Текст книги "Государь"

Автор книги: Саймон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

– Нам надо уходить, – спокойно сказала она. – Возможно, четты отправили отряд проводить эту колонну на последнем отрезке пути.

– Если нет, то в будущем станут отправлять! – усмехнулся Гален.

– И это еще больше замедлит наступление Линана.

Гален похлопал ее по плечу.

– Можешь, по крайней мере, хоть немного улыбнуться. Это же замечательная победа! Посмотри, чего ты добилась всего лишь с сотней необученных новобранцев!

– В бою с такими же необученными, захваченными врасплох и очень усталыми новобранцами, – уточнила она. – Но да, победа эта важна. Она поможет поднять боевой дух и увеличит приток добровольцев.

Гален сделался серьезней.

– И гарантирует, что Линан явится за нами.

Теперь уже улыбнулась Чариона, но без веселья.

– Если хоть чуточку повезет.

Эйджеру разрешили проехать со своим кланом до самой границы Чандры. На дорогу туда из Даависа уйдет три дня – три дня, которыми он собирался насладиться сполна. В первые несколько часов он установил быстрый темп, стремясь освободиться от паутины, опутавшей его разум и разум его воинов. У городской жизни были свои преимущества, но она ограничивала взгляд на мир и на свое место в нем. А верхом на лошади, с развевающим волосы ветром, запахом деревьев и земли в ноздрях, птичьим пением в ушах, ощущением прямых солнечных лучей на коже, жизнь с каждым мгновением делалась все шире – так же, как и усмешка Эйджера по мере того, как город оставался все дальше и дальше позади.

Незадолго до полудня Эйджер осознал, что от земли идет тяжелый, глухой гул, словно поверхность, по которой он скакал, изменилась. Затем он почувствовал перемену и в своих воинах; по колонне от арьергарда до авангарда пробежал шепот. Он оглянулся через плечо и застонал, увидев фигуру, несомненно принадлежащую скачущему к ним Линану.

«Он передумал и собирается попросить меня вернуться в Даавис уже сегодня», – подумал он. А затем заметил и другие детали.

Позади Линана трепетал на ветру его стяг – золотой круг на темно-красном поле – и тянулась колонна всадников, заметно более широкая, чем ей следовало быть, четыре лошади вряд вместо двух.

– Он привел с собой Красноруких, – вслух подивился он.

– Линан? – Мофэст посмотрела на него.

Вместо ответа Эйджер поднял руку, останавливая свою колонну и принялся ждать, пытаясь игнорировать сотню вопросов, крутившихся в голове.

Через пару минут Линан догнал их. Он натянул узду, и бок о бок с ним высился б седле Гудон, весело ухмыляясь, словно ярмарочный болванчик.

– Решили присоединиться к нашему рейду по Чандре, ваше величество? – легковесно спросила Мофэст.

– Хотелось бы, – улыбнулся ей Линан. Он откинулся в седле и глубоко вздохнул. – Клянусь богом, очень хотелось бы.

– Что случилось? – спросил охваченный нетерпением Эйджер.

– Мы потеряли колонну, – ответил Линан.

– Где?

– В теснине примерно на день пути к северу отсюда. Перерезано свыше ста бойцов подкрепления из Хаксуса, и забраны все сопровождаемые ими припасы и деньги.

– Когда?

– Три дня назад. Некоторые из уцелевших добрались до Даависа как раз после того, как ты выехал с кланом.

– А кто?

– Никто не смог нам этого сказать, – пожал плечами Линан. – Это была хорошо подготовленная засада. Лучники по обеим сторонам теснины, спрятанный в сухом русле пехотный резерв. У них не было никакой надежды на спасение. – Он на миг поднял взгляд к небу, а потом снова опустил его на свои руки. – Дела начинали складываться слишком просто, не правда ли, дружище? Мне следовало знать, что обязательно должно произойти что-то подобное. Просто во всех прочитанных мной исторических сочинениях взятие столицы королевства прекращает всякое сопротивление.

– Это ведь гражданская война, – указал Эйджер. – У нас нет никаких исторических сочинений о гражданских войнах, за исключением легенд о самых древних временах. – Он увидел по лицу Линана, что присутствовало еще что-то. – Продолжай.

– Единственное, о чем в один голос говорили все уцелевшие, так это о том, что засаду спустила с цепи темноволосая женщина.

– Чариона. Мы знали, что она скрылась из города.

– И бежала, как мы думали, в Чандру, а потом в Кендру.

– Прочь с нашего пути, – добавил Гудон.

Линан наклонился и похлопал Эйджера по плечу.

– Ну, по крайней мере, теперь ты знаешь, что я прискакал сюда не для того, чтобы уволочь тебя обратно в город.

Пораженный Эйджер внезапно поднял голову.

– Ты ведь не бросил на поиски все знамена, верно?

Линан разочарованно посмотрел на друга.

– Я понимаю, что это может быть отвлекающим ударом, с целью оставить город без защитников. Коригана по-прежнему там, вместе с остальной нашей армией. Для охоты на Чариону нам нужно только два знамени. Будь ее отряд сколь-нибудь больше одной-двух сотен, из хаксусской колонны не уцелел бы никто.

Эйджер слабо кивнул вместо извинения.

– Значит, мы едем на север?

– Пока не доберемся до той теснины. А там поищем след.

– Охота! – воодушевился Эйджер.

Ухмылка Гудона сделалась еще шире.

– Верно, дружище, охота!

Отец Херн закончил отсчитывать два хаксусских золотых и четыре серебренника. Заботливо завязав кожаный кошель с деньгами, он положил его в карман плаща, и передвинул монеты через свой кухонный стол. Сидевший напротив него черноглазый коротышка поглядел на монеты, а потом на священника.

– Так значит, этого хочет наша королева?

– Ты знал меня почти всю жизнь, Кивилас, и доверяешь мне. А я говорю тебе, что королева Чариона возглавляла нападение в теснине Элстра. Хьюм дает отпор этому демону Линану.

– Этому демону Линану? – насмешливо улыбнулся Кивилас. – Вы что толкаете, отец, политику или религию?

– Я самолично слышал от Чарионы, на что похож этот Линан Розетем, – отозвался отец Херн. – Он – демон. – Руки у него немного тряслись и пришлось положить их ладонями на стол. – Откровенно говоря, я не хотел ввязываться в это дело, но узнав от самой Чарионы, чем стал принц Линан, счел, что у меня нет иного зыбора, кроме как помогать всем, что только в моих силах.

Улыбка Кивиласа исчезла, а лицо потемнело.

– Я слышал разговоры и о его сестре. На прошлой ярмарке поговаривали, будто ее дочь родилась, изрыгая кровь, и убила двух повитух прежде, чем ее сумели уничтожить.

Херн побледнел. Эту историю не слышал даже он с его церковными связями. Но ничуть не усомнился в ней.

– Думаю, проклят весь род Розетемов. Ходит даже слух, что Олио, которого все знают как человека мягкого, словно ребенок…

Кивилас кивнул в знак того, что он тоже слышал об этом.

– …занимался темной магией в ночь, когда Кендру охватило пламя.

– Кендра уничтожена?

В это Кивилас не мог поверить, и его лицо красноречиво говорило об этом. Кендра неуничтожима. Даже хьюмские фермеры вроде него, простые как палки и в большей степени наделенные здравым смыслом, нежели воображением, верили, что в столице Гренды-Лир – столице мира! – есть нечто почти мистическое.

– Не целиком. – Херн покачал головой. – Но от дворца до причалов все сгорело.

– Тогда Арива не отправит армию на север! Она использует ее для восстановления города!

– Чариона и ее помощник-кендриец заверяют меня, что Арива нас не подведет. Мы можем ожидать армию скоро, возможно еще – до зимы.

– Нет, – не согласился Кивилас. – Вы священник и привыкли верить в труднодостижимое, но я фермер и полагаюсь на то, что вижу собственными глазами. Я сражался с работорговцами во время Невольничьей войны, и точно вам говрю, что никакая армия не передвигается так быстро. – Он поморщился. – За исключением, возможно, пришедшей из Океанов Травы.

Херн толкнул монеты дальше через стол.

– Я знаю о твоей службе Хьюму и королевству. Именно потому-то я и попросил тебя прийти. Твоя деревня может дать семь солдат для армии Чарионы, а с тобой восемь. Вот сумма, равная двадцати четырем серебренникам, плата вперед, за полный месяц. Возьмите ее и присоединяйтесь к нашему делу.

– Нам не нужно денег, чтобы доказать свою преданность королеве Чарионе. – Имя ее он произнес почти благоговейно.

– Королева знает это. Она не покупает вашу преданность, а заботится о том, чтобы ваша деревня не понесла ущерба, отправив своих лучших и сильнейших сынов присоединиться к ней. Благодаря этим деньгам, пока вас нет, на столах ваших семей всегда будет еда.

Кивилас одобрительно хмыкнул. Его ладонь зависла над монетами.

– А когда минет первый месяц?

– Будут новые деньги, захваченные в обозах из Хаксуса.

Кивилас усмехнулся и сгреб монеты в ладонь.

– Вы получите своих восемь солдат.

– Не я, – серьезно ответил Херн. – Королева Чариона.

Добираться до теснины четтскому войску понадобилось день с лишним. Следы бойни они нашли достаточно легко. Дорога была завалена полусъеденными трупами ста с лишним солдат. Мухи роились в воздухе густо, подобно туче пыли, а птицы перекликались и кружили в вышине, дожидаясь, когда живые уберутся и они смогут возобновить пиршество. Прежде всего Линан приказал собрать мертвых на огромный погребальный костер. Эту работу еще не успели завершить, когда наступил полдень и стоявшая в воздухе вонь сделалась почти невыносимой. Линан сам зажег погребальный огонь.

Четты рассыпались, расходясь на север и юг, восток и запад от теснины, выискивая малейшие следы участников засады. Им не понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что враг подошел с востока, а затем отступил туда же, тяжело нагруженный добычей.

– Что расположено между нами и Спарро? – спросил Линан Эйджера.

– Леса, немного холмов, несколько сел, – ответил Гудон раньше, чем Эйджер успел открыть рот. – Не забывай, маленький господин, что я, бывало, ходил лоцманом вверх-вниз по Барде. Эту часть мира я знаю весьма неплохо.

– Сколько сел?

– Не знаю. – Гудон пожал плечами. – У них там регулярно устраиваются ярмарки, значит, сел много, и между ними еще деревни.

– Не нравится мне это, – высказался Эйджер. – Враг мог рассеяться среди деревень и сел, и тогда будет почти невозможно выследить всех, особенно их предводителей.

– Тем не менее мы попытаемся, – решил Линан. – Если я должен буду наступать на Чандру, мне не нужен неприятель, действующий у меня в тылу.

– Нам может потребоваться на это остаток осени, – указал Эйджер.

– Мы двинемся на восток, пока не выйдем на первое поселение. А там получим описание окружающей местности и разделимся на четыре группы для охвата как можно большего числа сел и деревень за самое кратчайшее время. Эйджер и Мофэст разделят клан Океана, а мы с Гудоном – Красноруких.

Остальные не могли предложить ничего лучшего, и потому сводный отряд продолжал двигаться на восток, пока не добрался до местечка, слишком малого даже для того, чтобы называться деревней. Проживали там мелкоземельные фермеры, – работающие на земле, арендованной у владельца, который проводил почти все свое время в Даависе. Их знание местности простиралось не больше, чем на двадцать лиг в любую сторону, но в эти пределы попадала пара деревень и одно село.

– Как называется это село? – спросил Эйджер.

– Оно называлось Эсквидион, – сообщил ему фермер.

– Называлось? – переспросил Линан.

Фермер отступил на шаг. Он был не против разговора с безобразным ублюдком с изуродованной спиной, но этот невысокий бледный малый со шрамом пугал его.

– Священничье, если позволите.

– Позволяю, – разрешил Линан, озадаченный подобным выражением. – Но почему Священничье?

Фермер посмотрел на него как на идиота.

– Надо полагать, потому что там живет священник, – предположил Эйджер.

– Именно так, – согласился фермер. – Он приехал лет десять назад, построил часовню и все такое, и объезжает всю округу. Он может нарисовать вам карту, с вашего позволения.

– Позво… – Линан покачал головой. Какой смысл? – Тогда мы отправимся в Священничье. Вы видели, как тут проходили какие-нибудь солдаты?

– Только вас.

Следуя довольно туманным указаниям фермера, они около полудня нашли наконец большое село. Оставив за околицей большую часть колонны под командованием Мофэст, Линан, Гудон и Эйджер поехали по пыльной дороге, бывшей тут за главную улицу. Они спросили у одного местного, в самом ли деле это местечко село Священничье, и им совершенно недвусмысленно растолковали, что те, кто родился и вырос здесь, по-прежнему называют его Эсквидионом.

– Но священник-то здесь есть? – спросил Эйджер.

– В часовне, – ответил местный и показал на длинное, невысокое здание на краю села, сооруженное недавно из тесаного песчаника.

Трое спутников подъехали к часовне и спешились. Линан двинулся было войти первым, но Эйджер остановил его.

– Пусть сперва войдет Гудон. Священник не слишком удивится, увидев четта.

Гудон согласился и вошел, а следом за ним вошли и Эйджер с Линаном. В помещении было темно, и священник, вероятно, не очень хорошо разглядел, как они выглядят. По обе стороны просторного помещения стояли два ряда скамей, и они оказались в идущем между скамьями проходе, в конце которого стояло повернутое к скамьям простое, крепко сколоченное кресло. За ним же находилась стена с дверью.

– Задний вход? – спросил Гудон.

– Нет, – ответил Эйджер. – Главный зал не такой длинный, как здание. Там, вероятно, жилище священника.

Гудон подошел к двери и постучал. Они услышали, как заскребло по полу кресло, а затем шаги. Дверь открылась, и они столкнулись с мужчиной огромного роста, который, казалось, заполнил собой весь дверной проем. Он посмотрел на Гудона и моргнул от удивления.

– Уважаемый отец, – самым любезным тоном обратился к нему Гудон, – надеюсь, мы не помешали вашей медитации?

– Вовсе нет, – заверил его священник, малость слишком быстро на слух Линана. – Чем могу помочь?

– Я прибыл в поисках некоторых сведений. Меня направили к вам.

– В самом деле? Вероятно, сведений духовного рода?

– Увы, нет, – покачал головой Гудон. – Нам нужны сведения об этой местности, такие, как число сел и деревень, и число проживающих в них жителей.

– Я священник, а не картограф.

– Но вы также человек сведущий и немало поездивший, – вышел из-за спины Гудона Эйджер.

Священник неплохо потрудился, пытаясь скрыть свое потрясение, и Линан был уверен, что потрясен он отнюдь не видом горбуна. Работая в сельской местности вроде этой, он наверняка видел многих людей с уродствами того или иного рода; потрясение вызвал сам Эйджер – священник явно узнал его.

– Мне знаком ваш выговор, – быстро продолжил Эйджер. – Вы родом из одной деревеньки к востоку от Кендры.

– Вы там бывали? – спросил священник, пытаясь делать вид, будто ему это интересно, и увести разговор в сторону от предмета обсуждения.

– Нет, – признался Эйджер, – но у меня есть товарищ родом из деревни в той округе.

– Вы знаете, как называется та дерев…

– Ее зовут Дженроза Алукар, – не дал ему договорить Эйджер. – И, опережая ваш вопрос – меня зовут Эйджер Пармер.

– Верно, а меня – Гудон, – назвался четт.

– А, да. – На лбу у священника выступили мелкие бисеринки пота. – Я отец Херн. – Он попытался заглянуть за спину Эйджера. – А другой ваш друг?

– Друг? – переспросил Эйджер. – Да, полагаю, он мой друг. А также мой повелитель. Ваше величество?

Линан шагнул в сторону, чтобы священник рассмотрел его.

– Вы уже знаете, кто я, не правда ли, отец Херн?

У священника был такой вид, словно он, того и гляди лишится сознания. Гудон поддержал его за руку, а потом помог отойти в глубь зала и присесть в кресло. Линан занял единственное оставшееся кресло по другую сторону узкого стола и кивнул Эйджеру с Гудоном. Двое его спутников подвинули кресло священника так, что Херну приходилось смотреть прямо на Линана.

– И кто я?

– Вы принц Линан Розетем.

– Почти точно, – сказал Линан. – Я КОРОЛЬ Линан Розетем.

– А-а, – произнес священник и отвел взгляд.

– Нам нужна карта округи, – продолжал Линан. – Я хочу, чтобы на ней были отмечены все деревни и села. И я также хочу узнать о любых известных вам особенностях местности.

– Особенностях местности?

– Ну, в нескольких лигах к западу отсюда, по-моему, есть одна теснина. Вы, к примеру, можете нанести на карту и ее.

– Теснина Элстра, – напряженно произнес отец Херн.

– Красивое место, – добавил Линан. – Как мне кажется.

– Да.

– У вас есть бумага? Перья? Увы я не вожу их с собой.

Священник встал, но Эйджер, приложив некоторое усилие, заставил его сесть обратно. Все услышали, как в одном из карманов священника что-то громко брякнуло.

– Не подымайтесь, отец Херн. Гудон принесет их вам.

– В буфете у вас за спиной.

Гудон подошел к буфету и порылся там, а затем вернулся с несколькими грубо обрезанными квадратными листами бумаги, пером и чернилами. Он поставил их перед священником.

– Не пропустите никаких мелочей, – указал Линан. – Даже если считаете их маловажными.

– Можно мне спросить, для чего это? – спросил отец Херн.

– Нет.

Священник отвинтил крышку бутылочки чернил, обмакнул перо и принялся за работу. Быстро набросал реку Барду, затем теснину и Эсквидион, а потом заполнил пространство между ними другими названиями. Через несколько минут он остановился и критически рассмотрел свой труд. Добавил еще несколько пометок, а затем подвинул бумагу через стол к Линану.

Линан взял и подул на нее, суша чернила. Ему подумалось, что масштаб выдержан весьма точно, судя по тому, где священник поместил теснину и Эсквидион по отношению к реке. Но он знал этот район не так хорошо, как Гудон, и потому передал карту четту. Гудон прошелся по ней взглядом и кивнул.

– Хорошая работа, отец, – похвалил Линан. – Вы хорошо обучены. Вы учились под руководством примаса Гироса Нортема?

– Нет. Когда я был послушником, примас мало занимался обучением. Это было во времена Невольничьей войны, и он тогда был занят другими делами.

– Так же, как и присутствующие здесь мои друзья, – согласился Линан. – Сам я, конечно, был слишком мал.

– Ваш отец доблестно служил своей стране.

– Вы его знали?

– Только с чужих слов. Я видел его однажды с вашей матерью… королевой Ашарной.

– Вы восхищались им?

– Очень сильно, – быстро ответил отец Херн, и Линан поверил ему. – Всякий в нашей церкви не мог не восхищаться человеком, который уничтожил работорговцев.

Линан кивнул, поджав губы.

– Тогда ради него я, возможно, и не убью вас.

Священник замер. Руки его так плотно сжали подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.

– Простите, если я совершил что-то, оскорбившее вас, при… король Линан…

– Встать! – приказал Линан. – Выверните карманы плаща!

– Карманы плаща?

– Выверните их.

Священник вывернул; сперва левый, где оказался мел, сушеный фрукт, кремень с кресалом; а затем и правый, где оказался лишь кожаный мешочек.

– Откройте мешочек и высыпьте на стол.

На стол высыпались, покатились и забрякали золотые и серебряные монеты. Линан взял одну и изучил ее взглядом.

– Хаксусская.

Лицо отца Херна сделалось белым.

– Где она?

– Она?

– Королева Чариона. Где она?

– Я никогда не видел королеву Чариону. И не могу даже сказать, как она выглядит.

– Понятно. Сколько вы прожили в Эсквидионе?

– Прожил здесь? Около десяти лет.

Линан повернулся к Гудону.

– Возвращайся к колонне. Приведи ее сюда. Сожги это село дотла. Если кто-то вздумает сопротивляться, убей их.

Подытоживающая отвела Дженрозу в кузницу, которую обнаружила в наиболее бедном районе Даависа. Там имелась небольшая домна и производились железные товары для домашнего хозяйства. Подытоживающая спросила у кузнеца, можно ли ей продемонстрировать Дженрозе свою магию, покуда он будет работать.

– Магию? – нервно переспросил кузнец.

– Для ускорения твоей работы и улучшения качества железа.

Тут уж кузнец усмехнулся и охотно согласился.

– Если пытаешься сделать и то, и другое, – сказала Дженрозе Подытоживающая, – то есть заставить домну работать более действенно и улучшить качество железа – то сильно увеличиваешь напряжение, которому подвергаешь себя, и не обязательно добьешься успеха. Лучше всего сосредоточиться на создании верной магии для одного или для другого.

Подытоживающая встала как можно ближе к домне и принялась петь. То ли подействовала магия, то ли просто вера кузнеца в действенность песни, но он заработал энергичней. За короткий период он сделал два черпака и кастрюлю. Подытоживающая выбралась из кузницы поостыть. С нее градом катился пот.

– Почему ты не снимешь рубашку? – спросила Дженроза.

– Что, здесь? – переспросила Подытоживающая. – Среди всех этих чужаков? – Вопрос Дженрозы ее просто поразил.

– Но ведь в Верхнем Суаке…

– В Верхнем Суаке я работала с моими соплеменниками. Они всю жизнь видели нагих магов и магичек, работающих около домен. А здесь все постоянно одеты.

– Может, ты создашь новую моду, – пошутила Дженроза, чуть раздвинув в улыбке уголки рта.

– Или беспорядки, – парировала Подытоживающая.

Улыбка Дженрозы сделалась шире.

– Ну, во всяком случае, тебе будет не так жарко.

Подытоживающая хмыкнула и вернулась к домне. Новые черпаки и кастрюля были поставлены на верстак, где их отделкой занялся сын кузнеца. Кузнец с нетерпением посмотрел на Подытоживающую.

– И что дальше, сударыня магичка?

– Вам требуется сделать что-нибудь особенно трудное или дорогое?

Кузнец почесал в затылке.

– Прошу прощения, но в такой маленькой кузне все трудно, Я ее, конечно, как и большинство других кузнецов, унаследовал от своего папаши, ну а при том, как я зажат между Орвином-пекарем с его печью и Милтом-кожевенником с его чанами, для расширения кузницы совсем не осталось места…

– Или что-нибудь дорогое? – не отставала от него Подытоживающая.

– Ну, последний крупный заказ, который я делал – это дешевая зеркальная подставка для какой-то дамы близ дворца. В смысле, дешевая для нее. Я-то с этого заказа заплатил почти все свои долги…

– Но сейчас у вас ничего подобного нет?

– Нет, за исключением нового противня для моего соседа Орвина, который хочет попробовать выпекать плоские буханки.

– И что же в нем дорогого?

– Не столько дорогого, сколько дополнительно трудного. Противень не может быть ребристым или с наплывами на дне и должен быть в точности нужного размера. Я все откладываю работу над ним, пока у меня не будет побольше времени, но времени все не выдается, и Орвин уже начинает проявлять нетерпение.

– Не он один, – пробормотала себе под нос Подытоживающая. – Давайте сделаем его сейчас. Я вам помогу.

Кузнец усмехнулся и принялся готовиться к работе.

– Я собираюсь применить песню второй разновидности, – уведомила Дженрозу Подытоживающая. – Хотя для правильного заклятия требуется больше сосредоточенности, зачитывается оно медленнее и ровнее, и под конец не так сильно устаешь… и потеешь.

Подытоживающая принялась петь, а кузнец, вместо того, чтобы заработать с новой энергией, стал трудиться в ритме пения. Он работал тщательно, методично, но нисколько не уставая, и Дженроза гадала, не действовало ли заклинание на кузнеца в той же мере, что и на огонь.

Дженроза переместилась со своего места рядом с Подытоживающей на другое, за спиной у кузнеца, позаботившись не оказаться на пути его взмахов молотом, и пристально посмотрела на домну. Пламя металось, запертое в своей клетке, гонимое природой и магией, жар накатывал на Дженрозу, как волны невидимого моря. Она оказалась почти загипнотизированной и, сама не желая того, начала подхватывать песню, голос ее поднимался и опускался в одном ритме с голосом Подытоживающей. Через некоторое время она заметила, что в печи виднелось еще что-то, кроме пламени и слитка, что-то, корчащееся вместе с огнем, но отдельное от него, более вещественное. Она попыталась сфокусироваться на этом предмете, и голос ее изменился помимо ее воли, сделавшись более глухим и сильным, а голос самой Подытоживающей следовал за ним, словно впадающий в реку ручей.

Предмет в печи и окружающее его пламя начали сливаться, не обратно в огонь, а во что-то совершенно новое. Дженроза увидела теперь здания и мелькающие силуэты бегущих людей, горящих и падающих наземь. Она попыталась отвести взгляд, увидела мельком, как кузнец вытаскивает свое железо и кует его, как взмывают снопы искр, а затем обнаружила, что ее взгляд следует за железом, когда его задвигают обратно в печь – и снова увидела страшную сцену резни и разрушения. Она попыталась вернуть песнь к первоначальной песне Подытоживающей, но песнь воспротивилась ей. У нее возникло такое ощущение, словно она пытается идти против ураганного ветра, и в воздухе запахло горящей плотью. Огонь делался все ярче и ярче, и видение унеслось прочь, сменившись лицом, созданным из самых белых, самых жарких языков пламени, лицом глядящего на нее Линана.

Она пронзительно закричала, отшатнулась и рванулась вон из кузницы. До нее донеслось страшное ругательство, стук упавшего молота, она услышала, как ее зовет Подытоживающая, а затем оказалась на прохладном воздухе, падая наземь и по-прежнему пронзительно крича. Грубые руки поймали ее и мягко опустили на землю. Последовали новые крики. Шипела и испарялась вода. Измученный, шепчущий голос Подытоживающей у нее в ушах.

Она открыла глаза. Кузнец нависал над ней с испуганным и рассерженным видом. Сын его прятался у него за спиной. Кузницу заволокло дымом. Подытоживающая обняла Дженрозу и помогла ей подняться на ноги.

– Противень напрочь погублен, сударыня магичка, а то был мой самый дорогой слиток железа.

– Железо я заменю, – через плечо бросила Подытоживающая, – и позабочусь, чтобы в следующий раз противень был сделан как надо.

– Уж не знаю, что такое сделала ваша подруга, но от этого там уж точно стало жарко. Думаю, даже печь могла потрескаться.

– Мой клан заплатит за новую печь, кузнец. Куда как лучшую.

Кузнец, онемев, кивнул, не зная, что еще сказать, и прогнал сына прочь.

– Что случилось? – спросила у Дженрозы Подытоживающая.

– Разве ты не знаешь?

Подытоживающая развела руками.

– Да откуда мне знать? То, на что ты способна, настолько за рамками моего опыта…

– Не говори этого. Никогда этого не говори.

– Ты в силах стоять сама?

– Думаю, да. – Дженроза перенесла на ноги весь свой вес; почувствовала, как у нее закружилась голова, но не потянулась опереться на Подытоживающую.

– Извиняюсь за то, что причинила кузнецу неудобство. Кто-нибудь пострадал?

– Нет. Я помню, как возникло ощущение изменения в песне, как возникло что-то более глубокое и мощное, чем все, с чем я когда-либо сталкивалась раньше, а затем ты, спотыкаясь, попятилась и выбежала вон из кузни. И одновременно жар сделался слишком велик для всех нас. Я услышала треск, увидела, как кузнец бросил что-то в чан с водой и выскочил из кузни вместе с сыном.

Вокруг начал мельтешить народ; кузнец что-то рассказывал окружающим, показывая на двух магичек.

– Пошли отсюда, – предложила Подытоживающая. – Нам надо поговорить об этом.

Сперва медленно, но все убыстряя шаг по мере того, как Дженроза приходила в себя, они вернулись во дворец, в комнату Дженрозы, прихватив по пути на кухне кувшин холодной воды и две кружки.

Подытоживающая налила воды и спросила у Дженрозы, подавая ей кружку:

– Ты можешь мне сказать, что именно увидела в печи?

– А откуда ты знаешь, что я там что-то видела?

– Когда песня изменилась, я очень внимательно наблюдала за тобой. И знаю: ты там что-то увидела.

– Я увидела горящую деревню или село и охваченных огнем людей. А потом унюхала, как все это горит.

– Не удивительно, что ты отпрянула, – сказала Подытоживающая.

Дженроза кивнула, не упомянув о том, как под конец на нее глянуло лицо Линана. Именно оно, а не ужас увиденного ею до этого, напугало ее настолько сильно, что она не смогла завершить песнь.

Подытоживающая уперлась взглядом в собственную кружку, словно выискивала там какое-то личное видение.

– У тебя есть судьба, Дженроза Алукар, независимо от того, нравится тебе это или нет.

– Довольно, – рассердилась Дженроза.

– Нет, не довольно. Ты упорно прячешься от нее, но скорее только вредишь себе, отрицая то, на что способна. И ты постоянно натыкаешься на различные проявления своей силы, которая теперь, когда тебе показали, как правильно применять магию, стала резко пробуждаться. Ты не можешь избегать того, чем являешься. И не можешь избежать ждущей тебя судьбы.

– Да нет никакой такой судьбы. Мы сами делаем выбор, сами определяем свое будущее.

– Несомненно, – согласилась Подытоживающая, и Дженроза в удивлении посмотрела на нее. – Ты ошибочно полагаешь, будто судьба записана как закон, что судьба требует лишь одного пути.

– А разве не так? Разве судьба не означает именно это?

– Твоя судьба – это место, куда ты прибудешь. А вот как ты туда попадешь, зависит только от тебя.

– Так значит, она все-таки записана как закон? – горько рассмеялась Дженроза. – Конца никак нельзя изменить, только дорогу, по которой я приду к нему.

– Какого конца? Конца, который ты видела писанным на воде реки в Колби? Или в огне нашего бивачного костра во время осады? Ты можешь быть уверена, Дженроза, что это концы, а не всего лишь перекрестки дорог на твоем пути туда?

Дженроза посмотрела на Подытоживающую, и отчаянье было в ее глазах.

– Я вижу кровь. Всю кровь мира. И больше ничего.

Подытоживающая побледнела.

– Я боялась, что может оказаться что-то в этом роде.

– Что это означает?

– Смерть.

– Ну конечно, это означает смерть! – выпалила Дженроза, не в состоянии больше обуздывать свой страх и гнев.

– Близкую смерть, – продолжала Подытоживающая.

Дженроза невольно содрогнулась.

– Знаю. Извини.

Глаза Подытоживающей расширились, когда она поняла.

– И ты знаешь, чью, не так ли?

– Да, – жестко кивнула Дженроза. – Я знала это с того самого дня в Колби. И всякий раз, когда у меня бывает видение, оно одно и то же. Я знаю, чья это смерть. – Она закрыла глаза от боли и горя. – И знаю, что стану ее причиной.

Те же леса, которые не давали легко заметить их укрытие, позволяли и врагу незаметно подобраться к ним на выстрел из лука. Первым признаком того, что все пошло наперекосяк, стал вопль часового, за которым последовал свист нескольких сотен стрел, посыпавшихся среди валунов и деревьев. Чариона с Галеном выскочили из своей пещеры близ вершины холма с мечами в руках, глядя во все стороны в попытке определить главную ось атаки. Стрелы застучали рядом по камням. Новые вопли. Солдаты хватались за оружие, ныряли в укрытия.

– Как они нас нашли? – воскликнул Гален.

Чариона не ответила. Внезапно сделалось очень тихо. Никаких залпов, никаких криков умирающих. Даже раненые, казалось, задержали дыхание.

– Что происходит? – спросил Гален.

Чариона жестом велела ему помолчать. Она расслышала приближающееся движение с южной стороны холма, оттуда, где река протекала ближе всего к нему. Она начала было спускаться по склону, но Гален схватил ее за руку.

– Не дури.

Чариона вырвала руку и прожгла его взглядом, но дальше не пошла.

– Укройтесь, ваше величество! – крикнул находившийся рядом солдат.