Текст книги "Пробежать под радугой"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
9
В тот день Франческа так и не успела обдать презрением жалкого обманщика Алана Пейна. Во-первых, он спрятался у себя в комнате и не выходил, во-вторых, ей было некогда. Сначала они с Билли и Кэрри посетили библиотеку, в которой Франческа прониклась к Алану глубоким уважением. Здесь действительно были все книги на свете. И, разумеется, был каталог, так что книга о пиратах отыскалась быстро. Билли был в восторге, в свою очередь проникся к Франческе глубоким уважением и с ходу предложил экскурсию по окрестностям замка. Кэролайн получила своего “Винни-Пуха” в яркой обложке и отправилась с ними, предварительно уложив книжку в свою кроватку и заботливо прикрыв ее одеялом.
Через час прогулки Франческа была навсегда очарована детьми Алана Пейна и совершенно умиротворена красотой здешних мест. Она лишь иногда успевала задавать вопросы, в остальное время говорили Кэрри и Билли, явно стосковавшиеся по сторонним собеседникам.
– А тут народились маленькие баранчики!
– Вон за тем холмом пасется наш табун. Мак обещал взять меня с собой, поедете с нами?
– И я поеду, Мак меня в седло возьмет. А ты умеешь ездить на лошади?
– Плохо, но держусь. А Мэри ездит?
– Ого, как ездит. Она лучше всех, только сейчас перестала совсем. У нее суставы болят. Лори говорит, она слишком быстро растет, костям больно так расти.
– Какой ужас! Надо же доктора.
– Лори не пустит доктора на порог! Она сама всех лечит, а доктора могут только угрохать человека.
– Так Лори говорит, а еще говорит, что доктора нашу мамочку угробили.
– Ребята, ребята, доктора бывают разные, как и все люди на земле.
– А чему вы будете нас учить?
– Смотря что вы не знаете.
– А я знаю, какая курица лучше всех несется. А Билли умеет объезжать лошадей.
– Это хорошо. Это уже очень много, потому что полезно и в жизни пригодится. Передохнем, пока солнышко припекает?
Они вернулись под вечер, причем Кэрри заснула на обратном пути, и некоторое время ее нес на руках Билли, только потом уступивший свою ношу Франческе.
Уложив девочку в постель, они спустились в кухню и с аппетитом поужинали, наперебой рассказывая Маку и Лорне события сегодняшнего дня. Спала Франческа без снов, крепко и спокойно, а на следующее утро выяснила, что почти не сердится на Алана.
И потянулись чудесные дни, полные открытий и маленьких побед. Франческа читала вслух книгу про пиратов, а попутно выдавала сведения по истории и географии. Постепенно сведений становилось все больше, и они переместились из сада в дом, в комнату для занятий, где можно было свериться с картами и учебниками. Кэрри ползала по огромной карте мира и возила по Мировому океану игрушечные кораблики, Билли же впитывал прочитанное, как губка – воду. За пиратами стрелой пронеслись испанские конкистадоры и “История Англии для детей” Чарльза Диккенса, потом они переключились на морские глубины, а из них вынырнули в джунглях Амазонки, походя выучили несколько стихотворений Бернса и взялись за Шекспира. Вечерами на кухне Кэрри самостоятельно зачитывала по одной главе из “Винни-Пуха”, и Мак с Лорной дружно аплодировали гордой своими успехами девочке.
Франческа не могла нарадоваться на своих учеников. Билли полностью доверился ей, и стало ясно, что мальчик очень умен и любит учиться, просто до этого момента никто не брался за его обучение всерьез. Немного беспокоило Франческу то, что Мэри никак не шла на контакт, хотя уже несколько раз Франческа замечала, что девочка притаилась в коридоре и жадно слушает, как они втроем занимаются историей, географией и литературой сразу.
Алан с восторгом и недоверием следил за творящимся на его глазах чудом. Ангел-хранитель не подвел его. Дети расцветали на глазах, все чаще звучал в стенах Кинлох-Ранноха детский смех, и Кэрри уже совершенно спокойно называла его папой, а по вечерам, когда Билли и Франческа писали диктанты, играла у него в библиотеке на полу, возле камина.
Отношения с Франческой у Алана оставались ровными и… никакими. Они словно замерли на некой точке кипения, не развиваясь ни вперед, ни назад. Иногда он ловил взгляд девушки, устремленный на него, и тогда в душе вновь разливалось уже знакомое тепло. Ему очень хотелось побыть с ней наедине, побродить по замку, по долине вокруг, поговорить, как раньше, но Алан понимал, что сейчас делать этого нельзя, сейчас главное – дети и контакт с ними.
Он пытался поговорить с Мэри, но девочка замыкалась в себе и не отвечала. Только смотрела этим своим тяжелым, напряженным взглядом, и тогда Алану становилось страшно.
Мир и покой воцарились в старом замке. Лето летело к концу, ночи стали холодными и длинными, а небо над Грампианскими горами стало ниже и тяжелее.
В одну из таких длинных, прохладных ночей случилась беда.
Франческа спала и видела во сне Ферди, сторожевого пса-волкодава, который почему-то схватил ее за руку и тянул куда-то в сторону. Она все пыталась освободиться, в то же время побаиваясь громадных зубов, и тогда Ферди отпустил ее руку и произнес совершенно человеческим голосом: “Мисс Мэллори, пожалуйста, проснитесь!”.
Это было так отчетливо и так неожиданно, что она тут же проснулась и села в кровати. Перед нею в темноте смутно белел чей-то силуэт, и Франческа спросонья предположила, что это одно из замковых привидений, но тут призрак приблизился и оказался Мэри, растрепанной и изрядно перепуганной.
– Мисс Мэллори, пожалуйста… Папа… он не встает.
– Что? Где он?
– Он в библиотеке. Я зашла перед сном… мы немного повздорили, а потом он сильно побледнел.
Франческа уже носилась по комнате в поисках халата и тапочек, не нашла их, напялила поверх ночнушки футболку и босиком кинулась к двери. Мэри бежала за ней, всхлипывая и тихо рассказывая о случившемся.
Мака в замке не было, Лорна прилегла с Кэрри, потому что той приснился плохой сон, Билли спал как убитый, и девочка решилась разбудить Франческу. Ей было слишком страшно, чтобы вспоминать о неприязни.
Алан Пейн лежал навзничь возле своего рабочего стола. Когда Франческа и Мэри вдвоем перевернули его на спину и попытались усадить, он открыл глаза, бездонные и темные от ужаса, и прошептал:
– Тьма… опять темно… только не это, Дженна… Я не смогу вернуться еще раз…
После этого он вновь потерял сознание, а Мэри заплакала. Франческа погнала ее в кухню за горячим чаем, а сама подтащила Алана к камину, села рядом, неловко подогнув ноги, устроила его голову у себя на груди и стала убаюкивать, приговаривая сотню бессмысленных и ласковых слов, поглаживая висок теплыми пальцами, завораживая и вытягивая Алана из пропасти безумия, в которую он сам себя загонял.
Мэри принесла чай, теплый плед и на цыпочках вышла из библиотеки. Франческа измученно улыбнулась ей на прощание, и девочка ответила робкой, неуверенной и кривой улыбкой.
Наступила тишина. Тело Алана расслабилось, руки, судорожно вцепившиеся в плечо Франчески, потеплели. А потом она услышала его слабый, но абсолютно нормальный голос:
– Ты опять спасла меня, ангел.
И тогда она наклонилась и поцеловала его в губы, сама, смело и решительно, не желая больше прятать свои истинные чувства и желания. Секундой позже он обнял ее, привлек к себе, и они покатились по пушистой волчьей шкуре к самому огню, целуясь и лаская друг друга.
Они оба испытывали огромное облегчение, словно люди, которым больше не нужно скрываться и прятаться, словно путешественники по пустыне, чудом нашедшие воду, словно души, блуждавшие тысячу лет по Вселенной в поисках друг друга.
Обнаженное тело девушки отливало янтарем и жемчугом, золотом горели спутанные кольца волос, и поцелуи алых, как вишни, губ горели у него на груди. Он ласкал ее осторожно и жадно, смело и нежно, чувствуя себя скульптором и захватчиком, смелым воином и робким юношей.
Они сплетались воедино – и отстранялись, чтобы насмотреться, насытиться друг другом, соскучиться на расстоянии и вновь кинуться в объятия друг другу.
Поленья трещали в камине, и тихо смеялась женщина на волчьей шкуре, и гладила нежными пальцами лицо склонившегося над ней мужчины. А потом был вихрь, буря, радужный водоворот, в котором оба утонули, завертелись, сплелись, сплавились в единый отблеск пламени, стали общим стоном, общим вздохом, общим телом, единой кровью, самим этим водоворотом, звездами и тьмой, светом и солнцем, началом всех начал и счастливым концом всех сказок на свете.
И тьма, вынесшая их в конце концов на песок невидимого Мирового океана, убаюкавшая и успокоившая их тьма больше не была страшной и душной мглой, на дне которой таятся чудовища. Это была теплая шелковистая тьма первого дня мироздания, когда все еще впереди, и миром правит только любовь.
Вся их жизнь переменилась. Все вокруг переменились. Мэри встречала Франческу робкой и неуверенной улыбкой, а через два дня сама пришла в комнату для занятий. Кэрри отнеслась к этому философски, а Билли радовался и скакал, как молодой козлик.
Потом и Алан начал все чаще присоединяться к ним – сначала во время занятий, а потом и на прогулках. Первое время ему все еще было трудно уходить далеко от замка, но силы возвращались к нему с каждым днем, и вскоре настал тот миг, когда счастливая Мэри, похорошевшая и разрумянившаяся, вывела из конюшни вороного коня, на котором сидел изящный всадник.
Мэри вскочила на вороную кобылку, Билли свесился с седла своей гнедой и подхватил весело верещавшую Кэролайн – и вот три всадника уже гарцуют по широкой лужайке перед замком, вот переходят на рысь и несутся вскачь к холмам.
Франческа смотрела им вслед с высокого крыльца и улыбалась сквозь слезы. За спиной почудился шорох – это неслышно подошла Лорна Уоллес.
– Тебе письмо, девочка. А ты неплохо поработала, как я погляжу. Только не теряй голову. Большая любовь у него уже была, а маленького увлечения ты не заслуживаешь.
Франческа вскинула голову и нахально посмотрела на Лорну.
– А кто сказал, что я – маленькое увлечение?
Лорна не приняла подачу. Голос ее был грустен.
– Вы из разных миров, ирландка. Ты – солнце, он – луна. Ты – огонь, вихрь, пляска вокруг костра, он – тихое озеро, плеск воды, душная ночь перед грозой. Он опалит свое сердце, ты утонешь из-за него в слезах. Не привыкай к этому месту. Вдруг оно не для тебя?
Франческе стало тоскливо и неуютно. Если бы Лори говорила это с вызовом, с желанием обидеть, она бы не сдалась, но в голосе Лорны Уоллес звучала неподдельная тоска, голос был непривычно слаб и тих.
– Что происходит, Лорна? Вы считаете, я хочу захомутать богатого вдовца? Не доверяете мне?
– Богатого вдовца ты не захомутаешь при всем желании. Не выйдет. Доверять тебе… тебя любят дети, мне этого достаточно. Просто послушай меня. Легкой жизни тут не будет. Очень скоро тебе придется уехать.
– Да почему?!
– Потому что! Слушай, что говорю. И не зыркай на меня своими глазищами. Можете миловаться на сеновале, сколько влезет, только не рассчитывай, что это навсегда!
Лорна наконец-то рассердилась и ушла в кухню. Франческа постояла на крыльце, чувствуя, как у нее кипит все внутри, потом стиснула в кулаке письмо и отправилась в свою комнату.
Распечатала она его не сразу. Сначала полежала на кровати, изо всех сил злясь и отчаянно краснея при воспоминании о последних словах Лорны.
Они действительно встречались на сеновале, потому что страшно боялись детей. Кэрри имела обыкновение врываться в комнаты к папе и Франческе без предупреждения, Билли обычно стучал, но ответа не дожидался, а Мэри была достаточно взрослой, чтобы и так обо всем догадаться. Запирать дверь на ключ, красться по коридорам и делать вид, что ничего не случилось, им обоим было неприятно.
После ужина они уходили гулять вместе с детьми, потом Мэри забирала младших домой, а Алан и Франческа еще долго бродили по долине. Сарай с заготовленным сеном стоял на отшибе, и там они могли никого не бояться, особенно ночью.
Так продолжалось все эти недели, хотя по ночам бывало холодновато, и Алан уже не раз пытался заговорить с ней о более определенных планах на будущее, но она все тянула.
Франческа распечатала письмо и улыбнулась. Мадам Трюдо! Милая гренадерша из Жьена. Наверное, так и не выбралась в круиз.
Первые строчки Франческа прочитала еще с улыбкой, но потом глаза у нее полезли на лоб, и она уселась поудобнее.
За две недели до этого в Жьене случилось событие, всколыхнувшее без преувеличения весь городок. К мадам Трюдо заявилась жена почтальона Шарля и сообщила новость: нашлось и уже оглашено завещание мадемуазель Галабрю. Ужасный вышел скандал, никто не ожидал такого поворота.
Мадам Трюдо занервничала и потянулась одной рукой к кофейнику, а другой к бутылочке с коньяком. Лекарство ей явно потребуется.
Через минуту мадам Трюдо уже пила коньяк без кофе, шумно дышала и вскрикивала бессвязно:
– Вот! Есть правда! Мерзавец! Ничего, мы еще дадим жару! Ах, какая молодец! Дай ей Бог здоровья, то есть упокой, Господи, ее душу!
Коротко говоря, по найденному завещанию, совершенно законному и недавно написанному, все состояние мадемуазель Галабрю отходило мадемуазель Франческе Мэллори. Плешивому внуку в качестве утешения доставалась мебель из дома, который тоже отходил Франческе. Внук был на грани инфаркта и в бешенстве, потому что состояние мадемуазель Галабрю оценивалось…
– СКОЛЬКО? Милочка, а вы ничего не напутали? Это же, если в долларах…
– Поверенный посчитал в фунтах, поскольку наша маленькая Франческа англичанка. Около пятисот тысяч фунтов. Не считая дома, разумеется, его же не вывезешь за Ла-Манш.
– ПЯТЬСОТ… ТЫСЯЧ… ФУНТОВ?!
Мадам Трюдо прикрыла глаза и допила коньяк. Гигантская сумма просто не укладывалась в ее мозгу. Через минуту мадам вернулась в реальный мир и немедленно занервничала.
– Послушайте, надо же ее найти! Она укатила в свою Англию, оставила мне письмо, обещала написать, но пока еще не написала! Нельзя же тянуть. Ей нужны деньги, она ведь так молода.
– Шарль сказал, что можно попытаться проследить по билетам в аэропорт. По крайней мере, адрес вашего постояльца найти можно.
Теперь представьте эту историю в красках. Мадам Трюдо, никогда не выезжавшая из Жьена (население три тысячи человек, основной транспорт – гужевой) и жена почтальона Шарля (выезжала один раз в Париж на Рождество и один раз в Лимож к свекрови на юбилей) подняли на ноги три туристических агентства, аэропорт и посольство Великобритании. Страшно труся и путая слова, они смогли тем не менее твердо настоять на своем и убедить все означенные организации в том, что им просто необходимо найти мсье Пейна из Англии, потому что он увез их хорошую знакомую и они не могут с ней связаться.
В посольстве немного напряглись, но, узнав, что мсье Пейн увез подданную британской же короны, успокоились, вошли в положение и довольно быстро разыскали мистера Пейна, благо человек он был известный. Таким образом, две недели спустя письмо из Жьена, изобилующее следами пролитых слез и восклицательными знаками, оказалось в Кинлох-Раннохе, Шотландия, Великобритания.
10
В тот вечер все собрались за ужином. Мак вернулся с дальних выгонов, Алан решил передохнуть от своей книги, дети нагулялись и очень хотели есть, Франческа их сопровождала, а Лорна подавала на стол.
Франческу распирала тайна. Она кипела у нее на кончике языка, просилась наружу, и девушка несколько раз еле удерживалась, чтобы не зажать рот руками.
Лорна была мрачнее тучи, скорее швыряла, нежели ставила тарелки на стол, сама же есть вообще отказалась. После ужина Мак забрал детей показать жеребеночка, только что родившегося у пегой кобылки Маб, так что Франческа и Алан смогли побыть вдвоем.
Они устроились в библиотеке у камина, обнялись и некоторое время целовались, счастливые до одури, разомлевшие и сонные. Потом Франческа устроилась на коленях у любимого, обвила руками его шею и сказала:
– У меня есть страшная тайна. Во-первых, тебе привет от мадам Трюдо.
– Спасибо, ей тоже. Пойдем ко мне?
– Нет, ты что!
– Тогда к тебе? Пока их за уши не оттащишь от жеребенка.
– Алан! А тайна?
– Франческа, я так соскучился…
Они почти бегом пробежали по коридору, ворвались в ее комнату и обнялись прямо на пороге. Судорожно срывали друг с друга одежду, целовались жадно, словно впопыхах.
Франческа упала навзничь поперек кровати и заурчала довольной кошкой, чувствуя губы Алана на своей обнаженной спине. Он торопливо путался в рубашке, норовя одновременно расстегнуть брюки.
Стук в дверь был громким и безаппелляционным. Так никогда не стучали дети, Мак вообще не поднимался наверх, значит, это Лорна.
– Спроси, чего ей надо, и скажи, что устала и отдыхаешь…
– Алан, выйди-ка ко мне!
– О Боже!
– Я совершенно забыл. Она же ведьма. Видит сквозь стены. Не смей одеваться, я сейчас.
Он поднялся, стройный, легкий, красивый, вовсе не похожий на того измученного тридцатилетнего старика, каким она его увидела впервые. Застегнул и кое-как заправил рубашку, улыбнулся Франческе и вышел, старательно прикрыв дверь.
Она блаженно раскинулась на кровати, потянулась и засмеялась. Все просто замечательно, все так здорово, что даже не верится. Следующим летом они поедут во Францию все вместе, с детьми. И в школу они смогут ходить в Лондоне или Эдинбурге, в нормальную школу, с настоящими учителями. Кэрри еще мала, так что пока останется в замке, и Франческа будет с ней заниматься.
А историку она сейчас преподнесет сюрприз. Он даже не представляет, какой это замечательный сюрприз.
– Лори, иногда ты перебарщиваешь. Что это за мелодрама? Почему такая срочность?
– Потому что ты, мальчик, растяпа. Я убиралась у тебя на столе и нашла этот конверт
– Потом, действительно… Ты же мне его приносила, точно. Прости, Лори, столько было дел, я совсем замотался.
– На сеновале?
– Лорна!
– Что Лорна? Скажи, кто она тебе?
– Прекрати, пожалуйста. Эти твои сословные различия …
– Ты считаешь меня старой дурой из деревни? Твои титулы здесь ни при чем! Кем в замке является Франческа Мэллори? Простой вопрос.
– Хорошо. Франческа Мэллори является воспитательницей моих детей. Учительницей. Гувернанткой. Довольна?
– Не совсем. А кто она для тебя?
– Послушай, Лорна, тебе можно все, но на этот раз ты пережимаешь. Извини, но это не твое…
– Отвечай мне, щенок!!!
Опешив, Алан смотрел на разъяренную экономку.
– Я люблю ее, Лорна.
– И она тебе дорога? И ты не хочешь сделать ее несчастной?
– Господи, да что за бред, конечно же нет.
– Хорошо. Я рада это слышать.
– Ну, знаешь ли! Это переходит все границы. С какого перепугу ты меня обзываешь, орешь на меня…
– С такого, что ты рассеянный, необязательный, безответственный большой ребенок с некрепким здоровьем и расшатанными нервами. А дело серьезное, оно касается всех нас, всех, понимаешь? В первую очередь, твоих детей. Потом тебя и того, что тебе дорого. А там уж и нас с Маком, но это дело десятое.
– Лорна, я ни слова не понимаю и хочу побыстрее разобраться с твоими дурацкими сентенциями. Что происходит?
Она молча прошла из угла в угол, потом остановилась перед его столом, сцепила пальцы под передником и заговорила ровным, монотонным голосом.
– Замок Кинлох-Раннох заложен и описан. Наши счета пусты. Мы задолжали огромную сумму Земельному банку. Пока было можно, я добивалась отсрочки, но теперь все сроки вышли. Дом в Лондоне продан давно. Жить нам негде. Банк согласен взять замок со всем имуществом за долги. Я не могла больше тянуть и подписала обязательство.
– Что?!
– Единственная отсрочка – благодаря детям, замок завещан им, они прямые наследники. Пока Мэри не исполнилось четырнадцать, нас не выкинут отсюда. Впрочем, жить нам все это время в замке будет непросто. Уголь, корма – все стоит денег. В любом случае ты не сможешь заплатить Франческе Мэллори за ее работу.
Алан молчал, потрясенный. Лорна продолжала:
– У меня есть немного наличных, у тебя тоже, за два месяца мы сможем ей заплатить, только пусть она уезжает. Ты ведь знаешь ее лучше меня, она захочет помочь, остаться, а это нехорошо, Алан.
– Но она меня любит…
– Алан, это нечестно. Ты цепляешься за нее, потому что она тебя спасла один и другой, и третий раз, тянула из твоего безумия, помогала твоим детям, потому что она тебе нравится и ты спишь с ней – но это все ТЫ. Твое самолюбие, твой эгоизм. Подумай о ней. Ей двадцать три года, она хорошенькая, умненькая девочка, она еще найдет свое счастье, а что ты ей можешь предложить?
– Я люблю ее.
– О да. Вдовец с тремя детьми, без гроша за душой. Вдовец, у которого то и дело случаются припадки. Вдовец с двумя престарелыми слугами, которые сами уже требуют ухода. Вдовец, которому в лучшем случае светит съемный домишко в деревне! Это ты предложишь ей в качестве свадебного подарка?
– Лорна, пожалуйста…
– Нет, выслушай. Ты знаешь, я отдам за тебя жизнь. И за твоих детей тоже. У меня нет другой семьи, нет другого дома, нет другой жизни. Я была любовницей твоего деда, я знаю, как это горько. Ты можешь жениться на Франческе – и обречь ее на нищету и тяжелейшую жизнь, а можешь оставить ее своей любовницей, и тогда она тебя возненавидит.
– Лори, прошу тебя!
– Это я тебя прошу, Алан, мальчик! Сделай то, что должен сделать мужчина. Оторви ее от своего сердца, помоги ей уйти. Мы вытянем, выдержим, я знаю, я ведь родилась в здешних местах, да и ты местный. Мак наймется конюхом, проживем. Только будь сильным. Не губи девочку.
Лорна повернулась и вышла из библиотеки. Алан закрыл лицо руками и некоторое время сидел молча. Когда он наконец встал, его трудно было узнать. Он словно постарел на десять лет.
По темному коридору он прошел к комнате Франчески Мэллори и взялся за ручку двери.
Франческа услышала, как поворачивается ручка, и поспешно зажмурилась. Она уже все прорепетировала, но ужасно боялась рассмеяться и испортить дело. Только бы это не дети…
Она осторожно приоткрыла один глаз – и тут же зажмурилась. Это был Алан, все в порядке. Она соблазнительно выгнулась на простынях, помахала ногой в воздухе и заявила томным, грудным голосом:
– Мистер Пейн, я прошу вашей руки. Это официальное предложение, и вы не вправе отказать мне, как честный человек. Вы согласны?
– Нет.
Она сразу узнала этот голос. Так падают камни в горах.
– Что? Алан, я не…
– Я прошу тебя одеться. Сейчас придут дети.
– Я… конечно… но что случи…
– Вот что, Франческа…
Он сел на стул, отвернувшись от нее и изо всех сил стараясь не смотреть в зеркало. Франческа, красная от смущения, ошеломленная и напуганная, торопливо одевалась, путаясь в трусах. Отчего-то это казалось самым унизительным. Алан глухо и мерно говорил, а она цепенела от его слов.
– Вскрылись кое-какие обстоятельства. Одним словом, мне больше не понадобятся твои услуги.
У нее загорелись щеки. Как от пощечин. Сдавленным от ярости голосом Франческа произнесла сквозь зубы:
– Какие услуги ты имеешь в виду, Алан Пейн?
– Любые. Я заплачу тебе за два месяца, а завтра тебя отвезут в Думбартон.
Она подошла к нему, остановилась прямо напротив и сказала с тихим отчаянием и презрением в голосе:
– Будь ты проклят, несчастный неврастеник! Я была права, во всем права. Ты просто бесхарактерный слюнтяй. И ты не заслуживаешь своих детей. Они прекрасные, добрые, умные, бесконечно любящие и терпеливые. Они должны быть счастливы – а ты… Ты… Дурак!!!
Маленькая, но крепкая ладошка с размаху припечатала бледную щеку Алана Пейна. Он криво усмехнулся, встал и вышел, не произнеся ни единого слова.
Франческа прорыдала всю ночь, а ранним утром спустилась в кухню к Лорне, бледная, но спокойная. Лорна упорно избегала ее взгляда, сновала по кухне и явно нервничала. Франческа усмехнулась.
– Вы оказались правы, мисс Уоллес. Не волнуйтесь, я уезжаю. Честно говоря, не знаю, как вы объясните это детям, но это уже не мое дело. Я оставила им записку, можете прочитать, там ничего личного. Большой привет мистеру Мак-Брайду.
– Я передам.
– И вот еще что. Вы так носились со своим баронетом, что он перестал различать цвета. Черное, белое, цветное… Для него все серого цвета. Это и ваша вина. Прощайте, Лорна. Ему я уже все сказала, а вам… Своего ребенка я выращу и воспитаю совсем по-другому, будьте уверены!
Она повернулась и быстро вышла из замка. Уолтер Рейли торопливо распахнул перед ней дверцу шикарного авто, и Франческа Мэллори покинула Кинлох-Раннох.
Лорна Уоллес осталась сидеть посреди кухни. На лице ее было написано такое отчаяние, что заспанная Мэри, вышедшая попить, мигом пришла в себя.
– Что с тобой, Лори? И что это за машина отъехала?
– Ох, Мэри… Глупая я ведьма! Старая дура из деревни. Ну, да что говорить. Теперь уж назад не сыграть. Храни ее Господь. Это няня ваша уехала, Мэри. Мисс Мэллори.
Девочка выбежала на крыльцо и некоторое время провожала удаляющуюся машину взглядом. Потом приняла какое-то решение и скрылась в доме.
Франческа кусала губы, чтобы не разреветься, наигранно зевала и смотрела в окно. Уолтер Рейли был на удивление молчалив сегодня, только заметил, что гувернантки в Кинлох-Раннохе не приживаются. Минут сорок спустя он посмотрел в зеркало и удивленно присвистнул.
– Ого! Вот это галоп! Хорошо их выучил старый Мак, даже и не пойму, кто в седле, парень или девка.
Франческа взвыла, сама не своя от волнения:
– Остановите машину! Скорее!
Маленький всадник стоял в стременах, словно заправский жокей. Вороной конь стелился над пожелтевшей степью черной молнией. Возле машины конь остановился как вкопанный, вскинулся на дыбы и встал окончательно, раздувая ноздри и нервно прядая ушами. Маленький всадник соскользнул вниз и оказался Мэри Пейн.
Девочка с размаху бросилась на шею Франческе, и та с силой прижала ее к себе.
– Мисс Мэллори… Франческа… Я боялась не успеть!
– Мэри, милая, что произошло?
– Ничего. Ничего страшного. Я хотела попрощаться. Понимаете? Один раз я не успела попрощаться, и мама умерла. Теперь надо было успеть. Вот что. Я не знаю, что у вас произошло и почему плачет Лори, но я знаю только одно – вы вернули нам папу. Вы его вылечили. Вы – а вовсе не доктора и лекарства. Теперь я не боюсь его потерять, он нас любит. Он нас вспомнил, и все благодаря вам.
– Мэри, милая моя девочка…
– Подождите. Мне трудно все успеть, а надо. Вот. Я не прошу вас остаться, вы сами знаете, что делаете. Я прошу о другом. Не забывайте нас. Пожалуйста. Напишите мне, ладно? И дайте свой адрес, чтобы я могла писать вам. Клянусь, я никому его не дам. А папа…
– Не надо, Мэри. Не плачь. Вот, держи. По этому адресу можешь посылать письма, мне перешлют. Поцелуй малышей. И не грусти. Все будет хорошо. Верь мне.
Они уже тронулись и отъехали довольно далеко, когда с холма долетел звонкий и отчаянный голос:
– Папа вас очень любит!
Письма и телеграммы, полученные разными людьми в разных уголках Европы с сентября по ноябрь этого года.
Дублин – Жьен.
Дорогая мадам Трюдо!
Наконец-тo снова пишу Вам, и вы в жизни не поверите, где я сейчас нахожусь. В своем родном доме! Это в Дублине, возле самого морского порта. Хоганы – о них я вам писала, – оказывается, въехали сюда три года назад, Джек пристроил мансарду, утеплил ее, и теперь вся их большая семейка помещается здесь. Меня они приняли, как родную дочь, я веду праздный образ жизни, гуляю по берегу и стараюсь отдыхать. Все, пришел корабль, мы бежим в порт. Нежно вас целую.
Скоро увидимся.
Ваша Франческа
Адвокатская фирма “Версаль”, Париж – Дублин.
Уважаемая мадемуазель Мэллори!
Сообщите дату вашего приезда во Францию по делу, не терпящему отлагательств. Все документы готовы.
С уважением.
Мсье Клерво.
Дублин – Париж.
Буду Париже 27 сентября проездом.
Мэллори.
Париж – Жьен
Встречайте миллионершу 28 сентября. Банкет необязателен. Кофе коньяком приветствуются.
Жьен – Лондон. Милая моя девочка!
До сих пор не могу прийти в себя после твоего феерического посещения Жьена. Мы с Крюшоном любуемся на фотографии и плачем, скучая без тебя. Надеюсь, дожди тебя не донимают?
Вообрази, мне вчера пришло странное послание из Англии. Некая особа интересуется твоим здоровьем и упорно называет себя “твоей знакомой”. Ни имени, ни фамилии, каково? Я, разумеется, ничего писать не буду.
Наш гений ночует теперь в гостинице, в лугах сыро. Мансарду я так и не сдала, жалко пускать кого ни попадя, а туристов осенью мало. Скучаю, жду с нетерпением весточки. Да, Мадемуазель Нана беременна, представляешь? В ее-то возрасте! Не представляю, куда девать котят, но не топить же их, как советует жена почтальона! Ужасная женщина.
Целую тебя миллион раз.
Трюдо.
Лондон – Кинлох-Раннох.
Здравствуй, Мэри.
Как ваши дела? Мои сравнительно неплохо, я вернулась из Франции совершенно на коне, и теперь мы с тобой можем заняться нашим делом. Скоро твоего отца вызовут в Земельный банк – попроситесь с ним вместе. Привет Билли, скажи, последнее письмо было очень неплохим, всего пять ошибок. Кэрри задуши в объятиях и скажи, что я купила ей громадного плюшевого На. Нет, не говори ничего, а то эта болтушка проговорится. Обнимаю.
Франческа.
Кинлох-Раннох – Лондон.
Выезжаем пятого ноября. Простите же папу! Лори все рассказала.
Лондон – Кинлох-Раннох.
Давно простила. Не говори ему. Пусть помучается.
Лондон – Дублин.
Тетечка Люси, здравствуйте, ужасно соскучилась по всему вашему сумасшедшему дому. Сразу приветы – дяде Дику, Джеку, Розе, малышам Джейку и Сюзи. У меня все хорошо, если не считать здоровья. Я понятия не имею, что происходит там внутри у моего жильца, но меня ужасно тошнит по утрам. Потом все проходит, но с утра жить не хочется. Спросите Розу, ее не тошнило? Мне тут не с кем посоветоваться. Миссис Джонс, моя хозяйка, к сожалению, бездетна. Обнимаю вас всех.
Франческа Мэллори.
Дублин – Лондон.
Дорогая это все совершенно нормально ешь то что захочешь и все будет тип-топ. Рози сказала, ее несло как паршивую кошку а с пятого месяца как корова языком. Дядя Дик получил пробоину по собственной глупости и сидит дома вторую неделю надоел старый черт. Джек устроился на “Махоуни” помнишь такую посудину? Будет ходить до Эдинбурга и обратно а весной поплывет в Испанию, если не вернется к отцу но он вернется он хороший мальчик. Целуем тебя мильен раз когда приедешь?
Тетка Люси.
Земельный банк, филиал в Эдинбурге – Лондон, головная контора.
На ваш запрос от… сообщаем, что частное владение Кинлох-Раннох выкуплено за полную стоимость частным лицом, пожелавшим остаться неизвестным. В настоящее время проходит оформление документов. Извещение бывшим хозяевам будет направлено вместе с заверенной копией пакета бумаг, либо передано при личном обращении.
Лондон – Лондон
Мэри, нельзя же так пугать! Я еле успела спрятаться за дверь. Миссис Джонс предупреждена, но я все равно боюсь. Кэрри очень выросла. Все, пока. Увидимся завтра.
