Текст книги "Бэтмен: По следу Спектра"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, как раз наоборот, – возразил Бэтмэн. – Современная технология допускает почти мгновенное определение номера телефона звонящего. Мистер Чэмберс это подтвердит.

– Да, он прав, – кивнул Чэмберс.

– А большинство остальных съемщиков будут поступать именно так, как вы только что описали, комиссар, – добавил Бэтмэн. – Точнее говоря, мы ищем человека, который переснял квартиру, в которой прежние жильцы сняли абонентский номер, а новый жилец его не возобновлял. Спектр будет пользоваться исключительно общественными телефонами-автоматами, причем каждый раз новым. И он не решится «оживить» телефон на своей базе из-за страха перед передатчиком с бесконечной нагрузкой.

– Передатчик с бесконечной нагрузкой? – переспросил Гордон. – Что это такое?

– Это метод использования обычного телефона в качестве подслушивающего устройства, – объяснил Чэмберс. – Вы можете повесить трубку на рычаг, но телефон по-прежнему подключен к сети и передает любой звук в радиусе возможного приема. Но предположим, Спектр возобновил абонентский заказ, а потом просто выдернул штепсель из розетки?

– Возможно, – согласился Бэтмэн, – но готов спорить, он так не поступил. Заключение нового контракта с Готэм-Бэлл может обернуться рядом осложнений. Не думаю, чтобы он стал связываться с этим.

– В этом есть смысл, – сказал Чэмберс. – Все же это рассчитано на чертовски длительный срок.

– Видимо, вы правы, – ответил Бэтмэн, – но для нас это самый логичный и методически верный путь из всех возможных. Эту часть работы я беру на себя. Вашей задачей остается поддерживать связь с гражданскими наблюдателями и проверять каждую возможную наводку. Ведь вы не можете позволить себе проигнорировать ни одной из них. И у вас должно быть наготове столько специалистов по разминированию бомб, сколько в ваших силах собрать.

– Этим мы уже занимаемся, – сказал Чэмберс. – В нашем распоряжении команда саперов полицейского департамента Готэм-Сити, плюс кое-кто из людей Бюро и несколько подразделений армии.

– Хорошо, – сказал Бэтмэн. – И последнее, комиссар. Поставьте на улицы как можно больше полицейских, особенно вокруг объектов, перечень которых я вам дал. Наша первостепенная задача – сделать работу Спектра настолько сложной, насколько это вообще возможно. Сначала предотвращение преступления, а уж потом задержание.

– Это мы устроим, – согласился Гордон. – Я отменю все отпуска и увольнительные и расставлю по городу весь наличный состав.

– Как насчет политической ситуации? – спросил Бэтмэн. – Есть шанс, что вас заставят уступить требованиям Спектра и освободить генерала Гарсиа?

– Только через мой труп, – сказал Чэмберс.

– Звучит реалистично, – заметил Бэтмэн.

– Реалистично, а? – кисло сказал Чэмберс. – Да, мне кажется такой шанс существует. Тем более после того, что произошло прошлым вечером. – Он устало потер лоб. И так было видно, что он мало отдыхал в последнее время. – На нас обоих, на Джима и на меня, давят со всех сторон.

– Кабинет мэра настроен резко против нас, – сказал Гордон. – Как и городской совет. И газеты. И я уже выслушал точку зрения губернатора. Подозреваю, будет еще хуже.

– Уже сейчас оказывают большое давление, чтобы переправить Гарсиа в другой город, – посетовал Чэмберс, – но кто, если он в здравом уме, примет генерала после всего, что здесь произошло? Гарсиа – федеральный заключенный, но если общественное давление станет невыносимым, – а оно с каждым днем становится все заметнее, – много шансов за то, что они сдадут позиции и отправят генерала самолетом на Кубу.

– Этого-то я и боялся, – сказал Бэтмэн. – Впрочем, как вы знаете, есть альтернатива.

– И не помышляйте об этом, – отрезал Чэмберс. – Мы не можем передать вам Гарсиа. Даже, если мы инсценируем похищение, что в точности, как мне думается, произошло с нашим свидетелем, – добавил он, косо поглядев на Гордона. – Моя служба висит на волоске, это именно так. И не только моя, поверьте. Если б дело было исключительно в этом, вам бы удалось меня уговорить. Но если Гарсиа попадет к вам в руки, средства массовой информации и его проклятые адвокаты придут в бешенство. Нет, Гарсиа останется в максимальной безопасности в федеральной тюрьме, и давайте забудем об этом.

– В таком случае, у нас не так много времени, – подвел итог Бэтмэн. – Полагаю, нам всем пора трогаться. Было приятно поговорить с вами, мистер Чэмберс. Спасибо, что пришли. Комиссар…

Брюс повернулся и шагнул к деревьям, растворившись среди теней.

– Как вы думаете, черт возьми, куда он пошел? – спросил Чэмберс.

Минутой позже на его вопрос ответило наполнившее воздух высокое по звуку жужжание, и Чэмберс с Гордоном увидели взлетающий Верлбэт – складной одноместный вертолетик, состоящий не больше чем из сиденья, пропеллера и двигателя, притянутого к пилоту ремешками.

– Будь я проклят, – процедил Чэмберс. – Вы только взгляните! У этого парня технических безделушек больше, чем в фильмах про Джеймса Бонда!

– Благодарите Бога, что он на нашей стороне, – сказал Гордон.

– Слышу, – сказал Чэмберс. Он с изумлением покачал головой. – Мне кажется, что я наконец-то начинаю понимать, какие чувства вы к нему испытываете. Он действительно… – Его голос оборвался, пока он подыскивал слова, чтобы поточнее выразить свои мысли.

– Нечто особенное? – предложил Гордон.

– Да, – согласился Чэмберс, кивая. – Он на самом деле нечто особенное. Только… сделайте мне одолжение, комиссар. Никому не рассказывайте обо всем этом. Хорошо? Сомневаюсь, что мое начальство могло понять.

– А вы думаете, мое сможет? – спросил Гордон.

Чэмберс улыбнулся.

* * *

– И долго мне придется торчать в этом забытом Богом месте? – спросила Рэчел Моррисон, откинувшись на спинку кровати. Не считая полинявшей красной водолазки и пары черных ажурных колготок, на ней практически ничего не было. Она возлежала на постели в одной из тех нарочито рассчитанных соблазнительных поз, которые с первого взгляда кажутся случайными – одна нога вытянута вперед, другая – согнута в колене, а рука покоилась на нем с незажженной сигаретой. Ее волосы раскинулись в привлекательном беспорядке, падая на плечи и закрывая часть лица. Она выглядывала из-под темной вуали волос с видом изощренной распутницы; но если она рассчитывала обольстить таким способом Альфреда, то она очень глубоко ошибалась.

В конце концов, Альфред многое взял от жизни, прежде чем Уэйн Манор стал его постоянным домом. В те далекие, прекрасные дни своего обучения у «Кати», как британские актеры часто называли между собой Королевскую академию театральных искусств, он повидал более чем достаточно привлекательных и чуть одетых молодых женщин. А в молодости он обладал не меньшим обаянием, чем сейчас, и в свое время, пользовался потрясающим успехом у слабого пола. Шокировать Альфреда было не просто, да он и не относился к тому сорту людей, чьи гормоны непременно одерживают верх. Кроме всего прочего, он был достаточно стар, чтобы годиться этой молодой женщине в дедушки, и к тому же, он был принципиальным и порядочным человеком. Он абсолютно не реагировал на ее полуобнаженный вид, и просто достал зажигалку и поднес ее девушке.

– Вы вовсе не обязаны торчать здесь, мисс, – ответил он, когда она наклонилась с сигаретой к огоньку зажигалки. – Как вы уже знаете, если вам хочется выйти отсюда в Бэткейв, вам стоит только позвонить по телефону, как вы только что сделали.

Она раздраженно вздохнула.

– Это я знаю, – сказала она. – Я имею в виду, как долго я обязана оставаться здесь? Кроме того, от этих чертовых летучих мышей у меня мурашки бегут по коже.

– На самом деле они совершенно безобидны, мисс, – сказал Альфред, которого она знала только как «мистера Джонса». Под этим псевдонимом он скрывал свое настоящее имя. Он также изменял свой истинный голос, разговаривая с ней с безупречным бостонским акцентом. – Они очень полезные создания. А что касается продолжительности вашего пребывания здесь, насколько я понимаю, это зависит от того, когда назначат суд над генералом Гарсиа. Вы здесь для вашей собственной безопасности, как вы знаете.

– Почему вы это делаете? – неожиданно спросила она, и Альфред даже слегка опешил от ее очевидной непоследовательности.

– Простите, делаю что, мисс?

– Во-первых, зовете меня «мисс». Во-вторых, подносите мне зажигалку, когда у меня самой есть зажигалка, и вы это знаете.

– Ну, если забыть, что курение – крайне вредная для здоровья привычка, хотя я стараюсь не навязывать другим свою точку зрения, меня всегда учили, что поднести леди зажигалку – это просто признак хорошего тона, так же как пододвинуть для нее стул или открыть дверь… такого сорта вещи.

– Но зачем? Вы думаете, женщины такие беспомощные?

– Совсем нет. Я просто верю, что к женщине подобает относиться с уважением.

– Вы верите? И сделали бы тоже самое для мужчины?

– Почему бы и нет? Мир становится намного приятнее, когда люди вежливы друг к другу.

Она фыркнула, выпустив облачко дыма.

– Боже, мистер Джонс, вы поистине нечто необычное, вы знаете об этом?

– И в чем это, по-вашему, заключается? – вежливо спросил он.

– Я хочу сказать… вы входите, а я почти раздета… но вы даже не пялитесь на меня. Вы всего лишь подносите мне зажигалку и, стоя рядом, спокойно болтаете со мной, словно ничего не произошло.

– Я не того типа человек, чтобы выкатывать глаза при виде привлекательной молодой особы в нижнем белье. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что вы серьезно намерены соблазнить меня. Мне кажется, вам просто нравится иногда шокировать людей или демонстрировать свое неприятие общепринятого.

– Вот как? Но почему вы так уверены, что мне не интересно окрутить вас?

– Ну, мне думается, что вам по силам очаровывать мужчин, которые намного моложе и намного интереснее.

Она подняла брови.

– Что вы скажете, если у меня влечение к более зрелым мужчинам?

– Это всецело ваши проблемы, – ответил Альфред. – Я, однако, не испытываю влечения к менее зрелым женщинам. Но даже если бы я был к этому склонен, я бы никогда не воспользовался своим преимуществом перед женщиной, которая находится в уязвимой ситуации.

– Вы думаете, я уязвима? Я кажусь вам уязвимой?

– Вы очень стараетесь не казаться, – заверил ее Альфред, – но, наблюдая за вашими усилиями, можно задаться вопросом, как писал Шекспир, «не слишком ли настойчиво возражает» леди?

Она нахмурилась.

– Что, черт возьми, это означает?

– О, перестаньте! Вы прекрасно понимаете, что это означает. Вы удивительно интеллигентная и образованная молодая женщина, несмотря на все ваши попытки это скрыть. Волею судьбы я знаю, что вы изучали Шекспира в колледже и очень хорошо знаете этот предмет.

– Вы видели мою студенческую карточку?! – спросила она в изумлении.

– О, да. Раз уж мы должны были провести некоторое время вместе, знаете, мне захотелось изучить вас получше. Я знаю о вас намного больше, чем вы можете предположить.

Она усмехнулась и выпустила дым через ноздри.

– Ужасно. Судя по всему, вы знаете все о моем грязном прошлом. Ну и что вы о нем думаете? Я не очень похожа на леди, верно? – сказала она с преувеличенным сарказмом.

– Очень многие молодые люди делают неправильные шаги в юности, – ответил Альфред. – Если откровенно, то вы сделали их куда больше, чем многие другие, но несмотря на вашу причастность к крайне неприятным личностям и событиям, мне кажется, вы не такая загрубевшая и циничная, как хотите казаться.

– О, да! – сказала она.

– О, да, – передразнил ее Альфред.

Сама того не желая, она улыбнулась.

– Почему вы мне нравитесь, мистер Джонс? Если это ваше настоящее имя, в чем я глубоко сомневаюсь. На свете не так много людей, которые мне нравятся.

– Может быть, потому что вы мне нравитесь, – ответил Альфред. – У меня такое ощущение, что на свете не так много людей, которым вы нравитесь. Возможно, вы сами делаете это для них непростой задачей?

Она вздохнула.

– Послушайте… это звучит по-детски глупо, но… можно вас попросить отвернуться на минуту? Я неожиданно почувствовала себя довольно нелепо в своем нижнем белье и хотела бы снова надеть брюки.

Альфред улыбнулся.

– Конечно. – Он отвернулся.

Секундой позже она сказала.

– О'кей, можете повернуться.

Он повернулся к ней лицом.

– Догадываюсь: вы думаете, что я совсем глупая, – невесело произнесла девушка.

– Совсем нет, – возразил Альфред. – Возможно, немного смущенная, но не глупая. В своей жизни вы наделали много вздорных вещей, но то, что вы делаете теперь, искупает прошлое.

– Вы так считаете? – Она хмыкнула и покачала головой. – Не знаю. Я видела новости по ТВ… те бомбы вчера вечером… – Она помолчала, словно собиралась с мыслями. – Я не могу отделаться от ощущения, что это моя вина…

Альфред присел рядом на край кровати.

– Вы не должны винить себя, – сказал он. – Вы пытаетесь совершить правильный шаг. Возможно, ради искупления всех неправильных, какие вы делали раньше. То, как вы собираетесь поступить, навсегда выбьет генерала Гарсиа из игры, и, если удастся, также тех, кто стоит за ним и по чьим приказам взорвались эти ужасные бомбы.

Она задумчиво покачала головой.

– Вы не знаете этих людей, мистер Джонс, – сказала она. – А я знаю.

– Вы не знаете Бэтмэна, – ответил Альфред. – А я знаю.

– Вы сильно верите в него, не так ли? – спросила она.

– Я знаю его уже очень давно, – ответил Альфред. – И я знаю, что если он берется за какое-то дело, то доводит его до конца, и неважно, что или кто стоит у него на пути.

– Что это с ним? – спросила Рэчел. – Я хочу сказать, очевидно, у него куча денег. Это можно сказать, только взглянув на Бэткейв и все это… ну, разное оборудование. Я хочу сказать, он богат, правда?

– Ну, просто скажем, что деньги никогда не были для него настоящей проблемой, – ответил Альфред.

– Но тогда почему он это делает? Я хочу сказать, кого он из себя строит? В нем засело какое-то детское геройство или что?

– Ну, не знаю, я бы не стал называть это «геройством», – сказал Альфред с улыбкой, – но нет ничего недостойного в том, чтобы быть героем. Хотите верьте, хотите нет, ко вы тоже поступили героически, избрав свою судьбу, и, мне кажется, это замечательно. Что касается Бэтмэна, им руководит стремление к справедливости. А в эти дни ее так мало в нашем мире. Он всего лишь человек, но он делает то, что в его силах.

– Почему?

– Ну, у него есть на то глубоко личные причины, – ответил Альфред, – но, пожалуй, в большей мере, чем все остальное… он делает то, что делает из-за желания сделать мир хоть немного другим.

– Он думает, что сможет изменить мир? – спросила она с усмешкой. – Удачи ему.

– С одной удачей много не сделаешь, – ответил Альфред.

– В первую очередь, это настойчивость и желание посвятить себя идее. Если хотите, он вполне реалистичен. Он понимает, что один человек, как бы уникален он ни был, не сможет перевернуть мир. Но он может хоть что-то изменить. А если вы можете что-то изменить, пусть немного, то это уже не пустяк. Возьмите для примера себя. Ваше решение тоже приведет к переменам. Вы собираетесь свидетельствовать против генерала Гарсиа, и результатом станет его осуждение. Что в свою очередь положит конец его широкой торговле наркотиками, и больше некому будет «выращивать террористов», оказывать им поддержку и угнетать народ его страны. А при удачном стечении обстоятельств, если он пойдет на сделку с прокурором взамен на смягчение приговора, то это поможет избавить людей от тех, кто стоит за его спиной. Насколько я могу судить, это принесет перемены. Ни один поступок, каким бы малозначительным он ни был, не остается без последствий. Каждый мужчина и каждая женщина способны сделать что-то такое, что изменит положение дел, даже если эти изменения будут очень незначительны. Однако в сумме эти незначительные изменения могут обернуться ощутимым результатом. А если даже это не в состоянии изменить мир, тогда уж я не знаю что.

Рэчел печально улыбнулась.

– Вы идеалист, мистер Джонс. Как и Бэтмэн, вы живете в мире иллюзий.

– Я открыто признаю себя идеалистом, – сказал Альфред.

– И я не думаю, что быть идеалистом так уж плохо. Что касается мира мечтаний… а почему бы не окунуться в иллюзии с головой, хотя бы ненадолго? Если внутри вас нет мечты, она никогда не сможет стать реальностью, разве не так?

– Но мир – это не мечта, мистер Джонс! – грустно сказала девушка, – а проклятый Богом ночной кошмар. Особенно с такими людьми, как Спектр.

В дверь постучали.

– Ха, хотела бы я знать, кто это, – проговорила Рэчел, криво улыбнувшись.

– Входите, – попросил Альфред.

Дверь отворилась и на пороге появился Бэтмэн.

– Я пришел проведать, как поживает наша гостья, – сказал он.

– У нашей гостьи такое ощущение, словно ее посадили на насест в курятнике, – сказал Альфред. – И, боюсь, она слегка пала духом.

– Мне кажется, я хорошо понимаю ее чувства, – сказал Бэтмэн и повернулся к Рэчел. – Не вешайте нос. Похоже, наши дела пошли в гору.

– Против Спектра? – скептически спросила девушка. – Вам никогда не поймать его. Но рано или поздно он сам до вас доберется.

– Что ж, это не совсем то, что я бы назвал вотумом доверия, – укоризненно сказал Бэтмэн.

– Послушайте, не принимайте мои слова близко к сердцу, в них нет ничего личного, – сказала она, – но вы его не знаете.

Бэтмэн и Альфред быстро переглянулись.

– Вы хотите сказать… вы знаете? – недоверчиво спросил Бэтмэн.

Она подняла на него глаза, удивленная, захваченная врасплох своими собственным признанием. Секунду или две она смотрела на него, словно собиралась отрицать свои слова, но потом передернула плечами и просто сказала:

– Мы были любовниками.

– Что?! – разом воскликнули Бэтмэн и Альфред.

– Почему вы не сказали об этом раньше? – спросил Бэтмэн, до глубины души пораженный ее исповедью.

– Какая разница? – Рэчел снова пожала плечами.

– «Какая разница»? – вскричал Бэтмэн, подражая ее интонации. – Мой Бог, да это все на свете изменило бы! Ради всего святого, как вы можете держать нечто подобное в себе, зная, что поставлено на карту!

– Говорю же вам, это ни на йоту ничего бы не изменило, – с горечью сказала девушка. – Даже, если бы он узнал, что государственный свидетель – это я, он все равно взялся бы за этот контракт. Он – профи. И он гордится этим.

– Это все, о чем вы способны думать? О себе? – взорвался Бэтмэн. – А вспомните тех, кто погиб от его руки! Они для вас ничего не значат?

Она снова подняла на него глаза. Но на этот раз в них горел вызов.

– Нет, они мне не безразличны, черт бы вас побрал! Думаете, я смогла вчера заснуть после того, как увидела в новостях, что он натворил в городе? Как вы думаете, черт возьми, что я должна чувствовать, если человек, которого я любила, способен на подобные поступки? И если он способен точно так же убить и меня, растоптав все, что когда-то было между нами? А как бы вы себя чувствовали, если б руки женщины, которую вы обожали и боготворили, оказались в крови сотен людей?

– Но… мой Бог, – сказал Бэтмэн, уже спокойнее, – мы почти ничего не знаем о нем. Вы могли нам помочь!

Она покачала головой.

– Вы не понимаете. Все, что я могла бы или могу вас сказать, ни капли вам не поможет. Я ничего не знаю о методах его работы. Даже если я расскажу, как он выглядит, это не принесет ничего хорошего. Он не станет рисковать и ходить таким же лицом, как прежде. Он постоянно меняет внешность, и не только с помощью грима, но и благодаря пластической хирургии. Мужчины, которого я знала и, как думала, любила, просто не существует. – Она замолчала и, казалось, погрузилась в свои собственные мысли. – Кроме того, если б я признала, что мужчина, как этот, был моим любовником… – Ее голос замер, предоставив двум мужчинам самим догадываться о конце фразы.

Она боролась со слезами, еле сдерживая себя, стараясь не заплакать, но ей это плохо удавалось.

– Сначала Эрик, потом Гарсиа, не считая тех, кто был между ними… Возможно, Эрик – даже его ненастоящее имя…

Она подняла голову. Из ее глаз тоненькими струйками бежали слезы. Она злилась на себя за то, что разревелась, и в то же время ее переполняли чувства вины и собственного ничтожества.

– Вы… вы оба были так… чертовски добры, – призналась она всхлипывая. – Я уже не могу вспомнить, когда кто-нибудь был добр ко мне. А теперь вы ненавидите меня, как все остальные!

– Тише, тише, – попытался успокоить ее Альфред, подходя к ней, чтобы потрепать по плечу. Но она резко отодвинулась в сторону от него.

– Не прикасайтесь ко мне! – Девушка бросилась на постель и повернулась к ним спиной. – О, Боже, как я хочу умереть!

Альфред остановился и озабоченно взглянул на Бэтмэна. Он покачал головой.

– Рэчел, – позвал Бэтмэн, присев на корточки у края кровати. – Рэчел, посмотри на меня.

– Нет! Оставьте меня в покое!

– Рэчел Моррисон, посмотрите на меня!

Она не могла сопротивляться этому повелительному тону. С испугом она повернула к нему лицо.

– А теперь слушайте меня, – сказал Бэтмэн твердо. – Вы прошли по своей жизни, чувствуя лишь горечь, злость и негодование. И взгляните, к чему это вас привело. Я не собираюсь сидеть около вас, держать за вас руку и убеждать, что все будет хорошо, потому что все зависит от вас одной. Если вы хотите изменить свою жизнь, значит, должны взять на себя ответственность. Вам выпала нелегкая доля, Рэчел, но вы не единственная, кому было тяжело. Многих людей ломала судьба. Поверьте мне, я знаю. Я был с ними. Вы можете купаться в своих слезах и в угрызениях совести, и в жалости к себе, и вы можете возненавидеть мир за то зло, что он принес вам. Но вы можете подняться на ноги и сказать себе, что хотите все изменить и начать сначала. Потому что кроме вас никто не сможет это сделать. Вы можете помочь мне, возможно, даже не представляя, каким образом. И во имя Бога, вы поможете мне! Ведь если нет, то вы ничем не лучше Спектра, и не важно, ненавижу ли я вас или нет, боитесь ли вы или нет. – Он взял ее за плечи. – А важно то, что там умирают люди. Поэтому перестаньте жалеть себя и помогите мне! Пожалуйста!

Она смахнула слезы и посмотрела ему в глаза. В них не было ничего, кроме горячей мольбы. Тяжело вздохнув, девушка кивнула.

– Хорошо, – сказала она почти шепотом. – Я… я постараюсь.

– Спасибо, – сказал Бэтмэн и отпустил ее. – Давайте начнем с самого начала. Когда и как вы познакомились?

Она снова глубоко вздохнула и закурила очередную сигарету, пытаясь успокоиться.

– Это случилось около восьми лет назад, в Восточном Берлине…