Текст книги "Винсент (ЛП)"

Автор книги: Сара Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Да, ты прав: мне тоже так показалось. – Она проделала еще несколько вещей.

– Видишь эту штуку? Попробуй повозиться с ней.

– Что это? – Лейк наклонился еще больше, чтобы дотронуться до трубки.

Винсент встал рядом с ней, а затем указал на что-то еще.

– Нет, вот это.

Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы достать до того, на что он указывал.

– Позвольте мне помочь тебе, милая, – сказал он, наклоняясь над ней.

Лейк затаила дыхание, когда его тело накрыло ее. Затем она слегка придвинула свое тело ближе к нему, не осознавая собственных действий. Фейерверк вернулся, желая большего, когда она почувствовала его выпуклость на своей заднице. Через секунду она почувствовала, как его рука легла на верхнюю часть ее бедра, заставив ее сердце замереть. Когда он достиг самой нижней части ее открытой ягодицы, благодаря ее коротким шортам, она вырвалась из тумана.

– Винсент, о чем ты, черт возьми, думаешь? – Она быстро развернулась и стянула шорты, чтобы снова прикрыть задницу.

Его темный, хриплый голос окутывал ее тело.

– Милая, ты не хочешь знать, о чем я думаю.

Я хочу.

Она облизала внезапно пересохшие губы и забралась на капот машины, пытаясь освободить место между ними. Она не могла прийти в себя, находясь так близко к нему.

– Гм, Адалин могла нас видеть. – Она дала волю своим мыслям.

– Я сказал Амо отвлечь ее. – Он сделал шаг к ней, прикрывая переднюю часть ее тела.

– Значит, ты знал, что так будет? – Это прозвучало более хрипло, чем она намеревалась, все еще пытаясь бороться с желанием прикоснуться к нему.

Винсент провел большим пальцем по ее мокрой нижней губе.

– Милая, мои мечты о тебе не были так хороши по сравнению с тем, как ты склонилась над машиной.

Глаза Лейка переместились с нежно-голубых глаз на губы. Она была так близка к тому, чтобы снова поцеловать его. Ей снился их последний поцелуй, и она знала, что этот поцелуй только превзойдет прошлый. То, как он разговаривал с ней, заставляло ее женственность отзываться на каждое слово. Ее пугало, как сильно она хотела этого, нуждалась в этом.

Ей пришлось закрыть глаза, когда она отвернулась от приближающегося поцелуя.

– Не надо, – прошептала она.

Он осторожно взял ее за подбородок и повернул ее лицо, чтобы посмотреть на него.

– Почему бы и нет? Я знаю, что ты тоже хочешь меня, дорогая.

Лейк не хотела говорить ему правду, но она знала, что если она этого не сделает, он поцелует ее. Винсент не был парнем, которому спокойно могла отказать девушка.

Она смотрела на его грудь, не в силах смотреть ему в глаза.

– Потому что ты просто скажешь мне, что это ошибка, и снова бросишь меня.

Винсент убрал от нее руки и сделал шаг назад, проводя рукой по волосам.

– Ты права: это несправедливо по отношению к тебе. Мне жаль. – Он подошел к капоту автомобиля и начал работать над проблемой.

Она знала, что приняла правильное решение, судя по тому, как быстро он изменился, как бы больно это ни было. Очевидно, он хотел от нее только быстрого траха, ничего больше. Это было то же самое, что он получил бы от любой другой девушки, и Лейк не собиралась быть просто очередной для любого парня, даже если бы он произошел от Богов. Сомневаюсь, что он ведет счет.

Наблюдая за ним, она заметила, что видела, как ее отец делал то же самое, что и он.

– Ты точно знаешь, что с ним не так, не так ли?

– Ага.

Боже мой! Лейк ударила его по руке.

– Ты такой осел. Ты сделал это, чтобы получше рассмотреть мою задницу, не так ли?

Винсент выглянул из-под капота машины и блеснул улыбкой.

– Милая, я дважды предупреждал тебя не одеваться так, и поверь мне, твоя тугая маленькая задница умоляла об этом в этих шортах.

Сначала она не совсем поняла, что он ей сказал, но все еще находила его неотразимым, когда он так с ней разговаривал. Нет, это не так!

– Ну, твоя сестра точно не сказала мне, что я пойду в торговый центр со всеми вами, и я точно не знала, что с моей машиной произойдет поломка.

– Это машина, которую ты берешь с собой в колледж? – спросил он почти обеспокоенно.

Лейк посмотрела на тротуар, когда до нее наконец дошло осознание того, что у нее больше нет денег, чтобы поступить в колледж. Она понятия не имела, как ей сказать об этом Адалин – или кому-то, если уж на то пошло – слишком смущенная тем, почему этого не произойдет. Вот почему она не собиралась говорить ему.

– Нет, это машина моего отца. Я планирую снять квартиру всего в миле от колледжа, так что она мне не понадобится.

– Ты имеешь в виду, что едешь в новый чертов город, где никого не знаешь, и собираешься везде ходить?

Ей не понравилось, как это вылилось в крик, и если бы она ничего не знала, она бы подумала, что ему почти все равно.

– Так или на автобусе. Или, черт возьми, я найду кого-нибудь, кто будет меня возить.

– Лучше бы ты, блять, шутила, Лейк, – прорычал он на нее.

– Не притворяйся, будто ты заботишься обо мне. – Она повернулась, чтобы сесть в машину. Она могла подождать там, пока он все исправит.

Винсент быстро схватил ее за руку, чтобы остановить.

– Я забочусь о тебе, милая.

Она до сих пор поражалась тому, как быстро его голос мог превратиться из яростного в гладкий, как масло. Глядя в его бэби-блюз, она поверила ему.

– Ты это делаешь? – тихо спросила она, желая услышать, как он скажет это снова.

– Конечно. Ты лучшая подруга моей сестры.

Именно тогда этот момент умер для нее. Он заботился о ней только из-за Адалин. Конечно, это было бы не из-за меня. Наконец она поняла разницу между ними. Она заботилась о Винсенте, потому что он ей нравился, а не потому, что он был братом ее лучшей подруги.

Лейк чувствовала себя глупо, зная, что она ему никогда не понравится только потому что она – это она. Лука ясно дал ей понять, что в мафии могут быть только итальянцы, а Винсент может любить только одно – мафию. Если он когда-нибудь и остепенится, то только с какой-нибудь сексуальной итальянкой, так что, если у них когда-нибудь будут дети, его сыновья пойдут по его стопам. Я бы только запятнала фамилию семьи Витале.

Она выдернула руку из его хватки.

– Всё готово?

– Да. Что с тобой не так?

– Ничего, – сказала она.

Винсент быстро схватился за капот машины.

– Господи, черт возьми, ты себе пальцы отрубишь! – Закричал он на нее.

– Если бы я это сделала, ты бы стал заботиться только об Адалин, верно?

Когда он просто уставился на нее, не говоря ни слова, она бросилась прочь и села в машину, захлопнув дверцу. Она быстро повернула ключ в замке зажигания, и машина наконец завелась.

Винсент едва успел закрыть капот и безопасно убраться с дороги, прежде чем она успела его задавить.

Черт возьми, Боже! Ты не мог позволить мне выиграть хотя бы раз сегодня?

К счастью, выражение его лица, когда он отпрыгнул в сторону, успокоило ее.

ГЛАВА 24

Она просто, блять, попыталась меня переехать, не так ли? У нее это чертовски почти получилось!

Винсент сделал девушке одолжение, а она даже не знала об этом. Ему не нравилось говорить ей, что он заботится о ней только потому, что она лучшая подруга его сестры. Черт, он и сам бы хотел верить в это.

Потому что ты просто скажешь мне, что это ошибка, и снова бросишь меня. Одно это предложение чуть не вырвало ему сердце, а раньше он был уверен, что у него его нет. Она уже одной ногой была в Канзас-Сити, и когда ей пришло время поступать в колледж, он не мог уехать с ней. Лейк никогда не шевельнется, чтобы уйти, и он никогда не шевельнется, если уйдет.

Конечно, он мог бы поиграть с ней, поухаживать за ней какое-то время, но он уже видел результат всего этого. Винсент уничтожит ее: полностью и окончательно уничтожить что-то ценное, что уже было на грани разрушения.

Увидев, как эта сука так разговаривала с ней в торговом центре, он наконец-то понял, почему она сказала, что может относиться к Хлое. Чутье подсказывало ему, что ей было плохо всю жизнь, а он был слишком глуп, чтобы увидеть это.

Винсент начал смутно припоминать, что хотел развернуть машину, когда подвозил ее к дому ее мамы. Я должен был развернуться . Его тошнило при мысли обо всем том дерьме, через которое она проходила за последние пару месяцев. Я оставил ее там.

Место, где должно было быть его сердце, начало болеть. Он никогда не испытывал этого раньше. Боясь, он отключил свою совесть, не в силах слушать голос в своей голове, объясняющий новое чувство. Поэтому он заменил его на тот, который слишком хорошо знал, тот, который нашептывал его греховные желания. Он позволил чувству ярости начать овладевать его телом. Это было ясно: ее уничтожение только сломит его, а он был нерушим.

Винсент услышал, как хлопнула дверь. Подняв голову, он увидел разъяренное лицо Амо, выходящего из дома.

– Твоя сестра ни хрена не затыкается, не так ли? Никакого гребаного фильтра. Все это время мне приходилось слышать, как она говорит о том, какие горячие Нерон и Лука. Она больная и извращенная, как и ты. Она трахнула бы глаза Нерона и Escalade Луки, если бы могла.

– Пока я слушал и старался не представлять какую-то очень хреновую, ебанутую хрень, я выглядываю в окно, чтобы посмотреть, смогу ли я убраться оттуда, и вижу, как Лейк склонилась над гребаной машиной. Ты переживал поллюции каждого мужчины, а я пытался отвлечь твою сестру для тебя, чтобы ты мог ее получить. Ты будешь представлять себе ее сладкую задницу сегодня вечером, когда заснешь, а мне приснится чертов кошмар о твоей сестре, трахающейся с зеленым Escalade! – Амо закончил тем, что наконец сумел открыть дверцу своей машины из-за своего разочарования.

Винсент старался не подавиться смехом.

– Нет никого более больного и извращенного, чем ты, Амо. Ты найдешь что-то, что заставит тебя это забыть.

– Ты, блядь, должен мне за это кое-что, Винс, так почему бы тебе не найти это для меня? – крикнул Амо, прежде чем захлопнуть дверцу.

Какого хрена!? Во второй раз за сегодня ему пришлось увернуться, чтобы не попасть под машину.

«Вероятно, я заслужил это», – подумал он, улыбаясь, и вспоминая, как он застыл, глядя на Лейк в этих крошечных шортиках. Ему пришлось сильно постараться, чтобы заставить ее наклониться ровно настолько, чтобы выпирала выпуклость нижней части ее ягодиц, но это стоило того. Он больше не мог сопротивляться желанию прикоснуться к ней, и его рука уже чесалась, чтобы сделать это снова. Он думал, что ее рука была мягкой. Но, черт возьми, ее ноги и задница – самые гладкие вещи, которые я когда-либо чувствовал.

Он прикасался ко многим женщинам, но ни одна из них не вызывала таких чувств, как она, и он понятия не имел, как, черт возьми, это возможно.

Может быть, у нее болезнь, при которой волосы растут только на голове? Удивление, существует ли вообще эта болезнь, заставило его задуматься, насколько гладкой она была в других местах. Конечно, это вызывало у него сильное желание навсегда скрыть свою совесть и вернуться к клятве Лейк, когда он сделал это всего пять минут назад. Конечно, мы бы разбились и сгорели вместе, но это было бы чертовски хорошо, прошептал ему его зловещий голос.

– Я действительно болен и облажался, – сказал он себе.

* * *

Лейк попыталась набраться смелости, чтобы пройти через парадную дверь. Она уже через многое прошла и не знала, сколько еще сможет выдержать.

Повернув ручку, она вошла в дом ужасов.

– Вот мой ребенок, который вырос! – Мама подбежала к ней и обняла. – Мне очень жаль, что я не смогла прийти, но я приготовила тебе кое-что, чтобы компенсировать это.

– О, спасибо, мама. – Она изо всех сил старалась звучать так восторженно.

Когда мать потащила ее на кухню, она увидела Джона и Эшли, сидящих за столом и едящих китайскую еду, в то время как они смотрели на нее с отвращением за спиной ее мамы.

После того, как ее мать вручила ей большой подарочный пакет с кухонного стола, Лейк наблюдала, как она буквально трещала по швам в ожидании, когда та откроет его.

Ей придется притвориться очень взволнованной из-за того, что было в сумке. Вытащив папиросную бумагу, она увидела содержимое. Она вытащила это из сумки и показала Джону и Эшли, что буквально убило ее.

Схватив лямки очень дорогой и очень большой дизайнерской сумочки, она вынула ее.

– Мама, это уже слишком. Спасибо. – Она улыбнулась так широко, как только могла, обнимая ее.

Глядя на искаженное лицо Джона, она боялась надвигающейся бури.

– Не за что, дорогая. Я знаю, что ты не любишь рюкзаки, и я подумала, что ты могла бы положить в нее свои учебники для колледжа. Поздравляю! – Мать еще раз крепко обняла ее.

– Это прекрасно. Спасибо. – Ей нужно было покончить с этим и убраться отсюда к черту. В тот момент Эшли даже не пыталась скрыть свое отвращение и ревность.

– Джон? – Подтолкнула его мать.

– Поздравляю. – Он облизал передние зубы. – Они снова забыли мои ребрышки. Мне нужно, чтобы ты вернулась и забрала их.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Она должна была что-то придумать.

– Хорошо, я скоро вернусь, дорогая, – сказала ей мать.

– Вообще-то мне нужно вернуться. Папа вернулся домой и ждет меня. – Она попыталась убедиться, что Джон все понял, подчеркнув отцовскую часть. Он не собирался удерживать ее и мучить этой ночью, потому что отец ждал ее, но она была уверена, что он заставит ее заплатить за это десятикратно, судя по выражению его лица.

– Все в порядке, дорогая. Ты можешь рассказать мне все о выпускном в пятницу.

Лейк испустила незаметный вздох облегчения, кладя сумочку обратно в подарочный пакет.

– Почему бы тебе не отнести это в свою комнату. Таким образом, к началу семестра она останется красивой и новой, – сказал ей Джон.

Она сглотнула ком в горле:

– О… Окей. Вернись, мама. Мы можем выйти вместе.

Как только Лейк взбудоражила кухню, она пошла так быстро, как только могла, не переходя на полный бег. Она быстро поднялась по ступенькам и пошла по коридору. Вскочила, чтобы достать веревку, но только кончики пальцев смогли до нее дотянуться.

– Я думаю, тебе нужна дополнительная тренировка. Судя по тому, что я видела в прошлый раз, у тебя это слишком хорошо получалось, – сказала Эшли, подойдя к ней сзади.

Она повернулась и протянула сумку.

– Просто подойди и возьми.

– Это не очень весело, когда ты просто отдаешь мне.

Лейк положила сумку обратно, когда Эшли отказалась ее брать. В тот момент, когда она это сделала, Эшли выхватила ее у нее из рук.

– Вообще-то так, сука. – Эшли начала смеяться. – Удачи тебе попасть в твою дерьмовую комнату.

Лейк смотрела, как она радостно уходит в свою комнату с подарком в руке. Она знала, что не сможет удержать его, и правда заключалась в том, что она даже не хотела этого. Подарки делали всех в мире такими счастливыми, но у нее они вызвали только страх. Чем лучше был подарок, тем больше она боялась.

На этот раз она решила бежать, не заботясь о том, что кто-нибудь услышит. Ей нужно было спуститься вниз, пока мама не ушла.

Когда Лейк достигла вершины лестницы, она поняла, что опоздала. Джон ждал ее внизу. Если бы ей не нужно было работать, она бы развернулась и заперлась на чердаке.

Не имея выбора, она медленно спустилась по ступенькам. Когда она была недалеко от Джона, она перестала двигаться и начала молча молиться про себя.

– У меня есть планы на тебя на эти выходные: большие кучи дерьма может убрать только трейлерный мусор. Я владею тобой, и через несколько дней ты узнаешь, насколько я, черт возьми, прав. Я собираюсь наверстать упущенное, перед тем, как ты уедешь в колледж. Единственное, что поможет тебе пережить это, – это мысль о том, что твой кусок дерьма отец сделал бы с твоей матерью, если бы узнал, как с тобой обращаются. Как ты думаешь, что с ней сделают те животные, которые думают, что их дерьмо не воняет? Я знаю, что ты умственно отсталая, но я уверен, что ты меня понимаешь, не так ли? – Он разговаривал с ней так, будто она была младенцем.

Лейк вспомнила, почему ей приходилось мириться с мучениями Джона и почему ей приходилось хранить это в секрете все эти годы. Джон был прав: если она расскажет отцу или Адалин, мафия придет за ее матерью и убьет ее. В этом не было никаких сомнений. Ее мама была ее семьей, ее плотью и кровью, и она делала все, что от нее требовалось, чтобы ее семья была в безопасности.

Она посмотрела на землю в поражении.

– Да, Джон. – Лейк часто пыталась вырваться из этих «Кошмаров на Четвертой улице» по выходным, но все ее отговорки летели к черту всякий раз, когда мать звонила отцу и жаловалась. Это всегда вызывало вопросы, почему она не хотела идти, вопросы, на которые она никогда не могла ответить.

Он смотрел на нее еще мгновение, чтобы вселить страх перед тем, что должно было произойти, прежде чем отступить в сторону.

Как только он двинулся, Лейк не потребовалось и двух секунд, чтобы сбежать со всей скоростью вниз по ступенькам и выйти за дверь. Провозившись с дверной ручкой машины, ей наконец удалось сесть внутрь и запереть за собой двери.

Закрыв лицо руками, она зарыдала, спрашивая Бога, почему я? Почему я…?

– Господи, почему? – Лейк тихо плакала про себя, пока мыла унитаз.

Услышав, как позади нее открывается дверь в ванную, она обернулась и увидела Джона.

– Потому что ты ничего не пиздишь: вот почему. А теперь перестань плакать. Бог тебе не поможет.

Она прикрыла рот, пытаясь подавить крик, который вот-вот вырвется из-за его обидных слов.

Джон подошел к стойке в ванной и хлопнул руками так сильно, как только мог, напугав Лейк настолько, что она замолчала как мертвая.

– Иди к черту наверх. Именно поэтому я заставил тебя перебраться на чердак. Мне надоело слушать и смотреть на кусок дерьма. Иди! – крикнул он ей.

Вскочив и разбежавшись так быстро, как только могла, она пошла по коридору, остановившись лишь тогда, когда заметила Эшли на стремянке из гаража. Медленно спускаясь, она наблюдала, как Эшли ножницами перерезала белую веревку, благодаря которой держалась чердачная лестница.

Эшли, наконец, обратила на нее внимание и протянула веревку, показывая ей, сколько она отрезала.

– Мне она показалась слишком длинной. Что ты думаешь сейчас?

Лейк вытерла слезы, катившиеся по ее щеке, не дав ей ответа.

– Ты права, сука. Нужно еще немного отрезать. Ты чертовски хороша и высока: ты сможешь это сделать. – Эшли казалась сумасшедшей, когда сказала «хороша и высока», отрезав еще один дюйм. – Идеально.

Она смотрела, как Эшли спускается по лестнице и убирает ее с дороги.

– Давай, я хочу посмотреть, как высоко ты сможешь прыгнуть. – На ее лице появилась злая ухмылка.

Лейк просто стояла там. Она не собиралась позволять Эшли смотреть.

– Хочешь, я позову своего гребаного папу? Я уверена, что он тоже хотел бы посмотреть на это. – Когда Лейк больше не шевелилась, она начала кричать: – Па…

Лейк быстро подошла к веревке, не желая, чтобы Джон тоже смотрел на нее.

Еще больше слез вырвалось из нее, когда она прыгнула за веревкой. Она потерпела неудачу в первые несколько раз, из-за чего ей было еще труднее схватить ее после того, как она начала раскачиваться взад и вперед при каждой неудачной попытке.

Садистский смех Эшли звенел у нее в ушах вместе со словами: «Выше. Прыгай выше, сука…»

Лейк вытерла заплаканное лицо тыльной стороной ладони, приходя к осознанию того, что воспоминания о прошлых пытках не помогут ей перестать плакать, а плач не решит ни одну из ее проблем.

В ту ночь ей пришлось поработать и взять себя в руки, если она собиралась решить свою самую большую проблему.

Для восемнадцатилетней девушки было грустно думать, что единственный способ спасти свою жизнь и жизнь своего отца – это работать в сексуальном казино. Иногда жизнь просто несправедлива.

ГЛАВА 25

На этот раз это была мать или дочь? Или, черт возьми, было и то, и другое?

Второй рабочий день был не легче первого. Ее ноги все еще болели после вчерашнего дня, и когда она вышла из-за занавески, как кролик из плейбоя, она все еще пугалась до чертиков. Ей потребовалось время, прежде чем она снова привыкла ко всему этому.

Обойдя всех, она подошла к покерному столу. Держа блокнот и ручку, она записывала заказы мужчин, быстро обходя стол.

– Принести вам что-нибудь? – спросила она мужчину, что находился чуть дальше, записывая последний заказ. Обычно ей не нужно было спрашивать, когда это было за покерным столом: они быстро выплевывали то, что хотели, и ей даже не приходилось поднимать головы.

– Значит, это правда. Должен сказать, когда я услышал, что случилось, я не поверил, что у тебя хватит смелости работать здесь.

Ей даже не нужно было отрываться от газеты, чтобы понять, кому принадлежал этот устрашающий, темный голос. Ошеломленная, она не знала, что сказать, глядя в ужасающие сине-зеленые глаза.

– Не волнуйся, дорогая. Я также потрясен, как и ты, – сказала Лука, глядя на ее преображение.

Чувствуя себя смущенной и стесняющейся своего откровенного наряда, она хотела уйти.

– М… могу я тебе что-нибудь принести?

Лука оглянулся на свои карты, а затем бросил огромную стопку фишек на середину стола.

– Я возьму немного Джека, дорогая.

Подойдя к бару, ее сердце забилось быстрее, гадая, кто еще знает ее долге. Кто еще знает? Что, если Адалин узнает?

Пытаясь успокоить нервы, она схватила огромный поднос с напитками. Не проливай! Ее так сильно трясло, что жидкости бешено плескались в стаканах.

Глубоко вздохнув, она вернулась к покерному столу и раздала напитки. Когда она поставила темную жидкость перед Лукой, он даже не оторвался от своей игры. Спасибо. Разбежавшись, она подошла к соседнему столику.

Ночь продолжалась, и каждый раз, когда она посещала игру Луки в покер, он не обращал на нее внимания. Единственное, что он говорил ей, так это просьба об еще одном Джеке, но он ни разу не взглянул на нее. Она была безмерно благодарна за это и после первых нескольких раз не обращала на него внимания, забывая тот факт, что знала его как младшего Босса. Черт, она никогда бы не подумала об этом, но она предпочитала служить ему, а не всем остальным, поскольку он никогда не пялился на ее задницу или сиськи.

Вернувшись еще раз к покерному столу, она заметила, насколько огромной стала куча фишек Луки.

– Хочешь еще выпить?

– Нет, спасибо, дорогая, – сказал он, вставая. Засунув руку в задний карман темных джинсов, он вытащил пачку наличных, зажатую в серебряном зажиме для денег.

Лейк в шоке уставилась на него, когда он снял с зажима пять стодолларовых купюр. Она не знала, как это принять. Никто еще не давал ей таких больших чаевых, особенно тот, кто выпил всего лишь бутылку Джека.

– Возьми, дорогая, – сказал он, приближая купюры к ней. Когда она, наконец, приняла, он остановил ее. – И тебе не нужно запихивать их себе в сиськи. Я не поэтому даю тебе деньги.

– Спасибо, – недоверчиво сказала она, когда он начал собирать свои фишки.

Когда он больше ничего не сказал, она направилась обратно к бару. Что, черт возьми, только что произошло?

* * *

Винсент вошел в офис Луки, недоумевая, зачем он пригласил его туда.

Войдя, он увидел, что Нерон и Амо уже были там. Это будет либо очень хорошо, либо чертовски плохо.

– Ты достаточно натрахался? – спросил Лука, закуривая сигарету.

– Извини, я был занят.

Лука посмотрел на его мокрые волосы.

– Да, я вижу. На этот раз это была мать или дочь? Или, черт возьми, всё вместе?

Винсент сел и улыбнулся ему.

– У этой не было ни матери, ни отца: у нее были настоящие родительские проблемы.

Нерон и Амо лишь покачали головами.

– Дай угадаю, ты помог решить ее проблемы за десять минут? – Лука стряхнул его пепел в пепельницу.

Скорее за час.

– А как насчет проблем Лейк? Ты уже решил их? – Продолжил он.

– Да, он починил ее машину сразу после того, как закончил пялиться на ее задницу, пока она пыталась ее починить. Ты все еще должен мне за это. – Амо явно все еще злился на него.

– Я сказал тебе еще в прошлый раз, Лука: Лейк не моя. Через пару месяцев она исчезнет, и тебе больше не придется слушать ее уста. В любом случае, вы ее никогда не замечали. – Винсент был раздражен, не понимая, почему Лука так заботится об этом.

– Это будет чертовски стыдно. Я надеялся, что ее машина снова сломается. Как вы думаете, ты мог бы попросить Элль снова о том, чтобы она поехала с Лейк на ее машине за покупками? – спросил Амо у Нерона.

Нерон тупо посмотрел на него.

– Ты действительно только что попросил меня об этом?

Амо пожал плечами.

– Я имею в виду, что с ее машиной это было в значительной степени само собой разумеющимся, но я собираюсь убедиться, что ее машина снова сломается.

Винсент сжал подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. Он злился еще больше, слушая Амо: однако он не мог свернуть ему шею перед Лукой, как бы ему этого ни хотелось. Если бы он это сделал, то показалось бы, что у него есть чувства к Лейк. Единственное чувство, которое я испытываю к ней, это желание трахнуть ее.

Это был вечер четверга, и после того, как в понедельник он починил ее машину, он успешно избегал прислушиваться к своей совести в течение нескольких дней. Он также не планировал возвращаться к этому. Он знал, что собирался сказать разумный голос в его голове. Лейк, Лейк, Лейк, Лейк, и моя другая голова уже говорит достаточно.

Как только он возьмет свой член под контроль, он увидит, в какое дерьмо Лейк попала со своей семьей. Что-то глубоко внутри заставило его ждать, потому что он боялся, что, как только он узнает правду, выкинуть ее из головы не получится. В последнее время он стал замечать беспомощных девушек и винил в этом Нерона. Он должен был сделать это стратегически, и при этом он должен был не думать о чертовой Лейк, а затем решать ее проблемы за ее спиной. Ему не нужно было вовлекать ее, видеть ее или разговаривать с ней.

Лука сделал последнюю затяжку и потушил сигарету.

– Я собираюсь дать вам новую работу, так как вам двоим явно нравится смотреть на задницы весь день. Он кивнул Винсенту и Амо. – Считайте это подарком на выпускной. Встретимся завтра в казино, и я расскажу обо всем там.

Винсент, Нерон и Амо вышли из его кабинета и вошли в гостиную дома Карузо.

Глядя на Нерона, Винсент почувствовал его страдание.

– Ты не выглядишь очень счастливым.

Нерон покачал головой.

– Мне это кажется неправильным. Мой брат что-то замышляет.

– Я думаю, что если бы он действительно имел в виду то, что сказал, я был бы чертовски благодарен, если бы весь день смотрел на какую-нибудь горячую задницу, – сказал Амо.

Винсент улыбнулся, предвкушая, что же будет дальше. Ему искренне нравилось браться за новую работу.

– Он сказал, что это подарок на выпускной, чувак.

– Мне это чертовски не нравится, – проворчал Нерон.

ГЛАВА 26

Были действительно некоторые вещи, которые вы могли не заметить

Винсент открыл дверь, ведущую в сам Рай. У него отвисла челюсть, когда он увидел всех находившихся здесь женщин в сексуальном нижнем белье. Не было ничего лучше, чем сексуальные телки с задницами и тысячями долларов, которыми швыряются повсюду.

– Святое гребаное дерьмо, это реально? – С благоговением сказал Амо.

– Я думаю, что я на Небесах. Ты думаешь, это то место, куда семейные мужчины отправляются умирать? – Спросил Винсент, наблюдая, как женщина спускается по шесту.

– Это гребаный Ад, вот что это такое. Мне все равно это чертовски не нравится. – Голос Нерона звучал раздраженно.

Винсент и Амо посмотрели на него, как на сумасшедшего.

– Элль собирается убить меня, черт возьми. Я, блядь, не собираюсь здесь работать. Я убью Луку за это. – Гнев Нерона только усилился, когда он повернулся, чтобы уйти.

Амо быстро схватил его.

– Ты пойдешь и пожалуешься Луке на работу, и тебе понадобятся годы, чтобы продвинуться до Капо. Здесь, внизу, работу не дают людям, которые не работали даже год. Не порть нам все это, чувак. Ты сын Босса и брат младшего Босса. Он выпотрошит нас всех, если ты, блядь, уйдешь.

Нерон оттолкнул его руки от себя, кивая в знак согласия.

Благодарю тебя, Боже. Винсент беспокоился, что его друг бросит его, и он не был уверен, сможет ли когда-нибудь простить его, если он заберет этот кусочек Рая у него сразу после того, как он, наконец, получил его.

Их внимание привлек скрипящий звук, когда женщина медленно сползала с шеста, делая шпагат.

– Нет, я ни хрена не смогу этого сделать. – Нерон обернулся.

На этот раз Винсент схватил его.

– Пожалуйста, парень, я умоляю тебя. Это самая простая и высокооплачиваемая работа, которая у нас когда-либо была. Все, что нам нужно сделать, это встать у стены и следить за тем, чтобы никто не поднимал руку на девушек, если они за это не заплатят. В любом случае, ты же не рассказываешь Элль о своей работе. Эта не будет исключением. – Когда Нерон не выглядел так, будто собирался сдвинуться с места, Винсент решил сыграть на чувстве вины. – Кто помог тебе справиться со всеми, кто когда-либо неправильно смотрел на Элль? Мы это сделали. А теперь, ради всего святого, чувак, помоги нам. По крайней мере, позволь мне трахнуть парочку из них. Пожалуйста.

– Черт! Вам, двум ублюдкам, лучше молиться, чтобы она об этом не узнала. – Нерон все еще был недоволен.

– Одно можно сказать наверняка, – подумал он, оглядываясь по сторонам, – мне нужно будет поблагодарить Луку и Бога.

Дорогой Отец мафии, спасибо тебе за то, что впустил меня в Рай Мафии.

Нерон посмотрел на Винсента и прошептал что-то себе под нос.

– Черт возьми, Винсент, ты снова молишься?

* * *

Лейк действительно пожалела, что не сходила в ванную до того, как переоделась в тесную одежду, которая мешала ее кровообращению. Она работала почти целую рабочую неделю, что заставляло ее чувствовать некоторую гордость. Что ж, гордись настолько, насколько это возможно, работая здесь

К счастью, Сэди держала ее в том же стиле одежды, – ей нравился весь ее невинный вид. В этот момент на ней был корсет более светлого оттенка розового цвета с черным шелковым бантом между грудей в сочетании со светло-розовыми шортами с оборками, которые, казалось, всегда становились меньше, и черными чулками с черными шелковыми бантами в тон. Ей все еще приходилось носить те же огромные черные туфли-лодочки, но ее ноги, в конце концов, затекли и привыкли ко всему этому, как и сказала Мария.

Неделя была действительно тяжелой для нее. Она работала до смерти, а потом шла прямо домой спать и повторяла все сначала. Ей казалось, что из нее высосали всю жизнь, она не могла узнать человека, смотрящего в зеркало.

В последний раз Лейк видела своего отца, когда ходила в офис Данте. Она звонила ему каждый день, но он всегда писал ей, что увидится с ней позже. Она очень беспокоилась, что с ним может быть что-то не так, поэтому решила пойти к Данте после своей смены, чтобы спросить о нем.

Кроме того, она потратила чаевых не более чем на двадцать долларов, поэтому планировала отдать все чаевые Данте, чтобы помочь расплатиться с долгом ее отца. Лейк решила, что если он получит все ее чаевые сверх ее зарплаты, она не будет работать на него всю оставшуюся жизнь. Она собиралась сделать все возможное, чтобы расплатиться с ним как можно быстрее, даже если это означало, что в процессе придется жить на гроши и пятаки. Во всяком случае, она к этому привыкла.