Текст книги "Реставратор"

Автор книги: Сайфулла Мамаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Сходи, пожалуйста, ко мне домой, ключи ты знаешь где… Ну, У соседей, они тебя знают, дадут… В квартиру не заходи, менты могут тебе потом проблемы создать. Сходи в гараж, там за ящиком… ну, да ты знаешь… Возьми чекан. Это такой инструмент, смесь топорика и кирки, только наконечник другой. Отдай его Иванычу, я у него брал, неудобно будет, если менты заберут. Решат, что это оружие, он очень похож… Да при случае он может и оружием послужить. Выручи, не поленись.

– Да ты о чем говоришь! – обиделся Смоленский. – Сегодня же все и сделаю. Еще что нужно, говори, они вот-вот поднимутся.

Олег замялся. Ему было неудобно, но ситуация была не такая, чтобы миндальничать.

– Мне нужно уходить отсюда, – сказал он в трубку. – Игорь, у тебя есть деньги? Свободные…

– Не поверишь, но не дам. При себе нет, да и следят за мной наверняка. Любой съем со счета тоже вызовет подозрения… Сделаем вот что… Записывай телефон. – Смоленский продиктовал номер. – Это Жак. Скажешь, что от меня, он даст. Меня не ищи, наверняка прослушку установят. Связь будем держать через того же Жака. Все, держись и помни – мы верим…

В трубке раздались короткие гудки. Олег медленно положил трубку. Ему ужасно не хотелось поднимать голову и встречаться глазами с девушкой.

– Олег, что все это значит? – спросила Илса. – Тебя обвиняют в убийстве?

– Илса, я не убивал, – севшим голосом произнес Олег. – Я не знаю, каким образом оказался здесь, у тебя, но понимаю, что не должен был приходить сюда. Я сейчас уйду…

– Никуда ты не уйдешь! – выкрикнула Илса. – Это же самоубийство. В таком состоянии я тебя не отпущу. Но в то же время, я думаю, имею право знать, что все-таки происходит. И с чем нам придется столкнуться.

– Нет, я должен идти. – Олег приподнялся и, почувствовав приступ головокружения, замер.

– Прекрати говорить глупости. А тем более делать. Судя по тому, что происходит, и так уже наделал немало. – Говоря это, Илса внимательно следила за выражением его лица. – Хорошо бы некоторым людям, которые никак не могут расстаться с детством, понять наконец, что жизнь не имеет ничего общего с книжной романтикой. Это только там герои могут…

Олег ее почти не слышал, стараясь преодолеть приступ слабости. Наконец ему удалось сесть. Временная глухота лишь помогала ему сосредоточиться на внутренних ощущениях. Каким-то чудом удержав равновесие, он замер, собираясь с силами. Предстояло самое трудное – встать.

– … Ну что за глупое упрямство! – донеслось до него. Он что, ничего не слышал? Опять потерял сознание? Нет, это никуда не годится. Он обязан встать.

– Нет, ты только посмотри на себя. На тебе же лица нет. Вот упрямый!

У девушки сжалось сердце, от жалости или, может, от чего-то другого, она не знала. Не до размышлений сейчас, нужно заставить его лечь, он же совсем без сил… Илса, укоризненно качая головой, подошла поближе.

Олег сидел бледный, с закрытыми глазами. По его лицу струился пот. Надо же быть таким упрямым! Неужели не понимает, что не сможет и шагу ступить? Да и одежда… Он, наверное, еще не понял, что лежит совсем голый. Илсе и ее маме пришлось стащить с него всю одежду. Она была вся в крови, от нее так разило камерным запахом, что пришлось сразу засунуть в стиральную машину.

А Олег сидел и решал – готов ли он к решающему подходу или нет? Накопил силы или торопится? Один раз он уже переоценил свои силы. Тогда все кончилось плохо, он получил декомпрессию позвонков. Это было на республиканских соревнованиях. Казалось, что вес, который столько раз удавалось поднять на тренировках, будет и сейчас легко взят. Чернов даже не стал растягиваться, разминаться перед подходом. Самонадеянность, граничащая с глупостью. Коварный снаряд мгновенно и жестоко наказал за пренебрежение.

С тех пор прошло много времени. Теперь Чернов признавал только турник, отжимание и плавание. Да еще бег. Эти упражнения помогли возвратиться к нормальной жизни, но урок запомнился.

Сейчас предстояло получить второй…

* * *

– Юрий Иванович, посмотрите, пожалуйста! – Нина Суркова, улучив момент, подошла к преподавателю. – Вы нам говорили, чтобы приносили все, что нам покажется интересным в области психологии. Вот это мне показалось очень интересным.

Герасимчук удивленно посмотрел на студентку. Верно, он такое говорил! Но неужели есть еще люди, которые верят всему, что им говоришь?

– Ну что ж, давай посмотрим, – бодро ответил Юрий Иванович. Он рассчитывал быстренько избавиться от не в меру активной студентки.

Нина протянула изображения Демона и ягуарочеловека. Вика советовала взять еще и ослиноголового, но Суркова не захотела. Оставив оригиналы у подружки – отец все равно не заметит пропажи трех картинок, – Нина решила посмотреть, как преподаватель отреагирует на копии.

Первым лежал ягуарочеловек. Юрий Иванович долго всматривался в изображение. Тяжелый внимательный взгляд, вытянутая голова, венчающая вершину треугольника из мышц шеи, переходящих в мощные плечи. Длинные сильные руки…

– Интересно, – пробормотал Герасимчук. – Очень интересно.

– Вам нравится? – Нина замерла, с любопытством ожидая, что он еще скажет.

– Нет, это восхитительно! Это… это так прекрасно! – Голос преподавателя повысился почти до крика. – Просто великолепно! Поздравляю, Суркова, ты нашла такое, чего я никогда не видел! Каков зверь, а? Просто фантастика! А кто же автор?

Вчера Нина при копировании предусмотрительно убрала подпись автора. Ей не хотелось, чтобы стало известно, что ее отец приносил вешдоки домой. Но и скрывать, что автор маньяк, тоже не хотелось, поэтому, ответив заготовленной загодя отговоркой, что, мол, взяла у подруги, она перевела разговор в нужное ей русло.

– Подружка сказала, что это рисовал известный маньяк, – выпалила она. – Она стащила это из Интернета.

– Жаль, мне хотелось бы посмотреть оригинал… – в раздумье проговорил Герасимчук, – Вот если бы…

Юрий Иванович замер. В его руке был Демон. Долго, бесконечно долго он всматривался в изображение. У Нины даже пересохло во рту, от напряжения зашумело в голове, а преподаватель все не мог насмотреться. Наконец Герасимчук оторвал взгляд от листа и, вскинув голову, посмотрел на студентку. Их глаза встретились.

– Что это? – спросил он, явно не ожидая ответа. – Я таких рисунков… Никто таких раньше не делал. Талант, несомненный талант.

– Да? – Нина была озадачена реакцией преподавателя. Вместо трезвого разбора – щенячий восторг. – Так этот художник маньяк?

– Маньяк? – удивился Юрий Иванович. – Да нет, что ты! Талант, гений, что угодно, но только не маньяк. Врет твой Интернет.

* * *

Инна, прижимая пакет с рисунками к груди, протиснулась к выходу из метро. Вот уже второй год она ездила к своему спасителю, или, как у них было принято говорить, – Наставнику. С Соколовым, известным в Москве экстрасенсом, Инна познакомилась два года назад. И не по своей воле. Когда в Москве вдруг стало считаться хорошим тоном ходить по воскресеньям в церковь, Инна и Виктор, оба воспитанные в духе коммунистических идей, не поддались новой моде. Как и большинство современников, в коммунистическую идею они давно не верили, но и до Бога не дошли.

Зато псевдонаучные бредни модных целителей бездетной Инне пришлись по вкусу. Конечно, чем заниматься длительным и нелегким лечением, гораздо проще поверить в чудотворные сеансы псевдолекаря. Ну, посидишь перед телевизором, посмотришь на операции без наркоза, послушаешь счет туда и обратно, и все, выходи строиться, все болячки к соседям убежали. Да вот беда, не помог телекудесник. Главное, что беспокоило семью Порывайко, осталось; детей так и не было. Может, будь Витя поусерднее, все разрешилось бы и без шарлатанов, но, что поделаешь, работа есть работа, ее он любил больше. Вот и пришлось семье Порывайко довериться псевдоцелителям.

Впрочем, не бездетность заставила их обратиться к Соколову. К тому времени, когда судьба свела с Наставником, Порывайко уже успели поумнеть и разочароваться в тех, кому недавно так верили. Но с Инной приключилась новая беда! Надумал как-то один известный пародист пошутить, представить народу телекудесника в смешном виде. И настолько удачно он это сделал, что Нину вдруг затрясло, закачало, да так, что и при прежнем кудеснике не пробивало. А так как артист что-то в действиях гипнотизера уловил хорошо, а что-то плохо, то и случилось так, как должно было случиться. Инна никак не могла выйти из наведенного пародистом транса. Всю ночь ее раскачивало, лишь к утру она свалилась без сил. Но это было не все. Через полчаса она вскочила и вновь стала соревноваться с маятником.

Перепуганный Виктор бросился искать телекудесника, да вот незадача – уехал тот на гастроли в соседнюю, бывшую некогда дружественной, страну. И когда вернется, неизвестно.

Так и докачалась бы Инна до могилы, да помог один знакомый, присоветовал обратиться к Соколову. Андрей Георгиевич не заставил себя долго упрашивать. Он давно возмущался тем, что шарлатанов допускают на телевидение, потому что после таких сеансов ему уже не раз приходилось подчищать за недобросовестными бизнесменами от тонкой науки гипноза. Проведя коррекцию психики Инны, Соколов как-то вскользь заметил, что ей неплохо было бы научиться защищаться, мало ли кто может повторить опыт комика? И с тех пор Инна два раза в неделю приезжала в эту студию на Тимирязева.

Занятия ее не тяготили, они проходили в непринужденной обстановке и скоро превратились в нечто необходимое для душевного спокойствия прекрасной половины семьи Порывайко. Виктор поначалу даже начал ревновать, но, быстро убедившись в безосновательности своих подозрений, успокоился. Тем более что и Инна изменилась, стала спокойнее, ласковее, не пеняла мужа, как прежде, за позднее возвращение домой, за частые дежурства и склонность снимать накопившийся стресс парой рюмок кристалловской.

Инна не скрывала, правда, что предпочла бы сама снять Виктору стресс своим методом, но, видя, как тот устает, не настаивала. И вообще, после появления в их жизни Соколова семейная жизнь если и не улучшилась, то явно стала спокойнее, как-то прочнее…

Инна не сразу показала Наставнику рисунки. Как было принято, вначале она вместе с другими учениками проделала комплекс расслабляющих упражнений и лишь после этого, во время традиционного индивидуального собеседования, нарушила заведенный порядок, извинившись, что прерывает учителя, достала пакет и откровенно рассказала, как на нее влияет то, что в нем находится.

Андрей Георгиевич выглядел удивительно моложаво для своих лет. Много повидавшие, умные глаза, конечно, выдавали его возраст, но в остальном Соколова вполне можно было принять за крепкого сорокалетнего мужчину. Осанка, мускулатура, кожа – все это словно не знало старения. Живой, бодрый, всегда в хорошем расположении духа, он являл собой пример того, как нужно относиться к жизни.

– Откуда у тебя это? – Наставник с интересом смотрел на свою ученицу, а его палец указывал на принесенный ею пакет. Он так и не открыл его.

Инна пояснила. Конечно, она сказала не всю правду. Вернее, только ту часть правды, которую заготовила заранее, пока ехала в метро. Но разве она могла предать мужа?

– Это все, что ты хотела мне сказать? – спросил Наставник. В голосе его послышался металл, Инна испуганно подняла взгляд. – Может, ты что-то недоговариваешь?

Инна вздрогнула. Внимательный взгляд серых глаз проникал прямо в душу. Женщина поняла, что Соколов ей не поверил. Нужно было срочно искать выход из положения. Человек он влиятельный и, узнав правду, может причинить много неприятностей Виктору.

– Андрей Георгиевич, вы приглядитесь, тут нет ничего скабрезного, – вдруг выпалила она. Почему ей пришла в голову эта фраза, Инна сама не понимала. Соскочила с языка, и все. – Если это не так, я немедленно верну эти…

Наставник, не слушая ее лепет, подцепил ногтем пленку, откинул клапан и перевернул папку. Рисунки выпали так, что сверху оказался львиноголовый. У Инны защемило сердце. Нет, ну какой красавец! Внизу живота стало томительно горячо. Инна покраснела. Боже, только бы Андрей Георгиевич не почувствовал, что с ней происходит. Стыд-то какой! А ведь почувствует, в этом можно не сомневаться.

Так и случилось. На мгновение оторвав взгляд от картинки, седовласый Наставник бросил на Инну осуждающий взгляд и перевернул листок. Женщина даже не стала смотреть, что там будет. Бог с ней, с картинкой, ей было страшно за себя.

А Андрей Георгиевич, долго не задерживаясь на кабане с мужским телом, посмотрел третий, последний рисунок. Небрежно отбросил. Такой реакции Инна от Наставника не ожидала.

– А где еще? – вдруг спросил он. – Остальные где?

– Что? – удивленно спросила Инна. Черт, откуда он знает про другие рисунки? Инна была на грани паники.

– Еще где картины Реставратора? – строго, даже несколько мрачно спросил Андрей Георгиевич. Он был настроен решительно. – Это же не все рисунки.

– Я-я не знаю, – испуганно проблеяла Инна. – Витя принес только эти.

– Кто автор? Кто рисовал? – продолжал допрос Соколов.

– Я не… не знаю. Витя вчера говорил, что маньяк какой-то. Он убийца, – затараторила Инна. – Он женщину изнасиловал и разрубил на части. У него нашли эти бумажки… Вот я вам их и принесла.

– Да что рисунки, их сжечь не проблема… Нужно искать самого автора этих рисунков. Его необходимо найти немедленно, сейчас же. Иначе беда будет, упустим парня. Потеряем еще один талант. А картинки… Глупые они, ненужные, – хмуро глядя перед собой, проговорил Наставник. Собрав листки с рисунками, Соколов скрутил их в жгут и поджег. – В церковь парня нужно, в монастырь. И учить, учить! А пока ему рисовать нельзя. Пока. Где, ты говоришь, художник этот?

– Художник? Какой… А-а маньяк? В камере, – смиренно ответила Инна. Ей даже в голову не пришло напомнить, что несколько минут назад она уже об этом говорила. Хорошо хоть, что Наставник не требует больше остальные картинки. – Муж арестовал этого убийцу…

– Да не арестовывать его надо, а спасать! Не маньяк это! Дураки слепые, неужели не видите, что беду своими руками, своей дурью… на Землю несете. Дилетанты, во всем дилетанты. Всезнайки, еще глаза открывать не научились, а уже ярлыки на все навесили. Как же вы мне, дураки, надоели! Господи, да что за существа такие эти люди? Азбуки не изучив, писателями себя считают Не понимая сути вещей, клеймо ставите! – вдруг закричал Андрей Георгиевич. Это настолько не вязалось с его привычным обликом, что Инна чуть не забилась в истерике. Соколов за все время их знакомства еще ни разу не повышал голоса. – За что парня в камеру бросили? Не разобравшись толком, правды не узнав! Это не его, а твоего мужа-дурака в тюрьму нужно!

Инна опешила. Почему это ее Виктора в тюрьму? Что он о себе возомнил, этот Соколов? Мало того что вещдоки сжег, так теперь еще ее мужа арестовывать собрался!

– Это вас нужно в камеру! – со злостью выкрикнула она. – За незаконное предпринимательство! И за то, что занимаетесь лечением без лицензии! Шарлатанов поразвелось…

С вызовом крутанувшись на каблуках, Инна направилась к выходу.

– Еще посмотрим, кто первый на нарах окажется, – бросила она от дверей.

* * *

Игорь подъехал к дому, в котором жил Олег, ни от кого не таясь. Следователю, напыщенному молодому щеглу, который строит из себя бог знает что, он заявил, что не доверяет ему, усматривает в его действиях открыто обвинительный уклон и предпримет собственное расследование. И пусть Порывайко имеет в виду, что он будет проверять, в рамках закона, конечно, все действия его самого и его оперативников.

Игорь улыбнулся, вспомнив, какая физиономия была у следователя, когда он это услышал. Козел, ему бы только все на Олега повесить. Теперь у Игоря появилась возможность открыто посещать соседей Чернова. Правда, придется позвонить и в другие двери, не стоит облегчать работу оперативникам. Пока они определят, какова истинная цель всех этих визитов Смоленского, пока узнают про гараж, пока найдут этот самый гараж…

На маскировочные мероприятия Игорь затратил минут сорок. Потом он демонстративно вышел из подъезда, раздраженно пнул колесо своей подержанной, хотя и резвой «хонды аккорд» и, громко хлопнув дверью, направил ее в сторону торгового центра. Там, в вечерней сутолоке, менты его наверняка потеряют. Пусть машину охраняют.

Войдя в центр, Смоленский потолкался среди покупателей, зашел в кафе, где выпил чашку кофе и заел пончиком. Просто не мог отказать себе в этом удовольствии. Кофе и пончик – две самые любимые вещи Игоря, пусть так себе и запишут те, кто за ним наблюдает…

Из кафе Смоленский направился в отдел, где продавались дешевые китайские куртки-аляски. Примерил одну, другую. Давно собирался такую купить, большая, просторная, под ней можно дюжину пива припрятать, и никто не заметит. Вот как раз и повод появился приобрести…

– Упакуйте мне вот эту, черную, – не глядя ни на кого, попросил Игорь. Заметив на прилавке большой пластиковый пакет, ткнул пальцем:

– Вот в него, пожалуйста.

Продавщица, занятая другим покупателем, оглянулась. К удивлению Смоленского, она оказалась молодой и довольно миловидной брюнеткой. Девушка прошла к кассе, что дало возможность Игорю, как истинному ценителю, отметить, что и с этой стороны сотрудница магазина выглядит впечатляюще.

«Ух ты, какая фигурка! – машинально отметил он про себя. – Как же это она с такими-то данными работает в этой шараге?»

Игорь отсчитывал деньги, а сам отчаянно косил глаза на ножки, что так соблазнительно выглядывали из-за стола с аппаратом.

– Скажите, а не могли бы вы мне помочь в одном маленьком, но важном деле? Мне мой водитель сказал, что будет ждать меня возле служебного выхода, а где он, я не знаю… – В голосе Игоря звучали просительные, даже робкие нотки, а глаза смотрели на девушку с нескрываемым восхищением. Она непременно должна это заметить! «Ну посмотри, какой перед тобой обаятельный парень», – мысленно приказал он девушке. – Вы не подскажете, как туда пройти? – спросил он вслух.

– Ну, вообще-то у нас это не практикуется… – Девушка лукаво улыбнулась. В ее больших каре-зеленых глазах плясали искорки. – Да ладно, все равно здесь настоящий проходной двор, столько фирм, столько людей… Вон видите, возле сорок шестого номера есть проход? Вот туда и идите. Спросят куда, скажите, что на склад за товаром… И заходите почаще!

– К вам – всегда! – весело ответил Смоленский. – Вас как зовут? Меня Игорь.

– А меня Катя, – сказала продавщица и снова улыбнулась. Смоленский успел отметить ослепительно белые ровные зубы. – Да вы все равно не запомните!

– Спорим, запомню! Вот увидите!

Повернув там, где показала Катя, Игорь быстро пошел по длинному коридору. Там действительно было столько людей, что на него никто не обращал внимания. Игорь, не останавливаясь, вытащил из пакета новую куртку, оторвал от нее ярлык и ценник и надел прямо поверх кожаной, что была на нем. Достав затем черную вязаную шапочку с надписью «Sky», Игорь натянул ее на самые глаза и резко присел, будто бы завязывая шнурки на ботинках, а на самом деле внимательно глядя, что творится позади него.

Ничего подозрительного вроде бы не было. Игорь выпрямился и повернул назад, в зал торгового центра. Скорым шагом он пересек его так, чтобы не проходить мимо Кати, и вышел на улицу совсем не с той стороны, где стояла его «хонда».

Пусть она еще постоит, у него пока другие планы. Игорь остановил частника и попросил отвезти его к гаражному кооперативу. Он знал, где находится гараж Олега – в центре третьего ряда. Частник подвез его прямо к нему. Дежурный охранник знал Игоря и пропустил их с условием, что, высадив пассажира, водитель тут же уедет. Игоря это вполне устраивало. Трасса, у которой располагался гаражный кооператив, была весьма оживленной, найти того, кто отвезет его назад, – не проблема…

Вначале пришлось повозиться со светом – перегорела лампочка, а копаться в темноте не хотелось. Тем более пользоваться спичками в чужом гараже. Поди знай, что здесь находится. Пока Игорь искал запасную лампочку, времени прошло немало. Хотя куда теперь торопиться, сегодня менты уж точно сюда не нагрянут.

Чекан тоже пришлось поискать. А когда Игорь его нашел, то даже опешил. Вот это штука! Короткая, на вид сантиметров семьдесят, не более, рукоять, на конце которой четко сбалансированная головка из какого-то темного, тяжелого металла. На первый взгляд чекан действительно походил на небольшую кирку. Только одна ее сторона представляла собой расклешенный топорик, а другая – клювообразное четырехгранное острие из каленого металла.

Странный инструмент, скорее смахивает на оружие. Но вот как его можно применить в ремесле? Однако Олег четко сказал: «Его могут принять за оружие». Значит, все-таки это инструмент ремесленника? Ну да ладно, бог с ним, главное, что этим чеканом никто не убит, иначе бы Олег не стал его посыпать за ним и подвергать опасности.

Смоленский неожиданно вздрогнул. Что это? Страх? Холод? Или он что-то услышал, но только не осознал, что это было? Черт побери, Олег, да что вокруг тебя такое творится, если даже в пустом гараже страх прошибает?

Игорь зябко поежился – сентябрь называется – и, сунув чекан под куртку, направился к выходу. Выключив свет, он прикрыл дверь и повернулся, чтобы закрыть замок. Одной рукой придерживать тяжелую створку и поворачивать ключ было неудобно, пришлось прижаться к воротам всем телом. И это спасло ему жизнь. Что-то огромное просвистело у Игоря над головой и с силой врезалось в дощатую створку. От нее в разные стороны полетели щепки.

Игорь, разворачиваясь, выхватил чекан и ударил в темноту. Бил он не прицельно, да и как могло быть иначе? Цели он не видел, да и не собирался попадать. Скорее, он даже не бил, а непроизвольно, рефлекторно отмахивался. Так, как в момент полнейшей паники человек тычет рукой перед собой, еще не видя, кто там находится.

Но, что самое странное, удар оказался точен. Еще не понимая, что происходит, Игорь почувствовал, что оружие во что-то или в кого-то врезалось. Как нарочно, чекан оказался повернут к противнику лезвием топорика, это Смоленский понял по резкому звуку, что бывает, когда лезвие ножа бьет по чему-то не очень твердому… Одежду он, что ли, зацепил? Или… вот черт…

Со стороны нападавшего раздалось бульканье и хрип, затем какой-то хлопок… и все стихло. Наступила полная тишина, нарушаемая лишь шумом проезжающих в отдалении машин.

Игорь похолодел. Неужели убил? Он убил человека? Но этого же просто не может быть! Нет, это не с ним происходит! Это не он! Господи, ну скажи же, что это не так! Скажи, что все это просто почудилось!

Игоря трясло как в лихорадке. Как это обычно бывает, нервная реакция наступила, когда уже все кончилось и непосредственной угрозы больше не было. Стуча зубами, Игорь поискал, чем бы посветить, чтобы увидеть своего противника. Вернее, его тело… Еще теплилась надежда, что все это шутка, что кто-то из соседей Чернова по гаражу решил его разыграть и подсунул ему какой-то пенек. Хотя какие шутки, у Олегова гаража, наверное, половина ворот разнесена.

Игорь хотел было вернуться в гараж и включить свет, но раздумал. На свет мог прийти кто-нибудь из задержавшихся в гаражах автовладельцев, а лишние свидетели были Игорю ни к чему. Пусть гадают потом, кто совершил убийство. Мало ли кто мог здесь быть…

Не выпуская чекана из рук, Игорь присел на корточки и стал водить им перед собой. Он ждал, что вот-вот наткнется на того, кто упал здесь после его удара, но чекан, не встречая сопротивления, резал воздух. Игорь поводил чеканом еще раз, пониже. С тем же результатом. Еще не веря в свое счастье, он стал водить злосчастным орудием прямо по земле, но и тут, кроме пыли, ничего не нашел.

Игорь сделал шаг вперед и вновь повторил свои манипуляции. Ничего не было.

* * *

Вован довольно огляделся. Хорошо все-таки на воле! Сидеть в кабаке контролируемом его бригадой, вокруг свои пацаны, и ни единого мусора рядом. Даже не верится, что еще менее суток назад он парился в душной камере и даже не надеялся выйти на волю. Нет, конечно, адвокат суетился, свидетели нужные показания уже дали, но до освобождения под подписку дело не доходило. Следак уперся, и все. А прокурор, конечно, сделает все, как тот попросит. Уже и бабки носили, и через нужных людей давили – ничего не помогало. А вот на тебе, там, где доллары не помогли, помог случай. Да еще какой – расскажешь кому, хрен поверит! Как будто добрый волшебник прилетел и двери открыл. Точнее, выбил. Братва сначала даже не поверила им с Вареником. Да и кто ж поверит, что всю мусорню кто-то в капусту порубил, а героя никто и в глаза не видел? Хорошо, по телевизору показали про бойню в изоляторе, не то пацаны могли и плохое подумать. И неудивительно, Вовану расскажи кто такое, он бы и сам не поверил.

– Ну и счастливчик же ты! – Кот протянул рюмку и со звоном ударил ею о рюмку бригадира. – Выпьем за твою удачу, за твое везение! Теперь мы можем говорить, что наш Вован самый фартовый в столице. Пусть кто-то хвалится бабками, пусть кто-то барыгу мощного застремал… Но вот так уйти из неволи? Как ни крути, а ни у кого такого не было.

– Точно! – поддержал Кота Никита. – Даже после того как по телевизору дикторша лопоухая пропела про ваш кичман, все равно в башке не укладывается. Люди сидят по хатам, парятся, о воле мечтают, а тут приходит… Зорро, всех мусоров в расход. Нет, это даже не Зорро, это Терминатор, в натуре.

– Во блин! А я все думаю, где я про это слышал? – с готовностью подхватил Вареник. Привязавшись в камере к жесткому, но правильному авторитету, он решил принять приглашение и войти в бригаду Вована. Теперь он изо всех сил пытался скорее стать своим среди этих правильных пацанов. – А это в кино со Шварцем было! Как же это я забыл? Все думал, думал… Уже стало казаться, что это и на самом деле было.

Слова нового члена коллектива вызвали бурный смех.

– Ну дает! Вспоминает он! А ты, часом, сам не Терминатор? Небось Шварц у тебя в дубле ходил?

– Во-во, Арни рядом с тобой делать нечего!

– Не, братва, не нужно смеяться над человеком! Он и вправду в том фильме играл. Вместо Шварца, когда от него только скелет обгоревший остался.

Последние слова, а они принадлежали Никите, вызвали новый взрыв смеха. У некоторых даже слезы на глазах выступили. А Кот, так тот вообще съехал со стула и упал на колени.

– Ну все, братуха, был ты Вареником, станешь Терминатором, – задыхаясь от смеха, проговорил бригадир. – Усохшим…

– Нет, лучше Шварцереник! – заржал Кот, – Или Варминатор!

Вареник растерянно огляделся. Ему было обидно, что никто не принимает его слова всерьез. Так можно превратиться в постоянного клоуна. Нужно было срочно менять тему, переводить разговор на другое.

– А знаете, братва, – закричал он, перекрывая шум, – парень-то, что с нами сидел, он покруче вашего Арнольда будет!

Эти слова потонули в хохоте.

– Во дает! Покруче Шварца? – ржал Кот, корчась на полу. – Наш Динамит, что ли, на кичу попал? Тот, что по телику грелки рвет. Ну, Вареник, ну, бля, ты шутник!

– Вован, ну скажи ты им! – взмолился объект насмешек. Он уже чуть не плакал. – Ты же сам видел! Тот, что весь поломанный был. Он же, в натуре, здоровый, как шкаф!

Вареник, злой и насупленный, дернулся, чтобы встать и уйти, но бригадир удержал его за рукав и усадил на место.

– Видел, видел, успокойся, – сдерживая смех, подтвердил он. Вовану вовсе не хотелось терять нового бойца. – Ну дай ребятам покуражиться! Пусть смеются на здоровье!

– Слышь, Вован, а это не тот, Терминатор… Нет, Вареник, это я не про тебя. Я про того спрашиваю, о котором по ящику сказали, что он бабу на куски порубил. Это не о нем? Не о вашем? – вдруг спросил Кот.

– Ну точно кино! – прыснул Никита. – Теперь по телефону будет искать других мочалок и мочить! Вареник, твоего номера в справочнике нет?

– Ты… ты,. – Новый член бригады не находил слов, чтобы выразить свое возмущение. – Да пошел ты!

– Все! – рявкнул его бывший сокамерник. – Хорош ржать! Смех дело нужное, но сначала его заслужить необходимо. Друга с кичи вынять… или тему денежную раскачать. Что с баблом у вас? Какие дела готовите? У тебя что на плане, а, Никит? Что по азерам?

За столом мгновенно наступила тишина. Марат и Никита переглянулись и как по команде опустили головы, пряча глаза.

– Что примолкли-то? – продолжал Вован. – Я, кажется, спросил о чем-то!

– С азерами глухо, – выдавил из себя Марат. – Они под мусоров легли, теперь РУБОП их крышует. Нам конкретно объявили: сунетесь еще раз на рынок, будут вывозить и здоровье отнимать…

– Кто именно терки вел? – зло спросил бригадир. Он и раньше подозревал, что его приняли не просто так что в камере он оказался под «заказ», но только теперь стал понимать, откуда дует ветер. – Фамилия, должность…

– Макарычев, зам Зурабова, начальника СОБРа, – пояснил Никита. – Через два дня, как тебя закрыли.

Вован сжал кулаки так, что кожа на костяшках пальцев побелела. На скулах заиграли желваки. Он обвел братву тяжелым взглядом и спросил:

– А Молодому говорили? Он как на это отреагировал?

– Молодого самого прессуют вовсю, – сообщил Марат. – Я с ним виделся… В бегах он. Может, сейчас где-то в Подмосковье сухарится, А может, и в Питере.

– Ладно, с азерами разберемся, – кивнул Вован. – Анют платит?

– Куда он денется? – улыбнулся Никита. – Платит, конечно! И он, и «Фламинго»… Правда, казино опустили две недели назад. Фраер какой-то залетный. Никто его раньше не видел… Мы хотели взять его, да он делся куда-то. Вроде бы садился в машину… Кот, расскажи, ты же за ним смотрел.

Константин недовольно дернул головой. Нашли-таки как перекинуть стрелки, мол, его был косяк, он упустил залетного.

– Он подошел к машине… к такси. – Кот до сих пор не понимал, как он упустил того длинного, что выиграл куш и испарился. – Я к машине своей, думаю, прослежу до дома, куда он поедет… Такси поехало… он там точно сидел, гадом буду. Я за ними. Подъезжаем к Казанскому, этот, как прокнокал меня, прямо на перекрестке выскочил и в переход! Ну, тот, что с магазином круглосуточным… «Рамстор», кажется… Я туда, вроде бы как к обменнику. Охранник говорит, пункт закрыт. Я ему: как же закрыт, когда дружок, мол, только что вошел? Описываю длинного, тот говорит: да, был такой. Начали искать, все отделы, все переодевалки осмотрели, нет его. Охранник сам засуетился, вызвал начальника смены, ночного директора, продавщиц…

– А в туалете смотрели? – поинтересовался Вареник. – Он там мог спрятаться.

– Вован, ты где этого… нашел? – раздраженно спросил Кот. – Слышь, Вареник, ты…

– И что, не нашли? – Бригадир, предвидя очередной конфликт, предостерегающе поднял руку. – В подсобках, в кабинете директора…