Текст книги "Увековечено костями"

Автор книги: Саймон Бекетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

10

Как только Мэгги привезла меня в отель, я пошел искать Эллен, чтобы извиниться за машину. Она отмахнулась:

– Не берите в голову. Главное – вы в порядке. Более или менее, – добавила она с улыбкой, глядя на повязку. – Не каждому потерявшемуся на нашем острове так везет.

Я не считал, что мне повезло. Опустившись в кровать, я ощущал усталость и боль, плечо пульсировало. Проглотил пару таблеток ибупрофена и снова попытался связаться с Дженни. Молчание на домашнем и на мобильном.

Оставил сообщения на обоих, дал номер отеля и попросил перезвонить. Повесив трубку, я подумал, куда она запропастилась. Уже должна вернуться с работы, даже если нет, мобильный всегда под рукой.

Обессиленный, я вышел в Интернет проверить почту. Едва ответил на все письма, как раздался стук в дверь.

Это был Фрейзер. В тяжелом пальто, промокший насквозь и излучавший холод улицы. Равнодушно оглядел мою повязку.

– На этот раз нормально добрались, да?

Я не нашел что ответить.

– Вы уже разговаривали с Уоллесом?

Фрейзер фыркнул:

– Он не считает нужным отдавать приказы лично, но мне передали, – кисло произнес сержант. – Значит, вы полагаете, произошло убийство?

Я бросил взгляд в коридор: вроде там никого не было.

– Похоже, что так.

Он с отвращением покачал головой:

– Представляю, что сейчас начнется.

– Останки в порядке? – спросил я тревожно, все-таки лежат в заброшенном коттедже под присмотром одного Дункана.

– О да, храним как зеницу ока, – проворчал Фрейзер. – Мне каждые пять минут звонят с участка, орут, чтобы место преступления оцепили должным образом. Такое ощущение, будто мы сторожим королевские драгоценности.

Я не был в настроении спорить, несмотря на то что критиканство сержанта было лишено всяких оснований.

– Мы и так сделали достаточно ошибок.

– Не я, – парировал сержант. – Я всего лишь выполняю приказы. Уоллес хочет, чтобы мы не распространялись о случившемся, пока не прибудет подкрепление. Следовательно, господин бывший следователь Броуди тоже должен оставаться в неведении наравне с остальными.

В его голосе звучало злорадство. Я не считал, что если Броуди будет в курсе, это повредит делу, но не мне принимать решения. В любом случае весьма скоро всем все станет известно.

Фрейзер нахмурился:

– Сущий кошмар вести расследование на этом острове. Хотя здесь не трудно будет поймать убийцу.

– Вы так считаете?

Сержант не заметил моей иронии и расправил плечи с авторитетным видом:

– На таком пятачке – в два счета. Кто-нибудь должен что-то знать. Вряд ли мы имеем дело с крепким орешком. Вокруг море и пустошь, а он сжигает тело и оставляет его в легкодоступном месте. – Фрейзер хрипло усмехнулся: – Просто гений!

Я не ощущал подобной самоуверенности. Дело чуть не списали на несчастный случай. Хитер ли убийца или ему просто подфартило, больше рисковать он не станет.

Выполнив свой долг, Фрейзер собрался отвозить Дункану ужин. У меня не было причин ехать вместе с ним, поэтому я снова открыл ноутбук, надеясь уйти в работу.

Не получилось. Из тумбочки у кровати вышел плохой стол, и маленькая комната начинала давить на меня подобно монашеской келье. Тупо глядя на экран, я уловил слабый аромат духов Грейс Страчан от моей одежды, и всякая концентрация сошла на нет.

Захлопнул ноутбук и прихватил его с собой вниз. Не было смысла сидеть в комнате в ожидании звонка Дженни. Эллен позовет меня к телефону откуда угодно.

В столь ранний час бар был практически пуст. Два старика привычно играли в домино за тем же столом. Кивнули мне. Один из них вежливо поздоровался.

Я в ответ сказал «добрый вечер», и они продолжили игру, будто меня не существовало. Еще там находился Гутри, крупный мужчина, который, по словам Броуди, перебивался случайными заработками и временами помогал Кинроссу на пароме. Он сидел за барной стойкой и мрачно смотрел на почти пустую пивную кружку перед собой. Судя по румянцу, он тут уже давно.

Гутри окинул меня недобрым взглядом, когда я записал на свой счет виски. Я сел за столик у камина, где сидел с Броуди, а затем со Страчаном позавчера.

Я открыл ноутбук, расположив его так, чтобы никто не видел экран, и начал просматривать файлы пропавших людей, что прислал Уоллес. Хотя на этой стадии расследования я вряд ли найду что-либо полезное, но делать все равно нечего.

От торфяной плиты в камине извилисто поднимался дым. На темной поверхности местами проступал огонь, отдавая терпким запахом земли. От тепла меня разморило. Я потер глаза и постарался сосредоточиться. Тут на стол упала чья-то тень.

Подняв глаза, я увидел над собой мощную фигуру – Гутри. Живот свисал над низко подпоясанными штанами подобно мешку с водой, и все же он был силен. Закатанные рукава свитера обнажали мясистые предплечья, и полупустая кружка казалась крошечной в обветренной руке.

– Что у вас там? – пренебрежительно произнес он. Мышцы лица расслабились от алкоголя, разрумянилось от пива с виски. От Гутри исходил запах бензина, паяльника и плесневелого пота.

Я закрыл ноутбук.

– Просто работа.

Гутри медленно заморгал, обрабатывая информацию. Броуди говорил, что его пьяного лучше обходить стороной. Поздно.

– Работа? – повторил он, забрызгав стол слюной, и с презрением посмотрел на ноутбук. – Это не работа. Работу выполняют вот чем. – Гутри поднял кулаку меня перед лицом. Он был размером с голову младенца. Пальцы покрыты рубцовой тканью. – От работы пачкаются руки. Вы когда-нибудь марали руки?

Я вспомнил просеивание пепла от сожженного тела и выкапывание трупа из замерзшей земли.

– Иногда.

Он закатил глаза.

– Чушь! Вы даже не знаете, что такое работа. Как и те ублюдки, что забрали мою лодку. Сидят за чертовыми столами, устанавливают закон! За всю свою жизнь ни дня не вкалывали!

– Не дури, Шон, – спокойно сказал один из игроков в домино. Не подействовало.

– Я всего лишь разговариваю, – угрюмо пробурчал Гутри. Он сердито смотрел на меня и слегка покачивался. – Вы приехали с полицейскими. Из-за трупа. – Он произнес это словно в укор.

– Верно.

Я ждал, что он станет расспрашивать, кто жертва и как она погибла. Вместо этого Гутри удивил меня следующим.

– А там что? – спросил он, потянувшись к моему ноутбуку.

Я положил сверху руку. Сердце заколотилось, хотя я сохранял нейтральный тон.

– Извините, это личное.

По-прежнему держа ноутбук, я противостоял давлению. Гутри был достаточно силен, чтобы отобрать его, но пока не решался. В пьяном рассудке явно прокручивалась эта идея.

– Я всего лишь хочу взглянуть, – угрожающе произнес он.

Даже если б я был здоров, мне с ним не тягаться. Гутри был на голову выше и имел вид отъявленного драчуна. Впрочем, мне было плевать. Последние сутки прошли так, что хуже не будет.

И это был мой долг.

Я отодвинул от него ноутбук.

– Я сказал – нет.

У меня дрогнул голос: не от страха, от ярости. Гутри от удивления раскрыл рот и тотчас захлопнул его со щелчком. Он сжал кулаки, и у меня екнуло сердце от осознания, что я не могу предотвратить драку ни словом, ни делом.

– Эй ты, громила, опять буянишь?

В дверях появилась Мэгги Кэссиди. Рядом с Гутри она казалась крошечной. Его лицо расплылось в широчайшей улыбке.

– Мэгги! С приездом!

Он по-медвежьи обнял журналистку, и она совсем уменьшилась в размере.

– Да, решила зайти проведать, как у тебя дела. Поставь меня на землю, увалень.

Теперь улыбались оба. Гутри уже забыл обо мне, угроза расправы сменилась ребяческим энтузиазмом. Мэгги похлопала его по увесистому животу и с притворным сожалением покачала головой:

– Сидишь на диете, Шон? Скоро совсем усохнешь.

Он закатился смехом.

– Чахну по тебе, Мэг. Выпьешь со мной пива?

– Я уж подумала, ты не предложишь.

Мэгги подмигнула мне, уводя его к барной стойке. Улыбнулась игрокам в домино. Дрожащей рукой я поднял стаканчик с виски. Прилив адреналина постепенно проходил. Только этого мне сегодня не хватало.

Бар начал заполняться людьми. Кинросс с восемнадцатилетним сыном присоединились к Гутри с Мэгги. Раздались смех и приветственные возгласы. Прыщи на лице Кевина заливались красным, когда к нему обращалась Мэгги. Он не сводил с журналистки взгляда, пока та разговаривала с его отцом, но тотчас опускал глаза в пол, стоило ей посмотреть в его сторону.

Не только Брюс Камерон влюблен.

Наблюдая за компанией, столь дружелюбной и расслабленной, я вдруг остро почувствовал себя лишним. Они здесь родились и выросли и, наверное, умрут в этом же тесном кругу. Их объединяло невероятное родство душ. Даже Мэгги, давно уехавшая с острова, вписывалась в общество так, как не смог бы ни один чужак или даже новичок вроде Броуди или Страчана.

А ведь один из здешних жителей – убийца. Возможно, он находится сейчас в этом баре. Всматриваясь в лица вокруг, я вспомнил слова Фрейзера о поиске преступника: «На таком пятачке – в два счета. Кто-нибудь должен что-то знать». Однако знать и рассказать – разные вещи.

Какие бы секреты ни хранила Руна, вряд ли она выдаст их с легкостью.

У меня не было желания задерживаться в баре, однако как только я поднялся, Мэгги поймала мой взгляд и извинилась перед компанией у стойки. Кевин Кинросс украдкой наблюдал, как она подошла к моему столу, но, заметив, что я на него смотрю, резко отвел взгляд.

Мэгги села за стол и улыбнулась:

– Успели познакомиться с Шоном?

– Можно и так сказать.

– Он достаточно безобиден. Должно быть, вы погладили его против шерстки.

– И как мне удалось?

Мэгги начала загибать пальцы:

– Вы здесь чужой, вы англичанин, вы сидите в баре с продвинутой техникой. Если хотите вписаться в общество, то выбрали ложный путь.

Я усмехнулся. Она права.

– В общем-то я сидел и никого не трогал.

Мэгги улыбнулась:

– Да, Шон бывает задирист, когда выпьет. Но на него нельзя обижаться. Раньше он был хорошим рыбаком, пока банк не потребовал выплатить ссуду на лодку. Теперь ему приходится перебиваться случайными заработками и латать то, что осталось после крушения. – Мэгги вздохнула. – Не думайте о нем плохо.

Я ничего плохого и не говорил, но не стал спорить. Мэгги взглянула на часы:

– Мне пора. Бабушка будет волноваться. Я всего лишь заскочила на секунду, и лучше мне исчезнуть, пока не появился сержант Фрейзер.

Она явно ждала вопроса. Мне и самому было любопытно.

– А что между вами произошло?

– Да, была одна история, – поморщилась Мэгги. – Пару лет назад добропорядочного сержанта уличили в домогательствах к подозреваемой в пьяном виде. Обвинения сняли, и его чудом не понизили в звании. «Льюис газетт» пронюхала об этой истории и опубликовала. – Мэгги пожала плечами, неуклюже изображая беспечность. – Это была моя первая крупная статья. Сами понимаете, я у Фрейзера в черном списке.

С печальной и одновременной гордой улыбкой она вернулась к Гутри и Кинроссу. Я покинул бар и направился в номер. Ничего не ел после омлета, что приготовила Грейс, но больше устал, чем проголодался. Слава Богу, Броуди пока не зашел. Уоллес имеет полное право держать информацию об убийстве втайне от бывшего следователя, однако мне будет неудобно отмалчиваться после оказанной им помощи.

Весь разбитый, я поднимался по лестнице. Поездка оказалась катастрофой от начала и до конца, но я утешал себя мыслью, что скоро все наладится. Завтра прибудет следственная команда, и дело наберет полные обороты. А потом и меня отпустят домой, и все останется позади.

Не стоило принимать это как само собой разумеющееся. Потому что той ночью на Руну обрушился ураган.

11

Ураган достиг острова после полуночи. Позже мне стало известно, что у побережья Исландии столкнулись два фронта, и их битва перемещалась из Арктики на север Атлантического океана. Такого буйства стихии Гебридские острова не знали пятьдесят лет. Шквалистые порывы ветра срывали крыши, направляясь к основной части страны.

Я находился в номере. Не мог заснуть от перевозбуждения и усталости. Дженни не позвонила и по-прежнему не брала трубку ни мобильного, ни домашнего. На нее это не похоже. Меня начинала одолевать гложущая тревога, не случилось ли чего. Снаружи завывал ветер, неистово дребезжали оконные рамы, и плечо болело, несмотря на принятые таблетки. Засыпая, я ощущал, будто падаю в ущелье, и от страха просыпался.

Обдумывал, стоит ли подняться и поработать, как зазвонил телефон. Я схватил трубку.

– Алло?

– Это я.

Неосознанное напряжение улетучилось, едва я услышал голос Дженни.

– Привет, – сказал я, включая лампу. – Я звонил тебе весь день.

– Знаю. Я прослушала твои сообщения, – подавленно произнесла она. – Ходила в бар со Сьюзи и коллегами с работы. И выключила мобильный.

– Почему?

– Не хотела разговаривать.

Я замолчал, не зная, что сказать. Ветер с новой силой ударил по дому, завывая все громче. Словно в ответ замигала лампочка.

– Я волновалась, когда ты вчера не позвонил, – вскоре пояснила Дженни. – Сама дозвониться не могла, даже не знала, где ты. А когда получила твое сообщение после обеда, я… просто разозлилась. Поэтому выключила мобильный и пошла отдыхать. Вот теперь вернулась, и мне захотелось поговорить.

– Извини, я не думал…

– Не надо извиняться! Ты нужен мне! Ты должен быть здесь, а не на каком-то чертовом острове! И я напилась, в чем и твоя вина.

В голосе слышалась задорная обида, что утешало, но не снимало груза с плеч.

– Я так рад тебя слышать.

– Я тоже. Но я жутко зла на тебя. Я скучаю и понятия не имею, когда ты вернешься.

Теперь прозвучала нотка страха. Дженни пришлось пережить такое, что сломало бы любого. А она стала только сильнее. Однако прежние тревоги иногда всплывали на поверхность. Дженни слишком хорошо знала, как тонка грань между повседневной жизнью и хаосом. И как легко ее переступить.

– Я тоже скучаю.

Тишина в проводах казалась полой, лишь изредка прерывалась шумами.

– Ты не обязан за все отвечать, Дэвид, – наконец сказала Дженни. – Ты не можешь решить все проблемы, – заявила она то ли со смирением, то ли с сожалением.

– Я и не пытаюсь.

– Разве? А по-моему, ты только этим и занимаешься, – вздохнула она. – Когда вернешься, будет разговор.

– О чем? – спросил я с замиранием сердца.

Треск помех заглушил ответ.

– …слышишь меня?

– Теперь – да. Алло, Дженни?

Молчание. Я попытался перезвонить, но не было сигнала.

Линия неисправна.

Словно по подсказке, замигала лампа. Свет восстановился, но стал тусклее. Не только телефонные провода реагировали на ураган.

С печалью и тяжестью на сердце я положил трубку. Снаружи триумфально выл ветер, ударяя по стеклу дождем. Я подошел к окну. Ураган разогнал облака, и полная луна освещала землю призрачно-бледным светом. Уличный фонарь качался на ветру.

Под ним стояла девочка-подросток.

Она выглядела продрогшей, будто непогода застала ее врасплох. Подняла личико, когда я появился в окне, и пару секунд мы смотрели друг на друга. Тонкое пальто едва защищало от холода. Под ним была одна ночная сорочка. Ветер трепал ткань. Мокрые светлые волосы липли к голове. Она моргала от попадавшей в глаза воды и смотрела на меня.

Затем метнулась в тень, в сторону деревни, и исчезла из виду.

Надежды, что к утру ураган пройдет, развеялись, едва я открыл глаза. Ветер сотрясал окно, и дождь так хлестал по стеклам, словно злился на то, что не может разбить их вдребезги.

На душе грузом лежало воспоминание о незаконченном разговоре с Дженни, однако гудка по-прежнему не было. Пока не починят телефонные линии, цифровые полицейские рации – единственное средство связи с миром.

Ладно хоть электричество на месте, пусть свет и помигивал, намекая, что он сохранится не надолго.

– Одно из удовольствий жизни на острове, – отметила Эллен, ставя передо мной завтрак, когда я спустился вниз. Анна ела кашу за кухонным столом, портативная газовая плита согревала помещение. – Телефоны часто перестают работать во время урагана. Электричество тоже не всегда выдерживает.

– И как долго вы обычно сидите без связи?

– День-другой. Иногда дольше. – Она улыбнулась, увидев мое выражение лица. – Не беспокойтесь. Мы привыкли. У каждого на острове есть газ в баллонах, а в отеле имеется собственный генератор. Мы не будем ни голодать, ни мерзнуть.

– Что у вас с рукой? – спросила Анна, глядя на мою повязку.

– Упал.

Она обдумывала ответ пару секунд.

– Надо смотреть под ноги, – отчитала меня девочка и продолжила кушать кашу.

– Анна, – упрекнула Эллен.

– Да, надо, – согласился я.

Продолжая улыбаться, я направился в бар: дурное настроение как рукой сняло. Подумаешь, телефоны сломались на день-другой, это неудобство, но не конец света. Фрейзер уже доедал завтрак, поглощая огромную тарелку жареных яиц, бекона и сосисок. У него было похмелье, но не такое ужасное, как вчерашним утром. Ожидание команды подкрепления, несомненно, поубавило ему энтузиазма.

– Вы уже разговаривали с Дунканом? – спросил я, сев напротив. Интересно, как фургон выдерживает ветер? Не очень ему там комфортно, мягко говоря.

– Он в порядке, – пробурчал Фрейзер и передал мне рацию. – Уоллес просил вас позвонить.

У меня упало сердце: наверняка плохие новости.

– Ураган сорвал все наши планы, – прямо выпалил Уоллес. Связь была столь ужасной, будто он звонил с другого конца света. – Мы не можем выслать следственную группу в таких условиях.

Пусть я и ожидал такого поворота событий, новость была ударом.

– А когда сможете?

Ответ затерялся в волне помех. Я попросил повторить.

– Говорю, не знаю. Перелеты и паромы в Сторноуэй отменены на неопределенный срок, и на ближайшее время прогноз погоды скверный.

– А как насчет вертолета береговой охраны? – спросил я, зная, что иногда он перевозит полицейских на недоступные острова.

– Нет шансов. Лодки терпят крушение, и никто не станет отвлекаться от спасательных работ ради трупа месячной давности. В любом случае на утесах Руны такие восходящие потоки, что сложно садиться даже при идеальной погоде. Не могу рисковать. Извините, но пока вам придется подождать.

Я массировал виски, пытаясь снять накатившую боль. Еще одна волна помех заглушила слова Уоллеса.

– …решил подключить Эндрю Броуди. Знаю, он на пенсии, но обладает колоссальным опытом. Пока не пришлем подкрепление, пригодится. Слушайте, что он вам говорит. – Уоллес помолчал. – Вы меня поняли?

Было вполне ясно. Я бы тоже не оставил Фрейзера за главного. Стараясь не смотреть на сержанта, я передал ему рацию.

Очевидно, его уже поставили в известность. Испепеляя меня взглядом, будто то моя вина, он убрал рацию.

– Вы уже говорили с Броуди? – спросил я.

Неудачный вопрос. Фрейзер с силой воткнул вилку в бекон.

– Подождет, пока я позавтракаю. И Дункан. – Усы шевелились над жующим ртом. – Ведь больше нет такой спешки?

Может, и нет, но мне хотелось поговорить с Броуди как можно быстрее.

– Я пойду найду его.

– Будьте уж любезны, – сказал Фрейзер, разрезая яйцо со скрежетом ножа по тарелке.

Оставив его дуться, я спросил у Эллен, как добраться до дома Броуди, надел куртку и отправился в путь.

Ветер пошатнул меня при первом шаге наружу. Он дул просто истерично, и пока я достиг побережья, плечо болело от постоянной надобности от него защищаться. За утесами пустынный аванпост Стэк-Росс скрывала белая дымка от волн, разбивавшихся о его основание. В заливе качались лодки, пытаясь сорваться с привязи, а паром бился о резиновые шины на бетонной пристани, издавая глухие удары.

Броуди жил по другую сторону залива. Держась подальше от щиплющих брызг, я направился к морю. Вдалеке утесы поднимались прямо от галечного пляжа, там виднелся рифленый металлический навес. Под брезентом лежали кипы строительного материала, двор усыпали гниющие груды старых лодок. Одна из них лежала на специальной конструкции для ремонта. Дощатое покрытие местами было снято, и загнутые балки каркаса напоминали грудную клетку человеческого скелета. Должно быть, та самая, которую латает Гутри. Если так, ему надолго хватит работы.

Дом Броуди находился подальше от залива. Аккуратное бунгало каким-то образом избежало пластикового обновления окон, как у соседей. Интересно, не неприязнь ли к Страчану вынудила его отказаться от столь выгодного шанса?

Броуди открыл дверь с таким видом, будто ждал меня.

– Заходите.

Внутри пахло дезинфицирующим средством с хвойным ароматом. Кругом было чисто, но по-холостяцки отсутствовали всякие декоративные излишества. В выложенном плитками камине шипел газовый огонь. Наверху стояла фотография женщины с девочкой. Снято, похоже, давно. Видимо, жена с дочерью.

Колли подняла голову из корзины и приветственно завиляла хвостом, затем легла и вновь заснула.

– Хотите чаю? – предложил он.

– Кет, спасибо. Извините, что пришел без звонка, но телефон не работает.

– Да, знаю.

На Броуди был толстый кардиган. Встав у камина, экс-полицейский засунул руки в карманы и вопросительно посмотрел на меня.

– Вы были правы. Это убийство, – сказал я.

Броуди принял новость спокойно.

– Вы уверены, что меня следует вводить в курс дела?

– Уоллес так распорядился. – И я рассказал, что обнаружил, и передал слова начальника.

Броуди улыбнулся.

– Представляю, какое лицо было у Фрейзера, – произнес он и сразу же посерьезнел. – Несчастный случай – это одно, но убийство все меняет. Не исключено, что убийца не из местных, однако остров достаточно отдаленный. У жертвы должна иметься причина сюда приехать, и я думаю, она приехала именно к тому человеку, который убил. Не важно, привез он ее сюда или добралась сама: на Руне нет недостатка лодок. Надо полагать, преступник живет на острове и жертва его знала.

Я и сам уже пришел к тем же выводам.

– Не понимаю, зачем он сжег тело и оставил в коттедже вместо того, чтобы похоронить или выбросить в море, – сказал я. В отличие от Фрейзера я не хотел списывать это на непрофессионализм. – Если преступник живет на Руне, бессмысленно оставлять труп лежать, пока его не найдут.

– Из-за лени или высокомерия. Или нервы сдали. Нужно мужество, чтобы вернуться на место преступления. – Броуди расстроенно покачал головой. – Боже, зря Уоллес не прислал людей, когда была такая возможность. Мы могли бы уже установить личность жертвы. Тогда найти убийцу стало бы в сто раз легче.

– Мы можем что-либо сделать?

Броуди вздохнул:

– Только ждать, пока утихнет ураган, и надеяться, что информация не просочится. Не стоит людям знать лишнего, пока не приехало подкрепление.

Однажды мне довелось находиться в закрытом обществе, которое терзалось страхами и подозрениями. Не хотелось повторения. И все же казалось неправильным скрывать факт от жителей острова.

– Вас беспокоит их реакция? – спросил я.

– Отчасти да, – согласился Броуди. – Убийство или нет, им не понравится вмешательство посторонних. Однако еще страшней то, как поведет себя убийца. В данный момент он надеется, что дело спишут на несчастный случай. Нельзя рисковать, пока на острове всего два офицера полиции.

Пока я впитывал информацию, Броуди рассеянно похлопал по карманам кардигана.

– На камине, – сказал я.

Он пристыженно улыбнулся и взял с камина пачку сигарет.

– Стараюсь не курить в доме. Жена это ненавидела, и после пятнадцати лет брака у меня выработался рефлекс. Как у собаки Павлова.

– Это ваша семья? – спросил я, указав на фотографию.

Броуди сам устремил взгляд на снимок, крутя пальцами сигарету.

– Да, Джинни и Ребекка. Бекки тут… около десяти. Где-то через год мы с ее матерью расстались. Променяла меня на страхового агента.

Он пожал плечами с видом «ну что тут поделаешь».

– А как поживает ваша дочь?

Броуди ответил не сразу.

– Она умерла.

Слова полоснули ножом по сердцу. Фрейзер сказал, что дочь Броуди сбежала, не более.

– Извините, я не знал, – смутившись, произнес я.

– Нет причин извиняться. У меня самого не имеется доказательств. Но я уверен, что ее нет. Я это чувствую. – Он бросил на меня взгляд. – Уоллес рассказал мне о вас. Вы сами были отцом и понимаете, что я имею в виду. Будто часть тебя утрачена.

Мне не понравилось, что Уоллес счел нормальным распространяться о моей биографии. Даже теперь слышать, как другие люди говорят о смерти Кары и Элис, казалось непозволительным вторжением в личную жизнь. И в то же время я сочувствовал Броуди.

– Что произошло?

Он уставился на сигарету у себя в руке.

– Мы не ладили. Бекки всегда была бунтаркой. Упертой. Как я, наверно. Мы потеряли связь, когда умерла ее мать. Уйдя на пенсию, я начал поиски. Купил фургон, чтобы экономить на отелях. Ничего не вышло. Я полицейский. Был полицейским, – поправился он. – Прекрасно знаю, как легко человеку исчезнуть. Но знаю и как искать людей. Наступает момент, когда понимаешь, что уже не найти. По крайней мере живым.

– Сожалею.

– Бывает. – Всякие эмоции стерлись с его лица. Он поднял сигарету: – Не возражаете?

– Вы у себя дома.

Броуди кивнул и с улыбкой положил сигарету обратно в пачку.

– Выкурю на улице. Старая привычка.

– Послушайте, это может показаться… странным, – заговорил я. – Но вчера ночью я видел девушку из окна отеля. Было далеко за полночь. Лет пятнадцати, насквозь промокшая, в одном тонком пальто.

Броуди улыбнулся:

– Не волнуйтесь, вам не померещилось. Это Мэри Тейт, дочь Карен. Помните крикливую женщину из бара? Я, кажется, упоминал про девочку… Умственно отсталая. Мать позволяет ей бегать без присмотра. Девочку можно увидеть и днем, и ночью, в любой части острова.

– И никто не возмущается?

– Она достаточно безобидна.

– Я не это имею в виду.

Отсталая или нет умственно, она созрела физически и может стать легкой добычей.

– У меня была мысль позвонить в социальную службу, но не думаю, что на Руне ее кто-нибудь тронет. Тогда ему не миновать беды.

Я вспомнил труп в коттедже.

– Вы уверены?

Броуди наклонил голову:

– М-да. Пожалуй, я…

Его прервал стук в дверь. Старая колли навострила уши и приглушенно зарычала.

– Ш-ш-ш, Бесс.

Броуди пошел открывать дверь. Вскоре вернулся с Фрейзером, вымокшим и несчастным. Сержант смахнул с рук воду.

– У нас проблемы.

Дункан нетерпеливо ждал нас снаружи фургона. Вдали от домов и утесов ветер свирепствовал еще сильнее. Разгонялся до Беннн-Туиридх, приминая траву, и летел дальше по торфяным пустошам.

Констебль поспешил к нашей машине. Ветер чуть не сорвал с петель дверцу, когда я попробовал выйти.

– Я сразу доложил, – прокричал Дункан, чтобы его услышали. – Рухнуло полчаса назад.

И так было видно: шквал сорвал часть крыши. Оставшаяся часть ненадежно висела, скрипела и болталась под напором ветра, который пытался завершить работу. Если останки и не задело, это ненадолго.

– Извините! – проорал Дункан, будто подвел нас.

– Не твоя вина, сынок, – успокоил его Броуди и похлопал по плечу. – Позвони Уоллесу и доложи ситуацию. Скажи, что нам придется перенести труп, пока не обвалилась крыша.

Дункан неуверенно взглянул на Фрейзера, который неохотно кивнул. Констебль достал рацию, а мы направились к коттеджу. Лента, запечатавшая вход, была на месте, а вот дверь лежала на полу. Кругом валялись осколки черепицы, сквозь зияющую дыру свободно лил дождь. Вниз полетела еще одна черепица, и мы втянули головы в плечи.

Подбежал Дункан.

– Не могу с ним связаться. На участке в Сторноуэе пообещали передать информацию.

Броуди смотрел на беспорядок внутри. По лицу стекали капли.

– У нас нет выбора, верно?

– Нет, – согласился я.

Он кивнул и начал срывать ленту с прохода.

– Какого черта вы делаете? – спросил Фрейзер.

– Попытаемся достать останки, пока не провалилась крыша, – ответил Броуди, не отрываясь от дела.

– Это место преступления! Необходимо разрешение!

Броуди отодрал последний кусок.

– На это нет времени.

– Он прав, – подтвердил я. – Надо спасать что можем.

– Я не собираюсь за это отвечать! – запротестовал Фрейзер.

– Тебя никто и не просит, – произнес Броуди и ступил внутрь.

Я последовал за ним, пробираясь среди черепичных осколков, засоривших кухонный пол. Комната, где лежал труп, не так пострадала, однако полкрыши рухнуло. Прожектор придавило, сетка слиплась и порвалась, пепел из-за дождя превратился в лужу грязи.

Пакеты с уликами – пеплом и костями – лежали в воде, целые.

– Давайте заберем пакеты, – сказал я. – Мне понадобится кейс из фургона.

– Сейчас принесу! – выпалил Дункан, стоя в дверях.

Я даже не заметил, что он вошел вместе с нами. Фрейзера рядом не наблюдалось.

– Возьми с собой столько пакетов, сколько унесешь, – велел я и вздрогнул от скрипа крыши над головой. – И поспеши.

Дункан с Броуди ушли, а я переключил внимание на останки. Как ни печально, человеческую жизнь можно низвести до пыли и смыть дождем. Впрочем, фотографии, что я сделал по прибытии, надежно хранят факты. Негусто, но лучше, чем ничего.

Когда принесли кейс, я надел спецовку, натянул хирургические перчатки и поспешил к трупу. Работая с максимальной скоростью, положил череп и челюсть в пакеты и собрал с пола осколки выбитой кости и выпавших зубов.

Едва закончил, как крыша заскрипела. В полушаге от меня разбилась отколовшаяся черепица.

– Надо поторапливаться, – сказал Дункан в дверях.

Вдруг ветер стих. Повисла тишина, нарушаемая лишь барабанным звоном дождя о пол.

– Вроде отпустило, – с надеждой произнес Дункан.

Однако Броуди навострил уши. Издали надвигался гул, будто на нас несся поезд.

– Нет, просто ветер сменил направление, – сказал он, и тут шквалистый порыв ударил в окно.

Меня покрыло грязью. Крыша ответила скрипом гнущихся балок, и черепица посыпалась на пол.

– Бежим! – крикнул Броуди поверх шума и подтолкнул Дункана наружу.

– Нет! – возразил я, поскольку не успел положить в пакеты уцелевшую руку и ноги, а они нам понадобятся для отпечатков пальцев и анализа мягких тканей. Крыша угрожающе затрещала.

– Быстрей!

Я схватил руку, а Броуди силой поднял меня на ноги.

– Мой кейс!

Броуди подхватил кейс на ходу. Под дождем из обломков мы выбежали на кухню. Позади раздался оглушительный грохот, и я с замиранием сердца подумал, что сейчас развалится весь дом. В следующее мгновение мы оказались снаружи, в безопасности.

Тяжело дыша, обернулись. Коттедж стоял без крыши: часть унесло в сторону, часть провалилась внутрь, рухнуло полстены. Комната, где мы находились минуту назад, была погребена под булыжниками. Вместе с тем, что осталось от трупа женщины.

Фрейзер и Дункан стояли в шоке.

– Боже мой… – произнес сержант, глядя на меня.

Я опустил взгляд. Белая спецовка покрылась мокрым пеплом. Лицо перепачкалось. Однако Фрейзер смотрел не туда.

Я сжимал, словно экспонат из музея, руку жертвы.