Текст книги "Сокровенные тайны"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
– Нас не представили друг другу. Меня зовут Алекс Гейтер.
Она вытянула из автомата два шершавых бумажных полотенца.
– Да, знаю.
Алекс бросила использованные полотенца в корзину.
– Вы дочь судьи Уоллеса? – попыталась она разрядить обстановку, но атмосфера накалялась. И следа не осталось от той робкой, неуверенной девицы, с которой здоровался Джуниор. Лицо окаменело, на нем читалась непримиримая враждебность. – Вас зовут Стейси, не так ли?
– Да. Стейси. Но моя фамилия не Уоллес. А Минтон.
– Минтон?
– Именно. Я жена Джуниора. Его первая жена.
Глава 20
– Для вас, я смотрю, это новость? – сухо рассмеялась Стейси, видя, как ошарашена Алекс.
– Да, – глухо отозвалась она. – Мне никто не говорил. Самообладание, никогда не изменявшее Стейси, вдруг покинуло ее. Положив ладонь на тощую грудь, она вскричала:
– Вы хоть понимаете, какой вред вы наносите?
– Кому?
– Мне, – крикнула Стейси, ударяя себя кулачком в грудь. Но тут же уронила руку и поджала губы, словно испугавшись собственной вспышки. Она на миг прикрыла глаза. А когда вновь открыла, они горели ненавистью, но она уже вполне владела собой. – Двадцать пять лет я пытаюсь заставить себя и людей забыть то, в чем в свое время все были убеждены. Джуниор якобы потому женился на мне, что получил отставку у вашей матери.
Для Алекс это было очевидно, но она лишь виновато опустила глаза.
– Я вижу, вы придерживаетесь того же мнения.
– Извините, мисс Стейси. Можно мне называть вас Стейси?
– Разумеется, – чопорно ответила она.
– Я очень сожалею, что мое расследование причиняет вам боль.
– А разве могло быть иначе? Вы же копаетесь в прошлом. И выставляете всему городу напоказ мое грязное белье. Опять все сначала.
– Да я понятия не имела, кто первая жена Джуниора, мне невдомек, что она из Пурселла.
– Будто, знай вы об этом, вы действовали бы иначе.
– Возможно, и нет, – удрученно, но честно ответила Алекс. – Мне, однако, непонятно, какое отношение ваш брак с Джуниором имеет к делу об убийстве. Разве что косвенное, но сие уж от меня не зависит.
– А как же мой отец? – спросила Стейси, меняя тему разговора.
– Что ваш отец?
– Это затеянное вами, никому не нужное расследование приведет к немалым неприятностям для него. И уже привело.
– Каким образом?
– Чего стоит одно то, что вы ставите под сомнение решение суда, которое вынес он.
– Извините. Тут я тоже ничем не могу помочь.
– Не можете или не хотите? – Прижав прямые руки к туловищу, Стейси передернулась от отвращения. – Ненавижу людей, которые ради личной выгоды готовы втоптать в грязь репутацию других.
– Вы считаете, я именно так и поступаю? – обиженно спросила Алекс. – Вы полагаете, я придумала это расследование, чтобы побыстрее сделать карьеру?
– А разве нет?
– Нет. – Алекс решительно покачала головой. – Мою мать убили в той конюшне. Я не верю, что обвиненный в убийстве человек был способен на такое преступление. Я хочу знать, что произошло на самом деле. И я узнаю, что там произошло. И виновный заплатит за то, что сделал меня сиротой, я добьюсь этого.
– Я готова была поверить в ваши добрые намерения, но теперь вижу, что вы жаждете лишь мести, и больше ничего.
– Я жажду справедливости.
– И неважно, во что она обойдется людям, так?
– Я ведь уже принесла извинения за доставляемые вам неприятности.
Стейси насмешливо фыркнула.
– Вы хотите публично распять моего отца. Не отрицайте, – обрезала она, когда Алекс попыталась было возразить. – Сколько бы вы это ни отрицали, ясно же: вы выставляете его на посмешище. Самое меньшее, вы обвиняете его в тяжкой судебной ошибке.
Опровергать это было бы криводушием.
– Да, я считаю, что в случае с Бадди Хиксом он вел дело плохо.
– У папы позади сорок лет безупречной службы; это ли не подтверждение его мудрости и неподкупной честности?
– Если мое расследование, как вы выразились, никому не нужно, оно не заденет его репутации, не так ли, миссис Минтон? Благородного судью с незапятнанной репутацией не под силу свалить какому-то жалкому следователю, вооруженному лишь злобой и жаждой мести. Чтобы подкрепить мои обвинения, потребуются улики.
– У вас их нет.
– В конце концов, полагаю, появятся. Если же в результате пострадает доброе имя вашего отца… – Алекс глубоко вздохнула и устало приложила руку ко лбу. Лицо ее было серьезно, голос звучал искренне. – Стейси, я вовсе не стремлюсь погубить карьеру вашего отца или опорочить его многолетнюю службу. Я не хочу никого обижать, не хочу причинять неприятности или горе ни в чем не повинному человеку, случайно оказавшемуся где-то рядом. Я только хочу, чтобы восторжествовала справедливость.
– Справедливость, – с издевкой повторила Стейси, злобно щурясь. – Вы не имеете права даже произносить это слово. Вы в точности как ваша мать: хорошенькая, но пустая и вздорная. Такая же эгоистка, знающая лишь одно – свою выгоду. Чувства других людей вам безразличны. Вы не способны видеть дальше собственных ничтожных желаний.
– Как я понимаю, вы мою мать не слишком жаловали, – саркастически заметила Алекс.
Стейси восприняла это замечание серьезно.
– Я ее ненавидела.
– Почему? Потому что Джуниор был в нее влюблен? Если Стейси бьет ниже пояса, решила про себя Алекс, мне тоже нечего миндальничать. Прием сработал. Стейси отступила на шаг, пытаясь нащупать туалетный столик и опереться на него. Алекс непроизвольно протянула ей руку, но дочь судьи отпрянула с выражением гадливости.
– Стейси, мне известно, что Джуниор женился на вас через считанные недели после убийства моей матери. Вы же понимаете, это не могло не удивить меня.
– Возможно, этот шаг и казался неожиданным, но мы ведь встречались до того много лет.
– Встречались? – изумилась Алекс.
– Да. И довольно давно уже были любовниками.
Это сообщение Стейси швырнула в Алекс словно стрелу: резко, предвкушая победу. Оно тем не менее вызвало у Алекс только жалость. Теперь ей все стало ясно: некрасивая девочка, безответно влюбленная в любезного и красивого футбольного кумира, готова пожертвовать чем угодно, включая и собственную гордость, ради намека на внимание с его стороны. Она пойдет на все, лишь бы удержать его подле себя.
– Понимаю.
– Вот уж сомневаюсь. Вы, как и Джуниор, в упор не видите истины.
– А в чем же истина, Стейси?
– В том, что Седина ему не подходила. Она, как и все вокруг, постоянно сравнивала его с Ридом. И Джуниор был вечно вторым. А для меня не имело значения, уступает он кому-то или нет. Я любила его самого. Он не хотел в это поверить, но, несмотря на вашего отца и на вас, Седина всегда любила бы только Рида.
– Если она его так сильно любила, почему вышла замуж за моего отца?
Алекс мучилась этим вопросом уже много дней.
– Весной, когда мы были в предпоследнем классе, Седина с Ридом поссорились. И как только начались каникулы, она уехала к родне в Эль-Пасо.
– Там она и познакомилась с моим отцом. – Это Алекс знала по рассказам бабушки. – Он был в Форт-Блиссе, в лагере для новобранцев. Вскоре после женитьбы его отправили во Вьетнам.
– А когда он погиб, – злорадно подхватила Стейси, – она хотела снова закрутить с Ридом, а он-то и не пожелал. Вот тогда она и стала разжигать надежды у Джуниора. Она знала, что он всегда ее хотел, но добиваться ее ему и в голову не приходило – из-за Рида. Она его завлекала самым постыдным образом, играя даже на собственной беременности. Возможно, подумывала и о том, чтобы выйти за него, но при жизни Рида Ламберта это было немыслимо. Вот и болтался Джуниор в руках у вашей матери на ниточке надежды, – горько продолжала Стейси. – Она отравила ему жизнь и, будь она жива, отравляла бы и дальше. – Бывшая миссис Минтон прерывисто вздохнула, отчего ее бесформенная грудь затрепетала, вздымаясь и опадая. – Я обрадовалась, когда Седина умерла.
В глазах Алекс вспыхнула искорка подозрения.
– Где вы были в ту ночь?
– Дома, распаковывала вещи. Провела неделю в Галвестоне и только-только вернулась.
Решится ли она на ложь, которую так легко проверить?
– И вы сразу вышли за Джуниора.
– Да. Он нуждался во мне. Я знала, что я для него лишь лекарство от горя; и раньше, когда он со мной спал, я всегда знала, что на самом деле он желает Седину. Он просто пользовался мной, но мне было все равно. Я даже хотела, чтобы пользовался. Я готовила ему еду, заботилась о его одежде, ухаживала за ним днем и ночью.
Она предалась интимным воспоминаниям, и лицо ее переменилось.
– Когда он изменил мне в первый раз, я посмотрела на зло сквозь пальцы. Разумеется, я была подавлена – и в то же время понимала, как это произошло. Где бы мы ни появлялись, женщины так и липли к нему. Какой мужчина устоит перед столь сильным искушением. Связь была недолгой, он быстро потерял интерес. – Она стиснула руки и, внимательно глядя на них, тихо сказала:
– Но потом опять. И опять. Я бы стерпела всех его любовниц, если бы он оставался моим мужем. Но он попросил развода. Сначала я отказалась. А он продолжал настаивать, говорил, что не хочет ранить меня своими похождениями. Деваться мне было некуда, я согласилась на развод. И хотя сердце у меня разрывалось, я дала ему то, что он просил, сознавая, сознавая, – подчеркнула она, – что никакая другая женщина не подходит ему так, как я. Думала, я просто умру от этой любви, причинявшей мне только муки.
С лица ее исчезла задумчивость, и она в упор посмотрела на Алекс.
– И теперь я вынуждена со стороны наблюдать, как он бродит от одной женщины к другой в поисках того, что могу и хочу дать ему я. Сегодня вот вынуждена была глядеть, как он танцует и кокетничает с вами. С вами, боже мой, – зарыдала она, подняв лицо кверху и прижав кулачок ко лбу над зажмуренными глазами. – Ведь вы же хотите его погубить, а он ничего не видит, кроме вашего хорошенького личика и фигуры.
Она опустила руку и злобно воззрилась на Алекс.
– Вы же отрава, мисс Гейтер. Я испытываю к вам сегодня те же чувства, которые терзали меня двадцать пять лет назад. – Приблизив к Алекс свое узкое костистое лицо, она прошипела:
– Жаль, что вы вообще появились на свет.
Все попытки Алекс взять себя в руки после ухода Стейси оказались тщетными. Она вышла из дамской комнаты бледная и дрожащая.
– А я уж собрался пойти вызволить вас. – Джуниор поджидал ее в коридоре. Поначалу он не заметил ее взволнованного лица. Но, заметив, тут же обеспокоился. – Алекс? Что случилось?
– Я хотела бы уехать.
– Вам нехорошо? Что же?..
– Пожалуйста. Поговорим по дороге.
Ни о чем больше не расспрашивая, Джуниор взял ее под руку и повел в гардероб.
– Подождите здесь.
Алекс видела, как он вошел в зал и, обойдя танцевальную площадку, остановился у стола, где они сегодня ужинали. Обменявшись несколькими фразами с Ангусом и Сарой-Джо, он вернулся как раз в ту минуту, когда гардеробщик принес их пальто.
Он быстро вывел ее из клуба и посадил в красный «Ягуар». Подождав, пока они отъехали на приличное расстояние от клуба, а отопитель нагрел воздух в обитой бархатом машине, он обратился к ней:
– Ну-с, так что же стряслось?
– Почему вы мне не сказали, что были женаты на Стейси Уоллес?
Он уставился на нее и не сводил глаз, пока машина не начала угрожающе вилять, потом отвернулся и устремил взгляд на дорогу.
– Вы не спрашивали.
– Очень благородная причина.
Она прислонила голову к холодному боковому стеклу. Было такое чувство, будто ее измолотили цепью, а теперь надо снова выходить на арену на новый раунд. Она-то решила, что распутала все ниточки в клубке пурселлских связей, ан нет, вот еще один тугой узелок.
– А это так важно? – поинтересовался Джуниор.
– Не знаю. – Она повернулась к нему, прижавшись затылком к боковому стеклу. – Вам виднее, важно ли это.
– Брак длился меньше года. Мы расстались друзьями.
– Это вы так считаете. А она вас любит по-прежнему. Он поморщился.
– В этом тоже причина разладов между нами. Стейси любит самозабвенно и властно. Она меня прямо в кандалы заковала. Дыхнуть не мог. Мы…
– Бросьте, Джуниор, вы же спали тут со всеми подряд, – нетерпеливо прервала она. – Избавьте меня от пошлых подробностей. Мне это и вправду неинтересно.
– В таком случае зачем вы об этом заговорили?
– Потому что она напала на меня в дамской комнате с обвинениями, будто своим расследованием я гублю жизнь ее отцу.
– Помилуй бог, Алекс! Джо Уоллес обожает поплакаться. Стейси носится с ним, как полоумная мамаша. Ни минуты не сомневаюсь, что он разнюнился и наговорил ей про вас бог знает чего. Просто чтобы она ему посочувствовала, они потворствуют неврозам, которыми страдают оба. Не волнуйтесь вы об этом.
В эту минуту Джуниор вызывал у Алекс почти неприязнь. На ее взгляд, такое пренебрежение женской любовью – любовью какой бы то ни было женщины – отнюдь не является достоинством. Она наблюдала за ним сегодня вечером; он вел себя именно так, как говорила Стейси: переходил от одной женщины к другой. Молодые и старые, привлекательные и невзрачные, замужние и одинокие – все казались ему желанной добычей. Он был обаятелен с каждой, как ряженый зазывала в торговых рядах на Пасху – заводит толпу, раздает конфетки падким до сладостей ребятишкам, а они и не понимают, что лучше бы им этих сластей не есть.
Женскую лесть и заискивание он явно принимал как должное. Такая самовлюбленность никогда не вызывала у Алекс ни одобрения, ни сочувствия. Джуниор не сомневался, что способен пробудить нежные чувства у любой женщины, стоит лишь ему заговорить с нею. Он флиртовал непроизвольно – так же естественно, как дышал. Ему и в голову не приходило, что кто-то может неверно истолковать его намерения и получить эмоциональную травму.
Не будь разговора со Стейси, Алекс лишь снисходительно улыбнулась бы, как улыбались в подобных случаях другие женщины, сочтя его вкрадчивую обходительность просто свойством характера. Теперь же Джуниор ее раздражал; ей хотелось, чтобы он понял: она такого беспечного пренебрежения не допустит.
– Стейси говорила не только о судье. Она сказала, что я воскрешаю воспоминания о вашем с нею браке и тем самым выставляю напоказ ее грязное белье. У меня сложилось впечатление, что развод с вами стал для нее многолетней каторгой.
– Но я-то тут при чем, а?
– А должны бы быть при чем. Ее резкая реакция удивила его.
– Вы никак сердитесь на меня. За что?
– Не знаю. – Эта краткая вспышка была ей почему-то приятна. Теперь же она почувствовала изнеможение. – Извините. Может, все дело в том, что меня всегда тянет поддержать обездоленного.
Он протянул руку и накрыл ее колено ладонью.
– Превосходное свойство, оно не ускользнуло от моего внимания.
Алекс взяла его руку и положила на кожаное сиденье между ними.
– 0-хо-хо, значит, подозрение с меня не снято. Она не поддалась очарованию его улыбки.
– Зачем вы женились на Стейси?
– Вы в самом деле хотите это обсудить? – Подъехав к мотелю «Житель Запада», он выключил передачу.
– Да.
Нахмурившись, он заглушил двигатель и, опершись локтем о спинку сиденья, повернулся к ней.
– В тот момент казалось, что иного не дано.
– Вы же ее не любили.
– Какая, к черту, любовь.
– Однако спали с ней. – Он вопросительно поднял бровь. – Стейси сказала, что вы были любовниками задолго до того, как поженились.
– Да не любовниками, Алекс. Я иногда водил ее куда-нибудь.
– Как часто?
– Хотите начистоту?
– Валяйте.
– Я приходил к Стейси, когда припирало, а сестры Гейл были заняты, или у них были месячные, или…
– Кто-кто?
– Сестры Гейл. Это к делу не относится. Он заранее отклонил вопросы, которые, как он понимал, уже роились у нее в голове.
– У меня вся ночь впереди. – Она поудобнее пристроилась к дверце.
– Вы что же, никакой мелочи не пропускаете?
– Разве самую малость. Так что же это за сестры?
– Их было три – тройняшки, собственно говоря. И всех звали Гейл.
– Это понятно.
– Нет, фамилия у них была другая. Девочек назвали Ванда Гейл, Нора Гейл и Пегги Гейл.
– Это что, шутка? Он перекрестился.
– Вот вам крест. Рид их уже, так сказать, приобщил к основам, а уж потом на сцене появился я. – Джуниор фыркнул, видимо вспомнив особенно непристойный эпизод из юношеских похождений. – Короче, сестры Гейл всем давали. Им это нравилось. Каждый парень из нашей школы хоть раз да трахнул их.
– Ладно, все ясно. Ну, а когда их под рукой не было, вы шли к Стейси Уоллес, потому что она тоже давала. Он спокойно взглянул на нее.
– Я женщин никогда ни к чему не принуждал. Она сама этого хотела, Алекс.
– Но только с вами.
Он пожал плечами: возражать не было смысла.
– А вы этим пользовались.
– Назовите мне мужчину, который поступил бы иначе.
– Очко в вашу пользу, – сухо сказала она. – Я лишь позволю себе заметить, что у Стейси вы были единственным мужчиной.
У него хватило такта принять несколько пристыженный вид.
– Да, пожалуй, верно.
– Мне сегодня стало ее жаль, Джуниор. Она разговаривала со мной отвратительно и тем не менее вызвала у меня жалость.
– Я никогда не мог понять, чего она ко мне прицепилась; она же ходила за мной по пятам с того самого дня, как я пришел в пурселлскую школу. И, знаете, башковитая была девчонка. Любимица всех учителей. Еще бы – старательная, ни в какие истории никогда не попадала. – Он хихикнул. – Но что она с готовностью выделывала на заднем сиденье моего «Шевроле» – они в жизни не поверили бы.
Алекс, почти не слушая, рассеянно смотрела в пространство.
– Стейси презирала Седину.
– Она ей завидовала.
– Главным образом, потому, что, когда вы были в постели со Стейси, она знала, что мечтаете-то вы о моей матери.
– Черт, – тихонько выругался он, и улыбка сползла с его лица.
– Так она сказала. Это правда?
– Селина всегда была при Риде. Так уж сложилось. Против фактов не попрешь.
– Но вы же ее все равно хотели, даже при том, что она принадлежала вашему лучшему другу. Так? После продолжительного молчания он сказал:
– Чего уж отпираться, это было бы вранье.
– Стейси мне еще кое-что сказала, – очень тихо произнесла Алекс. – Так, случайное замечание, а вовсе не намеренная откровенность. И сказала об этом вскользь, словно это и без того всем известно – и мне, само собой, тоже.
– Что?
– Что вы хотели жениться на моей матери. – Она снова посмотрела ему прямо в лицо и спросила сдавленным голосом:
– Правда?
Он на миг отвернулся, потом произнес:
– Да.
– До или после того, как она вышла замуж и родила меня?
– И до, и после. – Заметив ее явную озадаченность, он сказал:
– По-моему, всякий, кто видел Селину, непременно хотел, чтобы она всегда была с ним. Еще бы: красивая, веселая, к тому же умела дать почувствовать, что она создана только для тебя. В ней было… – он подыскивал подходящее слово, – что-то… – он как бы зажал ускользающее слово в кулаке, – что-то такое, отчего вы жаждали обладать ею.
– Вы хоть раз обладали ею?
– Физически?
– Вы хоть раз спали с моей матерью?
На его лице застыло выражение глубокой грусти.
– Нет, Алекс. Никогда.
– А вы пытались? Она бы согласилась?
– Вряд ли. Я и не пытался. Не очень, по крайней мере.
– Почему же, раз вы так ее хотели?
– Потому что Рид убил бы нас обоих. Опешив, она молча смотрела на него.
– Вы серьезно так считаете?
Он пожал плечами, и на лице его вновь засияла обезоруживающая улыбка.
– Ну, образно выражаясь.
Алекс не очень в это поверила. Он произнес «убил бы» явно в буквальном смысле слова.
Джуниор подвинулся к ней поближе. Взъерошив ей сзади волосы, он стал большим пальцем поглаживать ее шею.
– Но это очень мрачная тема. Давайте ее сменим, – прошептал он, легонько касаясь губами ее губ. – Может, оставим пока прошлое и займемся настоящим? – Он разглядывал ее лицо, скользя по нему кончиками пальцев. – Я очень хочу спать с тобой, Алекс.
Она настолько поразилась, что на миг потеряла дар речи.
– Вышутите?
– Нет, спорим?
И он поцеловал ее всерьез. Во всяком случае, попытался. Наклонив голову, он прильнул губами к ее губам, пытаясь разомкнуть их, и прижался к ней еще крепче. Не ощутив никакого отклика с ее стороны, отодвинулся и озадаченно посмотрел на нее.
– Нет?
– Нет.
– Почему?
– Вы сами знаете, тут нечего и объяснять. Это было бы безумно глупо. Не правильно!
– Я делал и куда большие глупости. – Опустив руку, он стал теребить пальцами отделку из мягкой замши на ее свитере. – И еще какие не правильные!
– Ну а я нет.
– Нам будет хорошо вместе, Алекс.
– Этого мы никогда не узнаем.
Он медленно провел большим пальцем по ее нижней губе, не отрывая от нее взгляда.
– Никогда не говори «никогда».
Наклонив голову, он поцеловал ее снова – ласково, не страстно, – потом передвинулся на свое сиденье и вылез из машины.
У двери Джуниор сдержанно чмокнул ее и пожелал спокойной ночи; на лице его, однако, было снисходительно-веселое выражение. Алекс понимала; он думает, что она просто ломается и победа над нею – всего лишь вопрос времени.
Она была настолько ошарашена его натиском, что минуты две-три не замечала моргающей красной лампочки на телефоне: ей что-то хотели передать. Алекс позвонила портье, ей дали телефон, по которому просили позвонить; она набрала номер. Еще не услышав голоса врача, она уже знала, что он скажет. И все равно его слова потрясли ее.
– Мне очень жаль, мисс Гейгер. Сегодня вечером, совсем недавно, миссис Грэм, не приходя в сознание, скончалась.