Текст книги "Арка 14 (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ты! Не! Пройдешь!! – неожиданно заорал Эйдолон, и грохот его голоса заставил заколебаться землю и воздух вокруг.

Он свел руки, и скальные плиты стиснуло, ломая о Бегемота, прижимая его лапы к телу. Все это длилось несколько секунд, кто-то внизу успел торжествующе взреветь, а Джирайя выдохнул в пространство. Следовало бы отвести масок в стороны, в укрытия, но как? И без того схема с двумя фазами встретила сдержанное неодобрение, и когда все поломалось, когда маски вступили толпой в битву, Джирайя уловил их чувства. Маскам так было привычнее и понятнее, они сражались, не отсиживались в тылу, бились на передовой, отважной сдерживая Губителя.

Такое отношение многое проясняло, и Джирайя твердо решил, что в следующей битве нужно рассчитывать только на себя, на масок Гильдии, тех, кто будет четко следовать плану. Ну и на Триумвират, до определенной степени, все же мощь и неуязвимость их превосходили возможности Гильдии на порядок. Но даже они не препятствовали сейчас маскам, толпой наваливавшимся на Губителя, пытающимся поразить его ноги, руки, голову и грудь, пока Бегемот неподвижен.

Хотя именно сейчас стоило бы отступить, и атаковать из укрытий, по очереди, лишь сдерживая Бегемота, не давая ему лишних шансов вырваться за счет преобразования и перенаправления энергии. Пока что атаки на стоп-корабли удавалось отводить в сторону, но, сколько это еще продлится? Бегемот уже разводил лапы, и очередная сила Эйдолона лопнула, а сам он внезапно просел вниз, словно лишенный энергии.

– Не дадим ему вырваться! – загремело над полем боя.

Скалы преобразовало, Бегемота, словно заковало в камень, ограничивая движения, и одновременно с этим команда Мирддина добилась успеха. Бегемота подкосило, он наполовину повис на цепях, и видно было, что в воронке в спине уже можно скрыться с головой, настолько она углубилась. Новый удар, Александрия пылающим ангелом мщения рухнула с небес, и глаз Бегемота разлетелся кровавой жижей, ошметками и осколками, и новый рев радости раскатился над полем.

Бегемот словно обмяк, повис на цепях, и маски ринулись в новую атаку, наваливаясь толпой, уже не сдерживаясь. Несколько раненых "дружественным огнем" откатились в стороны, но в целом маски распределяли атаки, и больше все это напоминало насекомых Тейлор, слетевшихся организованно на добычу, начавших ее терзать.

Радость, впрочем, была преждевременной, Бегемот взревел, дернулся, и дюжина самых неосторожных рухнула вниз, опять прожаренная до дезинтегрированных внутренностей. Джирайя зарычал, хотел уже выметнуться из убежища, благо чакра прибывала с каждой новой секундой, но его остановил возглас Черепахи.

– Что это?

– Кто проводит атаку? – возглас Дракон.

Мгновение спустя Джирайя увидел, о чем они говорят. Над головой Губителя сияло что-то белое, и Джирайя тут же нашел взглядом Эйдолона. Но нет, тот висел в воздухе, накачивался новой силой, но не атаковал.

– Все назад!!! – взревела Черепаха, но было уже поздно.

Свет вытянулся, коснулся, обрушился сверкающей колонной на Бегемота, и в то же мгновение весь мир вокруг утонул в свете, ослепляющем и уничтожающем все вокруг.

Тамэшивари 14.10

22 июля 2011 года

Лили услышала крик Черепахи и сама закричала окружающим.

– Берегись!!!

Алхимик, возвращавшаяся после удара по Бегемоту, моментально обернулась, оценила обстановку, и рванула вперед, в акробатическом прыжке хлопая в ладоши и касаясь руками земли. Лили ощутила, что земля уходит у нее из под ног, расступается, и одновременно с этим сверху надвигается что-то страшное. Она взлетела было, но тут же мимо промчалась Алхимик, орущая во все горло.

– Вниз! Все вниз!!

Впрочем, ближайших масок, тех, у кого не было реактивных ранцев и суперсил полета, и без того тащило вниз, катило по наклонному пандусу, созданному Алхимиком. Сверху надвигалось страшное, нет, это была огромная стена, плита, которой Алхимик собиралась заткнуть созданную ей щель, и в это же мгновение со всех стороны брызнул свет. Система затемнения маски не успела сработать вовремя, и свет больно ударил по глазам. Лили зажмурилась было, но тоже опоздала, перед глазами играли световые пятна, в ушах шумело, словно их уже засыпало под землей, и она даже запаниковала на секунду.

– Дракон? Муравей? Жаба? – Лили пыталась проморгаться и вызвать своих, но никто не отвечал.

Ее ухватили за руку, кто-то ударил своим телом в плечо, слух внезапно очистился, доносилось чье-то шумное дыхание, и откуда-то сверху шел низкий гул, казалось, ввинчивающийся в голову. Земля мелко подрагивала, кто-то выругался на испанском, затем прозвучал голос Алхимика, громкий и уверенный.

– Спокойно!

– Что это было? – выкрикнул кто-то, с едва уловимым южным акцентом.

– Нужно выбираться!

– Аааа, мы в ловушке! Сейчас Бегемот спустится под землю и зажарит нас!!! – в голосе слышалась откровенная паника.

Звук удара, хруст, еще удар. Пятна перед глазами Лили чернели, все расплывалось, и опять подступила паника: неужели ей повредило, обожгло сетчатку?

– Тихо! – рыкнула Алхимик. – Собрались! Все восстановили зрение?

– Нет, нет, нет, – зазвучали голоса, и Лили присоединилась к ним.

Среди черных пятен плясали белые, и она неожиданно поняла, что это такое. Вокруг темно – они же под землей! – и кто-то включил фонарики или лампочки, или что там у кого есть в снаряжении. Это обнадеживало, зрение возвращалось, но в то же время и паника подступала – под землей и вправду была вотчина Бегемота, его царство.

– Я не знаю, что там наверху, но почувствуйте эту дрожь, – сказала Алхимик.

Лили ощущала мелкую дрожь, и подумала, что не будь с ними Алхимика, их так и засыпало бы под землей, похоронило в одной огромной могиле.

– Кто бы ни нанес удар по Бегемоту, своей цели он не достиг! Бегемот жив и действует! – голос Алхимика стал жестче, суше. – Скорее всего, он вырвался из ловушки и громит тех, кто, как и мы попал под удар, а значит, мы вернемся в самое пекло битвы! Приготовились!

Лили моргнула непонимающе. Вернуться в пекло? Разве они не отбегут в сторону по наклонному туннелю? И в ту же секунду что-то изменилось, вокруг стало светлее, ноги Лили вжало в пол. Она поняла, что происходит, что Алхимик выносит их наверх кратчайшим путем, на скале, созданной ее силой, и стиснула зубы. Проклятье!

– Дракон? Дракон? – Лили даже постучала пальцем по маске, но ничего не произошло.

Свет ударил по глазам, и Лили прищурилась, оставив буквально щелочки глаз, взмыла в воздух. Мгновение спустя она осознала ошибку – наоборот, надо было не высовываться, но было уже поздно. Зрение вернулось, пускай еще, и плыли пятна, но Лили видела, видела!

Мгновение спустя она пожалела об этом.

В центре огромного выжженного пятна возился, ворочался, барахтался кроваво-черный торс, из которого торчали огрызки конечностей и головы. Воронка на спине Бегемота расширилась, и представляла собой выжженный кратер, залитый ихором, из обрубка рта вырывалось прерывистое рычание, рога, и половина головы отсутствовали. Ошметки рук, в сущности, кусочки, торчащие из плеч, дальше только огромные обугленные кости до локтей, вокруг которых нарастали первые ниточки псевдоплоти, прожилки кроваво-красного мяса.

Одна нога отсутствовала, словно срубленная под корень, вторая представляла собой схематичный обрубок, обугленную колонну – имитацию. Грудь Бегемота тоже была сожжена и выжжена, все раны углубились и расширились, и сеть трещин, сочащихся ихором, напоминала какое-то отвратительное фэнтезийное лицо, уродливого старого гоблина, или ведьмы.

Лили торопливо взлетела выше, одновременно с этим удаляясь от Бегемота, но Губитель и не обращал на нее внимания. Он был занят тем, что вставал, но некому было его атаковать. Лили, задыхаясь, оглядывалась, и повсюду видела только уничтожение и смерть. Вон те оплавленные огрызки – остатки кораблей Дракон, рядом не менее искореженные остатки тел, лужицы костюмов и брони, кости и черепа, вплавленные в почву и камень.

Дома вокруг, укрепления, почва, все вокруг оплавилось и поплыло, словно было сделано из воска, и Лили, продолжая задыхаться, увидела, что лес на востоке повален, разломан и горит. Там, где стояла больница и штабные корабли, ничего не было, лишь еще одна проплешина, дым, огонь и разорение.

– УАААААА!! – из горла Лили вырвался вой отчаяния, смешанный с плачем младенца.

Зрение опять отказывало, слезы застилали глаза, и она почти что рухнула вниз, на краю проплешины, забыв о ворочающемся неподалеку Бегемоте, спеша найти укрытие. Удар в пятки, Лили торопливо сорвала маску, утирая лицо, ощущая, как льется оттуда влага, и тут же ее швырнуло в землю, впечатало туда могучей рукой. Волосы встали дыбом, а в Лили вспыхнула ярость.

– Ты что творишь? – прорычал сверху голос Жабы.

– Но они...

– Твоя сила – важна! Бегемот уже охотился за тобой, хочешь повторения?!!

Лили не успела ответить, земля под ней содрогнулась и выгнулась, а Жаба выругался. Лили была не слишком сильна в японском, но примерный смысл уловила, и тут до нее дошла величина глупости, которую она сотворила. Приземляться поплакать рядом с недобитым Губителем! На такое была способна только она! Но подруги... ведь они же... как же она без них? Зачем ей суперсилы и маска, если она не сумела спасти подруг?

– Держись за спиной! – рявкнул Жаба.

Лили вздернуло, поставило на ноги, и она узрела ужасающую картину. Губитель поднялся, обугленный обрубок, испачканный в земле, покрытый ранами, залитый ихором, и ударил. Две огромные молнии сорвались с его торса, и трех масок в черно-серых костюмах разорвало, еще двух зажарило и отбросило к другим трупам. Еще молния, Жаба успел закрыться, но его стену разбросало и пробило, самого Жабу отбросило, Лили едва успела отскочить.

Лили торопливо взмыла в воздух, отступая спиной вперед, пытаясь придумать, что делать. Губитель развернулся, и нанес новый удар.

– Отступаем! – донесся сверху голос Нарвал.

Перед Лили заблистала стена силовых полей, разлетелась от удара, и тут же рядом появился Жаба, взметнулось полотнище свитка. К ногам Лили вывалилась груда холодного оружия, а сам Жаба скакнул вперед, крикнув.

– Заряжай!

Вспыхнула стена силового поля, Губитель снес ее и ударил резонансной волной, Жаба моментально ушел выше, взлетел на спине птицы и атаковал сверху вниз. Несколько каменных трехгранных шипов, каждый размером с половину Бегемота, врезались в Губителя и отскочили. Нарвал ударила вдогонку, гребенка силовых полей вспорола нарастающую плоть, но и только. Лили торопливо касалась кунаев, топоров, мечей, алебард, понимая, что все это бесполезно, что врукопашную с Губителем Жаба не сразится.

Только Александрия могла бы, но ее не было видно.

Лили озиралась, но видела только раненых и убитых, пытающихся встать и выбраться масок, пытающихся помочь другим, занятым тем, чтобы прийти в себя. Нужно было срочно отступать, но как? Лили нажала кнопку на браслете, но тут же отпустила, браслет был мертв. Все вокруг было мертво, подруги, Дракон, город, и Лили прикусила язык, пытаясь избавиться от накатывающей паники и горя, справиться с отчаянием, с ощущением поражения и безнадежности.

Вокруг все вспыхнуло, сверкнуло, и Лили швырнуло прочь, потащило силовыми полями. Оружие, выданное Жабой, горело и сверкало вокруг, и Лили содрогнулась, осознав, что пропустила удар Бегемота. Раньше огонь пылал по краям проплешины, теперь все полыхало и возле Бегемота, и Губитель уже двигался, словно огонь придавал ему сил. Карикатурное, дерганое движение, плывущий по воздуху обрубок, в другой ситуации все это вызвало бы только смех, но здесь и сейчас Бегемот внушал удвоенный ужас. Словно сбросив оковы тяготения вместе с ногами и головой, Бегемот двигался еще быстрее, чем раньше, и полыхал, сверкал, грохотал, ослеплял и обжигал.

Он бил во все стороны, убивал раненых, расшвыривал тех, кто пытался организовать оборону, жег без всякой жалости, и молнии с его обрубков срывались и уносились вдаль, догоняя пытающихся отступать. Кокон полей вокруг Лили раскрылся, и она торопливо включила реактивный ранец. Нарвал уже развернулась и атаковала Бегемота, пыталась прикрывать отступающих и сама отступала. На пару с Жабой они пытались удержать Губителя, и у них не получалось, не хватало мощи, как в защите, так и в атаке.

Но они держались, и Лили нырнула вниз, подобрать хоть какое-то оружие, зарядить, помочь!

Огромная туча, заслоняющая собой солнце не хуже дыма и пепла, рухнула с небес прямо на Бегемота, и скрыла, погребла Губителя под собой. Миллионы насекомых трещали, жужжали, щелкали, и на мгновение Лили показалось даже, что сейчас Губителя сожрут, обглодают до косточек и выплюнут. Затем новый хриплый вой, на этот раз радости, вырвался из ее груди, и она рванула было вперед, но тут же остановилась.

Над головой Губителя из насекомых соткалось огромное лицо

– Спасайтесь! Я не удержу его долго!

Секунду спустя Бегемот вспыхнул, насекомые горели, трещали, лопались, смрадный дым заполнил округу, и Лили порадовалась, что на ней маска. Мозг все равно воспроизвел ароматы жареных насекомых, и в желудке что-то возмущенно квакнуло. В Бегемота ударило новыми оковами из камня, но Губитель разодрал и сжег их так же легко, как и завесу из насекомых.

– Отступайте! – прогрохотал новый голос.

Огромный взрыв чего-то ядовитого-зеленого ударил в Бегемота, скрыл его в облаке дыма и газа. Неподалеку от Бегемота висел Эйдолон, выставив руки. Сверкнула молния, еще, Нарвал отражала атаки, прикрывала, Жаба и Алхимик ударили понизу, от земли, заставив Губителя опять пошатнуться.

– Быстрее! – продолжал греметь голос Эйдолона.

Затем он приложил ладони ко рту, и ударил звуковой волной, прямо в пасть Губителя, в ясно видимое там свечение, и Бегемота швырнуло на спину. Одновременно с этим хлопнуло, и неподалеку появился Бродяжник в сопровождении отряда свежих масок из резерва. Стражи, увидев опрокинутого, израненного Бегемота, радостно взревели, и Губитель взревел в ответ. Полыхнуло, мощнейшие вспышки, и звуки обрушились на Лили, вспыхнула боль и она потеряла сознание.

Удар Бегемота обрушился на Стражей, и Эйдолон ударил наперерез, прикрывая юных масок. Сила взметнулась и лопнула, разлетелась, и Эйдолон знал, что утратил ее навсегда. Его контратака оказалась недостаточно сильна, в отличие от удара Губителя. Прибывших Стражей разметало, Бродяжника отбросило изломанной куклой, Жабу и Алхимика снесло и унесло куда-то под землю, Нарвал сдуло вместе с ее полями. Ни Александрии, ни Легенды не было видно, и Эйдолон нахмурился, ощущая, как в нем прибывает и оживает новая сила. Эскалация битвы помогла, новые силы прибывали за секунды, набирали мощь за десяток-другой, не за минуты, как это было ранее, но этого все равно было мало! Раньше он мог мгновенно менять силы, тут же оперировать ими в полную мощь, бить так, что Бегемота вбивало в землю, а теперь? За нынешнее сражение он потерял уже больше десятка лучших, надежных, проверенных сил, а Бегемот и не думал останавливаться.

Даже страшный удар светом его обтесал, но не убил, и как раз сейчас нужно было навалиться, добить, пока раны не заросли, но некому это было делать. Старшие маски Протектората, Гильдии, команд из Европы, даже надежные соратники Эйдолона по Триумвирату, все выбыли из строя, и это означало, что больше него некому остановить Губителя.

Некому было спасти юных масок, сейчас растерянно пытающихся сделать хоть что-то.

Эйдолон ринулся наперерез, ударил во всю мощь, зная, что потеряет эту силу, и тут же взывая к новой. Губитель тоже ударил, чем-то невидимым, и щит Эйдолона прогнулся, разлетелся, а сам Эйдолон упрямо остался на месте, не стал уклоняться. Несколько масок промчалось мимо, они приняли удар на себя, кто-то даже ударил в грудь Губителя, и Губитель ударил в ответ, моментально убив юных героев. Эйдолон зарычал, ощущая, что новая сила взрастает в нем, но недостаточно, недостаточно, недостаточно быстро!

Сила! Ему нужна была сила! Не эти жалкие огрызки, а та свежая и юная сила, которой он владел четверть века назад, когда еще никаких Губителей не было и в помине. Тогдашний Дэвид, юный и могучий Эйдолон, легко вбил бы Губителя в землю, обломал бы ему рога, вбил бы в землю. Сила! Как ему не хватало сейчас той силы, и все же Эйдолон, упрямо нахмурив брови, снова встал между Губителем и Стражами на земле, пытающимися что-то там сделать.

– Пока я жив – ты не пройдешь!! – снова взревел он, пытаясь в ярости и отчаянии зачерпнуть еще силы, достать, дотянуться до того колодца юности, о котором только что мечтал.

Губитель взревел в ответ, неразборчиво и утробно, ударил, и удар его швырнул Эйдолона с небес. Кости и броня трещали, в ушах звенело, в глазах темнело, а Эйдолон пытался дотянуться до новой силы, ударить в ответ, сокрушить.

Сила! Ему нужна сила!

Эйдолон упал с небес подбитой птицей, впечатался в землю и застыл неподвижно.

Тамэшивари 14.11. Тео Андерс

Тео Андерс никогда не причислял себя к особо храбрым парням, и имел очень маленький опыт драк. Отчасти это, пожалуй, было вызвано неприязнью к отцу, Максу Андерсу, больше известному в Броктон Бей, как Кайзер, и к его Империи 88. Там считалось особой доблестью, как следует подраться, навалять «узкоглазым, жидам или черножопым», драками и шрамами гордились, храбрость, и стойкость в бою прославлялись, следование неонацистской идеологии воспевалось. Тео недолюбливал все это, не стремился нести «бремя белого человека», не разделял нацистской идеологии, и, в общем-то, Макс Андерс считал его «разочарованием» и никогда не говорил о Тео, как о своем наследнике. То, что у Тео так и не появились суперсилы (третье поколение!), было отдельной вишенкой на торте разочарования Кайзера в своем сыне.

И вот сейчас Тео внезапно горько пожалел, что не участвовал в драках, не бился в кровь.

Эйдолон рухнул с небес прямо к ногам Тео, сильнейшего героя Земли вбило в обугленную землю, и видно было, как из-под его брони течет кровь, а юный Андерс стоял и трясся. Он пытался сжать зубы и кулаки, возродить в себе ярость, воспоминания о недавних сражениях, о полученной суперсиле, но выходило откровенно плохо. Даже то, что Тео был не одинок в своем страхе – не помогало. Вокруг раздавались крики ужаса, Бегемот рычал и надвигался, обращая кровь в жилах в воду, в кисель, заставляя подгибаться коленки одним своим видом, и Тео ощущал, что сейчас обмочится, если не предпримет хоть что-то.

Но что мог сделать он, пятнадцатилетний пухлый паренек, без особого опыта драк? Что?

Его словно бы перебросило в ту злополучную ночь, когда Броктон Бей погрузился в ужас сражения с Бойней Девять, в ту ночь, когда Тео пережил триггер и обрел суперсилы. Снова, как и тогда, на него надвигалась неодолимая, неостановимая сила, тоже голая и окровавленная, только в этот раз без грудей, и в десять раз больше.

И, в отличие от Сибири, Бегемота можно было ранить.

– Астерррр!!! – зарычал Тео, нагнетая в себе ярость, злость, пытаясь сбросить оцепенение.

Это помогло, он собрался немного, и воспоминания о ночи "Бойни масок" опять скользнули перед глазами. Так же, как Эйдолон сейчас, лежала тогда Чистота, сброшенная с небес, и также Тео тогда трясся и рыдал от непоправимости случившегося.

Бегемот шагнул ближе, и молния ударила в Эйдолона, но не достигла цели. Тео вытянул увеличившуюся руку, принял удар на нее, ощущая, как заряд выбивает камни и землю из нее.

– Получи! – рявкнул Тео, обрушивая удар на Бегемота.

Удар был откровенно неловким, неумелым, в Стражах тренировали, но не учили драться насмерть врукопашную. Губитель вскинул культяпку, подставил плечо, и часть руки Тео разлетелась от удара. Пальцы его впились в раны, Тео попробовал сжать плечо Бегемота сильнее, и тут же Губитель ударил в него шоковой волной. Новое тело Тео затряслось и начало разваливаться, мысли его трепетали и сталкивались, как камни, из которых сейчас состояла его голова. Земля летела вниз, усыпая раненых, несколько Стражей упали, получив ранения булыжниками, а Тео шагнул вперед, закрывая собой остальных масок от удара.

Разумнее было бы пропустить удар мимо, шагнуть в сторону, снижая повреждения, ибо эффект обратной связи присутствовал, отражался на настоящем теле, пускай и с поправочным коэффициентом. Чем больше и выше становился Тео, чем крепче был материал, в который он обращался, тем меньше были повреждения и раны после возвращения в человеческое тело. В этом смысле Тео сам себе напоминал Фенью и Менью, прочность которых росла пропорционально росту, и, будучи девяти метров ростом близняшки гигантессы могли принимать такие удары, которые размазали бы любого человека в кровавую кашицу.

Но была тут и проблема: Тео не мог коснуться куска металла и обратиться в стометрового стального голема, нет. Материала, которого он касался, должно было быть вокруг много, чтобы он смог вырасти за пределы обычного человеческого тела, поэтому в сражениях в Бостоне он обычно обращался в асфальтово-бетонного голема. Здесь же и сейчас больше всего было земли с камнями, и Тео превратился в них, вынужденно, чтобы хоть как-то противостоять Бегемоту, который рушил и крошил его новое тело, словно хлебный мякиш.

Новая волна жара ударила в Тео, и он ощутил себя упаковкой попкорна. В нем что-то трещало, текло, плавилось, взрывалось, и Тео ощущал, как плавится и течет, исчезает его решимость. О чем он вообще думал? Ноги Тео погружались в землю, и он, пользуясь остановкой, торопливо вобрал в себя еще материала, достроил тело, "залечивая" раны. Этим Тео напоминал себе Сварщика, о котором любили вспоминать Стражи Бостона, и который потом перебрался в Броктон Бей, откуда сам Тео бежал со страхом и позором.

Но все же он спас Астер!

– Астерррр!!! – прокатился над полем боя новый рык, и Тео ринулся в безнадежную атаку.

Он мысленно воображал себя игроком в регби, сейчас он налетит и собьет с ног Бегемота, отбросит прочь и выиграет время! Тео еще подрос, пока лечился, несмотря на риск растворения сознания. Чем больше он становился в новом теле, тем легче было потерять себя, раствориться в этой неорганической громаде, начать ощущать себя камнем, или несокрушимым куском бетона, или еще чем. Такое уже было один раз, во время ареста Аккорда, и тогда Тео спасся буквально чудом. Вначале от его бетонного тела откололи пару кусков, ослабив растворение, падение в бездну, а потом один из Послов Аккорда ослабил его силу, и Тео сумел выкарабкаться, сознательно отменил превращение. Попутно он спас двух других Стражей, случайно, совершенно случайно, ибо Стражи держали периметр и участвовать в битве вообще не должны были.

ДАДАХ!!!

Удар Бегемота, невидимый, но не ставший от этого слабее, кулак молний и огня врезался в лицо Тео, и юный герой ощутил, что у него трещат и шатаются каменные зубы, земляные глаза лезут из орбит и во все стороны летят ошметки тела.

– Берегись! – шепеляво, грохоча выбитыми камнями во рту, крикнул Тео.

Он не знал, есть ли там кто за спиной, не следил, спасаются ли остальные, доверив эту работу остальным маскам. Попытка опрокинуть Бегемота, выиграть время на новое превращение не удалась. Одной из слабостей суперсилы было то, что Тео не мог просто так взять и превратиться в другой материал, нет. Ему надо было вернуться в человеческое тело, потом коснуться нового материала и все повторить по новой, это занимало время, требовало неподвижности, и за это время враги могли сбежать или контратаковать. Не говоря уже о том, что скорость роста Голема была прямо пропорциональна количеству материала вокруг.

– Стихия земли: Клык! – Тео ударило в спину и падение остановилось.

Тут же кто-то мощно шлепнулся ему на плечо и заорал в ухо.

– Превращайся обратно!

– Но я...

Жаба смотрел зло, даже несмотря на то, что был меньше Тео в пять раз, и глаз его не было видно из-под маски. Тео вздохнул, признавая, что завидует Жабе. Вот уж кто умел сражаться, не хуже Триумвирата! Будь у Тео такие навыки, он бы сейчас гонял Бегемота пинками по всему городу!

– Превращайся! – гаркнул Жаба. – Ты нужен в новом теле, давай!

Все это крайне неприятно напомнило Тео Кайзера, да и Чистоту местами, чего уж там. Кайден тоже любила покомандовать, и поэтому Тео так и не сблизился с ней. Да ни с кем, ни сблизился, если уж на то пошло, застряв одиноко между теми и этими. Пускай факт того, что он сын Кайзера, нигде не афишировался, но сам Тео знал о нем и знал, что воспоследует, заведи он друга не того цвета кожи. Девушки – вдвойне, там дело не ограничилось бы просто избиением молодчиками Крюковолка или Блицкрига. Конечно, в Броктон Бей, несмотря на усилившийся в последние годы приток иммигрантов из Азии, хватало белых, но здесь в дело вступали другие качества Тео. Он был немного застенчив, жирноват, неуклюж, а чтобы показать свой ум, надо было вначале научиться говорить, не запинаясь и не спотыкаясь на каждом предложении. Тео не был социальной парией, каким-то отщепенцем, более или менее нормально учился, но вот этой легкости, непринужденности, естественности общения и поведения, из которых рождается дружба, и которые он видел у окружающих его подростков, этого всего Тео добиться не мог.

Ему не хватало друзей, и чем сильнее Тео пытался их добиться, тем хуже у него все получалось.

Стая небольших беспилотников ринулась на Бегемота сзади, влетела в воронку, и сразу же оттуда донесся грохот и треск, словно заработали отбойные молотки. Девушка в зеленом костюме, со сбившейся набок маской, пыталась удержать Бегемота, била его огромной разноцветной кувалдой, возникающей из воздуха. Бегемот ярился и бил в ответ, три маски в зеленых с желтым костюмах прикрывали девушку, вставали наперерез ударам.

Этой разрозненной атаки хватило секунд на двадцать, затем из раны на спине потек расплавленный металл беспилотников, а когти Бегемота сокрушили двух масок. Третья вцепилась в лапу, попробовала удержать Губителя и поднять, и девушка ударила кувалдой, которая неожиданно разлетелась на куски.

– Отступай! – донесся выкрик, но было уже поздно.

Бегемот шагнул ближе, и девушка почернела, осела на землю, испуская дымок. Несколько разноцветных индийских масок выпрыгнули из-за развалин, ударили слитно какими-то черными шарами, и Бегемот ударил им навстречу, опередив на долю секунды. Губитель не просто бил, он уже шагал, плоть его нарастала, и он легко сокрушал разрозненные, жалкие попытки его как-то замедлить и остановить.

И где-то там был маски Бостона, включая одного из Стражей.

Положа руку на сердце, Тео не мог назвать их друзьями, теми, кому он мог открыть душу и сердце, но... они прикрывали друг другу спины, патрулировали улицы, сражались во время войны, охватившей Бостон из-за сошедшего с ума Аккорда, и теперь им нужна была помощь Тео. А также помощь нужна была той, из-за которой Тео получил силы, из-за которой отправился сюда, почти буквально выгрыз это место, когда прошел слушок, что на будущую битву набирают самых крепких и могучих Стражей.

Астер.

– Быстрее! – и Тео понял, что кричат ему.

Он вспыхнул и начал меняться, превращаться обратно. Астер! Тео почти буквально прыгнул выше головы, прорвавшись на эту битву, и теперь трусить и колебаться? У него нет такого права, нет такой возможности! По букве закона он должен находиться на испытательном сроке, сын и внук суперзлодеев, сбежавший и похитивший свою сводную сестру, творивший преступления по дороге. Мелкие кражи, но все же преступления. Ему поверили, ему дали возможность, о которой он просил, и Тео едва не вспыхнул буквально от злости на самого себя. Неужели Бегемот настолько напугал его, что он забыл об этом? Бросился спасать собственную шкуру?

Там, в ночной бойне в Броктон Бей, он не забыл об Астер, сумел, защитил, сбежал, едва не умер от ужаса возле Сибири, но все же преодолел и защитили. Чтобы теперь обосраться от страха и сбежать? Подставить и подвести Астер? Он защищал ее, заботился, не отступил там, в Стэнфорде, когда Девица Опасности пробила дыру в его асфальтовом теле, едва не убив Астер.

Да, именно тогда Тео не просто остановился в своей безумной гонке и бегстве из Броктон Бей, нет, он словно бы проснулся и пришел в сознание, понял и оценил трезво свои способности. Он ответил "нет" остаткам Империи, почти выплюнул отказ в лицо Менье и Руне, сдал Девицу местным маскам – героям, Эдикту и Закону, и сам сдался. Все во имя Астер, чтобы она была под защитой, чтобы за ней был уход, чтобы у нее осталась семья, пускай и такая жалкая, как сам Тео.

– Молодец!

Тео оглянулся и понял, что в ярости воспоминаний и самоуничижения очень быстро превратился обратно, снова стал пухлым мальчиком. Нет. На нем костюм и маска, он – Голем! Земляной, каменный, глиняный, неважно – он должен сразиться и отстоять, прославиться, вернуться домой, чтобы было кому защищать Астер!

Он должен защитить всех, здесь и сейчас!

Тео оглянулся, ища новый материал, ведь Жаба не просто так просил его превратиться, значит, что-то рядом есть более прочное? Остатки корабля Дракон? Какой-то подземный бункер? Бегемот уже развернулся, чтобы уйти в сторону пылающего на горизонте леса, и огонь плясал вокруг самого Губителя, плясал на домах и трупах, развалинах и машинах, и от этого кроваво-черная фигура Бегемота выглядела еще ужаснее.

– В круг! – скомандовала маска, затянутая в черный костюм, и тут Тео ее узнал.

Алхимик! Ведь это же Алхимик! Тео моментально все понял, и почти скачком впрыгнул в круг, огромную печать, нарисованную на земле. Стыд за то, что не узнал Алхимика, стыд за свой страх, стыд за то, что всех подвел, все это смело прочь и в сторону.

Сражаться!

– Я – Голеееем!! – снова взревел Тео, в такт вспыхнувшей печати.

Вокруг него простирался металл, нет, сплав, прочнейший сплав, и Тео начал расти так резко, что у него заныли металлические зубы, зазвенела голова, словно в нее врезали молотом. Страх потерять себя ушел, растворился, Тео балансировал на грани, и в то же время знал, что не соскользнет, не упадет, не имеет на это права, во имя Астер!

Печать расширилась, выбросила луч, и металлическая дорожка выплеснулась в сторону Бегемота, ухватила его за обрубок уцелевшей ноги. Тео побежал, звеня ногами о дорожку, мысленно вознося хвалы Алхимику и Жабе за подаренный ему шанс. Едва Тео терял контакт с материалом, в который превращался, как сразу начинал сдуваться, и чем больше он был до этого, тем быстрее "сдувался" обратно, и сейчас Тео был на голову выше Бегемота, ведь у Губителя голова так и не регенерировала пока толком.

Минута.

Едва Тео потеряет контакт с металлом, как у него будет минута, а скорее всего и еще меньше, потом он сдуется, спадет, и Бегемот наступит на него, превратив в лужицу расплавленного металла. Если сам Тео раньше не сдуется от страха и неумения сражаться, но! Но в таком бою, в нынешних условиях, когда нужно спасать и отступать, минута – это же практически вечность! Эйдолона уже унесли, спасти всех остальных, стать героем, завести друзей, защитить Астер и для этого нужно лишь одно: сражаться!