, когда твой приятель напал на тебя?

– Нет, свидетеля не было.

– В таком случае, – сказал судья, – спор ваш будет решить нелегко. Я подумаю над ним. А вы покамест потешьте меня борьбой. Победитель в борьбе получит от меня подарок.

Судья погрузился в размышления, а джигиты схватили друг друга за кушаки и начали бороться. Не прошло и четверти часа, как истец трижды повалил ответчика.

– Довольно, – сказал судья. – Истина обнаружена и приговор мой готов. И неразумному ясно, кто из двух борцов сильней. У всех на глазах истец три раза подряд одолел ответчика. Так можно ли поверить, чтобы слабый отнял деньги у сильного? Нет, ответчик ни в чём не виноват, а тебя самого, наглый истец, следовало бы сурово наказать за клевету и вымогательство. Но я дарю тебе, как обещал, прощение за твоё искусство в борьбе. Идите, помиритесь и постарайтесь снова стать друзьями.

Весь народ приветствовал справедливый суд трёх братьев, и хан тоже остался ими доволен. Только старые визири злобствовали и негодовали. Они пытались внушить хану, что братья – тёмные проходимцы, что безрассудно доверяться неведомым пришельцам, что скорее всего они подосланы к хану врагами и замышляют против него нечто недоброе. Но хан прикрикнул на наушников и объявил всем свою волю:

– Назначаю трёх юных мудрецов своими визирями. Днём они будут помогать мне в делах правления, вечером – развлекать рассказами, а ночью – охранять мой сон.

Потекли дни. Хан всё больше привязывался к юношам. Целыми часами по вечерам он слушал их речи и засыпал, убаюканный диковинными историями. Братья по очереди прислуживали хану, и всем им он оказывал внимание, но особенно отличал младшего. Потому-то старые визири и ожесточились так против юноши. Изнывая от зависти, они сговорились его извести.

В один из дней, когда младшему брату выпала очередь быть неотлучно при хане, визири тайком подкинули в дворцовую спальню ядовитую змею. Они надеялись, что хан, увидев змею, заподозрит в злом умысле своего любимца, распалится от возмущения, и тогда легко будет склонить его расправиться со всеми тремя братьями.

Наступила ночь. Хан лежал в постели, а молодой визирь рассказывал ему одно за другим древние предания. Он говорил так складно, точно держал перед собой невидимую книгу. Заслушавшись, хан только за полночь забылся сном.

И тут юноша, намереваясь погасить светильник, увидел ужасную змею, ползущую к ложу хана. Не растерявшись, он выхватил меч, отсек змее голову и кинул разрубленное змеиное тело под постель. Он уже готов был вложить меч в ножны, как потревоженный шумом хан пошевелился и открыл глаза.

Увидев перед собой своего молодого визиря с обнажённым мечом в руке, он вскочил на ноги и закричал:

– Караул! Меня хотят убить!

Тотчас в спальню вбежали телохранители, схватили юношу и бросили его до утра в темницу.

А наутро хан созвал на совет всех визирей, чтобы разобрать дело и решить участь заключённого.

Визири говорили по старшинству, но все одно и то же: они, не скупясь на слова и соревнуясь в красноречии, обвиняли юношу в измене, вероломстве и покушении на жизнь своего владыки и благодетеля, а в заключение требовали для него самой жестокой и мучительной казни. Слушая их, хан кивал головой и всё больше мрачнел. Визири ликовали в душе, не подавая в том вида, и были заранее уверены в успехе своего бессовестного заговора.

Но вот очередь дошла до старшего брата обвиняемого.

– Позволь, великий хан, – начал он, – вместо судебной речи рассказать тебе старинную притчу, как это делал я с братьями столько ночей у твоего изголовья.

Жил в незапамятные времена могущественный падишах. Больше всех существ мира любил он говорящего попугая, который сидел в золотой клетке в его покоях. Мудрый попугай и наставлял падишаха в затруднительных случаях, и утешал в печали, и веселил на досуге.

Однажды падишах подошёл к клетке и увидел, что попугай нахохлился и загрустил.

– Что с тобой, мой пернатый друг? – спросил падишах.

И попугай отвечал:

– Ко мне под окно прилетали мои товарищи с далёкой родины. Они принесли весть, что моя сестра выходит замуж и хочет видеть меня на своей свадьбе. Позволь мне слетать на родину, повелитель! За эту милость я принесу тебе драгоценный подарок.

– Сколько же дней тебе потребуется для полёта? – спросил падишах.

– Сорок дней, повелитель. На сороковой день я снова буду с тобой.

Падишах распахнул дверцу клетки, и птица с радостным криком выпорхнула через окно на волю.

Присутствовавший при этом визирь сказал:

– Готов поручиться чем угодно, властелин, что хитрая птица обманула тебя и не вернётся больше в клетку.

Злые люди недоверчивы и подозрительны, мой хан, а этот визирь был злой человек.

Но миновало сорок дней, и попугай, не нарушив данного слова, прилетел обратно. Падишах очень обрадовался ему и шутя спросил:

– Какой подарок принёс ты мне, дружок?

Птица раскрыла клюв и положила на ладонь падишаха небольшое зёрнышко.

Падишах удивился, но, зная мудрость попугая, кликнул своего седобородого садовника и приказал ему посадить зёрнышко. Через день выросла из зёрнышка стройная яблонька, через два – зацвела, а через три – украсилась множеством душистых плодов.

Садовник сорвал самое румяное яблоко и понёс его падишаху. Но по дороге его остановил визирь. Он разбранил садовника за то, что тот несёт яблоко в руках, и велел ему сходить за золотым блюдом. Старик ушёл, визирь же той порой обмазал плод ядом, а дождавшись садовника, вместе с ним явился к падишаху. Садовник рассказал о необыкновенном дереве, поставил блюдо с яблоком на стол и удалился. А визирь сказал:

– Повелитель, яблоко это с виду прекрасно, но часто красота бывает обманчива. Сдаётся мне, что оно ядовито. Прикажи привести сюда из тюрьмы убийцу, приговорённого к смерти, и пусть он прежде тебя отведает кусочек яблока.

Падишах послушался визиря. Привели разбойника в цепях, заставили его съесть ломтик яблока, а через мгновение этот человек был уже мёртв.

Падишах пришёл в бешенство. Он кинулся в соседнюю комнату, вытащил попугая из клетки и свернул ему голову.

Через некоторое время падишаху вздумалось самому взглянуть на яблоню. Он вышел в сад и стал кликать садовника. К нему подбежал юноша, стройный станом и прекрасный лицом.

– Кто ты? – спросил падишах.

– Я твой садовник, повелитель.

– Но мой садовник был дряхлый старик! – удивился падишах.

– Это я и есть, – сказал молодой красавец. – После того, как ты убил попугая, я подумал, что и мне не уберечься от твоего гнева. Тогда, чтобы не терпеть напрасных мук, я решил покончить с жизнью, съев ядовитое яблоко. Сорвал одно, откусил немного, и в тот же миг ко мне вернулась молодость.

Поражённый падишах, точно во сне, приблизился к чудесному дереву, сорвал яблоко и поднёс его ко рту. Невыразимое блаженство разлилось по его телу, и он почувствовал себя снова молодым и сильным, каким был в восемнадцать лет.

Понял он тут, что напрасно погубил верного попугая, зарыдал от горя и раскаяния, но было уже поздно: отнять жизнь правители могут, а вернуть жизнь они не в силах.

Старший брат замолчал. Хан сидел неподвижно, в глубоком раздумье. Потом он знаком приказал говорить среднему брату. И тот сказал:

– Великий хан, хочу и я рассказать тебе подобную историю. Случилась она в то же давнее время, но в другой стране и с другим падишахом. Этот падишах с детства увлекался охотой. Днями и месяцами он носился на горячем скакуне по степи за дикими зверьми и птицами. Был у падишаха любимый беркут, какого не имел ни до него, ни после него ни один охотник.