Текст книги "Шелковые слова"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Сандра Браун
Шелковые слова
Глава 1
Лифт находился между этажами, когда вдруг, резко дернувшись, остановился, и тут же погас свет. Произошло все совершенно неожиданно: тому не предшествовал ни натужный скрежет мотора, ни настораживающее мигание лампочек. Вообще ничего. Только что кабина плавно и бесшумно опускалась, а в следующее мгновение двое ее пассажиров невольно превратились в ее пленников, окутанных непроглядной тьмой и безмолвием.
– Так-так, – изрек мужчина. Будучи коренным жителем Нью-Йорка, он давно привык к шуточкам, которые большой город вытворяет со своими обитателями. – Опять перебои с электричеством.
Лейни Маклеод молчала. Мужчина явно ждал от нее какой-нибудь ответной реплики. Она чувствовала, что он повернулся и смотрит на нее, но не в силах была ни шевельнуться, ни выдавить из себя хоть слово. Панический страх сковал ее. Она пыталась рассуждать здраво, убеждая себя, что во всем виновата ее клаустрофобия, оттого-то ей так жутко, а на самом деле все будет хорошо; глупо и нелепо так пугаться, она же не дите малое. Но это не помогло.
– Эй, с вами все в порядке? «Нет, не в порядке!» – хотелось ей взвизгнуть. Но голосовые связки точно парализовало. Восемь ухоженных ноготков судорожно впились в две вспотевшие ладони. Она вдруг осознала, что стоит, крепко зажмурив глаза. Но если б и открыла их, ничего бы не изменилось: в удушающем пространстве кабины не было и проблеска света. Дыхание с шумом вырывалось из груди девушки.
– Не волнуйтесь. Это ненадолго.
Его спокойствие привело Лейни в ярость. Почему он не боится? И откуда он знает, что ненадолго? Он что, может гарантировать, что электричество скоро вновь подключат. Ведь такие перебои могут длиться несколько дней, разве нет?
– Знаете, мне было бы спокойнее, если бы вы что-нибудь сказали. С вами все в порядке, а?
Она услышала, что он шарит рукой в темноте, задевая пальцами стенку лифта, а когда мужчина коснулся ее плеча, вздрогнула. Он тут же отдернул руку:
– Все нормально. Вы боитесь замкнутого пространства?
Она отчаянно закивала, вопреки всякой логике рассчитывая, что в абсолютной темноте он увидит ее движение. Должно быть, мужчина как-то его уловил, ибо в его голосе появились успокаивающие нотки:
– Волноваться совершенно незачем. Если в ближайшие минуты электричество не дадут, пожарники займутся поиском таких, как мы с вами, птичек в клетке.
Она ощутила движение воздуха и услышала шелест ткани.
– Я снимаю пиджак. И вам предлагаю сделать то же самое.
…Минуту назад, когда мужчина входил в лифт, девушка лишь мельком взглянула на него, отметив про себя: седые волосы, высокий и стройный, одет с тщательной небрежностью – дабы не бросалась в глаза чрезвычайная дороговизна наряда. Она отвела взгляд и молча стала следить за высвечивающимися над дверью лифта номерами этажей.
Лейни чувствовала, что он разглядывает ее, хотя и не пытается заговорить. Оба пребывали во власти извечной неловкости, которая возникает между двумя незнакомыми людьми, оказавшимися вместе в лифте. В конце концов он последовал ее примеру – стал наблюдать за убывающими номерами этажей… И вот теперь она услышала, как его пиджак мягко приземлился на плисовый ковер.
– Может, вам помочь? – поинтересовался мужчина с наигранной бодростью, когда понял, что она даже не пошевелилась. Сделав шаг в направлении звука ее тяжелого неровного дыхания и подняв руки, он коснулся ее. Девушка, отпрянув, глухо ударилась об обшитую панелями стенку. Он коснулся ее напрягшегося тела еще раз, а затем робко положил руку на плечо. – Эй… – Голос его звучал ласково и шелковисто. – Все будет хорошо. – Он успокаивающе сжал ее одеревенелое плечо.
– Что вы делаете? – Лейни и не предполагала, что в силах говорить, пока не услышала собственный сдавленный голос.
– Помогаю вам снять пиджак. Чем жарче, тем труднее дышать, – пояснил он. – Кстати, меня зовут Дик. – Пиджак от костюма, который она только накануне купила, был снят и брошен на пол. – А вас как зовут? Это что, шарфик?
– Лейни. – Медленно подняв налитые свинцом руки, она неуклюже пыталась ему помочь, наконец, освободившись от шарфика, протянула его мужчине, но, не найдя его руки, бросила на пол.
– Лейни… Необычное имя. Может, вам расстегнуть несколько пуговиц?.. Вряд ли ваша блузка хорошо пропускает воздух. Шелк, да?
– Да.
– Очень миленькая. Голубая, насколько я помню.
– Да.
– Вы не местная, – небрежно заметил он, тем временем занимаясь манжетами ее блузки – расстегнул пуговки и закатал рукава.
– Да. Приехала погостить на неделю. Завтра утром уезжаю.
– Ваши знакомые живут в этом здании?
– Да. Университетская подруга с мужем.
– Понятно. Ну что, так удобнее? – спросил он, распахивая ее расстегнутый воротничок. – Не хотите присесть? – Мужчина легонько обнял ее за талию.
– Нет! – испуганно воскликнула Лейни.
Черт! Дик Сарджент обругал себя за излишнюю поспешность. Разве можно пугать и без того напуганного! Девушка словно приросла к стене, она дышала так, будто каждый вдох мог стать последним.
– Успокойтесь, Лейни. Вы меня не так…
Свет неуверенно замигал, затем разгорелся в полную силу. Мотор лифта, негромко заурчав, снова заработал.
Два незнакомых человека, стоя совсем рядом, пристально вглядывались друг другу в глаза. Девушка была бледна как полотно. Лицо мужчины выражало участие.
Смущенно улыбнувшись, он взял ее за плечи, однако несчастная девушка никак не могла сбросить с себя оцепенение охватившего ее ужаса.
– Ну вот видите? Что я говорил? Все уже в порядке.
Вместо того чтобы сдержанно улыбнуться в ответ, поблагодарить мужчину за снисходительность к ее глупости и привести свой костюм в порядок, она вдруг бросилась к нему на грудь и, судорожно комкая мокрыми кулачками его накрахмаленную манишку, отчаянно зарыдала. Он чувствовал, как конвульсии сотрясают ее тело.
Видит Бог, она держалась сколько могла, сохраняя самообладание. Но, когда опасность миновала, ее нервы не выдержали – и возобладал ужас, пережитый в кромешной тьме замкнутого пространства кабины.
Лифт плавно остановился на первом этаже. Двери почти бесшумно распахнулись. И, не выходя из кабины лифта, Дик посмотрел сквозь стеклянную стену вестибюля на улицу. Там творилось что-то невообразимое – на тротуаре толпились возбужденные люди, а мостовая была запружена машинами – пробка образовалась из-за отключившегося светофора, и мгновенно воцарился хаос.
– Мистер Сарджент… – начал было швейцар в форме, устремившись к лифту.
– Все нормально, Джо, – отрывисто бросил Дик, подумав: «Не хватало только этой девушке, в ее-то состоянии, очутиться сейчас на улице». Он не стал ничего объяснять швейцару. – Поеду снова наверх.
– Вы были в лифте, когда…
– Да, но со мной все в порядке. Поддерживая Лейни, он нажал кнопку закрывания дверей, а затем на двадцать второй этаж. Двери закрылись, и лифт устремился наверх. Девушка, обмякнув в его руках, безучастно воспринимала происходящее, лишь тихо всхлипывала.
– Все хорошо. Вы в безопасности.
Все в порядке, – бормотал Дик, прижимая ее к себе. От нее исходил незнакомый, но очень приятный аромат, и еще ему нравилось чувствовать прикосновение ее волос к своей шее и подбородку.
Лифт открылся в холле его этажа. Поддерживая одной рукой Лейни, чтобы не дать упасть в обморок, он нагнулся, быстро подобрал с пола и перебросил через порог лифта их брошенные пиджаки, сумочку и шарфик девушки. Затем подхватил ее на руки и, пронеся по коридору до угловой квартиры, осторожно поставил на ноги.
– Ну вот, почти пришли, – шепнул он, доставая ключ из кармана брюк и вставляя его в замок. Широко распахнув дверь, Дик снова поднял Лейни на руки и, пройдя через всю комнату, опустил ее на диван, в мягких подушках которого она едва не потонула.
Когда Дик повернулся, чтобы уйти, руки ее взметнулись к нему, точно моля остаться.
– Сейчас вернусь. – Машинально чмокнув ее в лоб, он поспешил к двери и набрал комбинацию цифр на пульте охранной сигнализации, которая в противном случае сработала бы через пятнадцать секунд. После чего сходил и подобрал сваленную кучей в коридоре около лифта одежду и сумочку, а вернувшись, он запер дверь, включил свет и подкрутил реостат, уменьшая яркость. Гостиную окутало бледно-золотистое сияние.
В три больших шага Дик пересек комнату и, опустившись на колени перед диванчиком, взял лицо девушки в свои ладони и принялся растирать ей щеки. Глаза ее были закрыты.
– Лейни? – Услышав свое имя, девушка разомкнула веки. – Как вы себя чувствуете?
Она отрешенно посмотрела на него. По щекам ее скатились две крупные слезинки. Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Я так испугалась. Все это так глупо, по-детски, я понимаю. Клаустрофобия…
– Тихо, тихо. – Встав с колен, он присел рядом с ней. Обнял девушку, прижал к себе и погладил по голове. – Все уже позади. Все прошло. Вы в безопасности. – Дик поцеловал ее в висок. Потом еще раз поцеловал. Рука его плавно скользнула вниз по ее спине, и девушка невольно подалась к нему.
Дик резко отпрянул и прокашлялся.
– Что вам сейчас не помешает – так это рюмочка бренди, – сказал он, подумав, что ему-то уж точно не помешает. Дик медленно высвободился из ее рук и направился к небольшому бару в углу. Разливая ароматную жидкость по рюмкам, он наблюдал за девушкой. Казалось, вместе со слезами она выплакала не только страх, но и все свои силы. Сейчас она лежала, свернувшись клубочком и прижавшись щекой к мягкой спинке дивана.
Бывает же такое, подумал он с кривой ухмылкой. Чтобы Дик Сарджент пришел на помощь даме в лифте? Да еще настоящей красотке, которая затем позволяет отнести себя в его квартиру и оказывается в его власти! Изумленно покачивая головой, он вернулся к дивану. Просто невероятно!
А как ему следовало поступить? Выпихнуть ее на улицы Манхэттена, в хаос, вызванный сбоем электричества? Да, но что ему теперь с ней делать?
Дику почему-то не пришло в голову, обзвонив все квартиры дома, попытаться отыскать знакомых Лейни, у которых она гостила. Не стал он анализировать и собственническое чувство, которое к ней испытывал. Распознать это чувство он распознал, но подвергать анализу не стал. Только подумал, что оно как-то связано с трогательным изгибом ее бедра, когда она лежала, свернувшись на его диване, и с ее золотистыми волосами, разметавшимися по оранжевым бархатным подушкам.
– Ну-ка, Лейни, выпейте вот это. – Он снова присел рядом и поднес рюмку к ее губам. Веки девушки затрепетали и распахнулись. Голубые глаза, растерянные, но уже не испуганные, мгновение смотрели на Дика; затем губы ее разомкнулись и она сделала маленький глоток самого лучшего бренди на свете.
Однако изысканный вкус его любимого бренди не был оценен по достоинству, скорее напротив – лицо девушки комично исказилось, и она закашлялась; Дик тихонько хмыкнул, подумав, что девица, видимо, неискушенная, хотя ее отлично скроенный шелковый костюм говорит о тонком вкусе.
– Еще? – осведомился он.
Девушка кивнула, а затем удивила Дика: вцепившись в его руку, поднесла рюмку к губам и стала потягивать бренди мелкими глотками, пока не осушила почти всю рюмку. После чего снова откинулась на подушки и глубоко вздохнула. Вроде бы совершенно невинный жест, однако при этом грудь приподнялась, вызывающе очерченная облегающей блузкой, и пробудила в Дике желания, далеко не невинные.
Опустив ее рюмку на полированный журнальный столик, он и сам сделал добрый глоток бренди. Принимая во внимание состояние девушки, с его стороны нечестно было пялиться, но ведь он никогда не прикидывался, будто ему чуждо все человеческое.
Он разглядывал ее, пока она лежала, расслабившись, на подушках: голова откинута назад, шея изогнута, глаза полузакрыты, влажные губы источают аромат дорогого бренди. Пожалуй, лицо чересчур худое, чтобы считаться красивым. Нос несколько коротковат. Губы…
Нет, лучше излишне не задерживаться на оценке ее губ.
Шея у девушки была длинная и изящная. В треугольнике между хрупкими ключицами размеренно, может, слегка учащенно билась жилка. Форма груди казалась совершенно естественной, но на ней был бюстгальтер: под тканью блузки угадывалась паутинка кружев и бретельки. Талия тонкая, как у фотомодели. И бедра тоже очень стройные. Голени, судя по тому, что ему удалось разглядеть, – красивой формы. У Дика ладони так и чесались погладить их. На ногах у нее были бежевые замшевые туфельки, украшенные золотистым тиснением в виде бабочки.
Под его взглядом она тронула носком одной туфли пятку другой и сбросила ее. А затем и вторую. Туфельки практически бесшумно упали на толстый ковер. Дик перевел взгляд с изящных ступней девушки на ее лицо. Она смотрела на него без какого-либо интереса к нему и к окружающей обстановке. Вдруг она произнесла:
– Я задыхалась. – Ровные белоснежные зубки прикусили дрожащую нижнюю губу.
Дик дотронулся до ее волос, скользнул пальцами по щеке.
– Конечно, это ужасное ощущение, но теперь все позади.
– Было так темно… – Ее слабый голосок сорвался на последнем слове, и она зажмурилась.
Дик поспешно обнял ее.
– Вы просто испугались. Мне очень жаль.
Она доверчиво прильнула к нему, такая трогательно-податливая, и Дик мысленно застонал, потому что ощутил отклик в своем напрягшемся теле. Неожиданно он увидел в ней не просто особу женского пола, нуждающуюся в утешении и понимании, а женщину – нежную, женственную и удивительно желанную. Давно он никого так не желал.
Дик вслух произнес ее имя.
Она подняла голову. Глаза ее, огромные и молящие, серо-голубым цветом напоминали плотный туман, который бывал только над океаном.
– Обними меня, не отпускай.
– Конечно, – пылко поклялся он.
Казалось, она успокоилась и уткнулась лицом ему в шею. Когда губы ее коснулись его кожи, прикосновение это, точно удар током, отозвалось во всем его существе, достигнув мужского начала. – Я тебя не отпущу.
И вдруг принялся безотчетно покрывать легкими поцелуями ее волосы и щеку. Затем осторожно взял девушку за подбородок и откинул ее голову назад. Губы его легонько и неторопливо скользнули по ее губам. Он вдыхал аромат бренди, сохранившийся на ее устах. Только евнух смог бы удержаться. Дик таковым не был.
Он страстно поцеловал девушку. И почувствовал, как она на мгновение напряглась, а затем вновь расслабилась в его объятиях. Медленно разомкнув языком ее губы, он рискнул продолжить. Поначалу его движения были робкими, но, когда она коснулась его языка своим, Дик потерял контроль. Издавая глухие рычания, он становился все более настойчивым. Язык его активно исследовал ее нежный ротик, всюду проникая и лаская.
Руки ее судорожно вцепились в его рубашку, ноги сплелись с его ногами. Она тихонько постанывала. Боже! Неужто ему снится чудесный эротический сон?
Дик хотел покрепче обнять девушку и случайно коснулся ее груди. Он собрался убрать руку, но ее грудь являла собой слишком большое искушение, и он помедлил, нежно лаская ее, и только спустя некоторое время убрал руку.
– Было так приятно. Пожалуйста, еще так сделай…
Рука его дернулась, и Лейни пронзил недоверчивый взгляд зеленых глаз. Женщины, которым нравились его ласки, считали себя весьма искушенными. Они играли в эротические игры: у каждой была своя роль и положенные по роли реплики. Но никогда еще Дику не доводилось слышать столь искренней и откровенной просьбы. Это не было эгоистичным требованием произвести определенное действие, дабы получить удовольствие, – отнюдь нет, то была робко высказанная шепотом похвала его ласкам и просьба продолжить их.
Не сводя глаз с лица девушки, он вновь положил руку ей на грудь и принялся ласкать круговыми движениями. Глаза девушки закрылись, она тяжело вздохнула, и легкая улыбка заиграла на ее губах. Он осмелился передвинуть пальцы ближе к соску – и даже сквозь блузку и бюстгальтер ощутил его отклик.
– О Боже, Лейни… – хрипло прошептал он и вновь припал к ее губам. По мере того как поцелуй становился все более страстным, смелее становились и его ласки. Дик пытливо и увлеченно исследовал ее тело, со всеми его изгибами и укромными впадинками, с удовольствием внимая шуршанию одежды, отчего ласки почему-то казались запретными, а следовательно, и более волнующими.
Узкий диван сковывал его движения. Дик вскочил и увлек Лейни за собой. Она покачнулась и, упав, тяжело привалилась к нему. Это привело Дика в чувство. Если бы не огонь в его теле, он бы от души посмеялся над собой и над этой ситуацией.
Она же пьяна! И не от внезапной страсти, а от рюмки бренди! Даже пережитая эмоциональная травма в связи со сбоем электричества не объясняет отсутствующего выражения ее лица.
Дик вздохнул, сетуя на собственную глупость и стремясь охладить свой пыл.
– Эй, Лейни, детка, пойдем-ка я уложу тебя спать, – предложил он.
Взяв девушку за плечи, он отстранил ее от себя и вгляделся в ее лицо. Та медленно и торжественно кивнула. Взяв ее за руку, Дик направился в спальню. Она последовала за ним, точно послушное дитя.
Дик зажег свет и переступил порог комнаты.
– Постой здесь, пока я постелю. – Прислонив ее к косяку двери, он подошел к широкой кровати, снял голубое замшевое покрывало, отбросил декоративные подушки в глубокое кресло, взбил подушку для Лейни и разгладил безупречной чистоты бежевые простыни. – Ну вот…
Слова замерли у него на устах. Девушка по-прежнему стояла у двери. Рядом с ней росла небольшая кучка одежды. Блузку и юбку она уже сняла и, когда Дик повернулся, как раз освобождалась от нижней юбки. Остолбенев, он наблюдал, как она снимает тонкие колготки с ножек изумительной красоты. После чего, оставшись лишь в прозрачном бюстгальтере и трусиках – столь символических, что не стоило на них и тратиться, – она подняла на него равнодушный взгляд голубых глаз. Тело ее было стройным, гибким и в то же время роскошным.
Никто из его коллег не поверил бы, что Дик Сарджент способен лишиться дара речи. Однако он стоял и пялился, словно подросток, впервые увидевший голую женщину. Во рту у него пересохло. Ему доводилось иметь дело со столькими раздетыми женщинами, что не сосчитать. Большинство из них он раздевал сам и весьма в этом поднаторел. Он мог освободить даму от одежды прежде, чем та сообразит, что происходит. Но эта женщина застала его врасплох, так что ему оставалось только глазеть разинув рот. Больше всего его озадачило то, что она даже не пыталась соблазнить его – просто сняла с себя одежду.
Застенчиво улыбнувшись, девушка проследовала мимо него к постели. Сначала она села, а потом легла, трогательно прижавшись щечкой к подушке.
– Никто в жизни не поверит, что я от такого отказался, – буркнул Дик себе под нос и, подойдя к кровати, улыбнулся девушке:
– Спокойной ночи, Лейни. Приятных сновидений. – Поцеловал ее в щеку и, выпрямившись, машинально потянулся к выключателю над кроватью – свет погас.
– Нет! – Она порывисто вскочила, тяжело дыша во внезапно наступившей темноте и исступленно размахивая руками в поисках Дика.
– Извини, – поспешно сказал он, кляня себя за тупость и присаживаясь на край постели. Дик обнял девушку, вмиг ощутив ее наготу, и в каждой его клеточке мгновенно проснулся мужчина.
– Побудь со мной, ты обещал, – со слезами в голосе взмолилась она, обвивая руки вокруг его шеи и прижимаясь к нему всем телом. Ощущая ее полные груди, Дик мгновенно представил их без бюстгальтера: зрелые, полные, с темными сосками. – Ты же сказал, что не уйдешь.
– Лейни!.. – простонал он. Его разум и тело вступили в яростную борьбу. – Ты сама не понимаешь…
– Ну пожалуйста…
Он разрешил себе прилечь рядом с ней. Только на минутку, только пока она уснет, убеждал он себя.
Однако она крепко обняла его, и мольбы ее были столь нежными и настойчивыми, что заглушили протесты его совести. Руки его начали ласкать ее – но уже не для того, чтобы утешить и успокоить. Кожа ее была Такой бархатистой и теплой! Губы его отыскали в темноте ее губы и слились с ними в жарком, страстном поцелуе.
О Боже!
Нельзя было этого делать. Он ведь ничего о ней не знает. Вдруг она замужем? Хотя ведь он уже проверил – кольца у нее на руке нет. Но ведь это ровным счетом ничего не значит, Сарджент, черт тебя побери.
Он может навлечь на свою голову кучу неприятностей. А если дело получит огласку?.. Разъяренный муж врывается на рассвете в его квартиру с полицией и репортерами…
Предостережения эти искрами вспыхивали в его мозгу. Но их гасили сладкие губы Лейни и ее близость.
Сказать по правде, добиваясь желаемого, Дик не гнушался грязных уловок и махинаций. Но никогда еще ему не доводилось столь явно пользоваться беспомощностью женщины. Она была пьяна и не соображала, что делает.
Но он-то соображал. И это было восхитительно.
Он ведь гораздо ее старше. Лет на пятнадцать, наверное.
Гореть ему за это в аду, как пить дать. Ну и что? Он ведь уже объят пламенем.
Лейни постепенно пробуждалась. Она приоткрыла глаза, потом закрыла их на несколько минут, находясь в сладкой полудреме. Зевнула. Вновь лениво разомкнула веки.
И тотчас вытаращила глаза. Рядом с ней лежал совершенно незнакомый мужчина. Он мгновенно проснулся и прошептал ей:
– Доброе утро.
Издав резкий сдавленный вопль, Лейни попыталась отпрянуть от мужчины. Ноги ее оказались сплетенными с его ногами, а ее колено… Боже правый! Его ладонь покоится на ее груди! Яростно пихаясь, она наконец сумела откатиться подальше от мужчины. Он же смотрел на нее как на умалишенную, растерянно моргая зелеными глазами, которые она не могла не заметить даже в своем близком к истерике состоянии.
Женщина отползла в угол кровати, съежилась и тут же вновь отчаянно вскрикнула, осознав, что она голая – как, впрочем, и мужчина. Вцепившись в простыню, она рывком натянула ее до подбородка.
– Кто вы такой и где я нахожусь? – задыхаясь, спросила она с расширенными от ужаса глазами. – Если вы сейчас же все не объясните, я вызову полицию.
Угроза ее была нелепа и смехотворна, и женщина поняла это. Она не имела ни малейшего представления, где находится и в какой из комнат здесь телефон.
– Успокойся, – рассудительно произнес он, протягивая к ней руку. Она вздрогнула и отпрянула. Он выругался.
– Неужели ты не помнишь, как сюда попала?
– Нет, – отрывисто бросила она. – Но уверена, что пришла я сюда не по своей воле. Кто вы такой?
Он снова выругался и, потирая рукой широкую волосатую грудь, озадаченно взглянул на нее.
– Честно говоря, я боялся, что ты не вспомнишь. Ты выпила слишком много бренди.
– Бренди? – переспросила она одними губами. – Вы напоили меня бренди? А еще чем? Наркотиками?
По растущим паническим ноткам в ее голосе Дик понял, что она вот-вот потеряет самообладание.
– Позволь мне объяснить.
– Да, немедленно! Немедленно объясняйте! И где моя одежда?
Дик откинул простыню и встал. При виде его мужской силы женщина побледнела. Едва он сделал два шага к гардеробу, как она вновь вскрикнула в ужасе. Зажав рукой рот, женщина неотрывно смотрела на бурые пятна на простыне.
Когда она подняла на Дика остекленелый взгляд, он впервые смутился.
– Я же не знал, что ты девственница. – И виновато развел руками, будто не замечая своей наготы. – Откуда мне было знать… пока не стало слишком поздно, Лейни?
Она медленно отняла дрожащую руку от побелевших губ.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? Он покачал головой – как ей показалось, в замешательстве и даже с грустью. Подойдя к шкафу, достал белый махровый халат и вернулся к кровати. Протянул халат ей. Когда она не взяла его, просто положил его рядом с ней и повернулся спиной.
– Ты сказала мне свое имя в лифте. Неужели не помнишь, как ехала со мной в лифте?
Просунув руки в рукава халата, она завернулась в него, между тем как мужчина, порывшись в комоде, извлек наконец пижамные штаны и натянул их на себя, хотя, судя по всему, носить пижаму он не привык.
Вновь повернувшись к ней, он спросил:
– Так ты помнишь хотя бы, как вошла в лифт?
Лейни приложила пальцы к болезненно пульсирующим вискам и медленными движениями принялась их массировать, пытаясь вспомнить. Так… Вчера весь день она провела с Салли и Джеффом. Днем они показывали ей Нью-Йорк, знакомя с достопримечательностями города. Вечером она была у них в гостях… Отлично пообедали, а на десерт был удивительный напиток под названием «Бархатный молоток». Кажется, она выпила две порции?.. А потом?.. Ну да. Она попрощалась с ними у дверей их квартиры, обнялась с Салли, смеясь, обнялась с Джеффом, а потом… Ничего.
– Ты сказала, что была в гостях у кого-то из жильцов этого дома, – негромко заговорил мужчина, дав ей время связать воедино обрывки воспоминаний. – Когда я вошел в лифт, ты уже была там. Потом вырубили электричество. Мы застряли – на несколько минут, не больше. Но ты впала в такое оцепенение от испытанного ужаса, что я не мог бросить тебя одну, отпустить на улицу. Вот и привел сюда. Дал тебе бренди. Утешал, пока ты плакала. Ты…
– Но это не объясняет, почему я проснулась в вашей постели изнасилованная!
– Изнасилованная?! – воскликнул он в сердцах.
– Да, изнасилованная. Я бы ни за что не легла с вами в постель по доброй воле.
Она видела, что мужчина с трудом сдерживается. Лицо его напряглось от гнева и раздражения. Он машинально провел рукой по седым волосам – очень красивым и удивительно гармонирующим с его загорелой кожей и лучистыми зелеными глазами.
– Ты знаешь, что страдаешь клаустрофобией? – спросил он наконец. Она кивнула.
– Я подумал, что ты, возможно, не помнишь событий вчерашнего вечера потому, что пребывала в расстроенных чувствах. – Черты его смягчились, и она не знала, что больше ее пугает – его гнев или же его нежность. Но почувствовала, что может подчиниться и тому и другому. – Что же до всего остального, – негромко добавил он, искоса глянув на красноречивые пятна на постели, – то, клянусь, я не сделал ничего такого, что было тебе неприятно. – Она тихо всхлипнула. – Я бы хотел поговорить с тобой об этом. Спокойно. За чашкой кофе. – Он направился к двери и распахнул ее. – Вот здесь ванная комната. Наверное, ты захочешь принять душ. Я принесу твою одежду, или, если хочешь, можешь пока остаться в халате. А я пойду приготовлю кофе, и мы с тобой неторопливо соберем недостающие части головоломки, пока для тебя все не встанет на свои места. Хорошо?
Ничего хорошего, мелькнуло в ее голове, но она согласно кивнула. На мгновение он ее покинул и вернулся, держа в руках ее безнадежно помятую одежду, а также туфельки и сумочку. После чего молча вышел и закрыл за собой дверь.
Лейни не теряла времени даром. Соскочив с постели, она бросилась в ванную. Включила душ, но вставать под него не стала. Пусть он думает, что она моется под душем. Сама же тем временем торопливо ополоснулась над раковиной. Боже! Что же она натворила! Отправившись на неделю в Нью-Йорк, умудрилась напиться до беспамятства и переспать – переспать! – с совершенно незнакомым мужчиной. В голове не укладывается, до того это чудовищно.
Чтобы не терять времени, надела трусики, а все остальное нижнее белье запихнула в сумочку. Затем трясущимися руками она принялась натягивать на себя колготки, блузку и костюм.
Кто он такой? Впрочем, она и знать этого не хочет. И никогда не узнает.
Лейни осторожно приоткрыла дверь и выглянула. По радио передавали прогноз погоды. Отличный денек, чтобы убраться подальше из этого города, подумала Лейни, крадучись пробираясь к входной двери. Мужчина возился на кухне – ей была видна лишь его спина. Похоже, он ничуть не расстроен. Да и с чего бы ему? Скорее лопается от самодовольства самца, которому удалось уложить женщину в свою постель, а затем и отправить в свой душ. Очевидно, сцены, подобные происшедшей в спальне, ему не в новинку.
– Прощайте, Мистер Как-Вас-Там, – прошептала она, открывая входную дверь и проскальзывая в нее. Бесшумно добежала до лифта и нажала кнопку. Целая вечность потребовалась этому чуду техники, чтобы подняться на двадцать второй этаж, и еще дольше – чтобы спуститься в вестибюль. А вдруг он уже заметил ее отсутствие? И позвонил швейцару, чтобы тот ее задержал?
Лейни торопливо проскочила мимо швейцара, который радостно пожелал ей доброго утра. Затем пробежала два квартала, прежде чем рискнула перевести дух и остановить такси. Если она будет достаточно расторопна, то сумеет вернуться в отель, собрать вещи и попасть в аэропорт Ла-Гуардиа как раз к своему рейсу.
Лейни откинулась на жесткую виниловую обивку сиденья, чувствуя незнакомую усталость. Тело как-то по-новому болело, хоть она и старалась не обращать на это внимания.
Как все вышло из-под контроля, как вообще могло это случиться? Крепко зажмурив глаза, она усилием воли попыталась отогнать любопытство прочь. Не помогло. Должно быть, он был нежен с ней – ведь если б было больно, она бы наверняка запомнила. Как же он склонил ее, Лейни Маклеод, к занятиям любовью?
– О Боже, – воскликнула она и закрыла лицо руками, сама не понимая, о чем сожалеет: о том, что ничего не помнит, или о том, что, возможно, придется жестоко расплачиваться за содеянное.
Кто же он такой? Возможно, он женат. А вдруг он чем-нибудь болен? А вдруг он извращенец?
Она невесело усмехнулась. Большинство женщин сочли бы, что ей чертовски повезло: по крайней мере, нет нужды опасаться самого страшного. Ее неспособность иметь детей была защитой от близких отношений, основанием для того, чтобы никогда и ни с кем не связывать себя обязательствами. Она почти радовалась своему бесплодию. Пусть ей суждено пострадать от каких-то последствий случившейся прошлой ночью беды, но, во всяком случае, она не забеременеет.
