Текст книги "Дом смерти (ЛП)"

Автор книги: Сара Пинбороу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Прямо мне в лицо попадает снежок, и фингал словно оживает вспышкой боли.

– Прости! – кричит Клара и громко хохочет, услышав, что я визжу, как девчонка.

Руки замерзли. Вместо варежек я напялил носки, которые насквозь промокли, но мне до лампочки.

Сад переполнен жизнью, шумом и смехом. Клара была права. Из-за снега все стало намного лучше. Причем с той самой секунды, как звонок разбудил весь дом.

Первым снег увидел Луис, когда потягивался и зевал в постели. Учитывая, насколько невероятный у него мозг, все, что смог сделать гений, – это снова и снова тыкать пальцем в окно и кричать «Смотрите! Смотрите!», пока все не проснулись и не увидели, из-за чего весь сыр-бор. К тому моменту радостные крики раздавались из всех спален. Я, само собой, не удивился. Снег шел до самого рассвета, и теперь на земле его целая куча, а кое-где еще кружат крошечные снежинки.

Уилл, который еще вчера жаловался на замерзшие ноги, стоял у окна в молчаливом восторге, и лицо его выражало смесь надежды, радости и недоумения. В тот миг он не думал ни о маме, ни о крови, которая пойдет из глаз, ни о том, как играть в шахматы. Он вообще ни о чем не думал, а снова стал самым обыкновенным десятилетним мальчишкой. Глядя на него, я широко улыбался. Так широко, что лицо чуть не треснуло.

– Нарния! – в конце концов выдохнул он. – У нас в саду Нарния!

За завтраком мы видели всего двух медсестер. Луис был прав. Почти все они уехали вместе с учителями. Но даже у них сияли глаза, хотя медсестры и не улыбались. Столовая наполнилась энергией, которой я не ощущал даже в первый день. Тогда всеми владела потрескивающая нервозность. А сегодня в столовке витал чистейший восторг. Никто из обитателей дома, включая медсестер и Хозяйку, никогда не видел снега. Если уж Клара, у которой отец чиновник, и которая повидала мир, не видела снега, то остальные и подавно не видели. Буквально в каждом кипело и бурлило радостное волнение. В каждом, кроме Хозяйки. Та, как всегда, была безразличной, словно труп, когда стояла в дверях и объявляла, что после завтрака мы можем выйти погулять, если хотим. И что в комнате отдыха нас ждут лишние куртки и свитера. В ее словах не было ни намека на доброту. Наверное, она решила, что нас проще отпустить, чем держать взаперти. Особенно учитывая, что медсестер осталось всего ничего.

Пока все кричали, свистели и запихивали остатки тостов в рот, я смотрел на Хозяйку и ждал, когда же ее глаза заметят нас с Луисом. Но так и не дождался. Может, оно и к лучшему. Может, волноваться действительно не нужно. Я решил, что сегодня думать о повторном анализе не буду. Тем более после того, что случилось у нас с Кларой прошлой ночью. Да еще и этот снег… Все слишком хорошо.

Все мы выглядим смешно в одежде, которая почти никому не подходит по размеру, но никого это не волнует. Даже Джейка. Снег под ногами хрустит. За ночь насыпало с полметра, если не больше, и все вокруг стало ярко-белым. Мы словно сошли с рождественской открытки. Кучка детей, резвящихся на заснеженной земле. Кто-то уже слепил трех снеговиков, и теперь Луис, Уилл и Элеонора пытаются сорвать с деревьев ветки, чтобы приделать руки к бочкообразным телам.

– Не эту! – говорит Клара и мчится им на помощь. – Вон ту, повыше. У нее на конце как будто пальцы. Я могу достать!

Я жду, когда она вернется ко мне, а тем временем вдыхаю обжигающий морозный воздух и осматриваюсь по сторонам. У качелей Том с небольшой группой мальчишек безуспешно пытается построить иглу, но хрупкое сооружение постоянно осыпается. Повсюду летают снежки – дети всех возрастов из всех спален играют в войнушку. Даже Дэниел, в которого при перекрестном огне попал снежок рыжего пацана из восьмой спальни, весело смеется, и на толстых щеках появляются ямочки.

В стороне молча стоит Эшли и с блаженной улыбкой наблюдает за происходящим. Сзади незаметно подкрадывается Гарриет и запихивает пригоршню снега ему за воротник. От шока Эшли чуть из собственной шкуры не выскакивает.

Гарриет заливисто смеется, а Эшли бросается за ней. Ее лицо сияет, и я вдруг понимаю, что она вовсе не невзрачная. Она из тех девочек, что со временем внезапно становятся красавицами. Просто еще не расцвела. А еще до меня доходит, что в доме влюблены не только мы с Кларой. Не знаю, видит ли это Эшли, но я-то точно вижу. Гарриет сияет из-за него.

– Что ж, мы хотя бы дожили до этого дня.

Я и не заметил, как подошел Луис, и даже подскакиваю от неожиданности.

– Ну, знаешь, если у нас плохие анализы… – продолжает он, и дыхание вырывается изо рта гения туманными клочками. – Мы хотя бы снег увидели.

– С нашими анализами все путем, – отзываюсь я, – а с прошлыми скорее всего что-то напортачили. Помнишь, что сказала медсестра? Волноваться не нужно. Как по мне, на лгунью она не похожа. К тому же, я чувствую себя прекрасно. А ты?

– Наверное. – Он смотрит под ноги на снег. – Просто постоянно об этом думаю.

– Ну так прекрати думать, иначе свихнешься к чертовой матери. – Лично я думать об этом не хочу. Не хочу думать, что потеряю всю эту красоту и оставлю Клару одну. – Сейчас мы живы. Остальное не важно.

В голове не укладывается, как все это может продолжаться уже без меня.

Луис кивает, но переубедить его мне явно не удалось. Может быть, ему намного страшнее, потому что он умный, хотя я сомневаюсь. Думаю, перед страхом мы все равны, только по-разному это демонстрируем. Я ушел в себя, Джейк стал еще заносчивее, а Эшли спрятался за своей церковью, где может притворяться, будто ничего не боится. Но он сам себя обманывает. Держу пари, если у него брызнет кровь из глаз, он будет плакать, как плакал Генри.

– Надо в Нарнию поиграть. – За Луисом хвостиком повсюду ходит Уилл. – Клара могла бы быть королевой.

– Мы из такого дерьма уже выросли, – говорю я. – А вы с Элеонорой поиграйте, если хотите.

Когда я смотрю на Уилла и Луиса, мне не по себе от того, что мы с Кларой собираемся сбежать. Я за них переживаю и точно знаю, что они расстроятся. Мне придется их бросить, но взять с собой кого-то еще мы не можем. К тому же, я им не отец. А они хотя бы есть друг у друга.

Уилл пожимает плечами и шмыгает носом:

– Никак не могу закончить снеговика. Два пальца онемели.

Он показывает нам покрасневшие маленькие ладони.

– Вот, держи, – говорит Луис и достает из куртки пару запасных носков, толстых и шерстяных. – Надень, согреешься.

– Классно же, что снег пошел? – улыбается Уилл, натягивая носки на руки. – Разве нет?

– Ага, классно, – соглашается Луис.

– Эй, Тоби!

Мою улыбку как ветром сдуло. Я поворачиваюсь и смотрю в другой конец сада. Звал меня Джейк.

– Седьмая спальня против четвертой! В снежки!

Глубокий голос Джейка перекрикивает взволнованный шум и гам, и в саду воцаряется странная снежная тишина. Все замирают в ожидании того, как все обернется. На меня нервно смотрят Луис и Уилл, а я улыбаюсь. Джейк протягивает мне оливковую ветвь, и я ее приму.

– Мы вас в два счета размажем! – кричу я в ответ.

– Я играю за их команду! – Клара прыгает по снегу, словно живое воплощение энергии и веселья.

– Ну все! Держись!

Шуточная война между двумя спальнями перерастает в массовое снежное побоище. К обеденному звонку мы все в курсе, каково это – получить снежком в глаз, в ухо или в нос. Кожа у всех горит, ушибы щиплет, но все мы хохочем до слез. Мы больше не разделены на спальни, не смотрим друг на друга с подозрением. Больше нет негласных границ. Для всей этой ерунды день слишком замечательный. Это не просто лучший день в доме. Наверное, это лучший день в жизни каждого из нас.

После обеда к нам заявляется Джейк и выкладывает свой план. Отводит меня, Клару и Тома в угол возле комнаты отдыха. В доме тихо. Все ищут сухую одежду, чтобы снова пойти во двор, но на всякий случай Джейк поставил в обоих концах коридора Элби и Дэниела. У меня такое чувство, будто мы попали в старый фильм про тюрьму.

– Я подумываю вломиться в комнату одного из учителей, – тихо говорит Джейк. – Того старикана, который вечно куревом вонял. Посмотрим, есть ли там бухло. Перед отбоем можно было бы закатить вечеринку.

– Когда? – уточняю я и чувствую, как разгоняется сердце. – И как? Если выбить дверь, все поймут, что это наших рук дело.

– Ерунда. Дом старый, чувак. Вскрыть внутренние замки – раз плюнуть. – Джейк смотрит на Клару. – Если, конечно, у тебя найдется пара шпилек.

– У Гарриет точно есть. Я могу взять у нее.

– Две штуки. Мне нужны две.

Клара кивает.

– Ты серьезно в курсе, как это делается? – интересуюсь я. – В колонии, что ли, нахватался?

Джейк закатывает глаза:

– Раньше. Это в сто раз легче, чем вскрывать тачки, а мне и такое по зубам.

Не знаю, врет ли он о машинах, но правду мы уже вряд ли выясним, так что я решаю поверить ему на слово.

– Ну так как? Вы с нами? – спрашивает Джейк. – Наша спальня и ваша. Кроме религиозных уродов, само собой. – Он косится по сторонам. – И еще Клара. Больше никого не берем. А если кто узнает, головы всем поотрываю.

– Мы никому не скажем, – говорит Клара.

Мы с ней знаем, как хранить секреты, гораздо лучше, чем Джейк может себе представить.

– Мне понадобятся люди на стреме. Ты, Тоби, присмотришь за кабинетом Хозяйки. После полдника она всегда пару часов сидит там. Если выйдет, дашь мне знать. Можно сговориться о сигнальных свистках.

– Лады.

Пару секунд я раздумываю, не пытается ли Джейк над нами подшутить, но решаю, что вряд ли. Слишком уж он серьезен. Плюс нам всем необходимо перемирие. В доме и без ругани паршиво. Внезапно я вспоминаю о расписании лодки в кабинете Хозяйки.

– Научишь меня взламывать замки?

– На кой тебе? – подозрительно щурится Джейк.

– Да просто так. Подумал, было бы круто уметь. Всегда хотел знать, как люди творят такое дерьмо.

– Может быть, – отвечает он. – Потом.

Я не давлю. Не нужно ему знать, насколько это важно.

Уиллу и Луису я ничего не рассказываю, пока весь план не приходит в действие. Скорее всего они бы никому не проговорились, но любое волнение сразу отражается на их лицах. Клара ловит их наверху лестницы, а я занимаю позицию в коридоре, сразу за углом от двери в кабинет Хозяйки. Выйти так, чтобы я не заметил, она точно не сможет.

Из библиотеки я прихватил древний ежегодник детских комиксов еще с тех времен, когда снег в Англии считался нормой, и теперь сижу на подушке из комнаты отдыха, прислонившись спиной к длинной батарее. Листаю пожелтевшие страницы, но толком не читаю. Там что-то о мальчике с бешеной собакой, которая вечно влипает в неприятности, и о ребенке богатеньких родителей, у которого на шее галстук-бабочка. После утренних игрищ на морозе от тепла за спиной клонит в сон, и мне с трудом удается держать глаза открытыми. Как вдруг слышатся шаги вниз по лестнице. Я тут же настораживаюсь и вижу, как медсестра, которую я уже начал называть «нашей», спешит в кабинет Хозяйки. В руке у нее какая-то бумажка, а на лице нет ни намека на доброту, которую мы видели раньше. Наоборот, ее зубы крепко сжаты, а в глазах горит непоколебимая решимость.

Оказавшись за углом, она громко колотит в дверь, и у меня замирает сердце. А медсестра начинает говорить, как только ей открывают:

– Я получила результаты. Такие же, как и в прошлый раз. Нам нужно обсудить, что делать дальше.

Хозяйка что-то тихо бурчит, и обе скрываются в кабинете. Спать больше ни капельки не хочется. Результаты, о которых говорила медсестра, наверняка мои и Луиса. Что с нами не так? Что они с нами сделают? Я прислоняюсь затылком к стене. Хочется плакать. Сгусток страха разрастается и давит на мочевой пузырь, стискивая кишки.

Сквозь стену слышны голоса, и я прилипаю к ней ухом. Я бы боялся намного меньше, если бы знал, что происходит. По крайней мере именно так я говорю сам себе.

Голос Хозяйки – всего лишь невнятное бормотание. Представить не могу, чтобы она когда-нибудь прикрикнула. Зато медсестра явно на грани. Она храбрее, чем кажется на первый взгляд. Как вообще можно сердиться, глядя в лицо Хозяйки? Короче говоря, я прислушиваюсь, и мне удается различить отдельные фразы.

«Они должны знать».

«Но мы ведь обязаны что-то сделать! Что вы планируете предпринять?»

«Если не вы, то я».

Между выкриками медсестры слышен спокойный голос Хозяйки, словно на огонь плещут водой. В конце концов медсестра затихает. Щелкает дверь.

Я вжимаюсь в стену, а медсестра проходит мимо меня обратно наверх, но уже без бумажки. Я не хочу, чтобы она меня видела. Не хочу, чтобы заметила, как мне страшно. Хочется только врасти в стену, чтобы меня никогда не нашли.

Пару минут спустя раздается тихий свист. У Джейка все получилось. Вот и хорошо. Я встаю, но книгу и подушку не забираю. Единственное, что мне нужно, – это напиться и обо всем забыть.

Я кошусь на окно – опять пошел снег. Остается лишь заново найти в этом хоть крупицу радости.

Добыча, честно говоря, так себе. Три бутылки вина и две сигареты. Но это лучше, чем ничего, а на нас восьмерых – так и вовсе до черта. Уилл нервничает. Вряд ли ему когда-то доставалось больше, чем глоток пива на Рождество. И что-то я сомневаюсь, что в прежней жизни Луиса бывали ночи, когда он глотал дешевый сидр на скамейке в каком-нибудь парке. Судя по всему, нам придется допивать их доли.

Здесь и сейчас возникает ощущение, будто я отыскал клад. Мы сидим в кругу на подушках в комнате недалеко от той, где мы прятали Джорджи. Здесь холоднее. Может быть, отопление отключают в тех частях дома, которые не используются.

– Ты первый на дверях, Дэн, – говорит Джейк, разливая по белым пластиковым стаканчикам поровну белого вина. – По десять минут каждый, как договаривались.

– Без базара, – отзывается Дэниел и поднимается на ноги, пыхтя от собственного веса.

Он счастлив, что находится здесь. Наверное, обосрался от радости, когда Джейк его позвал. Джейк с Элби заменяют ему друзей, а ведь они и близко не друзья.

Джейк поднимает свой стаканчик и произносит тост:

– К хренам все это дерьмо!

Том смеется:

– Точно, к хренам все это дерьмо.

Мы все поднимаем пластиковые бокалы и пьем.

Уилл морщится от вкуса и вдруг выдает:

– За снег! За Нарнию!

Все пялятся на него.

Элби смеется, но не злорадно:

– За снег, братишка. За снег.

Через десять минут мы все слегка навеселе. Даже Джейк. Нам много не надо. Неделями ни у кого из нас и капли алкоголя во рту не было, а до того регулярно выпивал, наверное, только Джейк. Том сменяет Дэниела у двери и стоит на пороге – наполовину в комнате, наполовину в коридоре. Но нам и так вряд ли грозят непрошеные гости. Сюда никто никогда не ходит.

Мы травим байки, рассказываем анекдоты и постепенно под воздействием вина расслабляемся. Я обнимаю Клару одной рукой, а она льнет ко мне и целует в щеку. Дэниел начинает напевать:

– Тили-тили-тесто, жених и невеста…

Песенку подхватывает Луис, а потом и все остальные, пока Том с порога не велит всем заткнуться.

– Этим соплям тут не место, – цедит Джейк.

В его тоне сквозит ревность, но он честно старается не подавать вида.

Клара выпрямляется, и я убираю руку. Краем глаза замечаю, как Луис ловит стаканчик Уилла, когда тот его едва не роняет.

– Уже наклюкался? – улыбаюсь я.

– Отродясь вина не пил, – отвечает Уилл и делает огромный глоток.

Снова все смеются.

– Курить будем, или как? – спрашивает Клара.

– А медсестры не учуют? – отзываюсь я.

– Нет, если мы откроем окно и высунемся на улицу. Ну и дверь закрыть надо. – Клара вскакивает на ноги. – Уилл никогда не пил вина, я никогда не курила, и никто из нас никогда раньше не видел снега. – Она тайком смотрит на меня, и мы обмениваемся взглядами, понятными только нам двоим. – Несколько дней подряд сплошные открытия.

Я думаю о том, каково это было – оказаться внутри нее. Странно и одновременно чудесно. Дождаться не могу, когда опять наступит ночь.

– Я не буду, – заявляет Луис, сдвигая очки к переносице. – Сигареты вредны для здоровья.

Джейк уже у окна, тянет за старую деревянную раму. У него во рту торчит незажженная сигарета. Услышав Луиса, он поворачивается и пялится на гения.

– Ты, на хрен, серьезно? – спрашивает Джейк и переводит взгляд с Луиса на меня.

– А мне приходится с этим жить, – притворно жалуюсь я.

– Они провоцируют рак, – не унимается гений. – Всем это известно.

Все обмениваются недоуменными взглядами.

– Да шутит он! – говорит Элби. – Или нет?

– Не вижу смысла усугублять ситуацию, – отвечает Луис и потягивает вино.

Он просто воплощение благоразумия, и нам это кажется настолько смешным, что мы одновременно начинаем хохотать до боли в животе и не можем остановиться.

– А что такого? – спрашивает Луис с таким смущенным видом, что нас настигает второй приступ смеха.

Том еле дышит. Клара пытается отпить вина, но от смеха выплевывает его обратно в свой стакан, и все начинается по новой.

– Не видишь смысла усугублять ситуацию? – наконец еле-еле выдавливает Джейк между взрывами хохота. – Блин, чувак, да это же классика!

– Ну надо же! Он не хочет усугублять ситуацию! – вторит ему Том. Из-за смеха слова невнятные, а голос такой высокий, что даже не похож на его собственный. – Привет! Я из дома смерти. Только не предлагайте мне сигарет. Я не вижу смысла усугублять ситуацию!

Последние слова становятся едва различимым набором звуков вперемешку со сдавленным смехом, и Том опять взрывается хохотом.

В конце концов до Луиса доходит, что он сморозил, и он тоже начинает смеяться. На этот раз хохочут уже все.

От смеха болит живот и лицо. Подбитый глаз пульсирует, как ненормальный. Знаю, все это дико: мы ввосьмером навеселе и от души хохочем, хотя живем в доме смерти. Мало того, наша медсестра и Хозяйка разговаривали о нас с Луисом. Но я смеюсь и не могу остановиться. Сейчас все без исключения кажется смешным.

Сигареты мне даже не нравятся, но одну я сегодня точно выкурю.

Уже от пары затяжек кружится голова, а легкие так горят, что дышать страшно. Клара отважно пытается курить взатяг, но от каждого вдоха громко кашляет. Мы как неудачники на задних партах в школе. В итоге сдаемся и отдаем сигарету Джейку. Они с Томом выкуривают обе.

Когда вино заканчивается, до отбоя еще около часа. Элби идет вниз поиграть на саксофоне и, как он выразился, «приспать себя». Клара с Томом уходят послушать его игру, а младшие пацаны разбегаются по спальням.

– Покажи, как замки вскрывать, – говорю я, когда в комнате остаемся только мы с Джейком.

Бутылки мы прячем за старым шкафом, где их не найдут как минимум несколько недель, если вообще когда-нибудь найдут, а потом идем к крылу учителей. В голове гудит, от сигареты все еще подташнивает. Запах дыма прилип ко мне, как вонь фигового лосьона после бритья, но я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на словах Джейка, который рассказывает, как держать шпильки и как ими шевелить в личинке замка. Наконец я слышу щелчок, поворачиваю ручку, и дверь открывается. Мое сердце ликует.

– Вот видишь? – ухмыляется Джейк. – Говорил же, это просто.

Мельком удается разглядеть уютную комнатку с покрывалом на диване и телевизором в углу. Комнатка кажется в лучшем смысле нормальной и какой-то домашней. А потом мы закрываем дверь.

– Куда сложнее снова запереть замок.

Джейк прав. К тому моменту, когда у меня получается, все пальцы болят, а я как минимум дважды проговорил все матюки, которые знаю. Но у меня получилось. Я знал, что получится. Иначе и быть не могло. Я думаю о кабинете Хозяйки внизу и молча молюсь, чтобы там оказался похожий замок.

– Пора возвращаться, – говорит Джейк. – Надо смыть с себя сигаретный дым, пока медсестры не явились.

– Эй, – говорю я, когда мы подходим к лестнице, – спасибо.

Честно говоря, не знаю, что я имел в виду. Лицо Джейка выглядит совсем не так плохо, как мой глаз, но губа опухла, и видна трещина там, где я его ударил.

– В общем, после всего, что произошло…

– Проехали, – пожимает плечами Джейк.

– Не вопрос.

Хочется сказать, что скоро мы с Кларой исчезнем. Перестанем мозолить ему глаза. Но я молчу. Теперь даже по отношению к Джейку наш план кажется слегка предательским. Если подумать, в этом дерьме мы плаваем все вместе, хотя и чувствуем себя одинокими.

Хорошенько отмывшись, я выхожу из ванной. Пахну мылом и зубной пастой, но от вина все еще хмельной. На выходе меня поджидает Луис в пижаме и тапках.

– Что стряслось?

Гений мигом мрачнеет:

– Уилл.

– А что с ним?

Очень надеюсь, что его не вырвало в спальне. Чем мы это убирать будем?!

– Думаешь, с ним все в порядке?

– Пьяный он. Пройдет.

– Да нет, я не об этом. – Луис начинает ковырять ногти.

– А о чем?

Нам пора в спальню. Медсестры вот-вот начнут обход.

– Он внезапно стал неуклюжим. – Луис смотрит не на меня, а себе под ноги. – Это странно.

– По мне, так с ним все путем. – По крайней мере мне так кажется. Моя голова занята мыслями о Кларе, лодке и повторном анализе. Ничего другого я попросту не замечаю. – Думаю, ты параноишь.

– Ну а ты как? – Луис поднимает голову. – С тобой все нормально?

– Похоже на то, – киваю я.

– Со мной тоже.

– Тогда пойдем уже спать.

Теперь мне не по себе. Воспоминания о подслушанном разговоре копошатся в голове, словно черви.

«Мы обязаны что-то сделать… Если не вы, то я».