Текст книги "Шелковые слова"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 4
Слова эти, точно холодный душ, мгновенно вывели Лейни из эйфории. Отпрянув от Дика, она через открытую дверь метнулась в гостиную, взгляд ее упал на теннисную ракетку. Именно эта злополучная ракетка вызывала в Лейни самый ярый протест, именно она более, чем пижама и зубная щетка, намекала на долговременное обоснование здесь своего хозяина. Подбежав к ракетке, она схватила ее и замахнулась на Дика:
– Вы не можете вот так ворваться в мой дом и в мою жизнь. Прошу вас, уходите.
Дик между тем нарочито спокойно подошел к вешалке, снял свое пальто и набросил его на плечи.
– Ты играешь в теннис? Когда родится ребенок, мы смогли бы вместе поиграть. – Его зеленые глаза озорно поблескивали.
– Вы что, меня не слышите? Он сокрушенно вздохнул:
– Слышу, Лейни. – И направился к двери. – Думаю, с таким дурным настроением тебе лучше вздремнуть, нежели ходить по магазинам. Я заеду в мебельный, а потом в супермаркет. А ты ступай приляг. Я тебя не побеспокою – ключ у меня есть. Кстати, у тебя очень чувственный ротик. – В голосе его прорвалась хрипотца, глаза сощурились. – Ты ведь помнишь все, – с ударением на последнем слове спросил он, – все, что мы делали той ночью?
– Нет.
Румянец, заливший ее щеки, выдал Лейни с головой. Дик улыбнулся:
– Помнишь. И я тоже. – Он отпер дверь, послал ей воздушный поцелуй и вышел, поспешно закрыв за собой дверь, чтобы как можно меньше холодного ветра смогло проникнуть в дом.
Лейни осталась стоять посреди гостиной, застыв в дурацкой позе с ракеткой в руке. Через минуту оцепенение прошло и Лейни почувствовала, что ракетка ужасно тяжелая и у нее уже заболела рука от напряжения. Она разжала пальцы, и ракетка упала на пол. Никогда в жизни Лейни не чувствовала себя настолько сломленной. Что же ей делать? Закрыв глаза руками, она вслепую побрела в спальню. Наткнулась на один из чемоданов, стоящих посреди комнаты, и со злостью пнула его ногой, отчего тот отлетел к камину.
– Будь он проклят! – в сердцах воскликнула Лейни. Слезы застилали глаза. Собственное тело казалось ей неуклюжим и грузным; одежда стесняла движения. Никогда прежде она еще не чувствовала себя настолько вымотанной, физически и эмоционально. Такое ощущение, будто целый день ее подвергали пыткам на каком-то изощренном станке из фильмов ужасов, и сейчас, с последним оборотом адского механизма, ее кости и дух вот-вот сломаются.
Но она понимала, что если она сломается, уступит хоть на дюйм, он продвинется на целую милю. На две мили. Она решила, что должна держаться из последних сил и, как только он вернется, она соберет его вещи и отправит восвояси. Только сейчас она слишком устала, чтобы обдумывать, как это сделать. Ей необходимо немного отдохнуть.
Лейни сбросила одежду, оставив ее валяться на полу, и с трудом доплелась до кровати. Опустившись на край, из последних сил сняла колготки и откинулась на подушки, натягивая на себя покрывало.
Она немножко отдохнет, самую малость. А потом вынесет все его пожитки на крыльцо и, если, понадобится, вызовет полицию, чтобы выдворить этого наглеца. Задачка, конечно, не из легких. Но, отдыхая, она наберется сил и будет чувствовать себя лучше…
– Как ты можешь спать при такой бурной деятельности?
Низкий голос вырвал Лейни из глубокого сна.
– М-м? – пробормотала она, широко зевая и по-прежнему не открывая глаз.
– Он толкается как заведенный. По-моему, хочет поужинать, даже если ты не проголодалась.
– Ужинать? – сонно повторила она, потягиваясь и переворачиваясь на спину. Но уже в следующий миг, вздрогнув открыла глаза.
Дик сидел на корточках возле кровати. Хотя Лейни была прикрыта покрывалом, руки Дика блуждали под ним, по ее голому животу. Из одежды на ней были только бюстгальтер и трусики; Лейни по-прежнему носила бикини – они заканчивались как раз под ее выпуклым животом.
– Что вы делаете? – осипшим голосом спросила она. Ужасно хотелось пить, в затуманенной со сна голове шумело.
– Дивлюсь на это чудо из чудес. – Поглаживая ее кожу, Дик легонько надавил и рассмеялся, когда малыш ответил новым толчком. – Что этот парнишка там вытворяет? – Глаза и голос его выражали полнейший восторг.
Столь очевидное восхищение ребенком тронуло Лейни, но она тотчас вспомнила решение, которое приняла перед сном, и приподнялась на локтях. Покрывало соскользнуло. В смятении Лейни, глянув вниз, увидела, что груди ее выпячиваются из бюстгальтера, и потянулась за покрывалом, но Дик проворно убрал его подальше.
– Дай мне посмотреть на тебя. Пожалуйста. – Его руки осторожно приблизились. – Какая же ты красивая, – выдохнул он, проводя указательным пальцем по выпуклостям ее грудей над кружевной каймой. Прикосновения его – легкие, едва ощутимые – точно огнем, ожгли ее тело, отозвались в каждом нервном окончании. Лейни задохнулась от блаженства. Мышцы ее словно обмякли, и она беспомощно наблюдала, как Дик выпрямляется, наклоняется к ней и нежно, любовно целует ее в ложбинку меж полных грудей.
Когда он поднял на нее глаза, они будто растворились в свете лампы.
– Ну как, идем ужинать? – спросил он. – Все уже готово и может остыть.
Она лишь тупо кивнула, удивляясь, какие же у него зеленые глаза и как она, находясь в здравом уме, может вот так лежать полуголая, в то время как руки и губы этого мужчины ласкают ее, а ей хоть бы что. Куда подевалась ее решимость выдворить его вон? За короткое время – с того момента, как она заснула, озлобленная и измученная, и до того, когда проснулась от его нежных ласк, – чувства ее значительно смягчились.
– Не проще ли набросить вот это вместо того, чтобы заново одеваться? – предложил Дик, протягивая ей халат. Лейни заметила, что все ее вещи подобраны с пола и развешаны в шкафу, а Дик держит в руках ее самый старый и самый удобный халат.
– П-положите его. Я присоединюсь к вам через минуту.
– Хорошо.
Когда он вышел, Лейни набросила халат и поспешно прошла в ванную. Судя по его широкой улыбке, он верно понял ее просьбу. Лейни уставилась на свое отражение в зеркале над раковиной. Волосы спутаны и растрепаны, но, как ни странно, в сочетании с розовыми щечками и заспанными глазами выглядят удивительно трогательно и… соблазнительно.
Отогнав прочь эту мысль, Лейни решительно атаковала волосы расческой. Торопливо умылась и прополоскала рот. Когда она почувствовала, что выглядит по меньшей мере прилично, дабы составить джентльмену компанию за ужином, она покинула ванную и прошла через весь дом на кухню. В камине разгорался огонь, и Лейни невольно улыбнулась, залюбовавшись его уютным свечением.
– Ну наконец-то. Я уж думал, ты снова уснула.
Как же, усмехнулась про себя Лейни. Это после того, как его горячие губы запечатлели поцелуи на ее груди? Должно быть, он шутит.
Пока она спала, Дик переоделся в удобную домашнюю одежду. На смену элегантным брюкам и итальянским мокасинам явились довольно потертые джинсы и ободранные кроссовки. Еще на нем была хлопчатобумажная спортивная фуфайка с закатанными до локтей рукавами, а вокруг пояса повязан фартук. Щипцами Дик вылавливал спагетти из кастрюли с кипящей водой и перекладывал их на блюдо.
Маленький столик был сервирован просто, но со вкусом. В центре стояла открытая бутылка красного вина, источая чудесный аромат. Лейни была просто ошеломлена. Никто и никогда за всю ее жизнь так о ней не заботился.
– Мистер Сарджент, я…
– Бога ради, Лейни, не заводи снова ту же песню. – Покончив с ловлей спагетти, Дик принялся заливать их густым и благоухающим томатным соусом. Завершив эту процедуру, он подбоченился и взглянул на Лейни. – Не могу спорить на голодный желудок, а у тебя целых два голодных желудка – твой и нашего Шустрика. Кроме того, нет ничего хуже…
– Шустрика?
– ..холодных спагетти. Так что давай, присаживайся.
– Но я не могу есть спагетти. От них полнеют.
– Тебе это не помешает. Садись.
– Мне не помешает поправиться? – Лейни посмотрела вниз: она едва могла видеть носки своих тапочек из-за живота.
– Лейни, я устал повторять одно и то же. – Он повелительно указал на ближайший стул. – Садись, черт побери.
Она хихикнула, не сумев сдержаться, и тут же громко расхохоталась.
– Над чем ты смеешься? – строго спросил он.
– Мне трудно исполнять приказы, исходящие от мужчины в желтом фартучке с оборочками, украшенном маргаритками!
Он притворился рассерженным.
– Ну-с, фартук прочь, – зловеще произнес он. Развязал тесемки и отбросил фартук на крышку буфета. – А теперь…
Он сделал к ней два шага.
– Ладно-ладно. – Лейни со смехом уселась в кресло. Аромат спагетти вызвал у нее дикое чувство голода.
– Горячий хлеб с чесноком. – Дик вынул из духовки завернутый в фольгу хлеб и вполголоса чертыхнулся, обжегши руку.
– Я поправлюсь на пять фунтов.
– Ничего страшного, – отозвался Дик, перешагнув через спинку стула и усаживаясь. Потянувшись за бутылкой вина, он налил немного в бокал Лейни и куда более щедрую порцию – себе. – Доктор Тейлор сказал, что ты усиленно сгоняешь вес, по он не хочет, чтобы ты голодала, и ребенок вместе с тобой.
Лейни как раз накладывала себе на тарелку салат из большой миски. Деревянная ложка замерла в воздухе. Когда Дик договорил, она медленно опустила ложку на тарелку и, сложив руки на коленях, напряженно спросила:
– Вы говорили с доктором Тейлором? Обо мне?
Дик пригубил вино и поставил бокал на стол. Несколько мгновений смотрел на нее сквозь облачко пара, поднимавшееся с тарелки со спагетти.
– Да.
– Черт вас побери! – воскликнула Лейни. Вся теплота, которую она начала испытывать к нему после пробуждения, улетучилась – осталось только леденящее душу чувство унижения. – С какой стати ему обсуждать свою пациентку с посторонним? – Она чувствовала, как на глазах выступают слезы, и проклинала их.
– Я сказал ему то, что ты говорила всем: что я твой проживавший отдельно муж, ты ждешь от меня ребенка и я хочу знать, как у тебя дела. Признался также, что пренебрегал своими обязанностями, поскольку не знал о твоей беременности, но намереваюсь исправить свою оплошность.
– Доктор Тейлор не стал бы вам ничего рассказывать, не переговорив сначала со мной.
Дик досадливо поджал губы.
– Слишком ты умная, на свою голову.
– Так откуда же у вас все эти сведения? – требовательно спросила она.
– От его медсестры, – покаянно сознался Дик.
В это Лейни могла поверить. Он без труда выманил бы у любой женщины даже шифр хранилища золотого запаса в Форт-Ноксе. Глаза ее сузились от новой догадки:
– Вы оплатили мой счет, да?
– Как любой уважающий себя муж.
– Но вы же мне не муж! У меня никогда не было мужа, и не нужен он мне! Я выдумала этого самого мужа, чтобы не лишиться работы. Вот и все. Прекрасно заботилась и смогу позаботиться и в будущем о себе и о ребенке без вашего вмешательства. Почему вы никак не оставите меня в покое? – Она уронила голову на руки и разрыдалась.
Дик обошел вокруг стола, опустился на колени и обнял ее.
– Лейни, не плачь.
Она попыталась оттолкнуть его, но это было не так просто.
– Что вам от меня надо? Вы мне здесь не нужны. Неужели не понятно? Я не хотела никогда больше с вами встречаться.
– Я настолько плохая компания? Вроде бы в ту ночь ты так не думала.
– У меня не было выбора, – огрызнулась она.
– Нет, Лейни, был. – Голос его прозвучал спокойно, но твердо, побуждая ее взглянуть ему в глаза и признать правду. Она первая отвела взгляд. – Я не раз предоставлял тебе право выбора. Пытался не дотрагиваться до тебя, но, Боже, я всего лишь мужчина. А ты всячески давала мне понять, что жаждешь моей любви.
– Я выпила несколько коктейлей с Салли и Джеффом. Я впервые выпила так много.
– Я этого не знал. И не знал, что ты девственница.
Ощетинившись, Лейни уставилась на него.
– Не сомневаюсь, что потом вы от души посмеялись. Поделились пикантными подробностями с приятелями в раздевалке спортивного клуба? Наверное, еще думали: что же со мной не в порядке?
– Продолжай в том же духе, Лейни, и ты меня доведешь, – с напряжением в голосе отозвался Дик. – Твоя девственность меня очень растрогала.
– Ну да, конечно, так странно, так непривычно. По сравнению с искушенными женщинами, которые до этого делили с вами постель.
– Да.
Ей словно дали пощечину. Неужели ей хотелось, чтобы он отрицал, что в его постели побывали другие женщины?
– Я множество раз предлагал остановиться, Лейни. Ты не хотела. А если хотела – значит, говорила не то, что думала.
– Хватит! – простонала она, снова роняя голову на руки. – Я не хочу вспоминать.
– Почему ты сбежала в то утро, прежде чем мы успели хотя бы поговорить?
– Я не хотела ни о чем говорить. Не хотела ничего о вас знать – ни имени, ни вообще… Думала, что никогда вас больше не увижу. О беременности я даже не помышляла – много лет назад мне сказали, что я бесплодна. Я просто хотела уйти и забыть. А следовало быть умнее. Мы должны расплачиваться за свои ошибки.
– Ты считаешь то, что произошло между нами, ошибкой?
– Да! – в ярости вскричала она. – У меня была упорядоченная жизнь. Я никого ни о чем не просила, ничего не требовала. И вот, посмотрите, в какие я влипла неприятности.
– Полагаю, неприятности и я – синонимы.
Улыбаясь, Дик присел на корточки возле ее кресла, стал гладить ее волосы, вытирать слезы со щек.
– Оставьте меня в покое, – сердито сказала она. – Я не в силах дать вам отпор. Ни физически, ни на словах. Я так устала. Я хочу ребенка, но мне до смерти надоело быть беременной. Смахивать на дирижабль. Каждые десять минут бегать в туалет. Мне противно плакаться перед вами. О Господи, что же мне делать?
– В данный момент тебе надо поесть, – невозмутимо ответил он. Встал и принялся накладывать ей на тарелку спагетти.
– Я не хочу есть, – раздраженно буркнула она.
– Хочешь. И доктор Тейлор, или его медсестра, говорит, что глоток-другой вина за ужином не повредит ребенку. И, будем надеяться, благотворно скажется на твоем настроении, – вполголоса добавил он, но Лейни расслышала.
– Как в свое время бренди?
– По-моему, я не жаловался. – Пощекотав носом ее шею, он нежно провел рукой по ее животу, затем сел на место. Ешь. Пей.
– И веселись? Он улыбнулся:
– Над этим придется поработать.
Она устроилась в уголке дивана, свернувшись клубочком, и, не сводя глаз с пламени камина, потягивала травяной чай, когда Дик выключил свет на кухне и присоединился к ней. Прилег на диван, вытянув длинные ноги, и взял ее ладонь в свои.
– Эдак вы скоро себе руки обдерете мытьем посуды, – мрачно заметила Лейни. Он взялся перемыть посуду после ужина, а она была слишком утомлена или слишком сердита, чтобы спорить.
– Ага. Я думал, в наше время большинство цивилизованных людей обзавелись автоматическими посудомоечными машинами.
– Домик не был оснащен таковой, но очень мне понравился. Вам не повезло – у прислуги сегодня выходной.
– Значит, у тебя все-таки есть домработница, да?
Лейни недоверчиво посмотрела на него.
– Вы что, серьезно? – Она забрала у него свою руку. Столь простым вопросом он невольно подчеркнул, насколько по-разному они живут. Будто с разных планет – так мало у них было общего. – Мистер Сарджент, я живу на зарплату школьной учительницы. Живу вполне сносно и сумею вырастить ребенка. Но прислуга в мой бюджет не вписывается.
– Ты так прекрасна в свете камина, Лейни.
Она раздраженно вздохнула и откинула голову на подушки. Но в следующую секунду подняла ее. Эта поза слишком зримо вызвала в памяти ту ночь в его квартире. В камине весело потрескивали поленья, бросая вызов ее грусти.
– Мне очень нравится, когда в холодную ночь растоплен камин. Спасибо.
– Всегда к вашим услугам. – Он вновь взял ее за руку.
– Мне было трудно таскать поленья, поэтому…
– Я бы предпочел, чтобы ты не поднимала ничего тяжелее кисточки туши для ресниц.
Она посмотрела на него, на сей раз не злобно, а печально.
– Вы действительно намерены поселиться здесь?
– Ну да.
– Зачем?
Разглядывая ее пальцы с узкими ноготками, он тихо ответил:
– Хочу быть рядом с тобой. Рождение ребенка – это событие, при котором следует присутствовать обоим родителям. Я хочу видеть, как появится на свет мой ребенок.
Она облизнула губы. Его легкие прикосновения и поглаживания вызывали странный трепет в ее теле. Она вспомнила, как столь же нежно он касался ее ладони языком.
Воспоминания об этих и других ласках все еще тревожили Лейни, но руку она не отдернула. И отчаянно пыталась понять, зачем он ее разыскивал. Лейни сознавала: бессмысленно отрицать, что это его ребенок. Да и к чему это? Они оба знают правду.
– Даже если бы я согласилась, как вы можете оставаться здесь до рождения ребенка? У вас в Нью-Йорке бурная, насыщенная жизнь – ваша адвокатская практика…
– Об этом позаботится штат моих помощников. Если хочешь, расскажу подробно, но…
– Нет. – Она покачала головой. Гораздо больше ее интересовали другие вещи. – У вас наверняка есть родственники, друзья, которые захотят узнать, почему, бросив все, вы отправились в Арканзас. Вы ведь не рассказывали им обо мне?
– Родственников у меня много, – с улыбкой подтвердил он. – В свое время ты с ними познакомишься. – Лейни побледнела, представив, как сборище снобов неприязненно разглядывает ее. – Пока что я сказал им, что уезжаю на некоторое время по личным делам. Им, конечно, любопытно, но они уважают мое право на частную жизнь.
Поцеловав ее ладонь, Дик стал поглаживать ее руку все выше и выше, пробираясь в широкий рукав халата.
– Что же до всего остального, у меня очень мало друзей, достойных доверия, кому я поведал о тебе.
– А другие… э-э…
– Женщины? – Он неопределенно пожал плечами. – Я никогда не был женат. Было несколько более-менее серьезных связей и множество случайных.
– Понятно, – отозвалась она, с трудом сглатывая слюну, желая узнать побольше об этой стороне его жизни и в то же время радуясь, что ничего не знает.
– А твои родственники? – поинтересовался он.
– У меня их нет.
– Совсем никого?
– Да. Никого.
– А молодые люди, о которых следует мне рассказать?
Лгать было бесполезно.
– Нету.
– Я хочу тебе признаться, что с тех пор, как мы были вместе, я не спал ни с одной женщиной.
Лейни была ошеломлена, и это отразилось на ее лице.
– Я тебе не верю, – прошептала она. Чтобы такой мужчина, обходительный, состоятельный и мужественный… Она-то знала его возможности…
– О, очень скоро поверишь, увидишь, как я изголодался по женской ласке, – тихонько рассмеялся Дик, но уже в следующий миг посерьезнел. – Лейни, ты мне нужна. И мне нужен мой ребенок. Я уже не в том возрасте, чтобы начинать играть в сомнительные игры, и мне бы не хотелось запутывать ситуацию, и так изрядно испорченную мной. Поверь, я не могу рисковать тобой и моим ребенком.
Он встал и отошел к камину. Помешал кочергой угли под поленьями – пламя вновь ярко разгорелось.
– Я, конечно, мог бы завоевывать тебя постепенно, обхаживать, добиваться расположения. Но тогда, пожалуй, выставил бы себя посмешищем. Не говоря уже о том, в каком неловком положении оказалась бы ты. – Повернувшись к ней, он весело улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. – Большинство людей, особенно в здешних краях, сочли бы не слишком уместным обхаживание беременной дамы, раздельно проживающей с мужем. И вдобавок, терпение никогда не входило в число моих добродетелей. Мне импонирует быстрое достижение результатов. – Он направился к ней, продолжая говорить. – Вижу по твоему лицу, что мое присутствие здесь по-прежнему тревожит тебя. Я вызываю у тебя отвращение? Тебе противна сама мысль, что ты занималась со мной любовью?
– Нет, – не сумев солгать, призналась Лейни.
Он с трудом сдержал улыбку облегчения.
– Что ж, уже неплохо. Все дело в моем возрасте? Сколько тебе лет?
– Двадцать семь.
– Слава Богу, я боялся, что ты еще моложе. Между нами разница в шестнадцать лет. Тебя это беспокоит?
– Нет, Дик. – Услышав из своих уст его имя, Лейни быстро вскинула голову – посмотреть, заметил ли он. Заметил. И присел рядом с ней на диванчик.
– Но в чем же тогда дело, Лейни?
– Во всем, – беспомощно ответила она, всплескивая руками. – В тебе. Во мне. Возраст – это самое несущественное. Главное, что мы совершенно не знаем друг друга, за исключением… – Она отогнала прочь неотступные воспоминания об их ночи.
Ах, Лейни, до чего же ты мила, подумал Дик.
– Лично мне знакома каждая твоя клеточка. – Просунув ладонь под ее халат, он принялся поглаживать большим пальцем треугольную впадинку у основания ее шеи. – И ты меня тоже знаешь. Мы же дотрагивались друг до друга, исследовали, целовались…
На щеках Лейни выстудили красные пятна.
– Мы не знаем друг друга в других, более важных отношениях.
Заключив Лейни в объятия, Дик прижал ее голову к своей груди.
– Именно поэтому я и приехал. Хочу, чтобы мы узнали друг друга прежде, чем познакомимся с этим маленьким человечком. – Он положил руку на ее живот. – А вот это я хотел бы выяснить в первую очередь.
– Что? – недоуменно спросила она.
– Почему вы, Лейни Маклеод, красивая молодая женщина, чувственная и желанная, всякий раз съеживаетесь, стоит мне до вас дотронуться.
В голове ее прозвучал сигнал тревоги. Дик подбирался слишком близко. Не в буквальном смысле – физически они были ближе некуда. Но он подбирался слишком близко к ее страхам, ее внутреннему «я».
– Да нет, я не…
– А вот и да! Стоит мне к тебе прикоснуться, ты тут же напрягаешься. Я прямо-таки ощущаю твои внутренние колебания, даже страх, Лейни. Только когда ты со своими учениками, настороженность отпускает тебя. Чего ты боишься, Лейни? Почему вздрагиваешь, когда я тебя ласкаю?
Она потупила взгляд, голос ее дрожал, и она попыталась придать ему злости, но вряд ли преуспела.
– Тебе ли меня винить? Вообще-то мне не особенно привычно, когда незнакомец самовольно вселяется в мой дом, трогает и ласкает меня. Поставь себя на мое место и спроси себя, что бы ты делал и как себя чувствовал.
Взяв ее лицо в свои ладони, он долго смотрел ей в глаза – так, что Лейни сделалось неуютно.
– Нет, здесь кроется что-то еще. В ту ночь, у меня дома, ты отчаянно жаждала, как это ни банально звучит, простого человеческого тепла, ласки – жаждала любви. Загадочно-печальная вы дама, Лейни Маклеод, и я намерен выяснить – почему. Будем считать это составной частью работы по поднятию вашего настроения. – Он легонько поцеловал ее. – Да, а к твоему сведению, если бы ты вселилась ко мне и захотела бы меня потрогать, я бы обезумел от счастья. – И вновь его губы коснулись ее. – А теперь отправляйся спать. У тебя был трудный день.
Поднявшись, он заставил встать и Лейни и шутливо подтолкнул ее к спальне. Она безропотно повиновалась. Достала из шкафа одежду для следующего рабочего дня и стала готовиться ко сну. И уже собиралась откинуть с кровати покрывало, когда вошел Дик.
– Вещи разберу утром, – сообщил он, зевая. – У нас молоко на исходе. Тебе его доставляют или сама покупаешь в магазине?
– Покупаю. Что ты делаешь? – напряженно спросила она, когда он стянул через голову свитер.
– Снимаю свитер. – Отбросив его в сторону, Дик сел на кровать и разулся. – А теперь снимаю брюки. – Встал, расстегнул металлическую пуговицу и «молнию» на застиранных, потертых джинсах и, выскользнув из них, принялся их расправлять. Аккуратно уложил на стул и повернулся к Лейни, нимало не смущаясь того, что облачен лишь в плотно обтягивающие белые трусы. – Ты не замерзла? Заберись-ка под одеяло.
В полном оцепенении Лейни, зажав в одной руке уголок покрывала, а вторую приложив к бешено колотящемуся сердцу, наблюдала, как Дик огибает кровать и подходит к ней.
– Знаешь, ты похожа на аппетитное пирожное с кремом, – сообщил он, обнимая ее за плечи и с нежностью разглядывая своими необычайно зелеными глазами.
На Лейни была желтая ночная рубашка – старенькая, но удобная, а потому любимая. Без рукавов, с глубоким вырезом, открывавшим взору ложбинку на груди – особенно теперь, когда ее груди стали полнее. Прямо под грудью была подвязана лента – в стиле ампир. Длинная юбка была достаточно просторной, чтобы без труда вместить ее живот. До сего момента Лейни даже в голову не приходило, сколь прозрачна эта ткань, а тут она с тревогой осознала, что вопиюще нага. Главным образом потому, что Дик так откровенно ее рассматривал.
– А соски твои тоже изменили цвет. Темнее стали, верно? Мне нравится. – Рука его тронула сначала один, затем второй. С таким же успехом Лейни могла вовсе не надевать рубашку, ибо его пальцы ожгли ее кожу. – Ну, укладывайся. И я с тобой.
Дик подтолкнул ее к кровати, однако она как замерла, зажав в одной руке покрывало, так и продолжала стоять не шелохнувшись. С трудом обретя дар речи после его фамильярных ласк и задыхаясь от волнения, она выпалила:
– Не собираешься же ты спать со мной?
– Ну да, собираюсь.
– Это невозможно!
– Почему?
– Почему? Да потому что я этого не хочу, вот почему. Переночевать здесь ты можешь, так как уже поздно. Но утром тебе придется уйти. Я постараюсь придумать какое-нибудь решение нашей… э-э…
– Проблемы?
– Да, проблемы! – выкрикнула она, взбешенная его спокойствием.
Он отвернулся, прошелся по комнате, уставившись в пол, а затем круто развернулся и отрывисто спросил:
– Где же ты предлагаешь мне спать? Лейни сразу же представила его в зале суда, допытывающимся у какого-нибудь бедолаги: «Где вы находились в ночь убийства?» Взгляд его был весьма строг, а поза просто-таки устрашающей, хотя наряд несколько отличался от костюма-тройки, который он, вероятно, надевал для выступлений на судебных заседаниях.
– В соседней комнате нет кровати, и я, черт побери, не собираюсь втискивать свои семьдесят пять дюймов в шестидесятидюймовый диванчик.
– Следовало подумать об этом, прежде чем вламываться… Ой! – вскрикнула она, хватаясь за бок.
– Что такое? Господи. Черт! Лейни? В чем дело?
– Ничего, ничего, – пробормотала она, скрючившись. Затем медленно выпрямилась, нетерпеливо отмахнувшись от его протянутых рук. – Это просто спазм, – пояснила она между частыми, мелкими вдохами. – Бывает иногда.
– А доктору ты говорила? Что он сказал? Уже прошло? Как часто это случается? Господи, ты меня так больше не пугай.
К этому моменту оба они уже находились в постели, под одеялом, и руки Дика бережно ощупывали ее, словно в поисках возможных повреждений.
– Прошло уже. Все нормально.
– Точно?
– Да. Дик…
– Мне нравится слышать свое имя из твоих уст.
– Дик, перестань…
Закончить фразу ей не удалось – помешали его губы.
– Только один поцелуй, Лейни, только один разочек. – Он коснулся ее губ, заставляя умолкнуть, дразня, пока не пресытился игрой. Язык его превратился в великого искусника – властного, но вместе с тем нежного. Легонько поглаживая языком язык Лейни, он побуждал ее к активному участию, и она чувствовала, как сопротивление ее тает. Они жадно впились в уста друг друга.
Дик обвил ее руками. Его запах, осязание его шершавой, поросшей волосками кожи – все это вдруг сделалось столь же необходимым, как в ту ночь. Потребность эта, затаившаяся в глубине ее существа, возродилась вновь. Если он не будет дотрагиваться до нее, целовать, она непременно умрет, мелькнуло у нее в голове. Лейни ощущала у своего бедра символ его мужественности, горячий и твердый. Ей нестерпимо хотелось снова почувствовать его внутри себя, такой налитой, пульсирующий, заполняющий пустоту ее, Лейни, жизни. Но нельзя, чтобы он узнал об этом. Нельзя.
– Лейни… – вымолвил он, отрываясь от ее губ. Лизнул их языком. – До чего же ты вкусная! Лучше любого пирожного. Сколько бы ни наслаждался тобой, никогда не насытюсь. – Губы Дика переместились с ее лица на шею, которую он принялся нежно, любовно покусывать. – Боже, я мечтал об этом несколько месяцев. Так скучал по тебе, с того момента, когда понял, что ты ушла. Так жаждал вновь обнять тебя, ощутить рядом твое чудесное тело, почувствовать твой вкус.
Рука его легла на ее теплые и полные груди. Он стал осторожно, легонько поглаживать их, пока соски не откликнулись на ласку. Тогда он наклонился и принялся целовать их сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Лейни тихонько вскрикнула, и тотчас, словно эхо, послышался его стон. В следующее мгновение Дик резко вскинул голову.
– Черт, – виновато вздохнул он. Потом положил голову ей на грудь, пока его дыхание не замедлилось, а страстное желание не утихло.
Когда наконец он приподнялся и посмотрел на нее, в глазах его еще вспыхивали искорки пламени страсти, притушенного, но не погашенного.
– Я весь день тебя изводил. Не стану еще и сейчас набрасываться. Входя к тебе в комнату сегодня вечером, я дал себе слово, что мы будем просто спать, и ничего больше. – Протянув руку, он выключил свет. – Как ты обычно спишь?
Все тело Лейни пылало желанием. Ей стоило немалых усилий дышать ровно. Лейни боялась, что он заметит, как она возбуждена и как неистово колотится ее сердце. Она знала: стоит ей только дотронуться до Дика, коснуться его рукой в молчаливой просьбе – и он тотчас отбросит прочь все угрызения совести и будет любить ее. Но как бы ей этого ни хотелось, она не могла такого допустить. Лучше уж позволить ему отказаться от близости с ней сейчас, чем уступить своей слабости, а потом сожалеть об этом поступке. Лейни повернулась на бок, спиной к Дику:
– Вот так.
– Ну и хорошо. Не волнуйся, я тебя ночью не задену. Спокойной ночи. – Убрав волосы с ее шеи, он нежно поцеловал ее. Затем он придвинул ноги к ее ногам, чтобы согреть их. А через мгновение он придвинулся весь и нежно обнял ее.
Лейни не верилось, что она все это позволяет. Одно дело страсть, не требующая глубоких чувств, и испытать ее способен каждый. Но спать с человеком, просто спать вместе – это уже подразумевает некую привязанность. А эмоциональная привязанность означает риск, на который Лейни не может пойти. Привязываться к этому мужчине, пусть даже самую малость, – недопустимо. Ведь он, как никто другой, может обидеть, ранить ее. Он по-прежнему чужой, незнакомец. Но Боже, до чего же он знакомый незнакомец!
Приятно было чувствовать его дыхание на своей шее. Исходящее от него тепло распространялось по всему ее телу. Рядом с ним ночь казалась уже не такой темной и тоскливой, а ночные шорохи не так пугали. Ничего страшного, если она проведет с ним еще одну ночь…
Лейни уснула, убаюканная этими размышлениями.
