Текст книги "Два условия счастливого брака"

Автор книги: Сандра Филд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Роуэн плакала. Ее душа снова погрузилась в знакомую темноту одиночества. Она рыдала долго, и теперь ей требовалось время, чтобы успокоиться. Но ее исцелили эти слезы. Она поняла, что теперь сумеет избавиться от тяжести, давившей ей на сердце. Ведь ее поддерживала любовь Брэнта. Роуэн вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Я должна тебе что-то рассказать.

Он обнял ее за плечи:

– Успокойся. Не нужно меня бояться. Только не меня.

Роуэн с трудом выдавливала из себя слова:

– За два или три месяца до твоей поездки в Колумбию я ходила к врачу. Он посоветовал мне отказаться от противозачаточных таблеток, на время, по медицинским показаниям. Я так и сделала, но ничего не сказала тебе. Я так хотела ребенка. И думала, что если забеременею, ты не будешь против. Ты не мог бы быть против.

Брэнт слушал ее, ошеломленный.

– Я преднамеренно обманывала тебя. И когда ты уезжал, я ничего не сказала тебе. И как я могла сказать? Тебе предстояла серьезная командировка. Ты мог подумать, что я хочу задержать тебя дома. Когда ты уехал, я снова пошла к доктору, и он подтвердил беременность. Потом я разговаривала с тобой по телефону, но не знала, как сказать тебе об этом. Боялась, что ты... И я решила подождать, пока ты вернешься.

– А я застрял на целых восемь месяцев, – сказал Брэнт поникшим голосом. Он уже понял, что у этой истории печальный конец.

– Мне позвонили из Нью-Йорка. Чтобы сообщить, что вы, вероятно, где-то скрываетесь, но где, неизвестно. Сказали, что попробуют что-то узнать через день или два. – У Роуэн дрожали руки. Она хотела поскорее закончить. – А через несколько дней раздался звонок в дверь. Я вдруг подумала, что это ты вернулся. Я побежала открывать и совсем забыла о третьей ступеньке, помнишь, там ковер все время загибался. Споткнулась и упала. И потом, в больнице, узнала, что потеряла ребенка. – Она тяжело вздохнула. – Я никогда не рассказывала тебе об этом. Это случилось за семь месяцев до того, как я увидела тебя в палате Габриэль. Я подумала: зачем тебе рассказывать, что я потеряла ребенка, если ты, во-первых, не хотел его, а во-вторых, как мне тогда казалось, полюбил другую женщину.

– Боже мой... – произнес Брэнт.

Она боялась на него взглянуть. Его лицо выражало страдание.

– Я обманывала тебя, – закончила она тихо. – Прости меня, Брэнт.

Он заговорил быстро и нервно:

– Я должен был что-то сделать с этим ковром. Ты меня столько раз просила. Всего несколько минут работы... Но я, идиот, был озабочен поездкой в Южную Америку. Что по сравнению с этим какой-то ковер!

– Ты ни в чем не виноват!

– Ты же могла погибнуть.

– Брэнт, я и сама могла привести ковер в порядок. Но я была слишком упряма. Мне хотелось, чтобы это сделал ты. Однако речь не о ковре...

– Речь о том, что ты была одна в доме. Речь о том, что ты была одна, когда упала и когда пришла в себя в больнице. Роуэн, я был очень плохим мужем.

Она не могла слушать, как он обвиняет себя.

– Ты был единственным мужчиной, за которого мне хотелось выйти замуж, – сказала она, стараясь улыбнуться.

– Я никогда не воспринимал всерьез твои разговоры о детях. Я боялся этого и, защищаясь, смеялся над тобой.

– Брэнт, мы оба совершили много ошибок. Серьезных ошибок. Мне нужно знать, можешь ли ты простить мне то, что я скрыла от тебя беременность и... – ее голос задрожал, – потерю ребенка?

– Я все прощаю тебе, Роуэн, хотя не считаю, что ты в чем-то виновата.

– Но я считаю себя виноватой! Мне не следовало таиться от тебя.

– Ты чуть не рассказала мне обо всем на Мартинике.

Роуэн кивнула:

– Но испугалась, что ты улетишь первым же рейсом в Торонто.

Брэнт взял в свои руки ее ладони:

– Никаких секретов, – сказал он. – И поэтому я должен сказать тебе, что у меня гораздо больше оснований просить прощения. Ты прощаешь меня, Роуэн?

Роуэн поцеловала его в губы.

– Уже простила. Я кое-что поняла в последнее время. Я очень хочу детей, Брэнт. Но без тебя мне никто не нужен.

Брэнт зарылся лицом в ее волосы.

– Давай поженимся снова после возвращения в Торонто. Я оставлю эту работу. Мы постараемся, чтобы у нас родился ребенок.

Он предлагал ей все, о чем она его просила: брак, уход с работы, ребенка. Так почему же в ее душе все еще оставалась какая-то тревога? Нет, никаких секретов.

– Ты должен захотеть этого, Брэнт. Ребенок не должен появиться без твоего желания. И тогда ты поймешь, какое это счастье.

– Может быть, когда ребенок уже есть, к этому относишься иначе. Я ничего не знаю об отцовстве.

В его голосе звучало сомнение, и Роуэн сказала:

– Пожалуй, пока нам лучше предохраняться. Я очень хочу детей, но...

– Мысль об отцовстве пугает меня больше, чем все мятежники Колумбии, – продолжил Брэнт.

– Ничего себе! Значит, пока не будем спешить.

– Ты хочешь уйти? – спросил Брэнт с удивлением и тревогой.

– Я хочу остаться. Но я не желаю предохраняться. Вот так.

Брэнт сказал сухо:

– Знаешь, что нам надо сделать? Прежде всего отдохнуть. Ты слишком устала. А в полшестого – подъем.

– Помнишь, какими мы были три года назад? Молодая влюбленная пара. Оба преуспевают в работе. Обеспеченные. Благополучные. Так мы выглядели. И чем все закончилось? Разводом.

Брэнт провел кончиками пальцев по ее лицу:

– Нет, финал совсем другой. – Он улыбнулся. – Заплаканные глаза, красный нос – и все. – Его голос стал глуше: – Волосы – как огонь, глаза – как темный бархат, и тело, за которое можно умереть.

– Знаешь что, – сказала Роуэн взволнованно, – нет ничего в мире, что бы я ни сделала ради тебя.

– Неужели? – Глаза Брэнта заискрились. – Так убеди меня в этом.

Она всем телом прижалась к нему, Брэнт почувствовал, как в нем мгновенно вспыхнула страсть. Роуэн медленно и нежно ласкала его. Брэнт нащупал рукой пакетик с презервативом. Он задыхался от страсти. Перед ним было ее лицо, переполненное желанием, и ее тело, излучающее теплоту. То, что так долго было мечтой, стало реальностью. Роуэн была в его объятиях, и он наслаждался ее близостью, даря ей такое же наслаждение. Она, словно заклинание, все время повторяла его имя, пока радость соития не перешла в то высшее состояние счастья, когда, казалось, все исчезло, кроме всепоглощающей нежности.

Когда они снова вернулись в реальный мир, Брэнт сказал:

– Я больше никогда тебя не потеряю, Роуэн. Ты – смысл моей жизни. Я не смогу без тебя.

– Брэнт, я так тебя люблю. – Роуэн обняла его, положила голову ему на плечо. – Это такое счастье – любить тебя.

Брэнт заснул не сразу. Он испытывал невероятное наслаждение, чувствуя рядом тело Роуэн. А ведь он мог потерять ее, и даже сейчас, когда Роуэн спала на его плече, эта мысль пугала его.

Отцовство.

Роуэн была желанным ребенком в семье. Ему всегда нравились ее родители – умные, интеллигентные люди, которым оказалось под силу сохранить любовь друг к другу даже тогда, когда их дети стали уже взрослыми, а сами они постарели.

Сестра Роуэн Джэйн работала глазным хирургом в Индии, брат на биологической станции в Сибири. Родители любили всех троих детей и не ограничивали их свободу.

Его мать тоже любила его. Он запомнил ее красивой, но какой-то испуганной. Когда он повзрослел и мог уже понимать многие вещи, он пришел к выводу, что причиной ее нервозности, а возможно, и ранней смерти был отец, бросивший их, когда он, Брэнт, был еще младенцем.

У Брэнта осталось несколько фотографий Дугласа Кертиса, большого, сильного человека с хмурым взглядом. Он всегда был окружен чучелами самых разных животных, убитых им. Львы, овцы, тигры, слоны... Список был бесконечен.

Дуглас Кертис получал истинное наслаждение, набивая чучела. Брэнт очень хорошо помнил, что, когда ему было пять лет, он испугался огромного медведя, стоявшего во весь рост с раскрытой пастью. Став журналистом, Брэнт написал и опубликовал несколько статей в защиту животных, и с осуждением охотников, устраивающих жестокое развлечение – сафари. Две из них чуть не стоили ему жизни.

Он слушал ровное дыхание спящей Роуэн. Он никому позволит ее обидеть, защитит ее от любой опасности. Он не знал, стоило ли рассказывать ей о кошмаре своего прошлого... Он пока не находил ответа на этот вопрос.

Вскоре Брэнт заснул.

Роуэн разбудил сигнал будильника. Она открыла глаза и зевнула. Ее взгляд упал на Брэнта.

– Боже мой! – воскликнула она.

– В твоей постели мужчина, – протянул Брэнт лениво.

Роуэн прижалась к мужу.

– У нас есть время? – спросил он ее, целуя сначала в одну, а потом в другую грудь.

– У нас нет времени, если ты не хочешь, чтобы вся группа опоздала на самолет, а я потеряла работу.

– А, какая мелочь!

Роуэн обняла его, и ее захлестнула теплая волна нежности.

Когда они, наконец, поднялись с постели, она приложила руки к своим пылающим щекам и с ужасом воскликнула:

– Как я покажусь перед группой? У меня же на лице все написано.

– Не переживай, они так будут заняты папайей, что не обратят внимания, – засмеялся Брэнт. – Прими душ – и все дела.

Вдруг Роуэн увидела на кровати маленький пакетик.

Она застыла на месте.

– Брэнт, мы не предохранялись.

Он что-то пробормотал с досадой, но нельзя было сказать, что его это очень встревожило.

– Сейчас у тебя такой период, что ты вряд ли забеременеешь. И потом, Роуэн, сейчас нет времени обсуждать это. Мы можем опоздать на самолет. Отправляйся в душ, дорогая.

Роуэн с досадой вздохнула:

– Как я иногда ненавижу свою работу!

Брэнт спустился в ресторан. Роуэн была уже там – они специально отправились завтракать порознь. Его встретил ее пристальный взгляд. В этом взгляде не было уже ни ярости, ни досады – одна только любовь. Он улыбнулся ей в ответ самой счастливой улыбкой и уже потом заметил, что Стив усмехается, Шелдон смотрит на него озадаченно, а Пэг и Мэй избегают его взгляда.

Он поздоровался:

– Доброе утро всем. Как спалось?

– Прекрасно, – сказала Мэй. – А вам, Брэнт?

– Великолепно. – Он заметил, что Роуэн с трудом сдерживает смех.

Брэнт взял кофейник и налил себе кофе.

В аэропорт они приехали вовремя. В самолете Брэнт сидел рядом с Роуэн. В аэропорту Гваделупы их уже ожидал автобус. Гостиница располагалась рядом с пляжем. Войдя в свой номер, Брэнт выложил на кровать детективы, которые купил в Доминиканской республике, и вынул из кармана записную книжку, в которую решил записывать соображения относительно сюжета своего собственного романа.

Брэнт сидел на кровати и сосредоточенно думал. Он знал, что хорошо пишет. Его босс иначе просто не взял бы его на работу. А теперь, когда надо думать о новом занятии...

А почему не попробовать писать книги? Если бы удалось их издать, то, по крайней мере, две проблемы были бы решены: работа и доход.

Оставалось отцовство. Самая тяжелая для него проблема.

Брэнт посмотрел на часы. Через полчаса собирается группа. Брэнт решил сегодня и завтра отказаться от экскурсий и попробовать писать. Дело не из легких. Выстроить сюжет. Проработать характеры. Но оно ему под силу. Брэнт вышел из номера и спустился к администратору, чтобы узнать, где он может найти компьютер.

– Вы не едете с нами? – удивилась Пэг. – Но сегодня мы должны увидеть удивительных морских птиц.

– У меня возник интересный литературный замысел, и я хотел бы начать работу над ним не откладывая.

– И пропустить столько интересного, – с сожалением сказала Пэг.

– Вы мне расскажете обо всем завтра за ужином.

– Дорогой мой, я чувствую, что у вас все хорошо?

– Лучше не бывает, – ответил Брэнт и подмигнул Роуэн. – Темы роятся в моей голове, – сказал он, обращаясь уже к ней, – шпионаж, диктатуры, любовь.

У нее расширились глаза:

– Что, хорошая идея?

– Такая хорошая, что удивляюсь, как она не пришла мне в голову раньше.

После завтрака Стив взял Брэнта за локоть.

– Я сделал Натали предложение вчера вечером, и сегодня утром она сказала «да».

Брэнт похлопал его по плечу:

– Это событие!

– Вы с Роуэн снова вместе?

– Надеюсь.

Стив глубокомысленно кивнул:

– Мы не становимся моложе. Возраст требует домашнего очага.

Стив был на десять лет моложе Брэнта.

– Это правда, – согласился Брэнт. – Передай мои поздравления Натали. Стив... я хочу еще увидеть Роуэн прежде, чем вы все отправитесь на экскурсию. Извини.

И Брэнт побежал к номеру Роуэн. Найдя ее, он сказал:

– Как только я возвращаюсь в Торонто, то нахожу босса и сообщаю ему об увольнении. Обещаю: ты не будешь больше страдать из-за меня.

Роуэн сжала руки у груди. Брэнт видел, что она готова закричать от радости.

– Спасибо, милый.

– Я же говорил, что изменился, – проговорил Брэнт немного смущенно.

– Спокойно спать ночью. Не волноваться о тебе, просыпаясь, а чувствовать, что ты рядом. Жизнь станет сплошным счастьем!

В этот момент, совсем некстати, Брэнт снова услышал голос отца:

«Она добилась своего, не так ли? Укротила, изнежила, размягчила. Скоро ты начнешь раскаиваться в своем превосходном решении, Брэнт! Ты хорошо знаешь своего босса: если уйдешь– все. Пути назад не будет.»

Прогнав наваждение, Брэнт заговорил:

– Когда тур закончится, я подарю тебе медовый месяц. Настоящий. Без всяких там птиц.

– С лунным светом и розами... – мечтательно сказала Роуэн.

– С гондолами в Венеции?

– Мы будем вместе всю жизнь. Я могу потерять голову от счастья!

– Тогда иди лучше к редким птицам. Она засмеялась и надела на плечи рюкзак.

– Даже Карен и Шелдон забывают друг о друге, когда слушают меня.

Брэнт поцеловал ее и ушел в свой номер. Без Роуэн комната казалась пустой. Он достал свои записи, включил компьютер и сел за работу.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующий день Брэнт с увлечением работал до половины третьего, а затем решил сделать перерыв и пойти на пляж. По его расчетам, группа должна была вернуться часам к пяти. Каких птиц нашла Роуэн?

Роуэн... Теперь она жила в его номере. И они наслаждались друг другом всякий раз, оставаясь вдвоем. Он шел по берегу пляжа и думал о том, что скоро снова наденет ей на палец обручальное кольцо.

Брэнт вошел в воду и плавал минут двадцать. У него оставался еще час или два для работы, пока группа не вернется в отель.

Брэнт выбрался на берег. На песке маленький мальчик играл рядом с его полотенцем. Когда Брэнт вытирался, малыш пропищал по-французски:

– Я строю замок.

– Как красиво

– Хотите помочь?

У мальчика были темные волосы и синие глаза. Совсем как у него в детстве.

– Конечно. – Брэнт присел на корточки. Мальчик дал ему пластмассовый совок.

Вскоре они прорыли туннель и воздвигли внушительный ряд зубчатых стен. Мальчика звали Филипп, ему было пять лет. Закончив строительство, Брэнт сказал:

– Я должен идти, Филипп. Мне пора работать.

Волна щекотала ноги малыша.

– Вода смоет наш замок, – грустно сказал малыш.

– Ты можешь построить другой, лучше этого.

Большая волна накатилась на берег, залив часть стены и затопив туннели. Мальчик заплакал.

– Ну-ну, успокойся. Я помогу тебе построить новый, – утешал Брэнт.

Роман подождет.

– А-ну, прекрати сейчас же, Филипп! – раздался грозный окрик.

Мальчик вздрогнул, глотая слезы и размазывая их по щекам. Но песчинка попала ему в глаз, и он снова заплакал. Брэнт вытер ребенку глаз сухим уголком полотенца.

Подошедший мужчина явно был отцом Филиппа: такие же синие глаза и широкие скулы, хотя лицо нервное и обрюзгшее. Не обращая внимания на Брэнта, он закричал:

– Ты не девчонка, чтобы реветь по всякому поводу!

– Мне попал песок в глаз, – всхлипывал Филипп.

– Подумаешь, песок в глаз попал! Прекрати, или я сам тебя успокою.

Почти те же слова много лет назад говорились Брэнту, и он помнил, что они не успокоили его, а заставили кричать еще сильнее. Позже он научился никогда не плакать. Он схоронил свои чувства так глубоко, откуда их уже никто не мог вызволить.

– Вы не должны кричать на ребенка. В конце концов, ему только пять лет, – сказал Брэнт натянутым голосом.

Мужчина мрачно взглянул на Брэнта.

– Это не ваше дело! Сопляк слезливый! – продолжал он отчитывать сына. – Я думал, что из тебя получится настоящий мужчина, а не маменькин сынок! Но я сделаю из тебя человека, даже если для этого мне придется от всего отказаться!

Брэнт сжал кулаки.

– Вы не правы, так нельзя.

– Если мне нужен будет ваш совет, я вам об этом скажу!

– Нельзя научить ребенка мужеству, унижая его публично.

Отец мальчика все более напоминал Брэнту Дугласа Кертиса.

– Не суйте свой нос в чужие дела, – отрезал мужчина. – Отправляйся в свою комнату, Филипп, и сиди там, пока не научишься вести себя достойно.

Филипп обиженно сопел. Но, взяв свое игрушечное ведерко, он неожиданно сказал:

– Спасибо, мсье Брэнт, замок был очень хороший.

– Замок был прекрасный. – сказал Брэнт. – Мне было очень интересно строить его с тобой.

Брэнт смотрел вслед мальчику и его отцу. Он словно увидел себя и своего отца, вернувшись на тридцать пять лет назад! Каждый его нерв обнажился и болел. Воспоминания были невыносимы.

Растревоженный воспоминаниями, Брэнт чувствовал себя таким же ранимым, как пятилетний ребенок. Он направился в гостиницу. Ему хотелось побыть одному. И тут он увидел Роуэн. Она сидела в шезлонге, наблюдая за ним. Брэнт понял, что она все слышала.

– Шпионишь за мной? – проговорил он с явным раздражением, подходя к ней.

Она выдержала этот удар и, взяв его за руку, сказала:

– Не надо, Брэнт.

Он высвободил свою руку.

– Я иду к себе номер. Только не нужно идти за мной. Я хочу побыть один.

– Брэнт, я не знаю, что там случилось, но...

– Конечно, не знаешь! Что же ты тут делала?

– Я не шпионила за тобой! Мы вернулись раньше, я пошла к тебе в номер, но, не обнаружив тебя, подумала, что ты на пляже.

– И выбрав удобную позицию, стала подглядывать!

– Мы теперь вместе, разве ты не понимаешь? Ты узнал себя в этом малыше? Себя и своего отца?

Брэнт нахмурился. Его лицо стало жестким.

– Держи свои выводы при себе. Это касается только меня, Роуэн.

Она вспыхнула.

– Опять убегаешь?

– Не преувеличивай. Я всего лишь отправляюсь в свой номер. Не в Афганистан.

– Не притворяйся, ты прекрасно понимаешь, что в данном случае это одно и то же! Пожалуйста, позволь мне прийти к тебе. Я не буду ничего говорить, не стану тревожить тебя. Я только хочу быть рядом.

– Нет.

Брэнт хотел остаться один. Уединение требовалось ему сейчас как лекарство.

А Роуэн продолжала говорить. Сквозь туман боли, он слышал ее голос:

– Ты не должен говорить «нет».

– Я не желаю, чтобы за мной шпионили. У каждого должна быть своя частная жизнь. И тебе лучше это принять.

– Нет, если ты собираешься жениться на мне, – сказала Роуэн, выделяя каждое слово.

– Ты хочешь распоряжаться моим телом и душой?

– Не распоряжаться, а быть с тобой одним целым.

– Ты сейчас очень похожа на того психиатра, которого навязывали Габриэль.

Брэнт издевался над ней, понимая, что ведет себя безобразно. Роуэн грустно смотрела на него. Затем сказала упавшим голосом:

– Если ты перестанешь убегать от себя и осознаешь, что я нужна тебе, у нас все получится.

Что он мог ей ответить в таком состоянии?

– Только не приходи и не ищи меня. И ночью тоже.

– Я не приду, – ответила она с каменным выражением лица. – Можешь не волноваться на этот счет.

Брэнт захлопнул за собой дверь номера и направился в ванную. Его тошнило. Он почувствовал слабость в коленях, подставил голову под холодную воду, затем зашел в спальню и упал ничком на кровать.

Роуэн плавала вдоль берега, пока не почувствовала, что сердце стало биться спокойнее. Тогда она вышла из воды и вернулась в гостиницу. Там приняла душ, переоделась и села на кровати. Сегодня ночью она не будет с Брэнтом. Он снова не впустил ее в свою душу. Но осознание этого не рассердило ее. Она чувствовала себя побежденной, испуганной и очень одинокой.

За годы их брака Брэнт никогда не вспоминал об отце. Когда он еще ухаживал за ней, она иногда задавала ему совершенно невинные вопросы о его семье. Он рассказывал очень коротко о матери и ни слова не говорил об отце. Но в то время она была так влюблена в Брэнта, что не настаивала. Теперь Роуэн поняла, что Дуглас Кертис, убивая животных, что-то убил и в душе своего сына.

Не он ли заставил Брэнта еще в детстве научиться глубоко прятать свои чувства, а во взрослой жизни находить особое удовольствие в игре с опасностью? И не потому ли Брэнт так замкнулся, что маленькая сценка на берегу возродила страшные воспоминания?

Она не знала ответов на эти вопросы. Единственный, кто мог ей помочь, был Брэнт. Но он не пожелал. Если он не захочет и дальше разговаривать с ней на эту тему, значит, все, конец.

Роуэн посмотрела на часы и увидела, что пора идти на ужин. Брэнт в ресторане не появился.

– Мы уже увидели всех птиц, которые указаны в программе. Возможно ли ускорить на день наше возвращение домой? – спросила Мэй.

– Я постараюсь это уладить.

– Только не подумайте, что эта просьба связана с вами. Вы – изумительный руководитель. Мы замечательно провели время, – сказала Пэг.

Все согласно закивали.

– Спасибо, – сказала Роуэн, – сегодня после ужина я постараюсь решить этот вопрос по телефону.

Но как ей уладить свои дела?

После ужина Роуэн договорилась насчет билетов для всех, кроме себя и Брэнта – единственных канадцев.

Они с Брэнтом остануся вдвоем... Им бы радоваться, а они снова в разных номерах. Злая насмешка судьбы.

Как руководитель она должна была сообщить Брэнту о просьбе группы, но как бывшая жена она не хотела к нему идти. В десять вечера Роуэн легла спать и спала как убитая, пока не была разбужена странной тревогой.

Брэнт не пришел к завтраку. Роуэн еще подождала какое-то время, соображая, что делать. Тревога переросла в ужас, когда она подошла к его двери, постучала, но никто не откликнулся. Она была уверена, что он там. Роуэн постучала громче.

Брэнт очнулся от кошмарного сна, в котором его преследовал медведь. Он поднялся с кровати. Посмотрел на часы. Они показывали 6. 45. Не может быть, чтобы он столько проспал. Брэнт открыл дверь.

На пороге стояла Роуэн. Она выглядела сердитой. Но увидев его, изменилась в лице.

– Брэнт, ты ужасно выглядишь!

Чтобы не упасть, Брэнт ухватился за дверной косяк. Он был небрит, волосы взлохмачены, под глазами темнели круги.

– Что тебе здесь нужно? – спросил он и сам поразился своей грубости.

Кровь отхлынула с ее лица.

– Завтрак, – ответила она прерывающимся голосом. – Изменение в планах. Вся группа решила уехать сегодня утром. Но до Торонто не было билетов.

Он потер лоб.

– Так что ты собираешься делать?

– Вероятно, полечу в Пуэрто-Рико и там буду проводить экскурсию для любителей птиц. Ты свободен.

Он с ужасом понял, что может потерять ее снова. Прямо сейчас. Здесь. Единственного человека, который мог наполнить его жизнь смыслом. Брэнт сказал резко:

– Ты остаешься в Антигуа. Со мной.

– Зачем? Чтобы ты еще раз попросил меня не лезть в твою жизнь? Нет, благодарю! Нужно уметь вовремя уйти.

– Я только один раз напился в стельку. В тот день я вернулся из больницы в Торонто. Дом пуст, твоих вещей нет. Среди почты нашел письмо твоего адвоката, на пленке – запись твоего голоса с сообщением о разводе.

Он не мог ухватить нить. Всплывали отрывочные воспоминания о том, что случилось вчера вечером, он силился собрать их воедино, но не сумел даже расположить в нужной последовательности.

– Забудь о том, что я говорил вчера, потому что я ничего не помню.

– Как удобно! Теперь у тебя амнезия.

– У меня сильно болела голова!

– Сколько таблеток ты выпил?

– Не помню. Четыре или пять.

Она сказала бесстрастным тоном:

– Может, ты и не помнишь, что говорил вчера. Но я помню. И отправляюсь в Пуэрто-Рико. Работа хорошо лечит.

– Каждый раз, слыша крик своего отца, я пытался спрятаться. Убежать, подобно зверю, чтобы зализать раны.

Наступила тишина. Затем Роуэн спросила:

– Так ты поступил и вчера?

У Брэнта побелели суставы: так сильно он вцепился в дверной косяк.

– Да... я убегал. Только тогда мне некуда было бежать. Разве что обратно к отцу. – Он посмотрел прямо ей в глаза: – Но теперь у меня есть ты.

Роуэн заплакала:

– Это слишком больно, Брэнт. Мы уже были вместе, но вдруг ты снова убежал. С меня достаточно. Я больше не вынесу.

Брэнт понимал, как важно найти сейчас нужные слова.

– Я буду изо всех сил стараться, чтобы это не повторилось.

Она посмотрела на него. Наступила тишина, которая показалась ему вечностью. Он понимал, что если сейчас ее потеряет, то будет виноват в этом сам.

Роуэн прошептала:

– Мне нужно идти. Группа будет искать меня.

– Я встретил своего друга, журналиста из Антигуа. У него есть вилла. Он сказал, что я могу ею пользоваться в любое время. Поехали сегодня туда? Или, если не хочешь, снимем номер в гостинице.

– Это были ты и твой отец вчера на берегу?

– Да, Роуэн...

– Хорошо. Я поеду.

– Спасибо, – сказал Брэнт с облегчением.

Роуэн кивнула.

– Ты пока соберись. Скоро прибудет автобус. Наконец наступило утро, когда мне не нужно скрывать правду о нас.

– Мэй, Пэг, Стив и Натали уже знают. Карен и Шелдона это не волнует.

– Что? – Она смотрела на него с искренним удивлением.

– Я рассказал им. Мне нужно было с кем-то поделиться.