Текст книги "Рыжее наказание в подарок (СИ)"

Автор книги: Саша Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава пятая

Это мелочно!

Взрослый мужик, а провокации на уровне подростка.

На вид ему около тридцати, может, чуть «за», может чуть «до».

Демьян меня так злит, что я, психанув, стаскиваю свитер, под которым у меня еще много всего напялено. Например, фланелевая рубашка, а под ней термобелье с длинным рукавом.

Я уже берусь за пуговицу на джинсах, но Демьян, осознав, что клубнички не будет, скучнеет, машет мне рукой в сторону комнаты.

– Можешь там снять пару слоев, луковка.

Ну, в своих ста одежках я точно до пяти вечера сварюсь. Так что кое-что снять все же стоит. Я убредаю в комнату и, пыхтя, снимаю с себя лишнее.

– Рыжая, – зовут с кухни. – Чай будешь?

Я не сразу соображаю, что это мне, потому что рыжая я всего два дня. Одно дело, когда обзываются, стоя напротив, и другое, когда кого-то там зовут на заднем плане.

Занятая стаскиванием узких джинсов с термолеггинсов, я пыхчу в позе «зю» и не слышу, что ко мне присоединяются.

– Рыжая, – раздается совсем рядом, только в голосе уже слышится не обреченность, а нечто другое.

Я еще не успеваю повернуться, как две большие ладони ложатся мне на бедра и притягивают их к мужскому паху. От неожиданности сердце обрывается, и я стрелой выпрямляюсь и разворачиваюсь к хаму.

Однако вместо того, чтобы впечатлиться моим разгневанным лицом, Демьян выдыхает:

– Ого!

Блин. Облегающий меня лонгслив термобелья выставляет напоказ мою внушительную грудь. У меня тяжелая полная четверка, которую сегодня я не упаковывала в лифчик, и это видно невооруженным взглядом.

Нисколько не сомневаясь в своих действиях, Демьян, шокируя меня наглостью, кладет руку на правую грудь и сжимает. В том, что этот жест мне приятен, сознается мгновенно напрягшийся сосок.

В качестве поощрения вторая рука стискивает левую ягодицу.

Это возмутительно!

Я стряхиваю охамевшие конечности.

– Вы что творите?

– Выдвигаю аргументы в пользу своего предложения, – нахально отвечает Демьян, пожирая глазами обтянутые полушария.

– Отклоняю! – рявкаю я.

Демьян поднимает на меня потемневшие шальные глаза и коварно улыбается.

– У меня еще есть.

Блин, а вот сейчас у меня сердечко ёкнуло. Улыбка у него сокрушительная.

– Держите при себе свои аргументы! – отбояриваюсь я.

– Мы все еще на «вы»? – удивляется Демьян. – Приветственное пожатие груди и члена – уже повод перейти на «ты».

– Ничего подобного, – шиплю я.

– Хорошо, подождем более весомый повод, – не возражает он. – Чай будешь?

– Да, – буркаю я.

Лучше чай, чем голодный мужик, который облизывается на мою тушку.

Демьян удаляется обратно, а я, насмотревшись на шикарную спину и ямочки над ягодицами, заметными над поясом джинсов, решаю, что стоит отсидеться в комнате. В термобелье расхаживать точно не стоит, а сменить его на рубашку и джинсы я смогу после того, как немного выдохну.

Опустившись на диванчик и вытянув ноги, я понимаю, как устала. И сегодня, меся снег больше часа, и вообще за последние дни. Недосып сказывается тотально. В полумраке комнаты, за окном которой метет все сильнее, глаза просто закрываются. Нанервничалась, устала, надышалась свежим воздухом.

На кухне обо что-то звенит ложка, шумит чайник, я ежесекундно проваливаюсь в забытье и вскидываюсь в ожидании приглашения к чаю, но вопля «Рыжая» все нет и нет.

Очнувшись в очередной раз, я обнаруживаю себя уже лежащей на том самом диванчике и укрытой пледом. Мне тепло, уютно. Из щели двери пробивается свет с кухни, где негромко играет музыка.

Сколько ж я продрыхла?

Судя по всему, немного. Еще даже не стемнело. Нужно вставать, не в гостях я, чтобы разлеживаться, но шевелиться совсем не хочется. Полежу еще немного, пока терпение хозяина не кончилось.

Мысли ожидаемо перекидываются на личность этого самого хозяина.

Демьян Свет Федорович снова предстает перед моим внутренним взором, и только сейчас я осознаю, как он горяч. И я тут одна с ним в этом доме. А он непрочь меня поиметь.

Неожиданно для меня внизу живота тяжелеет.

Вспоминается, как Демьян меня поцеловал, как клеймо поставил. И это его резкое: «Ты кто такая?» И как он моей рукой сжал свой член.

И каждой новой картинкой между ног тянет все больше.

А если представить, как напрягается его пресс, когда он двигается меж разведенных бедер… Я даже губу прикусываю, чтобы не запищать. Дыхание становится тяжелым, а воображение рисует все новые и новые порочные эскизы.

У меня не особо большой опыт в сексе. Два парня всего было. С первым, который и лишил меня девственности, мы разбежались почти сразу, потому что я чувствовала себя все время неловко, и мне казалось, что все было ужасно. На самом деле, нормально все было, это просто какие-то психологические заскоки. А второй оказался стремным.

В постели с ним нельзя было проявлять инициативу, и желательно было не показывать, что тебе что-то доставляет удовольствие. Он считал это проявлением распутности. Типа, раз тебе хорошо со мной, значит, и с другим будет, и ты сто процентов мне изменишь. Вывод – ты блядь.

При таком раскладе наше расставание тоже было ожидаемым, хотя мы протянули неожиданно долго, и то, видимо, потому что с сексом затягивал он сам.

А с Лешкой я и переспать не успела. Все закончилось на поцелуях и обжимашках.

В общем, неизбалованная я плотскими удовольствиями. То учеба и работа, то парень-козел. Вот я и не рвалась на постельные подвиги.

А сейчас лежу и вспоминаю уверенное обещание «классно потрахаться», и немного волнуюсь. Волнуюсь так, что в трусиках влажно, внизу живота сладко сжимается все и соски натягивают лонгслив.

Разумеется, я не собираюсь поддаваться этим реакциям, но ощущения приятные и однозначные.

И очень настойчивые.

Настолько, что я почти теряю голову и под пледом забираюсь рукой в белье.

Адреналиновый скачок от того, что есть риск быть застуканный, шикарное тело самца в воображении и его властный голос, женская голодная суть… И я раздвигаю пальцами влажные складочки, чтобы принести себе облегчение.

Я стараюсь не издавать лишних звуков, но хриплое дыхание все равно разносится по комнате. Музыка на кухне очень кстати.

И когда я уже почти подбираюсь к пику, надо мной нависает ошалевшее лицо Демьяна, который точно в дверь не входил, потому что я за ней следила.

То есть все это время он был в комнате.

– Ты издеваешься, Женя Котикова? – рычит он, сдергивая с меня плед.

Глава шестая

Это происходит так неожиданно, что от испуга у меня пропадает голос. Что уж говорить о том, что градус возбуждения стремительно падает.

Онемев, я хлопаю ресницами и, краснея, таращусь в суровое лицо Демьяна.

Ужасно стыдно, что меня застукали за таким занятием. Осознав, что произошло, я пытаюсь свернуться в клубочек и вытащить руку из штанишек, но Демьян фиксирует меня на месте.

– Ну уж нет, золотко! – рявкает он. – Если ты посмела заняться рукоблудием, то сделаешь это у меня на глазах. А я посмотрю, как ты кончишь.

– Не буду, – пищу я, чувствуя себя, как бабочка, пришпиленная иглой.

А Демьян склоняется ниже к лицу. Так, что я чувствую его дыхание на своих губах, слышу запах кедра и меда.

– Будешь, золотко. Будешь. В противном случае, – его рука скользит по моему бедру от колена почти до самого паха, – я сам это сделаю.

И кладет ладонь поверх моей руки. Он такой горячий, что мне кажется, что между нами нет препятствия в виде ткани.

– Не сделаете…

– Сделаю. Можешь мне поверить, – обещает Демьян. – Я увижу, как ты кончаешь, так или иначе.

– Отстаньте… я… уже все… закончила… – бормочу, не зная куда деться от стыда.

– Бесстыжая лгунья. Ты точно еще нет, – он надавливает подушечкой большого пальца мне на нижнюю губу. – Я сначала ушам своим не поверил. Думал, все. Допредставлялся. У меня уже галлюцинации. Ты же почти стонала. Кошка мартовская. Ты думаешь, я не соображаю, откуда тяга к самоудовлетворению? Не догадываюсь, отчего ты возбудилась? Понравился мой член? Хочешь его?

Шероховатая мужская ладонь поглаживает горло, и под пальцами Демьяна мой пульс начинает бешено стучать.

– Рыжая зараза. Ты отказываешься заняться со мной сексом, но твоя рука в трусишках явный признак того, что ты горячая штучка и потекла. Представила, как это будет? Как я вхожу в тебя?

От его откровенных слов, от руки, перебравшейся на грудь и сжимающей ее, от того, что я в его власти, меня снова бросает в жар.

– Давай. Приласкай себя. А я посмотрю. Или хочешь, чтобы это сделал я?

Загипнотизированная расширенными зрачками Демьяна и его строгим голосом я будто против воли возвращаюсь к распутству.

– Вот так. Умница, – одобряет Демьян. Хрипотца в его голосе усиливается по мере того, как мои вздохи становятся все более рваными.

Он не отрывает горящего взгляда от моего лица. Не знаю, что Демьян на нем видит, только черты его заостряются еще больше. Он неосознанно повторяет за мной, когда я облизываю или закусываю пересохшие губы, сглатываю.

Его пальцы запутываются в моих волосах. Демьян наматывает мои пряди на кулак и чуть-чуть тянет, чтобы я не могла спрятать лицо в подушке.

– Не смей закрывать глаза! – приказывает он, когда я пытаюсь отгородиться от него ресницами. – Смотри на меня.

Черт его знает почему, но я не могу ослушаться.

И от того, как смотрит на меня Демьян, у меня кружится голова.

Он сейчас командует, он сильнее, но все, о чем он может думать, это мое наслаждение. Его сжигает страсть похлеще моего, и это видно. Видно по бьющей жилке на шее, по сжатым губам, по лихорадочному взгляду.

Ему нравится то, что он видит, это щекочет нервы, усиливает возбуждение, и в то же время, сейчас он раб этого зрелища.

Это заводит сильнее, чем его обнаженное идеальное тело.

Сейчас я распаляюсь значительно быстрее, чем до того, как меня прервали. Не знаю, то ли виной тому потаенные фантазии о властном любовнике и подчинении, то ли откровенное восхищение в голодных глазах Демьяна. Он смотрит на меня, как на единственную женщину на земле.

Демьян подается ко мне ближе, чтобы видеть каждую эмоцию на моем лице. Запредельная интимность. Я бы никогда на такое не решилась, но приказ Демьяна будто снимает с меня все запреты.

Мой палец кружит вокруг клитора, потирает его. Я вздрагиваю все чаще от невыносимого удовольствия, а рука Демьяна, забытая на моем бедре, все крепче его сжимает.

И когда мне становится совсем сладко, и так долго сдерживаемый стон срывается с моих губ, Демьян с шумом втягивает в себя воздух.

– Золотко, покажи пальчики…

Меня еще глушит оргазм, и я не очень соображаю, поэтому покорно достаю руку, пальцы которой покрыты моей смазкой, свидетельством моей похоти.

Демьян вбирает в рот каждый палец, отчего у меня снова дергает внизу. Он наваливается на меня, и я понимаю, что все то время, что я ублажала себя под его взглядом, мне не хватало этой тяжести, этого жара.

Жесткий, почти грубый поцелуй отправляет мой разум в печь желания.

Мужские руки беззастенчиво мнут мою грудь, я чувствую твердый член, который трется о мое бедро, и уплываю в горячее марево, но как только сильные пальцы тянут мои штанишки вниз, до меня доходит, что сейчас кого-то поимеют.

И этот кто-то – я.

– Нет, – тихо, но твердо запрещаю я.

Царапавший щетиной мою шею Демьян отрывается от поцелуев за ухом и неверяще смотрит на меня.

– Ты охренела?

Я уверенно встречаю злой взгляд.

– От тебя за версту тянет желанием, Жень.

– Нет, – повторяю я.

Не могу сказать, что это дается мне легко, но я не из этих. Я не такая.

Это, конечно, звучит смешно, после того, что я вытворяла на глазах у Демьяна, но я еще помню, что такое приличия.

– Хорошо, – опасно прищуривается Демьян. – Но если через полчаса такси не назначат, у меня развязаны руки. Если я буду тебя хотеть, а я буду, то я тебя возьму, Жень.

– Обязательно назначат, – шепчу я.

– Посмотрим, – загадочно отвечает он.

У меня какое-то странное предчувствие.

Глава седьмая

Переодевшись в джинсы и рубашку, я стыдливо заныкиваю мокрые трусики в рюкзак.

Выхожу из комнаты, как ребенок из угла, с горящими ушами и желанием забиться подальше. У меня ощущение, что соверши я одно неверное движение, и меня займут сексом, настолько атмосфера в доме раскалена.

Еще ничего не происходит, а в воздухе повис тяжелый сладкий флер секса. Все вокруг будто наэлектризованное. У меня обостряются тактильные ощущения и обоняние, и на кухне, куда я прихожу за чаем, хотя мне очень хочется не высовываться из комнаты, я чувствую себя как в декорациях к порнофильму.

Опускаясь за огромный стол со столешницей из струганого дерева, я ловлю себя на мысли, что тут было бы удобно… Принимая чашку из рук Демьяна, я представляю, какого это, если бы эти сильные длинные пальцы… А от запаха, склонившегося ко мне мужчины, меня клинит.

Злой, как черт, Демьян почти со мной не разговаривает, только следит за мной голодными глазами, словно понимает, что со мной творится, и ждет, когда я сдамся.

С другой стороны, почему «словно»? Скорее всего, действительно понимает. Его джинсы все еще топорщатся спереди. Это я так неудачно отвела взгляд от блядской дорожки на его животе, и опять уставилась туда, куда не следует.

Но если в первый момент нашего знакомства, член Демьяна не вызывал у меня особенных желаний, кроме обыной реакции на обнаженный половой орган, то теперь даже скрытый джинсами он вгоняет меня в краску. Краску отнюдь не неловкости, а от того, какие фантазии будит во мне.

Дьявол.

Никогда не думала, что можно хотеть мужское тело. Всегда полагала, что женщина хочет конкретного мужчину, а тут… Дьявол-искуситель.

Но пока он молчит, я еще могу сдерживаться. А вот когда Демьян приказывает, тут я превращаюсь в желе. Хорошо, что об этом он не в курсе.

Это кошмар.

Я в час дня высадилась на остановке, и уже успела облапать голого мужика и кончить у него на глазах. Я постараюсь навсегда стереть из воспоминаний этот день.

Я даже чай не могу пить, потому что Демьян следит за каждым глотком так, что мне становится то жарко, то холодно. Капец, надо срочно вызывать это чертово такси или тащиться на остановку. Уже начинает темнеть. Четвертый час в это время года последний светлый час в сутках.

За окном даже темнее, чем обычно в это время. Небо заволокло, и за стеклами метет пурга, превращая вид в размытое нечто.

Похоже, автобус отменяется. Хватаюсь за мобильник, и у меня вырывается стон досады.

Как же так? Какая я идиотка!

– Что? – интересуется Демьян.

– Он садится, я ведь ставила на ночь на зарядку, но забыла вырубить вай-фай…

И смартфон все это время искал к чему подключиться, тратя драгоценную энергию.

– Покажи разъем, – сухо требует он.

Я поворачиваю телефон бочком, и Демьян злорадно усмехается:

– Мой зарядник не подходит.

– Я должна была свой взять, – подхватываюсь я.

Несусь в комнату, где оставила свои вещи, и судорожно роюсь в рюкзачке.

– Ура! Есть! Взяла! – радостно верещу я, заглянув на кухню. – Наверху есть розетка?

Демьян мрачно кивает, и я, победно потрясая зарядником и телефоном, дую на второй этаж, где можно поймать сеть. Слышу за спиной, как хлопает дверь в прихожую, но не особо придаю этому значения. Может, товарищ идет в сауну снять напряжение, а то я уже волнуюсь за его джинсы.

Стоит мне подключить зарядник к розетке и воткнуть его в разъем телефона, как раздается легкий щелчок, и в комнате гаснет свет.

Что?

Пробую зажечь торшер, стоящий возле окна, – глухо.

Я выглядываю на лестницу и бестолково мучаю выключатель. Не работает.

Скатываюсь вниз и обнаруживаю в темноте на кухне Демьяна, меланхолично достающего из шкафчика свечи.

– Пробки выбило? – с замиранием сердца спрашиваю я.

– Нет. Где-то опять оборвало провода, – спокойно отвечает Демьян.

– Провода? – не верю я своим ушам. – И когда починят?

– Когда кто-нибудь дозвонится до управляющей компании поселка, – равнодушие Демьяна убивает.

– Позвоните, или дайте мне телефон, я вызову такси!

Он двигает по столу в мою сторону свой мобильник, но его экран не отзывается. Тоже разряжен.

– И… – я нервно облизываю губы, глядя на то, как Демьян зажигает уже шестую свечу, – и как скоро нам ждать?

– Может, час, а может, и до утра.

– И что мне теперь делать? – беспомощно спрашиваю я.

– Готовиться к долгой ночи. Замерзнуть я тебе не дам.

Глава восьмая

Таращусь на Демьяна, который в таинственном свете свечей выглядит соответственно своему имени, то есть демонически.

Он делает плавный шаг ко мне. Затем еще один.

Я заторможенно смотрю, как Демьян медленно приближается с хищным блеском в глазах, предвещающим разврат и удовольствие.

Искуситель все еще топлесс, но это ненадолго. Скоро дом начнет остывать, и ему придется одеться. Хорошо, что в доме есть камин, как раз в той комнате, в которой я бросила рюкзак.

А сейчас языки пламени подсвечивают смуглую кожу, и предметы отбрасывают на ее причудливые тени, делая Демьяна похожим на языческого идола.

Пока мои мысли скачут от отопления до умопомрачительного пресса Демьяна, тот успевает подойти ко мне вплотную, и мне становится жарко, как возле печки.

Он насмешливо смотрит на меня сверху вниз и нагло кладет руку на талию. Я отчетливо осознаю, что зря я разлучилась с трусиками. И лифчик зря не надела. Я вообще чувствую себя сейчас голой, несмотря на то, что на мне джинсы и объемная рубашка.

– Я уже могу начать разогревать, – хрипло предлагает Демьян, и я на автомате соглашаюсь:

– Да, уже пора начинать колоть дрова…

Глаза Демьяна сужаются.

Ой. Кажется, я опять что-то не то сказанула.

– Значит, по-хорошему не хотим?

Я даже икаю. До меня доходит, что я послала его снимать сексуальное напряжение классическим способом лесорубов. А напряжение все еще присутствует. Это видно невооруженным взглядом.

– Никак не хотим, – облизываю я губы. Почему-то от предположения, как это будет по-плохому, у меня коленки подгибаются.

Демьян смеривает меня суровым взглядом с ног до головы, застряв на довольно продолжительное время в районе груди.

– Семнадцать минут, – беспощадно отсчитывает он.

– Но у меня же нет даже возможности… – протестую я.

– Зато у меня появляются, – ухмыляется Демьян, и вид у него крайне грешный. – Мне все нравится. Моим делом было предупредить.

Предупредить? Я задыхаюсь от возмущения. Он заявил, что трахнет меня.

– А если я не хочу? – складываю руки на груди, в основном, чтобы он туда больше не пялился.

Я вздергиваю подбородок, и Демьян склоняется ко мне, почти соприкасаясь губами с моими.

– Хочешь. Или захочешь.

– Мы замерзнем, и нам будет не до того! – огрызаюсь я.

– Ну хорошо, пошли.

Это звучит очень угрожающе, и я на всякий случай пугаюсь.

– К-куда?

– Поможешь. С дровами.

Он говорит это так, будто почетное бревно – это я. Что за несносный тип. Ходит голый по дому, предлагает неприличное. А я должна держать себя в руках. Гад.

Демьян проходит мимо меня, и я плетусь за ним следом вносить свою лепту, не очень представляя, какую. В бы себе в здравом уме топор не доверила.

Но все оказывается проще.

Уже в темной прихожей Демьян достает откуда-то из шкафа фонарь-прожектор и зажигает его. Поманив меня за одну из дверей, он просит:

– Подержи-ка повыше.

Перехватив прожектор, я поворачиваюсь в подсобку, и становится понятно, что за приятный запах меня окружает. Луч света выхватывает из темноты поленницы с аккуратными рядами наструганных бревнышек.

Так, на вид, мы сможем продержаться ночь без проблем.

– Еще выше, – командует Демьян, и мне приходится взять фонарь обеими руками, чтобы задрать его над головой. Он не тяжелый, но большой, и когда я держу его в одной руке, меня ведет в сторону.

Изобразив собой подсвечник, я вопросительно смотрю на Демьяна, а этот мерзавец, убедившись, что руки у меня заняты, запускает руки мне под рубашку!

Офигев от такой наглости, я с минуту даже высказать ничего не могу.

И еще минуту я сдерживаюсь, чтобы не выдать, что эти жадные прикосновения мне приятны.

Итого: целых две минуты Демьян безнаказанно лапает под фланелькой обнаженную грудь, не умещающуюся в его ладонях. И только когда он начинает пощипывать соски, ко мне возвращается дар речи:

– А ну уберите руки! Вы что делаете?

– Наслаждаюсь, – почти мурлычет Демьян. – Натуральное богатство, не силикон.

От падения прожектора на макушку, его спасает то, что я медик и догадываюсь, какие последствия могут быть. И с учетом того, что скорую вызвать не получится, то встает вопрос копания обледенелой земли под могилку. А копаю я так же, как и дрова рублю.

Рискуя потерять равновесие и загреметь, я поднимаю одну ногу, согнутую в колене, и останавливаюсь в нескольких сантиметрах от самого дорого для Демьяна:

– Руки! – настаиваю я.

Демонстративно вздохнув, наглец выпускает на свободу изрядно взволнованные груди, забирает у меня прожектор и ставит его на полку рядом со мной.

У меня темнеет в глазах. Ах ты зараза!

Я близка к тому, чтобы попытаться задушить гада, но он благоразумно отходит от меня и набирает в руки поленья.

Кулаки сжимаются сами собой, однако исконный женский инстинкт подсказывает, что мужика нужно убивать тогда, когда он уже обеспечил тепло в доме, и я терплю, планируя, что я сделаю с Демьяном Федоровичем, если он распустит свои хваталки еще раз.

У меня все больше вопросов к Антонине Ивановне.

Попаду домой и первым делом спрошу, что это за недопокалеченный клиент? Какой нахрен покормить? Массажик, ага…

Между тем, Демьян, нагрузившись деревяшками, проходит мимо меня и напоминает:

– Еще пару минут и время, которое я тебе дал, истечет.