Текст книги "Убийца и пустыня (ЛП)"

Автор книги: Сара Дж. Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Сара Дж. Маас

ТРИ ПРЕДЫСТОРИИ

К РОМАНУ «СТЕКЛЯННЫЙ ТРОН»

ПРЕДЫСТОРИЯ ВТОРАЯ

УБИЙЦА И ПУСТЫНЯ

Глава 1

Этот мир состоял из песка и ветра…

Во всяком случае так показалось Селене, когда она поднялась на вершину красной дюны. В точности такие же дюны окружали ее со всех сторон, уменьшаясь и уходя к горизонту. Как и песок, ветер был горячим и душным. Многослойный халат – основная одежда жителей пустыни – нисколько не спасал от жары. Он быстро напитывался потом и прилипал к телу. Селена с досадой обнаружила, что теперь от нее пахнет не лучше, чем от ее проводника-кочевника.

– Потеть – добрый знак, – сказал он на своем чудовищном адарланском. – Потеть – жить. Нет пот – нет жизнь.

Короткими, рублеными фразами кочевник объяснил Селене, что пот заставляет человека пить и восполнять запас жидкости в теле. Иначе Красная пустыня высосет из тебя всю влагу, и ты этого не заметишь, пока не свалишься замертво.

Селена вслушивалась вполуха в слова кочевника. Проклятая жара! Даже под халатом кожа того и гляди расплавится. В голове звенело, а кости охватила непривычная ломота. До сих пор самым жарким местом она считала Бухту Черепов. Но там была вода. Много воды. Здешняя жара была иной. Иссушающей. Селена согласилась бы отдать что угодно за пару минут холодного ветра.

Тощей рукой, обтянутой шерстяной перчаткой, кочевник махнул на юго-запад.

– Сессиз сюкаст – это там.

«Сессиз сюкаст». Молчаливые ассасины. Легендарное братство, куда Аробинн Хэмел отправил ее на выучку.

– Там ты познаешь послушание и дисциплину, – заявил он ей.

И ни словом не обмолвился о том, что Селена попадет в самое пекло, каким в это время года была Красная пустыня. Наказание есть наказание. Расплата за своеволие.

Пару месяцев назад Аробинн посылал Селену и Саэма Корлана в Бухту Черепов – столицу пиратского государства, где всем заправлял некий капитан Рульф, он же Предводитель пиратов. Плывя туда, Селена и Саэм были в полной уверенности, что им придется улаживать последствия стычки между пиратами и ассасинами, стоившей жизни троим ассасинам гильдии Аробинна. Действительность оказалась хуже кошмарного сна: наставник Селены и Саэма решил заняться… работорговлей. В их обязанности входило проследить за погрузкой живого товара в трюм корабля и с минимальными потерями доставить рабов в Рафтхол.

Новый способ обогащения Аробинна возмутил Селену. Отметя все доводы Саэма, она убедила его согласиться с ее замыслом – освободить рабов… Последствия для них обоих были ужасными. К посланию Рульфа, которое Селена написала сама, а Предводитель пиратов лишь подписал и скрепил своей печатью, Аробинн отнесся с недоверием и жестоко избил ее. Пророчество Рульфа почти исполнилось: она едва не простилась с жизнью. Даже сейчас, месяц спустя, раны на ее лице и теле еще не полностью затянулись.

– Ты идти туда, – сказал ей кочевник.

Селена вынырнула из неприятных воспоминаний. Поправив шарф, закрывавший нос и нижнюю часть лица, она сделала шаг вниз. Песок скользил под ногой, но был плотным. После утомительных странствий через Поющие пески это казалось почти что чудом. Там, в Поющих песках, им с проводником приходилось соизмерять каждый шаг, чтобы не нарушить особого звучания песков. Поющие пески были зыбучими, и любое неверное движение грозило провалом в засасывающую бездну.

Селена сделала несколько шагов и обернулась. Кочевник все так же стоял на гребне дюны.

– А ты? – спросила она.

– Два миля туда, – повторил он.

Ветер швырнул ей в лицо горсть песка, и песчинки мигом прилипли к потному лбу.

– Проводи меня к ним, – попросила Селена. – Я заплач уеще.

– Два миля, – ответил кочевник и поправил вместительный заплечный мешок.

Даже отсюда Селена видела страх, застывший в глазах этого невозмутимого, прокопченного солнцем человека.

Он боялся «сессиз сюкаст». Молчаливых ассасинов боялись и уважали по всей пустыне. Селене еще крупно повезло: кочевник довел ее почти до самой их крепости. Он был беден, а Селена платила золотыми монетами. Но гребень этой дюны был для него границей. Девушка поняла: чего бы она ни посулила, дальше ее провожатый не сделает ни шагу. Для кочевников встретить «сессиз сюкаст» было равнозначно встрече со смертью, а он хотел жить.

Прищурившись, Селена поглядела в указанном направлении. Такие же дюны и ни малейших признаков крепости.

– Два миля! – крикнул ей кочевник. – Они тебя найти.

Селена хотела расспросить об ориентирах, но кочевника уже не было. Он торопился поскорее убраться отсюда. Селена с досады обругала его, но легче от этого ей не стало. Две мили. Сколько же времени и сил отнимет у нее последний отрезок пути до крепости Молчаливых ассасинов?

Она достала бурдюк с водой: тот был пугающе легким. Сделав несколько глотков почти горячей, начинающей протухать воды, Селена потуже завязала шарф на лице и двинулась на юго-запад.

Песок и ветер. Больше в этом мире не было ничего.

Несколько часов спустя Селене понадобилось все ее самообладание, чтобы не нырнуть в один из дворовых прудов или не напиться из какого-нибудь журчащего ручейка, что текли здесь повсюду. Встретив ее, никто из стражников не предложил ей воды. Они передали Селену молчаливому человеку, и тот повел ее по бесконечным коридорам крепости, выстроенной из красного песчаника. Видимо, и сопровождающий не догадывался, как ей хочется пить.

Селене казалось, что она прошла не две, а все двадцать миль. Она боялась, что вообще не доберется до крепости. Поднимаясь на гребень очередной дюны, она видела все тот же однообразный пейзаж. А когда уже решила раскинуть шатер, что-то заставило ее преодолеть склон соседней дюны. Оттуда она увидела сочную зелень деревьев и кустов, среди которой краснели стены старинной крепости. Между двумя громадными песчаными склонами располагался оазис.

Наверное, пустыня забрала из ее тела всю жидкость. Селену пошатывало.

«Только бы не грохнуться в обморок», – с опаской думала она.

Как всегда, ей помогла злость на себя. Она ведь не кто-нибудь, а Селена Сардотин – величайший ассасин Адарлана, и должна соответствовать своей репутации. Идя с высоко поднятой головой, она по привычке запоминала расположение дверей, окон и мест, где стояли караульные. Сопровождающий вел ее мимо площадок под открытом небом. Там, вдвоем и поодиночке, упражнялись люди разных возрастов и оттенков кожи. Судя по лицам, они съехались сюда из всех уголков континента. На некоторых площадках было тихо, но не безлюдно. Те, кто находился там, сидели, предаваясь размышлениям и созерцанию.

Сопровождающий повел ее по узкой лестнице наверх. Здесь Селена впервые насладилась прохладой. Но стоило им выйти в широкий открытый коридор, как жара вновь набросила на них свое душное покрывало.

Для места, где обитали Молчаливые ассасины, здесь было довольно шумно. В кустах и ветвях деревьев жужжали и стрекотали насекомые, щебетали птицы. Весело журчали многочисленные ручьи, полные прозрачной воды. К естественным звукам примешивались лязг оружия упражняющихся и их голоса.

Коридор уперся в стену с несколькими большими дверями. За все время сопровождающий Селены не произнес ни слова. Она украдкой разглядывала его. Средних лет, жилистый. Темно-коричневый загар покрывал кожу. Лицо и руки испещрены белыми нитями шрамов.

В зале, куда они вошли, местами было светло, а местами – сумрачно. Голубые деревянные колонны подпирали галерею, тянувшуюся по обеим сторонам. В ее сумраке и за колоннами Селена сразу ощутила чье-то настороженное присутствие. Было ли здесь так заведено или неведомые стражи появились из-за нее – неясно. Но если верна вторая догадка, что ж, Молчаливые ассасины знали, с кем имеют дело. Это хорошо.

Здесь тоже была вода. По полу, вдоль стеклянных берегов, текли ручейки. Мозаичная дорожка, выложенная зелеными и голубыми плитками, вела к возвышению, где среди пальм в кадках и мягких подушек восседал человек в белых одеждах.

Наверное, когда-то у него было имя, но мир знал его как Немого Учителя. На вид ему было не больше пятидесяти, хотя до встречи он представлялся Селене древним старцем. Не опуская головы, она шла рядом с сопровождающим и продолжала глядеть на Учителя. Трудно сказать, был ли он смуглым от природы или таким его сделало солнце. Учитель улыбался одними губами. Чувствовалось, в молодости он был очень обаятельным. Ни в его руках, ни на поясе оружия не было, зато двое слуг, обмахивающих Учителя опахалами из пальмовых листьев, были вооружены до зубов. Сопровождающий Селены остановился на почтительном расстоянии и поклонился.

Она тоже поклонилась, затем откинула капюшон, стыдясь своих спутанных, давно не мытых волос. За две недели странствий по пустыне ей не удалось даже толком умыть лицо. Ладно, что есть, то есть. Да и едва ли этого человека можно сразить красотой.

Немой Учитель окинул ее взглядом и кивнул. Сопровождающий подтолкнул Селену локтем. Она прокашлялась, смачивая пересохшее горло остатками слюны, и шагнула к возвышению.

Услышать слова Немого Учителя она не рассчитывала. О его добровольном обете молчания, принятом много лет назад, знали повсюду. Это не избавляло Селену от необходимости представиться. Аробинн подробно рассказал ей, что и как говорить. Фактически приказал. На сей раз – никаких вымышленных имен, никаких масок и прочих уловок, позволявших скрывать ее истинное обличье. Поскольку она столь наплевательски отнеслась к делам и замыслам Аробинна, он более не намерен поддерживать ее легенды. Селена пыталась убедить его хотя бы частично сохранить тайну ее личности. Ну зачем Молчаливым ассасинам знать, кто она такая? Однако Аробинн был непреклонен. У нее будет месяц на то, чтобы снискать расположение Немого Учителя. Затем она должна вернуться и привезти письмо, в котором тот собственноручно засвидетельствует, что доволен успехами, проявленными Селеной Сардотин. (Да-да, Селеной Сардотин.) Если такого письма не будет, ей лучше перебраться жить в другой город. А еще лучше – на другой континент.

– Спасибо вам, Учитель Молчаливых ассасинов, за дарованную мне аудиенцию, – произнесла Селена, мысленно ругая себя за вялость и бесцветность слов.

Она приложила руку к сердцу и опустилась на колени.

– Я Селена Сардотин, подопечная Аробинна Хэмела, Предводителя ассасинов Севера.

Последнее слово она добавила сама. Едва ли Немому Учителю понравится, что Аробинн именует себя Предводителем всех ассасинов Эрилеи.

Лицо человека в белых одеждах оставалось бесстрастным. Трудно сказать, одобрил ли он услышанное или нет. Но тех, кто прятался в сумраке галереи и за колоннами, такая речь явно впечатлила. Селена поняла это по сопению и шарканью ног.

– Мой наставник передал вам смиренную просьбу: он хочет, чтобы вы обучили меня вашему искусству, – продолжила Селена, давясь каждым словом.

Обучать ее их искусству! Это было равнозначно пощечине, прилюдно влепленной ей Аробинном. Селена опустила голову, чтобы Учитель не видел ее разгневанного лица.

– Я в вашей власти, – почти шепотом добавила она и вскинула руки ладонями вверх, выказывая смирение и готовность подчиняться.

Ответа не было.

Ее щеки горели жарче солнца пустыни. Головы она не поднимала, а руки держала по-прежнему ладонями вверх. Рядом послышался шелест одежды и тихие, почти беззвучные шаги. Селена увидела пару темно-бронзовых босых ступней. Чей-то сухощавый палец задрал ее подбородок… На нее глядели глаза Учителя. Они были цвета морской волны. Селена не осмелилась шевельнуться: одним легким движением этот человек мог сломать ей шею. Она догадалась, что это проверка на доверие.

Чтобы не думать, насколько она сейчас уязвима, Селена стала разглядывать лицо Немого Учителя. На границе коротко стриженных темных волос блестели капельки пота. Трудно было сказать, откуда Учитель родом. Возможно, из Эйлуэ, на что намекал характерный оливковый цвет его кожи. Впрочем столь красивые миндалевидные глаза встречались лишь у жителей стран далекого южного континента. Какие ветры занесли его в пески Красной пустыни?

Селена сжалась, когда длинные пальцы Учителя откинули пряди ее сальных волос, обнажив желтоватые рубцы вокруг глаз, а также узкую дугообразную корку раны на правой щеке. Может, Аробинн заранее уведомил Немого Учителя о ее приезде? Может, даже сообщил, почему отправляет ее сюда? Селене показалось, что Учитель вовсе не удивлен ее появлением.

Увидев рану на ее скуле, он сощурился и поджал губы. Аробинн умел бить так, чтобы не покалечить лицо. Можно сказать, ей повезло. Интересно, как там Саэм? Она ни разу не видела его после расправы: потеряла сознание раньше, чем Аробинн переключился на Саэма. Три дня она провалялась в постели, а все последующие дни перед отъездом сюда прошли как в тумане, напоминая сон наяву. Гнев на Аробинна, тревога за Саэма и чудовищная усталость, пронизывающая до мозга костей.

К немалому облегчению Селены, Учитель убрал палец с ее подбородка и отошел. Он жестом велел ей встать, что она и сделала, ощущая сильную боль в затекших коленях.

Учитель наградил ее улыбкой, больше похожей на усмешку. Селена тоже была не прочь улыбнуться, но в это время он прищелкнул пальцами, подзывая к ней четверых слуг.

Глава 2

Эти люди не были вооружены, однако Селена сразу же поняла их намерения. Первый, одетый в многослойный халат, в каких ходили здесь почти все, приблизился и наверняка угодил бы ей в челюсть, не успей она вовремя пригнуться. Сжатый кулак промелькнул над нею. Селена схватила нападавшего за запястье, применила свои излюбленные приемы и вывернула ему руку так, что он застонал от боли. Тогда она толкнула его на второго. Оба нападавших потеряли равновесие и шумно грохнулись на пол.

Селена, стараясь ни в коем случае не задеть Учителя, отскочила туда, где совсем недавно стоял ее сопровождавший. Это было еще одним испытанием – проверкой уровня ее мастерства. Проверкой того, достойна ли она обучения у Молчаливых ассасинов.

Пусть они сомневаются. Селена в себе не сомневалась. Она – не кто-нибудь, а Селена Сардотин, черт бы вас тут побрал вместе с вашими богами!

Третий выхватил из рукавов своей бежевой блузы два кривых кинжала и ринулся к Селене. Ее отяжелевший от грязи и пота халат не позволял проворно отпрыгнуть, и потому она изогнулась. Тело пронзила боль, но лезвия просвистели у Селены над головой, лишь срезав выбившуюся прядь. Тогда девушка упала на спину, чуть подалась вперед и пнула нападавшего в колено. Удар сбил его с ног.

Четвертому удалось подобраться к ней сзади. В его руке сверкнул кривой меч. Намерения этого человека были просты: отсечь ей голову. Селена перекувырнулась, и кривое лезвие чиркнуло, вместо ее шеи, по каменному полу, подняв сноп искр. Селена увидела, что нападавший снова взмахнул мечом. Она поймала противника на ложный выпад, и удар пришелся не вправо, а влево. Такой маневр был возможен только один раз, и когда мужчина, замахиваясь, двинулся прямо на Селену, она ладонью левой руки ударила его в нос, а кулаком правой – в живот. Нападавший упал. Из разбитого носа хлестала кровь. Селена тяжело дышала. Воздух обжигал ей пересохшее горло. Пить, ей отчаянно хотелось пить.

Ее противники по-прежнему лежали на полу – все четверо – и не пытались встать. Учитель заулыбался. И тогда все, кто находился в зале, стали подходить ближе. Мужчины и женщины, одинаково загорелые. Лишь цвет их волос говорил о том, что они уроженцы разных стран. Селена приветственно кивнула им, но на ее кивок никто не ответил. Краешком глаза она наблюдала за поверженными. Те молча встали, убрали оружие и удалились в тень колонн. Селена искренне надеялась, что они восприняли это как учебный поединок и не питали к ней никакой злости.

Ждать ли новых проверок, Селена не знала и на всякий случай следила за сумраком, окружавшим колонны. Невдалеке от себя она заметила девушку, внимательно наблюдавшую за нею. Их глаза встретились, и девушка заговорщически улыбнулась. Селена старалась не выдавать своего любопытства, хотя незнакомка сразу ее заинтересовала. У девушки были рыжие волосы и глаза красно-коричневого цвета. Такие глаза Селена видела впервые, но даже не они поразили ее. Доспехи – вот что сразу же привлекло внимание Селены. Изящные настолько, что в них вряд ли можно было сражаться, но бесподобно красивые. Таких доспехов Селена тоже ни разу не видела.

Правый наплечный щиток был выполнен в виде волчьей головы с оскаленной пастью. Шлем, который девушка держала под мышкой, изображал фигуру волка, чей изгиб спины приходился на носовую щель. Эфес меча с широким лезвием тоже был в форме волчьей головы. На ком-то другом такие доспехи выглядели бы немногим лучше, нежели шутовской балахон, но на этой девушке… В ней было что-то невинно мальчишеское, резко выделявшее ее среди прочих обитателей крепости.

Если Селена обливалась п отом в матерчатом халате, каково же было этой девчонке таскать на себе такой панцирь?

Учитель похлопал Селену по плечу, затем жестом подозвал к себе обладательницу снаряжения. Нет, не для нового поединка. Приглашение выглядело вполне дружеским. Металл доспехов слегка звякнул, хотя ноги девушки, обутые в сапоги, двигались почти бесшумно.

Мастер несколькими жестами показал девушке, что от нее требуется. Она низко поклонилась и снова улыбнулась своей озорной улыбкой.

– Меня зовут Ансель, – представилась она с едва заметным акцентом. – Пока ты здесь, будешь жить в моей комнате.

Покрытые мозолями и шрамами пальцы Учителя произвели еще несколько жестов. Ансель кивнула.

– Долго ли ты собираешься у нас пробыть?

Селена едва удержалась, чтобы не нахмуриться. Вопрос был задан слишком в лоб.

– Месяц, – буркнула она, но тут же спохватилась и поклонилась Учителю. – Если, конечно, вы позволите.

Месяц пути сюда, месяц здесь и месяц обратного пути. В Рафтхол она вернется только к осени.

Учитель слегка кивнул и, вернувшись на возвышение, расположился среди подушек.

– Он позволяет тебе остаться, – прошептала Ансель и тронула Селену за плечо.

Значит, не все ассасины исполняли обет молчания. И не все воздерживались от самовольных прикосновений к другому человеку. Аробинн не потерпел бы такой вольности.

– Твоя учеба начнется завтра, – по-прежнему шепотом добавила Ансель. – На рассвете.

Учитель погрузился в подушки. Напряжение сп ало, и у Селены слегка подкашивались ноги. Из слов Аробинна явствовало: убедить Немого Учителя заниматься с нею – задача почти невыполнимая. Мерзавец! Загнал ее в пустыню, чтобы добавить страданий?

Селена вновь поклонилась Учителю, чувствуя, что тот следит за каждым ее движением.

– Благодарю вас, Немой Учитель.

Он слегка махнул рукой, позволяя ей удалиться.

– Идем, – беря ее за локоть, сказала Ансель.

Солнце делало ее волосы огненно-рыжими.

– Думаю, тебе больше всего сейчас хочется вымыться. Мне бы точно хотелось.

Ансель улыбнулась, и веснушки на ее носу и щеках смешно задвигались.

– Да, – призналась Селена, не переставая удивляться странным доспехам Ансель. – Я уже которую неделю мечтаю об этом.

Ансель вела ее по длинным жарким коридорам. Селена не привыкла ходить безоружной, да еще в незнакомом месте. Но караульные еще при входе отобрали ее любимые длинные охотничьи ножи, меч и даже заплечный мешок. В случае чего оставалось рассчитывать на собственные руки. Трудно сказать, чувствовала ли это Ансель. Может, и так, но виду не подавала. Новая спутница Селены шла, беспечно размахивая руками, словно на ней были не причудливые доспехи, а легкое платье.

Селена рассчитывала, что будет жить одна. Пусть в крошечной комнатушке, но одна. Несколько дней, проведенных бок о бок с Саэмом, не в счет. Саэма она давно и хорошо знала. Но прожить целый месяц рядом с совершенно незнакомым человеком? Селена украдкой поглядывала на Ансель. Та была немного выше ее, но лишь немного. Все остальное скрывалось под металлом доспехов. Селене было привычнее мужское общество, хотя нельзя сказать, что Аробинн полностью лишал ее женской компании. Он частенько устраивал празднества, приглашая куртизанок, а иногда брал этих девиц в театр. Но куртизанок Селена всерьез не воспринимала. В Гильдии ассасинов она была единственной женщиной. А здесь, помимо Ансель, женщин было ничуть не меньше, чем мужчин. В Башне ассасинов все безошибочно знали, кто она такая. В крепости Молчаливых ассасинов она была одной из многих.

А вдруг та же Ансель ничуть не уступает ей и в чем-то даже превосходит? Эта мысль испортила Селене настроение.

– Значит, ты и есть Селена Сардотин? – нарушила молчание Ансель.

– Ты сама слышала, кто я.

Ансель пожала плечами, насколько это позволяли доспехи.

– Я думала, ты… внушительнее, что ли, – простодушно призналась она.

– Прошу прощения, что не дотянула до твоих представлений, – съязвила Селена.

Они поднялись по короткой лестнице и попали в другой, не менее длинный коридор. Двери комнат были открыты, и в каждой, гремя ведрами и орудуя швабрами, наводили порядок дети. Самому младшему было лет восемь, а самому старшему – не больше двенадцати.

– Послушники, – сказала Ансель, отвечая на молчаливый вопрос Селены. – Обучение здесь начинается с уборки комнат старших. Так ребятня учится ответственности и смирению. Или чему-то подобному.

Ансель подмигнула мальчишке, зачарованно глазевшему на нее. Еще несколько детей проводили ее восторженными взглядами. Должно быть, Ансель пользовалась здесь уважением. На Селену никто и внимания не обратил, и она тут же убедила себя, что это к лучшему. Внимание разной мелюзги ей ни к чему.

– А ты в каком возрасте сюда попала? – спросила она у Ансель.

Чем больше она разузнает об этой рыжеволосой, тем лучше.

– Мне тогда уже исполнилось тринадцать, и участь послушницы меня миновала.

– И сколько же тебе сейчас?

– Попыталась угадать и не получилось? – засмеялась Ансель.

– Просто спросила, – соврала Селена.

– Восемнадцать. Смотрю, мы с тобой ровесницы.

Селена кивнула. Незачем болтать о себе лишнее. Аробинн приказал ей ехать сюда под своим именем. Это она выполнила. Но выворачиваться наизнанку не обязана.

Значит, в восемь лет здесь еще моют полы и служат на побегушках. Обучение начинается с тринадцати. Что ж, в этом у нее перед Ансель было явное преимущество. Целых пять лет. В свои тринадцать Селена уже была вполне опытным ассасином. От этой мысли ее настроение улучшилось.

– Наверное, занятия с Учителем много тебе дали? – осторожно спросила она.

Ансель печально улыбнулась.

– Дали бы, если бы они были. Я здесь целых пять лет, а он все отказывается заниматься со мною. Раньше я даже ревела от обиды, а потом привыкла. Хороших учителей здесь хватает.

Услышанное несколько удивило Селену. Находиться здесь пять лет и не получить ни одного урока от Немого Учителя? Впрочем, ведь и Аробинн далеко не всех удостаивал личными уроками.

– Ты откуда родом? – спросила Селена.

– Из Низин.

Низины… Что это еще за место такое?

– Впервые слышишь? – догадалась Ансель.

Селена кивнула.

– Это в Западном крае, на побережье. Раньше те места назывались Королевством Ведьм.

Про Западный край Селена слышала. Но не про Низины.

– Мой отец – управитель города Вересковый Утес, – продолжила Ансель. – Он отправил меня сюда «учиться уму-разуму». Так он говорил. Только я думаю, мне и за пятьсот лет этому не научиться.

Селена не удержалась и хмыкнула.

– Тебе не жарко в таких доспехах? – как бы невзначай спросила она.

– Еще как, – призналась Ансель, откидывая за спину длинные волосы. – Но доспехи того стоят. Люблю гулять в них по крепости, нашпигованной ассасинами. А иначе как мне выделиться из толпы?

– Наверное, заказывала у лучшего мастера? – предположила Селена.

Она не завидовала Ансель. Любоваться доспехами – это одно, но сама она предпочитала легкую и удобную одежду. Ассасин в гремящих доспехах – что может быть нелепее?

– Ты угадала, – довольно улыбаясь, произнесла Ансель. – Их действительно сделал лучший мастер.

Стало быть, деньги у этой девчонки водились. И много денег, если она тратится на подобные игрушки.

– А вот меч – подарок отца, – с гордостью сообщила рыжеволосая воительница, погладив волчью голову на эфесе. – Фамильное оружие. Отец мне его подарил, когда я ехала сюда. Под меч и доспехи заказала. Волки – символ нашего рода.

Они вновь оказались на открытом пространстве, где солнце обрушило на них всю свою послеполуденную мощь. Ансель держалась легко и свободно, словно на ней и не было пластин разогретого металла.

– Сколько человек ты убила за годы своего… ассасинства? – вдруг спросила Ансель.

Вопрос был задан все тем же непринужденным тоном. Селена чуть не поперхнулась.

– А вот это тебя уже никак не касается, – отчеканила она.

Ансель не обиделась.

– Захочу – узн аю. Раз ты такая известная, об этом наверняка где-то написано. И потом, я слышала, что все знаменитые ассасины непременно оставляют на месте убийства какой-нибудь свой знак.

Глупая девчонка! Славой Селены занимался Аробинн. Это он следил за тем, чтобы новости о ее жертвах достигали нужных ушей. Но чтобы оставлять после себя знаки? Неужели никто до сих пор не втолковал Ансель, что настоящий ассасин старается не оставлять после себя вообще ничего? Откуда у нее такие дурацкие представления об ассасинах?

– Я бы позаботилась, чтобы каждый знал: это моих рук дело, – сказала Ансель.

– Об этом узнают по почерку ассасина, – сухо ответила Селена.

Ей показалось, что она разговаривает с маленькой девчонкой.

– Слушай, а кто из вас выглядит хуже? Ты или тот, кто сделал это с тобой? – огорошила ее новым вопросом Ансель, косясь на следы порезов и ссадин на ее лице.

У Селены возникло знакомое противное ощущение в животе.

– Я, – тихо сказала она.

И зачем она в этом призналась? В другое время она бы лихо соврала. Но сейчас она устала. Устала от многодневной дороги и навалившихся воспоминаний.

– Это сделал твой наставник? – спросила Ансель.

Селена промолчала, и Ансель не стала допытываться.

Коридор привел их к каменной винтовой лестнице, выходившей в пустой дворик. Там, в тени высоких финиковых пальм, были расставлены скамейки и столики. На одном лежала кем-то забытая книга. Селена пригляделась к обложке. Какой удивительный шрифт: вместо привычных букв – зубчатая вязь. Будь Селена одна, она непременно взяла бы книгу в руки, чтобы просто посмотреть на странные слова, так непохожие на адарланские.

Но Ансель повела ее дальше и, остановившись возле парных дверей, украшенных резьбой, пояснила:

– Это наши мыльни и купальни. Одно из немногих мест, где нужно соблюдать тишину. Так что никаких криков, возгласов и песен. И постарайся не плескаться. Ассасины постарше этого очень не любят. Доходят буквально до белого каления.

Она толкнула правую дверь и сказала:

– Мойся, сколько нужно. Не торопись. Я позабочусь, чтобы твои вещи принесли к нам в комнату. Закончишь – найди кого-нибудь из послушников. Они все знают, где я живу. С удовольствием проводят. До обеда еще далеко. К тому времени я обязательно вернусь.

Селена молча посмотрела на нее. Ей очень не нравилось, что Ансель или кто-то другой будут трогать ее оружие и рыться в вещах, оставленных в караульной будке. Селене было нечего скрывать, но она нахмурилась при мысли, что местные стражники перетрясут весь ее мешок, в том числе и одежду. Она питала слабость к изящному и очень дорогому нижнему белью, что здешним ассасинам могло показаться весьма странным и даже повредить ее репутации.

Послушание… Она должна смириться, если хочет, чтобы Немой Учитель написал о ней похвальный отзыв. А о том, как она привыкла вести себя в Рафтхоле, придется временно забыть. Заставив себя улыбнуться, Селена поблагодарила Ансель за заботу и вошла туда, где воздух благоухал травами.

Хотя здешние мыльни и купальни были общими, они все же различались как мужские и женские. В это время дня женская половина пустовала.

Большие, средние и совсем маленькие бассейны разделялись обычными и финиковыми пальмами. Над каждым бассейном был устроен матерчатый навес, крепившийся к стволам деревьев и примыкающей стене. Стенки и днища бассейнов поблескивали такими же голубыми и зелеными стеклянными плитками, какие встретились Селене в «тронном зале». Похоже, в этом оазисе существовали не только холодные, но и горячие источники. Над некоторыми бассейнами поднимался пар, а вода в них пузырилась. Лезть на жаре в горячую воду Селене не захотелось, и она выбрала тот, что показался ей наиболее прохладным.

Погрузившись туда, она едва не вскрикнула, но вовремя вспомнила предостережение Ансель. Вода в этом бассейне была совсем студеной. Набрав воздуха, Селена погрузилась под воду и сидела так, пока у нее не заболели легкие. Тогда она высунула только голову. Дело было вовсе не в скромности, без которой Селена великолепно обходилась всю жизнь и которой ей предстояло научиться. Ей просто не хотелось, чтобы кто-то из местных женщин вдруг увидел ее тело, исполосованное следами почти заживших ран. У самой Селены это вызывало смешанные чувства: то гнев, то грусть, а то и гнев вперемешку с грустью. Ей хотелось вернуться в Рафтхол, посмотреть, чтó Аробинн сделал с Саэмом, и подвести итог целому этапу ее жизни, оборвавшемуся за несколько мучительных минут. И в то же время возвращение страшило ее.

Но здесь, под жарким солнцем Красной пустыни, среди пальм оазиса, и Рафтхол, и случившееся в тот вечер казались ей чем-то очень далеким.

Она сидела в бассейне, пока от холодной воды ее руки не сделались совсем морщинистыми.

Жилище Ансель оказалось тесным. Самой ее в комнате не было, но она уже не только принесла вещи Селены, но и разложила их на свой вкус. Рядом с мечом и охотничьими ножами лежало нижнее белье и кое-что из верхней одежды. Хорошо, что Селена не взяла сюда самые лучшие свои наряды. Все они годились лишь для Рафтхола. Здесь ценилась многослойная одежда, не пропускавшая песок. Однако вездесущие песчинки ухитрялись набиться даже под плотно затянутые халаты, в чем Селена убедилась в первый же день странствия по пустыне.

Две узкие койки и возле одной, на ночном столике, – железная фигурка волка. Тут спала Ансель. Красная стена не была закрыта даже простеньким ковриком. В углу стоял манекен в человеческий рост. Если бы не фигурка и не этот манекен, Селена бы не поверила, что в комнате кто-то живет.

Уверенность ей вернуло обследование ящиков комода. В одном лежало несколько вишнево-красных блуз и черных, свободного покроя, штанов. Все они были аккуратно свернуты. В другом ящике Селена обнаружила белые туники – одежду большинства здешних мужчин и женщин. Рядом лежало нижнее белье простого покроя – тоже безупречно сложенное. Неужели кто-то тратит время на идеальный порядок в комодах? Селене вспомнился ее громадный шкаф, ломящийся от одежды. Там был полнейший хаос. Селена терпеть не могла развешивать свои платья, а что до нижнего белья – оно было просто свалено в разноцветные кучи на двух верхних полках.