Текст книги "Секрет моей любви"

Автор книги: Сандра Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Только не сойди с ума прямо сейчас.

– Ты – чудовище, Рауль.

– Да неужели? А ты? Что за мать ты, Саманта? Хоть раз ты подумала о дочери, устраивая свои грязные козни? Задумалась, что будет с ней, если твое мошенничество выйдет наружу? О, нет, твоя жажда мести и наживы была слишком сильна, тебе стало просто наплевать на тех, кто рядом.

– Я люблю ее.

– А я о ней забочусь. Она останется со мной. Собственно, об этом я и пришел тебе сообщить – все остальное дурацкая лирика. Девочка в полном порядке, о ней хорошо заботятся, и так будет и впредь. Она вырастет умной, хорошо воспитанной и честной. Не такой, как ее мать.

Саманта криво усмехнулась серыми губами.

– Как это… разумно. Это все, что ты можешь ей дать?

– Это больше, чем дала бы ей ты.

Другая женщина вырастит ее дочь. Другая будет читать сказки на ночь…

– А любовь, Рауль?

Он осторожно опустил трубку на рычажки, выпрямился и посмотрел на Саманту сквозь стекло. Она выдержала его взгляд, потому что ей было уже почти все равно…

А потом он приблизился к стеклу, положил на него ладонь и произнес – беззвучно, но вполне ясно – всего одно слово.

НЕНАВИЖУ…

Она не помнила, как дошла до камеры. Где-то в груди разгоралась боль, жаркая и острая, словно раскаленный гвоздь, воткнутый прямо в живое, и без того измученное тело…

Когда новенькая и на третий день отказалась идти есть, соседки потребовали вызвать ей врача…

Через три дня Саманту Аройя перевели в тюремный лазарет.

2
ОСТРОВ ФОРМЕНТЕРА. ТРИ ГОДА СПУСТЯ

Волны накатывали на берег с ленивым шуршанием – шшух-шуух…

Солнце щедро заливало белоснежный песок золотом.

Листва трепетала еле-еле – ей было лень.

Впрочем, здесь, на холме, было вполне сносно. Ветерок нес с моря прохладу, кусты цветущего дрока надежно защищали от палящих лучей.

Мужчина сидел на земле тихо-тихо. Словно изваяние, замер, боясь пошевелиться.

В кольце его рук мирно спал ангел.

Ангел задумчиво держал во рту палец, у ангела были смуглые щечки и золотые локоны, а еще длинные черные ресницы, доходившие едва ли не до середины щек. Ангел был пухлым, умиротворенным и во всех отношениях замечательным.

Рауль осторожно отвел с нежного лобика, покрытого легкой испариной от крепкого сна, золотой завиток. Какая она красавица – Эсамар Анжела Конча ди Аройя! Настоящая принцесса острова Форментера.

Когда-нибудь ты ей и станешь, малышка, подумал Рауль с нежностью. Эта земля – твоя по праву. Скоро уладятся все вопросы с Мерседес, он подпишет необходимые бумаги – и станет просто управляющим на этом острове, острове, где живет маленькая принцесса Кончита…

И зачем нужны банки, самолеты, машины и бизнес – если можно пройтись по бегу синего-синего моря, сжимая в руке крошечные пальчики лучшей девочки на свете, а потом подняться на прохладную террасу старинного каменного дома, увитую виноградом и жимолостью, сесть на большую деревянную скамью и рассказывать маленькой принцессе волшебные сказки – и прекрасную правду.

О королях и рыцарях, о смелых пиратах и отважных путешественниках, обо всех Аройя, когда-либо живших на этой земле… И о прекрасных, как сон, женщинах, ждавших их на этом самом берегу.

Рауль неожиданно нахмурился и инстинктивно крепче прижал к себе девочку. Другие золотые локоны почудились ему в полуденном мареве.

Саманта. Сэмми. Ее нежный образ был безжалостно разрушен той страшной встречей в тюрьме три года назад. Рауль поежился от воспоминаний. Непрошеная жалость шевельнулась в глубине сердца, но он отогнал ее. Благополучие Кончиты прежде всего. Он обещал это ее отцу и своему брату…

В этот момент Кончита прошептала во сне:

– Мама!

Рауль вздрогнул, как от удара.

– Все в порядке, я здесь, моя сладкая.

Он знал, что она не проснется и проспит еще минут двадцать. В свои три с небольшим года она не могла, разумеется, помнить мать, с которой рассталась в младенчестве. Или могла?

Рауль бережно отнес девочку в дом и положил на широкую софу, обложив со всех сторон подушками, чтобы она не скатилась на пол. В доме было тихо. Мерседес, с которой он и после развода делил этот дом, настаивала на обязательном послеобеденном сне для всей семьи, и сегодня он был даже рад этому.

Скоро Кончита начнет задавать вопросы. А Раулю предстоит найти правильные ответы.

Воровато оглянувшись на спящую девочку, он достал из запертого в обычные дни ящика стола диск. Сел перед телевизором так, чтобы загородить экран, и приглушил звук.

Надо же, он уже стал забывать, какой красавицей была Саманта. Тогда ей было всего двадцать лет, и каждая клеточка ее тела излучала радость жизни. А еще – сексуальность. Он с трепетом вспомнил, как страстно они любили друг друга, как вдруг…

– Мама!

Он похолодел и медленно обернулся. Кончита сидела на софе, еще не проснувшись, но вполне сознательно гладя на экран. Он торопливо выключил телевизор, но малышка быстро сползла с софы, залезла к нему на колени и сама нажала нужную кнопку.

– Мама!

Она даже не понимает, что она сейчас говорит.

Всего однажды Кончита назвала мамой Мерседес, но они поправили ее и попытались все объяснить. Кончита насупилась и продолжала повторять это слово до тех пор, пока Мерседес не взорвалась. Сам Рауль тогда тщательно прятал усмешку, видя, как в малышке просыпается фамильное упрямство ди Аройя.

А еще она чертовски обаятельная девчонка. Вот и теперь она обвила его шею своими маленькими ручками и просительно заглядывала ему в глаза:

– Кончита хочет смотреть.

Что ж, если это ошибка, то он ее уже совершил. Рауль кивнул и включил пленку.

Кончита смотрела внимательно, особенно же ее позабавил момент, когда Саманта, как всегда, увлеклась танцевальными пируэтами и, разрезвившись, свалилась в небольшой утиный пруд. Наконец пленка кончилась, однако память услужливо подсказывала, что было в тот день дальше. Он тогда выключил камеру, вытащил хохочущую Саманту и целовал ее до тех пор, пока оба не начали задыхаться.

Сейчас, столько лет спустя, Рауль словно наяву ощущал воду того пруда на пальцах и вкус тех поцелуев.

Он позвал Кончиту купаться, потому что боялся ее вопросов и не готов был отвечать на них. Как ей сказать о матери? Рассказать, что она сидит в тюрьме, или придумать красивую неправду? Кто же тогда эта женщина на видео?

Рано или поздно Кончита захочет увидеть свою мать, даже если он всеми силами будет этому препятствовать.

Саманта освободится не раньше, чем года через два, так что время еще есть.

Рауль любил маленькую девочку больше жизни. Однажды она ворвалась в его застывшее сердце, растопила лед и осталась там навсегда. Теперь она значила для него все, и жизнь без нее смысла не имела.

Саманта не получит ее назад. Пока он жив, этого не случится.

– Сеньора Аройя, каковы ваши планы на будущее?

Голос офицера полиции ласково мурлыкал, но Саманта все равно почувствовала, как желудок ухнул куда-то вниз, а сердце попыталось остановиться.

За прошедшие годы она научилась контролировать себя, за последние полгода – научилась не пугаться полиции и по возможности спокойно смотреть в глаза стражам порядка… Сегодня выдержка была ей необходима. Она с усилием улыбнулась в ответ:

– Хочу загореть как следует!

– О, разумеется. Где планируете остановиться?

Он пододвинул к себе лист со списком имен. Кто там, интересно? Наркодилеры, террористы, известные педофилы? А вдруг там ее фамилия? Недавно вышедшая из заключения…

– Так в каком отеле вы остановитесь?

– Еще не знаю. Поищу что-нибудь дешевое. Друзья говорили, здесь можно недорого снять комнату.

Молодой человек не дал сбить себя с толку.

– У вас испанская фамилия.

Спокойно, Саманта, спокойно!

– Мой муж был испанцем… Он умер более трех лет назад.

Взгляд, которым наградил ее офицер, живо напомнил ей тюремных надзирателей. Тем тоже приходилось выслушивать массу неправдоподобных историй, поэтому подозрительность была у них в крови.

– У него здесь были родственники?

– Мой муж жил и работал в Барселоне. Его семья – где бы она ни жила – была против нашего брака. Они даже на свадьбу не приехали. Я понятия не имею, где они находятся и живут. Так что, с документами все в порядке? Единственное, что мне нужно, это отдых на море. Я перенесла операцию, и мне необходим покой.

Офицер с большим интересом изучил все ее лекарства, которых было немало. В основном – гомеопатия и успокоительное. Этому молодому испанцу вряд ли знакомы названия… Операция действительно была тяжелой. Собственно, из-за болезни ее и освободили досрочно. Фил Колман тоже приложил к этому руку. Фил! Благослови его Бог. Единственный ее друг… Кстати, он наверняка ее уже ждет и гадает, куда она запропастилась.

– Вас встречают?

Инквизитор из парня получился бы хоть куда.

– Нет, у меня нет здесь знакомых.

– Но вы посмотрели на часы.

– Да. Мне необходимо соблюдать режим и питаться по часам, чтобы принимать лекарство. Два часа разницы, да еще ваши расспросы – я могу пропустить время приема.

– Да, действительно. Извините. Еще пара минут.

Он мог бы и святого из себя вывести. Саманта неожиданно почувствовала слабость в ногах и стиснула горячий лоб рукой.

– Мне нужно сесть. Честно говоря, я не очень понимаю, что происходит. Полагаю, я не единственный посетитель острова Форментера? Вещей у меня немного, вы сами видите, денег тоже, так что надолго я не задержусь. Ни наркотиков, ни оружия, ничего запрещенного у меня нет. Я просто обычная женщина, приехавшая отдохнуть у моря.

– Вы не могли бы подождать здесь?

Она ненавидела эту вежливую форму обращения – «вы не могли бы…». А если не могла бы?! Она ждет уже слишком давно, слишком. Целую жизнь!

Саманта ждала. Минуты текли медленно, невыносимо… Спать хотелось безумно.

– Сеньора Аройя? Вы можете идти. Желаю приятного отдыха.

Она была свободна. Наконец-то она здесь, на Форментере. В это трудно поверить, но она уже недалеко от Кончиты. Скоро она сможет обнять ее, прижать к сердцу, услышать, как девочка назовет ее мамой. Скоро. Совсем скоро. Саманта раскинула руки и запрокинула голову к небу. Как здесь замечательно!

Офицер полиции набрал номер, дождался ответа и тихо произнес в трубку:

– Это точно она.

Рауль быстро шел по тенистой тамарисковой аллее к зданию полицейского участка. Первый звонок раздался в его доме два часа назад, и он с трудом заставил себя поверить, что это действительно Саманта.

Теперь он шел по аллее, и его дрожащие руки сжимались в кулаки. Счастье маленькой девочки зависит от его способности правильно оценить ситуацию. Времени, конечно, было маловато, но он не имеет права, не должен совершить ошибку.

Полицейский участок на острове был не особенно-то и нужен – но в последнее время туристы так и норовили приплыть на частные пляжи, которые никогда и никому в голову не приходило снабжать табличками с сообщением, что это частная собственность… Остров всегда принадлежал ди Аройя практически целиком – только землю в деревне выкупило правительство. Собственно, от непрошеных гостей и оборонял владения ди Аройя бравый парень Санчес… с которым Рауль с детства ходил в море на рыбалку.

Все тело напряглось, а сердце глухо забухало в ушах. Перед Раулем была Саманта. Он сам не ожидал, что это окажется для него таким ударом. Словно ледяной водой окатили…

Пока что она его не видела, стояла запрокинув голову, и наслаждалась солнцем. Она была очень красива. Тюрьма не смогла изуродовать ее внешность, и перед Раулем стояла красивая женщина двадцати пяти – двадцати семи лет. Подтянутая фигура излучала уверенность в себе и сексуальность. Теперь ее фигура стала еще лучше – налились груди, округлились бедра, а тонкая талия только подчеркивала эти перемены. На ней было синее, под цвет глаз, платье, а золотые волосы волной рассыпались по плечам. Ветерок играл подолом платья, обнажая сильные стройные ноги. Таксисты, которых она проигнорировала, восторженно щелкали языками, явно обсуждая достоинства неизвестной красавицы.

Забудь, приказал он себе, забудь и даже не думай.

Если она надеется, что легко отберет у него Кончиту, то ошибается. Рауль на своей земле, и его окружают люди, всегда готовые помочь. Конечно, она наверняка привезла с собой целый мешок неприятностей, но он справится.

Легко сказать, но нелегко исполнить.

Рауль постарался унять сердцебиение. Она кого-то ждет.

На другой стороне улицы остановилась машина, и Саманта приветственно вскинула руку. Из машины вышел мужчина. Фил Колман, адвокат. За последние три года они с Раулем несколько раз встречались, и адвокат не вызывал у Рауля ни малейшей симпатии. Он был удивлен, что Колман – бывшее доверенное лицо Карлоса и вроде бы его приятель – взялся защищать Саманту.

К тому же их нынешняя встреча с Самантой не похожа на деловую, совсем не похожа. Рауль неожиданно почувствовал гнев и нечто вроде ревности, видя, как пальцы мужчины поглаживают плечо Саманты. Он шагнул вперед, ехидно и насмешливо улыбаясь.

– Ба! Заключенные разгуливают по моей земле! Как интересно! Ну, и как был осуществлен побег?

Саманта побледнела и беспомощно пролепетала:

– Ты?!

Он смерил ее бешеным и презрительным взглядом – словно обжег.

– Ну да, я. Я здесь живу, знаешь ли. А ты здесь какими судьбами?

Здесь мой ребенок, черт бы тебя побрал, хотелось крикнуть ей. Вместо этого она спокойно произнесла:

– Я приехала уладить кое-какие вопросы.

Фил Колман, который – вот чудо! – судя по всему, совершенно не боялся грозного хозяина острова, официальным тоном обратился к Раулю:

– Я собирался позвонить вам, сеньор ди Аройя. Однако вначале мы с Самантой должны переговорить…

– Да? Что ж, Саманта, у меня совершенно случайно есть полчаса, мы можем все обсудить. Только без твоего бойфренда.

– Прекрати, Рауль. Ты отлично знаешь, что Фил мой адвокат…

– Ну да, и хотел бы стать не только им. Судя по взглядам, которые он на тебя бросает.

– Не будь смешным!

– А ты спроси его самого.

– Мои частные отношения с клиенткой, сеньор ди Аройя, вас не касаются.

Саманта в смятении смотрела на обоих мужчин. Неужели Рауль прав? Да нет, конечно, нет. Он просто хочет внести разлад между ней и Филом, ее другом и союзником. При чем здесь вообще какие-то личные отношения…

– Фил занимался моим делом с самого начала, он добрый и честный человек и стоит десятка таких, как ты. Он поддерживал меня в трудные минуты, и, если бы не его помощь, я бы осталась одна на всем белом свете. И еще неизвестно – осталась бы вообще…

– Как трогательно. И наверняка неплохо оплачено. Деньгами Карлоса, надо полагать.

Взгляд, который он при этом бросил на Фила, заставил того отшатнуться. Это Саманте не понравилось. Без союзника ей не выиграть битву. Фил как-то рановато испугался – это ведь даже не артподготовка, так только – обмен одиночными выстрелами.

Саманта выпрямилась и холодно посмотрела на Рауля ди Аройя.

– Не твое дело, Рауль! Мне жарко. Мы не могли бы отойти в тень? Или поедем к тебе домой?

Она выдержала его взгляд и гордилась этим, но после ощутила себя мороженым, тающим на жарком солнце. Рауль процедил сквозь зубы:

– Я сказал, что буду говорить только с тобой наедине. Или не буду говорить вовсе.

Фил Колман собрался протестовать, однако Саманта успокаивающе улыбнулась ему.

– Не волнуйся, Фил. В конце концов, за этим я и приехала, не так ли? – она дружески поцеловала его в щеку, краем глаза заметив, как передернулся при этом Рауль. – Увидимся позднее. У меня есть твой сотовый, я позвоню.

Рауль грозно прорычал:

– Нельзя ли поскорее, голубки!

Он с шутовским поклоном открыл перед Колманом дверцу его машины, но этот цирк не произвел на Саманту ни малейшего впечатления. Она улыбнулась своему адвокату и помахала ему рукой. В целом, все получилось удачно. Пока все шло даже лучше, чем они предполагали.

Они с Филом тщательно готовились к предстоящей операции. Он запасся медикаментами, теплой одеждой и игрушками для Кончиты, продал дом Карлоса в Барселоне и положил деньги на ее счет, зафрахтовал яхту…

Возможно, кто-нибудь даже счел это подозрительным – адвокат, предлагающий противоправные (пусть лишь отчасти) действия. Ибо план похищения малышки Кончиты принадлежал именно Филу Колману.

Однако теперь, когда Рауль согласен поговорить, вполне возможно, что нужда в похищении дочери отпадет.

– Спасибо, что тратишь на меня время, Рауль. Как она?

– Очень хорошо.

Саманта не обратила внимания на его неприязненный и сухой тон. Какая разница, если она в двух шагах от своей девочки?

– У тебя случайно нет ее фотографий?

Неужели Рауль не понимает, как она жаждет увидеться с дочерью? Хотя… что ему за дело до чужого ребенка.

Он молча полез во внутренний карман пиджака и достал пачку фотографий. Пальцы Саманты затряслись, и она, забыв удивиться, жадно схватила их. Впервые за три долгих года она видела свою дочь!

Солнечная девочка! Смеющаяся, задорная, счастливая. В платьице, в купальничке, снова в платьице, с хвостиками, растрепанная, на лодке, в бассейне, с игрушками…

Как много фотографий Кончиты он носит с собой! Словно любящий отец, который гордится своей дочерью. И ее девочка на фотографиях выглядит совершенно довольной жизнью.

Господи, неужели она ошибалась? Саманта еле сдерживала слезы. Ее терзали противоречивые чувства. Радость оттого, что она видела свою малышку такой безмятежно счастливой… И горе: она, Саманта, явно была здесь лишней. Рауль глядел на нее с презрительным пониманием.

– Да, Саманта, она счастлива, вполне счастлива. Хочешь испортить ей жизнь?

Она не смогла ответить – мешал комок в горле. Планы рушились, как карточные домики.

Фил Колман уверял ее, что Рауль не любит племянницу, а лишь исполняет свой долг перед ее отцом, своим братом Карлосом. На этом все их планы и строились. Если Рауль не интересуется девочкой, если любит только собственную дочь, то им будет легче увезти ее. Отсутствие нелюбимого, заброшенного ребенка заметят не сразу.

В действительности, похоже, все обстояло совсем не так. Он носит с собой целую пачку ее фотографий, он любит ее. Возможно, Кончита тоже его любит. Откуда ей знать, что дядя – злейший враг ее матери.

Саманта почувствовала острую боль в груди и поднесла руку ко рту. Рауль догадался о ее чувствах, в его глазах мелькнуло нечто вроде торжества.

– Уезжай домой, Саманта. Не мучай себя и других. Что будет с Кончитой, если ты неожиданно появишься в доме? Шок, слезы…

Она старалась не поддаваться его убедительным речам. Фил Колман не мог лгать. Он всегда стоял на страже ее интересов.

В чем же дело?

Если бы ей хоть раз пришло в голову, что она может причинить Кончите вред, она бы никогда не согласилась на похищение.

Неужели она зря приехала на этот проклятый остров?!

3
ФОНТАНЕРА. ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ДИ АРОЙЯ

Саманта изо всех сил противилась очевидному. Раулю нельзя доверять, твердила она себе. Он только и ждет, что она сдастся и отправится домой, несолоно хлебавши, навсегда отказавшись от своего ребенка.

Она нахмурилась. Где-то на самом дне сознания что-то отчаянно мешало успокоиться и мыслить логически. Нечто, связанное с фотографиями. Их так много! И на всех Кончита в полном одиночестве. Почему?

Рауль на ее вопрос ответил резковато.

– Других фотографий у меня нет. Все, что было, показал.

– На них только Кончита.

– Ну да. Моя любимая племянница. И что здесь такого странного?

Как ни странно, на этот раз в его голосе не было и намека на цинизм или издевку. Несмотря на это, Саманта почувствовала, как ее охватывает холодная и безошибочная уверенность в том, что он попался.

– Очень интересно. Какой странный отец! Тысяча снимков любимой племянницы – и ни одного портрета его собственного ребенка. Должно же быть объяснение такому предпочтению?

Она послала ему обворожительную улыбку, нарочито не обращая внимания на ярость, сверкнувшую в его глазах, на неожиданный румянец на скулах, мгновенно сменившийся небывалой бледностью.

– Чем же ты сама объясняешь это? – холодно усмехнувшись, спросил он, мгновенно справившись с собой.

– Ну, например, тем, что ты заранее предполагал, что я появлюсь здесь, и собрал все ее фотографии в этом доме, чтобы показать мне…

– Жест доброй воли, не так ли?

– Только не в нашем случае. Ты ведь ясно дал понять, что дочери мне не видать, как своих ушей. Зачем же фото? Они не заменят мне ее, это ясно, а вот желание увидеться с ней разожгут. Не стоило так рисковать.

– А как насчет тщеславия? Возможно, мне просто хотелось показать, как хорошо она живет, как о ней заботятся…

– Не делай из меня дурочку, ладно? Может, кто-то о ней и заботится, но не ты. Фил рассказывал, что тебе наплевать на девочку.

– Серьезно? Он так сказал?

– Да. И я была убита этими словами, тем, что мой ребенок лишен любви.

– Но она…

– …Из рода ди Аройя, это я знаю. Поэтому и обеспечена всем необходимым. Честь семьи, как же! Но для этого вовсе не обязательно испытывать к ней симпатию, не говоря уж о любви. Она растет, как падчерица, моя дочь! Вот что ранило меня в самое сердце. Ты терпишь ее только из-за своего чудовищного тщеславия и тупой уверенности, что ты лучше, чем я…

– Ну, последнее вряд ли можно опровергнуть. Я в тюрьме не сидел.

– Это мы еще посмотрим – кто лучше. Да и от тюрьмы на твоем месте я бы не зарекалась. А что до Кончиты, то она во мне нуждается, и я здесь для того, чтобы в жизнь моей дочери вошла настоящая любовь!

– Ты только запутаешь и испортишь все на свете…

– Отнюдь! Я была дурой, что поверила тебе, позволила обмануть себя этими карточками и твоими заверениями, что она – самое главное в твоей жизни…

– Но это так и есть! – Его руки неожиданно сжались в кулаки.

– Расскажи кому-нибудь другому! – Ее лицо пылало гневом, волосы развевались. – Простой здравый смысл должен подсказывать, что собственные жена и дочь должны быть тебе гораздо ближе. Ты чудовище, если хочешь запретить ей видеться с единственным человеком, которому она по-настоящему дорога. Ты просто боишься, что правда выйдет наружу, и я докажу это. Я прекращу этот фарс! Я подам на тебя в суд и докажу, что ты удерживаешь девочку незаконно.

– Ты ошибаешься насчет моих чувств к Кончите. – Его голос дрожал от еле сдерживаемых эмоций. – И мне жаль, что ты поверила Колману. Я думаю, у него свои причины говорить так…

– О, да! Он заботится…

– Интересно знать, о ком? Попытайся догадаться сама.

– Он говорил мне, что ты хитрый. Думаю, он прав. Это ведь не простое совпадение, что ты оказался здесь? Офицер полиции, задержка, обыск – все это твоих рук дело. И пока я сидела там с холодными от ужаса руками, ты судорожно подбирал фотографии моей дочери, чтобы доказать мне, что я здесь не нужна!

– Санчес мне звонил, это верно. Мы приятели, вместе ходим на рыбалку. Он знает, что ты вдова Карлоса, это тоже правда. Но эти фотографии никто не подбирал, они со мной всегда, – он насмешливо и недобро усмехнулся. – И, кстати, я не рассчитывал встретиться с тобой раньше, чем еще через пару-тройку лет. Ты что, в бегах?

– Разумеется, нет. Я освободилась полгода назад.

– Полгода! – его удивление было явно преувеличенным. – И у тебя хватило терпения не бросаться сразу на поиски обожаемой дочери?

– Я была больна. Поэтому, кстати, и освободилась раньше времени.

– Что ж, сейчас ты вполне пристойно выглядишь.

– Хорошие врачи, хороший уход и ясная цель в жизни, вот и все.

Она больше не хотела говорить с ним. У нее не было сил. Гнев и злоба опустошают, и она старалась побороть эти чувства. К несчастью, Рауль как-то странно на нее действовал. Самоконтроль, где ты? Ау!

– В любом случае, нам надо поговорить. Я еще не совсем здорова, а эта жара способна погубить любого. Если ты не против, давай заедем в какое-нибудь кафе, где есть кондиционер…

– Что ж, если ты настаиваешь на прогулке, то моя машина неподалеку…

– Я настаиваю на встрече с дочерью. Это вряд ли можно назвать прогулкой! – холодно ответила она.

Стычка с Раулем вымотала ее так, словно она провела двадцать раундов на боксерском ринге. Что ж, даже если она выстояла сейчас, в дальнейшем силы ей все равно понадобятся, и немалые.

Рауль коротко поинтересовался, даже не взглянув на нее:

– Надолго к нам?

– Насколько потребуется, чтобы добиться того, зачем я сюда приехала.

– Что ж, тогда мы подыщем тебе уютный домик, в котором ты сможешь состариться и поседеть.

– Очень смешно, Я совсем забыла. Мне нужен номер в отеле. И позвонить Филу…

– Какой отель?

– Я не знаю. Фил должен был оставить мне адрес перед отъездом, но ты так стремительно избавился от него…

– Он обычно всегда останавливается в отеле «Валенсия». Пять звездочек, два бассейна, сауна…

Саманта не удивилась такой осведомленности Рауля. Она едва слушала его иронично звучавший голос. Она еле держалась на ногах. Ей нужны ванна и отдых, иначе она умрет на этом самом месте. Она прикрыла глаза, тяжело вздохнула и очень тихо попросила:

– Рауль, прошу тебя. Мне нужно позвонить туда. У тебя есть номер телефона отеля?

Он остановился и испытующе взглянул ей в лицо.

– Пойдем-ка в тень.

Он уверенно взял ее за руку и повел в тенистую и тихую аллею. Она вдруг подумала, что уже миллион лет не шла за ним вот так, чувствуя его крепкую руку. Когда они последний раз были вместе? Ах, да, конечно. В ночь накануне его помолвки с Мерседес. Она очень хорошо помнила ту ночь. Нежную. Жаркую. Полную любви.

Она очнулась и вздрогнула. Крепость рук Рауля дарила обманчивую уверенность в безопасности. На самом деле этими самыми руками он с удовольствием швырнет ее в клетку с голодными львами, если такая возможность ему подвернется!

Он оглянулся, и его лицо оказалось совсем рядом. Его дыхание шевелило легкие завитки ее волос, его тело будило в ней смутные желания, его близость заставляла чувствовать все острее… Неожиданно он мягко привлек ее к себе. Она закрыла глаза, не в силах сопротивляться, чувствуя себя безвольной куклой в его руках.

– Я не слишком хорошо себя чувствую.

Ее сердце проваливалось куда-то глубоко-глубоко, а вот сделать она ничего не могла. Лицо Рауля было слишком близко. Опасно близко от ее губ.

– Что ж, тогда нам действительно лучше найти кафе и передохнуть. Съесть чего-нибудь, выпить вина…

Мне нужен Фил Колман, в панике подумала она. Фил – сначала, а потом сто часов крепкого здорового сна.

Их взгляды встретились, и Рауль мгновенно стал прежним, насмешливым и циничным.

– Смотри-ка… А ты еще действуешь на меня! Кажется, и я тебе небезразличен…

Он открыл дверцу своего автомобиля и помог Саманте сесть, но теперь в его прикосновениях явно чувствовалась скрытая агрессивность. Саманте даже показалось, что он почти впихнул ее в машину.

– Расслабься. Береги силы. Во имя неба, или ада, я не собираюсь посягать на твою невинность, – грубовато бросил Рауль, усаживаясь рядом с ней.

– Разумеется. Хватило и одного раза.

– Совершенно верно.

Он замкнулся в мрачном и гордом молчании, а Саманта без сил откинулась на спинку сиденья. Закрыв глаза, она вспоминала его смуглую кожу, его чувственные губы, едва не слившиеся с ее губами в жарком поцелуе. Если бы это произошло, она не смогла бы удержаться.

Слишком слаба, слишком утомлена путешествием. Иначе, разумеется, возмутилась бы его бесцеремонностью и той легкостью, с которой он распоряжается ее жизнью. Саманта отвернулась и стала смотреть в окно. Непрошеные воспоминания роились в мозгу, играя плохую шутку с обессиленным телом. Воспоминания о прошедшей любви…

Совершенно некстати, но очень вовремя она заметила, что ее чемодан остался лежать в пыли, и закричала:

– Мои вещи!

Он остановил машину и повернулся к ней. Его глаза были черными, словно преисподняя. Саманта неожиданно вновь почувствовала странное напряжение, повисшее между ними, наэлектризовавшее воздух, стиснувшее ее сердце.

Он женат. И должен вести себя как подобает. А как подобает в подобной ситуации?

– Ничего с твоими вещами не случится, не кричи. На этом острове живут честные люди.

Его слова обожгли, как неожиданный удар ножа. Рауль вышел из машины, оставив за собой легкий аромат лимонного мыла и дорогого одеколона. Она с тоской смотрела ему вслед. Волосы все так же непокорно закручиваются кольцами. Как он только не пытался выпрямить их, хотя бы на висках!.. Ему казалось, что это придает ему несерьезный вид…

Пока он ходил за чемоданом, она наконец-то смогла вздохнуть свободно. Кислородная недостаточность, вот что это такое! И жара. Плохие новости: в течение нескольких дней ей придется выносить от Рауля все его выходки, все, что придет ему в голову. Она должна держаться.

Должна вытерпеть все и еще чуть-чуть сверх того. Ради дочки.

Они поедут на побережье и будут строить замки из песка. Купаться. Смеяться. Интересно, сколько времени уйдет на то, чтобы Кончита привыкла к ней?

Любовь к ребенку помогла ей выжить в тюрьме. Болезнь помогла понять самое главное: ничто на свете не имеет значения, только ее ребенок.

Трудности еще впереди. Им с Филом и Кончитой предстоит по морю добраться до побережья Португалии, а затем пересечь всю Европу, и только после этого вернуться в Америку. Во время этого путешествия она будет играть с девочкой, читать ей, рассказывать сказки. Кончита полюбит ее, обязательно полюбит.

Маршрут был выверен по карте. Фил лично разведал все пути отхода и обнадежил ее. Теперь все дело в ней самой. Она должна быть сильной. Если она заболеет.

– Ты выглядишь так, будто вот-вот развалишься на части. Думаю, кафе не является самым удобным для тебя местом в данный момент.

– Ты прав, гостиница подошла бы куда лучше, но мне нужно экономить.

Она прогнала от себя видение мягкой кровати, чашки кофе и горячей ванны.

– Тогда доверься моему вкусу. Если не понравится, позвонишь своему адвокатишке.

Она вздохнула и прикрыла глаза. Через некоторое время почувствовала его взгляд, слабо пошевелилась и подняла отяжелевшие веки. Рауль поспешно отвел глаза.

– Поспи. Я тебя разбужу, когда приедем.

Она бы поспорила, но веки снова налились свинцом. И все же сквозь опущенные ресницы, борясь с наплывающим сном, Саманта смотрела на Рауля, не могла больше не смотреть: классический профиль, орлиный нос, густые ресницы, черные глаза, чувственный рот. Он был в рубашке с коротким рукавом, выгодно подчеркивавшей его прекрасную мускулатуру.

Невозможно красив. Нет, не просто красив – чертовски привлекателен. Он притягивает ее даже сейчас, после стольких лет обид и унижений. Она не забыла…

Кончита совсем рядом, только руку протяни. Она добьется своего, обязательно добьется, только надо быть осторожной. И внимательной. Зачем он заботится о ней? Почему бы не отвезти ее в тот отель, который он так язвительно описывал?

Саманта заснула. Во сне ее руки были беспомощно прижаты к сердцу, словно закрывая рану, нанесенную каким-то невидимым орудием…

Рауль знал, что это за орудие. Кончита. Ее дочь. А нанес эту рану он. Рауль тряхнул головой. Надо помнить, что она не успокоится, пока не нанесет ответный удар. Тем же самым оружием. Кончита.