Текст книги "Опороченная (Карнавал соблазнов)"
Автор книги: Сандра Хилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
– О? А откуда ты знаешь, о чем я думаю? Может, я намекал, что неплохо бы увеличить тебе приданое – добавить монет, лишний локоть шелка. – Он громко захохотал. – Или пчел побольше дать.
Идит неодобрительно покачала головой:
– По-моему, твой брат знает тебя не так хорошо, как полагает.
– Как это так? – Он широко улыбнулся.
Идит внутренне сжалась, чувствуя, что ее тянет к Эйрику. Она-то считала себя после неудачи со Стивеном устойчивой к мужскому обаянию. И уж конечно, никогда не предполагала, что способна увлечься таким грубым мужланом, как тот, кого отныне будет именовать супругом.
«Супруг, – мысленно простонала она. – О Господи».
Уйдя в свои мысли, она потеряла нить разговора и вспомнила с большим трудом.
– Когда я сказала твоему брату, что он такой же легкомысленный, как и ты, он заявил, что я ошибаюсь, что ты всегда был серьезным братом. Послушать его, так ты воплощение серьезности. Но я-то лучше знаю. С самой нашей первой встречи ты смеешься и подшучиваешь надо мной.
Эйрик осклабился.
– Тайкир сказал правду. Меня всегда укоряли, что я слишком угрюм. Видно, ты настраиваешь меня на веселый лад, – вкрадчиво предположил он.
– Ты ведешь безнадежную игру, если надеешься растормошить меня сладкими словами. Оставь их для каких-нибудь ветреных девиц.
Эйрик ответил на ее слова обворожительнейшей из улыбок, словно хорошо знал женщин и ее тоже видел насквозь – такая же, как и все остальные.
– А что может размягчить твою твердую скорлупу, жена моя? – спросил он низким, соблазняющим голосом, наклонясь к ее голове, чтобы коснуться краев тонкой ткани, – казалось, он был заворожен этой прозрачной преградой.
Идит вся собралась, чтобы не отшатнуться в страхе от его сладкого дыхания, смеси медовой браги, которую она привезла из Соколиного Гнезда, и его собственного, ни с чем не сравнимого запаха.
– Драгоценные камни? Они помогут соблазнить тебя? – продолжал Эйрик, несомненно прекрасно понимая, как действует его голос на ее напряженные чувства. – Или тонкие наряды из шелка? Новые гобелены, чтобы украсить стены? – Ответом было неприступное молчание, но Эйрик не сдавался. Немного подумав, он просветлел. – Ну а как насчет книги по пчеловодству одного монаха-франка? По-моему, я припоминаю таковую в собрании Ательстана, которое он передал королю Эдмунду.
Невольная вспышка радости, видимо, отразилась на ее лице, Эйрик закинул голову и рассмеялся:
– Ах, жена, неужели тебе действительно так легко угодить?
– И вправду, меня очень легко порадовать. Но ты не мог мне дать ничего больше того, что дал сегодня вечером, когда признал Джона своим сыном. И я вовек тебе благодарна. – Она увидела, что Эйрик пристально вглядывается в нее, слегка щуря глаза в тусклом освещении, но на этот раз не стала прятаться и продолжала: – В ответ на твою милость я обещаю быть тебе самой лучшей женой, насколько смогу. Я превращу этот замок в процветающий дом. Наведу порядок среди прислуги. Своими пчеловодческими трудами помогу твоему процветанию. Буду заботиться о твоих детях, как о своих собственных. Я…
Эйрик накрыл ее ладонь своей огромной ручищей, и глаза Идит в панике расширились. Она бросила быстрые взгляды по сторонам, однако этого интимного прикосновения никто не заметил.
Правда, жест этот не мог показаться неожиданным на свадебном пиру и вполне приличествовал супругу. Однако, сладкая Матерь Божия, у Идит эта загрубевшая в сражениях ладонь не вызвала никакого отвращения. Далеко не вызвала. Наоборот, кровь у нее забурлила, а сердце затрепетало.
А что она испытывала тогда, давно, со Стивеном? Она попыталась вспомнить. Нет, сейчас это что-то слишком сильное, слишком нутряное. Совсем не похоже на сладкое сердечное томление, которое она ощущала к лорду Грейвли до того, как узнала его настоящую натуру.
Она постаралась выдернуть руку, однако Эйрик засмеялся и крепко сжал ее, повернув так, чтобы ее ладонь коснулась его ладони, а их пальцы переплелись. Остался свободным лишь его большой палец, он чертил крошечные и сладкие-пресладкие круги на нежном шраме ее запястья.
Легкая улыбка играла на его губах, когда он глядел на нее; трепет в груди все усиливался, отхлынул к соскам. Она невольно опустила глаза на грудь, потом поскорей отвела взгляд. Он, конечно, не разглядит набухших сосков через плотную ткань платья, но все равно лицо ее затеплилось смущенным румянцем.
Идит покосилась на него, и щеки ее запылали еще жарче. Эйрик лоснился ухмылкой, словно кот над блюдечком молока. Он прекрасно сознает, как волнует ее, сказывается, несомненно, многолетний опыт обольщения безвольных женщин. Таких, как она.
– Аррр! – громко зарычала Идит и еще пуще попыталась вырвать руку из его хватки, однако Эйрик только рассмеялся и сильнее сжал ее.
– Почему ты пытаешься сопротивляться своей страстной натуре, Идит? – спросил Эйрик хриплым шепотом. – И больше не ссылайся на свой возраст, как будто он имеет какое-то значение в постели. Я уже вижу, что под твоей холодной кожей пылают жаркие угли, которым требуется лишь небольшой трут.
– Трут? Трут? Лучше держи свой трут в штанах, похотливый чурбан. И придержи непристойные слова. Я уже говорила тебе, что они мне не нужны.
– Почему? Или ты боишься того, что можешь почувствовать?
– Нет! Я ничего не чувствую, и ты ошибаешься, ожидая от меня чего-то другого. О, Эйрик, прошу тебя, не надо превращать этот брак во что-то другое, не забывай, что у нас это – просто контракт.
– А тебе не кажется, что разумней всего нам было бы получше использовать наш… контракт? Ты лишь минуту назад говорила, что постараешься стать хорошей женой. Ты имела в виду все, кроме истинного чувства?
Идит нахмурилась. Он был прав. Она пообещала ему стать хорошей женой и теперь заспорила с ним снова. Успокоив себя, она терпеливо объяснила:
– Я не люблю тебя. Ты не любишь меня. Мы никогда не будем любить друг друга.
– Кто говорит о любви? Я и слышать ничего не хочу про эти слащавые бредни. Но ночи у нас холодные, и…
– Ох, хватит меня дразнить, ты просто негодяй. Привози свою любовницу, если тебе хочется, но оставь меня в покое.
Эйрику, казалось, вовсе не понравилась такая ее готовность на любовницу. Она снова попыталась вырвать свою руку из его клешни, но не тут-то было. Мало того, Эйрик протянул к ней и другую руку и коснулся мушки над ее губой. При этом улыбнулся, будто обрадовался, что она на месте. Затем провел пальцем по краю верхней губы от уголка до ямки над нею, на миг задержался, с упоением вздохнул, пусть даже еле слышно, и продолжил путешествие до другого уголка, в завершение пройдясь пальцем и по краю нижней губы.
– Я получил бы огромное удовольствие, жена, если бы проделал этот путь кончиком своего языка, – прошептал он.
Груди у Идит набухли и заныли, а в потаенном месте между бедрами появилось странное ощущение наполненности. Губы невольно приоткрылись.
Никто и никогда еще не говорил ей таких вещей.
– Я старая и некрасивая, – слабо воспротивилась она.
Эйрик небрежно пожал плечами.
– У меня была женщина вдвое старше меня, когда я находился у франков. – Он весело рассмеялся при этом воспоминании. – Верней, я был у нее – почти неделю. И пока жив, никогда не забуду. Уж такие замечательные штучки откалывала она в постели, что невольно усомнишься, имеет ли вообще возраст какое-то значение. Да и не только в постели. И на полу. И на лошади. – Эйрик поглядел на нее и усмехнулся: – Закрой рот, Идит.
Челюсть ее со стуком захлопнулась.
– На лошади? – ахнула она. – Ты шутишь.
Эйрик обезоруживающе улыбнулся.
«Ох, такая приятная улыбка! – подумала Идит. – Приятная и опасная».
– Тебе тоже захотелось попробовать? – прошептал он.
– Нет! Ты отвратительный человек, если говоришь о таких… извращениях мне, леди.
– Моей жене, – поправил он с усмешкой, ничуть не засовестившись.
– Если я правильно расслышал, кто-то упомянул про то, как занимаются любовью верхом на лошади? – вмешался Тайкир с бесовской улыбкой.
Идит содрогнулась от унижения и наконец вытащила руку из лапы Эйрика.
А тот продолжал ухмыляться.
– Ха! На мой взгляд, слишком тряско и неудобно, – говорил Тайкир, не обращая внимания на ее смущение. – Вот как-то раз я занимался любовью на носу своей ладьи в шторм, мы качались на волнах, вверх и вниз, вверх и вниз, ну, скажу тебе, это было нечто незабываемое…
С нее довольно! Идит резко поднялась и поглядела на обоих, а затем спустилась с помоста, бормоча:
– Мужчины! Распутные болваны, и все их чувства висят у них между ног.
За ней по пятам последовал хохот Эйрика и Тайкира, и ей показалось, будто она услышала слова Эйрика, что-то вроде: «Пожалуй, ты был прав насчет покачивания бедрами».
Оглянувшись, она с ужасом увидела, что оба они не сводят глаз с ее бедер.
Идит сидела уже какое-то время на кухне с Гиртой и отдавала распоряжения насчет блюд и новых напитков, когда услышала большой переполох в зале. Выглянув, она увидела несколько мужчин, на щитах которых красовался золотой дракон Уэссекского дома.
«Ох уж эти гости!» – подумала Идит, направляясь к входу в зал, где новоприбывшие весьма оживленно и серьезно разговаривали с Эйриком. Граф Орм, архиепископ Вульфстан, Анлаф и даже Тайкир внимательно наблюдали за ними с помоста.
– Милорд? – спросила Идит, приблизившись к своему супругу. – Мне приготовить место за столом для твоих новых гостей?
Эйрик рывком притянул ее к себе и представил двух богато одетых мужчин, которые стояли ближе всех:
– Супруга моя, позволь познакомить тебя с графом Лестером, графом Освальдом из Херефорда и отцом Эльфхедом, одним из священников нашего доброго короля.
– Приветствую вас, милорды, а также и тебя, отец Эльфхед, – пробормотала Идит с вежливым поклоном.
Обернувшись, она велела Гирте и Бритте приготовить угощение для дюжины тяжело вооруженных рыцарей из свиты, которые стояли поодаль; усталые лица и покрытая пылью броня говорили о том, что им пришлось одолеть долгий и тяжелый путь до Равеншира. «Зачем?» – подумала Идит, и у нее стало тяжело на душе.
Понимающие взгляды, которыми обменялись Эйрик и посланцы короля, сказали ей, что они не желают говорить в ее присутствии. Подавив любопытство, она поинтересовалась у Эйрика, надо ли ей приготовить спальни для высоких гостей.
– Нет, – торопливо вмешался отец Эльфхед, – нам надо вернуться в Глостер как можно скорей. – Он обвел собравшихся в зале нервным взглядом и вопрошающе уставился на Эйрика. Затем недовольно заворчал, краем глаза увидев, как архиепископ Вульфстан поднялся со своего места на помосте, явно собираясь направиться к ним.
Заметив намерение архиепископа, Эйрик сказал Идит:
– Мы пойдем в отдельную комнату возле зала. Скажи Вилфриду, пусть позаботится, чтобы нам не мешали. – Идит кивнула, ничего не спрашивая, и увидела, как лицо Эйрика засветилось одобрением. – Да вели, – добавил он, – прислать нам еды и питья. Особенно питья. – Он повернулся к новым гостям и заявил с явной гордостью: – Моя жена варит лучшую медовую брагу во всей Нортумбрии.
Идит прямо онемела от такой его похвалы. Она уже собиралась удалиться, как он наклонился и потерся своими губами о ее губы в легкой как перышко ласке, пробормотав:
– Мне жаль, жена, оставлять тебя одну на свадебном пиру. Я знаю: в эту ночь ты заслужила не просто супружеского внимания.
Идит в растерянности смотрела ему вслед. О, конечно же, этот поцелуй – всего лишь жест, предназначенный для внимательных глаз неожиданно нагрянувших гостей. Но она все-таки невольно дотронулась до губ кончиками пальцев, как бы пытаясь подольше удержать легкий его вкус.
Более того, мысли ее постоянно возвращалась к брачной ночи, которой она так боялась. Что ее ждет, будет ли она на самом деле столь ужасной, какой ей всегда представлялась? Странное возбуждение пробегало по ее телу, заливая щеки румянцем и ускоряя пульс, стоило ей подумать про спальню Эйрика, находившуюся наверху, и про близкую ночь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Эйрик и его гости сидели за маленьким столом в отдельной комнате, отставив в сторону пустые доски для закусок и то и дело наполняя свои кубки.
– Король просит, чтобы ты прибыл незамедлительно, – проговорил Освальд. – Даже зная про твою свадьбу, он считает, что обстановка настолько сложна, что требует срочных действий.
– Вчера я слышал от проезжавшего путника, что на жизнь Эдмунда было совершено еще одно покушение, – произнес Эйрик, задумчиво поглаживая усы. – На этот раз яд.
Трое мужчин сурово кивнули.
– И что, действительно ли ответствен его брат Эдред, этот никчемный трус?
– Сомнений нет, – высказался Роберт, – хотя доказать, разумеется, невозможно. – Он скорбно покачал головой. – Наш король может прожить одну неделю или сотню. Никто не знает наверняка, если не считать Господа нашего, но можно сказать, что Эдмунд обречен на короткую жизнь, судя по тому, как часто на него совершаются покушения.
Эйрик все это уже слышал, однако был невероятно огорчен перспективой потерять такого хорошего человека. Эдмунд, несмотря на молодость, всерьез старался идти по стопам своего брата Ательстана, воителя и ученого человека, первого «короля всей Британии».
– Стервятники уже не могут дождаться смерти Эдмунда, чтобы поделить королевство, – продолжал Роберт, – все эти исчадия сатаны, которых возглавляют такие, как Стивен из Грейвли.
При упоминании злейшего врага Эйрик резко вскинулся, однако ничего не сказал.
– Даже отбиваясь от покушений на жизнь, Эдмунд тревожится о новом натиске норманнов из Ирландии, – добавил Роберт, беспокойно пробегая растопыренными пальцами по волосам.
– Вот эти самые гадюки, которые сидят сейчас у тебя в зале, причиняют ему много огорчений, – с вызовом произнес Освальд.
Эйрик встрепенулся.
– Вы сомневаетесь в моей верности своему сеньору? – горячо воскликнул он.
– Нет, – покраснел Освальд, явно сожалея о своих необдуманных словах. – Но странно видеть в твоем зале теплую компанию людей, готовых сожрать живьем нашего короля.
– Хм, я бы не стал называть это теплой компанией. Скорее… как бы это назвать?.. ну, скажем, рыболовецкая команда.
– А ты кит? – со смехом поинтересовался Освальд.
Они засмеялись, и Освальд немного подобрел.
– Можно лишь гадать, каких еще морских чудищ они выловят, болтаясь по неспокойным водам Нортумбрии, – проворчал он.
– Не сомневаюсь, что их окажется немало, – признал Эйрик. – Не секрет, что Анлаф стремится восстановить норманнское господство над Нортумбрией. Найдется и множество других, готовых последовать за ним, чтобы избавиться от гнета саксов.
– А за спиной у него стоит коварный Вульфстан, могу поклясться, – добавил священник из угла, где он, расслабясь, потягивал мед из своего кубка.
– Да, это так, – подтвердил Эйрик. – Вульфстан уже давно поддерживает норманнов со своей кафедры в Йорке, но еще больший пыл проявляет на собраниях кланов по графствам.
– А Орм? – осторожно поинтересовался Освальд, зная, что граф Орм и Эйрик делили норманнское наследие. – Присоединится ли он к их борьбе или станет, как обычно, поддерживать монетами обе стороны, выжидая, куда подует ветер?
Эйрик тщательно взвесил свои слова, прежде чем отвечать:
– Мне известно, что Орм, как и Вульфстан, предпочитает Анлафу моего дядю, Эрика Кровавого. Эрик заигрывает с норманнской знатью в Нортумбрии, дразнит их картинами независимой Нортумбрии под правлением короля с древней кровью. Так что, да, я думаю, скорей всего и Орм, и Вульфстан поддерживают норманнское проникновение в эти земли, будь то из Дублина или с Оркнейских островов.
– Оркнейские острова… Это там Эрик Кровавый собирает силы, после того как другой твой дядя, Хаакон, выставил его из Норвегии, верно? – поинтересовался Освальд.
– Да, этот Эрик – жестокий ублюдок. Но при всем при том многие видят за ним будущее.
– Ты поедешь с нами сегодня вечером? Ответишь на призыв своего короля? – спросил наконец Освальд.
– Я все же не понимаю своей роли. Неужели король верит, что я в состоянии предотвратить угрозу со стороны норманнов? Войска уже собираются по всей Нортумбрии, день за днем, даже прибывают из-за моря, поджидают только смерти короля, чтобы тут же приступить к делу.
– Поскольку ты одновременно и сакс, и викинг, король считает, что неплохо бы тебе вмешаться. Хоть Малькольм и присягнул ему на верность, он все равно ему совсем не доверяет. Эдмунд хочет, чтобы ты отправился к Малькольму и постарался выяснить его истинные настроения, не замышляет ли он снова предательство. На самом деле король стремится избежать сражения и удержать Малькольма при себе, что еще кажется ему возможным. Если Малькольм отречется от своей клятвы, кровавая рубка окажется неминуемой.
Эйрик увидел логику в их словах, но все еще не торопился давать согласие на роль эмиссара.
– Мы выезжаем вечером. Отправляйся с нами и дай Эдмунду возможность самому объяснить свой замысел, – настаивал Освальд. – Он посвятит тебя во все подробности.
Тут со своего места поднялся священник и осторожно направился к Эйрику, протягивая ему какой-то обернутый в кожу предмет.
– Эдмунд посылает тебе этот дар, – тихо сказал он. – По его словам, ты поймешь, как он нуждается в твоей помощи, если увидишь его.
Плечи Эйрика устало поникли, когда он, раскрыв сверток, узнал лежавшее внутри распятие. Такой знаток редкостей, как король Ательстан, дорожил им больше, чем всеми другими своими реликвиями, поскольку в нем хранились ресницы его любимого великомученика, Святого Кутберта. Умирая, он завещал распятие Эдмунду. Передавая его Эйрику, Эдмунд показывал этим, насколько высоко он его ценит. И более того – Эдмунд никогда бы не расстался с этой бесценной памяткой о брате, не будь он убежден, что во многом именно в руках Эйрика его собственная жизнь и судьба трона.
Последние сомнения покинули Эйрика. Он должен повиноваться желанию своего повелителя. Даже если для этого придется покинуть молодую жену накануне свадебной ночи.
Святые мощи! – виновато подумал он, улыбаясь себе под нос; эта женщина и так настоящая фурия, а теперь-то уж точно взбесится. Может, попросить брата Тайкира, пусть передаст ей известие о его отъезде? Нет, тут же решил он, такие вещи не стоит взваливать ни на кого другого.
Он резко встал:
– Прошу вас, отдыхайте и наливайте себе еще меду. Я пока соберусь в дорогу.
За дверью он сказал Вилфриду:
– Пришли мне оруженосца, чтобы помог собраться. Да передай Сигурду с Гуннером, что они поедут со мной. Пусть возьмут шесть воинов на свой выбор.
– А леди Идит? Мне что-нибудь передать ей?
Эйрик наморщил лоб:
– Скажи ей, чтобы пришла ко мне в спальню.
После ухода Эйрика Идит почувствовала себя среди гостей еще более неуютно. Сейчас, после свадьбы, она должна считать себя леди Равеншир, но легко говорить – благородные гости ясно давали ей понять, что за таковую ее не принимают.
Рыцари Эйрика и прислуга не проявляли неуважения. Более того, некоторые, казалось, были готовы вскочить и ринуться на ее защиту, если кто из гостей посмеет открыто ее обидеть. Очевидно, памятуя о том ужасном пиршестве, на сей раз Эйрик наказал своим людям выказывать ей уважение, подобающее хозяйке и жене.
А вот высокородные гости были свободны от таких обязательств. Когда Идит прошлась по их рядам, наполняя кубки медом и пытаясь завязать легкую беседу, ей ясно дали понять, что скандальное прошлое никуда от нее не денется.
– Леди Идит, теперь, выйдя замуж, ты будешь являться ко двору? – язвительно поинтересовалась Альгит, дочь графа Орма, и оглянулась на других знатных леди, сидевших по соседству с ней, которые захихикали, прикрываясь ладонью. Ее отец был в это время поглощен оживленной беседой с Анлафом и архиепископом Вульфстаном, в которой участвовали и другие рыцари, мужья этих высокородных насмешниц.
Идит пожала плечами:
– У меня нет особого желания бывать при дворе короля Эдмунда, хотя говорят, что ученые и художники, которых он собрал из разных стран, весьма интересны.
Одна леди процедила:
– Да, недаром говорят, что для женщины ты слишком любишь книги. – Замечание прозвучало довольно едко, и некоторые женщины засмеялись, словно услышали что-то комичное.
– Но леди Идит, – продолжала Альгит, – разве нет и иных причин являться ко двору, не только чтобы получать пищу для ума? К примеру… – Она небрежно взмахнула белой ручкой, словно не решаясь продолжать.
– К примеру – что? – с подозрением спросила Идит ледяным голосом.
– Ох, ну, скажем… чтобы возобновить прежние знакомства.
Идит поняла, что Альгит намекала на отца ее ребенка и слухи о ее скандальной связи с неким знатным человеком. Неужели про это никогда теперь не забудут? И не простят? Очевидно, заявление Эйрика о своем отцовстве никого не убедило.
– Альгит, давай будем совершенно искренними друг с другом. – Идит произнесла это с нарочитым терпением, как мать разговаривает с бестолковым ребенком. – Много лет назад я имела несчастье поддаться обаянию красивого мужчины. – Что ж, это нельзя назвать совершенной ложью. А про то, что этим мужчиной был Стивен, а не Эйрик, можно и умолчать. – Мое глупое сердце привело к рождению моего сына Джона, которого я просто обожаю. Вы можете, если вам угодно, предполагать, что я томлюсь по какому-то там мужчине, но я все же надеюсь, что мой брак положил конец этой истории. Вероятно, мое сердце кое в чем по-прежнему неразумно, например, не принимает в расчет подлость душ у некоторых людей. Идит обвела глазами высокородных дам, давая им понять, что она адресуется к каждой из них со своим обвинением. Лицо у Альгит стало ярко-красным, а подбородок надменно вздернулся в знак того, что мнение Идит ей глубоко безразлично, однако у других хватило совести пристыженно опустить головы. Одна из них даже тихо пробормотала:
– Прими мои извинения, леди Идит.
С достоинством прошествовав мимо них, Идит спустилась с помоста, и тут к ней подошел Вилфрид. На красивом его лице лежала тень беспокойства.
– Леди Идит, мой повелитель просит, чтобы ты немедленно поднялась к нему в спальню. Он должен с тобой поговорить. А я останусь и буду развлекать гостей.
Охваченная тревогой, она торопливо поднялась по лестнице и направилась по освещенному факелами коридору в спальню к своему супругу. Скорее всего, ее приглашение каким-то образом связано с гонцами от короля Эдмунда и не сулит ей ничего хорошего.
Постучав, она вошла в большую почивальню и невольно заморгала, давая глазам привыкнуть к дымному полумраку. Несколько свечей, а также дымящие факелы, воткнутые в гнезда в степе, еле-еле освещали обширную комнату, а в этот теплый майский день огня в очаге не было.
Привыкнув к темноте, Идит ахнула и отступила к двери.
Эйрик стоял босой и с голой грудью, в одних туго облегающих штанах, да и те были низко приспущены на бедрах. Широкие плечи и крепкая грудь, покрытые шелковистыми волосами, переходили в узкую талию и такие же узкие бедра. Плоские коричневые соски посреди крепких мышц привлекли ее внимание, и Идит ощутила странную пульсацию в своих грудях.
Выросшая в замке среди воинов, она видела множество мужчин в разной степени оголенности. Но ее новый супруг был редкостным образцом красоты, она была вынуждена это признать.
Она попыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом. Эйрик разговаривал с братом, а его оруженосец тем временем раскладывал нижнюю рубаху из мягкой ткани, панцирь из подвижных звеньев с таким же подшлемником и наколенниками, кожаные башмаки с ремнями крест-накрест, шлем и щит с выбитым на них вороном и всякие другие необходимые для воина вещи.
Не успела она поинтересоваться, что означает эта выкладка рыцарского снаряжения, как до слуха ее донеслось:
– Поцелуй меня, дорогая.
– Что?! – задохнулась она от возмущения и оглянулась на Эйрика, стоявшего возле темного алькова. Видимо, он только сейчас заметил ее появление.
– Покажи мне свои ноги.
– Что ты сказал? – с каменным видом процедила Идит, оскорбленная тем, что он потребовал от нее такое непотребство, да еще при оруженосце и брате. Вот оно, начинается.
– Поцелуй меня, дорогая.
– Целуй себя сам, проклятый олух, – воскликнула Идит, и лицо ее запылало от возмущения. «Пьян он, что ли?» – подумала она. Его голос звучал со странной хрипотой.
Эйрик и Тайкир разразились хохотом. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, отвечая на их веселье надменной гримасой.
Когда наконец Эйрик в изнеможении рухнул на кровать, а Тайкир стал вытирать глаза кистью ладони, Идит увидела за их спинами просторную золоченую клетку, в которой сидела большая птица, сверкавшая ярким многоцветьем.
– Ох! – просияв, воскликнула она, подходя ближе. На рынке в Йорке ей доводилось любоваться такими экзотическими птицами, привезенными с Востока, правда, лишь издали.
– Подлая баба! – пронзительно закричала птица. – Поцелуй меня в зад!
При этих грубых словах Идит пораженно ахнула, отскочила и повернулась к братьям:
– Что это еще за существо с бранным языком? Чье оно?
– Твое, – рассмеялся Тайкир и похлопал ее по плечу. – Это мой свадебный подарок для тебя.
– Для меня? – нерешительно переспросила Идит, не зная, восторгаться ли таким подарком или возмущаться. – И что я буду делать с этой бранчливой птицей? Это ты научил ее так сквернословить?
– Подлая баба! – заявила птица, казалось, совершенно человеческим голосом, только чуть суховатым. Видимо, у нее какой-то талант подражать услышанным словам, не Эйриковым ли?
Идит подозрительно поглядела на птицу. Конечно же, у этого пернатого отродья нет разума. Тайкир рассмеялся:
– Люди на моем корабле целыми часами учили Абдула таким словам во время недавнего торгового плаванья. Не ругай меня. Во всяком случае, я уверен, что ты сумеешь научить его более нежным речам. Так ты принимаешь мой подарок, сестра?
Идит опасливо поглядела на птицу, без особой уверенности, что это существо можно как-то облагородить. Абдул поднял клюв и надменно взглянул на нее в ответ. А когда она наконец смягчилась и кивнула, птица хулиганским тоном заявила:
– Покажи мне свои ноги.
И тогда Идит невольно рассмеялась.
– Я совсем не заслуживаю сестринского поцелуя за свой подарок? – поинтересовался Тайкир с наигранной робостью.
– Да, – кивнула Идит, подходя поближе. – Это славный подарок, совершенно необычный, это уж точно, и мне надо как-то с ним освоиться, чтобы наслаждаться.
Не успела она опомниться, как Тайкир поднял ее за талию, так что глаза оказались у них на одном уровне, и легко поцеловал в губы. Потом так крепко прижал к себе, что у нее перехватило дыхание.
– Довольно, – сказал наконец Эйрик, вырывая жену из объятий Тайкира. – Ступай играть в свои игры в другое место.
Тайкир повернулся к брату с озорным недоумением, но тот в ответ велел ему забрать с собой и оруженосца.
– Я желаю поговорить с моей госпожой женой. Наедине.
Когда дверь за ними закрылась, Идит вопросительно взглянула на мужа, старательно держась в тени, подальше от его глаз.
– Что все это значит? – Она махнула рукой в сторону приготовленных рыцарских доспехов.
– Король Эдмунд призывает меня к себе.
– Прямо сейчас, в эту ночь? – нахмурилась Идит.
– Да. Он посылает меня с важной миссией. И кажется, я не должен медлить.
– Конечно, ты должен поехать, раз тебя позвал король.
Эйрик насупился, явно недовольный тем, что она так легко приняла их разлуку перед свадебной ночью.
– А Тайкир тоже поедет с тобой?
Эйрик ворчливо хмыкнул:
– Вот уж нет, черт побери. Король Эдмунд скорей отрубит ему голову, чем пригласит к своему двору.
– Значит, он останется в Равеншире?
– Нет, я хочу, чтобы он без промедления возвратился в Норвегию. Анлаф, Орм и Вульфстан затевают тут смуту, не говоря уж про моего дядюшку, Эрика Кровавого. В тот миг, когда умрет король Эдмунд, – а это может произойти в любой день, если покушающиеся на него люди не откажутся от своих планов, – вспыхнет мятеж. И я убеждал Тайкира остаться на этот раз в стороне.
– А ты? – спросила Идит, почему-то вдруг обеспокоенная тем, что Эйрик тоже может оказаться в опасности. – А ты сможешь избежать столкновения и не ввязаться в него?
– Сомневаюсь, – устало заметил он.
– Потому-то король и призывает тебя?
Эйрик придал лицу бесстрастное выражение, не выказывая своих мыслей. А Идит с грустью подумала, что Эйрик не совсем ей доверяет.
– Я больше не хочу говорить о планах Эдмунда. Мне надо сказать тебе много чего другого.
Он начал с того, что берет с собой лишь несколько человек.
– Вилфрид останется, чтобы защищать замок в случае опасности. Кроме того, я уже приступил к восстановлению стен замка. Пусть каменщик, которого ты привезла из Соколиного Гнезда, продолжает работу. Он знает, как надо делать.
Она кивала, внимательно слушая все его наставления насчет хозяйства замка.
– Ты надолго уезжаешь?
– Точно сказать не могу. Надеюсь, недель на шесть, не больше.
Идит кивнула:
– Быть может, тебе удастся при случае получить от Эдмунда одобрение нашего брака, подкрепить твои отцовские права на моего сына.
– Мне это приходило в голову, и если витан соберется в ближайшее время, я представлю им прошение по всей форме. А тебе советую называть Джона нашим сыном, если хочешь, чтобы люди этому поверили.
Идит хотела было сказать, что благородные леди, собравшиеся внизу, нисколько не поверили его претензии на отцовство, но решила, что у него и так сейчас хватает причин для беспокойства.
Эйрик подошел к кровати и взял свой акертон – рубаху из мягкой ткани, защищавшей тело от соприкосновения с металлическим панцирем. Идит нерешительно подалась к нему:
– Можно я помогу тебе?
Эйрик задумчиво поглядел на нее, рука с рубахой застыла в воздухе, словно ему пришла в голову какая-то мысль.
– Наш брак не завершен, Идит, и наши гости непременно это поймут. Это может быть опасным.
Внезапная вспышка смущения залила ей лицо и шею.
Эйрик положил рубаху на кровать и подошел ближе.
– Мы могли бы сделать это прямо сейчас.
– Что? – воскликнула Идит пронзительным от паники голосом. Как ни странно, она оказалась совсем не готова к такому мучению.
Эйрик взял ее за руку и насильно привлек к себе. Идит тщетно извивалась, стараясь вырваться из его железной хватки и избежать пристального взгляда. В этой части комнаты было темно, но рисковать не хотелось.
– Нет, я подожду, милорд, пока у нас не появится больше времени. На мой взгляд, опасность не так уж и велика. Я пробыла наедине с тобой достаточно долго, так что кое-кто, несомненно, поверит, что дело сделано.
Эйрик с удивлением поглядел на нее, а потом ухватил ее за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Другая рука обвила за талию и легким рывком подтянула к бедрам. У Идит вырвался резкий вздох, когда его мужское орудие прикоснулось к ее лону, а его обнаженная грудь – к тонкой шелковой ткани, прикрывавшей ее груди.
