Текст книги "Поцелуй ангела"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
8
Ричард поперхнулся виски и раскашлялся. Справившись с приступом кашля, он возмущенно уставился на Джессику.
– Ну знаешь! Я знал, что ты впишешься в здешнее общество, но не до такой же степени! Что они тебе наговорили?
– То есть кто мне это наговорил, ты знать не хочешь?
– Да кто угодно! Как ты понимаешь, чтобы попасть к нам в дом, нужно проехать всю деревню – интересующимся достаточно выглянуть в окно.
– Да? А если приехать со стороны Барнхеда?
– Мисс Махоуни!…
– Почему ты все время кричишь? Начинаю думать, что та милая женщина была права насчет зверской стороны твоей натуры.
– Джессика! Прекрати. Я готов ответить на все твои вопросы…
– Кроме этого, да?
– Почему? И на этот готов. Просто не понимаю, каким образом он связан с моими детьми.
– Очень интересно. То есть дети сами по себе, а мисс Дарси сама по себе?
– В принципе – да. Они не слишком любят друг друга.
– Потрясающе! И тем не менее она здесь бывает?
– Ну да. Приезжает на несколько дней…
– И он еще удивляется, что не может наладить контакт с сыном!
– А как это связано-то? Уилли вообще предпочитает в это время жить на ферме.
– И ты спокойно его отпускаешь жить одного, в ветхом домишке, в то время как…
– Погоди. Во-первых, там домишко не ветхий, а покрепче этого будет. Во-вторых, Уилли там не один, а со мной.
– То есть как это? А мисс Дарси?
– Ну строго говоря…
– Не увиливай!
– Да ты мне слова не даешь вставить! От чего увиливать? Чего ты наслушалась от этих старых ворон?
Джессика неожиданно поскучнела и отвернулась от вероломного графа. Почему-то хотелось плакать.
– Да наплевать мне на твою мисс Дарси. Я вообще хотела про другое спросить, просто вырвалось…
Ричард поставил бокал на пол рядом с креслом, встал, подошел к Джессике и согнутым указательным пальцем приподнял ее подбородок, заглянул в лицо. Глаза у него вдруг стали шальные и веселые.
– Так-так-так! Кажется, я догадываюсь… Значит, тебя интересует, кем мне приходится мисс Дарси?
– Нет! Да…
– Она очень близкий мне человек.
– Понятно…
– В каком-то смысле мой дом – ее дом, по крайней мере, частично.
– Можешь не продолжать.
– Мы знакомы достаточно давно, чтобы я изучил ее характер, а она – мой.
– Мне неинтересно совершенно…
– Дети к ней привыкли. Не скажу, что любят, но привыкли.
– Можно подумать, ты спрашивал их мнение…
– Ты права, но в каком-то смысле у меня просто не было выбора.
– Избавь меня от подробностей. Это твое личное дело.
– Ну почему же? Ты же собираешься у меня работать? Значит, познакомитесь.
– Совершенно необязательно. Я же прислуга…
– Живи мы в замке, шанс не встретиться у вас был бы, но здесь… боюсь – нет.
– И когда она будет здесь?
– Думаю, ближе к Рождеству.
– Поздравляю.
– С чем?
– Ну… что к Рождеству все решится.
– Ты правда так думаешь?
Ричард не выдержал и прыснул, как мальчишка. Джессика сердито мотнула головой и отвернулась, закусив нижнюю губу, чтобы та не дрожала.
– Джесс…
– Знаете что, мистер Холторп, пожалуй, нам лучше вернуться к более официальным отношениям. Вы – мистер Холторп, я – мисс Махоуни…
– Джесс, посмотри на меня. – Он легко присел на корточки перед Джессикой и мягко произнес: – Ты хотела знать, кто такая мисс Дарси? Ее зовут Алиса… и она родная тетка Мэри, Уилли, Сэма и Сюзи. Мисс Алиса Дарси – родная сестра моей жены.
Джессика развернулась, словно пружина, и изо всей силы стукнула Дика кулачком в плечо. Дик не удержался на корточках и упал на шкуру, откровенно посмеиваясь. Джессика вытянула указательный палец, словно рапиру.
– Ты! Выставил меня полной дурой! Ты смеялся надо мной! Ты нарочно пудрил мне мозги!
– Прости, но ты сама напросилась. Что тебе наговорили? Что мисс Дарси – моя любовница?
– Не хочу больше говорить на эту тему!
– Почему? Тебе неприятно, что она не моя любовница? Или что тебя обманули деревенские сплетницы? Или… причина в чем-то еще?
Его голос изменился. Джессика в смятении посмотрела на Дика – и утонула в странно потемневших траурных глазах. Дик тихо, с расстановкой произнес:
– Поправь меня, если я ошибаюсь, Джессика Махоуни, но мне кажется, что ты меня… ревнуешь!
– Еще чего! Да я знаю тебя два дня…
– Вот и я удивляюсь. Всего два дня – а мы с тобой уже во второй раз ссоримся, как люди, которых связывают долгие и отнюдь не формальные отношения. Два дня – а мои дети уже обожают тебя. Два дня – и мой пес спит у двери твоей спальни. Два дня – и ты уже ревнуешь меня, а мне это нравится… Вот какая удивительная няня досталась мне по воле тети Клементины!
– Дик, перестань…
– Да я еще и не начинал, Джесс. Хочешь правду? Ты ведь любишь говорить все, как есть. Так вот: я смущен. Я напуган. Я встревожен и возбужден. Я не понимаю, почему это происходит, но мне страшно нравится, что мы с тобой ругаемся, словно пара любовников, а еще больше мне нравится, что мои дети тебя так быстро полюбили. Мне нравится смотреть на тебя, нравится вдыхать аромат твоих волос, нравится слушать твой смех – но я не готов к тому, чтобы мне все это нравилось!
Джессика очень порадовалась в глубине души тому, что сидит, а не стоит, потому что от вкрадчивого и хриплого полушепота Дика Холторпа ее тело медленно превращалось в нечто горячее, расплавленное, не имеющее ни формы, ни стержня. Пылали щеки, по спине бегали крошечные разряды тока, в крови бушевал огонь, и кровь все сильнее стучала в висках…
Хлопнула входная дверь – и Джессика взвилась с кресла, что твоя сигнальная ракета.
– Дик! Умоляю! Это Уилли, он не должен…
Она стремительно отошла к окну и стала смотреть на мокрый Сад. Грудь Джессики бурно вздымалась, она судорожно обхватила себя за плечи.
Ричард быстро, но не поспешно выпрямился и снова сел в кресло. Поднял свой бокал, уставился на огонь. Через пару мгновений на пороге гостиной возник Уилли.
– Пап! Во сколько завтра встаем… ой, вы разговариваете? Простите, мисс Махоуни, я помешал…
Джессика в смятении подумала: убью старую дуру Парселл и ведьму Мейбл! Задушу своими руками. Вот это – малолетний преступник?! А Сэм и Сюзи – божеское наказание?!
Вслух она, разумеется, этого не сказала, а вполне светским тоном ответила:
– Ты вовсе не помешал, Уилли. Мы с твоим отцом уже закончили. Я просто хотела узнать побольше о Миддл-Маунтин – мне очень понравилась сегодняшняя прогулка. Возможно, когда-нибудь ты захочешь присоединиться к нам с Сэмом и Сью?
Уилли неожиданно просиял.
– Я бы мог показать вам острова… С вами вместе, наверное, папа позволит… Пап, можно?
Дик кивнул.
– Думаю – да, но только когда прекратятся дожди. Сейчас на дюнах наверняка зыбучие пески.
– А мы не будем спускаться вниз! Там красивый вид с холма, даже паруса иногда видно на горизонте.
– Я не против. Но все-таки лучше идти туда, когда выглянет солнце.
– Ладно. Я – спать. Спокойной ночи, мисс Махоуни. Спокойной ночи, па.
– Спокойной ночи, Уилли…
Мальчик ушел, и в гостиной воцарилась прямо-таки звенящая тишина. Потом Джессика со свистом выдохнула – и страшным шепотом пожелала миссис Элен Парселл отправиться вместе со своей подружкой Мейбл Блант по такому адресу… что Ричард снова поперхнулся виски и изумленно приподнял бровь.
– Ого! Все время забываю, что ты выросла в Сохо.
– Нет, ну ты подумай, какая старая с…
– Тихо. Выпей виски – полегчает.
– А давай! Только немножко. Нет, ну надо ж было сказать – колония! Да ее саму надо в колонию!
– Уймись, няня. Ты так моих детей плохому научишь.
– Никогда, понял?! Я не подпущу к ним больше ни одну из этих старых…
– Еще глоточек – и выдыхай, выдыхай.
– Прекрасные, умные, воспитанные, смешные, чудесные – а эта зараза…
– Уже лучше. Успокойся, Джесс. Я тоже взбесился, когда услышал в первый раз про «бедных сироток».
– Ну да. И выгнал Блантиху из дома. И правильно сделал!
– Бож-же, какой темперамент… Вот повезет кому-то…
– Чего-о?!
– Шучу.
Джессика неожиданно успокоилась, отбросила со лба золотистые локоны и мирно уселась обратно в кресло.
– Мы остановились на мисс Дарси.
– Вообще-то мы остановились на…
Она повернула голову, посмотрела Дику в глаза и спокойно сказала:
– Хорошо. Тогда закончим. Мне кажется, что я в тебя влюбилась. Прямо там, в библиотеке клуба «Альбатрос». Мне кажется, что ты тоже испытываешь ко мне… какие-то чувства. Но мы взрослые… Только не смейся, ладно?
– Даже и не думал…
– Мы взрослые, что бы ты там ни думал. И свои проблемы мы можем решить попозже – после того как поможем разобраться с проблемами детям. Я не хочу притворяться и делать вид, что ты мне безразличен, но я ответственно заявляю: я приехала сюда работать няней. Ничего личного, Дик, ты понял?
Он ответил не сразу. Сидел, смотрел на огонь, задумчиво перекатывая янтарную жидкость в бокале. Потом тихо произнес:
– В какой-то книжке вычитал… Истинное золото узнаешь по звону, если ударишь…
– Это в смысле ты меня стукнуть хочешь?
– То есть в том, что ты золото, ты не сомневаешься? Молодец, правильно.
– Дик…
– Тихо. Я же говорю – все правильно. Ты очень хорошо сказала. Я с тобой совершенно согласен. Знаешь, это очень удачно получилось…
– Что именно? Сейчас завизжу…
– Ну то, что ты мне так быстро понравилась. Могло бы быть, как в старых романах: они боролись-боролись с нахлынувшим на них водопадом страстей, а потом пали друг другу в объятия, наплевав на окружающих.
– Да ну тебя!
– Про мисс Дарси рассказывать?
– Ну… в принципе я уже поняла…
– Не думаю. Еще пару нюансов. Алиса – старшая сестра Лоры. Они из богатой семьи, впрочем, я-то в нее толком так и не вошел. После того как Лора… как Лоры не стало, выяснилось, что там какие-то сложности с наследством. Мне было немыслимо даже думать о каких бы то ни было судах и тяжбах, я просто забил на это все.
– Дик, но… там ведь деньги твоих детей?
– Наверное. Вполне возможно, немалые. Фокус в том, что распоряжается ими Алиса. Опекунство или что-то в этом роде.
– Почему же она не отдаст деньги собственным племянникам?
– Не знаю, никогда ее об этом не спрашивал. Вполне возможно, от папы-банкира она унаследовала трепетное отношение к формальностям…
– Она приезжает – значит, она любит племянников?
Дик мрачно ухмыльнулся, между бровями залегла глубокая складка.
– Если так, то она успешно маскирует свои чувства. Сказать по правде, я вообще не понимаю этих сеансов мазохизма. Алиса терпеть не может деревенскую жизнь, конкретно деревню Миддл-Маунтин и этот дом. Тем не менее она исправно проводит здесь недели две в году, тщательно избегая тесного контакта с детьми.
Джессика склонила голову на плечо, и глаза ее зажглись подозрительным огоньком.
– Если свести к одному знаменателю два предположения – она не любит деревню, но приезжает, и она – твоя любовница…
– Ой, да перестань ты, ради бога! Уверяю тебя, в глазах общественности ты уже моя сожительница, ну и что?
– Что-о?
– А как ты думала? Провела ночь со мной в одном доме…
– Прекрати! Так вот, если иметь в виду оба предположения об Алисе – получается, что она влюблена в тебя!
Дик отсалютовал ей пустым бокалом.
– Браво! Вот он, сияющий пример загадочной женской логики. Ни один компьютер не справится с алгоритмами, рожденными женским мозгом.
– Давай-давай, шовинист. А все-таки я права. Ну зачем еще ей приезжать, если она не любит ни детей, ни деревню и не собирается отдавать деньги?
Дик возмущенно фыркнул и ничего не ответил. Джессика еще немного помолчала, а потом тихо спросила:
– Дик, а как… почему умерла Лора?
Тени пробежали по красивому лицу графа Норрингтона. Голос упал почти до шепота.
– Она разбилась на машине. Не справилась с управлением – в ту ночь шел дождь.
– Ночь? Она ехала ночью?
– Да. Они встречались с Алисой в Глостере. Лора… не захотела остаться в гостинице на ночь, решила вернуться. Близнецам не было еще и года, она с ними почти не разлучалась, а тут… В общем, поехала в ночь, а тут, как назло, дождь. Дорогу ты видела. Пока сухо – еще ничего, но в сильный ливень… Во-первых, ни черта не видно, во-вторых, скользко. В полиции сказали – не справилась с управлением…
– Прости меня…
– Не за что прощать. Я обещал рассказать то, что смогу. Оказывается – смог. Не говорил об этом ни с кем, все пять лет.
– То же самое мне сказала Мэри.
– Серьезно? Ты опасный человек, мисс Махоуни.
– Дик…
– Все. Хватит на сегодня. Тебя ждут близнецы, а меня – крепкий бодрящий сон.
Джессика кивнула, поднялась с кресла и медленно вышла из гостиной, ни разу не обернувшись. Когда ее легкие шаги затихли на лестнице, ведущей на второй этаж, Ричард выдохнул, налил себе почти полный бокал виски и осушил его единым махом.
Рисовать паровоз не получалось, поэтому они решили его склеить. Это занятие приковало близнецов и их няню к детской до самого позднего вечера, и очнулись они, только когда улыбающаяся Мэри внесла на подносе три чашки горячего молока и тарелочку с печеньем.
Близнецы с гордостью продемонстрировали старшей сестре паровоз – огромное чудовище из склеенных бумажных труб – и сообщили, что раскрашивать будут, так и быть, завтра, после похода. Потом Мэри и Джессика сопроводили юных железнодорожников в ванную, а затем наступило время вечернего чтения.
Когда у Джессики начал заплетаться язык, Мэри взяла у нее из рук книжку и продолжила читать. Джессика внимательно прислушивалась к голосу девочки – на хорошо известной и не опасной территории детской Мэри явно чувствовала себя спокойно, не стеснялась, читала живо и с хорошими интонациями. Пожалуй, никаких особых сложностей не предвидится, подумала Джессика. Лонгфелло пройдет на ура, а костюм мы сделаем не полностью индейский, а стилизованный…
– …Но это уже совсем другая история про медвежонка Пуха. Все, спать.
– Ну, Мэ-э-эри…
– Нет, мы договорились. Видите, Джессика уже совсем устала? Если вы будете ее мучить, она не сможет ходить с вами в походы. Завтра в поход идете?
– Да-а-а-а!!!
– Тогда спать. Спокойной ночи!
– Спокноч, Мэри, спокноч, Джессика!
– Спокойной ночи.
Аккуратно прикрывая дверь детской, Джессика восхищенно покачала головой.
– У тебя так легко с ним все получается…
Мэри доверчиво улыбнулась в ответ.
– Ну кто бы говорил. Они от вас без ума. Ладно, пойду спать, глаза слипаются. Джимми заезжал, сказал – послезавтра уже в школу.
– Тогда завтра после обеда я в твоем распоряжении насчет всяких уроков и докладов.
– Хорошо. Спасибо.
Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Огонь в камине уже догорал, и Джессика торопливо запрыгнула под одеяло. Спать не хотелось, мысли текли медленно, неспешно, словно большая полноводная река.
Окно так и не заклеила… надо завтра заняться. Или послезавтра. Хотя… когда Мэри пойдет в школу, вертеться придется раза в три больше.
Интересно, каково здесь зимой? В мороз комната должна быстро остывать. А если топить углем, то надо все время подбрасывать…
В Лондоне и снег-то не всегда выпадает, но здесь, наверное, все иначе. На Рождество можно нарядить елку прямо в саду – но и в дом принести обязательно, от нее такой запах… До Рождества еще два… нет, позвольте… три месяца! Всего три месяца на то, чтобы сшить индейский костюм для Мэри и решить что-то с нарядным платьем… Уилли сегодня был не в пример приветливее, но даже страшно представить, как он отреагирует, если узнает про Дика…
А что, собственно, он узнает?
Ничего нет. Да и быть не может. Это уж совсем пошлая пошлость – заводить роман с человеком, который тебе платит. Профессиональную этику никто не отменял.
Но все-таки хорошо, что мисс Дарси – не любовница Дика Холторпа. Наверное, она противная…
Лора Холторп погибла пять лет назад. Она ездила встречаться со своей сестрой в город – почему-то та не захотела приехать сюда, хотя знала, что дети совсем маленькие… Лора не захотела переночевать в отеле вместе с родной сестрой, предпочтя отправиться домой ночью, в непогоду, по плохой дороге. Деньги, оставшиеся после Лоры, под опекой Алисы, хотя и принадлежат детям.
«Этот дом в каком-то смысле и ее – по крайней мере, частично».
Но при чем здесь дом? Ведь это усадьба графа Норрингтона, а не наследство Лоры Холторп?
Джессика сердито посмотрела на медведя Эдуарда, впрочем, ей тут же стало стыдно. Эдуард был слишком трогателен, чтобы на него сердиться.
Она свернулась калачиком, стараясь согреться. Хорошо хоть у близнецов в комнате тепло – там стоит еще и масляный обогреватель. Вообще, это единственная симпатичная комната в доме – светлые обои с картинками, пушистый ковер на полу, крепкие двойные рамы окон… Нужно бы заняться благоустройством старого дома. Обои – это сложновато, но уж покрасить стены в какой-нибудь позитивный цвет – это мы запросто. Близнецам можно дать на откуп коридор – пусть рисуют на стенах паровозы и лепреконов.
Завтра, кстати, идем на поляну лепреконов. Не забыть взять сандвичи…
Джессика заснула.
На следующий день они пошли на поляну лепреконов – так близнецы окрестили распадок, заросший вереском, – и долго бродили от кочки к кочке, пока окрестности не потряс ликующий вопль Сэма:
– Нашел! Я нашел! Мы им понравились!!!
Сюзи и Джессика подбежали к Сэму и увидели, что среди развороченного мха лежит блестящий пенни. Смутные подозрения и догадки едва успели поселиться в голове Джессики, как Сюзи издала точно такой же по громкости вопль:
– И у меня! И я! И мне!!!
Еще один пенни. Охваченная нешуточным азартом, Джессика оглядела плацдарм поисков. Ничего, до вечера управятся…
Они вернулись к обеду, мокрые, перепачканные и счастливые. Сэм и Сюзи стали обладателями десяти пенни, Джессика скромно гордилась своими двумя. Она хотела отдать их малышам, но близнецы воспротивились. Все должно быть «по-честно», сказал Сэм.
Когда вернулись Дик и Уилли, близнецы похвастались своими находками, и отец смеялся вместе с ними, а Уилли загадочно улыбался. Джессика наблюдала за ним исподтишка и видела, что мальчику действительно приятна радость малышей, и он совершенно не стремится раскрывать свое участие в этом деле.
Улучив момент после ужина, Джессика ухватила Уилли за рукав и прошептала в самое ухо:
– Между прочим, лепреконы, как и дети, любят цветные стеклышки, пружинки и всякую блестящую мелочь. Иначе никаких денег не напасешься.
Мальчик только бросил на Джессику быстрый взгляд и чуть заметно улыбнулся.
На следующий день Мэри и Уилли ушли в школу – и Джессика в полной мере ознакомилась с прелестями деревенской жизни. К стыду своему, она должна была признаться: без мудрых советов и подсказок Сэма и Сюзи у нее вряд ли что-то вышло бы. По крайней мере, вовремя – точно не вышло бы.
С грехом пополам Джессика выдержала этот экзамен – и с того дня началась ее новая жизнь, совершенно не похожая на привычную и размеренную жизнь молодой обитательницы Лондона двадцать первого века.
Он научилась рано вставать, топить плиту в кухне, варить кашу без комочков, накачивать воду из колонки, поддерживать огонь во всех каминах большого дома, успевать отвечать почти на все вопросы близнецов, помогать Мэри с уроками, читать по вечерам в гостиной Вудхауса вслух, разговаривать с Диком Холторпом, не испытывая ни малейшего смущения и не вспоминая больше про жаркую слабость во всем теле…
Пожалуй, единственное, что она так и не собралась сделать – это заклеить окна у себя в комнате. Между тем дни становились все короче, ночи – все холоднее, и однажды утром в воздухе запахло снегом, а потом совершенно закономерно – а не так неожиданно, как в городе, – наступила зима…
9
Снег выпал ночью, и, как всегда и бывает, стало удивительно тихо. Джессика проснулась от этой звенящей тишины, высунула нос из-под одеяла, удивившись холоду в спальне…
Прошлепала босыми пятками к окну, выглянула – и засмеялась от удовольствия.
Сад казался светлым даже в этот темный утренний час. На спутанных ветках старых яблонь лежали пушистые шапки снега.
Она торопливо оделась и вышла из комнаты. В доме царила тишина, но из кухни доносился аромат кофе – наверное, Мэри оставила кофейник на плите. По пути Джессика осторожно заглянула к близнецам – но Сэм и Сюзи дрыхли без задних ног и просыпаться явно не собирались. Джессика прикрыла дверь и отправилась на кухню.
Ричард сидел за столом, пил кофе и читал какую-то книгу в старинном, темно-коричневом кожаном переплете. Лицо у него было умиротворенное и задумчивое. При виде Джессики он улыбнулся, отложил книгу и приветливо помахал рукой.
– Сюрприз! Заходи, гостем будешь.
Она вошла, уселась напротив него.
– Не ожидала увидеть тебя здесь.
– Теперь будешь видеть чаще. Работа на ферме временно закончилась. Снег выпал…
– И что же, всю зиму…
– Мисс Махоуни, ты во мне комплексы разовьешь. Да, целую зиму тебе придется терпеть мое присутствие в доме по утрам.
– Да я не то имела в виду!
– Ладно, я тоже не всерьез. Закончились полевые работы. Теперь я займусь домом – хочу подготовить ферму к Рождеству. Близнецы давно просятся туда, а на втором этаже форменная разруха.
– Надо же, я уже два месяца тут живу, а на ферме так и не была ни разу…
– Ничего, к Рождеству ознакомишься. Как жизнь?
– Ну… все хорошо вроде бы.
– Мэри говорила, вы усиленно готовитесь к рождественскому балу?
– По мере возможностей. Мы шьем платье – не сами, конечно, помогают миссис Картрайт и миссис Джоунс.
– Ты с ними подружилась?
– Они обе очень симпатичные, только совершенно разные. Миссис Картрайт голосистая и категоричная, а миссис Джоунс – мягкая и негромкая. Но зато они обе искренни в своих симпатиях и антипатиях, а кроме того, не любят сплетничать.
Дик кивнул, немного помолчал, затем спросил притворно равнодушным тоном:
– Мейбл Блант не появлялась? Что-то я давно ее не видел, старушку божию. Даже непривычно.
Джессика склонила голову на плечо, в глазах заискрился смех.
– Соскучился, ты хочешь сказать?
– Не особенно. Просто удивляюсь. Пять лет она крутилась возле нашего дома – и вдруг исчезла в одночасье. Торопливо кивает мне при встрече и почти убегает. Признавайся, златокудрый демон, чем ты напугала нашу престарелую девочку?
Джессика фыркнула и ничего не ответила. Есть подвиги, которыми не хочется хвастаться, их лучше смаковать в одиночестве…
Судьбоносная встреча с мисс Мейбл Блант произошла на исходе первой недели пребывания Джессики Лоры Махоуни в статусе няни младших детей графа Норрингтона. В тот день Джессика отправилась за покупками, близнецы, разумеется, пошли вместе с ней.
Впервые за несколько дней выглянуло солнце, и жители Миддл-Маунтин, видимо, одновременно решили совершить моцион. Джессика даже несколько опешила – обычно пустынная улица была заполнена народом, и даже близнецов пришлось взять за руки, потому что велосипеды, мопеды и мотороллеры так и шныряли туда-сюда.
Элен Парселл скорчила милую физиономию, но подходить близко не стала. Агата Джоунс радушно поприветствовала Джессику. Миссис Картрайт издала молодецкий клич, в котором угадывалось слово «Привет!», а Джонни подбежал к Джессике как к старой знакомой.
В магазине, помещавшемся в том же здании, что и лавка миссис Джоунс, народу было полно. Джессика, которую предусмотрительная Мэри снабдила списком необходимых продуктов, стояла возле полки с кисломолочными продуктами и искала йогурт, особо любимый близнецами. Сэм и Сюзи были отправлены к Агате Джоунс – с них было взято клятвенное обещание, что никуда от железной дороги они не отойдут и ничего руками трогать не будут.
Приторный женский голосок раздался в районе левого локтя Джессики, и от неожиданности она чуть не упустила упаковку с йогуртами.
– Так вот как выглядит наша приезжая знаменитость? Что ж, должна сказать, вы очень миленькая, и тысячу раз неправы те…
Джессика повернулась и увидела перед собой низенькую полную женщину со слащавой улыбкой на постном личике.
– … кто намекал на вашу юность и неопытность. Злых людей так много! О, простите, я не представилась. Мисс Мейбл Блант. А вы, вероятно, Джессика?
Все слова мисс Блант произносила как бы с восклицанием и с придыханием, отчего создавалось впечатление, что она от души восторгается самим фактом общения с вами. Джессика, однако, уже имела некоторое представление о «милой мисс Блант» и на уловку не поддалась. Ее голос звучал подчеркнуто сухо.
– Добрый день. Меня зовут Джессика Махоуни. Мисс Джессика Махоуни.
– Милая, милая мисс Махоуни! Я страшно рада знакомству. Признаюсь, мы, люди неравнодушные и по-соседски отзывчивые, с волнением следим за жизнью этой семьи, ваш приезд внушил нам определенные надежды на улучшение ситуации. Надеюсь, вы еще не успели разочароваться?
– Простите, в чем именно?
– Ну… в материале, если можно так сказать. Трудновоспитуемые деревенские хулиганы – это вам не столичные милые детки.
– Вполне возможно. Беда в том, уважаемая мисс Блант, что я пока еще не успела хорошо изучить ваш райский уголок. Хулиганы, особенно трудновоспитуемые, мне пока не попадались. Да я и не думаю, что мне доведется с ними тесно пообщаться, мой день расписан буквально по минутам. Вот и сейчас я очень тороплюсь.
– Конечно-конечно. Я так вас понимаю! Как вам у нас… вообще?
– Очень мило.
– Мистер Холторп вежлив с вами?
– Разумеется.
– Ну вы тут недавно… Хотя, возможно, мы чего-то не знаем и вы давняя… знакомая мистера Холторпа? Он ведь не делится с нами подробностями своих частых отлучек в Лондон.
– А с чего бы ему делиться ими с вами, уважаемая мисс Блант?
– Конечно-конечно. Это его личное дело. Я всегда говорила – даже когда многие осуждали столь скоропалительное появление мисс Дарси в доме Холторпов, – что мужчина он молодой, жизнь не заканчивается даже после известных печальных событий… В конце концов, траур каждый понимает по-своему. Единственное, в чем стоило бы попенять дорогому Ричарду, няню он мог бы пригласить и пораньше. Возможно, более опытную женщину… во всяком случае, дети росли бы под присмотром.
Джессика осторожно поставила упаковку с йогуртом на полку и внимательно посмотрела на мисс Блант. Потом слегка наклонилась и доверительным тоном поинтересовалась:
– Мисс Блант, я чувствую, вы могли бы многое мне рассказать, но врожденный такт мешает вам сделать первый шаг. Отбросьте условности. Раскройте мне глаза. В конце концов, общественность от этого только выиграет, не так ли?
В глазках мисс Блант зажегся азартный огонек. Она отступила на шаг и уже открыто смерила Джессику оценивающим взглядом.
– Вы удивительно здравомыслящая особа, мисс Махоуни! В столь юном возрасте – и уже понимаете, сколь бесценным может оказаться опыт старшего поколения. Думаю, мы подружимся. Я многое могу вам порассказать… поверьте, я объективна. В отличие от некоторых, интересующихся только сплетнями…
– Миссис Парселл говорила, у вас с мистером Холторпом вышел какой-то конфликт?
– Милая Элен! Мы старые друзья, но она вечно все преувеличивает. О конфликте речь не идет, всего лишь маленькое недоразумение. Оно связано с этим несносным мальчишкой, Уильямом, – вам повезло, что вы не его няня.
Джессика про себя сосчитала до десяти и скорчила заинтересованное лицо. Мисс Блант привычно огляделась по сторонам и зашептала:
– Этот ребенок, с позволения сказать, закончит свои дни в тюрьме. Если бы не память о милой Лоре… строго говоря, что она могла – избалованная девочка из богатеньких? Выскочила замуж за этого Холторпа – вы наверняка знаете, что он никакой не граф, уж граф-то себя так вести не стал бы… Короче говоря, Уильям – юный нахал, учтите это. Если у вас будут с ним проблемы – знайте, что вы можете обратиться в попечительский совет. Я специально узнавала – если на него поступит определенное количество жалоб, они обязаны будут принять меры. Мы с милой Элен – вы ведь знакомы с Элен Парселл? – проводим разъяснительную работу среди населения деревни, но, как ни печально, нужно признать, что в Миддл-Маунтин слишком много люмпенов. Взять хоть эту громогласную хабалку миссис Картрайт, у которой муж алкоголик. Или Агату Джоунс – наверняка у нее темное прошлое. А жена почтальона? Имела нахальство грубить мне, хотя у самой папаша был малограмотный! Наш булочник – уж сколько раз я обращалась в санитарную службу, ведь никто не знает, какими руками он вынимает хлеб из своей ужасной печки… К сожалению, приходится бороться практически в одиночку – милая Элен слишком ограниченна и предпочитает жить интересами только своего узкого мещанского мирка.
Джессика кивала, засунув руки в карманы. Потом ловко подхватила мисс Блант под ручку и почти силой утащила ее к кассе, где среди прочих покупателей как раз стояли и миссис Картрайт, и Агата Джоунс, и жена почтальона, и булочник мистер Добсон. Элен Парселл при виде Джессики и Мейбл Блант странно засуетилась, можно сказать, заметалась, а потом приняла светскую позу и на правах старой знакомой мило улыбнулась:
– Дорогая Джессика! Как мы все рады вас видеть! Вы уже, наверное, со всеми познакомились?
Джессика важно кивнула, окинула взглядом собравшихся и скорбно поджала губы.
– Увы! Сейчас я об этом жалею. Меня ввела в заблуждение ваша показная отзывчивость.
Миссис Картрайт немедленно нахмурилась и непонимающе уставилась на Джессику. Та и глазом не моргнула.
– Я поддалась первому впечатлению – это было серьезной ошибкой. Миссис Картрайт, если бы я знала, что вы хабалка, да еще и муж у вас пьющий, нипочем не стала бы с вами дружить!
– Что-о?!
– Да-да. И вы, миссис Джоунс, что вы скрываете под маской приличной женщины, а? Пороки? Тайные страсти? Мистер Добсон, если у меня из-за вашей грязной выпечки расстроится желудок, я буду знать, кто виноват. Вас, миссис Парселл, я не виню. В силу вашей ограниченности и недалекости вы просто не могли мне раскрыть глаза на всех сразу. Спасибо мисс Блант – она это сделала в присущей ей эмоциональной и образной манере. Позвольте откланяться, господа люмпены. Мне еще надо успеть бросить парочку обвинений в лицо моему псевдографу. Уж я выведу его на чистую воду, мисс Блант, вы не беспокойтесь. Вместе мы – сила!
С этими словами Джессика покинула магазин. Последнее, что она расслышала – неуверенный голосок миссис Парселл:
– Мейбл, милая, я что-то не поняла – это кто тут ограниченный?
В тот же день к Холторпам забежал Джимми. Его физиономия прямо-таки лучилась от удовольствия.
– Мисс Джессика, мама посылает вам наш сидр и просит передать, что она в жизни так не хохотала. Блантиха улепетывала из магазина с такой скоростью, что только панталоны сверкали. Теперь она и на улицу не высунется, чес-слово!
Джессика скромно улыбнулась.
– Запомни, юный Джеймс: правда – наше самое сильное оружие.
Джессика мечтательно улыбалась воспоминаниям, а Ричард с подозрением косился на нее. Наконец он не выдержал и рявкнул:
– Джесс! Ты улетела в астрал?
– А? Нет, что ты. Просто вспомнила наше с мисс Блант знакомство. Очень милая женщина.
– Кто-то мне советовал побить ей окна.
– Не обращай внимания. Я же уроженка Сохо. Трудный ребенок. Некоторые привычки въедаются в плоть и кровь.
