Текст книги "Чемпион (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Он перешел черту! –  закричал один из фанатов.  –  Паво проиграл!

Другая часть фанатов, которые скандировали имя Паво, перебивая своих соперников,  делали оскорбительные жесты руками и бросали оскорбления в их сторону: –   Грязные  ублюдки-мошенники! – дико закричал один из них.  –   Паво еще не переступил черту!

Паво посмотрел себе под ноги.  К своему ужасу, он увидел, что приземлился на отметку  сделанную мелом и огораживающую   круг.  Его верхняя часть тела полностью лежала за кругом, а нога находилась все еще в пределах границы круга.  Раздался коллективный гул, когда пять тысяч зрителей, заполнивших Арену, поднялись на ноги и вытянули шеи. Некоторые решительно покачали головами.  Другие указывали на лежащего на поле гладиатора и горячо спорили со своими товарищами о том, перешел ли он черту или нет.  Гермес победно воздел руки, а Паво растерянно лежал на песке, охваченный отчаянием, не в силах поверить, что проиграл.  Тем временем противоборствующие фракции перекрикивались  друг с другом,  обе группы фанатов загорелись верой в то, что только их суждения были правильными.  Паво снова перевел взгляд на Гермеса, когда Чемпион с важным видом подошел к нему и остановился у его ног.  Его массивное тело отбрасывало огромную тень на его противника.

– На колени, предатель, – хрипло проворчал Гермес.  Он глубоко дышал внутри своего шлема, и его голос хрипел через  отверстия шлема. –  Теперь ты примешь унизительную смерть на глазах у Императора…  как и твой старикашка.

Паво замер. Паника, как барабан, застучала в его груди. Он проглотил свою горечь и неуклюже поднялся на ноги, чувство ужаса сжалось в его кишках, когда он приготовился встретить свою ужасную судьбу. Его сердце упало, как свинцовая гиря, при мысли, что он подвел своего отца. Он ждал своей мучительной смерти, ждал момента, когда Чемпион Рима вонзит свой меч в ложбинку между основанием его шеи и ключицей, пронзив сердце.  Его единственным утешением было то, что он присоединится к своим родителям и своей жене Сабине в загробном  мире. Подойти так близко к мести, но потерпеть неудачу в конце  –  значит, все это было предначертано судьбой. Первые темные капли дождя стали покрывать песок вокруг Паво,  капая из облаков, низко нависших над Ареной.

– Прости, отец, – прошептал он внутри своего шлема.

– Остановитесь!  –  послышался вдруг  голос.

И Паво, и Гермес посмотрели на судью. Он махал Гермесу, жестом призывая Чемпиона отойти от противника. В Императорской ложе Паллас и Нарцисс пристально смотрели на судью, а Клавдий советовался с другим членом своей свиты.

– Паво не переступил черту!  – воскликнул судья как можно громче, изо всех сил пытаясь перекричать конкурирующие крики толпы. –  Бой еще не окончен!

Гермес стоял на своем и повернулся к чиновнику: –  Чепуха, – выплюнул он, ткнув окровавленным кончиком меча потертую меловую линию. –  Это жалкое дерьмо явно перешло черту.  Посмотри на мел.

Судья напряженно покачал головой:  –  Правила гласят, что все тело должно быть за пределами круга, чтобы боец проиграл бой.  Нога Паво все еще была внутри.  По правилам он не выбывает. Он пока еще не проиграл бой.

Гермес повернулся к судье:  –  Но ты не прав! Это не так  …

Судья прервал его поднятой рукой:  –   Судья здесь я, гладиатор.  И мое решение окончательное. Отойди от противника,  и вернись на свою позицию!

Гермес некоторое время постоял над Паво,  затем помолчав, повернулся и угрюмо зашагал обратно к центру круга, что-то ворча и, с отвращением, покачивая головой.  Ближайшие к происходившему зрители повернулись к своим товарищам в следующих рядах и передали им решение судьи. Вскоре новость облетела все трибуны. Фанаты Гермеса, разгневанные вердиктом, стали громко высмеивать судью и забрасывать Арену чашками с вином, подушками и всем, что попадалось  им под руку.  Охранники у выходов набрасывались на нарушителей и стаскивали их с мест.  Сторонники Паво остались стоять, лихорадочно аплодируя и подбадривая своего героя. Молодой гладиатор заметил, что Паллас закрыл глаза и вздохнул с облегчением. Нарцисс стоял по другую сторону от Императора,  его губы были сжаты,  а лицо  – хмурилось. Через мгновение к Нарциссу подбежал слуга и что-то прошептал ему на ухо. Сурово кивнув, советник повернулся спиной к Арене и направился к выходу.  Мурена и Паллас обменялись самодовольными взглядами.  Паво оглянулся на Гермеса.

– Возмутительно!  Что хотят, то и творят!  –  Гермес зарычал внутри своего шлема достаточно громко, чтобы его услышали его сторонники.

В этот момент небеса разверзлись.  Мягкий стук быстро превратился в оглушительное шипение, и на трибунах раздались крики, когда зрители стали промокать  под внезапным ливнем. Дождь лил над Форумом ледяными косыми потоками, заливая трибуны и окрашивая белый песок в темно-коричневый цвет. Сразу несколько больших групп толпы вскочили на ноги и поспешили к ближайшим выходам, держа над головой свои подушки, тщетно пытаясь защититься от проливного дождя. Другие громко проклинали богов, когда их тоги промокали под дождем. В считанные секунды большие участки трибун опустели.  Паво смотрел, как дождь смывает меловую линию, размывая круг и делая невозможным определить то место, где гладиаторам можно было сражаться.  Потертость в том месте, где его нога пересекла линию, быстро стерлась.

– Дерьмо!  –  выругался судья. Он прижал руки ко рту и крикнул в сторону туннеля. –  Бой приостановлен! Уберите оружие!

Служащие столпились у входа в туннель, сузив глаза, крепко сжав челюсти и прижав подбородки к груди, приготовившись выбежать  на проливной дождь.  Паво ничего не мог расслышать, кроме звона тяжелых капель, падающих на его шлем. Охранники Арены беспомощно наблюдали, как толпы зрителей спешили к выходам. Германские телохранители поспешно вывели Клавдия через отдельный выход.  Паллас, Мурена и остальная часть имперского персонала последовали за ними. Один из служащих вывел Паво с Арены, дождь громко барабанил по его доспехам, мокрый песок хлюпал под ногами.  Волоча свое измученное тело к туннелю,  Паво едва мог поднять голову.  К тому времени, как он добрался до укрытия, он промок до набедренной повязки.  Повернувшись к Арене, он увидел Гермеса, бредущего к противоположному выходу.  Чемпион, находившийся все еще в ярости из-за решения судьи, сердито отмахнулся от сопровождавшего его стражника.

–  Что  ты там делал?  Ты, что не мог найти другого места чтобы поразвлечься?

Паво повернулся и поднял глаза на Макрона.  Солдат кивнул в сторону поля Арены, на его обветренном лице застыло холодное выражение.

– Господин?  –  Паво задыхался, неровно дыша через отверстия в шлеме.

Макрон ткнул пальцем в его грудь со шрамами:  –  Твое выступление было просто смешным!  Ты почти на тарелочке преподнес победу Гермесу.  Если бы не судья, тебя бы уже порубили на куски.  Бьюсь об заклад,  Гермес едва поверил  своей удаче.

Паво покачал головой: –  Он слишком силен и быстр. Вы видели, как он сбил меня с ног. Я ничего не мог поделать.

Макрон  уставился в лицо своего подопечного и пристально посмотрел ему в глаза: –  Перестань жалеть себя. Я сам несколько раз проигрывал в стычках во Втором Легионе. Знаешь, что я делаю, когда какая-нибудь германская  сволочь швыряет меня на землю, а?

Паво пожал плечами.

– Я снова встаю, парень. После этого я даю жару этому ублюдку.  Хороший римский солдат скорее трахнет свинью, чем сдастся врагу.  Его учили сражаться, чтобы победить, или умереть.  Третьего варианта нет! То же самое касается и тебя.  Ну, так скажи мне, как сильно ты хочешь победить Гермеса?

– Достаточно сильно, – прохрипел Паво.

– Я тебя не слышу, – прорычал Макрон.

– Я достаточно сильно хочу победить Гермеса, господин! –  хрипло закричал Паво, пытаясь отдышаться.  – Я хочу убить этого ублюдка!

– Так-то лучше.  –   Макрон хлопнул своего юного подопечного по плечу, а дождь продолжал падать мерцающими серебряными струями.  Он указал на промокшую Арену. – Когда ты вернешься туда, ты покажешь Гермесу, из чего сделан настоящий Чемпион. Если он ударит тебя, ты ударишь его в два раза сильнее, слышишь?  Заставь этого ублюдка пожалеть о том дне, когда он зарубил твоего старика.

Паво энергично кивнул. Он на мгновение заколебался,  затем осторожно взглянул на Арену, охваченный внезапным сомнением:–  Но как мне победить его, господин? Я делаю именно так, как вы с Ругой меня учили, но у меня не получается  обойти его защиту.

Макрон хмыкнул и почесал челюсть: – Гермес, безусловно, крепкий орешек. Наблюдая за боем, я бы сказал, что единственный способ победить его  –  это лишить этого ублюдка его самого эффективного оружия.

– Чего именно, господин?

– Его щита.

Паво фыркнул:  –  И как мне это сделать?

Макро усмехнулся: –  Ты же помнишь, что Руга сказал, что у Гермеса нет слабостей?

Паво неуверенно кивнул.  Слуги пронеслись мимо него, неся ведра с песком, который  рассыпали по полу Арены, когда дождь начал стихать.  Он повернулся к Макрону.

– Ну,  а я много размышлял над тем, как Гермес сражался с  Критоном,  –  продолжал солдат. – И, кажется, у меня возникла идея…

ГЛАВА   ШЕСТАЯ

Дождь вскоре прекратился. Когда Паво и Гермес снова вышли на Арену, на мокром песке заблестели лужи. Зрители поспешно заняли свои места, укрывшись под высокими портиками, окаймляющими Форум, а Император и его свита вернулись в Императорскую ложу. Нарцисса не было видно, отметил Паво.  Он повернулся к главному судье и наблюдал, как тот нетерпеливо расхаживал взад-вперед по песку, пока пара судей восстанавливали   мелом едва различимую маркировку. Вооружившись щитом и коротким мечом, Паво вошел в только что начерченный круг и приготовился снова встретиться с противником, обдумывая про себя план, который Макрон объяснил ему в туннеле.  Он закрыл глаза и помолился Юпитеру, чтобы стратегия солдата сработала.

Как только судьи   прочертил  мелом линию, главный судья  вернулся к центру круга и жестом велел гладиаторам подойти и возобновить бой.  Гермес напряг мышцы шеи и уставился на разогревающегося  Паво.

– Боги не спасут тебя во второй раз, предатель. Неважно, где ты упадешь, как только я воткну свой меч в твою гребаную шею.

–  Отправляйся в Аид, –  холодно ответил Паво.

Гермес поднял свой меч.  Его лезвие блеснуло под проясняющимся небом.  Он хмыкнул:  – Забавно. Тит сказал мне то же самое… прямо перед тем, как я отрубил ему голову.

Почти нечеловеческий гнев овладел Паво.  Он  покраснел, его мускулы задергались от ненависти,  а его кровь закипела в его венах.  Со стальной решимостью он резко вздохнул и напряг мышцы рук, когда судья поднял трость, и толпа разразилась яростными криками.

– Начали!  –  рявкнул судья.

Из толпы раздался оглушительный рев, когда Гермес бросился в мощную атаку, нацелив острие меча в пах Паво. Но на этот раз Паво аккуратно подставил свой щит и отбил лезвие,  его сердце бешено заколотилось, когда он набрал полную грудь воздуха и бросился вперед. Подняв правую руку над головой, он повернул запястье внутрь так, чтобы острие его меча было направлено вниз, к земле.  В мгновение ока он протянул руку с мечом за щит Гермеса и нанес удар своему противнику быстрым нисходящим ударом, зацепив  его чуть ниже ключицы.  Гермес взвыл в агонии, когда лезвие пронзило его плоть. Чемпион ответил, подняв щит, чтобы отбить меч Паво, и направил свой удар в район горла.  Паво тут же дернул головой в сторону. Скрипучий лязг наполнил воздух, когда клинок Гермеса заскреб по поверхности его шлема. Звук пронзительно отдался в  его ушах, и Паво тут же отскочил от удара и начал маневрировать вокруг Гермеса.  Разъяренный Чемпион стал преследовать его по кругу, на его шее блестела ярко-красная рана.

Гермес снова пошел в атаку, нанеся удар Паво,  когда тот оказался в пределах досягаемости. Юный гладиатор взмахнул щитом и отразил удар, ткнув мечом в Гермеса прежде, чем Чемпион успел принять оборонительную позу, теперь уже ударив его по плечу. Пульс Паво участился. План заработал. Он сосредоточился исключительно на своем противнике, заглушив шум толпы и не обращая внимания на нервы, звенящие в ушах. Его чувства обострились. Он остро почувствовал свое дыхание и тупую тяжесть меча и щита в руках, когда бросился на Гермеса, на этот раз сделав вид, что он хочет ударить сверху. Разъяренный и истекающий кровью, Чемпион поднял свой щит. Паво ударил своим щитом по пальцам ног противника, но Гермес проворно отступил на шаг, и раздался  лишь приглушенный удар, когда край щита ударился о песок.

– Это лучшее, на что ты способен, предатель?  – усмехнулся Гермес.

– Почему бы тебе не атаковать, как мужчина?  –  усмехнулся Паво. –  Вместо того, чтобы прятаться за своим щитом, как трус.

Гермес зарычал:  –  Сейчас я  тебя зарежу, сволочь! Ты проиграешь.

Он бросился на Паво,  его  мускулы затряслись от ярости, когда он врезался в противника своим щитом и стал наносить  безумный шквал ударов острием своего меча.  Паво о успел обернуться в последний момент. Раздался пронзительный металлический дождь, когда меч Гермеса неоднократно стал колотить  о выступ щита его противника.  Выбрав соответствующую стойку,  Гермес моментально вскинул  меч и полоснул Паво по бедру.  Молодой гладиатор упал на колено с резким криком боли.  Затем Гермес  своим щитом, выбил меч из рук Паво.  Оружие с глухим стуком упало на мокрый песок.  Паво скорчился за своим щитом, кровь медленно  хлестала из раны его на бедре. Он схватился за щит, который загудел, когда Гермес еще раз ударил по нему своим мечом.  Гортанные крики раздались по толпе, когда они почувствовали, что битва достигла своего апогея. Каждый нерв в теле Паво напрягся от страха. С яростным ворчанием Гермес ударил ногой по нижней части щита Паво, наклонив верхнюю часть к нему.  Затем он опустил руку с мечом, и вырвал щит из ослабевшей хватки Паво.   Он выпал из его рук. Поклонники Гермеса посходили  с ума, когда он отшвырнул щит,  и  Паво опустился на колени на краю круга. Теперь Гермес стоял перед своим противником, тяжело дыша.  Он отбросил свой щит в порыве восторга и отдал салют своим  фанатам,  когда Паво беззащитно стоял перед ним на коленях.

– Все кончено, – злорадствовал Гермес, повернувшись к Паво с легкой хрипотцой в голосе.  Он повернул голову в сторону судьи. –  Этот лживый ублюдок не может просить о пощаде. Он мой.

Паво кашлянул кровью и медленно поднял глаза на Гермеса.

–  Ты забыл  одну вещь,  –  сказал он слабым голосом.

Гермес резко усмехнулся:  –  Что я забыл, предатель?

– Ты лишился своего щита.

Гермес тут же застыл в ужасе, когда понял свою ошибку.   Макрон  предполагал, что Чемпион отбросит свой щит только тогда, когда поверит, что схватка уже выиграна  –  точно так же, как он сделал это  в схватке с Критоном.  Паво перекатился налево, подхватил свой меч и вскочил на носки, направив острие в пах Чемпиона.  Быстрые рефлексы Гермеса позволили ему повернуться к лезвию  и опустить собственное оружие на грудь.   Когда он парировал удар, раздался слабый металлический звон.  Паво глубоко вздохнул  и, собрав последние силы, отбил меч противника в сторону и молниеносно нанес удар, прежде чем Гермес успел прийти в себя, вонзив острие меча в шею противника.  Сверкнула краткая вспышка, когда острие поймало яркий свет солнца, пробивающегося сквозь облака, сопровождаемый  струйкой воздуха, когда меч пронзил горло Гермеса и вышел у него из затылка. Гермес содрогнулся, когда Паво вонзил свой  меч так глубоко, что рукоятка  почти коснулась шлема его противника.

Чемпион Рима,  шатаясь,  долго стоял на месте. Толпа недоверчиво ахнула, когда он вцепился в лезвие, торчащее из его шеи, и издал странный булькающий звук. Затем Паво выдернул лезвие. Из раны хлынула горячая кровь, брызнув на грудь Гермеса и запачкав сверкающий пояс, обернутый вокруг его талии.  Гермес издал последний хрипящий стон. Затем он рухнул.

Ошеломленная тишина повисла над Ареной.  Паво какое-то время, оцепенело,  смотрел, пытаясь осознать, что выиграл. Он сморгнул пот со своих глаз и смотрел, как умирает Гермес, из раны на его шее ровным потоком текла кровь, которая разливалась на песок, образовывая широкую лужу под его распростертым телом.   Он его одолел.   Это была грандиозность его достижений. Его захлестнули волны экстаза и облегчения.

– Клянусь богами, я сделал это,  – прошептал он себе, как будто едва мог поверить в это. Он закрыл глаза и увидел перед собой образ своего отца.  –  Я отомстил за тебя, отец…

Паво позволил своему мечу выпасть из рук на песок. Он теперь не почувствовал горячего стука в своих венах, как после предыдущих боев.  Он испытывал только огромное удовлетворение от того, что добился того, к чему стремился все это время.  Все мерзости, которые он был вынужден испытать, глубокие унижения, которые он пережил,   схватки на Арене против самых страшных бойцов Рима –  все это проплыло перед его глазами.  Он не знал, смеяться ему или плакать. Если бы кто-нибудь сказал ему год назад, что он будет брошен в лудус,  будет драться как гладиатор, и вернется в Рим, чтобы победить великого Гермеса,  он бы его высмеял.  Теперь, вознося безмолвную молитву Фортуне и Марсу, он был просто благодарен за то, что остался жив.

Каждый мускул в его теле пульсировал от усталости и боли. Он едва мог стоять. Толпа во всю мощь взорвалась аплодисментами.  Даже поклонники Гермеса присоединились к признанию ошеломляющей демонстрации силы, мастерства и решимости победителя.  Вскоре каждый зритель выкрикивал его имя.  Паво был равнодушен к восторгу толпы.  Он знал, что завтра они будут в восторгаться другими гладиаторами.

В выходе из  туннеля поднялся шум. Паво обернулся и увидел Мурену, выходящего из тени в сопровождении большого отряда преторианских  гвардейцев.  Имперский помощник указал на победившего гладиатора.

– Охрана!  –  закричал он, и его ровный голос сорвался от гнева. – Арестуйте этого человека!

Паво был ошеломлен. Мурена предал его. Горячая ярость разлилась по его венам, когда охранники двинулись вперед, и двое из них схватили его за руки.  Новость  немедленно облетела трибуны.  Паво был слишком слаб, чтобы вырываться из рук охранников.  Он бросил панический взгляд на Арену в поисках Макрона. Он заметил его в туннеле, где горстка преторианцев изо всех сил пыталась удержать оптиона от выхода на Арену. Один из охранников снял шлем с головы Паво, и резкий свет ударил ему в глаза. Он повернулся к Мурене. Помощник императорского секретаря подошел к нему с веселым выражением лица.  Паво глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя.

– Немедленно отпусти меня!  –  заикаясь воскликнул он.

– Не может быть, – издевательски усмехнулся Мурена, с кислой миной глядя на распростертое тело Гермеса. – Победить Колосса Родосского.  Должен сказать, это настоящее достижение. У меня были сомнения.  Но ты в очередной раз доказал, что мы ошибались.   К сожалению, для тебя, вместо того, чтобы Император провозгласил тебя Чемпионом Арены, ты будешь распят.

Паво почувствовал, как кровь застыла у него в жилах:  –  Но, мы же договорились.

Мурена улыбнулся и сделал шаг ближе к юному гладиатору:  –  Договорились?  –  сказал он низким, насмешливым голосом, едва слышным из-за хора  неудовольствия, льющегося с трибун. – Ты действительно думал, что я отпущу тебя, провозглашенного Чемпионом, после того, как ты чуть не убил Императора?  Конечно, же, нет.  Ты такой же предатель, Паво, как и твой отец. Толпа может приветствовать тебя сейчас, но как только они услышат правду, твой позор будет полным.  Император, может, и пощадил Аппия, но я прослежу, чтобы он вырос жалким отбросом.

Паво содрогнулся от гнева: –  Сволочь!

Мурена рассмеялся. –  Разглагольствуй сколько хочешь, мой дорогой мальчик.  Теперь мы заставим  тебя  заплатить.  Он махнул охранникам. –  Уберите этого жалкого предателя с моих глаз.

Паво сопротивлялся, упираясь ногами в песок, несмотря на истощение  своих сил: –  Ты не можешь этого сделать! – запротестовал он.

– О, нет,  я то  могу.  – Мурена жестоко рассмеялся, его глаза лукаво сузились. – Должен сказать, все получилось  довольно  неплохо.  Гермес мертв, мы с Палласом  сохраняем свое влияние в Императорском Дворце, а тебя пригвоздят к кресту.  Подходящая судьба для сына легата-предателя, не так ли?

Паво стиснул зубы, когда черная ярость злобно закипела у него в  черепе. Его охватило желание свернуть шею имперскому помощнику.  Мурена радостно улыбнулся ему.

– Передай мой привет Титу в загробной жизни, –  усмехнулся он, повернувшись, чтобы уйти.

– Это преступник!  –  прогремел вдруг чей-то голос со стороны входа на Арену.

Мурена остановился и обернулся. Паво посмотрел на вход в противоположном конце Арены и увидел, как Нарцисс выбегает из туннеля в сопровождении Императора Клавдия и нескольких его германских телохранителей.  Нарцисс был красным от гнева. Он обошел окровавленный труп Гермеса и обвиняюще,  ткнул пальцем в Мурену.

Клавдий резко нахмурился.

– Т-т-ты  уверен в этом, Нарцисс?  –  спросил он.

– Совершенно уверен, Ваше Величество, – резко ответил вольноотпущенник.

Мурена беспокойно заерзал на месте, его лицо побледнело от страха, когда он по очереди посмотрел на Нарцисса и Императора.  Он слабо улыбнулся:  – Что-то не так, Ваше Величество?

Клавдий метнул на помощника холодный гневный взгляд, его губы дрожали от возмущения: –   Н-н-Нарцисс сказал мне, что ты нанял н-н-нескольких головорезов –  отставных  г-г-гладиаторов, не меньше, чтобы убить его.

Мурена на мгновение смутился. На трибунах поднялся ропот. Помощник ненадолго потерял самообладание, и в его бледных глазах мелькнуло  нечто вроде паники. Паллас  застенчиво шагал позади Клавдия. Императорский секретарь даже не взглянул на своего помощника, заметил Паво. Двое гвардейцев-преторианцев все еще держали гладиатора за руки и переводили взгляд с Мурены на Клавдия, не зная, что им делать.

– Э-э-это правда? –  гневно спросил Клавдий после паузы.

– Конечно,  нет, Ваше Величество! –  фыркнул Мурена. – Мне и в голову не пришло бы устроить заговорить против своего товарища-вольноотпущенника.  Нарцисс  явно ошибается.

Нарцисс посмотрел на него: –  А, я так не думаю, Мурена.

Помощник покачал головой: – У тебя нет доказательств, подтверждающих это нелепое утверждение, Нарцисс.  Ведь, само твое присутствие здесь разоблачает твою ложь. Если бы я заплатил каким-то  головорезам-ветеранам,  чтобы они избавились от тебя, то почему ты стоишь сейчас здесь, перед нами?

– О, нет, у меня есть доказательства.  –  Нарцисс самодовольно скрестил руки на груди и кивнул фигуре, стоявшей среди толпы германских телохранителей. Руга шагнул вперед и встал рядом с ним. Паво посмотрел на Мурену. Он подумал, что в глазах помощника мелькнула определенная вспышка страха.  Мурена тяжело сглотнул, и посмотрела на отставного гладиатора.

– Ты…  –  прошипел он.

– Публий Дидий Руга здесь не виноват, Ваше Величество, – продолжал Нарцисс  с размеренно расчетливым тоном. – Руга был подкуплен Муреной, чтобы тот принял участие в гнусном заговоре с несколькими отставными товарищами-гладиаторами,  чтобы убить меня, если Паво проиграет битву с Гермесом.

Мурена отчаянно возразил:  –  Эти люди лгут, Ваше Величество!

Клавдий не сводил глаз с Мурены, пока Нарцисс говорил,:  –  Я говорю правду. И Руга здесь может подтвердить то, что я должен сказать. Мурена приказал Руге и его товарищам затаиться в одной из аллей возле Императорского Дворца. Когда он решил, что Паво проигрывает битву, он дал сигнал одному из слуг выманить меня от вас, Ваше Величество, под тем предлогом, что я понадобился во Дворце по срочному делу. В этот момент Руга и его товарищи должны были устроить мне засаду в переулке.  Нарцисс помолчал и сардонически улыбнулся. – Смелый план, должен сказать, хотя и несколько неуклюжий в исполнении.

– Возмутительная ложь! –  Мурена вскинул руки, его лицо горело от ярости.

Нарцисс проигнорировал его и продолжил:  – К счастью, у меня уже были подозрения после того, как Гней Сентий  Корницен, имперский ланиста, сообщил мне, что Мурена проявляет особый интерес к обучению Паво.  Я знал, что он что-то задумал.  К счастью, Руга отказался выполнять  его задание;  он выполнил свой  первейший долг перед Римом, как это сделал бы любой добропорядочный римлянин, и он сообщил о заговоре  своему бывшему работодателю, сенатору Макуле, вчера поздно вечером. Сенатор – мой хороший друг, и он передал новости прямо мне.

Мурена потерял дар речи. Тишина повисла над Ареной.  Паво смотрел, едва веря своим ушам. Теперь он понял, почему Нарцисс покинул Императорскую ложу во время боя. Он вспомнил, что сказал Мурена, когда помощник посетил его на тренировке накануне.  «Паллас и я сделаем все необходимое, чтобы остаться у власти».

Клавдий какое-то время смотрел на помощника секретаря, прежде чем перевел взгляд на Ругу:  –  Ну? что   с-с-скажешь?

Руга склонил голову и кивнул:–  Это правда, Ваше Величество.

– Эти люди пытаются обмануть вас, Ваше Величество.  –  Мурена умоляюще посмотрел на Императора. – Клянусь всеми богами, я не участвовал ни в одном подобном заговоре. Нарцисс пытается настроить вас против меня.

Нарцисс закатил глаза на помощника:  –  Ради бога,  что за чушь ты несешь. Ты ведешь себя довольно неприлично даже для вольноотпущенника.

– Ваше Величество, я бы никогда…

– Тише! – завопил Клавдий, внезапно покраснев от гнева. Губы Мурены задрожали от страха, когда Император повернулся к Палласу. –  Ты тоже имеешь какое-либо отношение к этому п-п-предательству?

Паллас притворялся невинным, в то время как Мурена заметно тряслась от страха недалеко от него. – Клянусь, Ваше Величество, я впервые слышу об этих гнусных обвинениях.  Уверяю вас, что мой помощник действовал в этом деле без моего ведома и разрешения.

Похоже, это удовлетворило Клавдия. Он сердито посмотрел на Мурену и помахал охранникам. Отведите этого презренного п-п-предателя к Мамертин!  Он может п– п-подождать там, пока мы не распнем его завтра.

Глаза Мурены расширились от ужаса. Всхлипывая, он упал на колени перед Императором:  – Пожалуйста, смилуйтесь, Ваше Величество, умоляю вас, не лишайте меня жизни!

Выражение лица Императора стало жестче: – Вставай, Мурена. Как тебе не стыдно? Мужчина должен п-п-принять смерть с достоинством.

С этими словами Клавдий коротко кивнул головой, и охранники потащили Мурену к входу в туннель, откуда помощник все время кричал о пощаде.  Нарцисс улыбнулся, когда толпа начала скандировать:  –  Распятие Мурене! Распятие для Мурены!  –  Зрители на стадионе были в восторге от того, что их развлечения не закончатся гладиаторским боем.  Отвернувшись от Мурены, Император слабо махнул рукой гвардейцам, державшим Паво.

– О-о-отпустите гладиатора.  Он оказался благородным  ф-ф-фехтовальщиком.

Охранники послушно отошли от Паво.  Молодой гладиатор схватился за пульсирующую рану на бицепсе и метнул мрачный взгляд на преторианцев. Он начал понимать, почему  оптион Макрон их ненавидит.

Клавдий поджал губы и на мгновение задумался о Паво: – Возможно, я был н-неправ насчет тебя, – вслух размышлял Император. –  Риму нужно п-п-побольше таких людей, как ты.  Нынче мало героев.  Слишком мало, чтобы тратить их впустую, в то время как в-в-варвары толпятся вдоль наших г-г-границ.  Можешь идти, юный Паво. Ты свободен.

Паво выглядел ошеломленным. Что-то вроде радости затрепетало в его груди. Он опустился на колени.  Свобода.  Он никогда не думал, что снова приобретет ее. На какое-то время он потерял дар речи. Измученный борьбой, утомленный месяцами лишений, он выдавил из себя нерешительную улыбку, глядя на Клавдия.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

– Т-т-ты это заслужил,  молодой  ч-ч-человек.  – Император остановился и о чем-то задумался. – Вольноотпущеннику нужны деньги, особенно гладиатору, который сражался не за награду.  Я позабочусь о том, чтобы т-т-твое фамильное поместье в  Антиуме было в-в-возвращено вам.

Улыбка Паво немного расширилась. В детстве он много отдыхал на вилле в Антиуме. А земля вокруг поместья приносила скромный доход.

Клавдий резко отпустил Палласа и Нарцисса с Арены и махнул паре служителей. У одного из них была серебряная урна, наполненная монетами.   Другой нес пальмовую  ветвь.  Император посмотрел на Паво, когда слуги пронеслись по Арене.

– А теперь склонись к моим  н-н-ногам,  Паво,  –  произнес Клавдий.  –  Пришло время т-т-тебе принять свой титул  –  Ч-Ч-Чемпион Арены…

Когда на следующий день солнце садилось над Императорским Дворцом, Паво спустился по мраморным ступеням входа, сжимая свой  деревянный  рудис  свободы. После того, как накануне днем Арена опустела, Клавдий приказал оставить трибуны на месте для распятия на следующий день.  Значительная толпа пришла посмотреть на казнь Мурены.  Поскольку и Ланат, и помощник имперского секретаря  были мертвы, Паво мог спать спокойно. Никто больше не знал о его причастности к заговору с целью убить Клавдия, и отчаянные обвинения Мурены против него остались без внимания.  Паво был приглашен в Императорский Дворец после публичного распятия, чтобы лично принять в свои рудис от Клавдия перед большим собранием высокопоставленных лиц.  Хотя официально он не мог вернуть себе место среди сенаторов, уважение сверстников отца было очевидным.  Храбрость была редкостью в Риме. –  Реже, чем следовало бы, – подумал Паво.

Руга и Букко присутствовали при освобождении Паво.  В знак признания его помощи в подготовке гладиатора к победе и разоблачении заговора против Нарцисса,  Руга получил работу имперского телохранителя, сопровождающего чиновников, когда они выполняли свои гражданские обязанности по Риму.  Букко сказал Паво, что намерен продолжить карьеру комедийного актера. В конце церемонии он тепло попрощался с Паво, и двое мужчин поклялись остаться друзьями.  У Паво было такое чувство, что скоро они увидятся снова.

Теперь Паво поморщился, спускаясь от входа Дворца.  Раны, полученные в его жестоком столкновении с Гермесом, все еще давали о себе знать, и он двигался скованно, приближаясь к воротам окованным железом. Изысканные колоннады отбрасывали на ступени длинные тени. Прищурившись на закат, он заметил два ожидающих его силуэта.  Новый Чемпион Арены замедлил шаг, когда стоявшие на постах преторианской гвардейцы  открыли ворота. Он захромал к двум фигурам снаружи.  Затем он увидел их лица, и в его груди нахлынуло волнение.

Макрон шагнул к нему. Его рука была сжата вокруг крошечных пальцев робкого ребенка, стоявшего рядом с ним. Солдат широко ухмыльнулся ошеломленному гладиатору и кивнул головой на ребенка.