Текст книги "В лабиринтах смерти. Дилогия"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Не совсем так, – возразила Джессика. – Вы с Изабель пойдете первыми, производя как можно больше шума, и отвлечете внимание Домейна. Тем временем Барбер обойдет дом сзади и проникнет через черный ход. Не совсем честно, не спорю, зато дает наилучшие шансы на успех. Повторяю, никому не проявлять ненужного героизма. Если вы погибнете, ваши смерти будут отнюдь не последними.

– Минутку, – нахмурилась Изабель, – но что с нами может случиться, коль скоро Шторм защитит нас от магии Домейна?

– Я могу защитить вас именно от магии, – вмешался Шторм, – но Домейн очень сильный колдун. Он может оживить трупы убитых и призвать их на помощь. Он может заставить сражаться с тобой сам дом. Если я стану защищать вас от этого, вы окажетесь открытыми для его магической атаки.

– Успокойся, – усмехнулась Изабель, – мы сумеем постоять за себя.

– Думаю, сумеете, – согласилась Джессика. – Вы же знаменитые Хок и Изабель, не так ли? Если то, о чем твердит молва, верно хотя бы наполовину, вам предстоит обыкновенная прогулка, как, скажем, в парке.

– Молва лжет, – холодно улыбнулся Хок, – про нас говорят неправду. На самом деле, мы еще страшнее.

– У вас появилась возможность доказать это.

Изабель взглянула на Джессику и погладила рукоятку меча. Хок снял с пояса свой топор и повернулся к Барберу.

– Бесполезно спрашивать, остался ли у вас хоть один «дух огня»?

– К сожалению, все, что у нас было, мы сожгли в Преисподней.

– А кроме этих камешков ничего?

– Ничего, что в данном случае могло бы оказаться полезным. По-моему, вы теряете время. Вам надо всего лишь пройти по улице и показать, на что вы способны. Я буду рядом, даже если вы меня не увидите. Давайте же, не заставляйте Домейна ждать.

Хок кивнул и, накинув капюшон, вышел под дождь. Изабель, одарив Винтер презрительным взглядом, поспешила за ним.

– Прогулка в парке, – фыркнула она. – Когда ей приходилось в последний раз гулять в городском парке?

Хок и Изабель, не скрываясь, шли посреди улицы. Пусть Домейн увидит их. Они обогнули хохочущую толпу, изнемогающую от собственного веселья, и стали пробираться сквозь завалы. Хок постоянно осматривался, но кругом не было ни малейшего движения, и лишь шум дождя нарушал тишину.

Они прошли уже половину пути, как вдруг из низких туч брызнули огненные стрелы молний. Широкая трещина зазмеилась вдоль по мостовой, но молнии пропали, не коснувшись обоих Стражей. Хок бросился вперед, Изабель поспевала за ним. Хотя магия Шторма и защищала их, Хок вовсе не собирался испытывать ее на прочность. Дом волшебника угрожающе нависал над ними, в его окнах горел странный свет. Хок, распахнув дверь ударом ноги, ворвался внутрь, а молнии по-прежнему бессильно били в землю перед крыльцом. Изабель захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.

Минуту оба отдыхали, переводя дыхание и осматривая темную прихожую. Хок молча показал на лестницу, и Изабель так же молча кивнула. Они медленно двинулись вперед, проверяя каждую ступеньку, вглядываясь в каждую тень. Почти вся лестница осталась позади, как вдруг входная дверь внизу с грохотом распахнулась. Хок и Изабель мгновенно обернулись, готовые к бою. На пороге стоял мертвец, по его лицу и немигающим глазам стекали капли дождя.

Хок сбежал по ступенькам и, подняв топор, устремился на него. Широкое лезвие секиры сверкнуло и глубоко вонзилось в холодную грудь. Мертвец пошатнулся, но устоял. Синие руки протянулись к горлу Хока, а бесцветные губы искривились в торжествующей улыбке, улыбке Домейна. Выдернув топор, Хок отскочил и обрушил новый удар на бедро противника. Мертвец рухнул, как сноп, и Хок, упершись ногой ему в живот, старался высвободить лезвие из раны. В следующую секунду посиневшие пальцы трупа обхватили его щиколотку и сжали, точно тисками. Скривившись от боли, Хок обеими руками потянул за рукоятку и вырвал топор из раны. Брызнула черная кровь, но пальцы мертвеца сжались еще сильнее. Стиснув зубы, чтоб не закричать, вне себя от ярости Хок, размахнувшись, как дровосек, опустил секиру на шею трупа. Лезвие рассекло тело и глубоко вонзилось в деревянные половицы. Голова, скрежеща зубами и вращая глазами, покатилась к двери, но хватка пальцев ничуть не ослабела, труп начал судорожно корчиться, словно пытаясь встать. Внезапно рядом очутилась Изабель и двумя точными ударами отсекла мертвецу кисти. Хок отпрянул назад и с трудом оторвал их от своей ноги. Даже брошенные на пол, кисти продолжали угрожающе шевелиться, словно громадные пауки. Обезглавленное тело уже выпрямлялось во весь рост, но Изабель, взмахнув мечом, подрезала ему сухожилия, и труп бессильно распластался на полу. Сквозь шум дождя послышался мягкий топот. Из серой пелены появлялись новые темные фигуры, угрожающе протягивая к Стражам окоченевшие руки.

Хок, выругавшись, метнулся к двери и захлопнул ее, навалившись всем телом и задвигая засов. Изабель помогала ему. Заперев дверь, Хок быстро оглянулся.

– Хотел бы я знать, есть ли тут черный ход? Изабель взглянула на него.

– Ты думаешь, нам лучше удрать?

– Кажется, это не худшая мысль. Мне как-то не по себе среди ходячих покойников.

– А как, по-твоему, посмотрит на нас Дружина Молота, Винтер, Барбер? Мы станем для них посмешищем, если пустимся наутек.

– Предпочитаю, чтоб надо мной смеялись, чем плакали… над моим трупом, – Хок нахмурился. – Но ты права. Бежать нельзя, нам надо отвлекать Домейна, пока Барбер не доберется до него. Иначе этот ублюдок уничтожит черт знает сколько людей.

– Что ты предлагаешь? – спросила Изабель. – Оставаться здесь и сдерживать мертвецов, пока Барбер не сделает свое дело?

– Ну, нет, – решительно заявил Хок, – их слишком много, и если все они так же упрямы, как их дружок, сдержать всю ораву будет трудновато. Для нас с тобой не нужно столько ударов, хватит и одного, чтобы поставить в неловкое положение. Мы даже не можем помешать им войти в дом. Дверь не продержится и пяти минут. У меня есть лучший план: мы поднимемся по лестнице, найдем Домейна и изрубим негодяя в куски. Полагаю, это здорово отвлечет его внимание.

– Неплохо, – одобрила Изабель, – только защитит ли нас магия Шторма от его атак с близкого расстояния?

– Может, ты предпочитаешь сразиться с мертвецами? – осведомился Хок.

– Н-да, не будем терять время, идем…

Она не успела договорить. Из боковой комнаты на них бросился обезглавленный труп, подняв сжатые кулаки. Хок и Изабель отпрянули друг от друга и одновременно обрушили на труп удары с двух сторон. Топор Хока отшвырнул мертвеца на стену, и в следующую секунду Изабель пронзила мечом бедро. Тело стало заваливаться влево. Хок снова взмахнул топором и отсек правую ногу мертвеца чуть выше колена. Оставив труп, пытающийся ползти за ними на руках, Стражи бросились вверх по лестнице. Входная дверь гудела и устрашающе трещала под тяжелыми ударами. Со звоном разлетелось оконное стекло. Хок и Изабель, не оглядываясь, бежали по ступенькам на второй этаж.

Барбер, не спеша, шел по изуродованной улице, невидимый ни для живых, ни для мертвых. Меч он держал наготове, но не думал, что его придется пустить в дело. Никто не знал о его присутствии и не должен узнать, пока он не всадит в Домейна пять дюймов железа и не положит конец этим глупостям. В конце концов, что бы ни говорила Джессика, в девяти случаях из десяти дело решал именно меч Барбера. Шторм может бормотать заклинания, Макреди – молоть языком, Винтер – изобретать хитроумные планы, но без него, Барбера, они беспомощны, как котята. Точку во всех делах ставит острый меч. Вот почему Барберу нравилось в Дружине. Он твердо верил – для того, чтобы остановить убийцу, его надо убить!

Барбер не наслаждался чужой смертью и страданием; просто такова была его работа, и Стюарт старался выполнить ее как можно лучше, получая искреннее удовлетворение от каждой успешной операции. В своем деле он достиг самых высоких вершин. Барбера не заботили убитые им люди, он едва помнил их лица, а уж имена начисто исчезали из памяти. Не интересовали оруженосца и преступления, совершенные ими. Значение имела лишь возможность убивать их, и Барбер пользовался ею с искусством и изяществом, совершенно недоступным для других.

В конце концов, именно за это городской Совет платит ему деньги.

Барбер, словно тень, скользил среди развалин, обходя сзади дом, в котором неистовствовал безумный чародей. Дверь черного хода оказалась запертой, но Стюарт подналег плечом, и она с деревянным стоном соскочила с петель. Оруженосец, настороженно вглядываясь, шагнул в темное помещение, не ожидая, впрочем, серьезных неприятностей. Когда он крадется к жертве, никто не услышит и не увидит его, пока он сам не захочет этого. Полезный талант для убийцы. Домейн так и не узнает, откуда к нему пробралась смерть.

Хок и Изабель не успели еще достичь площадки второго этажа, как входная дверь дома разлетелась в щепки, и мертвецы ворвались в прихожую. Внезапно ожила старая лестница, ступеньки заходили под ногами у Стражей, словно палуба корабля, и им едва удалось сохранить равновесие. Из ближайшей стены выбирались лязгающие пасти и выпученные глаза. Деревянные панели окутались паром, краска на них вздувалась пузырями. Стараясь устоять на извивающейся лестнице, Хок оглянулся и увидел, как один из мертвецов шагнул на первую ступеньку. Вся прихожая заполнилась ожившими трупами, с которых даже сильный дождь не смыл стекающую из ран кровь. Их пустые глаза невидяще уставились на двух живых людей наверху.

Лестница еще раз содрогнулась, и Хок, чтоб устоять, вцепился в лакированные перила. Те заерзали у него в руке, словно огромный червяк, сокращающий свои бесчисленные сегменты. Отпрянув в сторону, Хок упорно полез вверх почти на четвереньках. Сзади послышался отчаянный крик Изабель. Он обернулся и увидел, что его жена безуспешно пытается оторвать ноги от половиц, ставших вязкими и липкими, словно болотная трясина. Напрасно Изабель рубила лестницу мечом, лезвие без всякого усилия проходило сквозь ступеньки, как сквозь жидкую грязь. Хок, превозмогая отвращение, вцепился одной рукой в перила, а другой ухватил Изабель за плечо и, напрягая все силы, стал тянуть. Раздался чавкающий звук, и Изабель вырвалась из ловушки. Вдвоем они в несколько прыжков добрались до площадки второго этажа и побежали по коридору.

Из стен сочилась кровь, в воздухе плавал едкий желтоватый туман, горячий, обжигающий легкие, словно кислота. Прямо перед Стражами возникла трещина в полу, она стремительно расширялась, открывая бездонную пропасть, но Хок и Изабель успели перескочить через нее. Желтый туман стал сгущаться, и Хоку показалось, будто что-то начало образовываться там, в центре плотной горячей пелены. Воздух наполнялся запахом гниющего мяса и свежей крови, будто в тумане рождалась тварь из царства смерти. Изабель, подбежав к двери Домейна, распахнула ее ударом ноги. Стражи ворвались в комнату и захлопнули дверь за собой.

В этой уютной маленькой квартире все на первый взгляд казалось тихим и спокойным. Но в следующую секунду их глаза заметили пятна крови на стене и на полу, и мертвую девушку, нежно обнимающую за плечи сидящего чародея. Встретив взгляд Домейна, Хок понял, что именно здесь сейчас самое страшное место на Золотом бульваре. За дверью раздавались тяжелые шаги, и Изабель бросилась к Домейну.

– Убери их! – хрипло потребовала она.

– А если не уберу? Неужели вы полагаете, что можете угрожать мне? – Домейн улыбнулся, и такая же улыбка появилась на лице мертвой девушки. – Здесь мой дом, а вам лучше убираться самим. Вы пришли забрать у меня Сюзанну!

– Как раз из-за нее тебе нельзя никого впускать сюда! – быстро сказал Хок. – Если за нами ворвутся мертвецы, Сюзанна сильно испугается, ведь верно?

Домейн озабоченно кивнул, и в коридоре сразу наступила тишина. Маг, откинувшись на спинку кресла, величественно взглянул на Хока и Изабель.

– Кажется, я ясно сказал, что прошу оставить меня в покое. Сколько еще людей мне придется убить прежде, чем вы поймете это?

– Не надо никого убивать, – возразила Изабель, – мы за тем и пришли сюда.

Домейн торжествующе заерзал в кресле, словно уличив их в явной лжи.

– Я-то знаю, зачем вы здесь. По-моему, если я превращу вас в какие-нибудь занятные штучки и отошлю обратно, в городе поймут, что значит играть со мной в подобные игры.

– Почему же ты не торопишься проделать это? – издевательски спросил Хок. – Не потому ли, что руки коротки.

Ответом послужил уничтожающий взгляд Домейна.

– Да, у вас довольно замысловатая защита. Пробить ее можно, только потребуется слишком много сил. А мне надо еще оберегать Сюзанну. Но если у вас хватит тупости наброситься на меня, придется позвать созданную мною тварь и, поверьте, она разделается с вами не хуже, чем я. – Внезапно колдун нахмурился. – Я обращался к доброй воле властей, но те не пошли навстречу. За это я вас накажу. Я превращу весь чертов город в настоящий кошмар, который не скоро забудут в обоих Королевствах.

В углах комнаты сгустились тени. В них незримо чувствовалось присутствие чего-то огромного, злого, пришедшего из-за грани реальности. За дверью вновь послышались осторожные шаги мертвых ног. Труп девушки, стоящий рядом с Домейном, бессмысленно улыбался, так скалит зубы трактирщица, ожидающая посетителей. Хок и Изабель тревожно переглянулись. Присутствие тварей из небытия ощущалось все сильнее, а за стеной, в коридоре, топталась сама ожившая смерть.

– Не бойся, любовь моя, – ласково обратился Домейн к трупу, – скоро все кончится и мы соединимся навсегда. Я никому тебя не отдам.

За спиной у мага беззвучно открылась маленькая дверь и в комнату скользнул Барбер, сжимающий в руке обнаженный меч. Хок усилием воли отвел от него взгляд, чтоб не привлечь внимание Домейна. Он знал понаслышке о необычных способностях оруженосца, но ему с трудом верилось, что чародей не видит Стюарта. Барбер двигался по комнате, производя не больше шума, чем падающий волос. Домейн беззаботно улыбался мертвой девушке. Приближаясь к креслу, оруженосец медленно поднял меч для последнего удара, и казалось, вот-вот сверкающее лезвие рассечет надвое голову колдуна. Вдруг Домейн поднял левую руку и щелкнул пальцами. Синеватая молния, сорвавшись с потолка, ударила Барбера, и он застыл, точно ледяное изваяние. Чародей неторопливо повернулся в кресле и посмотрел на него.

– Неужели нашлись глупцы, воображающие, будто можно проникнуть в мой дом тайком от меня. Моя власть, господин убийца, превосходит ваши самые страшные ночные кошмары, и ваши жалкие козни мне видны насквозь. Я точно знал, что власти подошлют ко мне негодяя вроде вас. Им очень хочется разрушить нашу любовь. Но я этого не допущу! И в назидание я разрушу весь ваш проклятый город!

Он взмахнул рукой, и Барбер, пролетев по воздуху, с деревянным стуком ударился о стену и упал на пол, продолжая сжимать меч в закоченевшей руке. Заскрипела открывающаяся дверь, и Домейн улыбнулся, глядя, как мертвецы входят в комнату. Изабель, подняв меч, бесстрашно шагнула им навстречу, Хок встал рядом с ней и вдруг, развернувшись с быстротой молнии, сделал неуловимое движение. Топор, сверкнув, словно искра, просвистел в воздухе и глубоко врезался в лоб Сюзанны. Труп покачнулся, взмахнул руками и повалился назад. С криком отчаяния Домейн вскочил с кресла и успел подхватить его на руки. Глядя на торчащую рукоять топора, он поднял лицо к потолку и дико завыл, а тело мертвой девушки, уже не оживляемое его магией, бессильно соскользнуло на пол. Домейн упал рядом с ним на колени и, припав лицом к давно охладевшей груди, разрыдался. Мертвецы, заполнившие комнату, безжизненно рухнули на пол, и присутствие существ из потустороннего мира перестало ощущаться. В комнате посветлело, тени, таившие в себе неопределенную угрозу, растаяли. В маленькой квартире раздавались лишь захлебывающиеся рыдания юноши, чья любовь погибла навсегда. Изабель опустила меч и улыбнулась мужу.

– Здорово получилось. Даже он не мог считать ее живой с топором между глаз.

– Конечно. Думаю, теперь парень не опасен. Но на всякий случай лучше побыстрее позвать Шторма. – Хок покачал головой. – Жизнь – странная штука. Любовь и смерть в ней идут рука об руку.

– Нет, спасибо, со мной все в порядке, – раздался голос позади, и Изабель мгновенно обернулась. Барбер, кряхтя и морщась от боли, поднимался на ноги.

– В следующий раз, Стюарт, – усмехнулся Хок, – постарайся поменьше шуметь.

Оруженосец исподлобья взглянул на него.

Толпа нищих беспорядочно копошилась под дождем у главных ворот Королевского Дворца. Тут были человеческие обломки обоих полов и всех возрастов, от младенцев до стариков, кое-как одетые в невероятную рванину, чтоб получше показать себя. Некоторые дошли до крайней степени истощения – одни скелеты, обтянутые кожей; у других не хватало глаза, руки, ноги. Они не обращали внимания на дождь, поливавший их обнаженные головы. Для нищих дождь давно стал привычным делом, беспокоившим не больше, чем старая любимая мозоль. Кое-где в толпе попадались бродяги, обряженные в лохмотья военных мундиров. Эти обычно держались кучкой, отдельно от всех прочих, к несчастью для себя сохранив остатки былой гордости. С нею нищенское существование становилось поистине невыносимым.

Иззябнув, босяки невольно жались друг к другу, не сводя, однако, глаз с главных ворот, чтоб не прозевать момент, когда их петли заскрипят, впуская или выпуская очередного любимца фортуны. Но почетные гвардейцы из Стальных Братьев смотрели на них совершенно равнодушно. Нищие не представляли угрозы для обитателей Дворца, пока держались на достаточном расстоянии, а значит, не интересовали охрану.

Среди нищих, низко склонив голову и ежась под дождем, сидел Вульф Саксон, исподлобья поглядывая на главные ворота. Он находился здесь уже битых два часа, промокший и продрогший, но за это время ему удалось составить полное представление о системе охраны дворца. Ни один посетитель не мог укрыться от бдительного ока вездесущих почетных гвардейцев, придирчиво проверявших каждого входящего. Всем, даже самым гордым аристократам, приходилось мириться с унизительной процедурой обыска. Стальные Братья знали толк в подобных делах. Поэтому, обдумывая способы проникновения за дворцовую ограду, Саксон озабоченно хмурился. Несомненно, кругом также наложены защитные заклятия, так что надо быть весьма искусным магом, чтоб ступить на территорию дворца, не подняв тревоги.

Неожиданно Саксона осенило. Он подтянул колени к груди и, обхватив их руками, придал своей физиономии то безразличное выражение, которое во всех странах отличает нищего. Дождь не доставлял ему особых неудобств: на ранних этапах своей карьеры, пока он еще не занялся политикой, Вульфу пришлось повидать всякое. Некоторые пошучивали, что, уйдя в политику, Саксон всего лишь сменил маленькую арену на большую. Вульф улыбнулся, и его пальцы ощупали длинный кожаный футляр, вшитый в левую штанину. Прикосновение к нему вновь наполнило Саксона решительностью. В футляре находилось орудие мести обоим Королям. Многочисленные удары, наносимые бессердечным продажным властям, ради своих интересов превратившим Хейвен в человеческую помойку, он будет направлять один за другим, пока не вынудит своих врагов капитулировать и согласиться на реформы, если не из личных убеждений, то из страха.

Саксон с трудом вернулся к насущным проблемам. От лобовой атаки придется отказаться. Конечно, так получилось бы эффектней и внушительней, но шансов на успех набиралось немного. Великие планы рухнули бы, едва начав осуществляться. Если с часовыми гвардейцами и удастся справиться, как преодолеть защитные заклятия? Вульф потер подбородок. Должен же быть какой-то способ. Он всегда предпочитал простые и дерзкие планы, в которых есть простор для творческой инициативы, если обстоятельства неожиданно изменятся. Более сложные схемы отвергались его деятельной натурой.

Поднявшись на ноги, Саксон стал выбираться из толпы нищих, стараясь как можно меньше выделяться из общей массы. Нищие всегда стараются быть незаметными, кроме тех случаев, когда бросаются к ногам прохожих, выпрашивая милостыню. Добравшись до небольшой темной аллеи, Вульф оглянулся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, и выпрямился со вздохом облегчения. От постоянного сидения спина словно онемела. Подойдя к ближайшему закопченному домику, Саксон вцепился в водосточный желоб и подтянулся. Желоб ржаво заскрипел, но Вульф заранее проверил прочность металла. Он вскарабкался на крышу одним легким бесшумным движением, даже не потревожив голубей, спящих на чердаке. На другой стороне крыша примыкала к кровле более солидного строения. Разрыв между ними составлял не больше пяти футов, так что Саксон преодолел его без труда. Он перескакивал с крыши на крышу, стараясь не смотреть вниз, и продвигался вдоль дворцовой стены, пока не добрался до места, где здания дворца подступали к ней почти вплотную.

Саксон осмотрелся и покачал головой: десять футов шлифованных базальтовых блоков, увенчанных острыми пиками. Неподалеку виднелась маленькая калитка для торговцев, охраняемая всего лишь двумя вооруженными часовыми в стальных доспехах. Вульф знал о ее существовании еще раньше и отметил про себя, что калитка – один из наиболее верных путей. Торговцы бесконечной чередой входили и выходили из дворца, поставляя продукты для гостей и их многочисленной свиты. Сейчас около калитки стояла телега булочника, и одетые в белые плащи слуги без устали разгружали с нее большие белые тюки и тащили их мимо часовых за ограду. На лице Саксона появилась довольная улыбка. Стражники лишь небрежно скользили взглядом по спинам носильщиков, а сам булочник целиком погрузился в изучение толстой бухгалтерской книги.

Саксон неслышно соскочил с крыши под прикрытием крон раскидистых буков и, прокравшись к густым зарослям кустарника у тропинки, стал ждать подходящего момента. Вскоре один из носильщиков, выйдя из калитки, неторопливо направился к телеге. Неожиданно что-то привлекло его внимание в путанице кустов, и он подошел к ним поближе. В ту же секунду из листвы протянулись две сильные руки, схватили несчастного малого за горло и втащили в заросли.

Через минуту Саксон выскочил из кустов, облаченный в белый плащ, и, как ни в чем не бывало, подбежал к телеге. Там старшина грузчиков с размаху бросил ему на спину большой тюк, даже не взглянув на лицо Вульфа, который был для него лишь одним из рабочих мулов.

– Пошевеливайся, олух, – прорычал он вслед Саксону, с непривычки едва удержавшему тюк на плечах, – времени у нас маловато и если мне взгреют задницу за то, что мы так копаемся, то и твоей заднице достанется не меньше. И не воображай, будто я не видел, как ты лазил отдыхать в кусты. Если попробуешь подобные фокусы еще раз, я вырву твой язык, поджарю его и дам сожрать тебе. Шевелись же, дохлятина, убирайся отсюда! Нет, пожалуй, сегодня тебе не стоит платить, не заслужил.

Саксон пробурчал сквозь зубы несколько ругательств и двинулся к калитке. Часовые равнодушно бросили взгляд на белый плащ, но не произнесли ни слова. Вульф осторожно балансировал ношей, заставляя себя не торопиться. Он уткнул подбородок в грудь и постарался как можно больше загородить лицо тюком. Уже проходя в калитку, Саксон внезапно услышал позвякивание доспехов, и сердце его удвоило удары.

– Не сходи с дорожки, – скучающим голосом произнес часовой, словно эту фразу ему приходилось повторять уже сотни раз, и придется повторить еще столько же до окончания смены, – иначе поднимется тревога. Если все-таки поднимешь тревогу, стой на месте, пока к тебе не подойдут.

Вульф снова тихо выругался и прошел мимо стражников. До последней секунды он ожидал удара или повелительного окрика, но ничего не произошло. Саксон быстро зашагал по усыпанной гравием дорожке, ведущей к хозяйственным постройкам. Вместе с другими белыми плащами Вульф сбросил свой тюк на кухне и прислонился к стене, чтоб перевести дыхание, осмотреться и отряхнуть капли дождя со лба.

Дворцовая кухня с бесчисленными печами и жаровнями вдоль стен оказалась покрупнее иных домов, а в центре ее стоял огромный стол, заставленный провизией, которой хватило бы на неделю небольшой армии. Прогретый спертый воздух был насыщен запахами жареного и паром от разнообразнейших кушаний. Бесчисленные слуги сновали туда-сюда, на ходу что-то выкрикивая шеф-повару. Единственный гвардеец привалился к косяку одной из дверей и тщательно обгладывал гусиную ножку, перебрасываясь шутками с румяной судомойкой. Заметив гвардейца, Саксон довольно улыбнулся: кажется, сегодня ему везет. Напустив на себя строгий многозначительный вид, Вульф подошел к стражнику и громко кашлянул. Тот сразу же повернулся к нему.

– Эй, чего тебе нужно?

– Только не здесь, – мотнул головой Саксон, – лучше побеседовать наедине.

Он толкнул дверь, рядом с которой стоял гвардеец, и решительно шагнул внутрь. Стражник пожал плечами и улыбнулся судомойке.

– Никуда не уходи, крошка. Не успеешь глазом моргнуть, а я уже вернусь. И смотри, ни с кем не разговаривай, все равно узнаю. Такая у меня работа.

Он шагнул в коридор, и Саксон захлопнул за ним дверь.

– Что там у тебя? – спросил гвардеец. – Что-то важное?

– Необычайно, – сказал Вульф, – ты даже представить не можешь, насколько это важно.

Саксон оглянулся и, не заметив никого в глубине коридора, пнул стражника в пах. Гвардеец пошатнулся, раскрыл рот, судорожно хватая воздух, глаза его почти вылезли из орбит. Вульф подержал его немного за горло, а потом осторожно уложил бесчувственное тело на пол. Теперь все зависело от быстроты. В любую минуту в коридоре мог появиться заблудившийся слуга. Сменив белый плащ носильщика на мундир гвардейца, Саксон запихнул незадачливого стража в огромный посудный шкаф и оставил дверь приоткрытой, чтобы тот не задохнулся. Мундир немилосердно жал и резал в самых неудобных местах, и Вульф со злостью пнул гвардейца, оказавшегося столь неподходящих размеров. Пожалев об отсутствии зеркала, Саксон вылез из шкафа и нос к носу столкнулся с пробегающим мимо слугой. Тот на секунду застыл, а затем растерянно посмотрел ему в лицо.

– Простите, – забормотал лакей, – не сердитесь за глупый вопрос… Но что вы делали в шкафу?

– Секрет, – сурово произнес Вульф, прикрывая дверь, – государственная тайна. А тебе не следует совать нос в такие дела.

Слуга предпочел убраться прочь и заняться своими прямыми обязанностями. Саксон ухмыльнулся, глядя ему в спину. По опыту он знал, что люди поверят в самую невероятную чушь, если произнести ее с важным выражением лица.

Вульф потрогал костяной медальон, висевший у него на шее и снятый им с бесчувственного гвардейца. Вероятно, это талисман, позволяющий продвигаться в пронизанном магией дворце. Если так, теперь Саксон мог ходить, где только вздумается. Конечно, если он ошибается, риск попасть в дурацкое положение велик. Вульф пожал плечами: что ж, придется выпутываться, не впервой.

И Саксон хозяйской походкой отправился в странствие по бесконечным залам и коридорам дворца, небрежно кивая всем встречным. Те машинально отвечали на приветствие, будучи уверенными, что у гвардейца есть весьма веские основания находиться здесь. Вульф беспечно улыбался и вертел головой по сторонам. Куда ни кинь взгляд, везде обстановка поражала роскошью и изяществом: толстые пушистые ковры, изысканная старинная мебель, великолепные гобелены, огромные, просторные помещения. Саксон вспомнил целые семьи, ютящиеся в крохотных комнатушках, и неистовая ярость вспыхнула с новой силой.

Ему надо найти Королей, посмотреть на их лица, заглянуть им в глаза. Нужно же знать тех, кого ты собираешься уничтожить. Месть теряет сладость, если обрушивается не на живых людей, а на безликие незнакомые фигуры.

Саксон вышел из бокового коридора и оказался в просторном сверкающем зале. Мимо пробегали по своим делам разодетые лакеи. Вульф заколебался, не зная, куда направиться. Старинное правило гласило: если сомневаешься – направо или налево – иди прямо. Вульф властно ухватил за рукав спешащего слугу.

– Эй, ты! Где сейчас Короли?

– На четвертом этаже, в Главной Палате, братец. Во всяком случае, были там два часа назад.

В голосе слуги явно звучало пренебрежение, и Саксон нахмурился.

– А откуда ты знаешь, что я не убийца? Ты всегда сообщаешь важнейшие сведения первому встречному, которому вздумается с тобой заговорить? Встряхнись, лакей! Будь бдителен! Всюду могут подстерегать враги.

И, не глядя на оторопевшего и сконфуженного слугу, Вульф твердой походкой направился к лестнице. Кивнув стоящим на страже гвардейцам, он стал подниматься по ступенькам, как вдруг впереди вырос гвардейский офицер. Последний уставился на Вульфа, и Саксон, с опозданием сообразив, отдал честь. На лице офицера появилось недовольное выражение.

– О чем ты думал, заступая на пост в таком виде? Мундир весь измят, бляхи не вычищены. А уж честь ты отдаешь, как курица лапой. Твое имя и подразделение?

О черт, – мелькнуло в голове Саксона, – мне это совершенно ни к чему. Абсолютно ни к чему».

– Мне необходимо кое-что сообщить вам, – прошептал он на ухо офицеру, увлекая его в укромный уголок. Там, укрывшись за колоннами от постороннего взгляда, Саксон стукнул офицера по лбу и быстро потащил обмякшее тело через весь зал в боковой коридор.

– Пить надо меньше, – объяснил Вульф какому-то гостю, перехватив недоумевающий взгляд последнего. Гость кивнул и отправился дальше. Саксон подождал, пока коридор не опустеет, а затем высадил ногой дверь неприметной кладовки. Бросив офицера на груду старого тряпья, он некоторое время постоял в раздумье, не облачиться ли в новый мундир, но, поразмыслив, отказался от соблазна. Офицеров мало и их лучше знают в лицо.

Выйдя из кладовки, Саксон опять заторопился в зал, но снова налетел на офицера. На этот раз Вульф вовремя отдал честь.

– Эй, солдат, я ищу майора Тьернана. Ты его не видел?

– Никак нет, с майором я не встречался целый день.

– Что ты болтаешь? Речь идет о твоем командире. Назови-ка мне имя и подразделение!

«О черт!»

– Если вы соблаговолите последовать за мной, то, уверен, скоро увидите майора.

Вернувшись в боковой коридор, Саксон присоединил еще одного офицера к майору Тьернану и направился к лестнице, поклявшись избегать в дальнейшем подобных встреч. Вульф почти пробежал через зал, всем своим видом давая понять, что торопится по крайне важному делу. Неприятностей в ближайшее время можно не опасаться. Гвардеец и оба офицера очнутся не раньше, чем через час. Вполне достаточно времени для того, чтобы отомстить и скрыться.

Главная Палата была наполнена шумной нарядной толпой. На возвышении в дальнем конце зала стояли два трона, на которых восседали Короли, окруженные подобострастной свитой и телохранителями. Любой убийца оказался бы растерзанным задолго до того, как добрался до цели. Из стороны в сторону прогуливались военные и дипломаты; «денежные мешки» и придворные жадно озирались, надеясь завести выгодные знакомства. В зале стоял постоянный гул множества голосов. Никто не обратил внимания на вошедшего Саксона. Он встал у дверей неподалеку от буфетной стойки и окинул зал взглядом.