Текст книги "Реставратор"

Автор книги: Сайфулла Мамаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Бегу! – Виктор с полным ртом потрусил в ванную.

Ему нравилось подчиняться жене, нравилось ее стремление к руководству семейным бытом. Это было вообще характерно для большей части послевоенного мужского населения России. Слишком много оказалось неполных семей, слишком много мальчиков выросло без отцов. Привыкнув к безусловному лидерству мамы в семье и к ее постоянной опеке, молодые мужья охотно переходили под такую же опеку, теперь уже со стороны жен. Хорошо это или плохо? Наверное, плохо. Сбросив со своих плеч часть ответственности за семью, так и не ставшие мужчинами мальчики быстренько спивались, теряли остатки авторитета, и вот уже новое поколение пацанов вырастало без мужского влияния. Но чья вина в этом? Войны? Культа личности? Слабохарактерности самих мужчин? Или, может, виноваты волевые женщины? Нет, только не они, безропотно несшие на своих плечах бремя заботы о детях… Наверное, должно было пройти немало времени, чтобы сменились поколения и мужчины снова поняли, что они должны работать не только на службе, но и дома. Работать над тем, чтобы семья была прочной, работать, чтобы женам не приходилось тревожиться о завтрашнем дне… Чтобы наши женщины наконец почувствовали себя замужем.

Выйдя из ванной комнаты, Порывайко шумно засопел носом, втягивая упоительный залах, шедший из кухни. Копченые сосиски с отварным картофелем и соленой капустой. Да это же его любимое блюдо!

– Инночка, теперь бы еще грамм сто… – Порывайко просительно посмотрел на жену.

Инна заранее знала, что так и будет, а потому в морозилке охлаждалась бутылка кристалловской водки. Но не сдаваться же так сразу?

– Это с какой такой радости? – спросила она, изображая недовольство.

– Как с какой? Ты что, не понимаешь? – Муж приосанился. – Я же такое дело раскрутил. По горячему. Прямо с колес, в день совершения. Видела бы ты этого зверя!

– Так ты не шутил, когда говорил про маньяка? – удивилась супруга. – Это все правда?

– Конечно правда! – Виктор почувствовал, что без ста, а то и больше грамм он сегодня не останется. – Самый настоящий маньяк. Трахнул девку, а затем разрубил на куски.

– Да ну?! Как же вы его поймали? – У Инны мороз по коже пошел, О том, что существуют маньяки, она, конечно, знала, но вот соприкоснуться с ним вот так, можно сказать, лично… Ну пусть через мужа, но это же все равно почти лично. От мысли, что ужас был так близко, но теперь уже не страшен, ее охватило возбуждение.

– Служебная тайна, – строго сказал Виктор. – Но за сто грамм готов продаться и выболтать жене все подробности!

Инна, лукаво улыбнувшись, достала бутылку. Белесая от инея, она царским подарком глухо стукнулась о стол.

– Я всегда знала, что ты себя проявишь, – сказала она с восхищением. – Так оно и произошло. Я так рада!

– Может, рюмочку со мной? – предложил Порывайко. – Одну! А то ничего не узнаешь!

– Давай, – махнула рукой жена. – И рассказывай, не томи.

Виктор медленно, с чувством наполнил две рюмки.

– Жди теперь, Витек, повышения! – поздравил он сам себя. – За тебя, очередная моя звездочка!

– Чтоб сбылось! – поддержала жена. Оба выпили, Виктор крякнул и зачерпнул капустки, а Инна сразу же схватилась за горячую сосиску.

– Представляешь, – начал он свой рассказ, – оружия у него в доме – что в твоем музее. Топоры, сабли, даже мечи есть! Ребята все притащили, так там один двуручный был. С одним большим клинком и двумя маленькими. Таким махать, знаешь, сколько силы нужно?

– Так ты же говорил, что маньяк ваш здоровый как бык! – напомнила Инна. – И много он так женщин погубил?

– Пока не знаю, завтра запрос разошлю… – Виктор удивился, почему он сам об этом не подумал. – Может, и в других местах отличился. Представляешь, он эту бабу свою на четыре части развалил.

– Да не может быть! – Инна всплеснула руками, – Изнасиловал, наверное? Зверюга и извращенец!

– Говорит, что сама дала, по любви. – Виктор под шумок налил по второй. – Врет, наверное. А вообще, экспертиза покажет, как оно было, по любви или нет. Ну, давай, за нее, за любовь!

Теперь Виктор выпил, не дожидаясь жены.

– Ты знаешь, он вообще со странностями. Таких чудищ рисует, – продолжал Порывайко, закусывая сосиской. Ему нравилось, что Инна слушает его с таким восторгом. – Я тебе принес глянуть, в дипломате лежат…

Договорить Виктор не успел. Зазвонил телефон. Кому это приспичило в такое время?

– Слушаю вас! – сказал он в трубку. – Да, Порывайко! Да! Да… Что?! Не может быть!!! Выезжаю!!!

В полутемной камере Олег с трудом нашел свободное место и осторожно, стараясь не делать резких движений, присел. Кружилась голова, тошнило, и страшно хотелось спать. Надо было поздороваться с сокамерниками, но Олег боялся, что стоит ему открыть рот, как его тут же вырвет. Только этого не хватало, здесь и так не продохнуть от вони. В помещении стоял отвратительный запах параши и давно не мытых тел. Прислонившись спиной к стене, Олег постарался сосредоточиться и взять себя в руки.

– Эй, умер, что ли? – раздалось у него над ухом, кто-то потряс его за плечо. – По какой статье зашел?

Олег, не в силах ответить, провел рукой по горлу и махнул рукой.

– Отстань от человека! – послышалось из глубины камеры. – Видишь, его как дуплили. Мусора половину здоровья отняли.

– Видать, доказательств маловато, – отозвался еще кто-то. – А может, на вшивость пробивают. Вдруг поплывет, вот на него висяки и спишут. Меня тоже первую неделю каждый день били.

– Не гони, они по ночам бьют, – возразил еще один сокамерник.

– Ну, правильно, каждую ночь и били, – без споров согласился говоривший. – Просто я выразился так. Сначала на делюгу подписывали, а потом просто заставляли кого-нибудь на районе сдать. Кого угодно! Что знаешь, мол, то и рассказывай. Убивали, суки ментовские…

– Это у них называется контролировать оперативную ситуацию, – подал голос еще один. – Тихари ленятся сами работать, вот и выколачивают информацию у тех, кто в камеру попал. Заодно и удары отрабатывают…

Олег закрыл глаза и прислонил голову к холодной стене. Вступать в разговор не было ни желания, ни сил. В глазах стояли круги, в душе пустота. Как ни странно, но после первого шока от известия о гибели Карины он до сих пор не осознал полностью, что та, которая всю прошлую ночь была в его объятиях, теперь мертва.

Возможно, если бы его не избили, а просто вызвали на допрос и там огорошили этим сообщением, то потрясение было бы посильнее, но разве наша милиция умеет по-другому работать?

Болело все тело, гудела голова, в мыслях стоял полный разлад. Почему все думают, что это он убил девушку? Почему ему не верят? Только из-за того, что они с Кариной переспали? Да каждую ночь кто-то с кем-то спит. И не единожды. Если хотите, то и не с одним или одной. И не только ночью. Люди и в другое время суток тоже не отказывают себе в этой радости… Черт возьми, почему Карина его не разбудила? Он бы проводил ее, и тогда, может быть, она бы осталась жива. И уж точно его рисунок остался бы дома и не вывел бы ментов на него. И зачем только она его утащила?

Рисовал Олег всегда, сколько себя помнил. И действительно только шариковой авторучкой. Здесь молва не врала, ничего другого Олег не признавал, хотя перепробовал все – от карандашей и до пастели. Способности ребенка не остались незамеченными. Еще в дошкольном возрасте он поражал всех точностью изображения, тщательной проработкой деталей, искусным воспроизведением игры теней. Кто-то показал его рисунки в художественной школе, и его приняли туда сразу в четвертый класс. Ему прочили большое будущее, но отец, который и думать не хотел ни о чем, кроме арены, решил по-другому.

Школа и занятия спортом отнимали у маленького Олежки столько сил и времени, что было не до рисования. А потом все закрутилось, завертелось, пошла взрослая жизнь, надо было самому зарабатывать на хлеб. Какое тут искусство! Пришлось вместо него заниматься реставрацией…

Олег очнулся оттого, что пошевелился. Твердые доски не лучшим образам действовали на избитое тело, резкая боль напомнила о страшных реалиях сегодняшнего дня. Сколько же он пробыл в забытье? Час? Два? Судя по тому, как онемели мышцы, довольно долго. Интересно, сколько там натикало? Часы отобрали вместе с остальными вещами, так что он не имел понятия, который час. Вечер? Нет, скорее, ночь, допрос кончился поздно…

Как же могло так получиться, что он оказался в камере? Почему он должен отвечать за то, чего не совершал? Почему все это произошло именно с ним? Почему все так… Стоп! Остановись, не накручивай себя. Нельзя раскисать. Есть же способ уйти от боли и неприятностей. Он же не один. С ним его… монстрики. Те, которые с детства помогали ему и которых он всю жизнь рисовал. Они ни разу не предали своего Олежку, всегда его понимали и подбадривали. Даже когда мама ругала и наказывала, они приходили и утешали его, принимались играть с ним, носиться по другим мирам, по другим измерениям.

Олег прислушался. Он почувствовал, что они и сейчас ждут его. Они всегда ждут. Достаточно только отправиться в путешествие… Уйти в пустоту…

– НЕ БОЙСЯ, МЫ С ТОБОЙ. ИДИ К НАМ, – услышал он.

Олег вздрогнул. Что это? Неужели это начало происходить уже и наяву?

Он осторожно посмотрел по сторонам. В тусклом свете слабой электрической лампы, закрытой густой решеткой, разглядеть что-то было затруднительно, но все-таки он бы заметил, если бы кто-то забеспокоился. Получалось, что кроме него эти слова никто не слышал. Значит… Это у него в голове? Наверное, почудилось. Наверное, часть сознания сама по себе стала уходить в пустоту. Что ж, при такой головной боли это немудрено. Он же помнит, как ему там хорошо, по крайней мере подкоркой…

– МЫ С ТОБОЙ. МЫ ПОМОЖЕМ. НЕ БОЙСЯ.

МЫ ИДЕМ К ТЕБЕ.

Господи, опять! Раньше такого не было. Прежде с ним говорили только тогда, когда он сам обращался к кому-то из персонажей своих фантазий. Вернее будет сказать, он сам спрашивал и сам же отвечал за них всех, и лишь благодаря его воображению получалось так, что каждый выдуманный герой как будто бы жил своей собственной жизнью. Такое бывает в детстве – один общается с феями, другой с волшебниками, а кто и с такими же малышами, как он, но только из сказок. А у него всегда были монстрики. И какое имеет значение, что все его друзья такие… страшные. Он к ним привык! Все пугаются, увидев их на Олеговых рисунках, но они просто не понимают, что монстры вовсе не плохие. Наоборот, они хорошие. Они друзья! Они защищают!

– Братва, слышите?

Олег открыл глаза. Один из сокамерников поднялся с нар:

– У мусоров что-то не то происходит.

– Да ладно, не гони, спать только мешаешь, – раздраженно пробормотал тот, кто ранее вступился за Олега. – Мало ли что они там придумали? Нажрались, вот и…

Договорить он не успел. В коридоре послышались выстрелы, один, другой, кто-то вскрикнул, стена содрогнулась от сильного удара. Удар повторился, теперь уже ближе. И еще ближе… Удары приближались.

В камере уже никто не спал. Всполошенная братва тревожно озиралась. Кажется, только один Олег не вскочил на ноги. Он бы и рад, но не было сил. А удары приближались. Арестанты тихонько подкрались к двери.

– Девятая, – уверенно сказал тот, что проснулся первым. – Вован, точняк девятая! Удар.

– Десятая! – констатировал арестант. Удар.

– Одиннадцатая! – Теперь считали уже хором. Удар.

– Двенадцатая! Удар.

– Тринадцатая! Братва, наша следующая!

Все отпрянули от двери. Кто-то в суматохе споткнулся о ногу Чернова и, матерясь, упал. Сокамерники повалились следом.

Удар в дверь был такой силы, что заломило в ушах. На арестантов посыпались куски бетона. Дверь сошла со своего места и опасно наклонилась внутрь камеры.

А удары не стихали.

– Эт-то-о ч-ч-что? – заикаясь, спросил кто-то в глубине камеры. Олег даже не успел заметить, как все оказались там.

– Землетрясение, – буркнул другой, – Дверное.

– Ну да, – отозвался следующий. – Ремонт, наверное, начался.

– Ты чего лепишь, какой ремонт посреди ночи! – прикрикнул тот, кого называли Вованом. – Кто так ремонтирует? Голову рубят, чтобы зуб не болел, так, что ли?

– Да тихо вы! – шикнул тот же голос, который считал удары. – Слышите, вроде стихло.

Действительно, в коридоре наступила тишина. Да еще какая! Опасливо поглядывая на дверь, кто-то из самых нетерпеливых подобрался к образовавшемуся пролому. Заглянул и отпрянул. Снова приник к щели.

– Братва, мусора кто-то замочил, – прошептал он.

– Гонишь! – не поверил Вован. – Дай-ка я гляну.

В луче света, пробивавшемся в камеру сквозь щель, Олег смог разглядеть говорившего. Невысокий, молодой, спортивного сложения, тот быстро заглянул в коридор.

– Вареник! Ты где мента видел? – спросил он.

– Ты вниз, вниз посмотри, – сказал тот, кого назвали Вареником.

– Ну, вижу… Лежит… Но кто это, не видно. Ноги только торчат. Башмаки, правда, мусорские…

– А красный шнурок на штанах? – не унимался Вареник. – Шнурок видишь?

Любопытный Вован, стараясь заглянуть подальше, потянул дверь на себя. Искореженная рама не поддалась, в сердцах он дернул ее изо всех сил. Страшный скрежет упредил падение массивной конструкции, что дало возможность спастись тем, кто стоял в непосредственной близости от нее. Железяка с грохотом рухнула в камеру.

Просто чудо, что никто не пострадал. И вновь клубы пыли и строительного мусора обрушились на братву.

– Нет, ну что за… – начал кто-то, но тут такой же грохот раздался из соседней камеры. Все в недоумении застыли. Неугомонный Вареник высунулся в коридор.

– Вован! В натуре, это засада! – закричал он. – Во всех хатах калитки выбили. Висят, как у нас. Висела… Бдя буду, на кипиш нас подписывают!

– Да не пыли ты! – разозлился спортсмен. – Дай подумать!

– А я ничего, – сник Вареник. – Только стремно все это.

– Мусора завалили! – закричали из соседней камеры. Видимо, и там увидели труп в коридоре.

Раздался грохот еще одной падающей двери, в потолок ударил вопль. Кому-то из обитателей изолятора не повезло.

– Человека задавило, врача в хату вызывайте! – пронеслось по коридору. Братва с ходу сообразила, что появился повод пробить ситуацию. – Дежурный! Что за дела? Врача давай! Лепилу давай! Человек помирает! Почему никого нет?

– Врача! Врача вызывайте! – кричали голоса. – Да что происходит? Вымерли все, что ли?

– Вареник, беги на пост, с понтом врача нужно, – приказал шепотом Вован. – Цинканешь оттуда, что и как. А если что…

Варенику и самому уже невтерпеж было стоять на месте. Он быстро выскочил и побежал по коридору.

– Врача, человека убило! – заорал он на всякий случай.

Вован покачал головой, минуту подождал и, не выдержав, тоже вышел в коридор. За ним потянулись и Другие.

– Смотри, как его! – воскликнул один из заключенных. – Да его же надвое развалили! Вован, смотри!

– Ну ни х-хрена себе, – протянул Вован. – На подставу непохоже. Это точно мусор, Равиль его зовут. Вредный… был. Не, братцы, на блудни непохоже, мусора своих мочить не будут. Тут что-то не то.

В это время в конце коридора появился Вареник.

– Братва! Валим отсюда! – заорал он. – Всех мусоров порубили. Всех! Сейчас ОМОН или СОБР налетит. Если нас прихватят, расшмаляют и разбираться не будут.

В том, что говорил Вареник, был свой резон. Озверев от гибели коллег, менты могли в любой момент устроить беспредел.

– Так, только уходим все! – скомандовал Вован. – Чтобы никто не остался! А то потом на тех, кто подорвался, все и спишут. А так все ушли, не захотели попадать в непонятки и ушли.

– А как же этот? – спросил кто-то, показывая на Олега. – Сам-то не выйдет.

– Вынесем. – Вован вошел в роль лидера. Он незаметно поднял пистолет, валявшийся рядом с трупом. – Эй, братва, вываливайтесь из хат – и уходим. Миша, бери людей и вытаскивай этого.

Лидер кивнул на Чернова.

Олег не стал ждать помощи и начал подниматься. От боли потемнело в глазах, сознание помутилось. Почти ничего не понимая, он позволял тащить себя по коридорам, автоматически переступая через пороги и поворачивая вслед за теми, кто его тащил, подхватив под мышки. Если б они его выпустили, он бы рухнул на землю. Глаза его были закрыты. Открыть их просто не хватало сил. Работали одни только ноги.

Он не понял, как оказался на свободе. Его о чем-то спросили, он что-то ответил, что, он сам не понял. И потерял сознание.

* * *

Утро пришло неожиданно, словно зима для коммунальщиков. Всем ведь известно, что в календаре российского чиновника зима не предусмотрена, иначе почему она из года в год застает нас врасплох? Вот и Инна оказалась в такой же ситуации. Почти полночи напрасно прождала мужа и только закрыла глаза, как тут же зазвенел звонок. Лучше бы совсем не спала. Голова просто раскалывается. Может, часы спешат? Да нет, сама ставила. Хочешь не хочешь, нужно вставать.

Инна вскочила. Превозмогая лень, она принялась делать зарядку, по опыту зная, что иначе ей обеспечена на весь день головная боль. Хорошая разминка, потом контрастный душ – это ей необходимо. И чашка крепкого кофе. Нет, в этой жизни еще не все потеряно. Некоторые радости остались.

Выбежав из ванной, Инна на минутку задержалась перед зеркалом. Плоский живот, стройные ноги и почти девичья грудь. Попка тоже ничего, еще не опала, круглая и аппетитная. Нет, за фигуру ей не стыдно. Вот только для кого все это? Виктор снова не ночевал дома. Это уже становится правилом. Как только дело доходит до дела, тут же вызывают на работу. Что это за работа такая, просто непонятно!

Инна присела, держа в руках чашку с чудесным ароматным напитком. Вспомнился вчерашний ужин. Так хорошо все шло! Витя пришел довольный, ужин понравился, выпили. Муж похвастался успехом – маньяка поймал. Сволочь такая, женщин на куски рвал! Вот что им женщины так дались? Пусть мужиков рвут! Трахают и рвут! Или режут, там у них не разберешь… Не важно! Зато можно было бы оценить, кто из них круче. А то моду взяли: как что, так сразу слабый пол. Уроды! Монстры какие-то! Монстры… Что это там Витя говорил? Вчерашний маньяк художником оказался? Точно, так и сказал, чудищ рисует!

Инна вскочила и пошла в комнату. Так и есть, дипломат мужа остался на журнальном столике. Может, посмотреть? Витя же сказал, что для нее принес, чтобы посмотрела… А если она уедет в институт, а он приедет и заберет дипломат? Вот и не выполнит просьбу мужа!

Преисполненная сознанием, что действует как примерная супруга, а не как любопытная Варвара, Инна приступила к делу. Щелкнув замками и подняв крышку дипломата, она тут же увидела то, о чем говорил муж.

Альбом с рисунками лежал поверх всех бумаг, и Инна в нетерпении раскрыла его сразу на середине. И тут же в ужасе отпрянула. Инне показалось, что на нее глянул зверь. Нет, это был не просто зверь. Это был ЗВЕРЬ! Или… все же человек? Монстр? Да, пожалуй, это самое точное определение.

Крупный, хорошо развитый, даже, пожалуй, чересчур, человеческий торс, рогатая бычья голова с горящими глазами… Мутант был так красив своей мощью, своей мужской силой, что просто завораживал. Тугие, пересеченные узлами вен ленты мышц перевивали все его восхитительно сильное мужское тело. Особенно впечатляли мускулы спины и шеи, воротником встающие позади гордо вскинутой головы. Художник сумел сделать так, чтобы даже звериная морда казалась красивой и привлекала взор. Возбужденно раздутые ноздри и огнедышащий взгляд налитых кровью глаз говорили… да нет, просто кричали о настоящем мужском желании. Не о том рафинированном, что с цветочками и вздохами, а об истинном, пещерном, таком, от которого женщины теряют голову.

Господи, вот это экземпляр! Такой бы не бросил женщину одну. И не побежал бы прикрывать свою немощь… этой бесконечной работой. Вот для такого и рабыней стать не страшно.

Инна почувствовала, как низ живота наполняется теплом. Черт возьми, она давно уже привыкла сама помогать себе, не ждать же, когда муж найдет время для своих незатейливых ласк… Но боже, это так унизительно! К тому же сейчас, когда Инне пора было выходить, иначе опоздает на очередные занятия, такой прилив желания был ни к чему. Быстро захлопнув альбом, она сунула его назад в дипломат. И уже выходя, в дверях, обернулась… Ее словно что-то остановило. Вернувшись к столу, Инна раскрыла скоросшиватель и вытащила несколько рисунков. Можно было взять и весь альбом, но, как говорится, береженого бог бережет. Неизвестно еще, как наставник отнесется к рисункам, а неприятности Виктору ни к чему…

* * *

Чернову снилась Илса. Она была в тонком черном свитере, плотно прилегающем к телу, и в голубых джинсах. Девушка сидела в старинном кресле с прямой спинкой и читала книгу. Кресло стояло боком, и Олег имел возможность, не тревожа Илсу, вдосталь налюбоваться ее красотой. Хорошая кожа, идеальный подбородок, по-девичьи пухленькие губки и небольшой, правильной формы нос… В очередной раз подтвердилось его давнее наблюдение: если человек по-настоящему красив, то ты каждый раз находишь в нем что-то новое, что-то еще более привлекательное, ускользнувшее от твоего взгляда ранее. Сегодня ты любуешься фигуркой, ножками, грудью, а завтра ты вдруг замечаешь, как прелестно разлетаются ее четко очерченные брови. Проходит время, и тебя умиляет ее маленькая ступня… или нежная кожа и тонкий стан. Ты представляешь ее в нарядах пушкинских времен и влюбляешься в эти белоснежные плечи…

Интересно, что она читает? Если бы это был не сон, Олег спросил бы, он и сам любил книги, и ему всегда было интересно, что предпочитают другие люди. Но во сне спрашивать не хотелось, все равно это же его сон, а не ее, значит, и сниться Олегу будут прочитанные им, а не Илсой, книги. А действительно, какие книги она любит? Фантастику? Детективы? Или классику? Только не любовные романы! Это было бы разочарованием.

Мышцы спины затекли, Олег начал было поворачиваться на бок, но его пронзила такая острая боль, что он, не сдержавшись, застонал. И тут же Илса оказалась рядом с ним. Ее волшебно прохладная рука легла на лоб, и Олегу сразу стало легче. Черт с ней, с этой болью, лишь бы сон не кончался! Хотелось пить, но Олег решил перетерпеть, чтобы не спугнуть чудесное видение. Однако его пересохшие губы сами пошевелились, и это не ускользнуло от внимательного взгляда заботливой сиделки. Девушка вышла из комнаты и тут же вернулась с чашкой в руке.

– Пей, это тебе поможет, – услышал Олег ее теплый грудной голос. Такой родной, такой желанный! – Давай я тебе помогу подняться…

– Какой сон хороший… – пробормотал Олег еле слышно и тут же испугался: вдруг он проснется и окажется в камере?

Видимо, эта мысль отразилась на его лице.

– Олег, все хорошо, – ласково, как маленькому ребенку, сказала Илса. – Я объяснила маме, что ты друг и я…

Маме? А при чем здесь мама? Следователь не послушает никакую маму… Ишак твердолобый! Он уже вынес свой приговор, и теперь его ничто не убедит, что Олег не убивал Карину… Господи, Карина! Как же он забыл о трагедии! Наверняка Илса уже знает о ней!

– Олег, ты меня слышишь? – Погруженный в свои мысли, Олег не сразу услышал голос Илсы. – Олег, ответь!

– А разве… я не сплю? – удивился он.

Илса, отпаивая Олега настоем из неизвестных ему трав, рассказала, как они с мамой перепугались, когда ночью кто-то его привез и, позвонив в дверь, убежал. Мама долго не решалась открыть. Когда же они наконец набрались смелости и выглянули в коридор, то, увидев окровавленное лицо Олега, сидевшего, прислонившись к стене, не сразу узнали его. А узнав, еще больше испугались. Точнее, испугалась Илса. Алла Рихардовна, наоборот, словно бы напрочь забыла свою нелюбезность, выказанную при первом знакомстве. Она так рьяно взялась оказывать помощь, что Илсе почти ничего делать не пришлось.

– Подожди, я что-то не понял! Так я у вас дома? – растерянно проговорил Олег, озираясь.

– Ну конечно! – Илса засмеялась. – А ты думал где?

– Я вообще ничего не думал, – ответил Олег. Он был ошеломлен, – Мне казалось, что я сплю. Но как я оказался здесь?

Теперь настал черед удивляться Илсе.

– Это ты у меня спрашиваешь? И вообще, может, ты объяснишь, что с тобой произошло?

У Олега перехватило дыхание, он чувствовал себя так, будто земля ушла у него из-под ног и он летит в бездонную пропасть. Он тоже ничего не помнил! Помнил, как проспал, помнил, как его арестовали, помнил, как били – такое вряд ли забудешь… А вот как он оказался на свободе, и не просто на свободе, а здесь, у Илсы…

Черт, сейчас он был готов оказаться где угодно, только не здесь! Ведь ему придется поведать хозяевам обо всем, что с ним произошло, а как он расскажет о Карине? О ночи с ней, о том, что его подозревают в ее убийстве? На том основании, что… Нет, лучше назад в камеру.

В камеру? Знать бы еще, как он из нее вышел! А может, это ребята подсуетились? Нет, тогда бы они его и встретили. И уж точно сюда бы не привезли.

– Так ты совсем ничего не помнишь? – спросила Илса, нарушив затянувшееся молчаниею

– Мне нужно позвонить, – сказал он. – Игорю или Лешке… Может, они что-то слышали. Девушка кивнула:

– Хорошо, я сейчас принесу телефон. Правда, не знаю, хватит ли шнура…

Номер Алексея не отвечал. И в этом Олегу повезло – телефон друга уже был поставлен на прослушивание. Взрывы домов, расчлененка, погром и массовый побег, во время которого было убито несколько милиционеров, – это ли не повод для того, чтобы ФСБ взяло под пристальный контроль всех, кто имел хоть какое-то отношение к Чернову. То, что адреса Илсы и ее номера телефона не оказалось в списках, объяснялось просто она и ее мать только недавно вернулись в Москву, и об их знакомстве с Олегом еще никто не знал. Когда позвонил Олег, Алексей Тарасов был на допросе, Вера ушла на работу, дома никого не было. Не дозвонившись до Лешки, Олег набрал рабочий телефон Игоря Нефтяная компания, в которой тот работал, находилась под высокой «крышей», и без особого разрешения прослушивать рабочее место Смолы не стали – с этим Олегу тоже повезло.

– Слушаю вас! – Смоленский всегда так отвечал на звонки.

– Здравствуй, Игорь.

– Олег?! – По голосу чувствовалось, то Игорь не ждал его звонка.

– Что, удивлен? – спросил Чернов. Что-то в голосе Игоря ему не понравилось.

– Ну еще бы! – закричал Игорь. – Про тебя здесь такое говорят! Лешка сейчас у них на допросе. Меня, наверное, тоже вот-вот вызовут. Верке уже звонили, просили прийти.

– У кого у них?

– Ну, у этих… что, сам не понимаешь?

– Игорь, кончай, толком скажи, мне не до загадок, – сердито проговорил Олег.

– Да я точно не знаю. – В голосе Игоря звучала растерянность. – Может, в прокуратуру, а может, в ФСБ…

– Что? ФСБ? – оторопело переспросил Олег. – Ты в своем уме? При чем здесь они? Ты еще ГРУ вспомни! Или СВР!

– Я не знаю, но думаю, когда громят отделение милиции, то это вполне в их компетенции, – сказал Игорь. Чувствовалось, что он напуган. – Понимаешь теперь, при чем здесь они?

Олега охватило странное ощущение, будто он бредет в зыбком тумане. Налет на милицию? Какой налет, какая милиция? О чем идет речь? И какое отношение это имеет к нему?

– Игорь, подожди! Ты о чем говоришь? Это я, твой друг Чернов. Я о своих делах спрашиваю. При чем здесь все, что ты наговорил? – Олег вконец растерялся. Он ничего не мог понять. Игорь что, с ума сошел? Или, может, выпил? Или просто разыгрывает? Бред какой-то!

– Как о чем? – Игорь был сердит и обижен. – Да ты телевизор включи, там весь день про тебя говорят. Про тебя, про Карину. Говорят, при нападении на отделение милиции было использовано то же оружие, что и при убийстве…

– Подожди, какое нападение?! Ты что, пьян? – вспылил Олег. – Нет, извини, я не хотел… Прости, у меня полный сумбур в голове. Игорь, я тебя прошу, расскажи все подробно.

– Сначала скажи, что произошло с Кариной? – потребовал Смоленский. – Ты спал с ней?

– Да! Но она… – Олег посмотрел на застывшую в кресле Илсу. Их глаза встретились. И Чернов увидел в них столько терпеливого ожидания, когда же он наконец все ей объяснит, столько предчувствия беды, что смешался и не стал продолжать дальше.

– Я не делал того, что мне приписывают, – сказал он больше ей, чем Игорю.

– Олежек, мы в этом не сомневаемся, – откликнулся Игорь. – Вчера, когда Лешка рассказал, что тобой интересовались из милиции, мы оба решили поехать и разобраться, в чем тебя обвиняют. К тебе нас не пустили, но удалось выяснить, что они тебе… инкриминируют. Ну, в общем, мы им не поверили, но шансов вытащить тебя под подписку не было. Решили, что с утра займемся поисками адвоката… А ночью… почти утром менты приехали к Тарасу домой, искали тебя. Спрашивали, к кому еще ты мог поехать, но ни Лешка, ни Вера не сказали ничего. Даже обо мне промолчали, хотя вполне могли, я же не при делах… Ой, Олег, не подумай, я просто не так выразился. Короче, Тараса вызвали на утро… Думаю, что скоро за мной приедут, поэтому не спрашиваю, откуда ты звонишь.

– Игорь, клянусь, я не делал этого… Ну, в чем меня… – Олега снова охватило чувство нереальности происходящего, как будто продолжался какой-то нескончаемый кошмар. – А что ты говорил про отделение милиции?

– Олег, а как ты оказался на свободе? – вопросом на вопрос ответил Смоленский. – Я не спрашиваю подробностей, одной фразой… Бежал, отпустили, откупился…

– Чем? У меня денег-то… – Олегу вспомнились радостные лица милиционеров, когда они выворачивали его карманы. Хотя это были лишь жалкие остатки – большая часть денег исчезла еще до изолятора. Наверное, вытащили, когда он был без сознания. – Все, что заработал с твоей помощью, менты забрали. Нет, если бы удалось откупиться… Знаешь, после допросов я…

Олег бросил взгляд на Илсу. Хотя он понимал, что девушка наверняка видела на нем следы побоев, признаваться в том, что его били, не хотелось. Как это унизительно…

– Короче, я в камеру попал в таком состоянии, что толком не помню, что дальше было, – сказал он. – Даже как к… сюда, откуда звоню тебе, как попал, не помню.

– Олег, дружище, то, что ты говоришь, еще больше ухудшает твое положение, – с испугом проговорил Игорь. – Там милиционеров перебили. И так же, как Карину. Тем же способом. Порубили на куски. Последним Карину видел ты. Чтобы так разрубить, нужно иметь силу и оружие, все это у тебя есть. И в обоих случаях ты замешан…

– Значит, и ты мне не веришь? – вспылил Олег. – Я же говорю тебе – я не делал этого! Ни ее, ни ментов я не убивал! Но раз ты считаешь…

– Я, Тарас и Вера, может быть, единственные, кто тебе верит, – с обидой в голосе ответил Смоленский. – Весь день телевидение говорит о том, что… Вот черт! Олег, быстро говори, что я могу сделать для тебя, кажется, приехали за мной… Внизу две «волги» подъехали.

– За тобой? – Олег посмотрел на Илсу. Не хватало еще и ее подставить. – Слушай, на тебя у них все равно ничего нет, отпустят… Игореха, мне нужна твоя помощь.