Текст книги "Кочевник"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

И, естественно, на верхушке башни оказались немертвые. Игроки побежали от них, но весь дом оказался заполнен немертвыми, которые лежали в других комнатах, в ожидании ночи. Жрец было запротестовал, что они не открыли никакой магии, а только магия может оживить немертвых. Верно, ответил невозмутимый Мастер, но жрец использовал заклинание, открывающее магию, только на входных дверях. Кроме того, магия, оживляющая немертвых, входит в игру только после заката солнца, а жрец не позаботился о том, чтобы обнаружить магию опять, во второй раз.

После каждого нападения немертвых бросались кости, проверялся счет, и один за другим игроки умирали. Наконец осталась только женщина-темплар, она добралась до входной двери только для того, чтобы обнаружить, что засов, на который они с таким трудом закрыли входную дверь, по прежнему закрыт. Дюжины немертвых бежали к ней. Она бросила кости, успеет ли она открыть его прежде, чем они добегут до нее. Она выбросила мало, и ее персонаж умер.

Доведенная до белого каления женщина, которая играла за темплара, посмотрела на Сорака с Валсависом, указала на них и повернулась к Мастеру Игры. – А что с ними? – спросила она. – Вы не сказали, что произошло с ними.

Мастер Игры пожал плечами. – Хорошо. Они вошли в таверну, закрыли изнутри тяжелую входную дверь и спокойно провели всю ночь, слушая, как немертвые воют на улицах. Затем они уснули, а когда проснулись, уже было утро.

– И это все? – не веря своим ушам спросила темплар.

– Они мудро выбрали, – ответил Мастер Игры.

– Кровь Гита! – зло выругалась темплар. – Это самая глупая из всех глупых игр!

Она бросила кости и встала из-за стола.

– У нас есть пустой стул, – спокойно объявил Мастер Игры, глядя на стоящих около стола.

– Я хочу присоединиться к игре, – сказала Риана и уселась.

Остальные два игрока решили остаться. Они заплатили по десять керамических монет за возможность выбрать себе новые пересонажи и остаться в игре, и хотя они потеряли не только свои предыдущие ставки, но и набранные очки, так как их персонажи умерли. Как новые личности они начали с нуля, как и Риана.

Воин-дварф решил, как и раньше, остаться воином дварфом, только немного другим. Он выбросил кости, чтобы определить свою силу и способности. На этот раз он выбросил хуже, чем в начале, что сильно не понравилось ему, и он продолжал играть в кислом настроении.

Жрица на этот раз решила стать воровкой. Она бросила кости, и на этот раз ее новый пересонаж получил более лучшие способности и силу, чем в последний раз. Она, казалось, очень обрадовалось этому, хотя и потеряла много денег, пока была жрицей.

– А кем будете вы? – спросил Мастер Игры у Рианы.

– Я буду монахиней, – ответила Риана.

– Вы имеете в виду темпларом? – уточнил Мастер Игры.

– Я имею в виду монахиню, – твердо повторила она. – Я никогда не стану осквернителем, даже в безвредной игре.

– А, – сказал Мастер, кивая. – Я понимаю. Хорошо, я полагаю, что это возможно. Но ты получишь не больше силы и способностей, чем у жреца.

– Мне будет вполне достаточно, – согласилась Риана. Она бросила кости. Ей выпали высшие способности и максимальная сила. Игра продолжалась.

На этот раз воин-дварф и новая воровка более внимательно слушали то, что говорили Валсавис с Сораком. А Мастер Игры продолжал развертывать перед ними захватывающее приключение. Они шли через город, в поисках легендарных сокровищ, попадая в одну ловушку за другой. Затем они попали в гнездо смертельного хрустального паука. Затем они напоролись на баньши, которые могли появляться и днем. Они должны были сражаться с другими охотниками за сокровищами, а также с изрыгающими огонь драками и элементалями. Но при каждом повороте сюжета Страж проверяла ум Мастера Игры и определяла, что их ждет, и Сорак, естественно, выбирал самое лучшее решение. В некоторых же случаях, когда все зависело только от броска костей, она слегка помогала Сораку бросать их, в результате его выигрыш все рос и он благополучно ускользал из всех ловушек Мастера.

Валсавис следовал его примеру, но ставил намного большие суммы, тогда как Сорак ставил более сдержанно. Риана тоже шла за ним и не ставила много, зато, пользуясь своими способностями к телекинезу, она выбрасывала каждый раз много очков, ее счет быстро рос вместе с ее силой и способностями.

Остальные два игрока опять умерли, и очень быстро. Их место за столом заняли другие. Со временем умерли и они. Некоторые оставались, выбирая новый персонаж, некоторые вставали и шли играть в другие игры, но Сорак, Риана и Валсавис продолжали набирать очки, выигрывать ставки, и после каждой схватки их выигрыш все рос и рос. Наконец они нашли легендарные «Потерянные сокровища Бодаха», но ближе к концу игры Сорак понял, что Мастер подозревает их, и когда до конца оставалось только три схватки он предпочел «умереть».

Риана последовало его примеру и умерла во время следующей схватки. Валсавис бился до конца, несмотря на то, что Сорак предпочел выйти из игры. Так как он ставил очень большие суммы, он вышел из-за стола с небольшим состоянием. Сорак и Риана забрали свои выигрыши, которые не слишком пострадали от потери в самом конце, так как они потеряли только бонус, который набранные очки должны были принести им. Мастер Игры объявил о начале следующего приключения, они отошли от стола и направились в бар.

– Да, это была весьма интересная игра, – сказал Ваксавис.

– И ты играл очень хорошо, – заметила Риана.

– Я предпочел бы, чтобы это было настоящее приключение, а не вымышленная игра, – равнодушно заметил Валсавис. – Это было бы намного более возбуждающе, я думаю.

Сорак взглянул на него искоса, но не попался на удочку. Когда они подошли к бару, то внезапно обнаружили, что рядом с ними, как из под земли, выросло несколько здоровенных стражников.

– Прошу прощения, джентельмены и леди, – сказал один из них, – но управляющий был бы глубоко вам признателен, если бы вы выпили с ним вместе стакан броя.

– Отлично, – сказал Валсавис. – Пусть он придет сюда.

– Он приглашает вас присоединиться к нему в его личных комнатах, – сказал стражник.

– А что произойдет, если я скажу, что предпочитаю выпить его здесь, в баре? – спросил Валсавис.

– Я обещаю вам, что в личных комнатах управляющего вы найдете любые напитки и замечательного качества, – ответил стражник.

– Великолепно, – заметил Валсавис. – Пошлите некоторые из них сюда.

– Управляющий уверил меня в искренности его просьбы, – сказал стражник, – и поэтому я так же искренне прошу вас принять его предложение.

– А если мы откажемся? – спросил Валсавис.

Стражник немного поколебался с ответом. – Сэр, – наконец спокойно сказал он. – Я признаю, что у вас вид очень опытного воина. Без сомнения, ваше мастерство соответствует вашему внешнему виду. Моя зарплата здесь не так велика, и меня не радует мысль, что мне придется сражаться против воина, который, в самом лучшем случае, не уступает мне умением, а скорее всего намного превосходит меня. И, кроме того, я бы не хотел, чтобы другие гости нашего заведения пострадали ни за что, пока мы будет выяснять с вами отношения. Поэтому я в высшей степени смиренно прошу вас пройти вместе со мной в личные комнаты управляющего, и кроме того обратите внимание, что не менее полудюжины арбалетов сейчас смотрят прямо на вас, и они находятся в руках самых лучших лучников, которых можно нанять за деньги. И я гарантирую вам, хотя надеюсь что мне не придется доказывать этого, что каждый из них попадает в семечку канна с тридцати шагов, шесть раз из шести.

Валсавис поднял брови. – Что, только с тридцати шагов?

– Мы идем с вами, – сказал Сорак, мягко беря Валсависа за руку. – Правда, Валсавис?

Огромный наемник посмотрел на руку Сорака, державшую его, потом взглянул прямо в лицо эльфлинга. Сорак встретил его взгляд и не отвел глаза.

– Как хочешь, – недовольно сказал Валсавис. Он слегка поклонился стражнику. – Мы решили принять щедрое предложение вашего управляющего.

Стражник несколько иронически вернул поклон. – Я очень благодарен вам, сэр. Не будете ли вы настолько любезны, что пойдете за мной? – Стражники провели их по лестницам, ведущим на галерею. Арбалеты лучников не отрывались от них не на мгновение. Большая часть клиентов «Пустынного Дворца» была так поглощена игрой, что не заметила ничего, а те немногие, что обратили внимание на необычное зрелище, не отрывали от них взгляда, надеясь увидеть что-то драматичное. Увы, к их разочарованию, не произошло ничего.

Стражники довели их до личной комнаты управляющего, находившейся в задней части галереи. Комната была ярко освещена светом масленных ламп, на чисто выбеленных стенах висели великолепно нарисованные картины жизни в пустыне и уличные сценки. В больших керамических горшках стояли кактусы и другие пустынные растения, а блестящий паркетный пол был покрыт изысканным Драйанским ковром, выдержанном в голубых, красных и золотых тонах. Три великолепных стула из дерева агафари стояли перед большим и богато украшенным столом управляющего, а на самом столе стоял поднос с бутылкой вина и тремя хрустальными бокалами.

Управляющий «Пустынного Дворца» сидел за своим столом, но встал, когда они вошли. Он был уже далеко не молод, и его длинные черные волосы, спадавшие на плечи, были обильно покрыты сединой. Он был чисто выбрит, черты его лица были тонки и изящны. На нем была простая черная туника и соотверствующие ей бриджы, без всякого оружия или украшений.

– Входите, – сказал он спокойным, приятным голосом. – Садитесь, пожалуйста. Разрешите мне предложить вам стакан вина.

– Если вы не против, я предпочел бы стакан воды, – сказал Сорак.

Управляющий высоко поднял брови. – Немного воды для наших гостей, – сказал он миловидной юной служанке.

– Я с удовольствием выпью вино, – сказал Валсавис.

– А вы, миледи? – спросил управляющий.

– Я тоже буду воду, – ответила Риана. Служанка принесла воды и наполнила ею бокалы Сорака и Риану, налила вина Валсависа и чуть ли не бегом вышла из комнаты. Стражники остались внутри, застыв как статуи.

– Итак, вы очень хорошо поиграли сегодня ночью, – сказал управляющий, – даже слишком хорошо.

Валсавис просто пожал плечами.

– Боюсь, что в самом конце мы проиграли, – сказал Сорак.

– Да, – ответил управляющий, – но только потому, что вы выбрали проиграть, нарочно. У меня, в штате, есть псионики, знаете ли. К сожалению, однако, их талантам далеко до ваших.

– Я не псионик, – сказал Валсавис, нахмурившись.

– Нет, – сказал управляющий. – Я не думаю, что вы псионик, добрый сэр. Но ваш друг, безусловно псионик. И, готов держать пари, миледи тоже. Ведь вы виличчи, не правда ли? – он обратился к Риане.

Она была удивлена. – Не много людей могло бы понять это, – сказала она.

– Да, – сказал управляющий, кивая, – у вас нет некоторых особенностей, по которым обычно узнают сестер-виличчи, но вы необычно высоки для человеческой женщины, а ваш внешний вид и физическая форма…просто замечательны. Ясно, что вы всю жизнь занимались интенсивными тренировками. И мастерство вашего ума еще более замечательно. Мой Мастер Игры не был убежден, что вы, извините, жульничаете, пока не настали финальные пять схваток. Должен признаться, что я просто потрясен, обнаружив монахиню-виличчи за игорным столом, и при таких…необычных обстоятельствах…но это совсем не мое дело. – Он взглянул на Сорака. – А что до вас, сэр, то я должен сознаться, что я просто восхищен. Ваши таланты искуссны и поразительно незаметны.

– И что же меня выдало? – спросил Сорак.

– Сама игра, мой дорогой друг, – ответил управляющий. – Здесь, в Соленом Поле, собрались очень опытные и умелые игроки со всего мира. Мы гордимся тем, что на нас работают признанные мастера своего дела. Наши игры великолепно разработаны и спроектированны. Никто не в состоянии пройти весь путь от начала до конца и остаться в живых. Вы, сэр, – добавил он, взглянув на Валсависа, – оказались первым, кто сумел сделать это. Но вы великолепно использовали руководство вашего друга, а в конце вам просто повезло. Только псионик в состоянии выжить во всех тех многочисленных боях и сложных ситуациях, как это и сделал ваш друг.

– И? – спросил Валсавис.

– Это жульничество, – твердо сказал управляющий.

– То есть вы хотите ваши деньги назад, – спокойно сказал Валсавис.

– Честно говоря, я даже боялся попросить об этом, – сказал управляющий. – У вас вид человека, который никогда не сдается без боя. А лично я не люблю насилия, и вообще я мирный человек, совсем не боец, как вы сами можете видеть, а мои стражники привыкли иметь дело с перепившими купцами или недовольными аристократами, а никак не с воинами-наемниками, вроде вас. Я просто хотел поздравить вас с вашим выигрышем – хотя и нечестным, с моей точки зрения – и хотел сообщить вам, что вы можете развлекаться, как вам захочется в нашем замечательном заведении, и можете оставаться здесь всю ночь, совершенно бесплатно. Единственное условие – не подходите к игорным столам.

– Мои сотрудники будут недалеко от вас. Конечно, я не буду возражать, если вы решите уйти от нас и пойти в другое место, но вы обнаружите, что через час все игорные дома в Соленом Поле будут знать о вас и остерегаться вас. У нас здесь есть множество интереснейших развлечений, помимо игорных домов, вы можете найти много интересного в Соленом Поле. Ну, например, у нас есть ринги, где сражаются самые искуссные воины. А возможно вас привлечет наш великолепный театр. Но в любом случае я предлагаю вам побыть гостями «Пустынного Дворца» всю ночь, и надеюсь, что вы окажите мне эту честь.

– Лично мне не нужны деньги, нажитые нечестным путем, – сказал Сорак. – Я говорю за себя и за леди, конечно. Валсавис говорит сам за себя, но я надеюсь, что он последует нашему примеру. Вот деньги, мы будем рады вернуть вам все, что выиграли.

– В таком случае возьмите и мои, – сухо сказал Валсавис, бросая на стол управляюшего тяжелый кошелек, в котором находился весь его выигрыш.

Управляюший даже переменился в лице, глядя на это. – Должен признаться, я поражен и заинтригован вашим желанием вернуть деньги. Могу я спросить, зачем вы вообще играли?

– Лично я надеялся увидеть, как бы вы попытались отобрать их у меня, – сказал Валсавис.

– Да, понимаю, но это не удивило меня, – сказал управляюший. Потом он взглянул на Сорак и вопросительно поднял брови.

– А я просто нашел эту игру очень интересной, – сказал Сорак. – Я никогда раньше не видал такой необычной игры. А ведь я работал в одном очень хорошо известном игорном доме. Моя задача состояла в том, чтобы выявлять карточных шулеров и вообще жуликов, и мне стало интересно, как у вас с этим обстоит дело.

Брови управляющего поднялись на небывалую высоту. – Если бы вы, мой друг, просто попросили об этом, рассказали бы об вашем опыте и талантах, я был бы счастлив лично показать вам все это. Я если вы ищете работу, тогда есть и более легкие пути произвести на меня впечатление, чем… А теперь скажите мне, где вы работали раньше?

– В Тире, в игорном доме «Хрустальный Паук».

– Я знаком с ним, – кивнул управляющий. – Могу я спросить ваше имя?

– Сорак.

– На самом деле? – поразился управляющий. – Не вас ли называют Кочевник?

На этот раз удивился Сорак. – Так вы слышали обо мне?

– Слова путешествуют быстрее чем люди, в некоторых кругах, – ответил управляющий. – В моем бизнесе я поставил себе за правило использовать самых искуссных специалистов своего дела. Вы произвели много шума в Тире, если я не ошибаюсь. – Он взглянул на меч Сорака. – Да, я слышал и об этом мече. Мне сказали, что это уникальное оружие, единственное в своем роде. Если вы ищите работу, я буду счастлив предложить вам место в моем игорном доме. И я уверен, что смогу найти занятие по душе и для ваших товарищей.

– Опять, я не могу говорить за Валсависа, – сказал Сорак. – но хотя я вам крайне признателен за ваше предложение, в настоящее время я ищу не работу, а информацию.

– Если я не смогу помочь вам, – сказал управляющий, – то я попытаюсь найти того, кто сможет. Что бы вы хотели знать?

– Я хочу знать, где мне найти друида по имени Молчаливый, – сказал Сорак, одновременно отступая наззад и давая возможность Страж выйти вперед, чтобы та проверила мысли управляющего. Однако это не понадобилось.

– И это все? – поразился управляющий. – Ну, нет ничего проще. Вы найдете Молчаливого на Проспекте Мечты, в южной части Главной Улицы. Поищите там аптеку, которая называется Тихий Путь. Ею владеет человек по имени Каллис. Скажите ему, что я послал вас. Комнаты Молчаливого находятся прямо над аптекой.

– Я вам очень благодарен, – сказал Сорак.

– Вы благодарите меня слишком рано, – ответил управляющий. – Молчаливый не любит посетителей, и скорее всего не захочет вас видеть. А вы уверены, что мне не удастся соблазнить вас поработать на меня? Лично я уверен, что мы могли бы договориться, и вы получили бы все, что бы не попросили.

– Быть может со временем, – ответил Сорак. – В другой раз.

Управляющий пожевал свою губу. – Я легко могу угадать причину, по которой вы ищете Молчаливого, – сказал он. – Вы не первый, кто ищет его, знаете ли. Я думаю, что могу безошибочно предсказать, что вы не получите от него никакой помощи. Однако, я вижу, что вы решили следовать своим путем, сколько бы я не уговаривал вас, так что, боюсь, «другого раза» не будет никогда.

– Я всегда следую своим путем, – спокойно сказал Сорак.

– Жаль, очень жаль, – сказал управляющий. – Вы мне кажетесь слишком молодым для броска кости, который означает смерть. Но если вы твердо выбрали себе дорогу, так тому и быть. Выбор за всеми вами. Стражники покажут вам дорогу. Лично мне жизнь доставляет много развлечений. А после смерти, похоже, их нет совсем.

Шестая Глава

Проспект Мечты оказался узкой, извилстой улочкой, немногим отличавшаяся от переулка, которая выходила из южного края Главной Улицы. В отличии от свежепобеленных зданий в центре Соленого Поля, дома здесь были раскрашены в светло-коричневые тона, и ни один из них не был выше двух этажей. Они содержались в полном порядке, хотя было видно, что это не новые здания. На окнах были деревянные ставни для защиты от изнуряющей жары, здесь не было колонад около домов, хотя многие из них могли похвастаться входом с портиком.

На улице было темно, ее освещал только свет лун и несколько масляных ламп около входа в дома. И здесь улица была вымощена темно-красной плиткой, но ее мостили довольно давно, многие плитки треснули или прогнулись наружу, так что поверхность улицы была неровной и даже слегка волнистой.

Они подходили к тому, что когда-то было центром старой деревушки, до того, как она превратилась в центр игры и развлечений, как сейчас. Сораку это смутно напомнило трущобы в Тире, хотя здесь не было ни деревянных лачуг, готовых развалиться в любое мгновение, ни отбросов, раскиданных прямо на улице. Здания были построены из старого, обожженного солнцем кирпича, их края были слегка закруглены, но около их стен не было несчастных нищих, выпрашивающих подаяние.

В этой части города не было и проституток, что казалось просто невероятным, учитывая их число на Главной Улице, но очень скоро Сорак осознал, что Проспект Мечты предлагает искушения иного сорта.

Что это за странный, приторно-сладких запах? – спросила Риана, нюхая воздух.

– Беллавид, – с отвращением сказал Валсавис.

Риана удивленно взглянула на него. – Но я уже видела беллавид раньше, – сказала она. – Это маленькое ползучее растение, растущее в пустыне, с грубыми темно-зелеными листьями и большими красивыми белыми цветами. Когда их высушивают, они обладают лечебными свойствами, и никогда не пахнут так.

– Сами цветы не пахнут, – согласился Валсавис. – Но это растение можно использовать совсем иначе, и я не сомневаюсь, что сестры-виличчи знают об этом. Но тебе, вероятно, об этом еще не сказали.

– Как именно? – спросила заинтригованная Риана. Она, говоря по правде, думала, что знает все лечебные качества и возможное использование почти всех растений Атхаса.

– Когда растение высохнет, его мелко нарезают, затем грубые листья беллаведа смешивают с семенами, и их них делают порошок, – объяснил Валсавис. – Смесь заливают вином и хранят в деревянных бочонках. Обычно для этого используется дерево пагафа, так как это придает смеси особый вкус. Такие бочонки выдерживают в течении определенного периода, и когда процесс завершается, получается окончательный продукт: душистая смесь, которую можно курить. Ее надо класть небольшими порциями в глиняные трубки, и после того, как трубку закуривают, дым вдыхают глубоко в легкие и задерживают там как можно дольше. После нескольких затяжек курильщик начинает испытыеать чувство глубокого счастья, эйфории. А после еще нескольких, у него появляются видения.

– А, так это растение вызывает галлюцинации? – спросил Сорак.

– Да, и его воздейстие разрушает человека, – сказал Валсавис, – вот почему оно так опасно.

– Как это получается? – спросила Риана, пока они шли по извилистой улице, а тяжелый, приторный запах бил из всех окон и дверей.

– Вначале чувство эйфории делает тебя очень счастливым и успокоенным, – сказал Валсавис, – твои видения ярки, интетресны и плавно перетекают одно в другое, ты как бы смотришь на мир через тонкий, прекрасный кусок прозрачного кварца. Ты испытываешь приятное тепло, которое медленно охватывает все тело и наполняет его сладостной истомой. Большинство людей ощущают легкое головокружение, которое быстро проходит. Ты становишься очень расслабленным и чувствуешь себя отделенным от окружающего мира, и думаешь о том, что никогда не испытывал такого спокойствия и чувства удовлетворения.

– Пока это не звучит очень опасным, – заметил Сорак.

– Это значительно опаснее, чем ты думаешь, – сказал Валсавис, – и именно потому, что кажется абсолютно безвредным и приятным. Если ты выкурил только одну трубку и на этом остановился, ты вероятно останешься цел и невредим, но это не так то просто сделать. Если ты выкурил хотя бы одну полную трубку – а иногда достаточно одной-двух затяжек – и у тебя появляется сильнейшая тяга курить дальше, искушение, которому трудно, почти невозможно сопротивляться. Вторая трубка увеличит уровень удовольствия и ты будешь видеть видения с самого начала. И в начале это будут приятные галлюцинации. Как если бы кто-то появился перед тобой, потом медленно растаял в воздухе, или могут появиться ноги, летящие по воздуху, а потом они могут превратиться во что-то другое, это зависит от каждого конкретного человека. Ты можешь увидеть твою мать или отца, или того, кто был твоей женой или любовницей, а иногда того, кого бы ты хотел любить. В воздухе закрутятся цветные полосы, а пылинки грязи запляшут и засверкают как брильянты. И чем дольше ты будешь курить, тем живее и интереснее будут твои видения. А после третьей трубки, если у тебя, конечно, не исключительно сильная воля и характер, ты обычно полностью отключаешься от окружающей тебя действительности.

– Как так? – спросил Сорак. – Ты хочешь сказать, что такой курильщик впадает в транс?

– Можно сказать и так, – ответил Валсавис. – Ты не спишь, но ты входишь в мир, созданный твоим собственным умом, населенный людьми, которых ты создал сам, стимулированный этом кошмарным дымом. Ты видишь только свои собственные фантазии и не замечаешь, отвергаешь реальность. В этом созданном тобой мире, мире мечты, ты можешь, например, летать, парить как острокрыл, глядеть на мир с высоты и испытывать непередаваемое наслаждение. А можешь обнаружить в себе способности к магии, стать величайшим волшебником всех времен и народов, совершать чудеса и быть полновластным владыкой в своем выдуманном мире. Ты захочешь, чтобы это все никогда не кончалось, а когда ты выкуришь очередную трубку, ты захочешь еще одну, а потом еще и еще. Твоя обычная жизнь покажется тебе скучной, плоской и лишенной всякого удовольствия. И со временем, когда наркотик отравит твое тело и твой мозг, проникнет внутрь твоей сущности, сопротивляться ему станет просто невозможно.

– И чем дольше ты будешь курить беллавид, – продолжал Валсавис, – тем больше ты будешь отключаться от реальности, от твоей повседневной жизни. Видения станут для тебя более реальными, чем жизнь, а жизнь без беллавида превратится в кошмар, от которого будет хотеться убежать любой ценой. Ты продашь все, что у тебя было, деградируешь сам, будешь делать все, что принесет тебе деньги, лишь бы купить беллавид и убежать в мир грез. Однако, хотя беллавид и заставляет мозг изобретать видения, он притупляет остроту ума. Когда ты не находишься под его влиянием, ты чаще всего обнаружишь, что тебе трудно выполнять даже самые легкие задачи. Ты будешь двигаться неровно, спотыкаясь на каждом шагу, и тебе не хватит смекалки даже для того, чтобы украсть и продать что-либо и добыть беллавид.

– А есть и такие, – продолжал Валсавис, – которые входят в мир своей мечты и никогда не возвращаются обратно. Эти люди, в некоторых отношениях, более удачливы, чем остальные умирающие жертвы этого смертельного наркотика, потому что они никогда не понимают, по настоящему, что произошло с ними. Тех, кто попал в рабство беллавида и не осознают это, можно назвать счастливыми. Остальные становятся настолько зависимыми от него, что их совершенно не волнует то, что, со временем, их состояние полностью исчезает, они продают все, что имеют, в конце концов продают и себя, становятся рабами и живут недолгое оставшееся им время в рабстве, почти ничего не стоя своим хозяевам, потому что ими легко управлять и они очень нетребовательны в еде и жилье. Пока у них есть беллавид, они будут безропотно делать любую самую тяжелую работу, не замечая любых трудностей и оскорблений, и постепенно умирать.

– Как страшно! – в ужасе сказала Риана. Она огляделась, охваченная отвращением и страшными предчувствиями. Все здания вокруг нее были небольшими центрами смертельных удовольствий, в них можно было войти в мир дешевой эйфории, из которого не было выхода. И теперь она сообразила, почему так мало людей они видели на улице, да и те со странными, погруженными в себя лицами.

– Если мы сами останемся здесь достаточно долго, – сказал Валсавис, – запах дыма, который наполняет воздух, будет казаться нам все более и более приятным, и он будет действовать на нас как запах свежевыпеченного хлеба на умирающего от голода человека. Нас охватит сильнейшее желание зайти в один из этих притонов и попробовать этот странно-притягательный дым. И если мы окажемся достаточно глупыми и уступим искушению, нас тепло примут, приведут в комфортабельную комнату и усадят в мягкое кресло, дадут трубку, совсем не дорого, почти даром, и это будет началом конца. Мы очень быстро узнаем, что вторая трубка стоит дороже, третья еще дороже и цена постепенно будет только возрастать. Пройдет немного времени, и нас вышвырнут из удобных, роскошных комнат и приведут в крошечную каморку в задней части дома, где на деревянных полках постелены жесткие циновки, а сами полки поднимаются до потолка, и шесть или больше человек могут лежать на них одновременно, как товары на складе большого магазина. Но к этому времени мы уже не будем возражать. Со временем мы вообще не будем говорить ничего, только подпишем кусок бумаги, который нам принесут, когда у нас кончатся деньги, а мы захотим еще больше трубок. Пройдет еше день, появятся торговцы рабами и приобретут нас в числе прочих бедолаг, таких же, как и мы.

– Откуда ты знаешь все это? – спросила Риана, со страхом глядя на Валсависа. Его рассказ звучал настолько живо и убедительно, как если бы он сам пережил все эти ужасы.

– Потому что в моей юности я однажды работал на такого торговца рабами, – глухо сказал Валсавис. – Этого было достаточно, чтобы истребить во мне любое искушение попробовать самому вдохнуть яд беллавида в мои легкие. Да я скорее перережу себе жилы и подохну на улице, чем вдохну его. Если за все годы моей долгой жизни я и научился чему-нибудь, так только тому, что любая попытка принести в свою жизнь мир, радость или удовольствие таким вот искусственным способом, это ложный путь, ведущий в никуда. Чтобы найти все это, надо смотреть на жизнь ясными, светлыми и трезвыми глазами, встречать свои трудности и бороться с ними при помощи воли, упорства и силы духа. Только так можно получить настоящее удовлетворение. А все остальное это иллюзии, производимые сладко-пахнущим дымом беллавида. Это только тени и вымысел.

– Давайте побыстрее уйдем из этого смертельного места, – сказала Риана. – Я не хочу вдыхать этот смертельный дым ни секундой больше. Он уже стал казаться мне приятным, зато теперь меня тошнит даже при мысли о нем.

Они побежали по Проспекту Мечты, оставив за собой приторно пахнувший дым. Вскоре они оказались в еще более старом районе городе, где на зданиях отчетливо лежала печать времени. Они миновали маленькую квадратную площадь с колодцем в центре, и пошли дальше по извилистой улице. Дома здесь были меньше и стояли ближе друг к другу, многие были высотой только в один этаж. Большинство из них были обычными жилыми домами, но встречались и маленькие лавки, продавашие всякую всячину, начиная с ковров и одежды, и заканчивая свежим мясом з'тала. Пройдя мимо небольший булочной они подошли к узкому двухэтажному зданию с деревянной вывеской, на которой крупными зелеными буквами было написано: Тихий Путь. Под этим названием стояло еще одно слово: Аптекарь.

Было уже очень поздно, но в переднем окне дома горела лампа, и ставни окон было открыты, пропуская в дом холодный ночной ветерок. Они подошли к входной двери и обнаружили, что она не заперта. Когда они открыли ее, она задела несколько веток кактуса, подвешенных над входом, и внутри дома раздался приятный звон колокольчиков, извещая хозяина, что кто-то вошел.

Внутри магазин был невелик и имел форму вытянутого прямоугольника. Вдоль одной из стен шел деревянный прилавок, на котором стояли различные иструменты для взвешивания, нарезания, измельчения и смешивания различных трав и порошков. За прилавком стояли полки, на которых стояли ряды стеклянных бутылок и керамических горшков, на каждом из них было отчетливо написано имя засушенного растения или порошка. Такие же полки шли вдоль всех стен комнаты, от пола до потолка, и на многих из них стояли бутылки с разнообразными жидкостями и зельями. С потолка свешивались пучки засушенных растений, наполняя магазин замечательным, острым запахом, который немедленно уничтожал у ожидавших здесь посетителей памать о страшном приторном запахе дыма беллавида.

Невысокий человек, одетый в простую коричневую одежду, прошел через занавеску за задней стеной прилавка. Он подошел к прилавку, тяжело дыша во время ходьбы, держа свои старые, покрытые сегментными пятнами руки перед собой. Его морщинстое лицо все высохло и одрябло, но темные коричневые глаза, с морщинками в уголках, глядели весело и задорно.