Текст книги "Государь"

Автор книги: Саймон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Собрав одежду, он быстро облачился и вышел. Двое Красноруких удивленно посмотрели на него, когда Линан покинул опочивальню, и сразу же пристроились к нему в хвост. Обычно его раздражало такое близкое присутствие телохранителей, но только не сегодня ночью.

Он нашел помещение, которое искал, по другую сторону внутреннего двора от королевских покоев.

– Точь-в-точь как в Кендре, – пробормотал он про себя. Подойдя к письменному столу, нашел под крышкой бумагу, перо и чернила и достал их. Двое телохранителей остались у двери.

Сперва он писал быстро, но шли минуты, и постепенно перо начинало двигаться все медленнее, пока ему не пришлось, наконец, с трудом выдавливать из себя каждое слово. Примерно час спустя он отложил перо и прочел написанное. Потом достал второй лист бумаги и начал заново, закончив вдвое быстрей прежнего; тоже перечел, а затем заботливо сложил бумагу и сунул ее за пазуху рубашки.

Когда он вернулся к себе в покои, то обнаружил там ждущую его Коригану.

– Ты все еще бодрствуешь? – спросил он, закрывая за собой дверь и оставляя часовых снаружи.

– Я о многом думала. И удивилась, обнаружив, что ты не только бодрствуешь, но и отсутствуешь. – Она похлопала рукой по постели.

Линан сел рядом с ней и поцеловал ее.

– Мне требовалось немного поработать.

– В скриптории.

– А откуда ты знаешь? – нахмурился он.

Она взяла его за правую руку и повернула ее ладонью вверх.

– Чернильные пятна, – указала она и потерла одно из них. – Свежие. А также вот это.

Прежде чем он успел среагировать, ее рука метнулась к нему за пазуху и извлекла сложенную бумагу. Он попытался выхватить ее, но Коригана оказалась слишком проворной и отступила от постели, помахивая перед ним листами, как приманкой.

– Письмо к какой-то прежней возлюбленной?

– Нет у меня прежних возлюбленных.

Теперь настала ее очередь нахмуриться.

– Ты серьезно?

Линан кивнул.

– Ты хочешь сказать, что был… ну, сам знаешь…

– Мне же всего восемнадцать, – принялся оправдываться он.

– А мне было всего пятнадцать, – парировала она, а затем пожала плечами. – Ну, может, вы в городе поздно развиваетесь.

– Думаю, это вы, четты, рано начинаете. Должно быть, это связано с сексом, который вы видите вокруг. Как этим занимаются быки с коровами. Кони с кобылами.

– Наши родители.

– Ну… да, но вы же не видите… – Она улыбалась ему с самым невинным видом. – Ты ведь не всерьез?

– Родители обучают нас всему. У нас нет ни школ, как у вас на востоке, ни домашних учителей, какие были у тебя.

– Такому не обучают ни в какой школе на востоке.

– А домашние учителя?

Он покачал головой.

– К сожалению, тоже.

– Так, значит, я была у тебя первой?

– Да.

– Я польщена.

– Хорошо, – ровно промолвил он. – А теперь можно мне получить мою бумагу обратно?

– Личная тайна, да?

– Не от тебя, – признал он. – Но я предпочел бы не повредить ее. Писать его мне пришлось долго и не хотелось бы начинать все заново.

– Можно мне прочесть?

– Да.

Коригана уже собиралась развернуть письмо, а затем передумала и вернула его Линану.

– В общем-то нет смысла, если я не узнаю что-то, чего мне не полагается знать.

– Как ни странно, тут нечто такое, о чем тебе СЛЕДУЕТ знать. Это письмо королю Томару.

– И что в нем?

– Излагается моя версия истории об убийстве Береймы и последующих событиях.

– С целью?

– В конце я прошу его присоединиться ко мне или, по крайней мере, не оказывать сопротивления, когда я двинусь через его территорию.

– Значит, ты решил идти на Кендру через Чандру?

– Это самый очевидный путь.

– Как, несомненно, считает и Арива.

– А поскольку это самый очевидный путь, нам нисколько не повредит, если Арива будет полагать, что, по мнению Томара, я приду именно этим путем.

Коригана сузила глаза.

– Ты либо очень умен, либо очень глуп. Не могу решить, что именно.

– Тогда разреши мне успокоить тебя. Я очень умен. Либо Томар присоединится ко мне, и в таком случае письмо это вполне стоило потраченного на него времени, либо отвергнет мое предложение, и в таком случае он обязан будет уведомить Ариву о содержимом письма.

Коригана потерла подбородок.

– И в таком случае время все равно было потрачено не зря. Но ведь не ожидаешь же ты, что Арива поверит, будто ты действительно намерен идти через Чандру?

– Покуда она постоянно выходит из равновесия, неважно, с какой стороны, на ее взгляд, я приду.

– А, понимаю, – беспечно рассмеялась Коригана. – Ты и сам еще не знаешь, какое выберешь направление.

– Тебе слишком легко удается увидеть меня насквозь, – пожаловался он.

– Когда ты так легко поддаешься, я знаю, что слышу отнюдь не правду, – фыркнула она.

– Ага. Возможно, я как раз этого и добивался…

– Ах, прекрати, – перебила она и быстро наклонилась поцеловать его.

Он обнял ее и ответил на поцелуй. Внезапно вернулось непрошенное воспоминание о недавнем сне, и он отстранился. Увидев выражение его лица, она поморщилась.

– Ты снова видел ее сегодня ночью?

Он кивнул, не желая произносить это имя.

– Она становится сильнее, – отметила Коригана, а затем взяла его лицо в ладони. – Но ведь я не Силона. Я Коригана, королева четтов и твоя возлюбленная. – Она взяла его испачканную чернилами руку и сунула ее к себе под рубашку, между грудей. – Вот мое сердце. Оно принадлежит тебе.

Она снова поцеловала его, и на этот раз он прижал ее к себе и не отпустил.

Через десять дней после отъезда из Даависа Эйнон повел свою колонну через ущелье Алгонка. Налетающий с вершин гор Уферо холодный ветер заставил его задрожать, когда он остановился на самой высокой точке перевала. Ему удалось различить на самом краешке горизонта первую светлую зелень буйной растительности Океанов Травы, а затем мимо рысью проехали первые воины, поднимая пыль и загораживая обзор.

К нему присоединился Макон. Они долгое время ехали молча, а затем Эйнон спросил:

– Что у тебя за вопрос?

Макон непринужденно улыбнулся. Месяцы, проведенные ими вместе в Океанах Травы, сперва в атмосфере взаимной подозрительности, смешанной с уважением, означали, что оба читали мысли друг друга с большей легкостью, чем нравилось любому из них.

– Я еще не разобрался, какой мне нужен ответ.

– Тогда давай я задам вопрос за тебя. В какую сторону мы двинемся, выйдя в степь? – Он взглянул в сторону Макона, и тот кивнул. – И следует нам сперва направиться к Суаку Странников или же к традиционной летней территории моего клана?

– Да, – признал Макон.

– Как и ты, я склонен как можно быстрее добраться до своей территории, но – несомненно, как и ты – думаю, что все, кто уцелел из клана Лошади, к этому времени наверняка уже добрались до Суака. Или, по крайней мере, туда дошло известие о случившемся.

– Я больше склоняюсь к последнему.

– Чем ближе время, когда мне придется принять решение, тем больше я склоняюсь к тому же.

– Разумеется, окончательное решение за тобой.

– Естественно. Я же Эйнон, вождь клана Лошади. А ты – Макон, командир шести десятых моей маленькой армии.

– Трех десятых, – поправил его Макон. – Я отвечаю за Красноруких. А уланы поступили под твое непосредственное командование.

Эйнон рассмеялся, показывая, что оценил шутку.

– Давай не будем себя обманывать, Макон. Ты мне нравишься. И я тебе нравлюсь. Именно потому Линан и захотел, чтобы ты отправился со мной. Но ты служишь Линану, а не мне.

– Линан совершенно недвусмысленно приказал мне следовать твоим распоряжениям.

– Какими бы они ни были?

– Какими бы они ни были, – серьезно ответил Макон.

Эйнон неожиданно обнаружил, что верит ему. Тем не менее…

– До тех пор?

– До тех пор, пока не будет выполнена твоя задача.

– А кому решать, когда это может произойти?

– Это мы решим вместе, – непринужденно обронил Макон.

– На совете всегда полезно иметь нечетное число участников, на случай, если голоса разделятся поровну.

– Если сложится такое положение, я склонюсь перед твоим опытом.

– Да, – теперь серьезным сделался Эйнон. – Ты так и сделаешь.

Тут уж настала очередь Макона рассмеяться. Эйнон установил правила, по которым будут складываться их отношения, и будет придерживаться их. Они оба понимали – не видя нужды говорить об этом, – что в конечном итоге мнение Макона будет определяться тем, что лучше всего послужит интересам Линана. Покуда они совпадают с интересами Эйнона, не будет никаких сложностей. Когда же интересы эти разойдутся, понадобится установить новые правила. А до той поры Эйнон был вождем, а Макон – его подчиненным.

Еще до наступления вечера они достигли конца ущелья. Степь ияла в лучах заходящего солнца, словно золото, и при виде нее у четтов стало легче на душе. Оставшиеся позади них горы Уферо отмечали границу между их миром и тем новым миром, который они отправились завоевать для своего нового короля и славы своего народа. Все четты знали, что если они не погибнут в грядущей войне с саранахами, то вернутся на восток завершить завоевание; но даже если все провинции на востоке падут перед армией Белого Волка, и он сможет по праву занять все города, села и фермы, для четтов всегда был и будет только один настоящий дом – и домом этим являлись Океаны Травы.

Колонна выступила из ущелья на солнце, озаряющее полные нетерпения лица всадников.

ГЛАВА 16

Ему не дали утонуть.

Долгое время Олио чувствовал себя погруженным в нечто, напоминавшее воду: мир виделся ему сквозь преломляющийся, мерцающий свет, звуки были искаженными и тяжеловесными; он был отделен от действительности иного рода пространством и временем.

А затем его вытащили, море отхлынуло. Глаза пронзил твердый, как сталь, свет, и он сморгнул слезы. Слух атаковали резкие, почти ударяющие по ушам звуки. А потом он почувствовал запах простыней, лечебных трав, каменных стен и позднего лета.

Сколько же он проспал? Что за жуткий кошмар… Должно быть, он снова выпил. Олио осмотрел себя. На грудь ему тяжело давил Ключ Сердца. Он коснулся его, услышал единственный тон, похожий на звучание далекого колокола, и почувствовал, как ему защипало ладонь. Уж не из-за него ли это? Олио огляделся по сторонам. Он находился у себя в опочивальне. Все выглядело таким же, как всегда.

И все же.

Он снова принюхался к воздуху. Да, позднее лето. А может, и осень. Запах созревающих полей. Но ведь еще вчера была весна или раннее лето. Он не был уверен, что именно. Олио свесил ноги с постели и встал. А затем упал – ноги его подкосились. Пораженный, он попытался встать более осторожно. У него закружилась голова, и он схватился за край постели.

«Никогда больше капли в рот не возьму», – пообещал он себе и почти сразу же понял, что его состояние не связано с алкоголем. Он определенно помнил, что давно завязал с вином. Кое-как принц добрался до южного окна. Занавески заколыхались, поймав краешек южного ветра.

«Не бывает у нас весной южных ветров», – напомнил он себе. С открывшимся его взору видом явно что-то было не так, но он не мог сразу определить что именно. Вон порт с его лесом мачт. Вон старый город, а выше него дома купцов, а выше… Взгляд Олио побрел обратно к старому городу. Он протер глаза, думая, что взор его все еще затуманен сном. Но грязное пятно по-прежнему оставалось на месте, словно след от угля на полотне.

Уголь. Пожар.

– О боже! – ахнул он, внезапно почувствовав запах дыма, ощутив жар пламени и услышав крики раненых и умирающих. Он машинально схватился за Ключ и попятился, рухнув на край постели с плотно зажмуренными глазами.

– Нет! – выкрикнул он, и нахлынувшая память отступила так же быстро, как и пришла. Он открыл глаза и лежал на постели, хватая воздух открытым ртом, испуганный и сбитый с толку.

Дверь распахнулась и к нему вбежали двое часовых.

– Ваше высочество, с вами все в порядке? – спросил один. Они огляделись, словно ожидали найти кого-то, проникшего сюда. Второй часовой метнулся к окну и выглянул наружу.

– Да, – ответил Олио. Страх его постепенно исчезал. Он лишь хотел, чтобы так же прошло и замешательство. – Думаю, все.

Часовые переглянулись, явно не убежденные его словами.

– Вы не могли бы позвать ко мне доктора Триона? – попросил Олио. – По-моему, мне нездоровится.

Часовые поклонились и вышли, закрыв за собой дверь. Он услышал, как щелкнул замок, и вместо того, чтобы рассердиться или расстроиться, мог лишь гадать, почему они так поступили.

Что с ним произошло? Что такое мелькало в его памяти? Что-то связанное с пожаром и…

Старый город сгорел почти целиком – вот что означало черное пятно на городском ландшафте. Но когда это произошло? И какое он имел к этому отношение? Олио помассировал виски, пытаясь вспомнить, но это не помогло. Может он, боже упаси, и вызвал этот пожар? Или пострадал из-за него?

Последнее казалось больше похожим на правду. Он думал, что если б пожар случился из-за него, ничто не помешало бы ему вспомнить случившееся.

Он услышал шаги идущих по коридору людей, более чем двоих. Кого же еще часовой мог привести, кроме доктора? Дверь отперли и открыли. В проеме стояла Арива.

– Доброе утро, сестрица, – поздоровался Олио, приятно удивленный ее визитом. – Сожалею, что тебя побеспокоили из-за этого. Я просто хотел встретиться с докторм Трионом. Ты привела его с собой?

Она посторонилась и в спальню вошел еще один человек, но по-прежнему не доктор.

– Эдейтор? Этот часовой привел еще кого-нибудь? Может, повара? Или грума?

Арива с Эдейтором уставились на него во все глаза. Он не мог понять выражения их лиц, которые казались странным сочетанием священного ужаса, любопытства и облегчения.

– Дело всего лишь в том, что нынче утром я, кажется, чувствую себя невероятно слабым. Не знаю уж, что я сделал…

– Это от того, что ты проспал почти пять дней, – не дав ему договорить, ответила Арива.

– Проспал все лето и еще немного, – поправил ее Эдейтор.

Олио не знал, как это следует понимать.

– Ну, – промолвил он, – не хочет ли кто-нибудь из вас объяснить, что вы, собственно, имеете в виду?

Он сел, выжидающе глядя на них.

– Даже не знаю, с чего начать, – ответила, помолчав, Арива, и голос ее задрожал.

Если бы Олио не знал сестру лучше, то мог бы поклясться, что она вот-вот расплачется. Такая возможность встревожила его больше, чем собственная дезориентация. Ведь Арива НИКОГДА не плакала.

Она медленно сделала шаг по направлению к нему, а затем практически одним прыжком одолев остальное расстояние, сгребла его в объятия и сжала так крепко, что он не мог и вздохнуть. Это настолько его поразило, что он даже не ответил на объятия, а просто висел в ее руках, словно тряпичная кукла. В поисках хоть какого-то объяснения он бросил взгляд на прелата – и впал в шок, увидев, как прелат заливается слезами.

Когда Арива выпустила его наконец из своих объятий, Олио сделал глубокий вдох. И, не обращая внимания на боль в ребрах, ласково погладил сестру по руке.

– Что-то случилось, не так ли? – рискнул предположить он.

Деджанус сидел во главе стола. Никто не предлагал ему туда сесть, но он сам присвоил себе эту привилегию. Когда прибыли маршал Льеф, адмирал флота Сечмар, канцлер Грейвспир и герцог Холо Амптра, он, также без всяких обсуждений, открыл первое заседание Комитета Великой Армии, объявив о начале совещания. Остальные посмотрели на него с легким раздражением. Он кивнул священнику, приданному комитету в качестве секретаря, и тот раздал всем присутствующим по исписанной странице.

– Что это? – спросил Оркид.

– Список снаряжения и припасов, необходимых для создания Великой Армии.

– На этом заседании предполагалось обсудить создание такого списка, – сказал Льеф.

– Значит, я сберег комитету немало времени, – ответил Деджанус. – Теперь мы можем перейти прямо к обсуждению того, как нам добиться получения указанного в списке.

Прочие члены комитета обменялись осторожными взглядами, затем прочли лежащие перед ними бумаги, и по мере того, как они вчитывались, глаза у них все больше расширялись.

– Вы не можете всерьез требовать этого, – сказал Оркид. – Королевство просто разорится.

– Тогда королева может повысить налоги, – парировал Деджанус. – Лучше разорившееся королевство, чем уничтоженное.

– Провинции никогда такого не потерпят, – возразил герцог Амптра.

– Как неожиданно услышать, что член Двадцати Домов возражает от имени провинций, – съехидничал Деджанус.

Герцог покраснел и начал было подыматься с кресла. Маршал остановил его, положив руку ему на плечо.

– Я не верю, что провинции станут так уж сильно противиться, – продолжал Деджанус, – учитывая судьбу Даависа и его правительницы.

– Судьбу его правительницы? А что нам известно о судьбе его правительницы?

Деджанус пожал плечами.

– Ну, если город был уничтожен, то будет здраво предположить, что Чариона погибла, защищая его.

– Нам неизвестно, уничтожен ли Даавис, – сказал маршал, – не говоря уже о том, что случилось с КОРОЛЕВОЙ Чарионой.

Оркид поднял обе руки, стремясь не дать обсуждению превратиться в спор.

– Каким бы ни было состояние столицы Хьюма, думаю, коннетабль прав. Остальные провинции снабдят нас тем, что мы у них просим, чтобы помешать принцу Линану добраться до Кендры. – Холо и маршал, нахмурясь, посмотрели на него. – Однако, я думаю, требования к Аману по этой части чрезмерны.

– Не более, чем справедливый вклад, учитывая привилегированное положение этой провинции при дворе, – усмехнулся канцлеру Деджанус.

Оркид не мог не заметить, что Холо и маршал теперь злорадно улыбаются, глядя на него. Ему пришло в голову, что Деджанус с неожиданной для него хитростью настраивает их друг против друга; С животной хитростью, напомнил он себе – примерно как степной волк мог использовать слабость стада караков.

– Тем не менее, учитывая уже сделанный Аманом существенный вклад в создание первой армии, я все же попрошу пересмотреть сумму.

Деджанус повернулся к секретарю.

– Запиши это, – распорядился он. – Канцлер считает вклад Амана слишком высоким.

– Я выразился несколько иначе…

– А теперь, когда мы все просмотрели список, – продолжал Деджанус, словно не слыша Оркида, – можем заняться поиском способов обеспечения всего необходимого.

Остальные снова обменялись взглядами, но никто не стал ни жаловаться, ни критиковать. Они позволяли загнать себя в угол, будучи настолько захвачены врасплох напором Деджануса, что не знали, как противостоять ему.

– Как я понимаю, Кендра уже перешла на военное положение, – продолжал Деджанус.

– Вот уже полгода, – подтвердил Льеф. – Литейные должны отдавать половину времени военному производству. Так же, как лесопильни, ткаческие союзы и другие…

– А фермеры, рыбаки?

– Нет, – покачал головой Льеф. – Мы до сих пор производили вполне достаточно…

– Этим предполагаемую Великую Армию не прокормить, – сказал Оркид. – Нам понадобится отвлечь больше сельскохозяйственного производства королевства.

– Королевство никогда такого не делало, – возразил Холо. – Даже во время Невольничьей войны.

– Во время Невольничьей войны самой Гренде-Лир никогда не угрожала серьезная опасность, – напомнил Деджанус. «Мне ли не знать, ведь я воевал на другой стороне». – А теперь угрожает.

– Чтобы обеспечить поставки по этому списку, нам придется поднять уровень для промышленности, – высказал свое мнение Сечмар. – Может, до шести десятых или даже до семи десятых всего выпускаемого.

– Это вызовет инфляцию, – указал Оркид. – Простой народ будет сильно страдать.

– По крайней мере, некоторое время, – согласился Сечмар. – Но это может снизить для королевства стоимость закупок военной продукции.

– Инфляцию? – непонимающе нахмурился Деджанус. – Почему это должно вызвать инфляцию?

– Потому что будет производиться меньше товаров широкого потребления, – объяснил Сечмар тоном, намекавшим, что это очевидно.

Деджанус кивнул, делая вид, будто понял, что не укрылось от Оркида.

– Конечно, – быстро сказал канцлер, – мы можем начеканить еще монет для обеспечения простого народа нужными ему деньгами.

Все члены комитета в ужасе уставились на него. Все, кроме Деджануса.

– Хорошая мысль, – одобрил он, пытаясь казаться умнее, чем ощущал себя. В конце концов, если товары вздорожают, то что может быть проще, чем увеличить запас денег? Он повернулся к секретарю. – Запиши это.

Секретарь, который и так уже взял эту мысль на заметку, был все же не уверен, что именно писать.

– Запиши, что я предлагаю королевству начеканить больше денег, дабы помочь простому народу, – грубовато велел Деджанус.

Секретарь послушно записал предложение. Члены комитета, которые сочли подобную идею ужасающей, теперь поняли, почему Оркид подкинул ее.

– Те войска, которые, согласно вашему списку, должны предоставить провинции, могут потребовать набора, – осторожно произнес маршал. – Особенно если вы хотите собрать войска в Чандре к дате, указанной в двенадцатом пункте.

Вокруг стола прокатился ропот согласия.

Деджанус бросил взгляд на секретаря, который теперь знал, как коннетабль хотел вести протокол. Он записал, что коннетабль предложил провести в провинциях набор рекрутов для получения требуемой численности войск.

Оркид теперь улыбался вполне непринужденно. Коннетабль, может, и обладал звериной хитростью, но его, как и голодного степного волка, было совсем нетрудно завлечь в такие дебри, в которых он ничего не смыслил. Канцлер проверил список в поисках других пунктов, к которым будет выгодно привлечь внимание Деджануса.

Поул стоял один в помещении башни. На полу лежала пустая бутылка, покрытая пылью. Деревянные ставни на единственном окне были открыты. По всей окружности каменных стен на уровне головы тянулась ниша, заполненная древними томами. Книгами Колануса, первого великого короля Кендры. И, если верны легенды, первого мага.

Поул вытащил одну из книг, смахнул облачко пыли и открыл ее. Письмена выглядели почти неузнаваемыми. Один-два знака он знал из алфавита, используемого по всей Гренде-Лир, но большинство из них были ему неведомы.

– Он собрал древние знания, накопленные до него, – пробормотал про себя Поул, вспоминая часть легенды о Коланусе, прочитанной им в церковной библиотеке. «Но какие древние знания? И как мне прочесть их?»

Он поставил книгу на место и взял другую. Насколько он мог судить, в ней использовалась та же письменность, что и в первой. Он на пробу перелиснул несколько страниц, пощупав один из листов. Не совсем бумага, но и не пергамент. Не ломкий и не пожелтевший от времени. На страницах не попадалось иллюстраций или чертежей. Только слова, написанные незнакомой письменностью, и, вероятно, на незнакомом языке.

Поул тяжело вздохнул. «Мне не найти среди этих томов того, что ищу. Глупо было надеяться на такую находку. – Он поставил на место вторую книгу и провел пальцем по корешкам всей библиотеки, обходя помещение по кругу. – Но где же еще мне искать имя божье?»

Он остановился. Что-то привлекло его внимание. Долгий миг он оглядывался кругом, пытаясь выяснить, что же именно, и уже совсем сдался и. поворачивался к выходу, когда это произошло вновь.

– Книги, – произнес он вслух. – Что-то в книгах.

Он внимательно изучил корешки взглядом, но в них не было ничего, кажущегося необычным. За исключением того, что они находятся в этом странном помещении и совершенно не поддаются прочтению.

Поул снял еще одну книгу и подержал ее корешком к свету. Вот тогда-то он и увидел. Внимание его привлекло не что-то видимое, а то, что он ощутил, проводя по книгам кончиком пальца. Примерно на трети от верха корешка на нем имелся оттиск. Он наклонил книгу, проверяя, не удастся ли отбросить тень, но вмятина была слишком неглубокой. Он снова провел пальцем по корешкам, на сей раз на одном уровне. Оттиски оказались на каждом.

– Это указание, боже? – спросил он. – Твое имя скрыто где-то в этих томах?

Отчаяние вызвало у него горячее желание поверить в это. Возможно, бог простил ему преступление. Возможно, его молитвы оказались в конце концов не напрасны?

– И все из-за этого? – спросил Олио, достав из-за пазухи Ключ Сердца.

– Все из-за этого, – подтвердил Эдейтор, глядя на талисман так, как мог бы смотреть на паука. – Мне жаль, что вы способны столь легко использовать его.

– Он теперь безвреден.

– Вы не должны им пользоваться.

– Я и не собираюсь.

– Вы еще не столкнулись ни с одним больным.

– Я останусь взаперти во дворце.

– Вот и отлично, – сказал Эдейтор. – Но не забудьте, простой народ теперь знает, на что вы способны.

– Народ знает, на что способен Ключ. По всем сведениям, я служил ему лишь проводником. Им мог воспользоваться любой.

– Не думаю. Ключи были созданы вашим предком для правителей Гренды-Лир, а не для каких-либо прочих смертных.

Олио убрал Ключ под рубашку.

– Ну и отлично. Значит, никто другой не покорится его силе, как покорился я.

– Как вы теперь себя чувствуете?

– Не знаю, – пожал плечами Олио. – А как мне полагается себя чувствовать? Как в тот день, до того, как потерял рассудок? Так же, как чувствую себя сейчас? Я больше этого не знаю. И не знаю, такой ли я сейчас, каким Олио был до пожара. Я больше не знаю себя. У меня разум взрослого с памятью ребенка.

– Наверняка ведь вы не совсем все забыли? Вы помните Кендру, свою сестру, смерть вашей матушки и убийство Береймы.

– И объявление моего брата вне закона, – печально добавил Олио. – Да. События, места и имена я помню, но не помню того, что чувствовал и знал о них. У меня сохранились смутные воспоминания, что я был привязан к Линану…

– Да, – подтвердил Эдейтор. – Вы часто говорили о нем и всегда с большой грустью.

– …и все же я теперь вообще не испытываю к нему никаких чувств. Меня бы нисколько не волновало объявление его вне закона, если б не то обстоятельство, что он угрожает королевству. За это я обязан ненавидеть его, а не любить, брат он мне или нет.

– Понимаю, – тихо произнес Эдейтор. – А что насчет Аривы? Какие у вас чувства к ней? Или к любому из других ваших друзей?

– Вы имеете в виду, к вам? – улыбнулся Олио.

Эдейтор покраснел.

– Как только я увидел вас обоих, то сразу понял, что вы мне небезразличны.

Эдейтор покраснел еще гуще.

– Тогда, возможно, то же самое произойдет и с Линаном.

– Возможно, – коротко отозвался Олио. – Об этом я пока не желаю размышлять. Не могу себе представить, что мы снова увидимся друг с другом.

– Его армия может добраться до Кендры.

– Никакая вражеская армия никогда не добиралась до Кендры.

«Это не значит, что теперь этого не случится впервые», – подумал Эдейтор, но не стал высказывать эту мысль.

Прочтя протокол первого заседания комитета Великой Армии, Арива побелела от ярости. Прочитывая каждую страницу, она комкала ее в кулаке и бросала на пол. Харнан Бересард подбирал каждый комок и снова расправлял его, негромко цокая сквозь зубы. Неужели только секретари понимают, сколь важна всякая копия каждого документа?

Прочтя последний лист, королева помахала им перед носом Оркида Грейвспира.

– А вы что там делали, когда Деджанус замышлял уничтожить мое королевство изнутри? – потребовала ответа она.

Оркид вздохнул и развел руками.

– Не думаю, что делу можно помочь, преувеличивая…

– Инфляция! – закричала она на него. – Набор рекрутов! Военные трибуналы!

– Понимаю, это кажется ужасным…

– Ужасным! – Она скомкала последний лист и бросила его через плечо. Харнан метнулся достаточно быстро, чтобы поймать его, не дав коснуться пола. – Да это катастрофа! Кто позволил ему возглавить комитет?

– Он сам взял на себя руководство. В конце концов, он ведь командующий Великой Армии.

– Да, ко-ман-ду-ю-щий! – отчеканила Арива, на каждом слоге тыча Оркида пальцем в грудь. – Но отнюдь не диктатор!

– Это ведь были только рекомендации, – возразил Оркид.

– Рекомендации для уничтожения Гренды-Лир. Если я заставлю провинциальных правителей провести набор рекрутов, их тут же свергнут, а их народ откроет ворота своих столиц для Линана и его четтов – только заходи. Вас же пятеро в комитете, а не один Деджанус. Почему вы не взяли председательство на себя?

– Ему было трудно противостоять в тот миг. В конце концов, он ведь как-никак командующий…

– Если вы мне еще хоть раз напомните о том, что Деджанус командующий Великой Армией, я вам двину по носу!

Оркид отступил на шаг. И даже Харнан Бересард отодвинулся. Да и сама Арива казалась удивленной своей угрозой.

– Простите, – извинилась она, качая головой. – Просто мне не верится, что вы допустили, чтобы это сошло Деджанусу с рук. Уж от кого-кого, а от вас я такого не ожидала.

Оркид мог лишь вновь развести руками. Сам он не мог сказать нужных слов. Арива должна была сделать это без его помощи.

– Он не может оставаться в комитете, – решила она. – Нечего ему там делать. Он останется командующим, но отвечать за все, касающееся тылового обеспечения и административных вопросов, связанных с Великой Армией, пока та не будет готова отправиться на войну, будет комитет.

– Не могу с этим согласиться, – возразил Оркид, позаботившись говорить достаточно громко, чтобы его расслышал Харнан, и пытаясь не дать прозвучать тому облегчению, которое он испытывал. – Это ведь всего лишь первое его заседание. Если ему снова предоставят возможность…

– Если дать ему эту возможность, то в итоге я могу получить от комитета совет казнить всех жителей королевства, в чьих жилах течет кровь четтов! Нет, Оркид, мое решение окончательно. Деджанусу не место в комитете.

– Кем же вы его замените?

– Пока никем. Это решение я приму на заседании совета.

– Вы сообщите ему?

– А я должна это сделать?

– Лучше, если уведомление будет исходить от вас.

– Боже! Ладно. – Она повернулась к Харнану. – Попроси коннетабля немедленно зайти повидать меня.

Харнан поклонился и поспешил выполнять.

– Ему это не понравится, – предупредил ее канцлер.

Арива только фыркнула.

– Вы хотите, чтобы я остался?

– Нет. Ваше присутствие лишь утяжелит для него известие. Я не хочу унижать его. Ступайте.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Оркид и быстро убрался вон.

Деджанус проснулся посреди ночи в полной боевой готовности и уставился в темноту широко раскрытыми, белыми, как светильники глазами, чувствуя, как струящийся пот покалывает кожу. И хрипло рассмеялся от облегчения. Он по-прежнему жив. Остатки кошмара постепенно испарялись, и вскоре он помнил лишь лицо своего врага, с белой, как резная кость, кожей. Лицо это казалось смутно знакомым, каким часто кажется увиденное во сне, но теперь он не мог вспомнить, кому же оно принадлежало.

Во рту у него пересохло, словно в пустыне. Он привычно протянул руку и схватил бутылку, стоящую возле постели. Коннетабль не был уверен, что в ней, но обжегшая горло жидкость была огненной и нетерпкой, и глаза у него так и запылали. Рядом с ним раздался стон. Он взглянул на. Икану, все еще отсыпающуюся после секса. Он хмыкнул. Или синяков. Деджанус посмеялся над собственной шуткой. Она снова застонала.

– Заткнись, – велел он ей, недостаточно громко, чтобы разбудить ее, но достаточно громко для завершения собственного пробуждения.