Текст книги "Непокорное сердце"
Автор книги: Саманта Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 5
Принцесса чувствовала себя измученной. Ее тело действительно умирало от усталости, но мысли не давали спокойно уснуть. Она вспомнила, как решительно была настроена всего лишь день тому назад, до отъезда в Лэнгли, как ловко задумала поймать в капкан человека, виновного в смерти отца.
«Но заманила ты его себе на погибель», – говорил ее внутренний голос. И от этой мысли душа девушки не находила покоя.
Шана спала беспокойно, часто просыпаясь от странных сновидений. Ей снилось лицо отца. Шана увидела, что держит его голову у себя на коленях, отчаянно пытаясь остановить кровотечение из зияющей раны у него на груди. Затем этот образ исчез в бешеном круговороте.
Девушке снилось лицо, дьявольски красивое, с волосами и глазами темнее ночи. Взгляд этих глаз проклинал и обвинял, вонзаясь в нее словно меч. Неожиданно появился неяркий свет, и Шана с ужасом поняла, что смотрит на свои протянутые руки, с которых капает кровь. Принцесса, как безумная, пыталась стереть ее подолом своего платья, но кровь растекалась алым пятном, и ее невозможно было смыть. «Сначала кровь отца, – подумала она, – а теперь кровь графа…»
Неясная тень упала на Шану. Внезапно появился и сам Торн де Уайлд с окровавленными руками и вожделением во взгляде. Она увидела, как сама повернулась и, не глядя побежала вперед, в бесконечную пустоту. Смутно Шана услышала свой крик. Затем ее схватила пустота, и послышался звук хриплого дыхания. Легким не хватает воздуха, но спасения нет… Внезапно появился граф, крепко зажав ее рот своими окровавленными руками… И тут Шана проснулась. Господи Иисусе, это не сон! В слабом мерцании свечи она увидела прямо перед собой дьявольское лицо графа Вестена.
Шана вся похолодела. Содрогнувшись от отвращения, она смотрела, как улыбка медленно появлялась на его губах. Только одна мысль промелькнула у нее в голове: «Это улыбка демона».
– Принцесса, – прошептал он сладким, как мед, голосом. – Ваш любовник Барис ушел так рано? Должен признаться, что не ожидал застать вас одну.
До нее вряд ли дошел смысл сказанного. Изумленная и потрясенная, девушка смотрела на Торна, не веря своим глазам.
– Что, принцесса, удивлены? А, между тем, вам не стоит удивляться. Я же обещал, что вы будете первой, кого я найду, как только у меня появится такая возможность.
И тут Шана пришла в себя. Но граф одной рукой прикрыл ей рот и нос так, что она с трудом могла дышать. Матерь Божья, неужели он хочет задушить ее? Задыхаясь, Шана отчаянно царапалась, пытаясь сбросить его руку, но хватка графа была безжалостной. Другой рукой Торн отбросил одеяло, схватил девушку за талию и вытащил из постели. У Шаны все поплыло перед глазами, когда он поставил ее на пол. Мысли путались, и принцесса не могла ни о чем думать.
Как он мог освободиться? Почему просто не сбежал? Только эти два вопроса проносились у нее в голове, когда граф медленно убрал ладонь с ее рта. Торн отступил на шаг, а Шана осталась стоять на месте, изо всех сил стараясь не выдать дрожь. Казалось, что от него исходили сила и ярость. И злоба.
Де Уайлд слегка повернулся. Слабого света мерцающей свечи оказалось достаточно, чтобы разглядеть его во весь рост. У Шаны перехватило дыхание, когда она увидела на нем грубую темную сутану. Торн перехватил ее взгляд.
– Вы пошли мне навстречу, прислав священника. Это было весьма любезно с вашей стороны. Должен признаться, таким образом, вы мне очень помогли.
В его язвительном голосе не чувствовалось раскаяния. Кровь застыла у Шаны в жилах.
– Вы убили, – сказала она слабым голосом, – вы убили служителя церкви! Боже милостивый, это же священник!
Граф ничего не ответил, а только рассмеялся, да так, что Шане стало не по себе. Триумф отражался в его глазах, когда он притворно поклонился ей.
– Заверяю вас, он выполнил угодную Богу работу днем, а ночью в этом нет необходимости. Мне же это обеспечит свободный выезд из Мервина, – на мгновение наступила мертвая тишина, – так же как и вам, принцесса.
До ее сознания дошел леденящий душу смысл этих роковых слов. Шана услышала себя словно со стороны, хотя готова была поклясться, что ее губы не пошевелились.
– Итак, что вы собираетесь сделать? Украсть меня? – Она покачала головой. – Нет. Даже вы не осмелитесь сделать это…
– Леди, – последовал ответ, – я многое посмею там, где дело касается вас. Вы же согласились встретиться и покончить со мной! О, я все посмею сделать, принцесса. Что мне терять? – Его глаза потемнели и смотрели на нее с нескрываемой антипатией. – Мы попусту тратим время, – сказал он бесстрастно. – Я хочу, чтобы вы оделись, миледи, и как можно скорее.
Торн прошел к шкафу в углу комнаты и открыл его. Шана не двигалась с места. Сердце девушки предательски сжималось от ужаса, руки дрожали. Принцесса прикрыла их полой ночного халата, чтобы граф этого не видел. Облизав пересохшие губы, Шана нетерпеливо посмотрела, на дверь. Она знала двор лучше Торна. Можно пуститься наутек, и в темноте он никогда не найдет ее! А если ей удастся пробраться в зал, то можно поднять тревогу.
Шана понемногу стала собираться с мыслями. При этом она отступала все ближе и ближе к двери, в то время как Торн копался в шкафу. Прикусив губу, девушка резко повернулась и пустилась бежать со всех ног. Но ей следовало бы знать, что если она считала себя быстрой, то реакция Торна оказалась мгновенной. Граф тут же расстроил её планы, схватив сильными руками и притянув к своей широкой груди. Беглянка отбивалась изо всех сил, но только еще больше запутывалась в складках его сутаны. И все же она продолжала отчаянно сопротивляться, даже не столько потому, что испытывала отвращение к этому человеку, сколько из-за инстинктивного страха за себя. Граф не из тех людей, кто легко забывает нанесенные ему обиды, и постарается отплатить за это. Любыми средствами. Где угодно.
Шана набрала в легкие воздуха и собралась закричать так, чтобы от ее крика задрожали стены. Но прежде чем она издала хоть один звук, ненавистная рука Торна снова прикрыла ей рот, до боли сжав щеки. Другой рукой он крепко держал ее, и Шана не сомневалась – ее ребра не выдержат такой железной хватки. Девушка поняла, что не стоит провоцировать графа своим сопротивлением на другие, более жестокие действия. Она издала слабый стон и обмякла, всем своим видом показывая, что побеждена.
– Мне сейчас ничего не хочется, кроме одного – связать вас, вставить в рот кляп и утащить отсюда на спине, так же, как и вы поступили со мной, – у самого уха раздался грубый голос. – Вам бы стоило помнить об этом.
Де Уайлд повернул Шану лицом к себе и посмотрел на нее такими глазами, взгляд которых, казалось, обжигал ее до самого сердца. Принцесса вспыхнула от смущения, так как только сейчас заметила, что ночной халат едва прикрывает ее тело.
Торн слегка подтолкнул девушку в грудь.
– Одевайтесь! – приказал он сквозь сжатые зубы. – Иначе я сделаю это за вас.
Шана наклонилась и взяла платье из светлого бархата.
– Отвернитесь! – потребовала она, прижимая к груди одежду. – Пожалуйста… – и, с горечью подумала, чего ей стоило произнести это слово.
– И дать вам новую возможность убежать? – Торн скрестил руки на груди и высокомерно поднял бровь. – Думаю, что я этого не сделаю.
В эту минуту Шане больше всего захотелось прокричать ему проклятия во всю мощь своих легких, но что-то в надменном лице графа остановило ее. Он и в самом деле не позволит ей уединиться. И, в конце концов, девушке пришлось смириться с этим. Шана отвернулась от Торна, предоставив ему на обозрение изящные линии спины. Ее заставили переодеваться в присутствии мужчины впервые в жизни. Пальцы не слушались Шану от страха, злости и от уверенности, что граф следил за каждым ее движением. И все же каким-то образом ей удалось соблюсти приличия: надеть платье и другую одежду, прикрываясь ночным халатом.
Закончив одеваться, Шана поспешно заплела волосы в одну длинную косу.
Как только девушка повернулась, граф направился к ней. Он схватил зеленый бархатный плащ и набросил ей на плечи. Шана смотрела на Торна с недоумением, когда он взял другой плащ и расстелил на полу. Но она все поняла, когда граф набросал туда целую груду одежды, которую достал из шкафа, и связал концы плаща вместе. Выполнив эту работу, Торн удовлетворенно поднялся на ноги.
Крепко держа ее за руку, он вытолкнул девушку из комнаты. Шана была вынуждена идти, когда де Уайлд тащил ее через двор и дальше, к конюшне.
Землю еще окутывала ночная мгла, но розовый рассвет уже забрезжил в восточной части горизонта. У Шаны сильно забилось сердце, когда она увидела сонного мальчика-конюха, выскочившего им навстречу и протиравшего на ходу глаза. Торн тут же остановился и, крепко схватив принцессу за локоть, властно прошептал:
– Скажите мальчику, что провожаете меня, и прикажите оседлать двух коней, – при этом граф сжал ей руку так, что Шана почувствовала боль. – И никаких фокусов, миледи, иначе мальчик умрет. Вам понятно?
Девушка содрогнулась от отвращения, так как Торн прижал ее прямо к своей груди. Шана послушно кивнула, хотя при этом сердце разрывалось на части.
– Хорошо, а теперь пойдемте, – голос графа прогремел как гром среди ясного неба.
Шана пошла вперед. Трудно было держаться, так, словно ничего не произошло, когда в действительности ей казалось, что мир перевернулся! И все из-за человека, который шел рядом! Каким-то образом, с помощью невероятных усилий, ей все же удалось изобразить на лице слабую улыбку.
– Доброе утро, Дэви. Не мог бы ты оседлать мою лошадь и лошадь преподобного отца тоже? Он не уверен, что найдет дорогу до Туска, поэтому я решила проводить его до перекрестка.
– Не пройдет и минуты, миледи.
Хотя конюх был еще совсем юным, Шана все же надеялась, что он догадается о том, что с ней случилось. Торн стоял рядом, скрывая лицо капюшоном сутаны, и девушка чуть не застонала, когда увидела, что мальчик побежал выполнять просьбу своей хозяйки, даже не взглянув на ее спутника.
Ее лошадь оседлали и вывели. Шана взяла поводья и еще раз постаралась привлечь внимание паренька, но все было напрасно. За спиной девушки Торн сделал недовольное лицо, когда для него вывели небольшую серую лошадку. Очевидно, на ней и приехал священник. К своему неудовольствию, граф не мог возразить, чтобы не выдать себя.
Они сели на лошадей и выехали из Мервина. Торн намеренно заставлял идти свою лошадь шагом рядом с девушкой на случай, если она вздумает сбежать. Де Уайлд совсем не был уверен, что его невзрачная лошаденка догонит сильное животное принцессы, ибо та выглядело образцом конской стати.
Как только Торн со своей пленницей оказались в глубине леса, граф сбросил капюшон и, протянув руку, схватил поводья ее лошади.
– Стойте, – резко сказал он. – Здесь мы остановимся.
Они спешились у быстрого ручья. Девушка не сопротивлялась, когда Торн снял ее с коня, и устало стояла, в то время как он стягивал с себя сутану, под которой оказались туника и штаны. Затолкав одежду священника в мешок, привязанный к седлу, граф молча повернулся к Шане. У нее перехватило дыхание, когда он дотронулся до броши, на которую был, застегнут ее плащ.
– Остановитесь! – она напрасно пыталась оттолкнуть его руку. – Что вы делаете?
Не обращая внимания на сопротивление, Торн стащил с нее плащ и, подойдя к лошади, резко шлепнул ее по крупу. Животное пробежало по кругу, крутя головой и вращая глазами. Граф еще раз ударил его, при этом затопав ногами и крича, как безумный. Лошадь, подняв хвост, галопом поскакала в лес.
Шана от удивления была не в состоянии протестовать. Когда де Уайлд повернулся к девушке, выражение его лица стало холодным и отчужденным, но что-то наподобие улыбки – промелькнуло на его жестких губах. Страх охватил Шану, так как ей в голову пришла ужасная мысль.
– Боже милостивый! – воскликнула принцесса. – Вы что, собираетесь бросить меня здесь? – Прижав к себе руки, девушка вся дрожала от утренней прохлады. – Вы хотите, связать меня, чтобы я здесь замерзла и умерла от голода?
Торн рассмеялся хриплым язвительным смехом.
– Мысль интересная, очень даже интересная, принцесса. Теперь вам понятно, что не только вы можете играть в подобные игры? Так это или нет, но ваша лошадь найдет дорогу домой. И когда вас начнут искать, в чем нет ни малейшего сомнения, все, что они найдут, так это ваш плащ. – Он подошел к самому ручью и небрежно бросил ее плащ между двух веток.
Но, как Шана успела заметить, каждое движение графа было точно рассчитано. Довольный Торн выпрямился и при этом (Шана замерла от изумления) улыбался! Ужас охватил сердце девушки: граф Вестен хотел отомстить. В отчаянии она была почти уверена, что любая его месть будет страшной. Ведь он сказал, что одеяние священника обеспечит ему безопасный выход из Мервина, так оно и случилось… А теперь и Шана выполнила то, что от нее требовалось.
Девушка больше не заблуждалась на его счет. Ее взгляд был прикован к стремительному ручью и к плащу, повисшему на ветках деревьев.
– Когда найдут мой плащ, – сказала она, едва шевеля губами, – то подумают, что я утонула.
Шана поняла, что все именно так и будет, потому что Торн не стал возражать. И пройдут дни, прежде чем ее труп всплывет. Принцесса с трудом подавила в себе крик. Сможет ли она отговорить его от этих намерений? По крайней мере, стоит хотя бы попытаться.
– Когда обнаружат мертвого священника, то поймут, что меня украли. Они догадаются, что вы… – к своему ужасу, она запнулась, – вы виновны в этом.
– Принцесса, ваша способность логически рассуждать не перестает меня удивлять.
– Вы ничего не выиграете, в конечном счете!
– Ничего? – Он расхохотался. – Я получу удовлетворение, большое удовлетворение, смею вас заверить.
Шана иссякла, пытаясь вразумить его. И когда граф переключил свое внимание на лошадь, девушка сделала шаг в сторону, затем еще и еще.
– Я бы на вашем месте не стал этого делать.
Шана резко остановилась. И хотя голос Торна был спокойным, девушку охватил ужас. Она слегка повернулась в его сторону и заметила, что граф наблюдает за ней, стоя при этом без малейшего напряжения, неподвижно, как статуя. Принцесса почувствовала свое бессилие и поняла, что стоит ей только попытаться сделать хоть одно движение, он набросится на нее как ястреб. Девушка не выдержала и отчаянно прокричала:
– Вы безумец, если надеетесь, что я буду стоять здесь и ждать, когда вы меня утопите или просто убьете! Клянусь всеми святыми, вам не удастся совершить это так просто, милорд! До тех пор, пока я смогу дышать…
– Ваши люди будут считать, что вас утопил или убил никто иной, как Бастард! А вы тем временем будете находиться в тепле и уюте в замке Лэнгли.
Итак, граф Вестен вез ее назад, в замок Лэнгли. Но облегчение, которое Шана почувствовала, было недолгим. Взглянув на жесткий непримиримый профиль Торна, она снова начала опасаться за свою жизнь. Какую страшную участь приготовил он ей по прибытии в замок Лэнгли?
Но у девушки не было времени размышлять. Торн что-то сунул ей в руки.
– Вот, – сказал он отрывисто, – наденьте это, и побыстрее. Мы и так уже задержались.
Шана набросила себе на плечи тот плащ, в который раньше была завернута ее одежда. Закончив одеваться, принцесса откашлялась и посмотрела на лошадь.
– Так как у нас только одна лошадь, то, как я понимаю, мне придется идти пешком. – Как она ни старалась, но не смогла удержаться от колкости в его адрес.
Торн отреагировал добродушно:
– Принцесса, я бы предпочел, чтобы вы двигались медленно, но, к сожалению, мы должны спешить.
Шана почувствовала в его голосе непреклонность и не осмелилась протестовать. Ей пришлось вытерпеть прикосновение его рук, когда он усаживал ее на лошадь, а затем сам сел за спиной. Девушка была не готова к тому, что близкое присутствие графа произведет на нее такое сильное впечатление. Его тело одновременно согревало и отталкивало какой-то первобытной силой. Шана ощущала это гораздо сильнее, чем ей хотелось бы, гораздо сильнее, чем с любым другим мужчиной, даже с Барисом. Девушка никогда еще не испытывала ничего подобного.
С Барисом она подспудно ощущала его силу, но эта сила всегда ассоциировалась у нее с нежностью. Граф же, как будто был сделан из железа. Своими руками, словно стальными оковами, он прижимал Шану к себе. Принцесса чувствовала, как грудь Торна поднималась и опускалась у нее за спиной и ощущала его жаркое дыхание у себя в волосах.
Де Уайлд пустил лошадь легким галопом. Прошло несколько минут, которые показались Шане вечностью. Она крутилась и вертелась постоянно, стараясь найти такое положение, чтобы не соприкасаться с графом.
Вдруг у нее над головой раздались произнесенные сквозь зубы проклятья. Торн резко дернул поводья, и только его крепкие объятия удержали девушку от падения. Шана не успела от изумления перевести дыхание, как почувствовала сильную руку графа на своей правой груди. Торн с силой сжал грудь девушки, а его пальцы оказались рядом с нежным соском. Потрясенная, Шана не могла пошевелиться. Хотя Барис, ее жених, целовал и обнимал ее, он никогда не позволял себе такой дерзости. Но больше всего вызывало у нее ярость то, что Торн посмел так грубо с ней обращаться, так фамильярно, словно она была его собственностью!
– Спокойно, женщина! – предупредил он раздраженно. – Клянусь Богом, я изменю, свое решение и оставлю вас здесь! Было бы еще лучше, – продолжил граф таким же язвительным тоном, – если бы я завязал вам глаза, чтобы вы не знали, что судьба уготовила вам.
– Как вам угодно, – огрызнулась Шана. – Но сначала, будьте так добры, уберите от меня руки!
Девушка высоко вскинула голову, непокорно сжав губы. Шана решила оскорбить его своим молчанием. Когда Торн придвинулся к ней, принцесса выпрямила спину, мысленно посылая проклятие за проклятием на его голову.
Минуты казались Шане часами. Лошадка едва тянулась, но Торн оказался удивительно терпелив и вынослив. Граф равнодушно хранил молчание, и, казалось, не собирался его нарушать. Как ни странно, Торн отметил к своему неудовольствию, что Шана вызвала у него восхищение. Большинство знатных дам, которых он знал, умирали бы от счастья, если бы оказались в подобной ситуации. Де Уайлд мрачно усмехнулся, подумав о том, что девушка считает, будто он хочет убить ее, и вероятно, за всей этой бравадой стоял страх. И все же эта юная леди вела себя вызывающе дерзко. Торн этого от нее не ожидал.
Мышцы Шаны ныли от напряжения, но она не издала ни звука, чтобы попросить об отдыхе. И только около полудня граф сделал остановку, чтобы напоить лошадь.
Огненные мурашки пробежали по ногам, когда Шана соскочила на землю. Прихрамывая, она направилась к ближайшему дереву и, прислонившись спиной к шершавой коре, с наслаждением опустилась на землю и со стоном закрыла глаза. Когда, спустя некоторое время, девушка снова их открыла, то увидела графа, склонившегося над передней ногой лошади. Кончиком кинжала он доставал камень у нее из копыта. Наконец Торн выпрямился, подержал, словно взвешивая, кинжал – в ладони, и затем вставил его в ножны, висевшие на поясе.
Шану будто что-то толкнуло. Она уже где-то видела это оружие. Рукоятка была сделана из чеканного золота с тремя небольшими рубинами. Девушка быстро вскочила на ноги и, задыхаясь, закричала:
– Этот кинжал! Как он у вас оказался?!
– Это мое дело, миледи, а не ваше.
– Мой отец подарил этот кинжал сэру Грифину. – Шана произнесла вслух то, что подумала: – Сам он никогда не расстался бы с ним, тем более ради вас. – Она замолчала, и лицо ее побледнело. В голову пришла страшная мысль, сердце гулко забилось, отдавая болью в груди. – Господи, – слабо сказала девушка. – Вы убили и его тоже. Вы убили сэра Грифина!
Торн повернулся и увидел, что взгляд Шаны прикован к кинжалу. Глаза девушки расширились, в них блестели слезы, губы дрожали. Граф был уже почти готов пощадить ее чувства и сказать правду, но не произнес ни слова. Из-за ее гадкого языка.
Шана вскочила на ноги, пылая гневом, и выплеснула на Торна всю боль и ненависть, запрятанные глубоко в сердце до этого момента.
– Что, милорд, вам нечего сказать? Вас, англичан, только и хватает на то, чтобы сражаться с немощными и бессильными. Вы даже не имеете смелости признаваться в этом!
Внезапно Торна охватила такая ярость, какой он еще никогда не испытывал. Его совсем не волновало, что она считает его каким-то древним варваром, но ее стоит остановить и проучить за сказанное. Он выхватил кинжал из ножен и высоко поднял.
– Правду? Вы хотите услышать правду, принцесса? Вот вам, правда. Да, – продолжил де Уайлд безжалостно, – я уложим старика, и оставил его рядом со священником.
Шана неистово возвела руки к небу.
– Боже милостивый! – закричала она. – Для вас нет ничего святого. Вы убили священника и Грифина! Неужели в вас нет ни капли жалости?! Сострадания?!
– Вы еще осмеливаетесь говорить о сострадании? Когда я сам едва смог спасти свою шкуру. Нет, я не испытываю угрызений совести, принцесса! Вы вынудили меня так поступить!
Торн посмотрел на Шану бесконечно долгим, темным, неумолимым взглядом, в котором горела ненависть. Девушка инстинктивно отступила назад. Казалось, он испепелит ее душу своими глазами: Перед Шаной стоял человек, для которого не было ничего святого в жизни, даже Бога.
Прерывисто дыша, она сказала:
– Я искала способ спасти вас…
– Спасти меня? И именно поэтому вы со своим любовником приговорили меня к смертной казни. Ваша забота о моей жизни была трогательной, ничего не скажешь. Смею вам напомнить, миледи, что это вы расставили капкан, чтобы выманить меня из замка Лэнгли. Хотелось бы мне знать, что вы мне уготовили, если не смерть?
И пока он говорил, его длинные пальцы снова и снова перебирали рукоятку кинжала. Ужас охватил девушку. Шана как завороженная смотрела на холодно блестевшую сталь клинка. Наконец она произнесла очень низким голосом, почти неслышно:
– В душе я не желала вашей смерти, милорд. Я хотела только наказать вас… расплатиться… Я искала… – срывающимся голосом продолжила Шана, – я искала справедливости, чтобы расплатиться за смерть отца.
Граф вскочил быстро, как молния. Стальными пальцами, схватив девушку за запястья, он притянул ее к себе с такой силой, что она не могла даже дышать.
– И это справедливость? – Торн рассмеялся страшным смехом. – Теперь я понимаю. Но выслушайте меня и выслушайте хорошенько. Вы начали эту месть, а я закончу! Я полон желания отплатить вам! Достойным способом или нет, не вам выбирать. Берегитесь, принцесса! Будьте осторожны, не заставляйте меня заходить слишком далеко, продолжая оскорблять меня. Обещаю, что иначе вы пожалеете об этом.
Шану изумила скорбь в его лице и безжалостность, с которой он держал ее, и девушке стало страшно оттого, что она натворила, и оттого, что вынудит его совершить что-то ужасное.
Граф больше ничего не сказал. Да в этом и не было необходимости. Угроза была написана на его лице и чувствовалась в голосе. Если она доставит ему неприятности, то он без колебаний расправится с ней.
Торн де Уайлд проклял ее, оскорбил… и обещал отомстить. «Так будет», – подумала Шана. У нее внутри все похолодело. Когда граф снова усадил девушку на лошадь, она начала молиться о том, чтобы хватило мужества спастись и освободиться от этого англичанина…
Но Бог не услышал ее молитву.
