Текст книги "Научи меня любить (СИ)"

Автор книги: Саша Мельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Пролог. ==========

Говорят, что перед смертью, словно вся жизнь пролетает перед глазами, и ты понимаешь, сколь много ты не сказал, не сделал, как глупо поступал в тех или иных ситуациях. Говорят, что смерть – это начало новой жизни, и если ты безгрешен, то жизнь твоя будет счастливой и беззаботной. Мне десять лет, я учусь в младшей школе и иногда таскаю печенья из тайника в шкафу. Считается ли это грехом?

– Мамочка, мне страшно, – просипела я и почувствовала, как мама крепко сжала мою ладошку, – Я не хочу умирать.

– Ты не умрешь, солнце. Ты будешь жить, слышишь? Ты будешь жить… – я только согласно киваю. Да, я буду жить. Как иначе? Я свое еще не отжила.

– Госпожа Савада, тут один человек очень хочет поговорить с вами, – ко мне в палату вбегает медсестра, симпатичная девушка с пшеничными волосами. Явно старше меня и живая. Если она дожила до своего возраста, то и я доживу.

– Моя дочь попала в аварию, её левый глаз проткнула какая-то непонятная железная штуковина, что, ко всему прочему, вышла у нее в виске! Она балансировала между жизнью и смертью и только что пережила серьезнейшую операцию… И вы думаете, что у меня есть время для каких-то разговоров?! – впервые я видела мамочку такой раздраженной.

– Он сказал, что это касается вашей дочери, – ответила пшеничноволосая медсестра, как-то испуганно отшатнувшись, а мамуля испуганно ахнула и вышла из помещения, наказав девушке посидеть со мной. А я, усталая и напичканная «обезболивающими», с разрешения медсестры провалилась в сон.

Проснувшись, я обнаружила маму на стуле у кровати и сидящего у нее на руках младенца с зеленой пустышкой на шее и в докторском халате.

– Тсуна, этого человека зовут Верде, и он очень хочет помочь тебе, – ободряюще улыбнулась мама.

– Помочь жить? – непонимающе спросила я, глядя на странного ребенка.

– Можно сказать и так, – ухмыльнулся он, и я выдавила из себя улыбку:

– Тогда я вся ваша, Верде-сан. Я хочу жить.

========== Стадия 1. Глава 1. Всё уже не будет, как прежде. ==========

Где-то там для каждого из нас есть место,

Оно больше, чем просто молитва или самая желанная мечта, которой ты грезил.

Если ты уже готов сдаться, потому что здесь тебе не место,

Если тебя одолевает страх, закрой глаза и возьми мою руку.

Carrie Underwood. There’s a Place for Us.

– Тсуна, дорогая, завтрак уже готов, – теплая рука накрывает моё замерзшее плечо, и я блаженно вздыхаю, переворачиваясь на другой бок и встречаясь взглядом со счастливо улыбающейся мамой, – Малыш, ты меня хорошо видишь?

Я невольно задумалась и поджала губу. С чего вдруг такой вопрос? Вместо ответа просто внимательно уставилась на маму, как бы показывая, что всё со мной в порядке. И тут… Зрение стало каким-то односторонним. Еще недавно спокойно видящий левый глаз подернулся странной голубоватой пеленой, которая, рассеявшись, предоставила мне кучу иероглифов, многие из которых я просто не понимала.

– Мама, а как это читается? – мамуля умная, она наверняка знает. Однако я получила только недоуменный взгляд.

– Что читается, солнце?

– Ну, иероглифы прямо перед тобой.

– Иероглифы?

Я снова попыталась прочитать парящие слева символы. Но… ничего. Всё такой же непонятный текст.

Мама как-то излишне тяжело вздохнула и вышла из комнаты, оставив меня только непонимающе хлопать глазами ей вслед. А стоило ей уйти, как и незнакомые символы испарились.

В итоге завтракала я в комнате и под тщательным присмотром Верде-сана. Он устроился прямо рядом с тарелкой, на столе, и постоянно расспрашивал об иероглифах, что-то появлялись, то исчезали. Первоначально они меня не напрягали: ну, есть и есть, что с них сделается. Однако появившаяся в голове пульсация приятных ощущений не доставляла. Именно это я и высказала своему спасителю.

– Пульсация, говоришь… – задумчиво протягивает ученый и, сделав очередную за несколько часов пометку в своём блокноте, заявляет, – Ложись, я посмотрю.

На кровать я садилась в смешанных чувствах и немного помедлила перед тем, как откинулась на подушку. Просто…странно всё это. Какие-то иероглифы, пульсации и странный ученый-младенец, вытащивший меня из объятий смерти. Да я прям принцесса, которую принц Верде спас от страшного дракона.

– Хи-хи.

– Не дергайся, – меня одарили хмурым взглядом каре-зеленых глаз, что так забавно сверкали из-под стекол смешных круглых очков…Круглых очков!

– Хи-хи.

– Да что ж это такое! Что там у тебя? – ученый оставил все свои попытки подобраться к моему новому глазу и недовольно скрестил руки на груди.

– Да просто подумала, что из вас бы вышел неплохой принц Гарри Поттер в белом халате, – честно призналась я, подняв руки в примирительном жесте и снова хихикнув.

Верде-сан, кажется, аж воздухом подавился.

– Такие принцы Гарри Поттеры в белых халатиках по психбольницам бродят, девочка. Хочешь, познакомлю? – надо же, а у него, оказывается, всё-таки есть чувство юмора. Правда, странное оно какое-то… Я невольно сглотнула и позволила-таки разобраться со своим… как там его? Протезом, вот.

***

Легкий ветерок, весьма уместный в столь жаркую весну, развевал мои волосы и сушил выступающие на лице и шее капельки пота. Верде-сенсей сегодня остался дома, сказав, что ему надо записать о продвижении эксперимента с протезом и отослать данные в свою лабораторию в Италии. Я же должна была явиться в младшую школу Намимори, ибо первый день учебы. Отучусь последний, шестой год и можно поприветствовать среднюю школу.

В школе в меня вперилась куча взглядов. У кого недовольных, у кого сочувственных, у кого завистливых. Дело в том, что все эти полгода, что я ношу протез, в школу я не ходила. Мама временно забрала документы, а Верде-сенсей помогал мне освоиться с протезом и попутно обучал тому, что я пропускала, даже забегая вперед. Так, непонятные мне сначала кандзи, которые Верде благоразумно перевел на хирагану на первое время, постепенно начинают прояснятся. Недавно учитель специально вновь перевел хирагану на кандзи, заставляя меня приспосабливаться ко взрослому японскому, а что непонятно – словарь в руки. Тоже касалось и обычных среднестатистических школьных предметов. Жестко, конечно, я первое время чуть ли не волосы на голове рвала, но прогресс на лицо. С 12 я подтянула свой средний балл до 56, и Верде сказал, что на этом останавливаться не собирается. А скольким умным словечкам он меня научил!

Как оказалось, я попала в один и тот же класс почти со всеми своими старыми одноклассниками. Исключения составили только два парня из параллели, которых я видела лишь мельком. Хибари Кея и Сасагава Рехей. Кстати о Рехее… У него есть очень милая сводная сестра Киоко.

Вводные уроки оказались на удивление скучными. Даже я, со своим средним баллом по меркам Верде-сенсея, знала ответы на большинство заданных вопросов и с охотой на них отвечала. А вот после уроков жизнь решила напомнить мне о природной невезучести…

– Эй, Савада! Ты с каких пор такой умной стала? – из класса мне выйти не дали. Кучка ребят, хулиганы, если судить по понятой мной информации, предоставленной протезом, закрыли дверь и преградили пути к отступлению. Трое, и самый мелкий весит 45 килограмм. И это в 11-то лет!

– Не думаю, что это вас касается. Уйдите с дороги, – да, учитель отучил меня от природной скромности. Когда с тебя постоянно требуют высказывать всё прямо, по делу и в лицо, то ты невольно меняешь стиль общения, – Если вам нужен совет, где купить таблетки от лишнего веса, то это не ко мне, а к аптекарю.

– Что вякнула? – один из парней, самый крупный, килограммов 60, уже было замахнулся, но взвизгнул от боли, когда путь ему преградила железная палка. Протез сказал, что подобные палки называются тонфа.

– Кажется, она высказалась на ваш счет. Можете идти, травоядные, – парни сбежали, а я подняла голову и с удивлением уставилась в лицо своего спасителя. Им оказался Хибари Кея, а все знали, что он парень страшный и нелюдимый.

– Эм, спасибо, Хибари-сан.

– Не обольщайся, я просто не хотел драк на территории младшей Намимори, – хмыкнул он, а я обиделась. По-настоящему обиделась и возмущенно топнула ножкой, обращаясь к нему также, как и он ко мне – на ты:

– Знаешь, а я бы справилась сама. В конце концов, сама своей жизнью управляю, – однако Кея как-то странно улыбнулся, услышав последнюю фразу, и ответил:

– Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?

– Господин Кея, а вы, значит, себя человеком не считаете? О нет, вы человек, и случись у вас, скажем, саркома легкого, повторили бы судьбу простого люда… – что ж, игру я оценила, – Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье – совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи.

– Читала Михаила Булгакова? Плюс балл в моих глазах, зверек. Посмотрим, возрастешь ли ты до Савады-сан, – и он покинул кабинет. И я, смотря ему в спину, позволила глазу проанализировать события сегодняшнего дня и поняла, что всё уже не будет, как прежде. Изменилась я – изменилось будущее.

Комментарий к Стадия 1. Глава 1. Всё уже не будет, как прежде.

Примечание автора:

Хирагана – одна из японских азбук. Хираганой пишутся тексты для начальной школы, когда дети знают ещё мало иероглифов.

Кандзи – китайские иероглифы, используемые в современной японской письменности.

Да, волей автора, Хибари и Рехей будут одногодками Савады!

========== Стадия 1. Глава 2. Учитель итальянского и неожиданный подарок. ==========

Давай отправимся в путь

Отныне вдвоём, связав наши одинокие тени,

Связав даже одиночества цветов эрики.

Одиноким я родился.

Да, причина, по которой я родился одиноким,

Чтобы оказаться рядом с тобой.

Без сомнения, в том, чтобы мы двое смогли встретиться.

Друг мой, если это всё предначертано,

Не нужно больше слёз.

Kuroshitsuji Musical II – Дуэт Эрика и Алана.

– Тсуна, детка, спускайся вниз, ужин стынет! – когда я услышала призывной мамин крик, то едва удержалась от того, чтобы застонать от досады, но в итоге просто проигнорировала его и уткнулась носом в экран ноутбука, на котором излишне ярким белым светом сияла открытая вкладка японско-итальянского переводчика. Еще год и пару месяцев назад я бы и не задумалась о том, что мне сможет хоть как-нибудь пригодиться итальянский язык, однако появление Верде кардинально изменило всю мою жизнь. И ладно бы все ограничивалось невероятным глазным протезом, который оказался орудием ужасающей мощи, так спустя несколько месяцев после начала учебного года, в августе, а сейчас на дворе уже декабрь, мне 12 исполнилось, сенсей решил посвятить меня в подробности своей работы… Уж лучше бы не посвящал, ей Богу! Однако признаю, с Верде я научилась некоему пофигизму, поэтому новости были восприняты относительно спокойно. Я всего ли чуть не разбила протез, за что получила нехилые подзатыльник с поджопником.

Как выяснилось, Верде имеет самое прямое отношение к итальянской мафии, той, что на Сицилии. Он считается гениальнейшим ученым и сильнейшим обладателем атрибута Грозы – подвида особо искусственного пламени, известного также, как Пламя Посмертной Воли, которое протекает в жилах каждого человека, в большей или меньшей степени. У некоторых его настолько мизерно мало, что они просто не способны его выпускать, и поэтому считается, что такие люди пламенем не обладают. Короче говоря, Пламя Посмертной Воли – это особая энергия человека, его стремления и характеристика его личности (хотя есть и такие обладатели пламени, чей характер в характеристику не вписывается). Открыто оно было сильнейшей в преступном мире семьей Вонгола и используется, как рычаг для снятия внутренних ограничений с человека и весьма эффективное оружие, способное дать фору пистолетам, бомбам, гранатам и другим штуковинам.

Ко всему прочему, Верде относится к аркобалено – проклятым младенцам, семерке сильнейших в мире мафии семи разных подвидов пламени. Когда я анализировала учителя с помощью глаза, протез упомянул о некоем «проклятии», однако вся информация касательно этого самого «проклятия» на итальянском языке. Сенсей сказал, что если я хочу узнать о нем правду, то должна повысить свой уровень интеллекта.

И вот сейчас я старательно перевожу весь переписанный на листочек текст, хоть как-то пытаясь запоминать слова. Аркобалено Грозы вскользь намекнул, что мне этот язык в будущем пригодится и время от времени специально говорил со мной на итальянском, проверяя, поняла ли я его намек. Логика говорила, что Верде никогда не настаивает на чем-то просто так, а интуиция активно соглашалась. Эх, пропади они все пропадом!

Постойте! Постойте, постойте, постойте! А что если о проклятии что-нибудь написано на японском сервере Вонголы? Я точно помню, что учитель упомянул как-то о существовании подобного. Нужно только его найти и аккуратненько так взломать. На что мне протез, в конце-то концов? И никакого дурацкого итальянского!

Спустя три часа хлопотной работы, сопровождаемой стуками в дверь и уверениями мамы, что её дитё не голодно и очень счастливо, я таки добилась кое-каких результатов. Тарелка с остывшими круассанами, что мне таки пришлось взять, стояла рядом, а пустая кружка зеленого чая была отставлена на кровать. Мне удалось пробраться на их базу, однако стоило мне попробовать открыть хоть одну из папок об оружие и рейтингах мафиози, как я тут же встречала новый блок, на взлом которого могла бы убить часов пять, как минимум, и это с протезом-то!

Отчаявшись, я просто методом научного тыка, ну, или моей супер-интуиции, запустила свой самый мощный кряк в какую-то папку и откинулась на спинку стула, устало прикрыв глаза. На часах-то уже 12 часов ночи, а программке еще часа два работать.

Проснулась я от писка перезагруженного компьютера. Вытирая слезы, устало уставилась на экран монитора и повторно открыла последний сеанс в интернете после непредвиденного завершения работы. Сервер снова был заблокирован. Я разочарованно вздохнула и поняла, что спать я сегодня точно не буду, ибо если я поставила себе цель узнать больше об аркобалено, то я узнаю. Правда, перед этим зайду в чат.

Одно сообщение, Да Винчи спаси мою душу, было от Кеи. Он был как всегда многословен: «Явишься в школу в шесть утра. Опоздаешь – забью до смерти, Савада». А ведь еще весной была зверьком… Прогресс, однако. Глянув на часы внизу экрана, я окончательно убедилась, что ложиться спать бессмысленно – без пятнадцати три, а мне еще надо попробовать восстановить доступ.

А вот второе сообщение было от какого-то типчика со «скромным» ником «Принц»: «А шастать по чужим серверам нехорошо, ши-ши-ши… Так можно ведь без пальчиков остаться, дочь Внешнего Советника».

Я застыла. Кровь резко отхлынула от лица и меня захлестнула самая настоящая паника. Нет, я, конечно, знала, что взламывать мафиозный сервер – это не шутки, но как-то понадеялась на протез и даже не подумала, что меня могут поймать за столь щепетильным занятием. Однако обратился он ко мне как-то странно. Решив, что терять мне уже нечего, меня всё равно отследили, я уточнила:

Дочь Внешнего Советника? Не совсем понимаю, о чем вы…

Неудачная отмазка, Савада Тсунаеши, единственная дочь Савады Емитцу.

Вот теперь точно ничего не понимаю. Да, мой папа – это Савада Емитцу, но чтобы он был… А кто такой, собственно, Внешний Советник? Судя по информации, предоставленной протезом, благо не на итальянском, а на кандзи, это второй человек в семье. Поскольку врать этому мафиози не имеет смысла, а интуиция лжи не чувствует, я сделала логичный вывод: вместо того, чтобы проводить время с семьей, папа пропадает где-то на Сицилии, сидя на очень-очень мягком месте. Пускай, верилось в это с трудом, но мозаика слишком хорошо складывалась.

Ну, хорошо, ты меня раскусил.

А то, я же Принц. Что ты забыла на сервере Вонголы и зачем тебе понадобились данные о Варии?

Вария… Черт, протез опять на итальянском болтает. Ну, что за черт?!

Природное любопытство, скука, глупость… Выбирай, что душе угодно.

Да, за год с хвостиком общения с Верде я стала гораздо смелее. К тому же, словесная борьба с Хибари, которая, казалось бы, нам никогда не наскучит, тоже закалила. Да и, как я уже сказала, терять нечего.

А ты смелая, раз решилась так разговаривать с Принцем… Так и быть, держи приз за храбрость.

К следующему сообщению прилагалась ссылка на архив, в котором подробно рассказывалось о некоем Бельфегоре, четырнадцатилетнем пареньке, также известном, как Принц-Потрошитель и Хранитель Урагана Варии. А мои глаза резко вспыхнули жизнью, и я поняла, что мы можем сдружиться с этим пареньком. Интуиция меня всё-таки никогда не подводила.

***

В школу я приперлась вовремя. Пускай, что огромные синяки под глазами, внутренне я сияла. С Белом-семпаем, а это оказался именно он, я проговорила всю оставшуюся ночь, и парень даже пообещал самолично помочь мне с изучением итальянского. Через интернет, разумеется. Одно только непонятно, почему он так спокойно со мной беседовал? Да и папку с данными подкинул…

– Плюс балл за пунктуальность, Савада, – Кею я заметила сразу же, впрочем, как и непонятную коробку у него в руках.

– Что там? Очередной список людей, недостойных учиться в младшей Намимори? План по захвату средней школы?

Хибари промолчал, просто протягивая мне коробку. Неуверенно помявшись на месте и получив настойчивый тычок этим странным боксом в грудь, я нерешительно взяла её в руки и открыла крышку. Там, на бархатной подкладке лежало два небольших кинжала, упрятанных в ножны.

– Это ёрой-доси. В следующем году мы поступаем в среднюю школу, и я планирую стать Главой Дисциплинарного Комитета, а тебя сделать своей помощницей. Учитывая твою неуклюжесть, они тебе понадобятся. Будешь ли ты использовать их лезвия или защищаться ими, когда они в ножнах, уже твой выбор.

– А меня, значит, вы спросить не удосужились, господин Кея? Впрочем, я не против, – одной рукой перехватив коробку и подняв другую в примирительном жесте, я благодарно посмотрела прямо в стальные глаза Хибари. Мне и самой хотелось стать сильнее.

– Не смотри на меня так. Ладно уж, научу я тебя ими пользоваться.

Комментарий к Стадия 1. Глава 2. Учитель итальянского и неожиданный подарок.

Ёрой-доси – “кинжал милосердия”, разновидность стилета, которая использовалась для добивания раненых.

========== Стадия 1. Глава 3. Тринадцатилетие. ==========

Останься со мной,

Мир слишком темный и дикий.

Оставайся ребенком, пока можешь им быть.

Со мной.

Stay with me, Meryl Streep

Пожалуй, это был самый пасмурный октябрь за последние несколько лет. Небо было затянуто противными серыми тучами и, бросая мимолетные взгляды на окно, я не без раздражения отмечала, что это влияет на школьную дисциплину. Многие предпочли заменить форменные пиджаки на шерстяные кофты и, видимо, надеялись, что это сойдет им с рук. Я-то, возможно, и спущу, но Хибари им лучше не попадаться. Поставив свою подпись, я закрыла папку с отчетом и кинула её на стол Кеи, что стоял прямо напротив моего у противоположной, правой, стены кабинета ДК. С протезом вычислить точную силу броска для попадания на другие папки с документами не составило труда.

Поняв, что с работой на сегодня покончено, я протяжно зевнула и откинулась на спинку шикарного кожаного кресла. Спасибо Кее: такого влияния ДК прежде никогда не имел. Мало того, что скинул с поста главы Кусакабе Тетсую, что нас обоих постарше будет, так еще и выгнал учителей из их учительской, обустроив в ней новое пристанище дисциплины. Тетсуя, кстати говоря, стал третьим человеком в комитете – его заслуги Хибари оценил.

– Тсунаеши, – приоткрываю один глаз, только чтобы удостовериться – действительно, ГДК собственной персоной, – Отчет готов?

– В папке поверх остальных документов на твоём столе, Кея, – он молча прошествовал к столу, а я, надеясь погрузиться в сладкую дрёму и проспать минимум до большой перемены, с неудовольствием услышала звук пришедшего сообщения в чате. Ну и какой самоубийца решил написать мне в восемь утра?

Доброго утречка, Принцесса. Жди небольшой сюрприз.

Ну, конечно, кто ж ещё, кроме как Бел-семпай. Да еще и по-итальянски пишет, переключайся с утра пораньше на этот хоть и красивый, но сложноватый для японки язык.

Сюрприз, Бел-семпай? Знаете, вы меня пугаете.

Ши-ши-ши, это хорошо, что ты меня боишься, Принцесса.

– Эх… – невольно вырвавшийся тяжкий вздох не мог не привлечь внимания Кёи. И хотя лицо у меня оставалось всё таким же невозмутимым, внутренне я старательно прислушивалась к интуиции, пытаясь понять, что мне стоит от того сюрприза ожидать. Но интуиция в упор молчала, что означало, что опасности лично для меня он представлять не должен. Только вот это примечание «лично для меня«…

– Тсунаеши? – я оторвала взгляд от монитора и встретилась со стальным взглядом Хибари, что вопросительно изогнул бровь.

– Ничего такого, что могло бы нарушить покой средней Намимори, – ровно ответила я, никак не реагируя на подозрительно прищуренный взгляд. Когда общаешься с Кеей столь долгое время, он перестает наводить столь животный ужас, просто вырабатывается иммунитет.

Когда ГДК, наконец-таки, вернулся к бумажкам, а я поняла, что сообщений от Бела больше не последует, то, блаженно вздохнув, позволила себе погрузиться в сон.

***

Следующее утро выдалось беспокойным. Интуиция трещала по швам, и я поспешила сообщить об этом Верде, на что тот настоятельно посоветовал смотреть в оба и держать ёрой-доси наготове. Поэтому я наскоро натянула брюки, белую рубашку-боди и пиджак ДК с симпатичной красной повязкой, на которой золотыми кандзи значилось «Дисциплинарный комитет», и выскочила из дома еще до того, как проснулась мама.

Ветер был до ужаса холодным, и, застегнув пиджак на одну единственную имеющуюся пуговицу, облегчения я не испытала. Немногочисленные люди-жаворонки, что спешили оказаться на работе раньше своего босса, казались мне все какими-то подозрительными, хотя протез уверенно твердил – обычные люди.

Так и идя, вздрагивая от малейшего шороха, я забрела в какой-то грязный проулок, искренне удивляясь в тому, что в нашем маленьком, чистеньком Намимори такие проулки вообще остались. К тому же, если учесть тот факт, что я не могла забрести так далеко от школы, Кея наверняка бы не оставил такую захудалую улицу и отправил бы членов ДК убираться.

– Девочка, вы потерялись? – интуиция пронзительно зазвенела, вызвав такую головную боль, что я едва сдержала рвущийся наружу крик. Прилагая просто чудовищные усилия, выровняла складки на лбу, болезненно поджала нижнюю губу и руками ощупала заткнутые за пояс брюк и спрятанные под полами длинного пиджака ёрой-доси. Медленно обернулась:

– Нет, вовсе нет, – и добавила для убедительности, хотя внутри понимала, что не поможет. Протез уже накатал мне на этого человека нехилую и далеко не хорошую справку. Насильник и убийца, путешествует и только прибыл в Намимори, – я кое-кого жду.

– Тогда, может, подождем вместе, солнце?

Секунда, и я выхватила кинжалы, однако из ножен не достала – кем бы он ни был, не хочу брать ответственность за чью-то смерть. Мне нужно только его обезвредить.

Рывок – схватил за руку, выворачиваюсь и наношу удар в челюсть рукояткой кинжала. Отпрыгиваю. Снова попадаю в капкан его рук, пытаюсь ударить рукояткой по руке, в надежде что смогу ударить достаточно сильно, чтобы раздробить кость и убежать, однако он только сильнее стискивает меня и оружие падает на землю. И тут… хватка резко ослабевает, и мужик падает позади моих ног. А я медленно оборачиваюсь и просто не верю своим глазам, замерев о ужаса.

Мужик лежит с итальянским стилетом в спине, а в конце проулка стоит симпатичный светловолосый паренек, чья челка не позволяла разглядеть глаза. В памяти всплывает фотография годовой давности, и я узнаю его:

– Бельфегор…

– Никто не смеет прикасаться к моей принцессе. С тринадцатилетием.

А я только сейчас, находясь в каком-то непонятном трансе, вспоминаю, что сегодня 14 октября – дата моего рождения.

Комментарий к Стадия 1. Глава 3. Тринадцатилетие.

Часть писалась в спешке, поэтому если я пропустила несколько ошибок, то искренне извиняюсь и надеюсь, что вы их пометите.

========== Стадия 1. Глава 4. Его Принцесса. ==========

Живу ожиданьем, но ты не приходишь, таинственный мой друг.

Как шар хрустальный, морская пена – исчезнешь, не оставив даже следа.

Если не хочешь предавать, обойдемся без обещаний,

Только не начинай так глупо лгать из-за меня.

Хочу смеяться звонко, хоть и обман, я знала,

Ярким узором в памяти останется вся эта игра.

Пройтись еще разок бы мне по манящей Стране Чудес,

Дорогой будет радуга – ах эти детские мечты.

Уж чашки с чаем все пусты, и, видимо, пора идти.

Конец нашего чаепития, ты таешь, словно дымка по утру.

Закрыты выходы все,

Висят кривые замки.

И Кролика не догоню.

Такая Страна Чудес.

Alice in the Country of Hearts(OP)

Я застыла. Просто застыла и никак не могла найти в себе силы сдвинуться с места. Никогда не думала, что боюсь крови, однако сейчас, словно зачарованная, не могу отвести взгляд от спины своего несостоявшегося насильника. А у него довольно плохая свертываемость крови. Всё хлещет и хлещет…

Когда Бельфегор вынул запачканный кровью стилет и куда-то удалился вместе с трупом, я просто стояла на месте, внутренне прекрасно осознавая, что, учитывая работу Бела, о смерти этого мужика никто не узнает, да и тело не найдет. Но легче мне от этого не становилась. Не каждый день прямо на твоих глазах убивают человека.

Момент, когда уже сидела на крыше какого-то здания, я как-то пропустила. Могу предположить, что это Принц вернулся и поднял меня туда. В конце концов, силенок у него достаточно.

– Эй, Принцесса, – ладони у Бельфегора очень мягкие и теплые, и я чувствую, как постепенно согреваются мои покрасневшие от холодного ветра щеки.

– Да? – своего голоса я не узнаю. Хрип какой-то.

– Всё же уже в порядке. Принц тебя спас, – а ведь и правда. Почему-то мысли о том, что я могла умереть, у меня практически не возникало, возник только этот странный упрек в сторону Бела. Тут-то я и пришла в себя:

– Спасибо, Бел-семпай, – и расплылась в самой благодарной улыбке, на которую только была способна. Он самодовольно усмехнулся и только сейчас, глядя на его густую пшеничную чёлку, я вернула контроль над протезом, который тут же смоделировал мне его лицо без неё и, возможно, только что я открыла тайну всего мафиозного мира – глаза у Бела были темно-зелеными, словно два малахита. Глубокие, яркие, по-королевски прекрасные…

– Ши-ши-ши, Принцесса, не соизволишь ли ты мне объяснить, чего это тебя в темные проулки в такую рань потянуло?

***

До школы я сегодня так и не дошла. Бельфегор потянул меня в такси, поджидавшее на соседней улице, аргументируя это тем, что раз он почтил меня своим королевским присутствием, то я должна уделить ему максимум внимания. И ладно бы он это внимание в Намимори получал, Бел меня в Токио потащил, а от нас туда чуть ли не целый день ехать. На все мои возмущенные тирады из разряда “Что я скажу маме?” или “Это похищение несовершеннолетней”, парень только шишишикал, поэтому через два часа я успокоилась и завела с ним спокойную беседу о компьютерных программах и кодах.

А в шесть часов вечера мы прибыли в Токио. Признаться, за всю свою жизнь я никогда не покидала Намимори. Поэтому, прилипнув к стеклу и наблюдая за постепенно зажигающимися огнями вечернего города и снующими туда-сюда прохожими, я впервые почувствовала себя настолько живой. Так непривычна была вся эта атмосфера радости и жизни…

Такси остановилась около невероятно высокого здания в Синдзюку, напоминающего три башенки, выставленные по росту. Настолько высокого, что оно выделялась даже на фоне множества токийских многоэтажек. Бельфегор вышел первым и учтиво открыл мне дверь, ведя под руку в сторону этого сооружения, чьи окна отражали лучи постепенно заходящего солнца.

Внутри всё оказалось не менее роскошно. Огромный холл, окна-стены, снующие туда-сюда люди в униформе… Когда Бел подводил меня к ресепшену, я, кажется, уже челюсть на полу потеряла.

– Добро пожаловать в Park Hyatt Tokyo отель. Могу я посмотреть ваши документы? – постойте… она сказала Park Hyatt Tokyo отель? О Ками-сама, я здесь, конечно, не бывала, но от одной старшеклассницы как-то слышала, что он очень дорогой.

Бел достал паспорт и продемонстрировал его симпатичной японке-администратору. Я быстренько заглянула ему через плечо и отметила – невероятно качественные фальшивые документы, от настоящих без моего протеза не отличишь, и в этих документах он совершеннолетний. Также он протянул ей еще какой-то листочек, судя по всему, фальшивые документики на мою скромную персону.

Рот у меня всё не закрывался. Я уже просто и предположить не могла, что еще Бел может вытворить. А он потащил меня по магазинам.

Как оказалось, на территории отеля, у которого, мать честная, пятьдесят с лишним этажей, имелись магазины. И он меня по этим самым магазинам потащил. Тут-то я и заупрямилась.

– Ши-ши-ши, не пойдешь же ты в ресторан в школьной форме, Принцесса?

– Бельфегор! Ты притащил меня в Токио, в безумно дорогой отель… Во-первых, это же бешенные деньги! А во-вторых… что я маме скажу, а?

– Ты опять стонать начинаешь, ши-ши? – его пальцы цепко ухватили мой подбородок, – Успокойся и получай удовольствие пока можешь.

Я тяжело вздохнула и покачала головой, ибо в тот самый момент увидела пугающий блеск зеленых глаз, мелькнувших из-под челки.

***

Знаете, у всех, наверное, хоть раз в жизни возникает такое ощущение, что отражающийся человек в зеркале – не он, потому что просто не способен выглядеть таким образом. Сегодня это ощущение настигло меня.

Раньше меня всегда бесили мои топорщащиеся и густые волосы, однако глядя на вьющийся высокий каштановый хвост и прикрывающую лоб объёмную чёлку, я для себя решила, что определенно позавидовала бы девочке с такими волосами. Никогда бы не подумала, что одна умелая работница отеля, вооруженная расческами, невидимками и полупрозрачной резинкой сотворит нечто подобное с моими взрывными лохмами.

В тринадцать лет у девочек уже должны быть задатки какой-никакой, но груди, и у той же Киоко она уже была первого размера. Я же оставалась плоской, как доска, над чем нередко смеялись одноклассники. У Бельфегора был отменный вкус в одежде, однако когда он выбрал платье со столь глубоким вырезом, я рассмеялась и сказала, что ничего он там не увидит. Теперь я, кажется, поняла, чего он добивался.