Текст книги "Хижина в горах"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 12
С наступлением октября систему отопления в многоквартирном доме, где жил Джек Коннел, устанавливали примерно на восемьдесят пять градусов[1]1
30 °C.
[Закрыть]и не снижали температуру до мая. Войдя в квартиру после ледяного ветра, метавшегося в кирпичных и бетонных каньонах манхэттенского Мидтауна, он сменил костюм и пальто на шорты и футболку, открыл пиво и взял его с собой в свой домашний офис. Это была маленькая комната со скудной обстановкой: рабочий стол – дверь, положенная на пару козел, – и подержанное кресло на колесиках, одно из которых болталось.
Джек набрал номер, который ему дал Грир, чтобы побеседовать с репортером, освещавшим марш протеста возле Капитолия в Олимпии, штат Вашингтон.
После нескольких гудков ему ответили. Фоном звучал оглушающий шум. Молодой человек не сразу сумел объяснить, что у них «счастливый час» для напитков и он развлекается с друзьями. На Западном побережье «счастливый час», судя по всему, начинался в три тридцать.
– Вы сегодня уже разговаривали с моим коллегой, Уэсом Гриром, – проорал Джек.
– С агентом ФБР?
– Верно. Вы сказали ему, что группа, которую вы снимали, приехала автобусом из Сиэтла, чтобы участвовать в демонстрации. Это были отдельные люди, объединенные общей страстью, или организованная группа?
– Группа. С названием. Не могу вспомнить сейчас. У меня есть это в записях. Когда вам нужна информация?
– Вчера.
– О! Могу я вам перезвонить? Мне придется позвонить в отдел новостей и попросить кого-нибудь посмотреть записи на моем столе.
Джек дал ему номер своего мобильного. Дожидаясь, пока репортер перезвонит ему, он прошел на кухню и сделал себе сандвич: старый ржаной хлеб, острая горчица и ростбиф, который еще не успел полностью позеленеть. Потом он открыл еще пиво и успел съесть и выпить половину, когда молодой человек ему перезвонил.
– Группа называется «Граждане, которым не все равно».
– Есть контактное лицо?
– Парень, который ее организовал. Его родственника – кажется, это был его племянник – застрелили, когда он покупал чипсы в магазине. Он оказался жертвой вооруженного ограбления. В любом случае, этот парень – суперактивист. У него длинная фамилия, вроде как у польского игрока в хоккей или что-то в этом роде. Готовы записать?
Репортер назвал ее по буквам, и они оказались в основном согласными. Джек спросил, есть ли у него номер этого активиста.
– Я так и подумал, что он вам понадобится, – репортер назвал цифры. – Скажите, почему вы пытаетесь его найти? Какая-то история, верно?
Бедняга даже не представлял, какая история.
Джек промямлил что-то вроде: «Бюро интересуется» любой группой и любым человеком, которые поддерживают либо «более строгие законы об оружии», либо «возражают против ограничения личных свобод со стороны правительства».
– О, это уже затерли до дыр, – в голосе репортера прозвучала скука. Он явно был готов вернуться к выпивке со своими друзьями. – Но сохраните мой номер и позвоните мне, если вам попадется что-то стоящее. Разумеется, на основе полной конфиденциальности. Я никогда не назову вас как свой источник.
Джек дал обещание, которое не собирался выполнять, поблагодарил репортера и отсоединился. Потом он позвонил мужчине со странной фамилией, и он сразу снял трубку.
По голосу казалось, что он приятный парень, поэтому Джеку было неприятно лгать ему. Агент назвался фальшивым именем и начал:
– Я не провожу опрос и не пытаюсь ничего вам продать. Я ищу свою бывшую одноклассницу.
Джек принялся рассказывать о грядущей встрече выпускников.
– Мне поручили разыскать людей, связь с которыми давно потеряна. Вы скажете, что это легко, есть Интернет и все такое. Но некоторые ускользнули из моей сети.
Вчера вечером мы с женой смотрели новости. Клянусь богом, я видел Бекки Уотсон в вашей группе, которая шла к Капитолию штата. Еще в старших классах Бекки была политически активной, боролась за контроль над оружием. И я тоже за это, кстати.
– Бекки, вы сказали? В нашей группе нет никакой Бекки.
– Возможно, теперь она называет себя Ребеккой.
– Простите, такой нет. Нет никого ни с именем Ребекка, ни с фамилией Уотсон.
– Ну надо же! Я был уверен, что это она. Белые волосы ежиком были точно как у нее.
– Это описание похоже на Грейс.
– Леди, о которой я говорю, была в красной куртке.
– Ее зовут Грейс Кент.
Джек с сильно бьющимся сердцем записал это. Ему очень хотелось задать мужчине и другие вопросы о его соратнице по борьбе. Чем Грейс зарабатывает на жизнь? Есть ли у нее дочь лет двенадцати? Есть ли у нее брат, который регулярно ее навещает? Вы не могли его не заметить. Крупный такой парень, свирепый на вид, темные волосы, светлые глаза.
Но он устоял перед искушением. Ему не хотелось пробуждать любопытство собеседника. Вдруг он почувствует себя обязанным предупредить Грейс Кент, что ему звонили и расспрашивали о ней.
Джек вздохнул с преувеличенным разочарованием.
– Что ж, значит, это не наша Бекки. Но попытаться стоило. Простите, что побеспокоил вас. Спасибо, что уделили мне время.
– Не за что. Удачи вам с вашей встречей выпускников.
Пусть пальцы Джека Коннела не слишком быстро порхали по клавиатуре компьютера, это не имело никакого значения. Ни одна Грейс Кент не значилась в телефонном справочнике Сиэтла. Он набрал имя и фамилию в поисковике Google, но ничего не нашел. Тогда он позвонил Гриру и сообщил имя и фамилию ему, потом сел к столу и, размышляя, бездумно доел сандвич. Жевал он механически.
Ему потребовалось менее двух минут, чтобы принять решение. Джек снова взялся за телефон. Он заказал билет на ранний рейс в Сиэтл, заказал такси до аэропорта на шесть часов утра и зарезервировал для себя машину напрокат в Сиэтле. Пакуя дорожную сумку, он признался самому себе, что эта поездка, вероятно, станет последней в долгой погоне за химерами.
Наконец он позвонил в Лексингтон, штат Кентукки, затем в Уичита-Фоллс в Техасе и в Солт-Лейк-Сити. Кажущиеся на первый взгляд не связанными между собой места и люди, которых объединял только один мужчина.
Джек уже улегся в кровать. Сон не шел. Позвонил Грир, который, казалось, никогда не спал.
– У меня есть адрес. Грейс Кент на самом деле живет не в самом Сиэтле, а на другом берегу залива.
– И как туда добраться?
– На пароме.
Замечательно.
Джек вбил адрес в мобильный телефон, сообщил Гриру свой приблизительный маршрут и напоследок сказал:
– Пока никто не должен знать, что я уехал. На самом деле, я заболел, у меня грипп.
– Понял.
Пока Джек лежал, уставившись в потолок, он размышлял о том, насколько велика вероятность того, что Грейс Кент окажется Ребеккой Уотсон. На его стороне не было ничего, кроме свидетельства Элинор Гэскин. Она не видела свою подругу Ребекку четыре года, но сразу узнала ее в толпе на пленке среднего качества. Только на этом основании он летел на другой конец страны.
Неужели он хочет слишком многого: чтобы он напал на след и женщина с плакатом оказалась Ребеккой? Смеет ли он надеяться, что она пойдет на контакт с ним и скажет ему, где находится ее брат? Раз уж он фантазирует, почему бы не представить, что именно в это время брат навещает Ребекку и сам откроет дверь, когда Джек нажмет на звонок.
Он мог рассчитывать на молчание Грира. Так что если и этот след окажется ложным и он снова окажется в тупике, никто не станет считать его полным дураком.
За исключением самого Джека.
И он к этому привык.
* * *
– Когда мы там будем?
– Когда доедем.
Эмори вцепилась в край сиденья, пока мужчина вел пикап по серпантину. Фары были для них единственным источником света после спешного отъезда из хижины. Если луна и была, то плотные облака полностью скрывали ее.
По дороге им не встретилось ни одного жилища, ни одного строения. Ничего. Это была самая глухая дорога, на которой Эмори приходилось бывать, и определенно самая опасная. Как они и опасались, под снегом таилась наледь, невидимая до тех пор, пока колеса пикапа не теряли сцепление с дорогой.
На каждом повороте фары высвечивали нагромождение скал, поднимавшихся сразу от обочины. На некоторых белой инкрустацией застыли водопады. Там, где не было скал, стеной стоял лес. Массивные стволы деревьев устояли бы и перед танком. Но Эмори становилось еще страшнее, когда в свете фар не появлялось ничего кроме черной пустоты. Одно неверное движение, и они могли полететь в пропасть.
Ей хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть грозившей опасности, но она не осмелилась этого сделать. У нее было смехотворное убеждение в том, что исключительно ее желание жить поможет удержать автомобиль на дороге.
Мужчина сказал ей, что он привык к этим горным дорогам со всеми их крутыми поворотами, спусками и подъемами. Но вел он машину сосредоточенно, не отвлекаясь ни на минуту. Его руки в перчатках вцепились в рулевое колесо, глаза не отрывались от дороги.
Ответы на ее вопросы о братьях Флойд были резкими и односложными, если он вообще на них отвечал. Эмори перестала спрашивать. Что бы ни произошло между ним и его неопрятными соседями, это заставило его везти ее домой или хотя бы довезти до того места, откуда она сможет туда добраться сама. Только это и имело для нее значение.
Эмори сказала себе, что больше ее ничего не волнует.
– Зачем тебе все это оружие?
– А зачем вообще нужно оружие?
– Чтобы стрелять…
Он пожал плечами, как будто тема была исчерпана.
– Опасно иметь оружие в доме. Что, если бы я тебя случайно застрелила?
– Это было бы чудом.
– Ты крупная мишень. С такого расстояния я бы не промахнулась.
– Может быть, и нет. Только оружие не заряжено.
– Не заряжено?
Он почти улыбнулся, как это уже не раз бывало.
– Док, один совет. Если ты в кого-то целишься с намерением застрелить человека, сначала проверь, заряжено ли оружие, готово ли оно к стрельбе. Если ты не собираешься стрелять, прежде всего, не стоит в человека целиться.
– Ты говоришь как эксперт.
Он ничего не сказал ей в ответ. Молчал он и все то время, которое потребовалось, чтобы преодолеть несколько следующих поворотов.
Наконец Эмори не выдержала:
– Далеко еще?
– Несколько миль.
– Ты не возражаешь, если я включу печку посильнее?
– Давай.
Когда они уходили из хижины, мужчина набросил на плечи Эмори одну из своих курток, предупредив, что ее костюм для бега не спасет ее от холода. Разумеется, она утонула в его куртке, но теперь она была благодарна за нее и закуталась поплотнее.
– Я бы действительно замерзла без твоей куртки. Спасибо.
– Пожалуйста.
Эмори не хотела отвлекать его разговорами, но ей требовалось знать, что поставлено на карту.
– Ты… Что ты будешь делать?
– Когда?
– Когда мы доберемся до места.
– Увидишь.
– Неужели ты не можешь просто сказать мне, чтобы я знала, чего ожидать.
– Потерпи, уже недолго осталось.
И в самом деле, еще полмили по пологому склону, и дорога выровнялась, появились дома. Они стояли далеко друг от друга, но это были первые признаки цивилизации, которые Эмори видела за четыре дня. Еще один поворот, и в свете фар появилась табличка с названием городка, в который они въезжали.
Эмори с удивлением повернулась к нему.
– Это не Дрейкленд.
– Нет.
– Значит, Дрейкленд дальше?
– Он в другой стороне. Эта дорога туда не ведет.
– Я думала, что ты везешь меня в Дрейкленд.
– Почему ты так думала?
Почему она так подумала? Он же не сказал ей, куда они едут, но раз для нее все началось с Дрейкленда, она предположила, что мужчина везет ее именно туда.
Город, через который они проезжали, едва ли можно было назвать таковым. В нем оказалось всего два светофора, по одному в начале и конце дороги штата, делившей городок надвое. По одну сторону дороги расположились банк, станция техобслуживания и почта. Кафе, мастерская таксидермиста и магазин занимали другую сторону дороги. Все было закрыто на ночь.
Эмори предвкушала, что вернется туда, где фонари, люди, суматоха. Подавив приступ страха, она спросила:
– Ты собираешься оставить меня здесь?
– Нет.
Резкий ответ совсем не успокоил ее.
После второго светофора мужчина свернул вправо, проехал два квартала, потом снова повернул направо, на улочку, бегущую вдоль задней части тесно стоявших офисов и мастерских.
– Что ты делаешь? Куда мы едем? Мы с кем-то встречаемся здесь?
– Мы остановимся ненадолго, только и всего.
Он остановил машину у задней двери одноэтажного кирпичного строения, выключил фары и заглушил двигатель.
– Посиди спокойно секунду.
Он вышел из машины и обошел ее. Глядя в заднее стекло, Эмори смотрела, как он поднимает крышку на ящике с инструментами и достает оттуда монтировку с торцевым ключом с одной стороны и острым двойным крюком с другой стороны.
Он подошел с инструментом к задней двери офиса. Прежде чем Эмори успела это осознать, что он намерен сделать, он это сделал. С помощью монтировки он вырвал замок целиком, оставив в металле аккуратное круглое отверстие.
Мужчина вернулся обратно к пикапу, положил инструмент в ящик, открыл пассажирскую дверь, отстегнул ремень безопасности Эмори, обхватил рукой ее бицепс и вытащил женщину наружу.
– Теперь твоя очередь, Док. Шевелись.
Поначалу она была слишком ошеломлена, чтобы реагировать. Потом принялась вырываться.
– Что ты делаешь?
– Я взломал дверь и собираюсь войти.
– Зачем?
– Чтобы украсть то, что внутри.
– Ты сошел с ума?
– Нет.
– Ты совершаешь преступление!
– Угу.
Его неблагоразумие удивило Эмори и ужаснуло ее. Сумасшедшие люди часто выглядят совершенно нормальными, пока не совершат нечто… безумное. Она облизнула губы, сделала несколько быстрых вдохов.
– Послушай, я дам тебе деньги. Ты же знаешь, у меня есть средства. Я дам тебе все, что ты захочешь, только…
– Ты решила, что я лезу за деньгами? Иисусе!
Человек, который взломал чужую дверь с намерением войти внутрь и украсть, выглядел по-настоящему оскорбленным.
– Тогда зачем, ради всего святого…
– Это кабинет врача.
Только этого не хватало!
– Наркотики? Тебе нужны наркотики?
Он вздохнул и потащил Эмори к двери.
– У нас нет времени на эту чушь.
Эмори уперлась пятками в землю.
– Я не желаю в этом участвовать.
Она размахнулась свободным кулаком, чтобы его ударить, но он перехватил ее руку.
– Отпусти меня!
– Тихо!
Схватив Эмори за обе руки, мужчина огляделся по сторонам, чтобы понять, не разбудила ли она кого-нибудь по соседству, но улица оставалась темной и тихой. Только в самом ее конце горел одинокий фонарь, и каким-то необъяснимым образом его свет отразился в глазах мужчины, когда встретился взглядом с Эмори.
– Помнишь девочку в пикапе?
– Сестру Флойдов?
– Ей очень плохо, она нуждается в твоей помощи.
– Что с ней случилось?
– Я объясню на обратном пути.
– Ты не можешь говорить серьезно.
– Мы вернемся, чтобы помочь ей.
– Я с тобой не возвращаюсь.
Женщина попыталась оттолкнуть его.
– Эмори!
Она замерла, но не потому, что мужчина легонько встряхнул ее, а потому, что он назвал ее по имени, и потому, с какой властностью он это сделал.
– Мы можем стоять здесь, рискуя тем, что нас арестуют и отправят в тюрьму, или…
– Ты отправишься в тюрьму. Не я.
– Или ты можешь исполнить свою клятву Гиппократа, зайти внутрь и собрать все, что тебе потребуется, чтобы лечить ее.
– Я не стану совершать преступление.
– Даже ради благого дела?
– Ничто меня не заставит.
– Ты скоро передумаешь, – он подтолкнул ее к двери офиса. – У тебя репутация благодетеля человечества. Я даю тебе шанс сделать доброе дело.
Глава 13
Перед глазами Джефа дневной свет сменился короткими сумерками. Быстро наступила темнота.
Он убивал время, хотя ему хотелось убить Найта и Грейнджа за то, что они не сообщали ему новости, как обещали. Вместо этого Джеф сидел и смотрел на тикающие на стене часы, уносящие с собой день, не имея ни малейшего представления о том, что происходит в офисе шерифа за стенами приемной.
Когда подошло время закрытия клиники в Атланте, он набрал ее основной номер.
– Это Джеф Сюррей. Врачи еще там?
– О господи, мистер Сюррей! – Милый голосок администратора задрожал от эмоций. – Я оставляла вам сообщения, чтобы узнать, если ли новости о докторе Шарбонно. Мы все вне себя от тревоги. Прошу вас, скажите мне, что с ней все в порядке.
– Прошу вас, позвольте мне поговорить с врачами. С любым из них.
– Со мной рядом как раз доктор Джеймс.
Джеф услышал, как трубку передали из руки в руку, потом раздалось:
– Джеф?
– Боюсь, что мне нечего вам сказать, Нил. Еще до обеда они нашли машину Эмори. Но только машину. Больше мне ничего не сказали.
– Подождите, пожалуйста, я включу громкую связь. Все хотят слышать.
Джеф мог представить персонал клиники, сгрудившийся вокруг стола администратора, пока он пересказывал то малое, что было ему известно.
– Я посмотрел этот национальный парк в Интернете. Он простирается на тысячи квадратных миль, в основном это горы, какую-то часть называют просто дикой. Местность не для слабонервных.
– Я ходил в поход в этих местах, – сказал Нил Джеймс. – И она там потерялась? О боже…
– К счастью, и вы об этом знаете, Эмори очень спортивная, у нее невероятная жизнеспособность.
– Разве там не идет снег и температура ниже нуля?
Пусть Нил сам рисует самые страшные картины.
– Да, погода очень мешает поискам.
Несколько вопросов были заданы одновременно. Джеф прервал говоривших:
– Прошу меня простить, но больше я ничего не знаю. Помощники шерифа еще не вернулись и ничего не сообщали. Во всяком случае, со мной они не говорили. Прошло уже несколько часов после их отъезда, и я в таком же неведении, как и вы. Это чертовски раздражает.
– Если хотите, я могу приехать…
Врач предлагал это ради Эмори, не ради Джефа, и Сюррей был рад тому, что у него есть причина отказать.
– Вы ничего не сможете сделать. Пока я не узнаю что-то конкретное, я надеюсь на лучшее и верю в то, что с Эмори все в порядке, но она просто не может связаться со мной.
Персонал клиники поддержал эту точку зрения, но их голоса звучали приглушенно и даже немного плаксиво, когда они прощались с Джефом.
Потом он позвонил к себе в офис и оставил голосовое сообщение для своей секретарши. Он сказал лишь о том, что у него проблемы в семье и на следующий день он на работу тоже не выйдет. Он как раз нажимал кнопку отбоя, когда появился Найт.
Когда Джеф увидел детектива, его сердце упало.
– Эмори?
Найт только покачал головой.
– Поиски продолжаются. Сожалею.
Он знаком пригласил Джефа следовать за ним, и они прошли знакомой дорогой в большую комнату со множеством столов. Грейндж уже сидел за столом Найта с кружкой кофе в руках, красных и обветренных. Его щеки разрумянились от холода.
Джеф сел на стул, который занимал и раньше.
– Как давно вы вернулись?
– Мы успели только выпить кофе, – ответил Найт. – Не хотите чашечку?
Джеф покачал головой, переводя взгляд с одного детектива на другого.
– Ради бога, скажите мне хоть что-нибудь. Что угодно. Я умираю здесь.
Найт отодвинул в сторону свою чашку с кофе, взял канцелярскую резинку и принялся крутить ее в пальцах.
– Печальная правда такова, Джеф. Мы ни черта не знаем о том, где Эмори может быть.
Сюррей посмотрел на Грейнджа. Тот торжественно кивнул в знак подтверждения.
– А ее машина?
– Она оказалась единственной на парковке, с которой открывается вид на горы, и откуда уходят многочисленные туристические тропы. Эти тропы разветвляются, кружатся, поднимаются вверх и опускаются вниз. Я записал названия некоторых троп. Взгляните, может, увидите что-нибудь знакомое.
Джеф взял листок бумаги, который Найт передал ему, и пробежал глазами список.
– Они все звучат одинаково. Индейские названия. Я не вижу ничего знакомого. Возможно, Эмори побежала по одной из этих троп, но… Простите, я не помню.
– Что ж, до темноты их проверяли все. Пока никаких следов вашей жены.
Джеф выпустил листок из рук – тот спланировал на стол Найта, – низко нагнул голову и начал массировать глазницы. Офицеры дали ему время осознать то, что они сказали. Наконец Сюррей поднял голову и провел рукой по лицу.
– В ее машине не было ничего, что могло бы навести на след?
– Машина была покрыта тонким слоем льда и снега, но ее явно никто не трогал после ухода Эмори. Вокруг тоже никаких следов. На парковке явно никого не было после того, как ваша жена оставила там машину.
– А в самой машине? Никаких следов борьбы? – Джеф сглотнул. – Следов преступления?
– Нет. И это хорошая новость. Никаких следов борьбы, – сказал Найт, по-доброму улыбаясь ему.
– Хвала господу.
– Мы полагаем, что ваша жена оставила машину на парковке и ушла сама. Никаких спущенных шин. Ключи она, разумеется, не оставила, но после того, как криминалисты…
– Криминалисты?
– Мы рассматриваем это как место преступления, пока не выясним все окончательно. В общем, когда они закончили с машиной, мы ее проверили. Она сразу завелась. Никаких проблем с двигателем. В багажнике мы нашли сапоги, в которых она была в пятницу, и спортивную сумку с именной карточкой на ней.
– Королевская лилия из золотистой кожи с ее визитной карточкой внутри.
Найт кивнул.
– У нее таких несколько, – пояснил Джеф.
– Мы привезли эту сумку сюда и хотим, чтобы вы ее посмотрели, вдруг заметите что-то необычное. Мы, правда, уже заглянули внутрь и увидели только обычные вещи. Смена одежды, нижнее белье, туалетные принадлежности.
– Жена отправилась в путь налегке. Она собиралась провести в мотеле не более двух ночей.
– В сумке был еще и ноутбук, – заметил Грейндж.
– Эмори никуда без него не ездит.
– Мы не можем войти в него без пароля. Он вам известен?
– Имена ее мамы и папы, только наоборот.
Грейндж записал то, что по буквам произнес Джеф.
– Эксперты ждут пароль.
Он встал и исчез в коридоре. Джеф предполагал, что именно там специалисты должны были начать работу с ноутбуком Эмори.
– Мы не нашли ее мобильный телефон.
Внимание Сюррея вернулось к Найту.
– Когда жена бегает, она держит мобильный в поясной сумке. На тот случай… – Его голос прервался. – На тот случай, если у нее возникнут проблемы.
– Что ж, она пока им так и не воспользовалась. Мы проверили. И сигнала от ее мобильного тоже нет.
Вернувшийся Грейндж обратился к Найту:
– Они нам сообщат.
– Кто и что вам сообщит? – не удержался от вопроса Джеф.
Грейндж был характерно лаконичен:
– Наши компьютерные гении. Они сообщат нам, если найдут что-нибудь полезное в ноутбуке вашей жены.
Джеф сдерживал свое раздражение, сколько мог.
– А пока моя жена все еще не нашлась. Кто-нибудь на самом деле ищет ее?
– Это делает много народа, Джеф. Но уже темно. Дороги в горах практически непроходимы, но наши сотрудники все равно их прочесывают. На высоте снегопад намного сильнее, чем здесь, внизу. Завтра, если снег прекратится, мы поднимем в небо вертолет, хотя прогноз не обнадеживает. Поиски будут продолжены на земле, только из-за ландшафта дело это небыстрое. Если потребуется, то у нас есть поисковики с собаками, чтобы…
– Черт побери! – Джеф вскочил, отошел от стола, ударяя кулаком по ладони. – «Завтра». «Если». «Поисковики с собаками», господи прости. – Он остановился и повернулся к детективам: – Где эта парковка? Насколько далеко отсюда?
– Близко, – ответил Найт.
– О, это обнадеживает.
– Джеф, сядьте.
– Я уже отсидел себе задницу! Я сам туда поеду.
– Это будет не слишком разумно.
– Вот как? Для вас разумный поступок это назвать пароль от компьютера Эмори?
Найт вздохнул.
– Критикуйте наши действия, если вам от этого легче, но если вы сами отправитесь искать жену, то вскоре нам придется разыскивать двух человек, а не одного.
Джеф остался стоять, раскачиваясь на пятках, кипя от негодования.
– А как насчет ФБР?
– Мы могли бы обратиться к ним, но они бы делали то же самое, что и мы.
– То есть практически ничего.
– Послушайте, Джеф, я понимаю, что вам кажется, будто мы ничего не сделали, но…
– Чертовски верно. Именно так мне и кажется.
– Я понимаю, насколько это может раздражать.
– Черта с два вы понимаете. У вас когда-нибудь пропадал кто-то из тех, кого вы любите?
Обиженный Найт сухо ответил, что такого с ним не случалось.
– Тогда не делайте вид, что вы знаете, каково мне сейчас.
– Согласен. Прошу вас, сядьте и позвольте нам обсудить с вами кое-что.
Джеф не сразу повиновался, но в конце концов, поняв всю тщетность своего недовольства, он вернулся на свое место.
– О чем вы хотите поговорить?
– Понимаете, – начал Найт, – как я уже сказал, судя по всему, Эмори оставила машину на парковке и сама ушла прочь. Нет никаких признаков нападения на нее или того, что ее тащили. Ничего подобного.
– Это значит, что с ней произошел несчастный случай на маршруте. Она все еще в горах, пока мы сидим тут, где мило, уютно и есть горячий кофе.
– Могла ли она с кем-то встретиться?
– Нет, – коротко ответил Джеф, потом посмотрел на Грейнджа, который и задал этот вопрос. – С кем, например?
– Есть клубы марафонцев. Иногда бегуны тренируются группами.
– Эмори тренируется одна.
– Всегда?
– Да. Если она и состоит в каком-то клубе, она никогда при мне об этом не упоминала. Жена не ходит ни на какие собрания. А вы проверяли подобные клубы?
– Мэриджо проверила. Эмори не числится ни в одном из них.
– Тогда почему вы заговорили об этом?
– Двойная проверка, – невозмутимо ответил Грейндж. – Мэриджо могла что-то пропустить, хотя это маловероятно.
– Моя жена занимается ходьбой каждое утро с группой соседок, – снова вступил в разговор Найт. – Ничего слишком спортивного, вы понимаете. Скорее это прогулка, которая дает им время посплетничать о тех, кто не ходит вместе с ними.
Посмотрев на Джефа, он спросил:
– Вы уверены, что у Эмори нет приятеля-бегуна?
– Уверен. Она ни с кем не встречается, я ни о чем таком не слышал. Кроме того, моя жена приехала сюда в пятницу именно для того, чтобы побыть одной.
– Почему ваша жена хотела побыть одна? – спросил Найт.
– Чтобы сосредоточиться. Бег для него это своего рода психотерапия. Она бегает, чтобы разобраться в ситуации, собраться с мыслями. Это… Это как церковь для нее, духовный опыт.
– Я слышал о таком, – Найт посмотрел на Грейнджа и мудро кивнул.
– И все же, она должна быть в высшей степени предана бегу, чтобы проехать больше сотни миль, чтобы тренироваться одной на горной тропе.
– Эмори бросает вызов самой себе, – вздохнул Джеф. – Она ставит очень трудные личные цели.
– Трудяга?
– И это тоже. Она перфекционистка. Если она чем-то занимается, то отдается целиком.
– Включая и брак?
Неожиданные ремарки Грейнджа начинали действовать Джефу на нервы, и он не стал этого скрывать:
– Прошу прощения?
Найт тоном мудрого дедушки или священника негромко спросил:
– Жена верна вам, Джеф?
Он рассвирепел и обжег взглядом сначала одного, потом другого.
– Я знаю, о чем вы думаете, но вы ошибаетесь.
– И о чем же мы, по-вашему, думаем?
– Что у Эмори было назначено здесь свидание с мужчиной и что я болван, который последним узнает о том, что жена ему изменяет.
– Такое невозможно?
– Нет, ни в коем случае.
– Хорошо, – Найт выпрямился в кресле, – я предупреждал вас, что нам придется задавать неприятные вопросы. Раз вы говорите, что на семейном фронте все безоблачно, тогда…
– Я не говорил, что все безоблачно, – взгляд Джефа уперся в пол. Когда он поднял голову, оба детектива выжидающе смотрели на него. – В четверг вечером мы с Эмори поссорились.
– То есть накануне ее отъезда сюда?
– Да.
– Из-за чего?
– Все началось с пустяков. Я не хотел, чтобы она сюда ехала. Эта поездка казалась мне совершенно не нужной, абсурдной. Почему она не могла пробежать необходимую дистанцию ближе к дому, чтобы не ночевать в мотеле и, честно говоря, не подвергать себя опасности? Одно зацепилось за другое, ссора набирала обороты. Мы оба не стеснялись в выражениях.
Спать мы легли, так и не помирившись. В пятницу днем, когда я провожал ее, мы оба все еще сердились друг на друга. Никто из нас не извинился и не взял обратно те слова, которые были сказаны накануне.
На лице Найта появилась гримаса. Грейндж даже не моргнул.
После нескольких минут тяжелого молчания Найт спросил:
– Во время ссоры в чем вы упрекали жену?
– Меня не устраивало то, сколько времени она тратит на тренировки. А в частности речь шла о грядущем марафоне. Эмори потратила больше года на его организацию. Большое благотворительное мероприятие. Предполагается собрать много денег. И это будет первый марафон, в котором она примет участия после травмы ступни. Тренировки были слишком серьезными. Мне это не казалось ни мудрым, ни полезным для здоровья.
Я уговаривал Эмори пробежать только половину дистанции, но она даже слышать об этом не хотела. Как это воспримут остальные участники, если организатор не добежит до финиша? Я сказал, что это говорит ее эго, и назвал ее упорство одержимостью.
Найт присвистнул.
Джеф продолжал:
– Признаю, что это был удар ниже пояса. Эмори вылетела из комнаты, а я был слишком зол, чтобы пойти за ней. Ссора закончилась на такой ноте.
– А чем была недовольна ваша жена? – спросил Грейндж.
Джеф помедлил перед тем, как ответить, взвешивая, сколько можно открыть, и решил говорить напрямик.
– Меня обошли с повышением на фирме, я не стал партнером. Не потому, что я этого не заслужил, а из-за внутренней политики в офисе. Это было унизительно. Я был расстроен, разочарован. Не могу не признать, что Эмори пострадала от моего неудовольствия.
– Как это?
– У меня было плохое настроение, я отдалился от нее. Согласен, со мной было не слишком весело. Я отвергал ее попытки развеселить меня и поднять самооценку, – Джеф поднял плечи. – В четверг вечером месяцы раздражения ударили мне в голову. Мы оба наговорили друг другу лишнего.
Грейндж просто сидел и смотрел на него. Найт спросил:
– Как насчет словесных оскорблений? Не было ли физического воздействия?
– Господь всемогущий, нет, конечно! Мы же не белая голытьба. Мы просто повысили друг на друга голос.
Найт кивнул.
– Мы с женой повздорили этим утром по поводу мокрого полотенца, которое я оставил на полу в ванной. Она накричала на меня, поинтересовалась, почему я еще и не помочился на пол, раз уж на то пошло. Никогда не знаешь, что может вывести женщину из себя.
Сравнение слишком оскорбило Джефа, чтобы он сумел ответить.
Найт встал, и, словно по его молчаливому сигналу, Грейндж тоже поднялся. Найт сказал:
– Как только мы что-нибудь узнаем сегодня вечером, мы сразу же дадим вам знать.
Джеф недоверчиво посмотрел на них…
– И все? Вы закрываете лавочку и расходитесь по домам?
– Не беспокойтесь. Наши люди работают над разными аспектами.
– Какие люди? Какие аспекты?
– Некоторые аспекты. С утра мы начнем пораньше. Вы бы помогли нам, Джеф, если бы поехали с нами.
– Мне бы этого очень хотелось. Не думаю, что я вынесу еще один день, сидя в приемной офиса шерифа.
– Хорошо. Вы можете поехать на нашей машине.
На этой их развалюхе? Нет уж.
– Я поеду за вами на своей машине.
– Нет, мы поедем все вместе, – Найт ответил так, что возразить было невозможно. Детектив снял свою стеганую куртку со спинки кресла и надел ее. Посмотрев на пальто Джефа и шарф от Бербери, он заметил: – Вам потребуется другая одежда.
