Текст книги "Непокорное сердце"
Автор книги: Саманта Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 10
ГРАФ ЖЕНИТСЯ НА ВАС.
Шане показалось, что земля уходит у нее из-под ног, а сердце перестает стучать. Было такое ощущение, что она оглохла и ослепла, словно попала в страну безумия. На какое-то время девушке показалось, что она теряет сознание. И действительно, все, что угодно, только бы любым образом избежать этого!
Как в тумане она услышала свой голос:
– Сэр, я уже обручена с…
– Вы действительно обручены, леди Шана, – перебил ее король, – с графом Вестеном.
– Но он, он ненавидит меня за то, что я хотела отомстить ему за смерть своего отца. Я не могу выйти за него замуж! Он не захочет жить со мной! – выпалила принцесса.
Эдуард вздохнул. Не каждый человек, имея такую красавицу, смог бы от нее отказаться. Он прекрасно понимал, что не только Торна ослепила бы красота, которой обладала леди, оправдывая тем самым стремление своего вассала силой принудить ее лечь с ним в постель.
– Леди, – медленно начал король, – я думаю, что он уже захотел.
Намек был более чем прозрачен. Шана залилась краской.
– Нет, сэр, этого не было!
Улыбка исчезла с лица Эдуарда.
– Вы заявили, что граф запятнал вашу репутацию. Вы солгали?
– Нет, милорд!
Он нервно забарабанил пальцами по резному подлокотнику своего кресла.
– Граф принудил вас силой?
Шана впала в отчаяние.
– Это не совсем то, что вы думаете.
Эдуард заговорил резким тоном:
– Я думаю, что вы должны сообщить мне подробности.
Шана затрепетала, понимая, что у нее нет другого выбора, кроме как подчиниться его требованию.
– Граф снимал с меня одежду, – едва слышно сказала она из-за стыда и волнения, сковавших ей горло, – а затем заставил спать с ним в постели две последние ночи.
– И он клал на вас руки так, как ни один мужчина не смеет трогать женщину, если она не блудница или не жена?
– Да, но…
– Только брак с ним может спасти вашу честь. Это единственный способ исправить положение.
– Это вы так считаете, сэр, но не я! – необдуманно выкрикнула Шана.
Взгляд Эдуарда стал жестким и холодным. Король смотрел куда-то в сторону от принцессы.
– Де Уайлд, вы хотели бы что-нибудь сказать в свою защиту?
Шану словно толкнуло, когда она поняла, что Торн вернулся на свое место рядом с ней. Стоя около него, она ощущала гнев графа, такой же сильный, как и ее шок.
– Она говорит правду, – заявил он спокойно.
– Тогда мое решение остается в силе. Вы должны жениться на ней.
Шану охватил ужас. Торн сумел подавить охватившую его ярость – и в самом деле девушка наговорила слишком много!
Эдуард тем временем жестом подозвал пажа.
– Посмотри за тем, чтобы вещи принцессы убрали из комнаты графа и чтобы ее поселили в отдельную комнату, – приказал он мальчику.
Затем король встал на ноги, его глаза горели.
Хитро улыбаясь, он попросил пару, стоящую перед ним, повернуться лицом к гостям. По его сигналу один из рыцарей потребовал тишины. Буквально в течение нескольких мгновений все прекратили разговоры и замолчали. Эдуард взял Шану за руку и положил сверху руку Торна.
– Мы собираемся отпраздновать радостное событие! – объявил он громогласно, и при этом все взгляды устремились на них. – Шана, принцесса Уэльская, только что дала согласие выйти замуж за Торна де Уайлда, графа Вестена! – и король торжественно поднял их соединенные руки.
Наступила тишина. Затем кто-то зааплодировал, и Шана поняла, что это Эдуард, за ним последовали другие. От шума аплодисментов девушке хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этого грохота.
Король встал и сам провел Шану к столу, усадив, справа от себя, а Торну жестом приказал сесть слева.
– Миледи, у, меня имеется дюжина разных тканей. Я хотел их подарить Элеоноре по возвращении в Лондон. Но, их так много, и мне пришло в голову, что вам понадобится свадебное платье и приданое. Не думаю, что моя королева будет возражать против того, что я решил подарить их вам, так как она очень любит Торна. Да, это будет нашим свадебным подарком вам от меня и Элеоноры. И я обещаю вам, Шана, свадьбу, которую вы никогда не забудете!
В отдаленном уголке сознания Шаны мелькнуло, что король очень доволен собой. Но она не смогла выразить ни печали, ни благодарности, так как чувствовала, что в душе у нее все было перевязано в болезненный узел. Девушка не могла даже съесть ни одного кусочка деликатесов, которые подавали в честь короля. Как только подали последнее блюдо, она попросила прощения и встала из-за стола, сославшись на то, что жирная пища не подходит для ее желудка. Эдуард нахмурился, но ничего не сказал, хотя в глазах ясно читался упрек, но все же подозвал служанку, чтобы та проводила Шану в отведенную для нее комнату.
Как только принцесса ушла, король переключил свое внимание на Торна.
– Ты скоро увидишь разумность этого брака, Торн. Ты один знаешь, как я ждал благоприятного момента, надеясь, что Левеллин поймет ошибочность своих действий. Но нет же, он объединился с братом, заключил с ним договор, замышляя заговор против меня, да к тому, же проклятый Дракон присоединился к ним! – Лицо Эдуарда потемнело от негодования, которое он испытывал от сложившейся ситуации. Спустя некоторое время он похлопал рыцаря по плечу. – Я не виню тебя за то, что ты уложил в постель такую хорошенькую девушку, Торн. Мы все знаем, какая горячая кровь у этих валлиек! Ты ведь хорошо понимаешь, что мне не нужно кровопролитие, и, поэтому союз между принцессой Уэльской и одним из самых верных моих людей может оказаться благоприятным. Я надеюсь, что смешение двух кровей умиротворит обе стороны, и если этот брак положит конец враждебности, тем лучше. И, кроме того, ты давно уже ищешь жену, так ведь?
Улыбка Торна получилась слегка натянутой. У него промелькнуло в голове, как бы отреагировал король на то, если бы узнал, что леди навряд ли девушка, и что у него нет желания воспитывать огнедышащих драконов с Шаной, неважно, принцесса она или нет.
– Если вы советуете мне, сэр, как можно быстрее заиметь наследника, я думаю, что честно будет с моей стороны предупредить вас, что мне придется быть очень осторожным со своим оружием и не сводить с него глаз, иначе леди лишит меня моих, мужских достоинств. И не сомневаюсь, что она в придачу еще вырежет мое сердце, чтобы увидеть его у своих ног.
Эдуард рассмеялся.
– Неужели женщина, дерзкая или нежная, как летний бриз, может сбить тебя с цели? Я всегда видел в тебе способность поставить валлийцев под каблук. И ты из тех мужчин, которые держат своих жен под каблуком тоже!
Торн улыбался, но внутри у него все кипело. Хотя лицо Шаны и было белым, как мел, когда она выходила из-за стола, ее носик задирался так же высоко, как и всегда. Нет, она не вызывала у него жалости. Если бы эта девушка воздержалась от клеветы на него, они могли бы избежать этого проклятого брака! Де Уайлд сжал челюсти и с удовольствием выпил меда. Господи! Как он жалел о том, что не сделал того, в чем его обвиняли. Он был дураком, сдерживая свою страсть, особенно, когда леди снова и снова повторяла ему, с каким желанием она ложилась в постель с другим. Действительно, перспектива жениться на этой высокомерной стерве вызывала у него такую неприязнь, что Торн заметил, что пьет мед гораздо чаще, чем ему этого хочется. Женщина, которая вскоре должна стать его супругой, не вызывала в нем желания, а только злобу и раздражение.
Наверху мысли Шаны не отличались оттого, что думал Торн. Слезы застилали ей глаза, когда она думала о Мервине и обо всем, что там оставила. Девушка ругала графа и английского короля вместе с ним, так как с прибытием Эдуарда все ее надежды и самые сокровенные мечты о будущем, связанные с Барисом, ускользнули от нее, как вода сквозь пальцы. Принцесса с горечью подумала, что польза от прибытия короля была только в том, что теперь у нее отдельная комната и ей не нужно спать с графом в одной постели.
НО ТОЛЬКО НА ВРЕМЯ, – шептал ей внутренний голос, – И ТЫ СНОВА БУДЕШЬ РАЗДЕЛЯТЬ ЕЕ С НИМ…
Шану всю затрясло от одной этой мысли. Она соскочила с постели и обхватила себя руками, задрожав с новой силой. И хотя комната, в которой она теперь находилась, была просторной, девушка внезапно почувствовала себя заточенной в монастырь, воздух казался спертым и душным. Принцесса колебалась только минуту, затем снова надела платье и туфли.
Коридор был темным, и лишь изредка встречавшиеся свечи слабым мерцанием рассеивали мрак вокруг себя. У Шаны дрожали ноги, когда она приблизилась к большому залу. Хриплые крики и смех не утихли за последние часы. А, взглянув с лестницы, девушка убедилась, что находившиеся внизу все еще жадно поглощали еду и питье. Не дыша, Шана прокралась на узкую галерею, которая соединялась с залом. Отсюда было недалеко до укрепления, где сегодня утром она гуляла с Седриком.
Шана не обращала внимания на ночную прохладу, ей было даже приятно ощущать дуновение ветра на щеках и в волосах. Лунный свет серебристой вуалью окутал землю, но девушка нигде не могла найти тихого убежища, его просто не существовало. Принцесса прислонилась к зубчатой стене, чувствуя, что ее мозг и душа изнемогают и не в состоянии избавиться от мысли, которая как колокольный звон отдавала в ее голове снова и снова.
Она должна выйти замуж за графа. Боже милостивый, за графа!
Шана почувствовала, как чья-то рука коснулась ее плеча. У нее перехватило дыхание, когда она увидела перед собой близко посаженные глаза лорда Ныобери.
– Леди Шана, что заставило вас выйти в такой поздний час? Я думал, что вы уже спите.
– Я не могла уснуть, – быстро сказала она, почувствовав себя неловко, когда его взгляд дерзко скользнул по ее груди.
– Граф невнимателен к вам, отпуская одну бродить в такой поздний час без сопровождения, без защиты, особенно после объявления помолвки.
– Нет нужды притворяться, лорд Ньюбери. Мы оба знаем, что граф навряд ли влюблен в меня, так же, как и я в него.
– Тогда, возможно, вы не возразите против поцелуя.
– Нет, – холодно отказала она.
– Почему, миледи? Вы еще не обвенчаны. При таких обстоятельствах Торн едва ли будет возражать, если я отведаю его будущую жену. В конце концов, замок Лэнгли будет его.
– Его? – Шана смутилась. – Но Лэнгли принадлежит королю.
– Так точно, миледи. После смерти лорда Монтгомери замок перешел к королю, и он может распоряжаться им по своему усмотрению. – Он улыбнулся, увидев, что она смутилась. – Мы знаем, что Уэльс не сможет противостоять Англии. Король призвал нас четверых: Бастарда, сэра Квентина, сэра Джеффри и меня, посулив в награду замок Лэнгли за хорошо проделанную работу.
Эту новость ошеломила Шану.
– Что? Вы хотите сказать, что Эдуард передаст Лэнгли в награду за победу, если…
– Не если, миледи, а когда, так как это теперь вопрос времени. Все решится, как только валлийцев поставят на колени раз и навсегда. Безусловно, вы это знаете.
Принцесса была слишком потрясена, чтобы возражать.
– Да, – продолжал Ньюбери, – Эдуард довольно ловок. Лэнгли – приманка, чтобы держать нас здесь, ведь мы знаем, что Торн его фаворит, так как именно графа король назначил командовать всеми войсками.
– Но что будет, если война затянется на месяцы? Эдуард отпустил на нее только сорок дней!
– Но кто из нас откажется от возможности стать следующим владельцем замка в течение сорока дней или четырехсот? Я бы отдал десять лет своей жизни, если бы у меня была надежда получить в награду такую добычу, как этот замок! – он молча махнул рукой в сторону главной башни. – А что, если Торн де Уайлд перестанет быть фаворитом короля? Что, если его настигнет стрела валлийца? И поэтому мы будем, как дураки, ждать и выполнять свой долг пред королем. – Его губы искривились от отвращения. – Бастард получит замок Лэнгли. Но, клянусь Богом, он не отнимет у меня удовольствие получить вас!
Он грубо схватил ее за плечи. Шана, задыхаясь, закричала, протестуя, когда его влажный открытый рот приблизился к ее губам. Одной рукой Ньюбери ощупывал ее грудь. Царапаясь и отбиваясь, девушка сопротивлялась, пытаясь вырваться из его рук. Давясь, Шана инстинктивно еще плотнее закрыла рот, крепко сжав зубы.
Голова Ньюбери отшатнулась. Он отпустил девушку, злобно и грязно ругаясь.
– Клянусь Богом, сука, я проучу тебя!
Он снова схватил ее, но Шана коленом ударила его прямо в пах. Ньюбери согнулся пополам и замычал.
– В самом деле, – послышался знакомый голос, – кажется, урок хорошо усвоен.
Принцесса быстро повернула голову и увидела графа, стоявшего около узкого окна, больше похожего на бойницу. Шану охватила ярость из-за того, что Торн был здесь и ничего не сделал, в то время как Ньюбери терзал ее.
Но к тому времени, когда Ньюбери выпрямился, де Уайлд уже стоял рядом.
– Мне кажется, что леди задала вам немного жару, лорд Ньюбери.
– Этого не произошло бы, если бы она провела со мной ночь! – голос Ньюбери стал хриплым от ярости.
– Что? Неужели ты думаешь, что я отвернусь и позволю тебе затащить ее в постель?
– Ты и так наслаждался ее прелестями две прошлые ночи, и она будет в твоей постели после того, как ты женишься! Да, – заявил Ньюбери с горящими глазами, – дай мне ее на одну ночь!
– Я советую тебе найти блудницу с более покладистым характером, лорд Ньюбери. Эта уже пыталась однажды прикончить меня. Неужели ты и в самом деле хочешь так рисковать?
Блудница – она? О, будь проклята эта английская высокомерная сволочь! Шане захотелось развернуться и убежать, оставив, их друг с другом, но рука графа крепко схватила ее за запястье. Он притянул девушку к себе.
– Может быть, – с легкостью сказал Торн, – мы заставим ее выбрать одного из нас?
От его предложения Шана резко выпрямилась. Боже праведный, неужели этот человек рехнулся? В душе у нее закипала ярость, какую трудно себе представить.
– Я не предпочту никого из вас! – с жаром воскликнула она.
– И, тем не менее, принцесса, вы должны выбрать.
Взор Шаны вспыхнул огнем. В глазах графа был триумф, насмешка и откровенное издевательство. Шане хотелось отомстить ему, но от Ньюбери у нее до сих пор по телу пробегала дрожь.
Легкий шорох за спиной привлек ее внимание. Все трое оглянулись, в то время как сэр Квентин вышел из тени.
Он поклонился и быстро заговорил:
– Извините меня, милорд. Я хотел переговорить с часовым. – Он повернулся, желая уйти.
Ньюбери остановил его с громким смехом.
– Нет нужды убегать, сэр Квентин. Король отдал руку леди Шаны графу Вестену. Но сегодня вечером граф великодушно предложил принцессе сделать выбор, которого ей не дал король, – быть ей с графом или со мной! Вот вы и есть тот человек, который нам нужен. Вы можете быть свидетелем, пока она не сделает выбор!
Испытывая неловкость, сэр Квентин перевел взгляд на Торна, который только приподнял бровь и пожал плечами.
– Выбирайте, миледи! Вы предпочитаете Вестена или меня?
Явно испытывая неудобство, сэр Квентин посмотрел на всех троих. Ньюбери глядел на Шану с нескрываемым вожделением, граф просто стоял, и на его губах играла лёгкая улыбка. Девушка почувствовала новую вспышку ярости. О, Торн был так самодоволен, так самоуверен, что она выберет его, а не Ньюбери. Но никто из них не вызывал у нее ни капельки интереса. А для мужчин это было просто соревнованием.
– Вы правы, сэр, – сказала Шана спокойно. – У меня есть выбор, который не предложил король. – При этом она высоко подняла голову. – Поэтому я выбираю сэра Квентина! – И, сказав это, сделала шаг в его сторону.
Наградой ей было то недоумение, которое она прочла на лице Торна, но этот момент не являлся самым подходящим, чтобы смаковать произошедшее. Ньюбери грязно выругался.
– Нет, миледи, вы не отделаетесь так легко! – Прохрипел он. – Вы должны выбрать из двоих, а не из троих!
Шана не отходила от сэра Квентина. На секунду ее взгляд встретился с взглядом Торна, а затем она резко отвернула голову в сторону.
Внимание молодого рыцаря так же было направлено на графа. На какое-то мгновение у сэра Квентина в глазах мелькнул огонек, затем он откашлялся.
– Миледи, – пробормотал он, поворачиваясь к Шане. – Вы делаете мне честь, но я совсем не желаю ссориться с этими мужчинами. – Он посмотрел на Ньюбери. – Милорд, я хочу напомнить вам, что король сам объявил, что леди Шана выходит замуж за Торна де Уайлда. Если вы будете настаивать, то рискуете вызвать неудовольствие не только графа, но и самого короля. Я не думаю, что это разумно. Что, если мы оставим это дело и вернемся в зал? – Он церемонно поклонился Торну и повел невнятно бранящегося Ньюбери по винтовой лестнице.
Принцесса и граф остались наедине.
Шана посмотрела на Торна с вызовом, так как на его губах играла насмешливая улыбка.
– Мне стоило выбрать Ньюбери, – пробормотала она. – Но я не думаю, что он смог бы быть таким же галантным, как сэр Квентин.
– Я бы никогда не позволил вам уйти отсюда ни с одним из них, – просто сказал он. – Я эгоистичный человек, миледи, годы научили меня хорошо беречь то, что принадлежит мне.
– Я вам не принадлежу, – проговорила девушка сквозь зубы. – И никогда не буду принадлежать.
Торн предпочел не обращать на ее слова внимания.
– Ваше счастье, что я увидел вас, когда вы проходили по галерее, принцесса. Или, может, было бы лучше, чтобы Ньюбери проводил вас, если бы я опоздал? – Он посмотрел с укрепления на землю, которая была так далеко внизу, затем повернулся к принцессе. Его лицо улыбалось. – Перспектива замужества так невыносима, что вы предпочли бы броситься со стены, чтобы избежать его?
– Вы льстите себе, – холодно сказала Шана. – Моя жизнь стоит больше, чем такие, как вы. Вам действительно подходит слово невыносимый. Барис – единственный мужчина, за которого я выйду замуж!
– Вы никогда не выйдете за него замуж, – Торн отрицательно покачал головой и намеренно-мягко продолжил: – Король хочет, чтобы церемония бракосочетания состоялась через неделю, и он будет на ней присутствовать.
Шана натянуто улыбнулась.
– Как быстро вы забыли, милорд, что я уже обручена, и, безусловно, Барис уже получил сообщение о выкупе. Не сомневаюсь, что он приедет ко мне, возможно, даже завтра.
– Он не приедет, миледи.
– Ну, если не завтра, так послезавтра.
– Еще раз говорю, Шана. Он не приедет.
– Почему вы так уверены в этом? – требовательно спросила она, не обращая внимания на то, что в ногах появилась слабость. – Согласно требованиям выкупа…
– Боюсь, что я за ним не посылал, – граф небрежно передернул плечами, жестко улыбнувшись. В этой улыбке было нечто большее, чем угроза. Причину этого поступка Торн не мог объяснить или проанализировать. Он только знал, что мысли Шаны о ее любимом Барисе терзали его, как ничто другое.
От этих слов девушка стала белой, как полотно, ее пронзила острая боль, словно игла, попавшая прямо в сердце. Но эту боль она никогда не покажет этому человеку, так как он только использует это против нее.
– Осмелюсь спросить, чем вызвана такая небрежность, милорд? Уж не тем ли, что вы не смогли составить требование для выкупа? – Шана не дала ему возможность ответить. Ее всю трясло от негодования. – Боже, как я вас ненавижу!
Он бросил на нее такой же уничтожающий взгляд.
– Наши чувства друг к другу, наконец, совпали, – спокойно заявил Торн.
– Тогда, как вы можете допустить этот унизительный брак? – выкрикнула она.
– Я не настолько глуп, чтобы не подчиниться королю, принцесса. Не следует этого делать и вам.
Шана положила руки на пояс.
– Вы – кукла, – обвинила она графа. – Кукла, которая надеется, что, ее наградят замком Лэнгли, этой грудой холодного камня! О да, милорд, Ньюбери рассказал мне, что Эдуард пообещал раздавать земли лорда Монтгомери и титулы, как только непокорные валлийцы будут завоеваны. Так скажите же мне, вы уже начали кампанию по уничтожению Мервина? И скоро ли она закончится? Когда река Уай станет красной от крови несчастных валлийских солдат?
– Тот, кто восстает против короля – восстает и против короны. В таких случаях кровь англичан льется так же, как и кровь валлийцев. Мне бы хотелось напомнить вам об этом, принцесса. Я – свободный человек и не думаю иначе. – Голос Торна стал опасно глухим, но Шана не обратила на это внимания.
– Да, действительно, – уколола она графа. – Вы настолько свободный человек, что пожертвуете собой, женившись на мне ради короля и короны. Не знаю, милорд, хвалить вас за это или жалеть?
Граф повернулся к ней быстрее молнии, схватив девушку так, что она вскрикнула от боли.
– Эдуард посоветовал мне завести наследника, и как можно скорее, принцесса. Что вы скажете на то, если мы займемся этим сейчас же?
Торн грубо завладел ее губами. Все произошло так внезапно, что сопротивляться не имело никакого смысла. Языком граф дерзко вошел в ее нежный рот, Шана попыталась сжать губы, чтобы предотвратить это вторжение, но Торн не позволил ей сделать это. Девушка почувствовала у себя во рту вкус меда, и это совсем не было неприятно. Его рука легла на ее нежную вздымавшуюся грудь. Большим пальцем Торн ласкал сосок. Шану всю обдало жаром, словно она стояла у печки. Девушка ощутила в набухающем соске легкое, приятное покалывание. Груди начали гореть и болеть, и Шана к своему ужасу обнаружила, что не испытывала при этом ни отвращения, ни гнева, как от прикосновения Ньюбери. Нет, ей вдруг захотелось представить, как бы все происходило, если бы она ощутила эту сильную мускулистую руку на своей груди без одежды, когда тело касается тела…
Девушка отшатнулась, задыхаясь, пристыженная и потрясенная тем, что ей могло такое прийти в голову и, вдобавок, с этим человеком. Торн поднял голову и с любопытством посмотрел на Шану. Она обмякла в его объятиях, а это как раз и было ей нужно для того, чтобы освободиться от графа, так как он слегка ее отпустил.
И только сейчас девушка поняла: он был просто пьян.
– Вы пьяный дурак! – закричала она в ярости. – Вы накачались меда, а Ньюбери весь трясется от страсти и похоти. Ну, так вот, позвольте мне сказать вам, милорд, вы оба стоите друг друга. Но довольно, оставьте меня! – Шана повернулась и ушла, оставив Торна одного стоять на укреплении.
Ее грудь прерывисто поднималась и опускалась, когда она, наконец, пришла в свою комнату. Боль разрывала ее сердце, и избавить от этой боли мог только король. Слезы застилали глаза, принцесса не могла сдерживать их больше.
Она погибла, поняла девушка совершенно отчетливо. Придя к королю Эдуарду, чтобы избавиться от одной судьбы, она получила участь еще более худшую. Через неделю ей придется стать женой графа Вестена. Эта мысль казалась Шане невыносимой. Замок Лэнгли станет ему наградой. Лэнгли и… она.
В это утро бледный свет начал пробиваться сквозь шторы еще до того, как Шана окончательно проснулась. Ночью погода изменилась: стало холодно, и прошел дождь. Выглянув в окно, девушка увидела тяжелый сырой туман, стелющийся по земле. Природа плакала, но слезы Шаны высохли.
Принцесса пришла к выводу, что она ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить этот брак. Шана чувствовала себя так, словно одинокой и беззащитной попала в шайку воров. Ее единственным союзником был Грифин. Но как молодая девушка и старый человек могли противостоять воле самого короля? Ее раненая душа кричала. Шана чувствовала, что судьба приготовила для нее еще одно испытание. Барис, конечно, уже вернулся во Фрид. Ему ничего не оставалось, как поверить в то, что принцессы нет в живых. О, как сильно девушка сожалела о том, что они не справили свадьбу раньше!
С восходом солнца надежда не появилась, только окрепла решительность и ненависть к графу. Не в характере Шаны было так легко и быстро сдаться. Граф и король оба увидят, что она обладает воинственным духом своих предков.
В полдень Шана уже стояла, окруженная швеями и домохозяйками, пришедшими из деревни. Все они были озадачены и раздражены. На столе грудой лежали рулоны бархата и кружева, ленты и меха, платки и шапочки.
– Миледи, – чуть не плакала швея Аделаида, держа в руках кусок ткани. – Позвольте не только задрапировать ее вокруг вас. Вы увидите…
– Убери это, пожалуйста, Аделаида.
– Аделаида и все остальные, оставьте нас вдвоем ненадолго. Что же касается ткани, будь добра, оставь ее там, где она была.
Голос казался слишком знакомым, Шана отошла от окна как раз вовремя и увидела графа, стремительно входившего в комнату. Швеи и служанки поспешно скрылись за дверью с явным облегчением от его внезапного появления.
– Только вчера, принцесса, вы жаловались, что у вас нет гардероба. Я не перестаю удивляться, почему домохозяйки только и говорят о вашем пренебрежительном отношении к щедрости короля. – Положив руки на бедра, он остановился в центре комнаты. В его позе чувствовалось что-то устрашающее.
Действительно, служанки приносили рулон за рулоном ткани светлых и темных, блестящих и жемчужных оттенков.
Глаза Шаны расширились от изумления, так как эти ткани и вправду были впору королеве. Но, в конце концов, гордость взяла верх, и девушка решила отказаться от подарка. Гордость и капризное желание бросить вызов графу.
И теперь более чем справедливое замечание Торна – о, Господи, когда она стала называть его в мыслях Торном? – вызвало в ней желание снова занять оборонительную позицию. Шана подняла голову и, ничего не сказав, без страха встретилась с его взглядом.
– Что?! – насмешливо воскликнул граф. – Эти ткани не подходят для женщины вашего положения? Они достаточно хороши для того, чтобы их подарили королеве Англии, но не устраивают принцессу Уэльскую?
Шана поджала губы. О, как он был самодоволен и уверен в своей правоте!
– Я этого никогда не говорила, – холодно отклонила его обвинения девушка.
Торн взял отрез ярко-зеленой парчи.
– Из этой ткани выйдет приличное свадебное платье, не так ли?
– Мрачновато, – недовольно заявила Шана, – нужен более подходящий цвет.
– Прошу прощения? – Принцесса искоса посмотрела на графа и их взгляды встретились.
– В нем я буду, похожа на ведьму. – Она скрестила на груди руки, так же, как раньше делил Торн. Де Уайлд взял кусок шелка шафранового цвета.
– Ну, тогда вот этот.
Шана сделала гримасу.
– Слишком бесцветный.
Он брал отрез за отрезом, а она все отклоняла. Но долго так продолжаться не могло, терпение Торна подходило к концу.
– Король будет очень внимателен, принцесса. Это я не обращаю внимание на то, что вы обижаете меня своей раздражительностью. Но уверен, вы понимаете, что неумно обижать Эдуарда.
– А мне хотелось бы знать, король решил обеспечить меня нарядами потому, что мой будущий муж так беден, что не может побеспокоиться об этом сам?
Ее колкость попала в цель. Шана поняла это потому, что лицо Торна словно окаменело.
– Ты можешь одурачивать других, но меня ты не обманешь. Ты хочешь создавать трудности, потому что не, вышло, по-твоему, Ты плохая, испорченная девушка и хочешь, чтобы все плясали вокруг тебя. – Торн взял себя в руки. – Вы пусты и полны самомнения, принцесса. У меня просто нет времени на подобные глупости.
– Вы называете это глупостями? Тогда позвольте мне сказать вам, милорд. – Шана махнула рукой в сторону стола. – Все эти ткани – ни что иное, как взятка, но я не такая пустая и полная самомнения дура, чтобы выйти за вас замуж только потому, что у меня будет платье за счет короля!
Торн сощурил глаза.
– У нас брак по расчету.
– Да, – отпарировала она, – по расчету короля!
– Эдуард надеется, что наш брак соединит Англию и Уэльс, что же в этом плохого? – внешне граф оставался спокоен, но глаза метали молнии. – Я разумный человек, принцесса, поэтому даю вам право выбора. Вы можете надеть новое платье, так великодушно подаренное королем ко дню свадьбы. Но имейте в виду, что вы можете предстать перед алтарем и в лохмотьях. Или – я бы предпочел именно это – вы будете произносить свои клятвы, не имея на себе вообще ничего.
Шану охватил ужас. Граф, безусловно, шутил!
– Да, – продолжил он, только девушка теперь не сомневалась в его намерениях. – На вас не будет ничего. Вот этого вы добьетесь, если не выберите из представленного количества тканей… сейчас же.
– Вы не посмеете это сделать. – Но сейчас Шана уже не была в этом уверена, совсем не была уверена.
Торн посмотрел ей прямо в глаза.
– Миледи, я многое посмею там, где дело касается вас.
Возникла долгая напряженная пауза. О, он настоящий бастард. У него не только прозвище соответствует происхождению, но и поступки. Девушка чувствовала, в нем не было уступчивости ни на йоту. К своему стыду, она заплакала. Шана не смела, взглянуть на графа из страха, что выдаст свои душевные муки. И так будет всегда, подумала она с безнадежностью. Он лишит ее чувства собственного достоинства и гордости, только для того, чтобы угодить себе.
Принцесса быстро подошла к столу и, не глядя, взяла первый попавшийся отрез ткани.
– Вот этот подойдет, – сказала она тихим, сдавленным голосом, совсем не похожим на ее собственный. Опустив глаза, Шана отошла в сторону, даже не взглянув на ткань. Она презирала себя за слабость, уступчивость и больше всего за то, что позволила ему силой принудить себя сдаться.
– Отличный выбор. Я пришлю швею назад.
Торн развернулся и вышел из комнаты.
И хотя в груди все болело от сдерживаемых слез, несправедливость вызывала у принцессы ярость. Неужели король действительно хочет выдать ее замуж за этого высокомерного властного мерзавца? Горькие и полные отчаяния мысли терзали Шану. Безусловно, нужно искать выход из ситуации. Матерь Божия, должен же он быть!
