Текст книги "Кто мы?"

Автор книги: Самюэль Хантингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

551

Таблица 19

Более религиозные

Менее религиозные

Католики

57%

41%

Белые прихожане основных церквей

66%

57%

Белые протестанты-евангелисты

84%

55%

Эти различия соответствуют различиям во взглядах относительно социальных проблем, – например, проблемы абортов, поправки о равных правах, контроля за личным оружием, прав гомосексуалистов и т. д. В 1996 году 56 процентов делегатов Республиканской партии и только 27 процентов делегатов-демократов заявили, что правительству следует активнее пропагандировать традиционные ценности; восстановление в школах общих молитв при этом поддержали 57 процентов республиканцев и 20 процентов демократов586.

В-четвертых, выборы засвидетельствовали совершенно новый уровень накала религиозных страстей в предвыборных дебатах кандидатов в президенты. Подобно остальным тенденциям, этот тренд сформировался в предыдущие десятилетия. Джон Ф. Кеннеди стремился разграничить вероисповедание и политику, заявляя, что верит в президента, «чье отношение к религии остается его личным делом». Джимми Картер предпочел иную тактику и при любом удобном случае подробно рассказывал о своих религиозных убеждениях; его примеру следовали другие президенты, исключая Джорджа Буша-старшего. «С избрания Джимми Картера президентом в 1976 году, – писал в 2000 году Уилл Мак-клей, – табу на выражение религиозных пристрас-

552

тий становилось для американских политических лидеров все менее суровым и обременительным; в итоге в ходе текущей предвыборной кампании кандидаты на президентский пост обращались в своих выступлениях к Богу и Иисусу Христу едва ли не чаще, чем в дни Уильяма Дженнингса Брайана». Если не считать Билла Брэдли, все кандидаты-2000 старались потворствовать изменившемуся отношению общества к религии и религиозности и упоминали о собственной вере, едва момент казался им подходящим. Особенно отличился, пожалуй, Джозеф Либерман, который повсюду рассказывал о своей приверженности религии, цитировал Ветхий Завет и утверждал, что «в американской действительности должно найтись место для веры. Как нация, мы должны возродить нашу веру и подтвердить союз с Господом»587.

Высказывания других кандидатов сводились к тому, что все эти люди, в отличие от прежних национальных лидеров, стремились подчеркнуть свое христианское вероисповедание. Они не просто демонстрировали приверженность абстрактному богу американской гражданской религии и американской валюты – нет, они изъяснялись в любви Иисусу Христу и Богу Отцу. Чем большие обороты набирала президентская гонка, тем активнее становились изъявления. Республиканцы воспользовались теледебатами, чтобы объявить о любви к Христу на всю страну. Отвечая на вопрос, кто является для него образцом политического философа, Джордж У. Буш ответил: «Христос. Он заставил меня взглянуть на мир иначе... Когда обратишься к Христу сердцем, когда примешь Христа-Спасителя, жизнь становится иной. И не только жизнь, а весь мир вокруг. Именно так и произошло со мной». Стив Форбс сказал: «Я верю, что Иисус Христос – Господь

553

и Спаситель. И я верю в то, что Господь сотворил этот мир». Оррин Хэтч и Гэри Бауэр, подобно Бушу, признали Христа крупнейшей исторической фигурой. Алан Киз пошел еще дальше: «Я не восхищаюсь Христом. Я перед ним преклоняюсь. Он – живой Сын живого Бога». Что касается демократов, Эл Гор на встрече с избирателями рассказывал, что провел год в церковной школе, где «постигал глобальные вопросы мироздания – о предназначении человека, о связи человека с Господом, о духовных обязательствах людей друг перед другом». Свой рассказ он закончил так: «Предназначение человека – восхвалять Господа. Моя вера служит мне опорой в жизни». Когда ему предстоит принять нелегкое решение, он, по его словам, спрашивает себя: «Как бы поступил на моем месте Христос?»588

На выборах 2000 года, в которых принимал участие кандидат-иудей, остальные кандидаты отказались от «разговоров о Боге» в пользу «разговоров о Христе» и заменили рассуждения о религиозном благочестии выступлениями, подтверждающими их христианскую идентичность. Тем самым они имплицитно соглашались с большинством американцев в том, что Соединенные Штаты Америки – христианское государство. Эти высказывания ознаменовали собой кульминацию процесса религиозного возрождения в Америке и окончательное возвращение религии в общество. Сохранит ли религия отвоеванные позиции, сказать сложно. На выборах, в ходе которых электорат будет более интересоваться экономикой, ежели моралью, кандидаты с большей вероятностью станут рассуждать об экономических реалиях, а не о приверженности «слову Христову». Впрочем, учитывая укрепление религиозности американцев, ни один кандидат не рискнет произвести на избирателей впечатление че-

554

ловека, равнодушного к религии. Вдобавок за пределами страны значимость религии также неуклонно повышается, а это восстанавливает веру в качестве ключевого элемента американской национальной идентичности и позволяет надеяться, что американцы и впредь будут считать себя религиозной и христианской нацией.

ГЛОБАЛЬНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ РЕЛИГИИ*

На протяжении почти трех столетий вера в мировой политической системе находилась в положении изгоя. В XVII столетии, после более чем ста лет кровавых религиозных войн, европейские государства заключили Вестфальский мирный договор, который предусматривал уменьшение влияния религии на международную политику. В следующем столетии философы Просвещения возвысили разум над верой как источник человеческого отношения к миру. Девятнадцатое столетие принесло с собой убежденность в том, что наука постепенно развенчает религию. Человечество, как утверждалось, вступает в новую фазу рационализма, прагматизма и секуляризма. Религиозные убеждения, писал Фрейд в работе «Будущее одной иллюзии», «не подлежат доказательству... и несовместимы со всем, что мы узнали о физической природе мира»589. Иначе говоря, эти убеждения суть «заблуждения».

Модернизация, казалось, подрывала основы религии, которая трактовалась как тяжкое наследие неве-

* Частично материал этого раздела взят из моей статьи «Религиозный фактор в мировой политике» (Swiss Institute of International Studies, University of Zurich, 24 January 2001). – Примеч. автора.

555

558

становится практически неуправляемым, и найти компромиссное решение крайне затруднительно: в самом деле, храм или мечеть следует возвести в Айодхье и кому, евреям или мусульманам, должна принадлежать Голгофа? «Религия очень часто лежит в основании конфликта, – пишет Джонатан Сакс, главный раввин Объединенной иудейской конгрегации стран Британского Содружества. – Религиозный фактор в полной мере проявился в таких зонах конфликтов, как Босния, Косово, Чечня, Кашмир и остальная территория Индии и Пакистана, Северная Ирландия, Ближний Восток, Африка ниже Сахары и во многих странах Азии»593.

ВОИНСТВУЮЩИЙ ИСЛАМ ПРОТИВ АМЕРИКИ

Когда 11 сентября 2001 года Усама Бен Ладен атаковал Нью-Йорк и Вашингтон и погубил несколько тысяч человек, он, сам того не желая, сделал еще две вещи. Во-первых, он заполнил вакуум, образовавшийся с исчезновением, благодаря Горбачеву, главного врага Америки, а во-вторых, подчеркнул идентичность американцев как христианской нации. Эти атаки были самыми разрушительными из всей серии террористических нападений, организованных, начиная с 1980-х годов, «Аль-Кайедой» и другими радикальными организациями. Бен Ладен в феврале 1998 года объявил «джихад против евреев и крестоносцев», тем самым формально бросив перчатку западному миру, и заявил, что «убивать американцев и их союзников, все равно – военных или гражданских, – святая обязанность каждого мусульманина, который должен истреблять врагов в любой стране мира»594. Америку выбрали в качестве мишени, потому что она сильна, потому

559

что она – христианская страна и потому, что она посылала свои войска на исламские территории и поддерживала коррумпированный саудовский режим, который представляет собой «американского ставленника»595.

Американцы не рассматривают ни ислам в целом, ни людей, его исповедующих, ни исламские территории, ни исламскую цивилизацию в качестве своих врагов. А вот исламские экстремисты, как религиозные, так и светские, считают Америку и цивилизацию, которую она в себе воплощает, врагом ислама; поэтому США должны относиться к этим экстремистам соответственно. Конфликт между Америкой и воинствующим исламом во многом напоминает «холодную войну». Исламская враждебность заставляет американцев идентифицировать себя с религиозной и культурной точек зрения – а «холодная война» определяла идентичность нации с социально-политических позиций. Слова Джорджа Кеннана, произнесенные в 1946 году и относившиеся к советской угрозе, вполне применимы и к нынешним врагам Америки:

«Перед нами политическая сила, фанатически преданная мысли о том, что США не могут и не должны быть modus vivendi современного мира, что желательно и необходимо разрушить гармонию, царящую в нашем многонациональном обществе, искоренить наш образ жизни, подорвать международный авторитет нашей страны»596.

Как некогда Коммунистический Интернационал, мусульманские радикальные группировки создают сеть ячеек, разбросанных по всему миру. Подобно коммунистам, они организовывают демонстрации и марши протеста, а исламистские партии участвуют нарав-

560

564

ная угроза, тем крепче единство нации. Во-вторых, чем больше ресурсов требуется для ведения войны, тем вероятнее распад нации, поскольку в этом случае люди приносят несоизмеримые жертвы600. В последних войнах, которые вела Америка, эти два фактора действовали следующим образом.

Таблица 20. Уровень мобилизации ресурсов

Уровень потенциальной угрозы

Высокий

Низкий

Высокий

Единство в начале, нарастающий распад (Вторая мировая)

Стабильное единство (война с терроризмом)

Низкий

Распад (Вьетнамская война)

Нарастающий распад (война в Заливе)

Война, в которой наличествует высокий уровень потенциальной угрозы, в начале заставляет нацию объединиться, но если она подразумевает и высокий уровень мобилизации ресурсов (человеческих, производственных и пр.), в обществе неизбежно возникнет недовольство, ведущее к распаду, как случилось в годы Второй мировой войны. Война с низким уровнем угрозы и значительным уровнем мобилизации ресурсов порождает распад, который возможно преодолеть, снизив мобилизованность общества; так поступила администрация Никсона, сократив численность американских войск во Вьетнаме и отменив призыв. Война с низким уровнем угрозы и низкой мобилизацией ресурсов вызывает изначальное недовольство, которое рискует перерасти в бурю возмущения, если военная операция затянется. Наконец, война с высоким уровнем угрозы и с низким уровнем мобилиза-

565

ции ресурсов означает, что нация останется единой на всем протяжении этой войны – как в случае с войной против терроризма, объявленной после 11 сентября 2001 года. Драматические кадры, на которых самолеты врезаются в башни Всемирного торгового центра, обошли весь мир и внушили американцам чувство непреходящей угрозы. Администрация Буша окончательно объединила нацию, избавив американцев от повышения налогов, свойственного военному времени дефицита продуктов и товаров и прочих относительно мелких неудобств. Иными словами, она не потребовала от американцев жертв, которых, как считали некоторые, должна была потребовать, чтобы война против терроризма не оказалась «войной на бумаге».

Поэтому угроза повторного нападения террористов на Соединенные Штаты вкупе с отсутствием сколько-нибудь серьезной мобилизации ресурсов Америки, вероятнее всего, сохранят в ближайшие годы высокую значимость национальной идентичности и высокий уровень национального единства. Продолжительная война против одного или нескольких террористических государств при повышении мобилизованности общества может привести к недовольству и последующему распаду национального единства. На протяжении 2003 года администрация Буша старалась убедить американский народ, что война в Ираке есть война с терроризмом: мол, Ирак представляет серьезную угрозу для безопасности Соединенных Штатов, поэтому администрация принимает необходимые меры для устранения этой угрозы. Критики Буша, впрочем, не уставали указывать, что Ирак не нападал на США, более того, не представлял собой угрозу Америке и ее жизненно важным интересам, а война против Ирака потребовала дополнительных расходов

566

бюджета (в ноябре 2003 года Конгресс одобрил выделение администрации 87 миллиардов долларов) и людских ресурсов (гарнизонная служба в Ираке, мобилизация резервистов и Национальной гвардии) – при том, что американские солдаты в этой стране гибнут едва ли не ежедневно.

АМЕРИКА В МИРЕ: КОСМОПОЛИТ, ИМПЕРИЯ ИЛИ НАЦИЯ?

Каким образом американцы определяют себя – от этого зависит их представление о роли Америки в мире; восприятие миром этой роли также формирует американскую идентичность. В новом столетии и в новых условиях у Америки имеются три возможности позиционирования себя на мировой арене. Американцы могут «открыться миру», то есть открыть свою страну для других народов и других культур; могут попытаться переделать этих людей и эти культуры под «американские ценности»; наконец, они могут поддерживать собственную уникальность и противопоставлять свою культуру прочим.

Первый – космополитический – подход подразумевает возрождение тенденций, существовавших в Америке до 11 сентября 2001 года. Америка приветствовала мир – его идеи, его товары и прежде всего его население. Космополитический идеал – открытое общество с «прозрачными» границами, поощряющее субнациональные, этнические, расовые и культурные идентичности, двойное гражданство и диаспоры, возглавляемое элитами, которые идентифицируют себя преимущественно с глобальными, мировыми институтами, нормами и правилами. Такая Америка будет мультинациональной, мультирасовой и мультикуль-

567

турной. Многообразие станет приоритетом. Чем больше людей привезет в Америку свои языки, религии и культуры, тем более американской будет Америка. Представители среднего класса все охотнее будут ориентироваться на транснациональные корпорации, на которые они работают, нежели на сообщества, в которых они живут, и на людей, которых недостаток «технологичного профессионализма» привязывает к этим сообществам по роду деятельности. Жизнь общества все в большей степени будет определяться не столько федеральными и местными законами, сколько правилами, устанавливаемыми международными институтами – такими, как Организация объединенных наций, Всемирная торговая организация, Международный суд, а также международным обычным правом и всевозможными международными договорами. Национальная идентичность утратит значимость в сравнении с другими идентичностями.

Космополитическая альтернатива открывает Америку миру, и мир пересоздает Америку. А в имперской альтернативе уже Америка пересоздает мир. «Холодная война» завершилась уничтожением коммунизма как глобального фактора, определявшего роль Америки на международной арене. Тем самым либералы получили возможность проводить внешнюю политику, не опасаясь обвинений в том, что эта политика подрывает национальную безопасность; целями новой политики стали укрепление нации, гуманитарные интервенции и «внешнеполитическая деятельность как социальная задача». Обретение Соединенными Штатами статуса единственной в мире сверхдержавы оказало благотворное воздействие и на американских консерваторов. Во время «холодной войны» враги Америки упрекали США в империалистических замашках. В начале нового тысячелетия американские

568

570

ства не-западных наций. Религиозность Америки заставляет американцев рассматривать мир как арену борьбы добра и зла. Представители других обществ нередко находят эту религиозность не просто экстраординарной, но и раздражающей, поскольку она проецирует религиозную этику на политическую, экономическую и социальную деятельность Соединенных Штатов.

В истории Запада религия и национализм изначально шли рука об руку. Как показал Адриан Гастингс, первая часто определяла содержание второго. «Всякий народ определяет себя через религию не в меньшей степени, чем через язык... В Европе христианство привело к возникновению национальных государств»601 . В конце двадцатого столетия национализм ничуть не утратил своей связи с религией. Наиболее религиозные страны, как правило, оказываются наиболее националистическими. В ходе сравнительного анализа сорока одной страны было установлено, что общества, население которых признает значимость религии в человеческой жизни, являются одновременно и теми, население которых в наибольшей степени гордится своей страной (см. рис. 5)602.

В пределах одной страны люди более религиозные чаще всего оказываются и более патриотичными. Анализ пятнадцати стран, преимущественно европейских, проведенный в 1983 году, показал, что «в каждой стране те, кто не признавал ценность религии, демонстрировали невысокий уровень уважения к собственной стране». В среднем количество таких людей в европейских странах не превысило 11 процентов от общей численности населения603. Европейцы в большинстве своем слаборелигиозны и слабопатриотичны. Америка, наряду с Польшей и Ирландией, занимает место во главе обоих списков. Для польской и ирландской

Рисунок 5. Соотношение национальной гордости и значимости религии

572

национальных идентичностей значим католицизм. Для американской национальной идентичности ключевым элементом является «инакомыслящий» протестантизм. Американцы привержены Богу и своей стране, для них Бог и страна неразделимы. В мире, в котором все лояльности, альянсы и антагонизмы на всех континентах определяются религией, не кажется удивительным, что американцы вновь обратились к вере в поисках национальной идентичности и национального единства.

Часть представителей американских элит достаточно благосклонно относится к превращению Америки в космополитическое общество; другая часть выступает за обретение Америкой статуса империи. Подавляющее же большинство американской публики привержено национально-патриотической альтернативе и сохранению и укреплению существовавшей на протяжении столетий американской идентичности.

Америка становится миром. Мир становится Америкой. Америка остается Америкой. Космополитическая? Имперская? Националистическая? Американцам предстоит сделать выбор, который определит и судьбу нации, и судьбу всего мира.

БИБЛИОГРАФИЯ

1 Luntz Research Co. survey of 1,000 adults, 3 October 2001, reported in USA Today,19-21 October 2001, p. 1.

2 New York Times,23 September 2001, p. B6.

3 Rachel Newman, "The Day the World Changed, I Did Too", Newsweek,1 October 2001, p. 9.

4 Los Angeles Times,16 February 1998, p. Bl, Cl; John J. Miller, «Becoming an American», New York Times,26 May 1998, p. A27.

5 Joseph Tilden Rhea, Race Pride and the American Identity(Cambridge: Harvard University Press, 1997), p. 1-2, 8-9; Robert Frost, Selected Poem's of Robert Frost(New York: Holt, Rinehart and Winston, 1963), p. 297-301, 422; Maya Angelou, «On the Pulse of Morning», New York Times,21 January 1993, p. A14.

6 Ward Connerly, "Back to Equality", Imprimis,27 (February 1998), p. 3.

7 Correspondence supplied by Ralph Nader; Jeff Jacoby, "Patriotism and the CEOs", Boston Globe,30July l998, p. Al5.

8 "Patriotism and Cosmopolitanism", in Nussbaum et al, For Love of Country: Debating the Limits of Patriotism(Boston: Beacon Press, 1996), p. 4; Amy Gutmann, «Democratic Citizenship», in ibid.,p. 68-69; Richard Sennett, «America Is Better off Without a 'National Identity,'» International Herald Tribune,31 January 1994, p. 6.

9 Robert D. Kaplan, "Fort Leavenworth and the Eclipse of Nationhood", Atlantic Monthly,278 (September 1996), p. 81; Bruce D. Porter, "Can

574

American Democracy Survive?" Commentary,96 (November 1993), p. 37.

10 Mehran Kamrava, The Political History of Modern Iran: From Tribalism to Theocracy(London: Praeger, 1992), p. 1; James Barber, «South Africa: The Search for Identity», International Affairs,70 (January 1994); Lowell Dittmer and Samuel S. Kim, China's Quest for National Identity(Ithaca: Cornell University Press, 1993); Timothy Ka-Ying Wong and Milan Tung-Wen Sun, «Dissolution and Reconstruction of National Identity: The Experience of Subjectivity in Taiwan», Nations and Nationalism,4 (April 1998); Gilbert Rozman, «A Regional Approach to Northeast Asia», Orbis,39 (Winter 1995); Robert D. Kaplan, «Syria: Identity Crisis», Atlantic Monthly,271 (February 1993); New York Times,10 September 2000, p. 2, 25 April 2000, p. A3; Conrad Black, «Canada's Continuing Identity Crisis», Foreign Affairs,74 (March/April 1995), p. 95-115; «Algeria's Destructive Identity Crisis», Washington Post National Weekly Edition,31 January – 6 February 1994, p. 19; Boston Globe,10 April 1991, p. 9; Anthony DePalma, «Reform in Mexico: Now You See It», New York Times,12 September 1993, p. 4E; Bernard Lewis, The Multiple Identities of the Middle East(New York: Schocken, 1998).

11 Gilles Kepel, Revenge of God: The Resurgence of Islam, Christianity, and Judaism in the Modern World(University Park,: Pennsylvania State University Press, 1994). See also Mark Juergensmeyer, The New Cold War? Religious Nationalism Confronts the Secular State(Berkeley: University of California Press, 1993); Peter L. Berger, ed., The Desecularization of the World: Resurgent Religion and World Politics(Grand Rapids, MI: William B. Eerdmans, 1999); David Westerlund, ed., Questioning the Secular State: The Worldwide Resurgence of Religion in Politics(London: Hurst, 1996).

12 Ivor Jennings, The Approach to Self-Government(Cambridge: Cambridge University Press, 1956), p. 56, quoted in Dankwart A. Rustow, «Transitions to Democracy: Toward a Dynamic Model», Comparative Politics,2 (April 1970), p. 351.

575

13 Charles Tilly, "Reflections on the History of European State-Making", in Tilly, ed., The Formation of National States in Western Europe(Princeton: Princeton University Press, 1975), p. 42.

14 Peter Wallensteen and Margareta Sollenberg, "Armed Conflict, 1989-1999", Journal of Peace Research,39 (September 2000), p. 638.

15 Bill Clinton, quoted in The Tennessean,15 June 1997, p. 10.

16 Karmela Liebkind, Minority Identity and Identification Processes: A Social Psychological Study: Maintenance and Reconstruction of Ethnolinquistic Identity in Multiple Group Allegiance(Helsinki: Societas Scientiarium Fennica, 1984), p. 42; Erik H. Erikson, Identity: Youth and Crisis(New York: Norton, 1968), p. 9 and quoted by Leon Wieseltier, «Against Identity», New Republic,28 November 1994, p. 24; Wieseltier, Against Identity(New York: W. Drenttel, 1996), and Kaddish(New York: Knopf, 1998).

17 Ronald L. Jepperson, Alexander Wendt, and Peter J. Katzenstein, "Norms, Identity, and Culture in National Security", in Peter J. Katzenstein, ed., The Culture of National Security: Norms and Identity in World Politics(New York: Columbia University Press, 1996), p. 59.

18 K. Liebkind, Minority Identity and Identification Processes,p. 51, citing Henri Tajfel, «Interindividual behaviour and intergroup behaviour» in Tajfel, H., ed., «Differentiation Between Social Groups: Studies in the Social Psychology of Intergroup Relations», European Monographs in Social Psychology,no. 14 , (London: Academic Press, 1978), p. 27-60.

19 Committee on International Relations, Group for the Advancement of Psychiatry, Us and Them: The Psychology of Ethnonationatism(New York: Brunner/Mazel, 1987), p. 115.

20 Ibid; Jonathan Mercer, "Anarchy and Identity", International Organization,49 (Spring 1995), p. 250.

21 Josef Goebbels, quoted in Jonathan Mercer, "Approaching Hate: The Cognitive Foundations of Discrimination", CISAC (Stanford University, January 1994),

576

p. 1; Andre Malraux, Man's Fate(New York: Random House, 1969), p. 3 cited by Robert D. Kaplan, «The Coming Anarchy», Atlantic Monthly,273 (February 1994), p. 72; Albert Einstein and Sigmund Freud, «Why War?», in The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud(London: Hogarth Press, 1964), p. 199-215.

22 Vamik D. Volkan, "The Need to Have Enemies and Allies: A Developmental Approach", Political Psychology,6 (June 1985) p. 219, 243, 247; Volkan, The Need to Have Enemies and Allies: From Clinical Practice to International Relationships(Northvale, N.J. : J. Aronson, 1994), p. 35; Francis Fukuyama, The End of History and the Last Man(New York: Free Press, 1992), p. 162-177.

23 Mercer, "Anarchy and Identity", p. 242; Volkan, "The Need to Have Enemies and Allies" p. 231; Dennis Wrong, The Problem of Order: What Unites and Divides Society(New York: Free Press, 1994), p. 203-4; Economist,7 July 1990, p. 29. The form this discrimination takes may, however, be shaped by culture. Mercer, «Approaching Hate», p. 4-6, 8, 11 citing Margaret Wetherell, «Cross-Cultural Studies of Minimal Groups: Implications for the Social Identity Theory of Intergroup Relations», in Henri Tajfel, ed., Social Identity and Intergroup Relations,(Cambridge: Cambridge University Press, 1982), p. 220-21; Robert Axelrod, The Evolution of Cooperation,(New York: Basic Books, 1984), p. 110-12, and Michael A. Hogg and Dominic Abrams, Social Identifications: A Social Psychology of Intergroup Relations and Group Processes(New York: Routledge, 1988, p. 49.

24 Volkan, "The Need to Have Enemies and Allies: A Developmental Approach", p. 243-44.

25 Committee on International Relations, Group for the Advancement of Psychiatry, Us and Them: The Psychology of Ethnonationalism,p. 119. See also Volkan, The Need to Have Enemies and Allies,p. 88, 94-95, 103.

26 Michael Howard, "War and the Nation-State", Daedalus,108 (Fall 1979), p. 102.

27 R. R. Palmer, "Frederick the Great, Guibert, Bulow: From Dynastic to National War", in Peter Paret, ed., Makers of Modern Strategy from Machiavelli to the Nuclear Age(Princeton: Princeton University Press, 1986), p. 18.

577

28 Linda Colley, Britons: Forging the Nation, 1707-1837(New Haven: Yale University Press, 1992), p. 5.

29 Относительно этого разграничения см. William В. Cohen, "Nationalism in Europe", in John Bodnar, Bonds of Affection: Americans Define Their Patriotism(Princeton: Princeton University Press, 1996), p. 323-38; Thomas M. Franck, «Tribe, Nation, World: Self-Identification in the Evolving International System», Ethics and International Affairs11 (1997), p. 151-69; Anthony D. Smith, National Identity(London: Penguin, 1991), p. 11-14, 79ff; Hans Kohn, Nationalism, Its Meaning and History(Princeton: Van Nostrand, 1965); Alan Patten, «The Autonomy Argument for Liberal Nationalism», Nations and Nationalism,5 (January 1999), p. 1 ff; Maurizio Viroli, For Love of Country: An Essay on Patriotism and Nationalism(Oxford: Clarendon Press, 1995), Introduction; Тот Nairn, «Breakwaters of 2000: From Ethnic to Civic Nationalism», New Left Review,214 (November/December 1995) p.91-103; Bernard Yack, «The Myth of the Civil Nation», Critical Review,10 (Spring 1996), p. 193ff.; Volkan, The Need to Have Enemies and Allies,p. 85, где суммированы данные в подтверждение точки зрения Оруэлла на национализм как на «вывернутый наизнанку патриотизм».

Полевые исследования 2003 г. предоставили многочисленные данные, подтверждающие, что национальная гордость существует в двух формах: «патриотизма», определяемого в гражданских терминах как «самоотносимая» и безоговорочная любовь к своей стране, и «национализма», определяемого как «безусловно сравнительный – и преимущественно высокомерно-сравнительный». Rui J. P. Figuiredo, Jr., and Zachary Elkins, "Are Patriots Bigots? An Inquiry Into the Vices of In-Group Pride", American Journal of Political Science, 47 (January 2003), p. 171-188. Однако это исследование не представило свидетельств относительно того, какие ощущения испытывают патриоты, сравнивая (а они не могут не сравнивать) собственную страну с другими странами. Кроме того, данное исследование упустило из вида то обстоятельство, что в глобализованном мире взаимодействия между отдельными странами и, как следствие, сопоставления этих стран становятся все более час-

578

тыми и неизбежными. В ежегодных статистических отчетах страны мира выстраиваются по рейтингу внутренней свободы, свободы прессы, коррупции, эффективности производства, степени глобализации, качества образования и по многим другим показателям. Сколь высока будет национальная гордость «патриота», если его страна в этих рейтингах окажется в конце списка?

30 Horace M. Kallen, Culture and Democracy in the United States (New York: Boni Liveright, 1924), p. 94.

31 Gunnar Myrdal, An American Dilemma: The Negro Problem and Modern Democracy(New York: Harper, 1962), vol. 1, p. 3; Stanley Hoffmann, «More Perfect Union: Nation and Nationalism in America», Harvard International Review(Winter 1997/1998), p. 72.

32 Franklin D. Roosevelt, quoted in John F. Kennedy, A Nation of Immigrants(New York: Harper Row, 1986), p. 3; Robert N. Bellah, The Broken Covenant: American Civil Religion in a Time of Trial(Chicago: University of Chicago Press, 2nd ed., 1992), p. 88; Oscar Handlin, The Uprooted(Boston, Little Brown, 2nd. ed. 1973), p. 3.

33 Wilbur Zelinsky, The Cultural Geography of the United States(Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1992), p. 23-4.

34 John Higham, Send These to Me: Jews and Other Immigrants in Urban America(New York: Atheneum, 1975), p. 6.

35 Herman Merivale, Lectures on Colonization and Colonies Delivered Before the University of Oxford in 1839, 1840, 1841(London: Oxford University Press, 1928); Albert Galloway Keller, Colonization: A Study of the Founding of New Societies(Boston: Ginn, 1908).

36 John Porter, The Vertical Mosaic: An Analysis of Social Class and Power in CanadaToronto: University of Toronto Press, 1965), p. 60, quoted in Jack P. Green and J.R. Pole, eds., Colonial British America: Essays in the New History of the Early Modern Era(Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1984), p. 205; Zelinsky, The Cultural Geography of the United States,p. 13-14; Michael Lind, Vietnam: The Necessary War(New York: Free Press, 1999), p. 122-23.

579

37 Ronald Syme, Colonial Elites: Rome, Spain and the Americas(London: Oxford University Press, 1958), p. 18; Alexis de Tocqueville, letter to Abbe Leseur, 7 September 1831, quoted in George W. Pierson, Tocqueville and Beaumont in America(New York: Oxford University Press, 1938) p. 314.