Текст книги "Секретный дневник русского олигарха"

Автор книги: Саша Нерозина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я слушала Наталию с открытым ртом. Всё, что она рассказывала про способности человеческого ума, было чрезвычайно интересным для меня. Наталия явно была очень образованной и начитанной, и всё же мне не давала покоя мысль о том, что за этим всем кроется что-то ещё. И вот тогда я решилась задать Наталии вопрос, ответ на который мне страшно хотелось знать:

– Наталия, а это правда, что вы работаете на КГБ?

К моему удивлению, Наталия ответила сразу и без колебаний.

– Правда, – сказала она и улыбнулась.

Даже в том своём юном возрасте мне было хорошо известно, что на тему КГБ лучше вовсе не говорить с посторонними. Я выросла в то время, когда политика и строй нашего советского общества если и обсуждались, то только шёпотом и на кухне с самыми близкими людьми.

Мои родители были типичными шестидесятниками; их молодость пришлась на времена так называемой «оттепели», когда самопоиск и самовыражение уже не карались смертной казнью или ссылкой. С раннего детства я проводила много времени в обществе интереснейших людей. Никогда не забуду бородатых интеллектуалов и просто ярких, светлых и умных мужчин и женщин, коротавших долгие вечера за нашим небольшим, но очень вместительным кухонным столом. Горячие дебаты, в которых обсуждались политика, наука, авангардное искусство, внезапно сменялись игрой на гитаре, песнями, чтением поэзии и прозы. А ещё смех. Его было очень много. Шутки, анекдоты и чистой воды хулиганство присутствовали всегда и неизменно. И, конечно же, излюбленные анекдоты на тему руководства коммунистической партии и КГБ. Но я знала, что все эти разговоры и шутки не выходили за пределы дома; такие уж были времена.

– А ты смелая девчонка, – сказала Наталия. – Не побоялась, спросила прямо в лоб.

– Значит, вы следите за всеми нами? Интересно, с какой целью?

Я пошла, что называется, ва-банк. Почему-то Наталия не внушала мне ни страха, ни беспокойства, что тоже было ею стратегически запланировано, о чём я догадалась опять-таки только со временем.

– Следим? Ну, это не совсем верная формулировка. Просто наблюдаем за тем, чтобы не происходило никаких неприятных казусов. Многие находятся за рубежом первый раз и могут какие-нибудь глупости натворить, а имидж советского человека нам всем нужно беречь.

Я уже тогда знала, что это была только часть того, чем занималась Наталия во время этих заграничных поездок. Её главной целью было выявление потенциальных так называемых перебежчиков, которые могли податься на Запад.

– Наблюдение, слежка – по-моему, это одно и то же, – сказала я со всезнающим видом.

– Одного наблюдения в любом случае недостаточно, – продолжила Наталия, не обращая внимания на мой комментарий. – Информацию о любом человеке ещё нужно проанализировать, с тем чтобы сделать соответствующие выводы. Для меня – это самая интересная часть моей работы, когда необходимо поднапрячь серое вещество.

– Ну, и что это даёт?

– Это даёт мне знание, что в свою очередь является величайшей силой. Ну вот, например, я про тебя многое знаю, а следовательно, если мне понадобится, я могу использовать это в своих интересах.

– Ну и что же вы про меня знаете?

– Хорошо, описывать твой характер я не стану, а расскажу тебе всякие разные детали о тебе. Ты играешь на музыкальных инструментах; спишь обычно на левом боку; ты – папина дочка; друзья твои в своём большинстве – мальчишки; ты недовольна своим носом и коленками; обожаешь животных; ты – правша, но пытаешься овладеть так же хорошо и левой рукой; ты подкладываешь вату в свой бюстгальтер для зрительного увеличения груди; ты – любительница звонить незнакомцам; ну что, стоит продолжать или достаточно? – Наталия звонко засмеялась.

В моём понимании весь вид Наталии, её женственные манеры, тонкий голос, весёлый смех и лёгкая позитивная аура никак не сочетались со стереотипным имиджем работников КГБ. Я представляла их сухими, жёсткими и почему-то весьма непривлекательными физически. Наталия была абсолютной противоположностью этому образу и потому казалась мне очень симпатичной.

– А откуда вы знаете, что я люблю спать на левом боку? – спросила я, посмотрев на Наталию с вызовом.

– Это самое лёгкое, Сашенька. За последние пять дней, что мы провели вместе, я видела тебя по утрам за завтраком, и каждый раз на твоей левой щеке я замечала следы от подушки. – Она улыбнулась по-доброму.

– А трудно наблюдать других, оставаясь незамеченной?

– А знаешь что, не хочешь сама попробовать? – неожиданно предложила Наталия.

– Что, шпионить, что ли? – спросила я удивлённо.

– Я предлагаю тебе попробовать, чтобы самой понять, легко это или нет. Возьмём, к примеру, нашу группу. Наблюдай, запоминай, анализируй, а потом мы сможем обменяться как мнениями о членах группы, так и впечатлениями по поводу того, насколько легко это было сделать. А что, по-моему, неплохой план. Мне будет очень любопытно посмотреть, как ты с этим справишься. Я почему-то уверена, что у тебя все получится.

– Ладно, я согласна.

– Но только тебе надо выбрать кодовое имя для себя.

– А можно на английском? Я хочу, чтобы меня звали KGB Girl.

– Отличное имя. Только об этом – никому, даже родителям ни полслова. Это будет нашим с тобой секретом. По рукам, KGB Girl?

– По рукам! – сказала я радостно и возбуждённо.

Я была страшно довольна, что Наталия не только верила в мои способности, но и считала, что я могу держать язык за зубами. Уже позже, будучи в зрелом возрасте, я поняла, что тогда Наталия просто мастерски развела меня как глупую девчонку, каковой я и являлась, представив мне всю афёру в форме увлекательной игры. Но это уже не имело никакого значения, поскольку эта увлекательная игра стала неотъемлемой частью моей жизни и моей любимой работой, без которой я не могла себя даже представить. Она давала мне всё, что было нужно, – азарт, приключение, адреналин и, конечно же, чувство собственной нужности и полезности. Пришли новые времена, КГБ сменилось на ФСБ, меня направили работать в Лондон, а моё кодовое имя так и осталось прежним – KGB Girl.

Я взглянула на часы; пора было наконец выбираться из постели, мне предстояло ещё много чего сделать в этот день. Одним движением я сорвала с себя одеяло, резво поднялась с кровати на ноги и поспешила в ванную. А уже через несколько минут тёплая вода смыла остатки цветочно-ароматной пены с моего тела. Я вышла из душевой, прихватив по пути ожидавшее меня на крючке мягчайшее, в нежно-пастельных тонах полотенце, и подошла к слегка запотевшему зеркалу. С удовлетворением взглянув на отражение своего обнажённого тела, я произнесла фразу, ставшую моим ежедневным шуточным лозунгом для хорошего настроения: «Ну просто красавица, чертовски хороша!»

В этот момент раздался звонок моего рабочего непрослеживаемого мобильного телефона, номер которого я для надёжности меняла каждую неделю. Быстро завернувшись в полотенце, я рванула обратно в спальню. На экране мобильного высветилось имя моего босса Тигрова. Обычно он звонил мне из Москвы раз в неделю в одно и то же время, не считая тех случаев, когда мы совместно работали над каким-нибудь делом; его звонок вне этого режима означал, что у него ко мне было срочное дело, и сегодня, судя по всему, был как раз такой случай.

– Божественная красавица на связи, – ответила я бодрым голосом.

– Доброе утро, малыш. Небось, опять перед зеркалом нагишом крутишься? – пошутил Тигров и как назло попал прямо в точку. Он иногда позволял себе шутить со мной, хотя и не так часто.

– Да я просто только что из душа, – пробурчала я почему-то оборонительным тоном.

– Значит, угадал. – Тигров усмехнулся по-доброму. – Ну вот что, у меня для тебя новое задание. Непростое, опасное и весьма важное.

– Как раз как я люблю, – ответила я полу-игриво. Пошутив, я на самом деле сразу же поняла, что речь шла о чём-то действительно важном и серьёзном, иначе Тигров понапрасну не начал бы с такого пролога.

– Я слушаю, – сказала я уже серьёзным тоном.

– Слушаю внимательно, – повторила я, давая возможность Тигрову сообщить о цели внепланового звонка.

– Вот что; тебе придётся на время отложить все текущие дела. Появилось кое-что важное, где ты мне нужна на все сто, – сказал Тигров.

– Я вся – внимание, босс.

– Твой новый объект – Абрам Галинский. – Тигров сделал паузу, с тем чтобы я сконцентрировалась.

Тигрову было прекрасно известно, что я неоднократно встречалась с Галинским во время светских мероприятий. И хотя до сих пор Галинский не был моим непосредственным объектом, я докладывала Тигрову обо всём интересном, что мне удавалось узнавать о нём, как от меня и требовалось. На людях ни я, ни Галинский не проявляли особого интереса друг к другу, хотя однажды я пригласила его на один из моих «икорных ужинов», от чего он вежливо отказался, сославшись на то, что он будет в отъезде в это время, что было скорее всего лишь отмазкой.

Галинский совершенно не был заинтересован в близком общении со мной. Он вообще с подозрением относился к выходцам из России, даже к тем, которые абсолютно европеизировались и общались в основном с англичанами. Несмотря на то что я была окружена элитным английским обществом, Галинский меня к себе близко не подпускал, а мне в свою очередь приходилось демонстрировать отсутствие особого интереса к нему. По его понятиям я была слишком стара, чтобы за мной волочиться, – в сферу его любовных интересов попадали, как правило, двадцатилетние; и слишком умна и эрудирована, чтобы видеть во мне приятеля. Его шовинистическое отношение к женщинам не позволяло ему рассматривать красивую умную женщину как равную себе, для него она должна была быть либо умной, либо красивой, совмещения того и другого в одной женщине Галинский не признавал и избегал.

– Тебе известно, что мы наблюдаем за Галинским ещё с конца восьмидесятых, – продолжил Тигров, – и в общем и целом всегда в курсе его дел, как личных, так и публичных. Но вот в последние несколько месяцев он что-то там непонятное мутит; мы подозреваем, что он что-то затевает, а мы, к сожалению, в полной темноте, что, как ты понимаешь, недопустимо. На банковских счетах Галинского происходит странная активность; сам Галинский и его люди замечены в тайных встречах с различными банкирами, бизнесменами и политиками. Необходимо выведать, что он там задумал; есть вероятность, что он затевает очередную политическую провокацию. И если это так, то нам надо знать об этом как можно скорее, чтобы вовремя его остановить, если понадобится. В общем, малыш, будешь вести его. Понаблюдай за ним, что у него за настроение, с кем он и что он; всё подозрительное докладывай сразу. Постарайся к нему поближе пристроиться. Было бы отлично, если бы ты попала к нему в дом; он регулярно проводит в своём загородном имении гулянки, прикинь, каким образом ты можешь это осуществить, всё-таки вы в одном светском кругу вращаетесь.

– Через Ларису, конечно, – ответила я сразу же, не раздумывая и с полной уверенностью. – Это самый верный способ.

Лариса, с которой много лет назад, по заданию Тигрова, я завела дружбу, была женой другого русского олигарха в Лондоне – Льва Садальского. По счастью, Садальский и Галинский были в хороших отношениях, хотя и не считались близкими друзьями. Мне было достоверно известно, что они несколько раз посещали друг друга дома и изредка общались. Лариса была моим входным билетом в дом Галинского, других вариантов я не видела. Оставалось только придумать, как именно осуществить этот план.

– Значит, пробуй через Ларису, – одобрил Тигров. – И вот ещё что: несколько лет назад, когда Галинский бежал из Москвы в Лондон, один из наших людей, работавший тогда в его охране, выяснил, что Галинский ведёт секретный дневник, который хранит как зеницу ока. Вот нам бы заполучить этот дневничок, а? Представляешь, сколько всего нам удалось бы тогда узнать? Так что, если тебе удастся проникнуть к нему в дом, постарайся разведать, где он его хранит.

– Хорошо, босс.

– Ну и отлично. Давай теперь пройдёмся по деталям.

Глава 5
«Аннабэлс»

5 сентября 2009 г. Лондон

В половине десятого я заехала за Ларисой, а от неё мы уже вместе поехали в клуб «Аннабэлс» на лондонском такси – блэк кэбе. Я намеренно не поехала на своей машине: во-первых, я планировала немного выпить, а во-вторых, нет ничего удобнее блэк кэба, особенно если на тебе вечернее платье. Я не знаю, кто именно придумал дизайн этого автомобиля, ставшего одним из символов Лондона, но я не удивлюсь, узнав, что там не обошлось без женского влияния. Внутри блэк кэба настолько просторно и удобно, словно в карете, а впереди вместо кучера на седлах сидит водитель за стеклянной перегородкой.

Мы вообще частенько выбирались с Ларисой в рестораны и клубы, а мне к тому же было необходимо всё время вращаться в светском кругу. Лариса, будучи женой олигарха-миллиардера, безусловно, придавала мне дополнительную весомость в обществе, и в этом смысле она была мне весьма полезна. Но, по сути, я сочетала полезное с приятным; Лариса мне очень импонировала, и со временем мы с ней стали хорошими подругами, но только в тех рамках, которые я могла себе позволить. Она, конечно, и представить себе не могла, что я работаю на русскую разведку и к тому же шпионю за её мужем.

Как это и заведено между подружками, мы с ней ходили по магазинам и бутикам, сплетничали, посещали светские рауты и делились личными проблемами. С моей стороны эти проблемы были в основном связаны с мужчинами, с которыми я регулярно заводила романы. Ларисе непременно хотелось меня выдать замуж, я же сопротивлялась, объясняя это своим свободолюбием и нежеланием быть связанной по рукам и ногам, что было правдой только отчасти. Я, конечно, не могла ей объяснить всей правды, не могла рассказать про свою жизнь разведчика-оперативника и про свою давнюю любовь к моему боссу Тигрову. Временами я очень остро чувствовала потребность выговориться подруге и быть абсолютно искренней с ней, но в какой-то мере это компенсировалось моей бурной личной жизнью, в которую Лариса была полностью посвящена.

По счастью, Лариса была легка на подъём, что мне было очень на руку, и уж никогда не отказывалась, если речь шла о клубе «Аннабэлс» – этом уникальном месте, которое мы обе любили. Английский аристократ Марк Бёрлей открыл этот эксклюзивный частный клуб ещё в начале шестидесятых и назвал его «Аннабэлс» в честь своей жены, которая впоследствии развелась с ним и вышла замуж за известного финансиста сэра Джеймса Голдсмита. Этот клуб был задуман как развлекательное заведение исключительно для привилегированного класса – знатных и богатых англичан. Изысканный дорогой декор клуба с обитыми шёлком стенами и старинными картинами, многие из которых были семейными портретами Бёрлей, а также их любимых собак, его великолепная итальянская королевская классическая кухня, стильная музыка и поистине специфическая атмосфера делали этот клуб неповторимым. Попадая в этот клуб, человек в полной мере чувствовал себя избранным из избранных, и Марк Бёрлей попал прямо в точку со своей задумкой. И главное – это ничуть не было фальшивой вычурностью, наоборот, патроны этого клуба ощущали себя исключительно комфортно в столь специфической среде, что называется, в своей тарелке. Здесь чётко узнавался определённый высокий класс, и человеку из другой среды в этом клубе было бы просто неуютно.

В этот клуб действительно потянулись и аристократы, включая принца Чарльза, и политики, и финансисты, и известные актёры. Чтобы стать членом этого клуба, требовалось ходатайство трёх существующих членов с последующей аккредитацией, и я слышала истории, что многим весьма известным людям было отказано в членстве, по моему предположению, в связи с их личными или политическими разногласиями с некоторыми уже устоявшимися патронами клуба.

Первый раз попав в «Аннабэлс», я была поражена атмосферой, которую большей частью формирует сама публика. Мне казалось, что я перенеслась в 20-е годы прошлого века – лёгкая джазовая музыка, одетые от кутюр красивые женщины в мехах и бриллиантах, статные мужчины в смокингах, держащие в руках сигары, а также вышколенные, но с большой изюминкой метрдотели и официанты, все итальянского происхождения.

В своё время я недолго встречалась с Робином – сыном Марка Бёрлей; с тех пор мы остались добрыми приятелями, и хотя я сама не была членом клуба «Аннабэлс», я имела доступ к нему. Будучи в дружеских отношениях со многими патронами клуба, я знала, что каждый из них всегда был рад обеспечить моё посещение клуба в качестве их гостя. Именно так было и в этот раз: один из приятелей вписал моё имя и имя Ларисы как гостей в регистрат клуба. По сути, в этом не было никакой необходимости, нас там знали в лицо, и всё же для проформы и по старой и хорошо закрепившейся традиции имена всех членов клуба и их гостей, переступающих порог заведения, должны были регистрироваться в обязательном порядке.

Проехав через Найтсбридж, мы миновали Харродс – огромный дорогой универмаг, который тоже является визитной карточкой города, и затем пересекли Парк Лэйн, въехали в район Мэйфээр и через несколько минут прибыли к дверям клуба. Из кэба нам помогли выйти два швейцара в цилиндрах, одетые в костюмы с хвостом на спине, напоминающим сложенные крылья ласточки. Они же проводили нас к лестнице, ведущей вниз в сам клуб. Спускаясь по лестнице, я сразу почувствовала, как учащённо забилось моё сердце, что в данном случае было признаком лёгкого возбуждения в предвкушении предстоящей игры. Согласно моему источнику, сегодня в клубе ужинал Галинский, и меня ожидала с ним встреча.

Я обожала свою профессию; в ней, как и в любой другой, были какие-то не особенно увлекательные моменты, но были и захватывающие. Игра и манипуляция людьми были для меня, пожалуй, самым привлекательным в моей работе, особенно когда объектом становился не только умный, но и ушлый индивидуум, а Галинский являлся именно таковым. Сегодня во что бы то ни стало он должен пригласить меня к себе в гости в загородное имение. В моей голове не было чёткого плана действий, но были возможные варианты, которыми я могла воспользоваться; всё в конечном итоге зависело от ситуации на месте. Глубоко вздохнув, я мысленно досчитала до трёх, введя себя в рабочее состояние, и на выдохе, с очаровательной улыбкой на лице шагнула в зал.

Главный метрдотель клуба Альфредо – солидный и в то же время приятный и располагающий к себе итальянский седовласый дядечка, проработавший в клубе больше пятнадцати лет, встретил нас с распростёртыми объятиями.

– Мисс Саша – бэлла-бэлла! Мадам Лариса – бэлла-бэлла! Как я рад видеть в гостях самых красивых женщин Лондона! – проговорил Альфредо хорошо мне знакомое приветствие, которым он наверняка встречал и многих других гостей.

Хотя без ложной скромности надо отметить, что Лариса и я действительно выглядели в этот вечер прекрасно; брюнетка и блондинка, обе стройные, высокие, с длинными волосами, в дорогих вечерних нарядах, как лебеди с гордой прямой осанкой мы проплыли в глубину ресторана, при виде чего многие присутствующие мужчины свернули себе шеи. Мне всегда импонировал талант Ларисы оставаться в первую очередь женщиной, причём женщиной со вкусом и разбирающейся в моде, в этом мы с ней были родственными душами.

Один из младших метрдотелей проводил нас до нашего столика рядом с танцевальной зоной и принял заказ. Усевшись, мы с Ларисой разболтались о её грядущей поездке в Австралию, страну, которую ей предстояло посетить впервые. Наш довольно содержательный разговор об этой стране перескочил на тему кенгуру, потом каким-то образом плавно перешёл к карманам на моём длинном платье классического покроя с юбкой-колоколом от Ив Сен Лорана, которые, по Ларисиному мнению, были гениальной находкой, а потом и вовсе перешёл к мужчинам. Такие скачки в беседе с одной темы на другую, которые в конце концов непременно заканчивались разговором про мужчин, были по силам только женщинам.

Незаметно осматривая зал, я пыталась отыскать Галинского среди присутствующих и тут увидела его идущим по залу в нашем направлении в сопровождении метрдотеля. За ним шёл ещё один мужчина, личность которого мне была неизвестна, и две совсем молоденькие девушки – длинноногие блондинки явно русского происхождения не старше восемнадцати лет. Галинский был известным бабником, но его страсть к молоденьким девочкам не поддавалась никакой логике. Понятно, что эти девушки клевали исключительно на деньги шестидесятилетнего ухажёра; ни интеллекта, ни опыта, ни душевности они предложить ему не могли.

Когда они вчетвером уселись за стол, я тут же отметила, что Галинский сел спиной к проходу, что было очень кстати. Всего через пару минут спутницы Галинского поднялись из-за стола и вышли из зала. Они наверняка пошли либо покурить, либо в туалет; в любом случае я прикинула, что их не будет несколько минут, поэтому решила воспользоваться удобным моментом. Сказав Ларисе, что мне нужно в туалет, я встала со стула и спокойно, не торопясь, пошла в сторону Галинского, делая вид, что я его не замечаю. Поравнявшись с ним, я незаметно дёрнула нитку жемчуга на моей шее, порвав её, из-за чего жемчужины посыпались во все стороны, в том числе и на Галинского, отчего он тут же развернулся в мою сторону.

– О, чёрт возьми, – произнесла я расстроенным голосом, оглядывая жемчужины на полу. – Извините, – подняв глаза на Галинского, я сделала вид, что сильно удивлена. – Абрам! Извините, ради бога.

– Привет, Саша. Драгоценностями швыряетесь? – сказал Галинский с улыбкой.

– Только по субботам, – ответила я шуткой на шутку.

Галинский рассмеялся. Встав на ноги, он поправил свой пиджак, с которого скатилось ещё несколько жемчужин.

– Давайте собирать ваши жемчуга.

– Спасибо, бабушкина вещь, очень жалко, – пожаловалась я.

– Ничего, ничего, соберём все до одной.

Присев на корточки, мы вдвоем начали подбирать жемчужины. Галинский быстрыми движениями стал хватать одну бусинку за другой, будто соревнуясь со мной, кто больше соберёт.

– Как жизнь молодая? – поинтересовался Галинский.

– Бьёт фонтаном, – ответила я жизнерадостно.

Поглядывая на него краем глаза, я не могла не отметить, что Галинский выглядел довольно бледным. Я подумала, что, может, он приболел или просто устал, о ненормированном рабочем дне Галинского ходили легенды, говорили, что он работает как папа Карло.

– А как вы? Что новенького? Где какой государственный переворот готовите? – спросила я шутливо, зная, что Галинскому нравились умные и дерзкие люди, к числу которых он меня относил.

– Вы что же, подстрекаете меня?

– О нет, в этом бизнесе я ничего не смыслю. Политика – это ваша стезя, тут вам равных я не знаю.

Галинский любил комплименты, и на этом я как раз и пыталась сыграть, и, судя по его улыбке, это сработало. Вдруг перед моими глазами появились синие туфли от Джимми Чу. Я подняла голову.

– Вы что тут, под столом выпиваете? – раздался весёлый голос Ларисы. – Привет, Абрам. Вот решила подойти узнать, с чего это вы тут оба ползаете. А то отпустила подругу на минутку, а нахожу её с тобой в пикантном и компрометирующем положении.

– О, Ларисочка, здравствуй, дорогая! – Галинский выпрямился и поцеловал Ларису в щёку. – Не волнуйся, твоя подруга цела и невредима; это мы тут бабушкино приданое по бусинке собираем.

В этот момент к нам подошли два официанта и присоединились к поискам, а спустя пару минут нам удалось собрать все или почти все жемчужины с пола.

– Спасибо за помощь, Абрам. Так приятно, что ещё есть настоящие джентльмены, – сказала я с доброй улыбкой на лице. – Послушайте, я знаю, что вы очень занятой человек, но было бы замечательно, если бы вам удалось найти время прийти на один из моих «икорных ужинов». Я была бы очень рада вас видеть у себя в гостях.

– Обязательно соглашайся, Абрам, – добавила Лариса. – У Сашки просто дар проводить эти вечера, тебе очень понравится.

– С удовольствием, обязательно как-нибудь приду, обещаю. В следующем месяце скорее всего получится, – Галинский ответил вежливо. – А вы, девочки, если свободны в субботу девятнадцатого числа, приезжайте ко мне в гости в Рубиновое имение и берите своих мужчин; намечается хорошая гулянка. Ларисочка, передай Льву, что Шилов из Москвы тоже будет; он как раз в это время в Лондон по делам приезжает.

– Отлично! Я Шилова сто лет не видела, и Лев будет рад встрече, – сказала Лариса, закивав головой. – Сашка, ты свободна девятнадцатого?

– Насколько я помню – да, – ответила я, делая вид, что пытаюсь припомнить свой календарь.

Внутри я ликовала: меньше чем за пять минут мне удалось получить приглашение от Галинского. На самом деле я прекрасно понимала, что мне просто очень повезло; учёный по образованию, я всегда ценила дело случая и удачу. Просто-напросто, как в пасьянсе, сложились нужные карты в правильном порядке: Галинский был в хорошем расположении духа, у него намечалась гулянка, какой-то Шилов прибывал в Лондон, из-за чего Лариса тут же приняла приглашение и вообще оказалась свободной в день намечающейся тусовки.

– Договорились, – сказал Галинский бодрым голосом. – Подробностей пока не знаю, мы только вчера решили собраться в этот день; это как раз через две недели получается. Мой секретарь завтра свяжется с вами и сообщит детали. Я думаю, что в районе восьми начнём. Извините, забыл представить доброго товарища из Белоруссии. Геннадий Рубильников. Он тоже будет на вечеринке девятнадцатого. – Галинский кивнул в сторону низкорослого мужчины лет пятидесяти, сидящего за его столом, который в ответ активно закивал головой. – А это – Лариса, жена Льва Садальского, и Саша – её подруга.

Тут к столу подошли пропавшие подружки Галинского с не особенно дружелюбным выражением на лицах. Оглядев нас с Ларисой с ног до головы, обе сквозь зубы прошипели «здрасьте» и уселись за стол. Еле сдерживая улыбки, мы с Ларисой, не обращая на этих дурочек ни малейшего внимания, с понимающим видом кивнули Галинскому и его другу.

– Ну что, мы пойдём к нашему столику. Приятно было познакомиться, Геннадий. Пока, Абрам, – сказала Лариса, чмокнув Галинского в щёчку. – До девятнадцатого.

– До девятнадцатого.