Текст книги "Секрет моей любви"

Автор книги: Сандра Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

До дома он дошел пешком. Неожиданно до него донесся звук приближающейся машины. Встревоженный, он в два прыжка достиг оливковой рощи и вскоре с растущим гневом наблюдал, как к домику для гостей подъехала машина Колмана. Он разглядел бледное лицо Саманты, вышедшей навстречу Филу Колману, увидел, как она что-то тихо и торопливо ему говорит.

Затем Колман заключил ее в объятия.

7
ДОЧЬ

Если бы у нее было другое настроение, то ей бы очень понравилась дорога сквозь оливковую рощу к дому Рауля. Фил был очень мил и предупредителен, он сумел успокоить ее, так что утром она проснулась – проспав, впрочем, очень недолго – относительно отдохнувшей.

Она нервничала. Голубая майка, белые шорты, легкомысленный розовый рюкзачок за спиной – ни дать ни взять – старинная знакомая Рауля идет сквозь оливковую рощу в гости. Ощущения были такие же, как много лет назад, перед сложным экзаменом. Она почти не обращала внимания на окружавшую ее красоту, безжалостно топча кроссовками цветы, из которых в другое время наверняка набрала бы букет.

Кончита. Что, если она ее не примет? Вдруг Рауль будет настраивать ее против Саманты? Смогут ли они вообще понять друг друга?

В тюрьме она прилежно изучала испанский, но безупречное произношение магнитофонной записи и детский лепет – не одно и то же. К тому же присутствие Рауля способно сбить и более способного ученика, чем она. Он хотел заставить ее страдать… И все потому, что его мужское самолюбие было уязвлено. О, мужчины! Саманта невесело усмехнулась своим мыслям.

Дорожка стала значительно шире, и вскоре Саманта смогла разглядеть стоящий на холме дом старинной постройки, сложенный из больших камней. Открывшийся вид был так прекрасен, что она замерла одновременно в тоске и восхищении. Настоящий рай для ребенка, да и не только для ребенка.

Она нахмурилась и попыталась возразить сама себе. Если ребенок нелюбим и заброшен, то и скромный домик в Огайо, где ждет свое дитя любящая мать, будет лучше любого дворца. Она купит такой домик где-нибудь в глуши, они с Кончитой заведут цыплят…

Значительно приободрившись, она уже смелее зашагала по дорожке и вскоре остановилась перед входом в дом. Нервы снова сдали, когда она нажала кнопку звонка. Дверь открыла длинноногая красотка в джинсах и футболке.

Но это не Мерседес! – в панике подумала Саманта. Кто же это?

– Привет. Вы, должно быть, Саманта? Заходите.

Длинные Ноги излучали холодную приветливость. Или приветливый холод…

Они прошли через великолепный, отделанный мрамором холл, затем через весь дом, и здесь, когда решимость почти окончательно покинула Саманту, Длинные Ноги изрекли:

– Сеньор здесь, в саду.

Если все в доме будут относиться к ней таким образом, ей вряд ли удастся внушить Кончите хотя бы простую привязанность.

Она прошла через дивный сад, словно во сне, и, наконец, увидела Рауля, сидящего в тени раскидистого дерева. А рядом с ним… Руки Саманты взметнулись вверх, зажимая рот, стискивая горло.

Кончита.

Слезы туманили ей глаза, когда она почти беззвучно шептала:

– О, моя девочка, моя милая девочка, моя малышка, моя золотая малышка!

Она жадно пожирала глазами маленькую фигурку Кончита была одета в яркую маечку и цветастые шортики, волосики собраны в хвостик, однако несколько светлых кудряшек выбились из-под резинки и солнечным ореолом окружали личико малышки. Саманту переполняла любовь. Ее дочь прелестна. Они будут счастливы, обязательно будут, любовь Саманты сломает все преграды на пути к этому счастью!

Девочка возилась с разноцветными деревянными кубиками, и Саманта почувствовала нечто вроде гордости, что ее дочь так здорово умеет играть в одиночестве.

Больше всего ей хотелось кинуться вперед и заключить девочку в объятия. Она знала, что это невозможно, и потому стояла, превратившись в колонну, скрытая кустами, предоставленная сама себе. По крайней мере, здесь она может хотя бы не скрывать слез счастья.

Сейчас она выйдет, мило улыбнется и познакомится… Со своей дочерью!

Порыв ветра разрушил башню из кубиков, и Кончита возмущенно взвыла:

– Папа-а-а-а!

Саманта в ужасе прижала пальцы к похолодевшим губам. Рауль, обнаруживший ее присутствие только теперь, торопливо подошел к ней и тихо поинтересовался:

– Ты давно здесь?

– Достаточно, чтобы услышать… Как ты мог, как ты посмел это сделать? Какими еще способами ты пытаешься отобрать моего ребенка?!

– Я стараюсь поправлять ее, но она так решила сама. Она вообще очень решительная, и у нее есть собственное мнение, ты скоро сможешь в этом убедиться.

– Что ты хочешь этим сказать? И что ты уже наговорил про меня?

– Ничего я ей не говорил. Я вообще не собирался тратить на это время. Ладно, оставим это. Ты готова? Я собираюсь вас познакомить.

Злость, обида, все разом вылетело у нее из головы. Желудок провалился куда-то очень глубоко, а вот сердце заколотилось где-то в горле.

– Рауль, я… я готова, но… Я должна тебя предупредить. Если я замечу, что ты хоть словом пытаешься повлиять на ее отношение ко мне, я немедленно отправлюсь за Филом. Подключу адвокатов. У Кончиты должна быть возможность узнать свою мать и полюбить ее. Я ясно выразилась?

– Яснее не бывает. Полагаю, именно об этом вы договорились с Филом сегодня ночью?

Он застал ее врасплох, и она, покраснев, выдавила:

– Э-э-э, да.

– А как насчет утра? Может, он тебе еще кое в чем помогал?

Она вспыхнула от негодования.

– Как ты смеешь…

– Твое возмущение очень красноречиво. Будь осторожна, Саманта. В твоем положении нужно вести себя святее папы римского, а ты пошла по рукам. Сейчас Колман, кто следующий? Это может обернуться против тебя.

Она смерила его холодным взглядом, хотя вообще-то он был в чем-то прав. Фил хотел остаться на всю ночь. Разумеется, это был всего лишь дружеский жест, но ему стоило бы подумать, как это могут расценить другие! Например, Рауль.

– Я не желаю выслушивать твои оскорбления. Тем более, препираться с тобой. Сейчас я хочу просто увидеть мою дочь, ничего больше.

– Ты помнишь наш уговор?

– Да, да, я все помню, я скажу, что знала ее папу, я сдержу свое слово, Рауль, но и ты помни: никаких трюков!

Он усмехнулся.

– Мне они не понадобятся.

Он выглядел очень уверенным в себе. Поднял руку и помахал кому-то в доме. Через минуту из открытых дверей веранды выплыли Длинные Ноги.

– Ты не принесешь нам кофе, Химена?

– Разумеется. И апельсиновый сок для Кончиты? Я испекла бисквиты. Если хотите, принесу и их.

Рауль улыбнулся красотке, она улыбнулась ему. Саманта тоже выдавила вежливую улыбку, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы Длинные Ноги исчезли с лица земли. Немедленно.

– Предупредительная девица!

Саманта подумала, что говорит точь-в-точь как ревнивая жена, и немедленно залилась краской. Какое ей дело до этой девушки?

– Она дьявольски портит мне фигуру, потому что готовит как ангел, – заметил Рауль. – А вообще она сокровище. Бриллиант среди женщин.

– Скорее, жемчужина.

– Нет, бриллиант. Бриллианты – навсегда.

– Ты хочешь сказать, что этот бриллиант навсегда останется при моей дочери?

– Химена будет оставаться здесь столько, сколько пожелает сама.

Очень интересно, он что, гарем здесь собирает? Против своей воли Саманта представила, как прошлой ночью он заявился домой, злой и возбужденный. Что, интересно, могло произойти в таком состоянии между ним и этой длинноногой нимфой?

– Надеюсь, она хорошо относится к Кончите?

– Прекрасно. Вскоре ты сама увидишь, как счастлива твоя дочь. Кончита, малыш!

Он спустился в сад и окликнул девочку. Та подняла голову, окинула Саманту безразличным взглядом и продолжала возиться с кубиками.

– Это Саманта, она знала твоего настоящего папу, еще до того, как ты родилась.

Еще один взгляд, столь же равнодушный. А чего ты ждала, одернула себя Саманта. Что она немедленно вскочит и помчится к ней, что голос крови подскажет ей, кто перед ней стоит?

Рауль, усмехнувшись, сел в удобное кресло из соломки. Саманта неловко опустилась прямо на траву, рядом с Кончитой.

– У меня есть для тебя подарок.

Саманта говорила по-испански, чем явно был удивлен Рауль. Девочка взглянула на нее в третий раз. Фамильные ресницы ди Аройя взметнулись – и Кончита опять отвернулась к своим кубикам. Этого ребёнка не подкупить. Что ж, значит, сильный характер, в некотором отчаянии подумала Саманта. Она ждала и наблюдала. Пальчики у малышки очень ловкие. Ничего общего с короткими, неуклюжими и грубыми пальцами Карлоса. Скорее, она унаследовала руки Рауля.

Саманту терзали одновременно боль и радость. Кончита очень хорошенькая. Любая мать могла бы по праву гордиться такой дочуркой. Беда в том, что она, Саманта, не любая. Она провела почти три года в тюрьме, и это еще не раз откликнется ей.

Рюкзак выскользнул из ослабевших рук, вещи рассыпались по земле. Рауль насмешливо смотрел, как она пытается запихнуть все в сумку, а она…

Она вдруг похолодела, почувствовав прикосновение маленьких пальчиков. Кончита помогала ей!

Едва заметив реакцию Саманты, девочка насупилась и отошла, но Саманта улыбнулась и протянула ей пакет.

– Спасибо тебе, ты очень здорово мне помогла. Здесь подарок для тебя.

Через минуту Кончита с восторгом рассматривала красивую куклу, одетую в нарядное платьице. Когда под платьицем обнаружился ярко-розовый купальник, девочка издала громкий вопль восторга. Кроме того, в рюкзачке куклы обнаружились щетка для волос, крем для загара, полотенце и солнечные очки.

Раулю было немедленно велено расчесывать щеткой желтые кукольные волосы, а сама Кончита, высунув язык, пыталась надеть на нее солнечные очки. Саманта чувствовала себя так, как будто выиграла миллион долларов.

Рауль с притворной строгостью посмотрел на девочку и сказал:

– А что нужно сказать?

Явно смутившись, Кончита обвила ручонками его шею и надулась, но все же выпалила:

– Большое спасибо!

Саманта, неожиданно обессилев, опустилась в плетеное кресло. В этот момент подошла Химена с большим подносом. Накрыто было на троих, и Рауль с удивлением посмотрел на девушку, ласково тронул ее за руку.

– Ты не выпьешь с нами кофе?

– Не сейчас, Рауль. Я делаю тирамису.

Уходя, она ласково потрепала Кончиту по голове, и девчушка ответила ей веселой улыбкой, отчего в сердце Саманты вонзился острейший нож ревности. Она была чужой здесь, чужой для всех. Даже для своей дочери.

– Кончита, к столу!

Рауль разливал кофе по чашкам.

– Разве она не может остаться и играть?

– Нет. Она должна быть за столом, если хочет есть.

– Но…

– Никаких «но», это правило, которому следуют в этом доме.

К изумлению Саманты, девочка спокойно поцеловала куклу, положила ее на землю и пошла за стол.

– Можно-мне-пожалуйста-кусочек-бисквита-спасибо! – Это она выпалила на одном дыхании.

– Разумеется, дорогая, но… один, Кончита!

Девочка хитро посмотрела на Рауля, взяла один кусок и разломила пополам.

– Нет, два!

Рауль не мог сдержать улыбку:

– Я еще ни разу не выиграл в наших спорах.

Саманта смерила его довольно холодным взглядом и повернулась к Кончите.

– Кончита, а как ты назовешь куклу?

– Мама!

Саманта поперхнулась, и Рауль спешно подсунул ей стакан с водой, заметив вполголоса:

– Она хочет во всем походить на Лусию, ничего больше. Это пройдет.

В этот момент Кончита подбежала к Раулю и, смеясь, затараторила что-то по-испански, а он отвечал ей, но так быстро, что Саманта ничего не могла понять. Без слов было понятно одно: эти двое любят друг друга и прекрасно обходятся без переводчиков и без посторонних.

Без нее.

Саманта глотала обжигающий кофе, не чувствуя вкуса. Фил Колман ошибался, сильно ошибался. Очевидно, что Рауль заменил девочке и мать, и отца, а она стала ему дороже всего на свете. Это светилось у него в глазах, проскальзывало в жестах. Язык мог бы соврать, но тело говорило само за себя. Фил ошибался…

– Саманта, ты в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я… Да, все нормально.

– Если хочешь, можешь вернуться домой, а мы пойдем на пляж, или ты пойдешь с нами?

– Я пойду с вами.

– Ты уверена?

Он забрал чашку из ее окоченевших пальцев и окликнул девочку:

– Кончита, если ты уже закончила, то можешь отправляться играть. Давай я вытру тебе губки.

– А поцелуйчик?

– Сладкая моя!

Это был сложившийся ритуал, и Саманта смотрела на него с завистью. Кончита ускакала, и Рауль повернулся к Саманте.

– Послушай меня. Перестань себя изводить, хватит, Саманта! Ты же видела достаточно, чтобы понять: твоя дочь здорова, весела, счастлива…

– …И любима!

– Да, очень любима. Зачем ты себя мучаешь? Ты же понимаешь, что со мной ее жизнь будет только лучше. Я ее официальный опекун, и вся моя жизнь посвящена ей без остатка.

Она подняла на него глаза – растерянные и полные боли.

– Я не знала, что это так… У Фила создалось впечатление, что тебе наплевать на девочку…

– Это неправда. Либо он чертовски плохо разбирается в людях, либо ненавидит меня лютой ненавистью, либо… либо он хотел, чтобы ты приехала сюда и была полностью уничтожена!

– Но зачем?!

Глаза Рауля опасно сузились.

– Возможно, он хочет, чтобы ты нуждалась в нем, и надеется, что в подобном случае ты станешь искать у него утешения.

– Но я не буду этого делать! Кончита должна узнать, кто я на самом деле.

– Зачем? Ты не думаешь, что без тебя она будет счастливее?

– Возможно, сейчас ты прав. Однако вскоре она все равно захочет узнать, кто ее мать. Она уже нуждается в этом, она зовет тебя папой, а куклу – мамой. Это ненормально, Рауль. Она не просто хочет быть как Лусия, она хочет точно знать, кто она такая и кто ее родители.

Рауль вздохнул. У Лусии те же проблемы – Мерседес позаботилась об этом, отказав ему в праве называться отцом. Однако Саманта права. Не дай бог превратиться в маленького тирана вроде Лусии. Саманта действительно могла бы стать решением проблемы…

Только никаких истерик в доме. Хватит с него.

– Я все понимаю, Саманта, но пойми и ты. Во-первых, это будет очень больно и тяжело для тебя…

– Свою боль я уже пережила! И страх пережила! И унижение! Ты, Рауль, даже представить себе не можешь, как много я всего пережила!

Его потрясла ее страстность. Рауль словно впервые взглянул в ее глаза и увидел в них такую боль и муку, такую страшную, старческую мудрость, что почувствовал непонятный трепет. Впустить ее в их с Кончитой жизнь? Разделить с ней эту боль?

– Зачем причинять себе новые страдания? Она в порядке. Будь счастлива этим и отправляйся домой.

– Я не уеду до тех пор, пока Кончита не узнает правду. Возможно, это будет тяжело. Возможно – невыносимо тяжело. Но это ее право. Я так много прошу, Рауль?

Он тут же потемнел лицом, сдвинулись на переносице густые брови.

– А это все, что ты просишь?

Теперь в его голосе были только сталь и лед, ни следа сочувствия. Во всяком случае, врать не было смысла.

– Возможно, когда она подрастет, я могла бы забирать ее на каникулы.

– До ее совершеннолетия она не покинет остров без меня.

– Что ж, тогда я обращусь в суд.

– Только деньги зря потратишь, и Колман должен это понимать. Сходи к какому-нибудь другому адвокату и узнай, наконец, правду. Кончита под моей опекой, Саманта. Ты можешь навещать ее два раза в год…

– Но этого мало!

– Тогда оставайся здесь жить. Один мой друг развелся со своей женой-итальянкой. Ребенок остался с ним, и теперь они живут на острове. Тогда его жена продала дом в Италии, оставила работу и поселилась здесь. В противном случае она не смогла бы видеть своего ребенка, Оставайся – или никогда не увидишь Кончиту.

8
НАЧАЛО ДОЛГОГО ПУТИ

Саманта сидела тихо-тихо, слушая, как Рауль читает племяннице сказку на ночь. Если отбросить в сторону все ее душевные муки, а также приступы отчаянной ревности, то день получился вполне идиллический.

Вначале они ходили на пляж. Дорога к нему вела от самого дома сквозь чудесный сад, наполненный благоуханием цветов и пением птиц. Кончита не молчала ни минуты, сама напоминая маленькую птичку. Мир дарил свои сокровища маленькой хозяйке острова. Пестрая ящерица на горячем камне, сердитая водяная крыса, нырнувшая в пруд при их приближении, акулья челюсть, выброшенная морем на берег, – все было интересно, и Рауль терпеливо рассказывал, разъяснял, показывал и учил. Они говорили по-испански, и Саманта подумала, что это будет главной проблемой для установления дружбы с дочкой. Рауль понял, о чем она думает.

– Мерседес родилась и выросла в Англии, они с Лусией говорят в основном по-английски. Кончита одинаково знает оба языка, но мы с ней чаще говорим по-испански.

Саманта ничего не ответила, только сердито посмотрела на него. Весь остаток дня она посвятила наблюдению за Кончитой.

Однажды ей даже удалось подержать дочь на руках. Она подхватила ее, когда большая волна от проходящего корабля хлынула на берег. Кончита верещала от восторга, а Саманта таяла от счастья.

День был полон горького счастья, сладкой тоски.

Теперь этот день подошел к концу. Рауль дочитал сказку, Кончита засыпала. Постепенно и его глаза закрылись, и Саманта могла беспрепятственно наблюдать за ними обоими. Сильное, мужественное, красивое лицо Рауля – и нежное личико ее дочери. Как жаль, что отцом девочки был Карлос, не Рауль! С ним она вырастет в безопасности и счастье…

Откуда эти тоскливые мысли? Кончита должна вырасти с ней, со своей матерью! Плоть от плоти, кровь от крови ее!

Рауль вздрогнул, освобождаясь от сонливости, тихо поднялся и шепнул на ухо сонной девочке.

– Спокойной ночи, Кончита. Попрощайся с Самантой.

– Спокойной ночи, Саманта.

– Спокойной ночи, Кончита, малышка.

– Спокойной ночи, Мама.

Саманта застыла на месте, Рауль тоже окаменел. Медленно, очень медленно, чтобы не разорвалось от счастья сердце, она повернулась к девочке.

Кончита заботливо укутывала куклу и целовала ее в щеку. Куклу Маму.

Рауль не мог произнести ни слова. На его глазах Саманта взлетела к небу и рухнула наземь. Он видел ее бурную радость и не менее бурное разочарование и боялся признаться самому себе, что ему жаль ее.

Саманта стремглав бросилась из комнаты, словно за ней гнались все псы преисподней. Рауль последовал за ней, недовольно хмурясь. События развивались стремительнее, чем ему бы хотелось.

Саманта съежилась на ступеньках дома. Больше всего ей хотелось оказаться далеко-далеко отсюда, а еще – спать. Часами. До самой Америки. Рауль сам не знал, почему опустился рядом с ней и тронул за плечо.

– Мне очень жаль, Саманта, правда, очень жаль, что так получилось.

– Уходи.

– Прости. Мне жаль…

Он был бессилен ей помочь. Слишком сильное разочарование постигло эту красивую женщину с глазами старухи. Рауль вздохнул и ожесточенно потер подбородок.

– Не лучший момент для тебя, я понимаю. И жаль Кончиту. Я был слеп.

– Слеп?

– Да, я не видел, что ей действительно нужно.

Саманта забыла про слезы, про боль в груди, про все на свете. Она смотрела на Рауля с надеждой, умоляюще, не веря до конца тому, что он сказал. Неужели он позволит ей остаться рядом с дочерью? Она вцепилась в его руку и заговорила судорожно срывающимся голосом:

– Рауль, ты хочешь, чтобы я уехала, но ведь это неправильно, ты же сам видишь. Ей нужна мама.

– Да, мама ей нужна. Но вот ты…

– Ты все еще считаешь меня преступницей, но это неправда. Да будь это и правдой, Кончите все равно нужна мать, ее собственная родная мать! Не Мерседес, не Химена, не любая другая, а я! Ее настоящая мать! Позволь мне стать частью ее жизни, Рауль, она нуждается во мне!

– Ты просишь слишком многого…

– Нет, если ты действительно думаешь о ней! Если ты просто мстишь, тогда другое дело, но, если ты хочешь Кончите добра, позволь мне быть с ней!

– Мне надо подумать.

– И как долго?

– Я не знаю. Сколько понадобится. Одна часть меня хочет войны…

– А другая?

– А другая очень боится, Саманта, что ты принесешь нам несчастье.

– Как я могу желать плохого моему собственному ребенку? Я буду осторожна, Рауль. Предельно осторожна. Ты сам скажешь, когда будет можно. Я буду подругой ее отца до тех пор, пока ты сам не скажешь ей правду.

– На это может уйти много времени.

– У меня в запасе целая жизнь. Разве есть что-то более важное?

– Хотелось бы верить. Вот что: я обдумаю все как следует и поступлю исключительно в интересах Кончиты. Не в твоих, Саманта. А теперь, будь добра, перестань терзать мою руку.

Она в смущении выпустила его и увидела, что от ее пальцев на его коже остались следы.

– Прости. Я потеряла голову…

– Как обычно. Ладно, у тебя был трудный день.

Не то слово, однако она ни на что этот день не променяла бы. Некоторое время Саманта сидела на ступенях. До нее доносился приглушенный разговор Рауля и Химены. О чем они говорят? Двери распахнулись, Рауль снова выглянул и с некоторым подозрением посмотрел на нее. Она утомленно улыбнулась, поднимаясь с крыльца.

– До завтра.

– Подожди, я провожу тебя.

– Я и сама отлично могу дойти!

Рука Рауля обвилась вокруг ее талии. Она ощутила тепло его тела – и его возбуждение! Ему стоит поторопиться к Химене, промелькнула в голове циничная мысль.

– Упрямая женщина! Ты слишком слаба, еле ноги переставляешь.

– И совершенно не расположена к чьему-либо обществу.

Голос Рауля был непривычно мягок, но слова звучали твердо:

– Перестань сражаться со мной. Я не могу отпустить тебя одну в таком состоянии.

– Что, опять репутация?

– Разумеется, ей будет нанесен урон, если ты помрешь на моей земле.

– О, я лучше поползу на четвереньках, чем позволю, чтобы твоя драгоценная репутация так пострадала!

– Теперь я знаю, в кого Кончита такая упрямая. Она, если уж решит что-нибудь сделать, то сделает, хоть ты умри.

Саманта слабо улыбнулась и перестала сопротивляться его помощи. Путь предстоял неблизкий, а мышцы ног болели немилосердно. Давно уже ей не приходилось столько ходить.

Через некоторое время он снова заговорил:

– Тебе было очень тяжко?

– О, да.

– Но ты собираешься повторить пытку?

– Разумеется. Было тяжко, это верно. Но и замечательно. Кончита великолепна. Я обожаю ее.

– Думаю, завтра тебе стоит отдохнуть.

– Но я хочу видеть Кончиту!

– Я знаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

– А при мне ты думать не можешь?

– Не могу.

– Но я не буду мешать. Я буду играть с Кончитой…

– Саманта, я не просто не могу думать при тебе, я не могу даже сосредоточиться. Просто прими это как факт и передохни завтра. Я же вижу, что с тобой творится. Ты что, хочешь сгореть, не успев ничего добиться?

Он был прав, и Саманта ненавидела его за это. У нее даже дыхания не хватало, и, заметив это, Рауль остановился и осторожно обнял Саманту за плечи. Боясь совершить ошибку прошлой ночи, она напряженно уставилась куда-то в темноту, стараясь никак не реагировать на мягкое прикосновение его пальцев. Он отвел золотистые локоны, упавшие ей на лицо, и сказал мирно и спокойно:

– Можешь спать завтра хоть целый день.

– А ты… Рауль… ты не… ты не обратишь это потом против меня? Не скажешь, что я провалялась в кровати, вместо того чтобы быть со своей дочерью?

– Нет, Саманта. Послушай, я вовсе не собираюсь причинять тебе какой-либо вред или настраивать против тебя Кончиту. Но я не хочу, чтобы однажды ты разрыдалась на ее глазах или упала в обморок. Тебе просто нужны силы. Пойдем, осталось недолго.

Они шли, обнявшись, словно любовники. Эта мысль поразила ее, хотя она прекрасно понимала, что он всего лишь следит, чтобы она не упала, а она всего лишь держится за него, обняв за талию. И все-таки на самом деле ей хотелось утонуть в его объятиях, заснуть на его широкой груди.

На груди заклятого врага, который будет сражаться с ней за ее дочь всеми возможными и невозможными методами.

Вилла была уже неподалеку. Саманта сделала попытку высвободиться, но Рауль не обратил на это никакого внимания.

– Спасибо, Рауль. Спокойной ночи.

– Я должен убедиться, что ты добралась до своей комнаты.

– Следишь за мной? Думаешь, не устрою ли я в твоем доме оргию?

– Не думаю, что сегодня ты на это способна, но если хочешь – пожалуйста. В принципе, мне это только на руку. Суд обожает такие истории.

– Извини, я сморозила глупость. Ты очень любезен, что проводил меня и убедился, что все в порядке…

– Погоди, я помогу тебе с замками.

Некоторое время она тупо следила за его руками, а затем неожиданно тихо произнесла:

– Помнишь… Ты обещал провести меня через ад. Ты преуспел в этом.

– Саманта!

– Уходи. Просто уходи.

– Я не могу…

– Почему?!

– Не знаю. Вернее, слишком хорошо знаю, почему. Я не забыл тебя…

– Слишком поздно! Ты был нужен мне много лет назад! Ты был мне нужен, но ты, ни слова не говоря, женился на другой!

Силы покинули ее окончательно, и Саманта кинулась в спальню, глотая слезы. Заперла дверь и зачем-то приперла ее тяжелым стулом.

Через некоторое время она услышала, как закрылась входная дверь. Рауль ушел. Можно было плакать без помех.

Рауль не мог заснуть очень долго. Перед глазами стояло заплаканное лицо Саманты. Уже настало утро, а он все еще не мог отделаться от мрачных воспоминаний.

Кончита не смогла его развеселить, и Химена забрала ее с собой в деревню, «за всякими дамскими штучками». Куклу Кончита взяла с собой, и Рауль никак не мог решить, нравится ему это обстоятельство или нет.

Он не мог ее забыть! Золотые локоны, огромные синие глаза, полные слез и тоски, нежные руки, судорожно сжатые на груди… Тело. Ее прекрасное и желанное тело.

Когда он в третий раз напутал что-то в простом счете, то понял, что нужно передохнуть. Рауль направился на пляж.

Он всегда так делал, когда предстояло принять нелегкое решение. Уходил в одиночестве на берег моря и плавал до полного изнеможения.

Обратно он обычно шел с прояснившейся головой и легким сердцем. Решение приходило словно само собой и было неожиданно легким.

Он миновал сад и замер на минуту на вершине холма, чтобы еще раз полюбоваться раскинувшимся внизу великолепием. И увидел Саманту.

Ноги сами несли его к ней, в то время как разум изо всех сил размахивал красным флагом, предупреждая об опасности. Она должна отдохнуть и прийти в себя, а он, Рауль, никак не может этому способствовать. Они не могут быть вместе, не могут… однако огонь в крови уже пылал, мосты благоразумия рушились, бастионы глухой обороны рассыпались в прах…

На Саманте было очень открытое бикини, и при виде Рауля она непроизвольно прикрылась руками. После вчерашнего вечера между ними возникла странная неловкость, и он поспешил разрушить ее, отведя взгляд от ее тела.

– Не ожидал тебя здесь увидеть. Извини за вторжение. Хотел поплавать.

– О чем ты говоришь, это же твой пляж.

Она опять нервничала, видимо из-за того, что он застал ее праздно отдыхающей на пляже. Рауль почувствовал себя виноватым и попытался вложить в свою улыбку максимум дружелюбия. Ободренная Саманта заговорила чуть спокойнее:

– Я спала долго-долго. Выспалась, почувствовала себя значительно лучше и решила искупаться. Мне ужасно здесь понравилось вчера. Я хотела провести здесь весь день.

– Я бы тоже хотел. Не против, если я останусь?

– Я уйду, только если мы опять начнем выяснять отношения. Сегодня день отдыха.

– Я не буду выяснять отношения. Хочу просто поваляться на песке и ни о чем не думать. Рад, что тебе лучше.

– Ты был абсолютно прав, мне необходима передышка. Слишком долго я жила в напряжении.

– Могу себе представить.

Непрошеная жалость опять охватила Рауля, и он постарался забыть о ней. И не смотреть на ее грудь.

Саманта – его противник. Она хочет забрать у него Кончиту. Как золотится на солнце ее кожа…

– А где Кончита, Рауль?

– Скупает все розовые платья в магазинах города под руководством Химены.

– Химена хорошо с ней ладит, да? А Кончита когда-нибудь называла ее мамой?

– Один раз. Давно.

– Одного раза вполне достаточно, Рауль.

– Знаю. И Химена знает. Она сразу же все объяснила Кончите. Все наши родственные отношения.

– В каком смысле?

– Химена моя золовка.

– Она сестра Мерседес?!

– Ее муж умер полтора года назад от рака. Химена вбила себе в голову, что никогда больше не выйдет замуж и не будет иметь своих детей. Это, конечно, глупо, но, во всяком случае, она очень любит Кончиту и с удовольствием ухаживает за ней. А я желаю Химене только счастья. Она так преданно ухаживала за своим мужем! Она замечательная.

– Бриллиант среди женщин, я помню. Бедная Химена. Должно быть, ужасно потерять мужа так рано. Все мечты, все надежды на будущее…

Саманта казалась тронутой до глубины души – и потрясенной.

– Саманта?

– Прости, я задумалась. Он быстро умер?

– Ее муж? Да, к счастью, он почти не мучился. Они оба жили с нами. Так ей было легче. Не надо было заниматься домашними делами, можно было все отдавать ему.

– Вам всем пришлось нелегко.

Рауль недоумевал, почему он все ей рассказывает. Он никогда и никому не рассказывал о Химене, и даже в собственной семье не раскрывал своих чувств, а вот перед Самантой захотел раскрыться.

– Худшие минуты я испытал, когда она прорыдала всю ночь. Я чувствовал себя беспомощным. Я готов был сделать для нее все, что угодно, но в ту минуту помочь ничем не мог.

– Никто не смог бы. Есть вещи, через которые люди проходят в одиночестве. Человек проходит сквозь испытания – и становится сильнее. Ты все делал правильно, Рауль.

– Ты так думаешь?

– Ты поддержал ее, когда она в этом нуждалась. Она тебя очень любит.

– А я – ее.

Еще бы, без Химены он бы пропал.

– Ты помогаешь ей и сейчас. Ее жизнь наполнена смыслом, ведь она заботится о вас с Кончитой, как… мама-наседка о цыплятах.

Рауль прекрасно понимал, о чем думает Саманта. Он осторожно взял ее за руку.

– Химена никогда не займет место матери Кончиты. Она попросила у меня разрешения остаться и приглядывать за домом после смерти мужа. С одной стороны, ей необходима семья, с другой – она не хочет быть обузой. К тому времени моя экономка уволилась, и я с радостью согласился на замену.

– А разве никого не шокирует, что она живет с тобой в одном доме?

– Но ведь здесь же живут и Мерседес, и Лусия. Все знают, что мы одна семья, и никого это не удивляет.

– Бедная Химена. Надеюсь, однажды счастье вновь улыбнется ей. Пойду окунусь.

Он смотрел ей вслед и вспоминал, какой веселой и полной жизни она была раньше. Услышит ли он когда-нибудь еще ее беззаботный смех?

Немного погодя Рауль скинул футболку и отправился вслед за ней. Качаясь на волнах и глядя на Саманту, он продолжал думать о Кончите. Что ж, однажды он уже принял решение – это касалось Мерседес и Лусии. Теперь Кончита.

Саманта права – девочке будет легче с родной матерью. Единственное, на что он не пойдет, так это на то, чтобы они оставались наедине. Никогда! Рауль быстро поплыл к берегу. Саманта догнала его, и они одновременно ступили на золотистый песок. Рауль подал ей руку, помогая выйти из воды, и увидел ее сияющие глаза.

– Ты принял решение! – уверенно сказала Саманта. – Ты позволишь мне остаться радом с ней и стать ее другом!