Текст книги "Опороченная (Карнавал соблазнов)"
Автор книги: Сандра Хилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Без стеснения взяв в руку свое затвердевшее орудие любви, он сказал низким, сдавленным голосом:
– Ты видишь, как сильно я хочу тебя, жена? Хочешь ли ты меня хоть вполовину этого?
Вдвое сильней, подумала Идит, чувствуя в потайной своей сердцевине горячий, липкий сок. «О Господи».
– Разденься, Идит, – попросил он тихо и хрипло. – Я хочу посмотреть, как ты раздеваешься.
Идит удивлялась себе, как легко согласилась на его просьбу. Робко сделав несколько шагов от двери, она развязала пояс своей гунны, и та упала на пол. Пальцами ног сбросила кожаные башмаки, а потом сняла тунику и нижнюю рубашку.
Ей бы смутиться, когда она, обнаженная, предстала перед мужчиной, но этого не случилось. Эйрик был не просто мужчина. Он был ее муж. А удовольствие, которое она видела на его лице, когда его глаза шарили по ее телу, радовало ее.
– Ты прекрасна, Идит, – сипло прошептал он. И Идит вправду почувствовала себя красавицей, впервые за много, много лет.
– Дотронься пальцами до сосков, Идит, – попросил он, все еще не приближаясь к ней. – И представь, что это я тебя трогаю. Мне хочется увидеть наслаждение на твоем лице.
– О, – тихо прошептала она, но сделала так, как он просил, и едва не пошатнулась от острого желания, которым налились ее груди.
– Теперь оставь одну руку на груди, а другой дотронься до тех волос, что внизу. И скажи мне, что ты почувствуешь.
Идит почувствовала, как жаркая волна захлестнула ее лицо и плечи.
– Желание, – смущенно произнесла она.
– Это твое тело само готовится для меня, Идит, – с трудом проговорил он и подошел вплотную.
Она хотела обнять его за шею и привлечь к себе для поцелуя, однако он не позволил ей этого сделать.
– Нет, радость моя, на этот раз мы не будем спешить… все произойдет очень медленно. – Он слегка поцеловал ее в губы, взял за руку и отвел к узкому окну. – Встань здесь, – приказал он, указывая на место у стены, на которое падал из окна свет. Взял ее руки и положил ей на шею, так, чтобы пальцы сцепились на затылке.
– О, я не знаю, понравится ли мне это, – запротестовала она. – Давай лучше ляжем в постель, Эйрик.
– Нет, не сейчас. Сначала мы поиграем.
– Поиграем? – переспросила она.
– Да, в перышко.
– Я не понимаю.
– Поймешь. Поймешь.
– А что я получу, если выиграю?
– Меня.
Она насмешливо засмеялась:
– А что получишь ты, если одержишь победу?
– Тебя.
Ее брови удивленно нахмурились.
– Ведь это одно и то же, не так ли?
– О нет, тут существует большая разница. Игра очень интересная. Итак, во-первых, ты не должна убирать пальцы с шеи. Ни на чуточку. Или ты проиграла. А я не смею прикасаться к тебе ничем, кроме перышка, ни губами, ни руками, иначе проиграю.
– А как я узнаю, что выиграла?
– Если ты познаешь тот самый «экстаз». – Он широко улыбнулся, словно был самым умным человеком на свете.
– Экстаз? – пропищала она. – От перышка? Ты уверен в этом? Ты уже делал так прежде?
– Никогда, но я абсолютно уверен.
Затем он поднял перо, которое она уронила на пол, и начал водить им по ее бровям, носу, родинке, краям губ. Она со вздохом закрыла глаза, а восхитительные ласки все нарастали.
– Нет, ты должна держать глаза открытыми, – сказал он. – Это тоже одно из правил.
– О! – подозрительно возразила она. – Правила меняются, что ли, по ходу игры?
– Возможно. – Он передвинулся к внутренней стороне ее поднятой руки, провел под мышкой, обвел грудь. Она затаила дыхание и ждала. Круги становились все меньше и меньше, сходясь к середине груди.
– Тебе хочется, чтобы я дотронулся до того места? – искушающим тоном прошептал он.
– Я умру, если ты этого не сделаешь.
– Ну, мы не можем себе позволить иметь мертвую невесту в брачную ночь, верно? – засмеялся он и провел кончиком пера взад и вперед по затвердевшему соску. Ее руки едва не расцепились от сокрушительного наслаждения, охватившего ее.
– Расскажи мне, – пробормотал он осипшим от страсти голосом, переходя к другой груди. – Расскажи мне, что ты чувствуешь.
– Боль. Пульсацию. Мне очень хочется…
– Хочется чего, радость моя?
– Твоих губ… чтобы поцеловали, наверное… ох, я не знаю.
– Скоро, Идит, скоро. Нет, не закрывай глаза. Помни правила.
Она заставила себя открыть глаза и поглядела вниз, где перо-мучитель двигалось к животу и внешней части бедра.
– Почему на твоей мужской штуке выступили синие вены? Тебе больно?
Эйрик издал глоткой странный звук и оперся рукой о стену, закрыв на мгновенье глаза, словно набираясь сил. Когда он открыл их снова, Идит спросила его с понимающей улыбкой:
– А тебе правила разрешают закрывать глаза?
– Да, кокетка, – ответил он, покачав головой.
У Идит уже не было сил дразнить его, когда Эйрик дотронулся пером до ее женских волос. Встав перед ней на колени, он попросил ее раздвинуть ноги, и Идит подчинилась, обезумев от желания, когда вся бурлившая в ее теле кровь, казалось, собралась на одном крошечном островке чувственности. При помощи пера он убрал завитки с ее складок и сказал ей, какая она там.
Игра продолжалась. Идит начала беспомощно стонать, особенно если он заставлял перо трепетать, как птичьи крылья. Боль в грудях и женских складках росла и росла, готовая прорваться, и Идит выгнула бедра вперед, ее ноги напряглись, а Эйрик все убыстрял движения пера, щекотал им все быстрей и быстрей.
Идит разжала руки и уперлась ими в плечи Эйрика, когда ее колени ослабели, а от сердцевины побежали во все стороны крошечные спазмы удовольствия. Яркие вспышки стали взрываться под прикрытыми веками, и она застонала:
– Хватит, Эйрик. Хватит. Это слишком сильно.
Он уронил перо и прижался лицом к ее тугому животу. Когда он наконец поднялся, Идит увидела затуманенными от страсти глазами, что его мужское естество увеличилось до чудовищных размеров, а на кончике выступила капелька семени. Его глаза голодным огнем сжигали ее тело, а из раскрытых губ вырывалось хриплое дыхание.
Он хотел ее. Идит видела это и была счастлива.
– Я проиграла? – виновато спросила она, когда он прижался к ее телу.
Он сверкнул на нее ослепительной улыбкой и поднял в воздух:
– Я бы сказал, что мы оба выиграли, сладкая моя. Но теперь моя очередь получать награду.
Он бросил ее на постель и сам рухнул вслед за ней. Обхватив руками ее щиколотки, поднял их вверх, затем раздвинул в стороны. Посмотрел на нее один миг, после чего погрузился в ее глубины длинным рывком. Идит застонала от острого желания, когда ее всю наполнил супруг, и они слились в одно целое.
– Ты такая горячая, – прошептал Эйрик, наклоняясь к ней на вытянутых руках и изгибая шею назад от мучительного сладострастия. – Твой женский жар сжигает меня заживо. Я хочу целовать тебя всю, твои груди, шептать сладкие слова, но не могу ждать… не могу ждать…
И он начал пронзать ее тело длинными рывками, которые становились все короче и жестче. Она уперлась руками в изголовье кровати и стала подыгрывать его движениям. Когда в ее лоне все снова задрожало, она шире раздвинула ноги и выгнула вверх бедра, подняв их в воздух. Трепет перешел в спазмы, затем в мощные конвульсии, и голова ее заметалась из стороны в сторону, еще, еще и еще… Когда она достигла своего «экстаза» и раскололась на тысячи осколков радости, Эйрик откинул назад голову и вошел в нее с силой последний раз, извергнув из себя грубый мужской рев триумфа.
Наконец он тяжело упал на нее, грудь тяжело вздымалась, прерывистое дыхание щекотало ей шею. Идит почувствовала между ног влагу – его семя и ее женскую росу. Его увядшее орудие уснуло у нее внутри.
Тепло, сродни весеннему солнышку, пронеслось по ее телу. Она слегка провела кончиками пальцев по его плечам и по спине. После их бурного любовного соития в ее душе царили покой и умиротворение.
– Я люблю тебя, Эйрик, – шепнула она, гладя его волосы.
Тишина продолжалась несколько мгновений. Потом он поднял голову и улыбнулся:
– У меня и впрямь талант к любовным играм. Верно?
– Я сказала, что люблю тебя, Эйрик, – повторила она, нежно гладя его. – Я не прошу тебя отвечать мне тем же, но и не хочу, чтобы ты над этим смеялся.
– Не буду. Ах, Идит, не знаю, верю ли я в любовь вообще. Для этого требуется больше доверия к женскому полу, чем есть у меня. Ты мне очень нравишься, все больше и больше, и я доволен, что мы женаты, но большего пока обещать не могу. Пока.
Разочарование обожгло душу Идит, но ведь он был с ней честен, и это тоже много значит.
– Стало быть, я должна научить тебя доверять мне. – А на самом деле она хотела сказать – «любить меня».
Он улыбнулся и поцеловал ее в родинку.
– Неизменно неуемная женщина, верно? – Потом он сполз пониже и подул ей на грудь. – Что ты говорила недавно насчет поцелуя?
Идит не нашлась что ответить. Потом она поинтересовалась, можно ли играть в перышко так, чтобы его держала она, и он ответил:
– О, конечно. Это лучше всего.
К утру они разорвали матрас в нескольких местах. Сломали ножку табурета. Подстилка из тростника сбилась на полу в неровные кучи.
Колени Эйрика стерлись, а плечи покрылись следами укусов. Лицо и грудь Идит рябили следами от страстных поцелуев.
Она открыла один глаз и уставилась на Эйрика. Он как раз стоя пил мед из кубка. Поймав ее взгляд, он подмигнул. Не иначе как приглашал продолжить. Опять!
– Нет, хватит. Я больше не могу. Нет, даже если… – Она широко зевнула и сонно закрыла глаза.
– Ид-ит! – крикнул вскоре Эйрик странным тоном. Когда она не отозвалась, он повторил: – Идит, посмотри сюда, что у меня для тебя припасено!
Она еще крепче закрыла глаза.
– Я уже знаю, что у тебя припасено, и с меня достаточно.
– Я знаю, знаю – даже если я встану на четвереньки голый, с голым задом. Но сжалься надо мной. Ты не поверишь этому. Правда.
И он был прав.
Рот у Идит открылся от удивления, когда она с трудом расклеила веки. Глаза ее расширились от увиденного.
Эйрик стоял на голове. С голым задом, нагой.
Когда она отсмеялась, а он встал на ноги, она сказала, протягивая к нему руки:
– Ну, может, я и передумала. Маленькое мужское упражнение заслуживает награды.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Потом они проснулись от громкого стука в дверь.
– Убирайся, – прорычал Эйрик и прижал Идит еще сильней к себе. Ее голова покоилась у него на груди, а одна нога была бесстыдно закинута на его ноги. Эйрик покачал головой, удивляясь этой невозможной картине… и своему везению.
– Не надо больше, Эйрик, я слишком устала, – сонно пробормотала Идит.
Губы Эйрика растянулись в улыбке крайнего удовлетворения; он понимал, что проделал невероятно трудную работу, чтобы насытить ее.
– Эйр-рик, – заскулил Тайкир, снова забарабанив в дверь. – Уже давно рассвело, а у меня в постели четверка жутких огольцов, они так шумят, что у меня раскалывается голова. Пора вам с Идит заняться ими.
– Исчезни, Тайкир. И не появляйся, если только замок не подвергнется нападению.
Эйрик услышал, как Тайкир пробормотал пару ругательств и удалился. Потом положил руку на бархатные ягодицы Идит, радуясь мысли, что у него есть на это права супруга. Новые, удивительные чувства переполняли его, когда он смотрел на жену, и в то же время он боялся обращать слишком пристальное внимание на эти чувства – вдруг они окажутся эфемерными и исчезнут без следа. И он закрыл глаза, чтобы снова погрузиться в сон.
Однако у Идит были другие намерения, и они вскоре стали очевидны, когда она подвинулась и потерлась грудями о его мохнатую грудь, а затем властно положила руку на его усталый мужской орган и промурлыкала:
– Кажется, тебя нужно немного оживить, дорогой. И на этот раз запротестовал Эйрик, простонав:
– Не сейчас, Идит. Я слишком устал.
Однако вскоре передумал, когда она дерзко поинтересовалась:
– Даже если я встану на голову, с голой…
– Ты этого не сделаешь! – с ужасом вскинулся он, и его глаза распахнулись. – Или сделаешь? – Он не смог скрыть интереса, блеснувшего в его глазах.
– Нет, ублюдок, не сделаю. – Затем она рывком оседлала его и с вызовом спросила: – Ты уже так быстро перестал «экстазировать»? Ведь обещал мне, что сделаешь это двенадцать раз, а пока что остановился на шести.
Эйрик обнаружил, что уже больше не чувствует себя таким усталым.
Часом позже Тайкир снова подошел к их двери и настойчиво забарабанил:
– Эйрик, ты рискуешь нарушить узы братской любви. Оторви свой зад от кровати и забери у меня этих щенков. Джон вызывает меня на состязание, чья струя добьет дальше. Из-за Ларисы у меня уже отваливаются ноги, она заставила меня танцевать. Танцевать! Клянусь Тором, где это слыхано, чтобы воин-норманн танцевал? Эмма испачкала медом волосы. Годрик попал стрелой в масло у Берты. Абдул начал линять. А твоя проклятая собака насрала мне на постель.
Эйрик и Идит обменялись веселыми взглядами, оба одновременно воскликнули: «Убирайся!» – и разразились смехом.
– Это вы надо мной смеетесь? – взревел Тайкир.
От разочарования голос его стал грубым.
– Почему бы тебе не научить детей какому-нибудь из своих магических трюков? – выдавил из себя наконец Эйрик, пока Тайкир продолжал громко бубнить что-то в коридоре. Тайкир четко и без обиняков ответил, что он думает об Эйрике и его советах, и зашагал прочь.
Раз уж они все равно проснулись, Эйрик решил научить Идит кое-каким из этих трюков.
– Ты когда-нибудь слышала про знаменитое у викингов пятно «С»? – поинтересовался он у жены, усмехнувшись в ущелье между грудями, и направился ниже, помечая свой путь цепью поцелуев.
– Нет. Это очередная история про калифа?
– Конечно же нет, – с обидой ответил он. – Мой дядя Селик рассказывал мне про пятно «С». Весь фокус в том, что его можно найти только при помощи…
– Чего? – спросила Идит и ахнула, когда Эйрик встал на колени у нее между бедер и положил ее ноги себе на плечи.
– … языка, – ласково ответил он и подмигнул.
И позже, гораздо позже Идит ему сказала, что он может показывать ей свои магические трюки в любое время, когда ему захочется.
В третий раз Таикир забарабанил им в дверь уже в полдень и сообщил:
– Эйрик, выходи поскорей. Бритта исчезла, и мы опасаемся, что ее мог похитить Стивен.
Идит собрала испуганных ребятишек возле себя, и они смотрели, как Эйрик и его люди поскакали в полном боевом облачении на поиски пропавшей девушки. Она старалась спрятать свой страх за Эйрика с Тайкиром, а особенно за беспомощную Бритту, которая оказалась в когтях у Стивена.
Прежде чем сесть на коня, Эйрик обнял Идит и прошептал ей в губы:
– Я очень доволен тобой, жена. Надеюсь, что у меня вскоре будет больше времени вознаградить тебя.
– Я тоже счастлива в этом браке, – осипшим голосом призналась она, ласково проведя кончиком пальцев по его щеке. – Будь осторожен, мой супруг. Будь осторожен.
Они с Бертой занялись детьми, заставили их смыть всю грязь с тела, а потом посадили за кухонный стол, где Идит стала их учить. Хоть они и ерзали, не в силах совладать со своей неугомонностью, но все же оказались любознательными учениками, даже Годрик, и многое успели усвоить за три часа, пока не услышали, что лошади возвращаются в замок. Приказав детям оставаться с Бертой, Идит, полная нехороших предчувствий, побежала через зал.
Когда она открыла дверь, Вилфрид поднимался по ступенькам, неся на руках безжизненное, избитое тело Бритты. Эйрик с остальными уже снова ускакал прочь на поиски сатанинского Грейвли и его приспешников.
– Она жива? – спросила Идит у Вилфрида.
– Еле-еле, – проскрежетал он.
– Неси ее в гостевую комнату, – сказала она, направляясь вперед, и крикнула Гирте: – Скажи Берте, чтобы прислала горячую воду и тряпки.
Когда Бритту положили на кровать и сняли с нее лохмотья, в которые превратилась ее одежда, Идит и Вилфрид в один голос невольно ахнули при виде ужасных ран и синяков, покрывавших все ее тело от лица до ступней. Кровь и мужское семя засыхали на ляжках. Один глаз уже заплыл от кровоподтека, нижняя губа была рассечена. Левая рука казалась сломанной возле запястья.
– Проклятый ублюдок. Я убью его за это, клянусь! – воскликнул Вилфрид.
– Уйди, Вилфрид, – в конце концов взмолилась Идит, мягко кладя на его плечо руку. – Лучше дай я обмою ее тело без тебя. Найди травницу в деревне, если хочешь, и пришли ко мне со снадобьями.
– Она останется жива? – дрожащим голосом спросил он.
Идит пожала плечами:
– Я надеюсь на это. Постараюсь сделать все, что в моих силах. Большего обещать тебе не могу.
К тому времени, когда она обмыла Бритту, девушка пришла в сознание и простонала:
– Ох, госпожа, эти звери… что они делали со мной… все так болит…
– Ладно, Бритта, теперь ты в безопасности. – Но она не могла не спросить: – Это был Стивен из Грейвли?
Бритта взглянула на нее расширенными от ужаса глазами.
– Да. Он и пятерка его людей поочередно… ох, извращенцы… заставляли делать меня ужасные вещи… никогда не забуду… и он велел тебе передать…
Идит застыла от ужаса.
– Он велел… он велел… передать тебе, что ты станешь следующей. И сказал, что не будет с тобой таким милосердным.
Идит убрала с избитого лица Бритты похожие на паклю рыжие волосы, прежде струившиеся как золотая пряжа. Затем обняла юную служанку и стала укачивать ее, словно ребенка, прекрасно сознавая, что Бритта потеряла последние остатки детства, которые сохранялись в ней до сих пор. И на глаза ей навернулись слезы жалости.
К вечеру, когда Эйрик вернулся со свитой в замок, Бритта спала тревожным сном благодаря травам, которые принесла женщина из деревни. Идит уже видела, что служанка поправится со временем – по крайней мере, ее тело, если не душа.
Увидев нахмуренное лицо Эйрика, она поняла, что ему не удалось найти Стивена. Зловещему графу снова удалось уйти от расплаты.
Она поскорей приказала слугам приготовить лохани с горячей водой для Тайкира и мужа и накрывать столы к вечерней трапезе.
– И выкати несколько бочек медовухи, – сказала она Ламберту. – По-моему, у мужчин сильная жажда.
К тому времени, когда Идит поднялась наверх, Эйрик и Тайкир закончили мытье и сидели в спальне Эйрика, обсуждая события дня. Она рассказала о ранах Бритты и надеждах на ее выздоровление.
Сердце у Идит защемило от жалости к мужу. Она видела, как поникли его плечи от усталости и разочарования. Красивое лицо напряженно застыло. В этот день он не брился, и темная щетина покрывала щеки. Сомнений нет, он сильный мужчина… однако в этот день ему досталось.
Поколебавшись, Идит положила руку мужу на плечо. Он поднял к ней лицо, сначала с удивлением, а потом положил сверху свою ладонь. Идит пронзил восторг от такого мимолетного проявления нежности вдалеке от постельных дел.
– Мы больше не можем ждать решения витана по петиции об опеке, – сказал Эйрик.
Она кивнула, понимая, что опасность нарастает со дня на день, поскольку Стивен становится все более наглым в своих злодействах.
– Я все же говорю, что мы могли бы разоблачить этого ублюдка, если используем для этого Идит или Джона, – проворчал Тайкир.
– Тайкир, я уже предупредил тебя, чтобы ты и не вспоминал про Идит. – Эйрик угрожающе встал с места и шагнул к брату.
Идит толкнула Эйрика на место:
– Ладно, Эйрик, пусть Тайкир расскажет, что придумал. Да и вообще, обращайся со мной как с женщиной, а не как с ребенком.
– С ребенком! – Несмотря на серьезность положения, Эйрик ухмыльнулся ей.
Идит вспыхнула, понимая, что он подумал об их минувшей долгой ночи и о том, что он обращался с ней вовсе не как с ребенком.
– Ответ будет «нет», и мы не станем обсуждать это снова, Тайкир, – ровным голосом протянул Эйрик. – Мы поступим иначе. Завтра я намерен поехать во владения Грейвли в Эссекс, спрячусь там и буду ждать его возвращения, сколько бы это ни заняло времени.
Но возможность решать была перехвачена из их рук на следующее утро, когда к ним прискакал с недоброй вестью граф Орм.
– Король Эдмунд убит в Глостершире. Это случилось на празднике Святого Августина. Он пировал с придворными в Пакльчерче, и злодей Леофа ударил его кинжалом прямо в сердце.
Идит и Эйрик обменялись пораженными взглядами. Что может это означать?
– Слуги короля разорвали Леофу на куски, но поздно. Эдмунд был уже мертв, – сообщил Орм, жадно глотая медовую брагу.
– Он был так молод, – пробормотала Идит, качая головой. – Прожил едва ли больше двадцати четырех зим.
– Да, – согласился Эйрик, – а его сыновья Эдви и Эдгар едва вылезли из пеленок, одному четыре, другому всего лишь два года. Теперь престол унаследует, несомненно, его брат Эдред, а он чуть моложе Эдмунда… по-моему, ему двадцать два года.
Тайкир встал и взволнованно прошелся по комнате.
– Однако, в отличие от Эдмунда, который окружил себя мудрыми советниками, Эдред предпочитает общаться с темными личностями, такими, как Грейвли. Недобрые ветры подули на Британию, скажу я вам.
– А Эдред имеет какое-то отношение к смерти брата? – спросила графа Идит.
Орм пожал плечами:
– Его подозревают, однако пока доказательств нет. Его сторонники собираются в Уэссексе, якобы для присутствия на похоронах, а скорее всего не желая упустить свою выгоду.
– А витан? – с беспокойством спросил Эйрик, выражая молчаливую тревогу о судьбе петиции Стивена теперь, когда король убит.
– Витан не может изменить состав до похорон, а потом в течение короткого траура. Примерно месяц, – сообщил Орм. – Впрочем, ходят слухи, что его теперешние члены встретятся через три дня в Глостершире, чтобы наметить стратегию. Но уже теперь Эдред потребовал, чтобы его признали мерсии и датчане из земель датского закона. Дальше черед за Нортумбрией, и сомнений нет, Эйрик, что нас с тобой принудят поклясться на верность. Оттуда он отправится на Скалу Таддена, где ожидает присяги от всех северных королей.
– Он не теряет времени, – с насмешкой произнес Эйрик. – Но ведь мы этого и ожидали. Да, мы принесем ему клятву на верность, Орм. Что нам еще остается? Но, может, нам удастся договориться с теперешним витаном и предупредить слишком резкие изменения в управлении государством.
– Я подумал то же самое. Давай встретимся через два дня и отправимся вместе в Глостершир, согласен?
Эйрик кивнул.
Позже, после отъезда Орма, Эйрик и Тайкир снова уселись за стол, чтобы обсудить вместе с Идит такой новый поворот событий.
Идит положила ладонь на руку Эйрика, стараясь привлечь его внимание.
– Я не позволю использовать Джона никоим образом, но, на мой взгляд, у тебя не остается иного выбора, как сделать меня приманкой для Стивена, – заявила она мужу. – Медлить сейчас просто опасно. Если Эдред посадит в витане своих людей, опасаюсь, что петиция Стивена будет одобрена.
Эйрик угрюмо смотрел на нее, но в конце концов кивнул, соглашаясь:
– Мы сделаем все по моему плану, Идит, и ты не подвергнешься опасности. Ты слышишь?
– Я обещаю. Но скажу тебе вот что, муж. Я убью и себя, и сына, но не позволю этому сатанинскому отродью добраться до Джона. Отдать ребенка на его попечение равнозначно тому, чтобы собственноручно низвергнуть его в ад.
Эйрик обнял ее за плечи и прижал к себе. Пока что она ощущала себя в безопасности. Но кто знает, что ожидает их завтра.
В тот день Эйрик отвел ее в подземелья замка и показал тайный ход из крепости, которым они воспользуются по его плану в борьбе со Стивеном из Грейвли. Она не догадывалась, что потайная дверь под землю ведет из большого зала.
В основном помещения подземелья были наполнены старым оружием и вышедшей из употребления мебелью. Идит разглядывала сломанные стулья, столы и кровати, думая, что часть этого добра можно раздать батракам в их лачуги.
– А что в этой закрытой комнате? – поинтересовалась она.
– Сокровища, – небрежно ответил Эйрик. Он щурился, оглядываясь при тусклом свете по сторонам, затем поднял ржавый меч и убрал его подальше с дороги.
– Сокровища? Какие сокровища?
Эйрик взглянул на нее и пожал плечами:
– Монеты. Драгоценности. Ткани.
Дрожь интереса пробежала по телу Идит.
– Можно посмотреть? – льстивым голосом попросила она.
Эйрик вскинул голову при ее просительном тоне, однако снял с кольца на груди большой ключ и открыл скрипучую дверь. Затем, вытащив из стены факел, шагнул вперед.
Идит ахнула. Она не могла поверить своим глазам. Повсюду, куда бы она ни смотрела, ее взгляду открывались немыслимые богатства – сундуки, до краев набитые драгоценностями и золотыми монетами, тонкие шелка и богатая шерсть, несколько слоновых бивней, бочки с вином, душистое масло, гобелены, тяжелые блюда и серебряные столовые приборы.
Она повернулась к мужу и ударила его в грудь обеими руками:
– Ты скупой тролль! Как ты посмел?
– Что-о? – опешил он, пятясь назад.
– Ты, должно быть, смеялся про себя, глядя на мое скудное приданое. Прикинулся нищим, чурбан.
– Ну что ж, смеялся. Но только немножко.
Ей не было смешно, она насупилась. А он, прислонясь к стене, ухмылялся, глядя на нее без малейшего раскаяния на лице. Негодяй.
– Ладно, Идит, не злись. Ты же мне сказала, что богатство тебя не интересует.
– Не делай из меня дурочку, муж. Ты прекрасно знаешь, что одно дело – не стремиться к богатству, а другое – выбиваться из сил, чтобы свести концы с концами.
– Выбиваться из сил? Ты преувеличиваешь.
– Откуда ты знаешь? Ох, подумать только, я такой виноватой чувствовала себя, когда заказала несколько жалких овец и…
– Двадцать.
– Что?
– Ты заказала двадцать овец, Идит, а не несколько.
– Ох. – Она и не знала, что Эйрик так пристально следил за ее хозяйственными делами. – А коровы! В замке была одна-единственная на все хозяйство, когда я сюда приехала.
– Теперь их восемь. И я удивляюсь, откуда они взялись, – сухо заметил он, поднимая брови.
И снова Идит поразилась тому, что Эйрик оказался более наблюдательным, чем она думала. К ее удивлению, он виновато опустил голову.
– Я и сам собирался купить еще коров. Да только все руки не доходили.
Ее верхняя губа презрительно скривилась.
– Скажи мне, Эйрик, почему ты живешь так убого?
– Для норманна – даже для полукровки-викинга, как я, – неразумно вызывать зависть своих соседей-саксов.
Идит поняла его, хотя это не объясняло нежелания Эйрика сказать о богатстве ей, его жене.
– Как ты думала, чем я плачу всем новым воинам, которых позвал в Равеншир? – Он дергал ее играючи за кудрявый локон и накручивал его на палец, пока говорил.
Идит почувствовала, что краснеет.
– Я не подумала об этом. Конечно же, ведь ты все время смущал мои мысли.
– Да. Это я умею… смущать. Разве нет? – Он усмехнулся и привлек ее к себе, потянув за локон, по-прежнему накрученный на палец. Она старалась не поддаваться сладостному теплу, которое он излучал уже одной своей близостью.
– Ох, ты просто невозможен! А Азе, своей любовнице, – этим ты ей заплатил тоже, верно? – Идит махнула рукой на сокровища, и у нее сжалось в груди при одной мысли об этом. Какой же она была дурой, ведь даже заподозрила Эйрика, что тот расплатился с любовницей ее деньгами. А вместо этого он, несомненно, бросил ей к ногам несметные богатства. Может, даже и не расстался с ней окончательно.
– Немедленно прогони из головы эту противную мысль, – зарычал Эйрик. – Если ты посмеешь обвинять меня в измене после того, как стесала мой хрен до основания, я клянусь, что вырву твой язык и прибью к твоему хмурому лбу.
Идит едва не задохнулась:
– Какой ты вульгарный!
– Да, такой. – Затем он плотоядно улыбнулся. – А ты не хочешь лечь в эти шелка и совершить со мной вульгарную вещь?
Она бросила на него недовольный взгляд, но потом не сумела сдержать улыбку, которая расползлась по ее губам. Он был таким симпатичным, стоя тут со счастливой улыбкой, будто переросший мальчишка.
– Нет, я не стану портить хорошие ткани, валяясь на них вместе с тобой.
– Ах, вечно разумная жена! – Он нежно поглядел на нее, затем добавил, потирая грудь и подмигивая: – Тогда, может, тебе подойдет эта прекрасная шерсть?
Она невольно рассмеялась.
Он протянул к ней руки, и она шагнула к нему в объятия. Хоть и ущипнула его за живот, чтобы показать, что еще не до конца перестала сердиться.
Позже, когда они вышли, держась за руки, из потайного хода, который вел к лачуге батрака, стоявшей за стенами, Идит, перейдя на серьезный тон, сказала:
– Эйрик, я так боюсь за судьбу Джона теперь, когда Эдред стал королем, но мне хочется, чтобы ты знал… – И она замолчала, не в силах справиться с волнением.
– Что, дорогая? – спросил он, пальцем поднимая ее подбородок кверху.
– Мне просто хочется, чтобы ты знал. Сейчас я такая счастливая, какой не была никогда в жизни.
Он попытался пошутить, чтобы рассеять ее серьезность:
– Да, у меня просто талант в том, чтобы делать тебя счастливой, разве нет?
Но она не позволила ему смеяться над своими чувствами.
– Я люблю тебя, Эйрик. Нет, не води глазами по сторонам и не опускай их вниз. Я не прошу тебя отвечать мне тем же. – «Во всяком случае, не теперь». – Видно, женщины устроены по-другому. Знаю только, что я не смогла бы так отдаваться, как теперь, если бы не отдала тебе свое сердце.
– Мне нелегко говорить о таких вещах, Идит. Мне трудно научиться доверию, да и вообще, я никогда не думал, что сумею кого-то полюбить. Дай мне время.
– Дам. – Она улыбнулась ему. – Просто я боюсь, что наступают трудные времена, и мне хочется, чтобы ты знал, что я чувствую. – Она поглядела по сторонам, желая сменить тему, и сказала: – Погляди на тот зеленый луг. Я и не видела его прежде. Как ты считаешь… хммм… вот, может, мы могли бы купить несколько… ну, совсем немножко, понимаешь… коз?
– Коз? – изумился он.
Потом рассмеялся, увидев, что она его дразнит.
– Какая ты красивая, когда улыбаешься, Идит. Если бы ты улыбнулась хоть раз или два, когда изображала из себя старую каргу, то моментально разоблачила бы себя.
– Ты так думаешь?
– Я это знаю, дорогая моя. Даже с моими проклятыми глазами я не смог бы проглядеть красоту твоей улыбки.
– Ох, Эйрик, не говори так о своих глазах. Я люблю твои глаза. – Ведь, в конце концов, именно эти прозрачно-голубые глаза и привели ее в Равеншир.
– Ты? Ах да, они мое слабое место, но…
Она дотронулась кончиками пальцев до его губ:
– У тебя нет слабых мест, мой супруг. Я увидела почти сразу же, что у тебя неладно со зрением, поскольку у моего отца было то же самое, однако это совсем не сказывалось на его мужских достоинствах.
– Ну… – сказал он, словно бы отмахиваясь от ее лести, но Идит видела, что он доволен. Его слабое зрение – единственная слабость, по его мнению, – было уязвимым местом в ее отношениях с мужем.
И она оскорбила его гордость, устроив свой нелепый маскарад.
Идит влюбленными глазами смотрела на него и благословляла судьбу, давшую ей этого человека в мужья.
– В чем дело? Почему ты так на меня уставилась?
– Как?
– Как твой проклятый пес, Принц.
Идит тихо засмеялась. Точное сравнение!
– Хотя я не думаю, Идит, что ты готова… ладно, неважно… – Он намеренно замолк, возбудив ее любопытство. Затем погладил верхнюю губу, не сводя с нее глаз, в которых сверкало озорство.
