Текст книги "Бегство к любви "
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 3
Мия
Проснувшись, никак не соображу, где я. В висках стучит, слышу телевизор.
Наконец понимаю, что я в номере мотеля, куда заселилась с вечера.
Воспоминания о событиях минувшего дня нахлынули на меня. Форбс пытался меня изнасиловать. Надругаться. Мама… она жива. Она отказалась от меня. Оставила меня с Оливером.
Сердце и желудок начинают болеть, мучительно.
Я тру глаза, и это большая ошибка.
– Черт!
Я снова вжимаюсь головой в подушку, чтобы заглушить волну боли… и горя. Наконец остается только тупая ноющая боль в груди.
Я больше не делаю попыток пошевелиться, лежу неподвижно, но переполненный мочевой пузырь наконец заставляет меня встать с постели. Сделав свои дела в ванной, рассматриваю себя в зеркало.
Боже, какой кошмар. Глаз заплыл, почернел, налился кровью. Ни пудра, ни маскирующий карандаш не помогут.
Очевидно, всю следующую неделю придется носить солнцезащитные очки.
Я принимаю две таблетки «Адвила», чтобы приглушить резкую боль, и снова забираюсь в постель. Спиной прислонившись к изголовью, щелкаю пультом, переключая каналы. Пытаюсь сосредоточиться на телеэкране, старательно игнорируя шум и вопросы, теснящиеся в моей голове. Не получается.
Я понимаю, что должна решить, как мне быть дальше. Я не могу всю жизнь торчать здесь, в номере мотеля, расположенного у автострады I-90, бог знает где. И в квартиру свою вернуться не могу. Да и в Бостон тоже, если уж на то пошло. Форбс будет меня ждать.
Что же делать?
Я могла бы поехать в Колорадо и найти маму.
Исключено. Она меня бросила. Оставила Оливеру.
Но тебе же неизвестны причины, которыми она руководствовалась. Ты ведь знаешь, какой был Оливер. Страшный человек. А что, если у нее не было выбора и ей пришлось меня оставить?
Я откидываю голову на спинку кровати, бормочу в тишине:
– Проклятье! Нет!
И так продолжается какое-то время. Но какие бы доводы я ни приводила, споря сама с собой, знаю, что мне не будет покоя, пока не выясню, почему она меня бросила. Неизвестность будет мучить меня.
Может быть, найдя мать, я наконец-то пойму, что я за человек. Обрету какую-то точку опоры. Свободное время у меня есть. На занятия ходить не надо, сейчас летние каникулы. За это время я могла бы решить, как мне жить дальше, и, отыскав мать, я, возможно, обрету саму себя.
После смерти Оливера я просто шла тем же путем, по которому он меня направил. Теперь мне представился шанс сойти с того пути и изменить свою жизнь.
Мне даже незачем возвращаться в Бостон, если я не хочу. Да, у меня там квартира, но она ведь никуда не денется, да ее можно и продать… черт! Сегодня приедут люди из «Доброй воли» за вещами Оливера.
Я полезла в сумку за мобильником, вытащила его, включила, не обращая внимания на текстовые и голосовые сообщения от Форбса. Звоню своему поверенному, который занимается продажей дома.
Автоответчик. Еще слишком рано, в конторе никого нет. Я оставляю сообщение на автоответчике: объясняю, что мне пришлось срочно уехать из города на несколько дней, и прошу поручить кому-нибудь впустить в дом представителей «Доброй воли».
Повесив трубку, я отключаю телефон. Меньше всего мне хочется слышать злобные угрозы Форбса.
Теперь, когда план дальнейших действий у меня есть, я быстро одеваюсь, морщась от того, что приходится напяливать на себя вчерашние вещи. Нужно будет заехать в магазин и купить новую одежду и нижнее белье.
Я убираю волосы в хвостик, надеваю темные очки и выезжаю из мотеля.
Сев в машину, набираю на GPS-навигаторе «Дуранго, штат Колорадо».
Ничего себе! Да, путь неблизкий.
Может быть, самолетом? Пожалуй, нет, решаю я. Незачем оставлять зацепки для Форбса, а то ведь найдет меня, не приведи господи. В аэропорту, конечно, информацию о пассажирах не предоставляют по первому требованию, но Форбс при желании бывает очень настойчив. Лучше не рисковать.
Я уверена, что он будет меня искать.
Форбс не из тех, кто легко отказывается от того, что считает своим. А он определенно считает меня своей собственностью.
Я вернулась на автостраду и покатила дальше. Через несколько часов сделала остановку, чтобы залить бензин. У работника автозаправки поинтересовалась, есть ли поблизости торговые центры. Торговых центров нет, сказал он, но в нескольких милях от АЗС находится «Уолмарт»[4]4
«Уолмарт» (Walmart) – в США крупнейшая сеть магазинов розничной торговли, в которых продаются самые разнообразные товары по относительно низким ценам.
[Закрыть].
То, что надо.
Следуя его указаниям, я добралась до супермаркета, где купила джинсы, футболки, майки с круглым вырезом, пижамы, нижнее белье, туалетные принадлежности и упаковки «Адвила», а также пару балеток и спортивную сумку, в которую сложила все свои новые вещи.
Расплачиваясь на кассе за покупки, поболтала о том о сем с кассиром.
Выйдя из магазина, с пакетами в руках, я тут же сообразила, что забыла купить фен. Мои волосы – одно страдание. Очень густые и впитывают воду как губка. За ночь так толком и не высохли.
Собралась было вернуться в магазин, как вдруг заметила парикмахерскую по соседству. Не раздумывая, захожу в салон и опомниться не успеваю, как уже сижу перед зеркалом, и женщина по имени Ширли спрашивает меня, что сегодня я хочу сделать со своими волосами.
Я моргаю.
– Э…
Мой взгляд скользит по фотографиям причесок на стене. И вдруг я понимаю, чего хочу. Я хочу измениться внешне.
– Я хочу постричься.
Неужели я так и сказала?
– Коротко? – Она смотрит на меня как на сумасшедшую. Может, я и рехнулась.
У меня роскошные волосы. Белокурые, очень густые и очень длинные, но сейчас я хочу от них избавиться. Хочу выглядеть по-другому. Хочу начать новую жизнь, в новом обличье.
– Да. Вон как у той. – Я показываю на фотографию женщины с короткой стрижкой. В стиле «эльфа».
Она так заразительно мила…
Так счастлива…
Я тоже хочу так выглядеть.
Ширли склоняет набок голову, оценивающе глядя на меня в зеркало.
– А что, пожалуй, вам пойдет. – Она улыбается. – Ладно, давайте помоем голову. Заодно у вас будет время передумать.
– Я не передумаю.
Я сажусь у раковины, опускаю в нее голову.
– Может, снимете очки, милочка? – спрашивает Ширли.
Я цепенею.
Наконец, набравшись смелости, подношу руку к лицу и медленно снимаю очки.
Я слышу, как она охнула. Слава богу, что не вижу ее лица.
– Сядьте прямо, милочка. Я забыла накрыть полотенцем ваши плечи.
Я повинуюсь.
Ширли накрывает мои плечи полотенцем, потом мягко стискивает мне руку.
Я воспринимаю это как поддержку. Солидарность.
К горлу подступает комок.
Может быть, и ей случалось получать в глаз. Разрушает не физическая боль; страшнее та травма, которую телесная рана оставляет в душе.
Синяк пройдет. А боль останется навсегда.
– Ладно, голову откидываем назад, – говорит Ширли. – Сейчас создадим вам новый имидж.
* * *
Часом позже я снова в своей машине. Мои покупки лежат на заднем сиденье. Я, другая, сижу впереди.
Чуть наклоняю зеркало, чтобы лучше рассмотреть новую прическу. Челка падает на глаза. Волосы зачесаны набок, по бокам острижены коротко, но за уши убрать можно.
Я совершенно не похожа на себя прежнюю, прямо как и хотела.
Неожиданно во мне рождается смешок. Я смеюсь. Почему? Сама не понимаю. Потом так же неожиданно начинаю реветь.
Смеюсь и плачу. Черт возьми, что со мной происходит?
Может, у меня нервное расстройство?
Какая-то женщина, проходя мимо моего автомобиля, бросает на меня подозрительный взгляд, и я сознаю, что, должно быть, сейчас похожа на сумасшедшую: сижу с зареванным лицом, хохочу во все горло.
Ладонями я отираю слезы, завожу машину и пускаюсь в долгое автопутешествие до Колорадо.
Глава 4
Мия
Вечереет.
Прошло долгих два с половиной дня с тех пор, как я выехала со стоянки «Уолмарта», и вот наконец я здесь, пересекаю границу города и въезжаю в Дуранго.
От долгого сидения за рулем все тело одеревенело. Я устала, я голодная и злая как собака.
Не считая двух ночей в отвратительных мотелях, я все время была в дороге. Одно могу сказать: спасибо, что в машине есть радио. В своем автомобиле я провела слишком много времени – нельзя так долго сидеть за рулем.
Сама виновата. Можно было бы так уж не торопиться. Подумаешь, добралась бы сюда не сегодня, а завтра или послезавтра. Но я стремилась как можно дальше и быстрее уехать от Форбса.
Так, нужно перекусить, потом лягу в уютную постель и просплю целую неделю. После приведу себя в порядок и поеду по адресу Анны Монро, выясню, живет ли там еще моя мама. А после…
Понятия не имею.
Как распорядится судьба.
Выезжаю на главную дорогу и направляюсь в центр города. Выгибая спину, что дарит приятные ощущения, подаюсь вперед всем телом и через лобовое стекло оглядываю округу.
Милое местечко. Домашнее такое. Теперь понятно, почему люди хотят здесь жить. Почему моя мама захотела здесь жить.
Поднимая глаза к небу, вижу вдалеке горы.
Красота-то какая! Потрясающе.
Откидываясь в кресле, замечаю кафе. На вид – симпатичное и опрятное. Пожалуй, перехвачу там что-нибудь и потом найду гостиницу.
Убедившись, что машин на дороге нет, разворачиваюсь и паркуюсь перед кафе. Перед тем как выйти из машины, надеваю темные очки. Чернота под глазом еще не исчезла.
Тело ноет, и, заперев машину, я снова потягиваюсь, потом иду в кафе.
Толкаю дверь, вхожу, обвожу взглядом зал. Почти все кабинки заняты. Хоть бы меня сразу посадили. Я могла бы обойтись сегодня без ужина, но в последние дни я ела совсем мало и чувствую, что скудное питание начинает плохо сказываться на моем организме.
Ко мне подходит девушка. Примерно моего возраста, но на полфута выше. У нее длинные прямые каштановые волосы.
– Здравствуйте. Добро пожаловать «К Джо». Меня зовут Бет. Я вас обслужу. Столик на одного? – спрашивает она, глядя мне за спину.
– Да. Я одна. – Я смущенно улыбаюсь. Ненавижу чувство неловкости, которое появляется, когда приходится есть в кафе одной.
Бет хватает меню со стойки и ведет меня к пустой кабинке в глубине зала. Я сажусь за столик, она кладет меню передо мной.
– Что будете пить? – Она держит наготове ручку и блокнот.
– Диетическую кока-колу, пожалуйста, – отвечаю я, пробегая глазами меню. Хочу поскорее сделать заказ, быстро поесть и поехать в ближайшую гостиницу. – Если не возражаете, я хотела бы заказать прямо сейчас.
– Разумеется. – Она улыбается. – Что вам принести?
– Чизбургер и картофель фри. – Пока я росла, такую пищу мне есть не разрешали. Оливер не позволял, ну и, разумеется, Форбс тоже в этом категоричен. Говорит, что женщина, жующая жирный гамбургер, – безобразное зрелище. Или, может быть, именно я с гамбургером в руке вызываю у него отвращение.
Такую пищу я ем украдкой, когда меня никто не видит. А сейчас буду есть прилюдно.
Меня охватывает нервный трепет.
Печально, знаю, но это так.
– Непременно. – Она забирает у меня меню. – Ваш заказ будет через десять минут. Кока-колу принесу прямо сейчас.
– Спасибо. Ммм… Простите… не могли бы вы помочь…
Девушка с любопытством смотрит на меня.
Я чуть поворачиваюсь за столиком, обращая к ней свое лицо.
– Я только что приехала в ваш город, и мне нужно где-то остановиться. Не могли бы вы порекомендовать какой-нибудь приличный отель?
Она окидывает меня оценивающим взглядом, от очков до кроссовок. Я чувствую себя неловко и тревожно под ее взглядом. Раздвинув губы в лучезарной улыбке, убираю ноги под стол.
– «Золотые дубы», – говорит официантка, сунув меню под мышку. – Это лучший отель в Дуранго. Он в горах. Чуть дальше, чем остальные, но стоит того, чтоб туда поехать.
– А ехать далеко? – Мне бы хотелось как можно меньше времени провести за рулем сегодня.
Замечаю, что она смотрит на мой рот, и осознаю, что большим и указательным пальцами щиплю губу. Я так делаю, когда мне неловко или я нервничаю. А это бывает часто.
Я кладу руку на стол.
– Минут пятнадцать – десять, если быстро. – Она улыбнулась, склонив голову набок.
Я издаю смешок.
– Вы знаете адрес или название улицы? Чтобы в навигатор занести, – объясняю я.
– Конечно. – Официантка черкнула что-то в своем блокноте, затем вырвала листок и вручила его мне.
– Спасибо.
– Не за что. – Она улыбнулась, лучезарно. – Сейчас принесу вашу колу.
* * *
Я только что поужинала – съела, пожалуй, самый лучший чизбургер в своей жизни – и теперь снова сижу в машине, следую маршрутом, что указывает навигатор.
Я горда собой. В кафе был такой момент, когда меня едва не одолела потребность не удовольствоваться одним только чизбургером, наесться до отвала – стресс наконец-то дал о себе знать, попытался подчинить меня себе, – но я сдержалась, обуздала свой порыв. Съела то, что было на тарелке, расплатилась и ушла.
Для меня это огромное достижение. Такую еду я обычно поглощаю в огромных количествах и потом тут же срыгиваю все, что съела.
Наклонившись вперед, я пристально смотрю через лобовое стекло.
Где это я, черт возьми?
Вижу одну только дорогу.
И деревья.
И снова дорогу.
Передо мной извилистая дорога без конца и без края, которая все тянется и тянется вверх, унося меня в горы.
Я сверяюсь с навигатором. Да, все правильно. Если верить прибору, через несколько минут буду на месте.
Но я по-прежнему ничего не вижу. А ведь уже проехала две гостиницы. Жаль, что не остановилась в одной из них. Меня тошнит от езды, и мне совершенно не хочется ночевать в какой-то глуши. Но ведь Бет, официантка из кафе, сказала, что здесь это лучший отель. Значит, едем дальше.
Спустя несколько минут я вижу указатель гостиницы «Золотые дубы». Аллилуйя! На радостях я торжествующе сжимаю кулак.
Гостиница видна с дороги. Симпатичное здание, на фоне гор смотрится вообще восхитительно. Наверно, я не преминула бы полюбоваться красивым видом, если бы не умирала от изнеможения.
Следуя указателю, я сворачиваю на длинную подъездную аллею. Под колесами захрустел гравий. Вскоре листва исчезает, и передо мной вырастает отель.
Вблизи он гораздо меньше. Симпатичный. Внешне абсолютно идеальный.
Я ищу взглядом место, обозначенное для парковки. Никаких указателей нет. Я останавливаюсь рядом с роскошным красным «Мустангом», припаркованным на траве сразу же у подъездной аллеи. На машинах такого типа обычно гоняют мерзкие дружки Форбса.
Форбс.
При одной мысли о нем меня пробирает дрожь. Последние дни я старалась не думать о нем. Даже телефон специально отключила. Помогло.
Схватив сумку с пассажирского сиденья, выбираюсь из машины, снова потягиваюсь. Ощущение такое, будто меня всю переклинило. Нужно просто полежать на мягком матрасе какое-то время. Надеюсь, постель здесь удобная. В последних двух мотелях кровати были ужасные.
Обойдя машину, я открываю багажник, достаю спортивную сумку.
Первым делом отмечаю, что здесь очень тихо. Кроме щебета птиц, вообще никаких звуков. Спокойное местечко.
Идеальное.
Как будто в рай попала.
Проходя мимо «Мустанга», я смотрю на автомобиль и вижу на боку нарисованные языки пламени.
Боже! Не автомобиль, а прямо «виагра» какая-то. Я фыркаю от смеха, прикрывая рот рукой.
Останавливаясь на тропинке, ведущей к входу, бросаю взгляд вокруг.
Отель представляет собой большое деревянное здание в стиле деревенского дома, стоит на сваях, упирающихся в склон с одной стороны. Вся огромная территория, что находится внизу, по-видимому, принадлежит гостинице. Глянув вниз, я вижу еще один этаж, окруженный сваями. Возможно, там живут хозяева. На террасе, которая опоясывает дом, и на высоком крыльце отражается блеск огромных окон. Свет фонарей на фасаде окутывает здание теплым сиянием; внизу у тропинки, ведущей к отелю, прелестный сад. Приближаясь к нему, я ощущаю благоухание разных растений. Останавливаюсь, вдыхаю его полной грудью, потом испускаю довольный вздох.
По ступенькам поднимаюсь на крыльцо, направляясь к стойке администратора.
Когда я открываю дверь, звякает колокольчик. Вхожу в гостиницу – никого.
Внутри так же красиво, как и снаружи. Прямо передо мной – стойка регистрации из темного дуба. Слева от меня – холл с большим камином, который сейчас не горит, и тремя плюшевыми диванами.
Уютно, как дома. Приятное местечко.
– Здравствуйте! Здесь есть кто-нибудь? – громко спрашиваю я.
С минуту я ничего не слышу, потом с лестницы доносится быстрый топот тяжелых шагов, как будто слон бежит.
Потом в дверях сразу же за стойкой появляется образчик, в самом буквальном смысле, всего того, от чего девушка вроде меня должна держаться подальше.
Поджарый. Высокий. В татуировках. Одна из них полностью покрывает его руку. Темно-каштановые волосы, длинные, но не настолько, чтобы можно было собрать их в хвостик, – скорее, как у серфингиста, на глаза падают.
Смерив меня взглядом, он резким движением убирает волосы с лица, открывая глаза цвета кленового сиропа. Мне вдруг сразу захотелось блинчиков.
Парень просто роскошный.
Мускулистый…
Волевой подбородок…
Всем своим видом он словно кричит: я – самец.
Он выглядит как грех.
Как страстный, бесстыдный, невероятный секс.
Господи помилуй! Откуда это? Я в жизни не думала о мужчинах и сексе – или сексе с мужчинами – в таком ключе.
Осознав, что таращусь на него, я открываю рот и говорю:
– Здравствуйте. – Языком облизываю пересохшие губы.
Татуированный Адонис молчит.
Смотрит на меня как на пришелицу из космоса, только что высадившуюся на его планете, – будто не сообразит, что со мной делать или зачем я здесь оказалась.
Зря я сюда приехала. Должно быть, Бет что-то напутала и они уже закрыли сезон.
Я почти готова повернуть назад, как парень вдруг обращается ко мне. Голос у него низкий, мужественный, как я и ожидала. Аж мурашки побежали по телу.
– Что вам угодно? – спрашивает он.
Что вам угодно? Это же вроде отель, разве нет? Меня так и подмывает выйти на улицу и еще раз посмотреть на вывеску.
– Я… э… мне нужна комната. – Я подхожу ближе к стойке. – Бет, официантка из кафе… Она прислала меня сюда. Сказала, что у вас есть свободный номер.
Парень смотрит на меня долгим взглядом. Я уже начинаю подумывать, что у меня, должно быть, что-то не то с лицом, но потом вижу, что он смотрит на мои очки. Вероятно, недоумевает, почему я в них, сейчас ведь вечер. Что ж, пусть лучше недоумевает, чем увидит мой подбитый глаз.
Он уткнулся взглядом в стойку.
– Есть. Сколько вы намерены пробыть у нас?
Я вздохнула едва ли не с облегчением. Меньше всего мне сейчас хочется возвращаться в свою машину.
Сколько я намерена пробыть здесь?
– Э… – Теперь моя очередь опустить глаза. Я переминаюсь с ноги на ногу, размышляя.
Мне нужно время, чтобы найти маму. И, если найду, нужно время, чтобы побыть с ней.
Если, конечно, она захочет.
Интересно, на сколько дней здесь сдают номера? Подняв глаза, говорю:
– Даже не знаю… недели две?
– Вы спрашиваете меня или мне отвечаете?
Ну и ну! Ладно. Может, внешне он и симпатяга, но манеры никуда не годятся. Хотя чего я ожидала? Форбс тоже красив – не так, как этот парень, в классическом стиле, – а большего подонка я не знаю.
Чуть оттопырив указательным пальцем нижнюю губу, я сдавленно сглотнула, затем сложила руки на груди и, придав твердости своему голосу, сказала:
– Я намерена пробыть здесь две недели. Вы можете предоставить мне номер на этот срок?
Парень глянул в журнал бронирования, потом снова поднял глаза. Глянул куда-то мимо меня и остановил взгляд на моем лице.
– Можем. По сто семьдесят пять долларов в сутки.
Да, эта гостиница подороже, чем два предыдущих мотеля, в которых я останавливалась, но и гораздо более приятная. Да и позволить я себе это могу – спасибо грязным деньгам Оливера. И, честно говоря, сейчас я готова заплатить сколько угодно за возможность выспаться на удобной кровати.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Он пристально посмотрел на меня, потом провел линию в журнале, что лежит перед ним, достал из выдвижного ящика бланк и положил его на стойку вместе с ручкой.
– Заполните, пожалуйста. Имя, фамилия, домашний адрес.
Я беру ручку.
Какой адрес указать? Вымышленный? Как я это сделала в двух предыдущих гостиницах, где останавливалась? Как-то не хочется давать Форбсу наводку, если он вздумает меня искать. А по адресу и моей фамилии он сразу поймет, что я здесь.
С другой стороны, я останавливаюсь здесь не на одну ночь, как в тех двух гостиницах. И если выяснится, что я указала ложный домашний адрес, это вызовет подозрения.
Пожалуй, не буду ничего выдумывать, решаю я, укажу настоящий адрес и номер сотового телефона. Так далеко Форбс меня искать не станет. Я проехала полстраны. Нахожусь за две тысячи миль от дома.
Заполнив бланк, возвращаю его парню, случайно коснувшись пальцами его пальцев. Они у него теплые, шершавые. И в то же время нежные. Дарят приятное ощущение.
Это иллюзия.
Потому что мужские руки причиняют боль. Бьют сильно, наотмашь. Ставят синяки под глазами. Мужские руки – источник хватающей, стискивающей нескончаемой боли…
Я быстро отдергиваю свою руку, накрываю ее ладонью другой руки.
Ощущая покалывание в лице, устремляю взгляд в холл, представляя пылающий камин. Наверно, если закрыть глаза, почувствую тепло огня на лице.
– Мне нужны данные вашей карты, и мы закончим. Деньги с карты будут списаны только по выселении. – Голос татуированного Адониса возвращает меня в реальность.
– Хорошо.
Я достаю карту из кошелька. Протягиваю ее парню, но он, игнорируя меня, возится с платежным терминалом. Не глядя на меня, кладет его на стойку, прямо передо мной.
– Вставьте карту…
Я вставляю.
– Теперь пин-код.
После того как я выполнила его указание, он, все так же глядя непонятно куда, забирает у меня терминал.
Я с любопытством наблюдаю за ним. Его взгляд прикован к маленькому электронному прибору.
Он и впрямь великолепен. Чем больше смотрю на него, тем красивее он мне кажется. Впервые вижу столь физически привлекательного парня.
Поспорить готова, что женщины на него гроздьями вешаются. И, думаю, он точно знает, что чертовски хорош собой. Об этом свидетельствуют и его уверенная поза, и безразличие, которым дышит все его существо.
Он вынимает мою карту из терминала и возвращает ее мне. Я убираю ее в задний карман джинсов.
Он снимает ключ с крючка на стене. Выходит из-за стойки.
– Сюда, пожалуйста.
Я хватаю свои сумки и не без труда вешаю их на плечо.
Кажется, что сумки тяжелее, чем они были пять минут назад. Это, наверно, потому, что я знаю: я на шаг ближе к постели… на шаг ближе ко сну. Вот усталость и накатила.
– Давайте я понесу, – говорит татуированный Адонис, протягивая ко мне руку.
Добренького из себя строит? С чего бы это?
Пять минут назад он не очень-то любезничал, едва взглядом удостоил. Мой опыт подсказывает, что мужчины учтивы с тобой, только если им что-то от тебя нужно. А мне нечего дать этому парню.
Он опустил руку, потом почесал голову, хмуря брови.
– Носить ваши сумки – моя работа. У нас здесь нет специальных носильщиков, – объясняет он, потом широко улыбается. По-мальчишески.
Ну да, конечно. Дура ты, Мия.
Я снимаю сумки с плеча и отдаю их ему. Мое тело вздыхает от облегчения.
– Спасибо. – Я улыбаюсь.
Некое странное выражение промелькнуло на его лице, потом он снова нахмурился.
Перекинув мои сумки через плечо, он широким шагом пошел по коридору.
О, мы подвержены перепадам настроения? То милы, то угрюмы. Но разве мужчины не все такие? Просто некоторые более неуравновешенные, чем другие.
Я практически бегу за ним. Дойдя до середины коридора, татуированный Адонис резко останавливается у одной из дверей. Я едва не врезаюсь ему в спину. Он отпирает дверь, заходит в номер, включает свет и кладет мои сумки на кровать.
Я пытаюсь войти следом, но не могу. Ноги не повинуются.
Одно дело быть с ним наедине в холле, это общественное место. Но здесь… я не могу остаться с ним наедине в этой комнате. А вдруг он заманит меня в ловушку?
Щелкает замок.
Я поворачиваюсь.
Ключ болтается у Оливера на руке. В другой он держит ремень.
– Пришло время преподать тебе урок, Мия.
Я устремляю взгляд на джинсы татуированного Адониса. Ремня на нем нет.
Ну и что? Он и без ремня может причинить мне боль. Есть другие способы. Масса разных способов.
Почему он вошел в номер?
Чтобы поставить твои сумки. Выполнить свою работу.
Этот парень не Оливер и не Форбс. Он – работник отеля. Он не причинит мне боль. Не все мужчины жестоки.
Здесь мне ничто не грозит. Это гостиница. Здесь есть другие постояльцы.
Хотя, вроде бы, я больше никого не видела. Только его. И у гостиницы стояла только одна машина. «Мустанг»-«виагра». Должно быть, это его автомобиль.
О боже, это его машина? Значит, я с ним в гостинице одна?
Я вся похолодела. Пытаюсь сделать глубокий вдох, но легкие не раскрываются. Паника словно клещами сдавливает грудь.
Все хорошо, Мия. Успокойся. В других номерах наверняка кто-то есть. Сейчас вечер. Возможно, другие постояльцы укладываются спать. Или гуляют и придут позже. Ну и что, что у гостиницы стояла всего одна машина. Это ровным счетом ничего не значит.
Татуированный Адонис поворачивается. Склонив набок голову, вопросительно смотрит на меня.
Его недоумение понятно. Я стою в коридоре, веду себя как безумная, готова в панике бежать без оглядки.
Его взгляд скользит по моей фигуре сверху вниз. Почему он так на меня смотрит?
Все мои чувства обострились.
Я обнимаю себя, скрестив на груди руки, приосаниваюсь, стараясь выглядеть выше и более уверенной в себе, чем я надеюсь когда-либо быть.
Я способна постоять за себя. Я сильнее, чем была раньше. Сумела же я дать Форбсу под яйца и убежать.
Татуированный Адонис идет ко мне. Желание пуститься наутек неодолимо.
Я не бессильна. Я не бессильна.
Я сильная женщина.
Я заставляю себя не терять самообладание, отступаю на шаг, давая ему возможность пройти мимо.
Татуированный Адонис возвышается надо мной. Я знала, что он гораздо выше меня, – в этом нет ничего особенного, ведь я довольно миниатюрная, – просто теперь, когда он подошел ближе, разница в росте стала особенно заметна, но, как ни странно, его близость не столь сильно пугает меня, как должна бы.
– Вот ваш ключ, – говорит он.
Я беру у него ключ от номера.
– Завтрак с семи до половины девятого, – сообщает он и идет прочь. Потом останавливается и добавляет: – Ужин мы не готовим, но в округе полно ресторанов.
– Здесь есть другие постояльцы? – Я должна задать этот вопрос.
Он опять останавливается, оборачивается.
– Сейчас – нет. Будут на следующей неделе. До тех пор только вы и я.
Я абсолютно уверена, что у меня остановилось сердце.
Я. Одна. Здесь.
С ним.
Нет. Нет. Нет.
Я так не могу. Я сильнее, чем была, но не настолько отважна, чтоб остаться наедине в гостинице с незнакомым мужчиной, да еще в моем нынешнем состоянии.
– Не волнуйтесь, здесь абсолютно безопасно, – говорит он. Очевидно, заметил, что я испугалась. – У нас надежная система охранной сигнализации, и у меня есть ружье. На всякий случай.
Ружье.
О боже, нет.
– Что произойдет, если я спущу курок, Мия?
Я зажмурилась, ощутив прикосновение холодного металла к своему лбу. Мое тело начало покрываться испариной.
Но я держала себя в руках. Старалась не расплакаться. Если б заплакала, еще больше рассердила бы его.
– Я умру, Оливер.
Дуло пистолета сильнее вжалось в мою голову.
– Оливер! – заорал он. – Ты должна называть меня только «сэр» или «папа»! Сколько раз тебе говорить?! Сколько уроков я должен преподать?
Черт. Черт. Черт.
Какая же я дура.
Он отвел пистолет от моей головы.
– П-простите, с-сэр… п-папа. – Мой голос дрожал так же сильно, как и все мое существо, ибо я знала, что будет дальше.
И вскоре мои страхи подтвердились: я услышала знакомое клацанье расстегиваемого ремня.
– Шучу. Нет у меня ружья. – Голос татуированного Адониса возвращает меня в реальность.
Мне необходимо опорожнить желудок. От страха и кошмарных воспоминаний все тело покрылось гусиной кожей, каждый волосок на нем встал дыбом.
Я пытаюсь сохранять спокойствие. Держаться как ни в чем не бывало. Не хочу расклеиться у него на глазах, но с каждой секундой сохранять самообладание все труднее и труднее.
Плавным движением парень выставляет вперед ладони.
– Никакого оружия. Обещаю. Здесь оно не нужно. Как я сказал, у нас спокойно.
Дыша носом, я прикусила губу и с одного бока убрала за ухо короткие волосы.
– С вами все хорошо? – спрашивает он, делая шаг вперед.
Нет.
Будь сильной. Останься здесь. Ты можешь, Мия.
– Да. Все нормально.
Парень смотрит на меня пытливо. Неудивительно. Я похожа на сумасшедшую.
– Ладно, если что-нибудь понадобится, просто нажмите кнопку «администратор», и я тотчас буду знать. – Он поворачивается, собираясь уходить. – Спокойной ночи, Мия.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Парень оборачивается, удивленно вскидывает брови.
– Прочитал в вашей карточке, что вы заполнили при заселении.
Он улыбается. У него приятная улыбка. Теплая. Дружелюбная. Она меня немного успокоила.
– Ну да, конечно, – смеюсь я, немного смутившись. – А вас как называть?
Парень снова смеется.
– Джордан.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Это ваш отель, Джордан?
Он смеется. У него звучный мужской смех, от которого у меня екает сердце.
– Нет. Моего отца. Он сейчас в отъезде, ухаживает за больным дедом. Так что мне одному приходится держать оборону.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Нет. Ему сделали небольшую операцию и на несколько недель прописали постельный режим, вот отец и поехал ухаживать за ним.
Я киваю.
– Что ж, спасибо. Еще раз. – Улыбнувшись, я делаю несколько шагов назад и быстро скрываюсь в своем номере.
Запираю дверь, прислоняюсь к ней.
Дыши глубже, Мия.
Все будет хорошо. Вроде неплохой парень, хоть поначалу и был немного груб.
Ага, Форбс тоже казался хорошим парнем.
Я хватаю стул, который только что заметила у туалетного столика, тащу его к двери, запихиваю под дверную ручку.
Береженого Бог бережет.
Поворачиваюсь, впервые обвожу взглядом комнату. Симпатичная комната. У задней стены кровать с четырьмя столбиками, убранная в бежевых тонах. Сбоку – большое окно. На дальней стене – двустворчатая застекленная дверь. Я подхожу к ней, отодвигаю шторы, всматриваюсь через стекло. Мне мало что видно: крыльцо и деревья вдалеке, омываемые лунным сиянием. Утром еще раз посмотрю.
Проверяю, заперта ли эта дверь, затем задвигаю шторы, в том числе оконные.
Стою посреди комнаты.
От звенящей тишины мороз по коже, в голову снова лезут пугающие мысли.
Страх свернулся клубочком внутри, отравляет душу.
Не отдавая себе отчета, я прямиком иду в ванную, опускаюсь на колени перед унитазом, поднимаю крышку сиденья и опорожняю желудок.
