Текст книги "Сын соперника"

Автор книги: Саймон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Чиерма жалко улыбнулся. К его огромному удивлению, императрица широко улыбнулась в ответ.

– Вы хотели сказать, губернатор, что приветствуете нас в хамилайской провинции Ривальд? – сладким голосом пропела она.

– Ах, – вздохнул Чиерма. Он обратил внимание на то, что даже королевские гвардейцы одеты в военную форму, а не парадную. – Так, значит, это государственный визит…

– Верно. Я объезжаю свои земли, встречаюсь с народом. Я долго мечтала об этом.

– Я подготовил для вас встречу, – осторожно произнес губернатор.

– Представляю себе, – криво усмехнулся Паймер. Чиерма не обратил на реплику герцога никакого внимания: его взгляд был прикован к Лерене.

– Вы ведь практически не встретили сопротивления на границе, – сказал Чиерма. В голосе его сквозили заискивающие нотки. – Во время последней войны мы задержали хамилайскую армию в горах на несколько недель… Легкостью вашего нынешнего похода вы целиком обязаны мне. Я отвечал за размещение войск в этом районе. Путь и к Геймвальду, и на юг практически открыт. А север страны во всех смыслах уже ваш…

Чиерма не мог понять, удивило ли императрицу это известие. Последовала длинная пауза, но на сей раз тишина не была гнетущей. Он все сказал. Теперь его будущее в их руках.

– Ну и как вам такой поворот? – насмешливо сказала Лерена.

Губернатор не понял, кому адресована реплика – ему или Паймеру. Впрочем, в любом случае она ему не понравилась, поскольку содержала намек на то, что он предатель.

Паймер вяло закивал, с трудом понимая смысл происходящего, и вопросительно посмотрел на Чиерму.

– Мы продолжаем движение, – добавила Лерена. – А вы, мой милый губернатор, держитесь поближе. Мне потребуется ваш совет в некоторых вопросах.

– Разумеется, ваше величество, – поспешно ответил Чиерма и поклонился настолько низко, насколько позволяла теснота паланкина.

– Я отдаю вас под опеку своему дядюшке-герцогу. Вы будете совещаться друг с другом, а я стану слушать.

Губернатор и Паймер выпучили глаза сначала на императрицу, потом друг на друга.

Лерена широко ухмыльнулась, наблюдая за их реакцией.

– Я уверена, вам о многом следует переговорить.

* * *

Воздух в палатке Паймера был наполнен дымом от двух жаровен, установленных здесь же.

С дымом пытались всячески бороться, но все было тщетно. Кроме того, дыра в центре крыши, ковер, подушки и мягкие кресла придавали палатке вид захудалой таверны. Паймер и его гость сидели друг напротив друга, потягивая вино. Гость, судя по всему, не слишком хорошо проводил время, а Паймер даже не пытался прикидываться гостеприимным хозяином.

– Вы выглядите уставшим, – обратился Паймер к Чиерме.

– День был длинным, – довольно вежливо ответил губернатор.

– Узнаете вино? – спросил герцог.

– Да, – мрачно сказал гость.

– А! Конечно же, мой прошлый визит, – хлопнул себя по лбу старик. – Кто знал, что в один прекрасный день я отвечу вам той же любезностью, дорогой губернатор Чиерма?

Паймер отхлебнул вина и икнул, прикрыв ладонью рот.

– Хотя… что я такое болтаю? Простите великодушно. Я говорю чушь. У вас же нет имени, бывший губернатор Геймвальда. И не губернатор вы вовсе. У вас ничего нет. Совсем ничего. Ни господина, ни госпожи. И страны тоже нет…

– Ее величество сказала, что мы должны советоваться друг с другом, – сдержанно ответил Чиерма.

Паймер противно засмеялся:

– Да это она так шутит!

Чиерма скрипнул зубами.

Герцог неожиданно посерьезнел.

– Да-да, – сказал он. – В последнее время наша императрица делает много странных вещей… Трудно угадать, что она выкинет дальше. Иногда ее даже просто трудно понять.

Герцог допил вино и поднял кружку, показывая, что хочет еще.

– Давайте лучше обсудим проблемы сбора винограда в Оффре. А потом расскажем ее величеству, насколько способствует доброе вино подобным беседам…

Чиерма покосился на него с недоверием. Он окинул взглядом палатку словно в поисках путей отступления. Затем тяжело вздохнул, пожал плечами, опустошил свою кружку и попросил налить еще.

– Почему бы и нет, ваша светлость. Ваше здоровье.

После часовой попойки, включавшей в себя беседы на вольные темы и просто перебранки, Паймер прогнал слуг и стал разливать вино сам. Еще через час разговор плавно перешел на проблемы губернаторства в Геймвальде, географию и погоду в Ривальде, местную музыку… затем внимание начало рассеиваться. Собеседникам стало необычайно трудно усидеть в креслах: они перебрались на ковер, на котором вольготно развалились, и в скором времени уснули.

Глава 18

Велан Лаймок знал, что Намойя Кевлерен внимательно следит за ним с башни своими новыми глазами, поэтому старался сидеть в седле как можно более прямо и подавлял жгучее желание расстегнуть верхнюю пуговицу мундира.

Он пытался сдерживать себя, когда снова и снова, в сотый и тысячный раз повторял сборищу тупых идиотов, толпившихся перед ним, приказы и команды, пытаясь внушить этой деревенщине элементарные навыки армейской дисциплины. Впрочем, нет, перед ним не идиоты, подумал Лаймок. Идиоты – это еще цветочки.

Конечно, деревенщина довольно ловко размахивала дубинами и мечами. Вот только строй она держать никак не желала. Говоришь им «налево» – поворачиваются назад. Говоришь «кругом» – несутся вперед. Никакого строя, никаких способностей к тому, чтобы слушать командира…

Велан давно вспотел. Нет, не получится из них армии. Это не ривальдийцы и не хамилайцы – те давно приучились сражаться как единое целое, они и в воинской учебе, и на поле боя были единым существом, подчиняющимся воле одного человека.

– Смотреть строго направо! – заорал он, надсаживаясь. – Сбиваетесь в кучу!..

Бойцы крайней правой шеренги поспешили вернуться на исходную позицию.

– Держать огнестрелы выше! Ты, парень! Ты, в оранжевой рубахе!.. Обеими руками держи! Это не цветочек для твоей девицы!..

Послышался грубый смех, а парень в оранжевой рубахе густо покраснел. Квенион обещала, что в скором времени раздобудет для всех бойцов надлежащую форму, которая поможет воспитать в будущих солдатах чувство гордости и единства. Бело-голубая форма ривальдийской армии выглядит гораздо лучше, чем нынешняя пестрая радуга, от которой у молодого офицера рябило в глазах. Деревенщина, топтавшаяся на импровизированном плацу, была разодета в одежды всех цветов, включая совершенно невыносимые для нормального человеческого глаза.

Велан тяжело вздохнул. Кроме того, Квенион пообещала раздобыть настоящие огнестрелы. Сейчас рекруты держали в руках толстые ветки, метлы и палки, по размерам и весу отдаленно напоминавшие реальное оружие.

Обещания. Пока только одни пустые обещания, подумал Лаймок. Больше ничего.

– Налево, вы!.. – заорал он.

Чудеса! Толпа разгильдяев на несколько секунд превратилась в единое целое, в строй хорошо обученных солдат. Левая шеренга, развернувшись, шагала на месте, в то время как остальные шеренги выполнили то, что от них требовалось, четко перестроившись. Велан надеялся, что его высочество видел это.

Его величество, поправил себя тысяцкий.

* * *

– Это было здорово, – весело сказал Намойя, рукавом отирая пот с лица.

– Подумаешь. Они всего лишь повернулись налево, – хмыкнула Квенион.

– Сотня солдат повернулась налево одновременно, при этом сохраняя строй, – холодно произнес Намойя.

– Да, конечно, – поспешно сказала девушка.

– Не смей говорить о вещах, о которых не имеешь и малейшего представления!

– Да, ваше величество…

Принц отвернулся от окна и пристально посмотрел на свою Избранную. На мгновение их взгляды встретились. Квенион опустила глаза, признавая свою неправоту.

– Как вы сегодня себя чувствуете? – робко спросила она.

– Ты пытаешься напомнить мне о том, что сделала, – раздраженно сказал Намойя.

Девушка поникла.

– Нет, ваше величество. Я забочусь о вашем здоровье. Я беспокоюсь за вас…

– Это твоя обязанность.

– Да, разумеется…

– Мне лучше, – сухо сказал Намойя. – С каждым днем я вижу дальше, и предметы становятся все более отчетливыми. Проснувшись утром, я увидел, что небо голубое.

– Какая чудесная новость! – взволнованно воскликнула Избранная.

– Но это единственный цвет, который я различаю…

– Только пока, ваше величество! Скоро вы сможете различать зеленый и красный…

Намойя поднял руку, и она замолчала.

– Еще раз говорю тебе: не смей рассуждать о вещах, о которых не имеешь ни малейшего представления!

– Я надеюсь на это, – почти умоляюще сказала Квенион.

Неужели он не видит, что она старается ради его блага?..

– Не надейся ни на что.

Девушка снова опустила глаза.

– Ни на что, ваше величество?..

– Знаешь ли ты, моя Избранная, что отличает меня и мою семью от всего остального человечества?

Квенион расслышала гневные нотки в голосе принца. Она задрожала.

– Всего не перечесть, ваше величество…

– Одна вещь, – прошипел Намойя. Девушка невольно отшатнулась. – Только одна вещь. Наша способность использовать Сефид! Все остальное – наша мощь, власть, наше право управлять другими – основывается именно на этом. Если бы не Сефид – Кевлеренов не существовало бы, а в таком случае ни Акскевлеренов, ни Избранных, ни Хамилайской империи, ни королевства Ривальд не было бы и в помине!..

– Я знаю, ваше величество…

– Однако ты нарушила все правила, все то, чему тебя учили! Ты решила, что можешь манипулировать Сефидом, чтобы получить желаемое!

– Нет, ваше величество, – пролепетала девушка. – Никогда! Я помогла вам использовать его! Я лишь хотела помочь!..

– Ты использовала меня, Квенион. Использовала так, как солдат использует огнестрел. Ты опоила меня, а затем использовала!

– Только для того, чтобы вернуть вам прежнюю жизнь! Исцелить вас!..

– Тогда знай, Квенион Акскевлерен, что из-за сделанного тобой, из-за твоего неповиновения я никогда не стану прежним. Так или иначе, но ты Обладала Сефидом. Мир по твоей милости исказился.

Глаза Квенион наполнились слезами. Она спрятала лицо. Нет, Намойя не должен видеть ее слез. Тогда он возненавидит ее еще больше.

– Вон отсюда, – приказал он уже спокойным голосом. – Если ты мне понадобишься, я за тобой пошлю.

После ухода Квенион Намойя оперся о стену, чтобы успокоиться окончательно. Неожиданно принц почувствовал легкое головокружение. Он еще раз смахнул пот со лба.

* * *

С тех пор как от геймвальдского губернатора Чиермы перестали приходить какие-либо известия, президент Крофт Харкер стал готовиться к худшему. Стараясь не впасть в отчаяние, он снова и снова вспоминал эпизоды короткой республиканской истории, пытаясь найти ту точку, тот момент, после которого все пошло не так. Каждый раз вывод оказывался одним и тем же: смертный приговор республике был вынесен, как только Комитет безопасности низверг правящую семью Кевлеренов.

Строго говоря, смертный приговор был вынесен не только Ривальду. Президент сомневался, что императрица Лерена Кевлерен проявит милосердие к членам Комитета безопасности.

Когда к Харкеру прибыл курьер, сообщивший, что огромная хамилайская армия быстрыми темпами продвигается от Геймвальда на юг, президент уже не отчаивался. Он просто тихо ненавидел императрицу и всю ее семейку.

Президент немедленно созвал экстренное заседание Комитета безопасности, на которое умышленно опоздал. Он вошел в зал, когда все члены комитета уже были в сборе. Не отвечая на приветствия, Крофт проследовал к своему месту, сел, открыл папку и без должных церемоний прочел послание, доставленное курьером.

Закончив чтение, Харкер с некоторым удивлением поднял взгляд на присутствующих: коллеги слишком уж спокойно приняли дурную весть. Он посмотрел вопросительно, но никто не решался взять слово.

Это все чертов фатализм, подумал президент, плюс полное отсутствие здравого смысла. Неужели они не понимают, какая судьба уготована Ривальду?..

– Думаю, мы должны противостоять угрозе, нависшей над республикой, – сказал он.

– Мы должны защитить Беферен!.. – воскликнул тысяцкий Кляйн Феррен.

Это был самый пожилой член комитета и, кстати сказать, самый старомодный, несмотря на то, что революцию он все-таки поддержал. Феррен часто предавался воспоминаниям о «старых деньках», словно прошлые времена были золотым веком, а не эрой тирании и репрессий.

– Мы соорудим баррикады, мобилизуем население…

– Баррикады не препятствие для хамилайцев, – оборвал Харкер.

Феррен от неожиданности открыл рот. Обычно президент потворствовал всем прихотям старика, чтобы добиться его расположения и поддержки, но сейчас у Харкера не было ни времени, ни сил убеждать старую гвардию в абсурдности ее идей и вообще церемониться.

Тысяцкий был явно обижен таким обращением.

– Тогда какой толк от Кевлерена, находящегося в Сайенне? С чего это вам в голову пришло поманить его обратно в Ривальд да еще просить защитить республику?

– Теперь слишком поздно ждать помощи с другого конца света. Даже если бы Намойя Кевлерен согласился помочь Ривальду, он все равно не мог успеть вовремя. Я надеялся, что вторжение начнется не раньше следующего года. Что ж, я ошибался. – Президент обвел взглядом присутствующих. – Мы все ошибались.

– Тогда что же вы предлагаете? – спросил тысяцкий Маркелла Монтранто.

– Во-первых, я требую для себя чрезвычайных полномочий. Кроме тех, что уже имею как президент. Мне нужна абсолютная власть, чтобы справиться с кризисной ситуацией…

– Поддерживаю, – вскочил Монтранто.

– Погодите, – вмешался Феррен. – Мы даже не знаем, о каких полномочиях идет речь.

– А это так важно? – сказал президент. – Есть ли у кого-либо из вас план по отражению хамилайского нападения? Или мы будем пытаться баррикадами остановить Сефид?

Харкер пристально посмотрел на Феррена.

– Как при таких обстоятельствах вы собираетесь защищать столицу?

В зале повисла тишина, а Феррен, вздохнув, отвел взгляд от президента, признав свое поражение.

– Я тоже поддерживаю, – устало произнес он. Сообщение о вторжении и уверенное поведение Харкера наполнили души членов комитета благоговейным страхом. Никто из присутствующих не решился высказаться против, поэтому проголосовали единогласно.

Харкер улыбнулся. Он не жаждал вторжения, но его коллеги могли бы быть и посмелее. Ну что ж, значит, такова их судьба. Они заслужили то, что приготовила им Лерена.

– На этом считаю необходимым объявить перерыв в работе Комитета безопасности республики Ривальд. В ближайшем будущем на членов комитета будут возложены дополнительные обязанности, касающиеся проблем обороны Беферена.

Прежде чем кто-либо смог задать хоть один вопрос, президент резко поднялся и вышел из зала, оставляя коллег размышлять о будущем. Со временем они поймут, что для них все уже давно предопределено.

* * *

Намойя превратил одну из комнат башни в штаб. Там он поставил несколько больших деревянных столов, завалил их картами Новой Земли, которые удалось раздобыть Квенион. На самом большом столе принц разложил огромную карту, на которой были отмечены основные географические объекты и сведения о высотах, глубинах рек, сезонных изменениях погоды и прочем, что имело значение в военном планировании.

Со временем на карте появилась толстая темная линия, обозначавшая предполагаемый путь экспедиционной армии. Линия тянулась от Сайенны до Кидана. Она начиналась у устья Уош, шла вдоль нее до соединения с реками Элдер и Янгер, затем от Элдер по Фрей, а оттуда поворачивала на запад к Кидану. Этой дорогой, только в обратном направлении, Намойя и Квенион воспользовались после битвы, добираясь до Сайенны.

Данный путь обладал своей спецификой. Имелось две проблемы: во-первых, территория между местом высадки армии на берег и Киданской бухтой была почти не исследована, а во-вторых, для переброски армии требовалось значительное количество речных судов. Если даже войска будут двигаться вдоль рек, то лодки понадобятся, чтобы переправиться на другой берег, а все остальное время их нужно будет как-то волочь с собой. И не на лошадях, а на волах.

– Это означает, что продвижение армии значительно замедлится, – размышлял вслух Намойя, задумчиво почесывая в затылке.

– И о нашем походе могут узнать, – осторожно проговорила Квенион.

– Безусловно.

– А вдруг по пути встретятся племена, у которых достанет смелости напасть на нас?..

Намойя исподлобья посмотрел на девушку.

– Если бы ты достала карту получше и заодно раздобыла достоверные сведения о положении дел в районе между Уош и Киданской бухтой, нам не пришлось бы сейчас ломать голову над этой проблемой. – Принц глубоко вздохнул. – Впрочем, мелкие стычки с туземцами меня не очень беспокоят, но это здорово замедлит продвижение… Я хочу заполучить Кидан до конца лета, и любая задержка ставит весь поход под угрозу срыва. А если ждать до осени… Кто знает – вдруг хамилайцы пришлют туда значительный воинский контингент? Напасть следует сейчас, и без промедления. Только тогда мы в Сайенне будем чувствовать себя в полной безопасности.

– Я пыталась…

– Тебе следовало выслать разведчиков, чтобы они толком обследовали местность!

– Но здесь ходят только по рекам, а берегов никто не знает и знать не хочет…

– Опять оправдания! Нужно проявлять больше инициативы.

Принц заметил, как в глазах Квенион блеснул странный огонек.

– Однажды я попыталась проявить инициативу, – тихо произнесла девушка. – Я хотела сделать невозможное, чтобы исцелить своего господина, но это его лишь озлобило…

– Ты совершила подлог, – холодно произнес Намойя. – И лишила жизни невинного человека. – Принц повысил голос: – Ты украла жизнь у человека, которого не готовили как Акскевлерена, который просто не понимал, что происходит! – Принц умолк и яростно швырнул перо, которое держал в руке, на стол. Чернила капнули на карту. Намойя скрипнул зубами. – Ты украла мою любовь к тебе!..

Задыхаясь, Квенион выбежала из комнаты. Намойя открыл было рот, но что-то его остановило.

Торопливое постукивание каблучков девушки по каменным ступеням постепенно затихло, растворившись в затхлой тишине замка. Намойе стало жалко Квенион, но себя он жалел еще больше.

Впрочем, любовь к Квенион в его душе пустила глубокие корни. Иначе у нее просто ничего не вышло бы: Сефид не игрушка, и неосторожный, неумелый и самоуверенный обычно дорого платит за дерзость своего Обладания.

Однако обман оставил в сердце принца кровоточащую рану. Избранная использовала его так, как сами Кевлерены используют Акскевлеренов. Она сделала его любовь разменной монетой. Квенион унизила Намойю, вдобавок убив невинную и невиновную девушку, что по всем законам является преступлением.

Голова принца запульсировала болью. Подойдя к единственному в комнате окну, он посмотрел на свое королевство. Намойя грустно улыбнулся.

Да уж, королевство…

Чтобы пройти от одного его конца до другого, потребуется меньше времени, чем на ужин.

И все-таки нельзя отрицать всей красоты здешних мест. Но сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к здешнему палящему солнцу?.. Впрочем, это маленькое неудобство с лихвой компенсировалось яркими красками, чистотой неба и грандиозными будущими перспективами. Здесь принц получит гораздо больше, чем предлагал ему в Беферене Комитет безопасности.

Намойя дотронулся до своих новых глаз. Какое чудо – он видит Сайенну!..

И тут же на его лице появилась тень. Это чудо он создал сам…

Кевлерен закрыл глаза. Головная боль понемногу стихла.

* * *

Любимым временем суток у Велана Лаймока были закатные часы.

Несмотря на то что солнце в Новой Земле палило гораздо жарче, чем в Беферене, он очень быстро акклиматизировался. Велану нравилось, как лучи заходящего светила ласкают лицо… особенно когда стоишь на вершине башни и смотришь в сторону Ривальда и Хамилая, покинутой земли, забытой старой жизни. С прошлым Лаймок распрощался навсегда. Морской бриз нес с собой запах свежести и свободы от всех обязательств.

Да, свободы от всего, кроме неопределенности, подумал он. Велан не знал, что готовит ему будущее. Уже не офицер… или по крайней мере не совсем офицер, несмотря на красивую бело-голубую форму. Да, учить деревенщину, какая нога левая, а какая правая, – это одно, а командовать значительным подразделением в бою – совсем другое. Никогда Лаймок не думал, что под его начало отдадут целую армию…

Велан невесело усмехнулся. Какую злую шутку сыграла с ним судьба… впрочем, нет, скорее это пошутили Кевлерены со своим Сефидом.

Так или иначе, но Лаймоку придется переквалифицироваться в генералы. Вся история – не более чем повторение древнего фарса о человеке, боящемся принять на себя ответственность главнокомандующего…

Велан посмотрел на север, на равнину за рекой. Поля и фруктовые сады превратились в огромный военный лагерь. Пересчитывая новые палатки, Велан мог с довольно высокой точностью определить, на какое количество человек увеличилась его армия за сутки.

В лагере уже находилось более двух тысяч новобранцев, которые прибывали со всей округи – от Сайенны до самых удаленных речных поселков. По хамилайским, да и по ривальдийским меркам армия не была очень уж большой, но если верить рассказам местных, то в Новой Земле до сего момента никто и никогда не видел такого огромного количества солдат.

Каждый свободный час Велан проводил на учениях. Он лично наблюдал за подготовкой четырех рот по сто солдат в каждой. Квенион вряд ли удастся раздобыть или произвести необходимое количество огнестрелов. Что ж, кому-то из бойцов придется сражаться традиционным оружием местных – копьем или дубиной.

Если в авангарде поставить хорошо подготовленных бойцов, армии Сайенны не найдется равных на всей Новой Земле. Именно такому войску без труда удастся взять Кидан, несмотря на полученные от Избранной сведения о том, что в городе полно лонггонов. По крайней мере орудий было много, когда Квенион и Намойя бежали оттуда.

Лаймок услышал чьи-то шаги. Через мгновение на вершине башни показалась Избранная. На миг их взгляды встретились. Велан первым опустил глаза и деликатно кашлянул.

Квенион слегка покраснела, повернулась и, похоже, собралась удалиться. Велан надеялся на это, однако девушка передумала и подошла к нему вплотную.

– Скажите-ка мне, тысяцкий Велан Лаймок, с чего это вдруг мое присутствие стало вам неприятно? Вы что-то такое видели?..

Его нисколько не удивило, что Квенион сумела так легко разгадать его чувства, но поразила прямота, с которой был задан вопрос. Интересно, все ли Избранные так прямолинейны?

Все дело в самоуверенности, внезапно осознал Лаймок. Прямолинейность – лишь результат этой самой самоуверенности, желание устранить любую преграду на пути. Именно Квенион возглавит армию Кевлерена, а не он. Генерал в юбке, хмыкнул Велан.

Но тут же он с необычайной отчетливостью понял простую вещь: Избранная уже возглавляет армию. Она отвечает за привлечение новобранцев, за вооружение и оснащение… наверное, Квенион и стратегию будущей кампании разрабатывает сама, позволив Кевлерену думать, что этим занимается он.

– Какая разница, что именно я видел, – тихо произнес Велан и сделал шаг назад, собираясь спуститься вниз.

Квенион схватила его за локоть.

– Погодите. Что вы видели?

Лаймок покачал головой.

– Скажите мне, что вы видели?

Велан осторожно разжал пальцы девушки и отвернулся.

– Чего вы боитесь, тысяцкий?

Он резко развернулся. В душе молодого офицера смешались страх и сомнение, смятение и ярость.

– Чего я боюсь?.. Как насчет того, что по малейшей прихоти вы можете выбрать любого, включая меня, и сделать его трупом – чтобы его кровавое величество потренировался во владении магией? А как насчет того, чтобы отправиться сюда в качестве полномочного представителя Комитета безопасности – и превратиться в генерала, командующего от имени мятежного принца толпой плохо обученных тупых туземцев?..

Велан замолчал. Он понял, что зашел слишком далеко. По спине пробежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом. Он сглотнул и вытер ладонью слюну.

Неожиданно тысяцкий успокоился. Он ждал реакции Квенион.

Собственно, он ждал, что девушка позовет на помощь своего господина.

* * *

Как только закончилось очередное заседание комитета и Харкер утвердился в мысли о том, что следующего никогда не будет, президент распорядился о назначении на руководящие должности верных ему людей, способных грамотно управлять столицей и государством на то время, пока его не будет. Если миссия пройдет удачно, он вернется через несколько дней; если же нет, тогда совсем скоро вся власть окажется в руках императрицы Лерены.

Кроме того, Харкер послал несколько толковых офицеров из Комитета безопасности – тех, кому мог безраздельно доверять, – в три основных военных лагеря, расположенных в сутках пути от столицы. Он приказал им собрать войска и встретить его у верховьев реки Эскельстоун.

Когда Крофт с маленькой свитой выезжал из Беферена, то остановился, чтобы еще раз окинуть взглядом город – пусть продуваемый всеми ветрами, но от этого не менее прекрасный. Он не знал, суждено ли ему снова увидеть столицу.

– Президент Харкер, куда мы отправляемся? – спросил один из сопровождающих.

– На север, – ответил Крофт. – И как можно быстрее.

* * *

– Я не убивала девушку, если это то, о чем вы подумали.

Велан недоверчиво посмотрел на нее:

– А как же кровь? Лужи крови…

Квенион криво усмехнулась:

– Не думала, что все будет так… грязно.

– Так, значит, вы все же убили ее, – произнес Лаймок.

Внутренний голос советовал ему бежать от этой женщины как можно дальше. Ничего хорошего такая беседа не сулила. Однако неожиданно на лице Квенион появилась такая боль, что он не решился уйти.

– Та девочка умерла из-за того, что я сделала… Но не от моей руки. Это сделало бы ее бесполезной для моего господина…

– В качестве жертвы, – насмешливо закончил Велан.

– Конечно. А как иначе он мог поправиться? И каковы наши шансы на победу в грядущем деле, если его величество не будет полностью здоров?

– С чего это вдруг наша победа каким-то образом связана с самочувствием его величества?

Квенион побледнела. Велан подумал, что вот сейчас-то она и позовет Намойю, чтобы раскрыть предательство коварного тысяцкого.

Однако девушка сказала:

– Я – его Избранная. О чем еще я могу думать?

Лаймок пожал плечами.

– Мы не можем вернуться в Беферен, – тихо сказала Квенион. – И вы об этом знаете…

– После того как вы послали Комитету безопасности официальный отказ, с этим спорить трудно, – хмыкнул Велан.

– Вы и раньше прекрасно знали, что Намойя Кевлерен не вернется… да и вы тоже. У вас в Ривальде нет будущего, и вы об этом думали с того самого момента, как сошли с корабля. Наша общая судьба – Новая Земля, и на пути к счастью только один враг – тот же, с кем столкнулся наш народ в Ривальде. Хамилайцы в Кидане. Пока они там, мы не можем считать себя в полной безопасности. Чтобы победить Кидан, необходимы две вещи: армия и Намойя Кевлерен.

Лаймок подошел к парапету и еще раз посмотрел на север – туда, где раскинулся лагерь. От него до гор, видневшихся вдалеке, простирались огромные равнины, поросшие сочной травой. Ветерок, наполненный свежестью, снова принес запах моря. Какие бесконечные пространства, подумал Велан. Какие безграничные возможности…

Лаймок посмотрел вниз и увидел слуг Намойи, суетившихся во внутреннем дворике замка. Несколько человек были заняты стиркой, кто-то шил, кто-то разделывал цыпленка. Неожиданно он почувствовал, как это противоестественно – быть слугой Кевлерена. Но уже поздно. Есть ли у него теперь выбор? Есть ли теперь вообще у кого-либо выбор?..

Велан понял, что Квенион пытается оправдать себя, а не своего господина. Она хотела, чтобы ей простили преступление, совершенное ради исцеления хозяина. Единственным свидетелем той страшной ночи стал Лаймок, у него-то девушка и искала поддержки и понимания.

– Даже ради великих дел не стоит идти на все, – проговорил молодой офицер.

В ответ Квенион улыбнулась. Лаймок удивился.

– Значит, вы чувствуете, каково это? – сказала Избранная. – Вы понимаете, что мне приходится пережить?

Девушка произнесла эти слова так, будто все, что ей сейчас нужно, – обычное человеческое понимание.

Велан смешался. В предстоящей войне ему тоже придется отдавать приказы. Выполнение некоторых из них приведет к такому результату, который будет нельзя простить, но возможно понять.

– Я понимаю, – честно признался он.