Текст книги "Секретный дневник русского олигарха"

Автор книги: Саша Нерозина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9
Искусство копать

28 октября 2009 г. Лондон

Подходя к офису, Келли доедал свой сэндвич с курицей. Еще только начало рабочего дня, но он на ногах уже с шести утра после короткого четырёхчасового сна. Он начал следствие по делу смерти Абрама Галинского и знал, что руководство ждёт от него скорых результатов. Дожёвывая на ходу последний кусок, он выкинул салфетку в мусорный ящик и, пройдя стеклянные двери на первом этаже, ускорил шаг, зная, что опаздывает на встречу с Люси.

Его босс Люси Грин, начальник главного следственного управления Нового Скотланд Ярда, была умной и проницательной женщиной, уважаемой всеми коллегами и подчинёнными. Она представляла собой породу высокопрофессиональных, дотошных и справедливых детективов на руководящем посту и одновременно была, пожалуй, самой жёсткой и принципиальной из всех женщин, которых Келли доводилось встречать в полиции.

– Можно? – Келли заглянул в дверь офиса Люси.

Люси сидела за своим большим дубовым письменным столом, по обе стороны которого стояли стеллажи из матового стекла, набитые книгами и папками с документами. Несмотря на солидный размер своего кабинета, Люси всегда умудрялась держать его в абсолютной чистоте и полном порядке. Чистенькая-гладенькая Люси, как её назвал кто-то из коллег, была одета в один из своих многочисленных и похожих друг на друга костюмов. На этот раз это был светло-серый брючный комплект, гармонирующий с её почти белыми волосами, гладко зачёсанными за уши.

– Входи. Это что, майонез на твоей щеке, Келли? – Люси сморщилась. – Вытри лицо, ради бога. – Было совершенно очевидно, что Люси была не в лучшем настроении. – Ты, между прочим, опоздал на пять минут. Садись.

– Доброе утро. – Келли сел за стол напротив Люси и улыбнулся ей. Люси была не только его боссом, но и близким другом, поэтому Келли прекрасно знал, как себя вести, когда она не в духе. – Всё нормально? – спросил он.

– Вот это… – Люси подняла со стола одну из газет и потрясла ею сердито в воздухе, – .выворачивает мои мозги наизнанку. Смерть Галинского на первой странице каждой газеты. Ты можешь себе представить, какое давление на нас оказывают сверху, чтобы ускорить следствие. – Она бросила газету обратно на стол. – С шести утра мне звонят сверху. Всякие кретины чиновники, которые никогда в жизни не занимались следовательской работой, уверены, что могут давать мне указания, как вести это дело. Ты бы слышал, какие идиотские советы я получила.

– Да как эти негодяи только посмели? – подшутил над ней Келли.

– Я не собираюсь прогибаться и менять свой стиль работы! – сказала Люси, явно игнорируя шутку Келли. – Мы будем расследовать смерть этого хмыря так же, как расследовали бы любое другое уголовное дело, с предельным профессионализмом.

– Смерть хмыря? – Келли рассмеялся. – Я так понимаю, Галинский тебе не по вкусу?

– Он был шутом! – ответила Люси раздражённо. – Все эти многочисленные скандалы, особенно те, что связаны с его внебрачными связями с несовершеннолетними любовницами, прекрасно определяют его суть – хмырь, да и только. Он должен был давным-давно сидеть в тюрьме, и только его связи в высоких кабинетах, его деньги, а также нападки на политику России, которые, очевидно, всех здесь устраивают, обеспечивали ему свободу. Как только мы закончим это дело, я не желаю даже упоминания имени этого развратника в этих стенах.

Люси встала и подошла к окну. Прислонившись к стеклу, она посмотрела на улицу, где серое небо словно опустилось на крыши домов, давя на город своей пасмурностью. В такие дни всё казалось блёклым: и торопливо проходящие по улицам люди с зонтиками в руках, и машины на дорогах, которые даже днём ездят с включёнными фарами, и даже всеми любимые лондонские двухэтажные автобусы, красный цвет которых в солнечную погоду выглядит таким ярким и радостным. Мрачное настроение осенней погоды отразилось и в глазах Люси.

Келли знал, что тема внебрачных похождений была особенно щекотливой для Люси, так как её собственный супруг изменил ей с молодой особой, что привело к их разводу. Были, конечно, и другие поступки, которые Люси считала низменными, однако неверность и предательство находились на первом месте.

– Так мы и поступим, Люси. Мы раскроем дело и забудем о Галинском раз и навсегда. Ну что, побывал я в Рубиновом имении, как ты знаешь, – Келли успешно перевёл разговор в рабочее русло, – и у меня появились некоторые предположения о том, как он был убит.

– Ну рассказывай, не тяни.

– В доме оказался люк, спрятанный в полу комнаты-сейфа и выходящий прямо в подвал. Этот люк соединяет два уровня дома, и я думаю, что им как раз-то и могли воспользоваться. Я убежден, что кто-то пронёс тротил именно через этот люк, и скорее всего этот человек был из приближённых к Галинскому кругу.

– У тебя что же, и подозреваемый есть? – спросила Люси, приглаживая свои короткие белые волосы. Этот её жест был хорошо известен всем её коллегам, он означал, что Люси заинтересовалась. – Или подозреваемые?

– Пока нет. Вокруг Галинского крутились одни и те же люди, которые ещё и друг с друга не спускали глаз. Даже телохранители ходили парами. Единственный человек, который был без присмотра, это Амир, начальник охраны, но мне кажется, что он вне подозрений. Я могу ошибаться, конечно, но я не верю, что Амир как-то причастен к смерти Галинского. У меня сложилось впечатление, что он был ему по-настоящему предан.

– Так как же мы всё-таки вычислим тех, кто грохнул Галинского? – Люси вернулась к своему столу и уселась в кресло.

– У меня есть кое-какие идеи, – призадумавшись, ответил Келли. – Во-первых, взрыв был произведён профессионально, поэтому я думаю, что здесь замешан кто-то из охраны. Я уже допросил всех; все они бывшие моссадовцы, и их не так-то просто будет раскусить. Кто бы это ни сделал, он просто так не выдаст себя. Я надеюсь, что только какая-нибудь допущенная ими ошибка может вывести нас на след. Наши криминалисты работают, но пока без особого результата. Я был в подвале, там всё покрыто толстым слоем пыли. Однако я подозреваю, что кто-то был там недавно и пользовался люком, чтобы попасть в комнату-сейф, после чего перезапылил все поверхности, чтобы спрятать улики и создать видимость того, что помещением давно не пользовались.

Безусловно, это очень умный и технически грамотный человек. Эксперты, кстати, взяли отпечатки пальцев и образцы ДНК у всех работников Рубинового имения.

– Хорошо. Нам придётся ещё раз опросить всех.

– Я уже назначил всем им на полдень. Я думаю, что опрос займёт несколько часов.

– Я, пожалуй, смогу присутствовать на допросе, – Люси мельком взглянула в свой график работы. – Полдень, ты сказал? Отлично.

– Вот и замечательно. Ты у нас – ас, для тебя люди как открытая книга.

Келли обрадовался тому, что Люси будет присутствовать во время разговора со свидетелями; она была не хуже детектора лжи. Люси действительно имела дар читать язык жестов у людей и чувствовать, когда они лгут, что было весьма полезно в её профессии.

Ещё некоторое время Келли и Люси обсуждали отдельные детали дела и стратегию предстоящего допроса свидетелей. Сразу после этого Келли отправился на встречу с экспертами, работающими в его команде. День обещал быть долгим, но Келли это нисколько не смущало. Для него, истинного сыщика, копаться в уликах, анализировать показания свидетелей, сопоставлять мельчайшие детали и находить ответы на многочисленные вопросы было частью любимой работы.

Глава 10
РК

28 октября 2009 г. Лондон

Я продолжала читать дневник Галинского с большим интересом. Каждая страница давала мне новую информацию о нём. Галинский явно не был очень эмоциональным человеком, шёл напролом, наперекор всем правилам, стремясь достичь своей цели любыми способами. Обычно люди заводили секретные дневники для того, чтобы записать в них свои скрытые чувства, мысли, мечты, заботы и страхи. Дневник же Галинского напоминал скорее план действий, в котором он определял свои цели, устанавливал эффективные способы их решения и оценивал достигнутые им результаты, если они были. Хотя в дневнике и встречались некоторые мысли и замечания, большая часть записей относилась к его планам действий и схемам.

Было также очевидно, что Галинский не доверял никому, даже собственному дневнику, который явно был предназначен только для его глаз. Некоторые из его записей были предельно просты и ясны, другие были закодированы, и было трудно понять, о чём они, а третьи содержали только группы цифр и букв и вовсе не поддавались расшифровке. Главным образом, я была заинтригована записями, которые, как я и предполагала, скрывали в себе самые важные секреты Галинского.

ДНЕВНИК *** 18 августа 1992 г.

…Успех в Карелии… Встреча с РК. Перспективнейший молодой человек. 100 % изумруд, 100 % гений, 100 % чистый, 100 % порядочный – невероятная редкость. Заполучить его как можно скорее!..

ДНЕВНИК *** 2 сентября 1992 г.

…Послать Мистера Z в Карелию с планом получить РК. Заполучить РК во что бы то ни стало. Нельзя терять такой самородок…

В который раз я была озадачена этими кодовыми обозначениями. Прокручивая в голове различные варианты, я предположила, что РК предположительно мог быть Ролан Карбанович, один из молодых олигархов, появившийся на большой арене в конце 90-х годов и теперь живший между Москвой и Лондоном. Насколько я знала, перед переездом в Москву в 90-х Ролан Карбанович жил в Карелии, где и начался взлёт его политической карьеры, которую он неожиданно для всех бросил, полностью переключившись на бизнес. В это же время он вступил в какие-то серьёзные коммерческие дела с Галинским, которые, однако, спустя несколько лет привели к разрыву их отношений из-за разногласий по поводу распределения прибылей. Всем было известно, что Галинский и Карбанович с тех пор стали заклятыми врагами и все ещё продолжали судиться друг с другом в английских судах. Более того, в апреле 2010 года в Лондоне в Королевском Высшем Суде должно было состояться сенсационное слушание – дело о трёх миллиардах долларов, которые Галинский и Карбанович никак не могли поделить между собой. Так было ли РК кодовым именем Ролана Карбановича? Как Галинский его заполучил в 1992 году?

14 августа 1992 г. Карелия, Россия

Ролан не мог припомнить столь острого ощущения счастья, которое он испытывал в этот момент. Сегодняшний день стал самым знаменательным днём в его жизни, в этом он был абсолютно уверен. Именно сегодня его единогласно выбрали лидером недавно созданной политической партии «Новое Поколение», которая представляла интересы молодёжи Карелии. В быстро меняющееся время в России, когда новые веяния стали неотъемлемой частью жизни, «Новое Поколение» стало партией, несущей в себе идею вытеснения старых бюрократов молодыми и прогрессивными умами, свободными от коррупции, взяточничества и других пережитков советского строя. Ролан Карбанович был ярчайшим представителем этого нового общества и был хорошо известен и уважаем среди своих идейных соратников. Результаты выборов и его назначение лидером партии были оглашены под бурные аплодисменты нескольких тысяч членов «Нового Поколения» на церемонии, состоявшейся на центральном городском футбольном поле при поддержке местного футбольного клуба.

В тот день Ролан даже не мог предположить, что жизнь его круто переменится и что в скором будущем он и сам станет владельцем одного из европейских футбольных клубов. Сегодня же, стоя под овациями своих соратников, Ролан думал совсем о другом.

Как и большинство новоявленных молодых и слегка наивных политиков, Ролан мечтал сделать мир лучше и свято верил, что сможет воплотить свои мечты в жизнь. Впереди было много планов и надежд, столько доброго и правильного хотелось совершить для своей страны и людей, даже если это и означало долгую и трудную работу. Тогда Ролана это нисколько не пугало; в двадцать шесть лет его жизнь только начиналась, и в нём было предостаточно энергии и оптимизма, чтобы идти к своей цели и вести за собой свою партию.

Единственное, что омрачало этот день, была война в Абхазии и вторжение на ее территорию грузинских военных отрядов. Предпосылкой послужили политические конфликты в Грузии после распада СССР, перешедшие в фазу открытого вооружённого противостояния как внутри самой Грузии, так и с Абхазией и Южной Осетией. Ролан не только искренне верил в то, что войны, межгосударственные и междунациональные конфликты когда-нибудь исчезнут раз и навсегда, но и в то, что сам он тоже приложит все силы для достижения этой цели.

Личная биография Ролана была, что называется, показательной. Он вышел из благополучной и дружной семьи и поддерживал близкие отношения со своим родителями и младшей сестрой. Его отец был школьным учителем химии, а мать работала заведующей библиотеки; жили они скромно и честно. Будучи окружённым людьми, чей интерес к знаниям и саморазвитию был превыше всяких материальных благ, Ролан с раннего возраста формировался как думающая личность, не зависящая от предрассудков, догм и не стремящаяся к деньгам. Это также повлияло на его желание учиться и его невероятную трудоспособность, позволившую ему достичь академических высот.

Но достиг он их не только с помощью труда; Ролан был талантливейшим математиком, что называется от Бога. Победитель многочисленных союзных математических олимпиад в школьные годы, он с лёгкостью защитил кандидатскую по высшей математике в свои двадцать два, что не ускользнуло от внимания местной бизнес-элиты, выискивавшей молодые таланты.

Его знания, трудоспособность и высокие моральные устои делали Ролана вожделенной приманкой для местных крутых, которые пытались заполучить его, суля ему большие деньги и обещая безбедное существование. Но ни у кого из них не было и малейшего шанса, Ролан отвергал все предложения без колебаний. Он видел своё будущее в беззаветном служении своему народу, а не в материальном обогащении. Позже, спустя многие годы, Ролан будет вспоминать себя молодым с гордостью и даже почитанием, но в то же время не без чувства сожаления и острого сознания потери самого важного. Время и сложившиеся обстоятельства повлияли на судьбу этого рыжеволосого мальчишки, резко и неожиданно поменяв ход его жизни.

18 августа 1992 г. Карелия, Россия

Талантливый оратор определяется рядом необходимых качеств и характеристик. Первое и самое главное – это его вера в свои идеи, второе – способность понимать и чувствовать своего слушателя, третье – харизма и шарм, четвёртое – манеры и тон голоса, и пятое – убедительность и почти гипнотизирующий язык жестов. Всё это Ролан продемонстрировал с лёгкостью, когда выступил с речью перед аудиторией из почти ста известных политиков и бизнесменов на ужине, организованном региональным Кабинетом Министров в его честь. Даже присутствие прессы и некоторых столичных шишек не смутило его нисколько. Всем было очевидно, что этот молодой рыжеволосый парень был неординарной, талантливой и яркой личностью с большим будущим, и многие видели в сегодняшнем вечере возможность познакомиться с ним ближе.

Ролан любезно общался со всеми гостями, стараясь никого не обделить своим вниманием. Многих присутствующих он знал в лицо, о других был наслышан, и хотя ему категорически были чужды взгляды и убеждения некоторых из его собеседников, умение общаться с людьми, несмотря на различия в мировоззрении и даже личную неприязнь, было необходимо любому политику, и Ролан это прекрасно понимал.

Но у мероприятий такого рода были и большие плюсы – неожиданные встречи с интересными и, как правило, недоступными людьми. Для Ролана одним из таких оказался Абрам Галинский, с которым его познакомил на ужине один из региональных министров. Ролан тут же проникся симпатией к Галинскому; его незаурядность, потрясающий ум, чувство юмора и лёгкость в общении, которую он продемонстрировал, несмотря на свой высокий статус, притягивали как магнит. Ролан даже поймал себя на мысли, что ему хочется быть похожим на него, плюс ко всему Галинский внешне здорово смахивал на его отца.

Ролан и Галинский долго говорили о будущем Карелии, натуральных ресурсах региона, а также о положении в стране в целом и политическом климате в ней. Несмотря на солидную разницу в возрасте и статусе, они искренне понравились друг другу и с удовольствием провели остаток этого вечера за беседой. Галинский даже предложил Ролану перебраться в Москву, чтобы работать вместе, но к своему огорчению получил отказ, хотя Ролан и пообещал подумать над этим заманчивым предложением.

А на следующий день Галинский принял приглашение отужинать у Ролана дома в кругу его семьи. Несмотря на свою занятость и плотный график, Галинский прибыл к Ролану без опозданий и привёз с собой угощения – шампанское и чёрную икру к домашним блинчикам, которые настряпали мать Ролана и его сестра Анна. И хотя такие роскошные гостинцы были весьма непривычными в их скромном доме, это никак не отразилось на домашней и простой атмосфере за ужином, и Галинский с лёгкостью был принят Карбановичами как свой. За весь вечер они ни разу не заговорили о политике и не затронули никаких других серьёзных тем, а просто болтали о жизни, делились воспоминаниями и травили анекдоты.

Отношения между двумя мужчинами крепли день ото дня, и через неделю, когда Галинский возвращался домой в столицу, они уже считали себя добрыми друзьями. Перед расставанием они договорились держать связь, а ещё Галинский взял слово с Ролана, что тот без промедления и раздумий свяжется с ним, если ему что-нибудь понадобится.

Глава 11
Нежданно-негаданно

3 сентября 1992 г. Карелия, Россия

Время шло к полуночи, когда наконец закончился очередной бизнес-ужин. Различные мероприятия и особенно поздние ужины стали неотъемлемой частью жизни Ролана, и хотя ему совсем не импонировал такой стиль жизни, он понимал, что без этого уже не обойтись. Его календарь до отказа был заполнен встречами, с помощью которых любой начинающий политик заводил полезные для его деятельности связи.

Швейцар проводил Ролана от дверей ресторана к такси, ожидающему его у входа, и, получив чаевые, раскланялся и вернулся обратно к двери. Ролана раздражали все эти церемонии, но и с этим ему приходилось мириться. Он уселся на заднее сидение и взглянул на часы; было уже слишком поздно. Он понял, что опять попадет домой, когда родители и Анна уже будут спать. То обстоятельство, что они проводили всё меньше и меньше времени вместе, становилось проблематичным для всех членов семьи, особенно для Анны.

Анна, которая была на три года младше Ролана, имела склонность вести себя как маленький капризный ребёнок, особенно когда происходящее вокруг неё не соответствовало её собственным желаниям. Она никак не могла смириться с тем, что в последнее время Ролан частенько отсутствовал на семейных ужинах и вообще перестал проводить время с семьёй, что вызывало в нем сильнейшее чувство вины. Ролан сильно переживал это обстоятельство и страдал от того, что не мог уделить своей любимой сестре больше времени. Они с самого раннего детства были довольно близки, и Ролан давно взял на себя роль защитника, опекуна и доверенного лица своей сестры, к чему он относился весьма серьёзно.

Взглянув на часы ещё раз, Ролан подумал, что хотя бы обратный путь к дому будет не таким уж долгим. Ресторан, в котором он присутствовал в этот вечер на ужине, находился за чертой города, недалеко от его дома. Дом этот его отец построил своими руками много лет назад, он находился в пригороде в лесной полосе с дюжиной других домов по соседству. Ролан вырос в этом доме и любил его незамысловатый деревенский стиль и простор, чем не могли похвастаться квартиры в городских многоэтажках. Ролан уже давно решил, что останется жить в этом доме до тех пор, пока не женится, и даже после этого он предполагал, что родительский дом навсегда останется для него дорогим и любимым семейным пристанищем. Чувствуя накатившую на него усталость, Ролан прикрыл глаза и тут же задремал. Он был примерно в полукилометре от дома, когда водитель такси неожиданно со всей силы надавил на тормоза, отчего машину дёрнуло и Ролан немедленно проснулся.

– Что случилось? – крикнул Ролан водителю и выглянул в окно, где увидел милицейскую машину, блокирующую проезд.

Поначалу он не понял, что происходит, но уже через мгновение за спиной размахивающего руками милиционера Ролан увидел высокое пламя пожара, взвившееся вдалеке на горизонте, как раз в том районе, где находился его дом. Ролан не мог поверить своим глазам. Не раздумывая ни секунды, он выскочил из машины и с бешеной скоростью помчался в направлении огня. У милиционера, которому был отдан приказ никого не пускать за пределы кордона, не было ни малейшего шанса его остановить. Он что-то крикнул Ролану вслед, но тот бежал вдоль рощи так быстро, как никогда ещё не бегал в своей жизни. Уже через минуту он добежал до дома, вернее до того, что от него осталось, и замер как вкопанный.

Стоя на газоне, который ещё утром выглядел ухоженным, Ролан, полный отчаяния, увидел охваченный огнём и клубами чёрного дыма свой родной дом, окружённый пожарниками, тщетно пытающимися погасить пожирающее его пламя. Скрежет и треск, смешанные со звуком шипящей воды, льющейся под высоким давлением, создавал жуткий оглушительный резонанс. Словно в замедленной съемке Ролан с болью в сердце наблюдал, как его дом таял у него на глазах. Вдруг он будто очнулся от транса, в панике подбежал к ближайшему пожарнику и схватил его за рукав.

– Где моя семья? Где они? – закричал он истошным голосом как сумасшедший, при этом неистово тряся пожарника за рукав. – Где они, ради бога?

– Да живы они, живы. – Пожарник резким движением освободил свою руку от захвата Ролана. – Успокойся, парень. «Скорая помощь» увезла всех троих в ближайшую больницу.

Двадцать минут спустя Ролан уже был в больнице. Забежав через центральную дверь приёмного корпуса, он прямиком поспешил в отделение скорой помощи. Там, посреди клинических белых стен и яркого освещения, он увидел своих родителей, живых и невредимых, сидящих на скамейке, держась за руки. Заметив Ролана, оба вскочили на ноги и поспешили ему навстречу. Ролан обнял их с большим чувством облегчения, и только когда он увидел красные заплаканные глаза матери, понял, что что-то не так.

– Где Анна? – спросил он.

– Аннушка плоха, мой мальчик, – сказала его мать и заплакала, уткнувшись лицом в его плечо. – Врачи пытаются реанимировать её.

– Что с ней, мам? Она обгорела? – спросил Ролан испуганно.

– Обгорела, но не так страшно, – продолжил отец, крепко прижав к себе жену. – Она надышалась угарным газом и к тому же при падении сильно ушибла голову. Она в коме, сын. Врачи делают всё, что могут, чтобы спасти её.

– Что? – Слёзы брызнули из глаз Ролана. – Я должен увидеть её немедленно. – Ролан повернулся к двери с надписью «Для персонала» с намерением пройти внутрь, но отец остановил его.

– Ты ничем не сможешь ей сейчас помочь. Врачи делают всё необходимое, не стоит им мешать. Нам всем нужно успокоиться и ждать, – отец сказал спокойным уравновешенным голосом.

– С ней всё будет в порядке, правда? – спросил Ролан с мольбой в глазах.

– Конечно, сын. Наша Аннушка – боец, ты же сам знаешь. Ну что для неё какая-то там кома? Пустяк!

4 сентября 1992 г. Карелия, Россия

Ролан проснулся от лёгкого прикосновения чьей-то руки. Открыв глаза, он увидел улыбающуюся голубоглазую медсестру.

– Вы опять заснули на стульях; вам бы домой пойти отдохнуть, – сказала она с теплотой в голосе.

– Есть какие-нибудь новости? Как она? – спросил Ролан в надежде услышать что-нибудь хорошее.

Медсестра отрицательно покачала головой.

– Нет пока. Но я уверена, что она очень скоро проснётся, – сказала она с оптимизмом. – А вы в самом деле шли бы домой. Ну зачем вам здесь на стульях мучиться? Идите, поешьте нормально, примите душ, отдохните, а завтра утром приходите, тем более что и доктор сказал, что позволит вам увидеть её завтра. Представьте, она проснётся, а вы такой чистый, свежевыбритый, ей приятно будет на вас посмотреть.

Молоденькая медсестра подбадривающе похлопала его по плечу.

– А то прям смотреть на вас тошно, уставший вы шибко. Уж почитай двадцать часов здесь ожидаете.

Ролан и сам понимал, что ему было необходимо отдохнуть. Никто не мог знать наверняка, когда Анна выйдет из комы. Согласно мнению доктора, это могло произойти совсем нескоро. Ролан подумал, что, пожалуй, ему пора отправиться домой и вернуться наутро, как и посоветовала ему медсестра.

– Хорошо, сдаюсь, ваша взяла, – чувствуя признательность за её заботу, Ролан улыбнулся медсестре, но тут же почувствовал тоску и боль, увидев её рыжие волосы, выглядывающие из-под белой шапочки: они были точно такого цвета, как у Анны.