Текст книги "Ранний брак"

Автор книги: Салли Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4

– Миледи, как вы думаете, он скоро придет?

Анни, помогавшая хозяйке раздеваться, бросила взгляд на дверь.

– Ты о ком? Кто сюда придет? – пробормотала Нелл.

И тут же сообразила, что задала на редкость глупый вопрос. Сейчас в спальню мог войти только один-единственный человек.

Анни улыбнулась и закатила глаза.

– Его сиятельство, конечно! Знаете, миледи, я мельком видела его сегодня вечером. Он вообще-то староват.

– Староват? – удивилась Нелл. – Но ему всего тридцать.

– Да, я знаю, – кивнула Анни.

Нелл поджала губы. Да, конечно, для восемнадцатилетних тридцать лет – возможно, уже старость. Наверняка так и есть. Но для нее сейчас восемнадцатилетниё – почти дети.

Когда она вышла за Йена, ей было семнадцать. Любовь тогда переполняла ее, и казалось, что впереди целая жизнь… Счастливая жизнь.

Нелл оглядела себя в зеркале и вздохнула. Господи, какой же глупой она тогда была. Но зато теперь она стала старше. И мудрее.

– Я столкнулась с ним в холле. – Анни хихикнула. – Не могла сдвинуться с места – все стояла и смотрела, когда он шел мимо. – Она собрала одежду хозяйки. – Да-да, глаз не могла отвести, так хорош. Уж я бы не выпустила его из своей постели, будь он моим мужем.

– Помолчи, Анни!

Нелл нахмурилась. Девушка потупилась и пробормотала:

– Ох, похоже, я сказала лишнее… Но знаете, внешность иногда обманчива. Миледи, он вас бил, да?

– Нет! Конечно, нет.

Анни искоса взглянула на хозяйку:

– Я знаю, это не мое дело. Но мы, слуги, никак не поймем, почему вы живете в Пентфорте. Даже моя мать не знает причины.

– Потому что…

Нелл снова нахмурилась. Разумеется, она ничего не обязана объяснять Анни, но все равно следовало хоть что-то сказать. Вот только что она могла по этому поводу сказать?

– Просто так получилось, Анни. Иногда такое случается.

Девушка презрительно фыркнула.

– Что значит не сложилось? Вы сами должны сделать так, чтобы все сложилось. Моя мать все время говорит: это позор, что вы живете одна. Его сиятельству нужен наследник. И сейчас у вас появилась возможность…

Анни немного помолчала и добавила:

– Конечно, я понимаю, что это не мое дело, но все-таки ваш муж – очень видный мужчина.

Нелл не знала, куда спрятать глаза.

– Да, пожалуй, хм… – Она окинула взглядом комнату. Интересно, где Анни собирается лечь? – Что-то я не вижу твоей раскладной кровати.

– А я и не собираюсь здесь спать. При мне вы ведь не сумеете воспользоваться своей возможностью.

Дерзкая девчонка подмигнула ей!

– Не беспокойтесь, миледи. Миссис Гилберт устроила меня в укромной комнатке вместе со служанкой леди Оксбери.

– Но как же…

Но Анни уже выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь.

Нелл пожала плечами и посмотрела на кровать. Очень уж узкая… Наверняка она сегодня не сомкнет глаз.

Внезапно перед ее мысленным взором возник Йен, стоявший обнаженным рядом с ванной. И Нелл тотчас почувствовала, что ее бросило в жар. А ведь она не предполагала, что именно по этой причине ей не удастся заснуть. Ей-то казалось, что будет просто неудобно спать на узкой кровати.

Нелл вздохнула и закусила губу. Годами она не думала об этом.Слишком уж крепко этобыло связано с болью, которую она пережила после выкидыша. С потрясением и ужасом, испытанными ею, когда она увидела, как кровь струится у нее по ногам. С тоской и отчаянием, когда она окончательно осознала, что ребенка больше нет. Тогда она разрыдалась и никак не могла остановиться, пока не кончились слезы, пока не опустело сердце, пока не угасли все чувства.

Именно тогда она решила, впредь все будет по-другому. Никаких страстей, никакой любви, никакой боли. Все в ее жизни пойдет тихо, мирно, спокойно.

Ее прибежищем стал Пентфорт-Холл. Соседей приучили не беспокоить ее, вежливые слуги держались на расстоянии, и во всем были сдержанность и спокойствие. Так продолжалось до недавнего времени.

И Пеннингтон вынудил ее уехать из Пентфорта, Анни стала давать ей советы, а Йен…

Господи, что же ей делать с Йеном?

Он-то не рыдал. Он не проронил ни слезинки над их ребенком. Просто хотел поскорее снова улечься в постель и сделать еще одного. При этом говорил какие-то глупости: мол, если упал с лошади, то нужно сразу же снова на нее взобраться.

Миссис Макнилл говорила ей, что он приезжал, но Нелл отказывалась видеться с ним. Она рвала все его письма, и он наконец перестал ей писать. А она принялась подсчитывать всех любовниц, которых он заводил, – еще одно подтверждение, что у него не было сердца, что он не любил ни ее, ни ребенка.

Но теперь, когда она увидела его…

Усевшись в кресло у камина, Нелл подобрала под себя ноги. Огонь временами ярко вспыхивал, а потом почти исчезал. И все сильнее потрескивало полено.

Так вот, теперь, после встречи с ним, в ней словно ожили все чувства. А этого она совсем не хотела. Или хотела?

Ее жизнь была тихой, спокойной… и совершенно пустой.

Она снова посмотрела на кровать. Йен где-то рядом. И скоро войдет сюда. А леди Ремингтон тут нет.

Господи, о чем она думает?! Совсем свихнулась? Конечно, она ни за что не станет… Или все-таки станет?

Она тосковала по нему. Она желала его. И готова была признаться в этом. Что ж тут страшного? Мужчины желают женщин, вожделеют к ним, так почему же женщины не могут испытывать того же?

К тому же вожделение – это вовсе не чувство, а животный инстинкт. Вероятно, Йен разбудил в ней этот инстинкт. И если леди Уордем права, то сейчас ей, возможно, удастся разрешить одну из насущных проблем Йена. Очень может быть, что она сумеет подарить ему наследника.

Речь не идет о том, что они вернутся к тому, что у них было когда-то. Теперь это уже невозможно. Они даже не сумеют ужиться в одном доме. Впрочем, таких пар в светском обществе не так уж и мало. Но надо попытаться разделить с ним постель, а потом посмотреть, что из этого выйдет.

А если вдруг все получится? Что, если Йен сделает ей ребенка, а она снова потеряет его? Нет, лучше об этом не думать. Просто сегодня ночью она отнесется к этому как к игре. Йен всегда так и поступает. И остальные мужчины – тоже.

К тому же Йен желает ее – это сразу видно. Нелл невольно усмехнулась, вспомнив, насколько очевидным было его желание. И вдруг со стоном содрогнулась, почувствовав, как влажно стало у нее между ног и как заныло внизу живота. И все это только от одного лишь воспоминания! К тому же сделалось ужасно жарко. Может, от камина?..

Йен очень развеселился, гоняясь за мартышкой по гостиной лорда Моттона. Он казался великаном по сравнению с этой глупой мартышкой. А она хоть и маленькая, оглушительно верещала, раскачиваясь на занавесках. Наконец Йен и лорд Моттон сбросили сюртуки и принялись разрабатывать план действий. Глядя на них, Нелл чуть не умерла от смеха, давно она так не смеялась.

А как ему шла сорочка! Хотя и без нее он выглядел умопомрачительно. А без всего – еще лучше! Его нагота была…

Нелл со стоном закрыла лицо ладонями.

Ах, какой жаркий сегодня камин. Сегодня жар от него становится нестерпимым. Наверное, пора отправляться в постель. Уже поздно. Она ужасно устала.

Нелл в очередной раз посмотрела на кровать и судорожно сглотнула. Какая же она все-таки узкая, эта кровать.

Но где же Йен? Неужели лорд Моттон подыскал ему другую комнату?

Нет, только не это!

Но почему же?.. Напротив, онадолжна радоваться, должна испытывать облегчение.

Приблизившись к кровати, Нелл откинула одеяло и забралась в постель. И тут же поежилась от холода. Простыни казались ледяными. А ведь Йен чудесно грел ей постель…

Дура! Йен давно уже не греет ей постель. Она давно уже привыкла спать одна.

Господи, что это? Похоже на… Но ведь этого не может быть.

Нет она не ошиблась. Дверь действительно начала открываться.

* * *

– Может, бренди?

Виконт Моттон вопросительно взглянул на Йена. Тот откинулся на спинку кожаного кресла и вытянул ноги к огню, пылавшему в камине.

– А что, виконт, вы в кабинете не держите виски? – осведомился Йен и мысленно добавил: «Надо будет как следует набраться. Иначе этой ночью мне не выжить».

– Вам повезло, – усмехнулся Моттон.

Отодвинув в сторону несколько бутылок, он взял небольшую фляжку.

– У меня тут еще осталось немножко.

– Немножко – этого явно недостаточно, если только вы не найдете мне другую спальню на нынешнюю ночь, – проворчал Йен.

Виконт налил в стакан виски и протянул гостю.

– Вот, возьмите. Я очень сожалею о конфузе. – Моттон поставил фляжку на стол рядом с локтем Йена. – Это ваша. Найдется и еще несколько штук, когда эта подойдет к концу. Видите ли, у меня целый бочонок виски где-то в подвале.

Отыскав еще одну фляжку, виконт налил и себе.

Йен поднес стакан к губам. От виски пахло морем и торфяным дымком – пахло Шотландией, домом. Сделав глоток, он воскликнул:

– О, приятель!.. У вас изумительное виски! Где вы его берете?

Моттон пожал плечами и опустился в кресло напротив.

– У меня много друзей в Шотландии.

Сделав еще один глоток, Йен на мгновение прикрыл глаза. Виски и впрямь было прекрасное.

– Хорошие у вас друзья, виконт. И наверное, есть друзья и среди сборщиков акцизов? – Он в упор посмотрел на хозяина. – Или об этом лучше не спрашивать?

– Да, лучше не спрашивать. Хотя вы должны знать, что яполностью одобряю усилия по сбору акцизов. – Моттон усмехнулся. – Когда мне это выгодно.

– Хм… А вот я не питаю любви к сборщикам. Но передайте своим шотландским друзьям, что граф Килгорн выражает им свое почтение и полагает, что в будущем у него может возникнуть нужда в их дружбе.

Моттон снова усмехнулся:

– Не сомневаюсь, они будут счастливы узнать об этом. Уверен, они пожелают, чтобы вы и впредь оставались таким же здоровым и энергичным.

– Аминь! – кивнул Йен.

Значит, энергичным? Интересно, почему при этом слове он сразу вспомнил про Нелл и про проклятую постель наверху? Йен снова отхлебнул из своего стакана.

– Знаете, очень странно, что английский виконт знаком с шотландскими торговцами спиртным. Не то чтобы меня это раздражало, но… Думаю, вы понимаете… А впрочем, забудьте о моих словах.

Моттон кротко улыбнулся:

– Просто я провел какое-то время в Шотландии, когда потребовалось… вникнуть в местные проблемы.

Йен выпрямился в кресле.

– Шпионили для короны?

Он жил среди сассенахов и считал многих из них своими друзьями, но в первую очередь был шотландцем. Да, самое главное, что он шотландец! И если Моттон каким-то образом…

– Нет-нет, ничего настолько серьезного, уверяю вас. Мое любопытство ограничивалось англичанами, – добавил виконт с улыбкой.

Йен пристально посмотрел на него, потом молча кивнул. Он нутром почувствовал, что этот человек не лжет. Да, он доверял своей интуиции, и она раньше никогда его не подводила. Разве что только с Нелл… Господи, Нелл! Что же ему с ней делать?

Йен снова наполнил свой стакан.

– Осторожнее, – предупредил Моттон. – Это виски очень крепкое.

– Мне как раз такое и нужно на эту ночь.

Моттон криво усмехнулся:

– Все хозяйственные заботы я взвалил на плечи тети Уинифред. Возможно, утром она что-нибудь вам подыщет.

– Возможно, утром она еще поиздевается надо мной. Не хочу сказать ничего дурного, Моттон, но, по-моему, ваша тетка немного не в себе.

– Исключено. Я уверен, вы еще убедитесь, насколько она проницательна.

– Проницательна? Как вы можете так говорить? Все прекрасно знают, что мы с Нелл живем порознь вот уже десять лет. Не могу понять, почему только вашей тетке ничего не было известно.

Моттон пожал плечами, а на губах его заиграла веселая улыбка.

– А может, вам следует воспользоваться ситуацией, которую создала тетя Уинифред? У меня не сложилось впечатления, что леди Килгорн вам противна.

– Нелл… противна? Да вы что?!

Йен залпом опорожнил свой стакан и снова взялся за фляжку, но из нее совершенно ничего не вылилось. Он перевернул ее горлышком вниз. Тот же результат.

– Вот возьмите.

Моттон придвинул к нему свою фляжку.

– Но ведь это ваше виски, виконт.

– Пожалуйста, берите. У меня есть еще. Если потребуется, я воспользуюсь своими обширными запасами.

– Ну, тогда спасибо. – Йен улыбнулся и добавил: – Просто чудо, а не виски.

– Рад, что вам понравилось. – Моттон взглянул на свой стакан, потом вдруг спросил: – Значит, жена вам не противна?

– Нет, разумеется. Я ее люблю. Всегда любил. И всегда буду любить.

Йен сделал очередной глоток и тяжело вздохнул, вдруг подумав о том, что ему уже тридцать. Да, теперь-то он прекрасно понимал, что не будет жить вечно…

– У меня сложилось впечатление, что ее тянет к вам, – заметил виконт.

– К сожалению, вы не правы. Она меня ненавидит. Ушла от меня десять лет назад. В тот день…

Йен умолк и закрыл глаза. Этот день навсегда врезался ему в память. Утром он спустился вниз и увидел ее в вестибюле, в окружении сумок и сундуков. Она стояла и ждала, когда подадут карету, чтобы уехать и оставить его в одиночестве.

Накануне они проспорили всю ночь, и он, Йен, наговорил такого, о чем даже не думал никогда. Но было ясно: между ними внезапно разверзлась пропасть, и он не знает, как ее преодолеть. Не мог же он вернуть ребенка… По сути, и ребенка-то не было. У нее даже живот еще не начал округляться.

Но такое часто случается. Разве больше никто не терял дитя на ранних сроках? В таких случаях единственный выход из положения – попытаться еще раз. Но Нелл даже не позволила прикоснуться к себе.

В конце концов, исчерпав все доводы, он в сердцах заявил, что если она отказывается быть ему женой, то пусть убирается куда хочет. Сказал – и тут же пожалел об этом. Но что сказано, то сказано, и с этим ничего не поделаешь.

Правда, он еще надеялся, что утром все образуется. Пусть не полностью, но все же… Он уже понял, что их отношения никогда не станут такими же, как прежде, но все равно полагал, что ситуация должна измениться к лучшему.

Да и куда она могла поехать? И что было бы, если бы он не спустился вниз в то утро? Кучер ни за что не повез бы ее на постоялый двор. А повез бы – оказался бы на улице. Йен уговаривал ее остаться, но она была непреклонна. И тогда он приказал отвезти ее в Пентфорт.

Ему казалось, что пройдет несколько дней, самое большее неделя, и она вернется.

– Я не думаю, что она вас ненавидит, – подал голос Моттон.

– Мне-то лучше знать, – пробурчал Йен. – Если бы вы видели, какие глаза у нее были в тот день, когда она уезжала…

Глаза ее были холодные, как горное озеро в морозную зиму. И она смотрела… как бы сквозь него – словно его и не существовало. Или как будто он превратился в презренного червя.

– Но я видел, как она смотрела на вас за ужином. Не сказал бы, что с ненавистью, скорее – со страстью и желанием.

– Нет, вы не правы. – Йен уставился на свой стакан с виски.

А может, Моттон прав? Может, Нелл смягчилась и простила его?

Только за что же его прощать? Он ведь не сделал ничего дурного. Не он же виноват в том, что у нее случился выкидыш. Да, потом он изменял ей, – но ведь она сама виновата… Бросила его и связалась с Пеннингтоном…

Он не изменял ей, пока она не уехала, а потом… А что потом? На что она рассчитывала? Думала, он будет жить как монах? Но ведь это же глупо!

– Вы хотите помириться с леди Килгорн?

– Что?..

Черт, он совсем забыл про Моттона.

– Я про леди Килгорн. Вы хотите с ней помириться?

Йен помолчал, и Моттон добавил:

– Леди Ремингтон везде говорит, что вы собираетесь развестись с женой и жениться на ней.

– Я не отвечаю за леди Ремингтон. И я понятия не имею, откуда у нее взялась эта идиотская мысль.

– Не имеете понятия?

Йен почувствовал, что заливается краской. Да, он слишком часто появлялся вместе с Каро на светских сборищах. Ему без нее было скучно, и он не находил причин для того, чтобы прервать их отношения. Но теперь все кончено! Если эта гарпия вознамерится приблизиться к нему, пусть не рассчитывает на его доброту.

– Леди Ремингтон меня не интересует и никогда по-настоящему не интересовала.

Моттон кивнул:

– Да, понятно. Наверное, следовало бы сказать об этом леди Килгорн. Мне кажется, это помогло бы вам помириться.

Йен со вздохом покачал головой:

– Н-нет, не думаю.

Удастся ли ему помириться с Нелл? До сегодняшнего вечера у него даже мысли не возникало такой. Но теперь… Может, Моттон все-таки прав? Неужели ее действительно влечет к нему?

Но Нелл ведь и в самом деле пялилась на него, когда он в спальне разделся догола. Да, пялилась. Глаз не могла отвести. И ревновала к Каро…

Так что, наверное, стоит попытаться… Да, он обязательно попытается.

Выпив еще один стакан, Йен, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Спок… ноч… Мот… – пробормотал он невнятно.

Виконт нахмурился и внимательно посмотрел на него:

– Килгорн, вы уверены, что не перебрали? Может, чашечку кофе?

– Не переживайте, не упаду.

– Я не об этом. Не сомневаюсь, что вы могли бы выпить и больше. Я просто не уверен…

– Зато я уверен. С удовольствием отправлюсь в постель. Вы ведь понимаете, о чем я?..

– Да, разумеется. Послушайте, Килгорн, лучше бы вам немного… э… успокоиться, прежде чем вы подниметесь к жене.

Йен мотнул головой и снова покачнулся. Опершись на книжный шкаф, заявил:

– Мне больше по душе ваш первый совет. И я считаю, что надо воспользоваться им немедленно.

– Господи, на все твоя воля… – пробормотал виконт.

Йен ухмыльнулся и кивнул:

– Да, вы правы, Моттон. Помолиться – это сейчас очень кстати. Что ж, не буду вам мешать.

Он осторожно развернулся и направился к двери, по пути опираясь то на комоды, то на столы, то на книжные шкафы.

Интересно, Нелл уже в постели? Н-да, скорее всего в постели. Вытянулась под одеялом, волосы распустила. Или заплела их? Ладно, если заплела, он их распустит и красиво уложит на подушке.

Оступившись на лестнице, Йен вцепился в перила, чтобы не свалиться. Что ж, похоже, он пока держится на ногах. Он может перепить любого! И конечно же, он совсем не пьян. Возможно, немного возбужден. Но это же прекрасно!..

Поднявшись по лестнице, Йен свернул в холл. Какому идиоту пришла в голову мысль установить здесь этот проклятый столик? Неужели не понятно, что тут люди ходят? Он вовремя успел подхватить вазу, чтобы та не упала на пол, но цветы все равно вывалились и рассыпались по ковру. Что ж, это не трудно исправить. Только вот вода разлилась… Йен сгреб цветы и засунул их обратно в вазу.

Ага, вот и его комната… Нет, их с Нелл общая комната! Он открыл дверь и переступил порог. Все правильно – Нелл уже в постели!

Йен ухмыльнулся и заявил:

– А вот и я, дорогая. В полной готовности!

Глава 5

– Йен!

Казалось, сердце ее забилось где-то в горле. Судорожно сглотнув, она прошептала:

– В полной готовности? Но к чему ты готов?

Он выглядел таким… огромным в проеме двери. Нелл подтянула одеяло к груди, заслоняясь им как щитом. Его глаза сверкнули? Или он просто пьян?

– Готов возлечь.

Йен прошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

– Да, готов возлечь и заснуть. В итоге, – добавил он с ухмылкой.

Нелл вздрогнула и еще выше натянула одеяло.

– Что ты имеешь в виду?

– Что имею?.. – Йен принялся расстегивать жилет. – Хм… что же я имею? – Жилет полетел на пол. – Об этом надо подумать.

Он принялся стаскивать с себя рубаху.

О Боже!.. У нее перехватило дыхание, во рту пересохло, а всю нижнюю часть тела затопила влага.

Но неужели она решится? И что это – просто физическое влечение? Или нечто… более глубокое? И хочется ли ей этого более глубокого? А если она… Если его семя… Что, если она забеременеет?..

Мысли ее путались, и она уже не понимала, о чем, собственно, думает.

Отблески камина заиграли на груди и на плечах Йена. Он явно стал гораздо крупнее за прошедшие годы. Она его помнила совсем другим. Теперь он уже не был тем юношей, за которого она когда-то выходила замуж. Да, он стал настоящим мужчиной. Мускулы бугрятся на руках и на груди, живот плоский, а ниже…

Ах, оказывается, бугрятся не только мускулы, но и штаны… Неужели он в этом месте всегда был такой… огромный?

– Хотите рассмотреть поближе, миледи?

– Что?..

Она заглянула ему в лицо. А этот мерзавец стоял и усмехался!

А потом он стал медленно приближаться к ней, и Нелл, чтобы лучше его видеть, приподнялась и спустила ноги с кровати. Но она по-прежнему прижимала к груди одеяло.

Приблизившись к ней, Йен засмеялся и отбросил одеяло в сторону. От него разило виски.

– Ты пьян!

– Нет, ошибаешься. – Он улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, которые она не видела целую вечность. – Ну может, немного перебрал.

Немного? Да от него так разило, что можно было задохнуться! Этого еще не хватало!

Йен взял ее за руки и приложил их к своей обнаженной груди. Грудь его казалась ужасно горячей, раскаленной! И она чувствовала, как гулко билось его сердце.

– Дорогая, твои волосы – как ночь. А кожа твоя – как шелк, такая же гладкая и нежная.

Он провел ладонью по ее волосам, и Нелл, тихонько вздохнув, закрыла глаза. Внезапно Нелл почувствовала, как Йен взял ее лицо в ладони и осторожно приподнял. О Боже, он собирается ее поцеловать! Губы ее чуть приоткрылись, и она затаила дыхание.

В следующее мгновение Йен впился в ее губы страстным поцелуем. Нелл тотчас ощутила вкус виски… ни с чем не сравнимый его собственный вкус. Она содрогнулась, почувствовав, как желание с каждой секундой усиливается. И машинально раздвинула ноги. Йен в тот же миг схватился за подол ее ночной рубашки и задрал рубашку до пояса. Она еще шире раздвинула ноги, и он, опрокинув ее на постель, улегся сверху.

«Ах, какое прекрасное ощущение!» – мысленно воскликнула Нелл. И тотчас же почувствовала, как муж, нащупав пуговички на ее ночной рубашке, начал их расстегивать. Что было очень кстати. Она задыхалась от жары и не могла дождаться, когда прохладный воздух освежит ее.

Ее руки как бы сами собой легли на его широкую грудь. Затем она провела ладонями по его плечам и обняла за шею.

Йен наконец-то распахнул ее ночную рубашку и принялся поглаживать груди и легонько теребить пальцами соски.

– Ах!.. – воскликнула она, невольно прерывая поцелуй. – О!..

– Так, да, Нелл? У тебя грудь всегда была очень чувствительной. Я любил ласкать ее, мне ужасно нравилось, как ты взвизгиваешь.

Йен улыбнулся и спросил:

– Ты все еще визжишь?

– Нет, я… О, Йен!..

Он тихо засмеялся и, снова поцеловав ее, проговорил:

– Слышу, что визжишь.

– О, Йен!..

– И по-прежнему стонешь.

Он взял ее лицо в ладони и, заглянув ей в глаза, прошептал:

– Господи, Нелл, как же я по тебе соскучился…

Сейчас его глаза пылали огнем. Впрочем, они всегда были такими. Только теперь в уголках появились морщинки. Но взгляд все такой же. Он всегда так смотрел на нее, когда они были молоды и любили друг друга.

«Нет, только не думай о любви! Вообще ни о чем не думай!»

Нелл взялась за ремень на его брюках.

– Да, это как раз там, дорогая.

Наверное, ему не следовало так увлекаться виски. Разумеется, он все понимает, но как-то… отстраненно. В голове словно туман какой-то. А хотелось ясности. Чтобы запомнить каждое мгновение.

Очаровательная женщина распустила ремень на его брюках. Теперь расстегивает пуговицы. Какие у нее проворные пальчики… Теперь вот коснулись его живота… Ах, как нежно! Он втянул живот, чтобы ей было удобнее справиться с пуговицами. Слава Богу, во время поездок он обходился без подштанников, так что сейчас…

Интересно, Пеннингтону она тоже расстегивала брюки?

Нет, не надо вспоминать про этого ублюдка.

Может, это и хорошо, что он напился. В пьяном виде ожидание не кажется тягостным. Конечно, он мог бы сейчас рвануть на себе штаны и тут же спустить их, но это было бы… не по-джентльменски.

Да-да, очень хорошо, что он пьян. Но неужели ему не хочется схватить Нелл – и немедленно овладеть ею?

Нет, не хочется. Он вполне может и подождать.

Тогда, много лет назад, им было очень хорошо вдвоем, разве не так? Он прекрасно все помнил, хотя это было десять лет назад. Тогда они оба были совсем молодыми и…

Интересно, а Пеннингтон ее лучше удовлетворяет? К черту! Не думать об этом! К тому же он, Йен, за эти годы многому научился. И он заставит ее забыть про Пеннингтона.

Ох, если бы он так не напился… Впрочем, ничего страшного. Он все равно сделает все, что требуется.

Йен облизнул пересохшие губы. Терпение! У них впереди целая ночь. Не надо торопиться. Ожидание – это часть наслаждения.

Наслаждение? Неужели сон стал явью?

Хотя от проклятого виски все происходящее больше походит на сон. Но и в этом ничего страшного. Как только он останется нагишом, как только проклятый туман уйдет из головы, а ноги перестанут путаться в штанах, – вот тогда и наступит наслаждение.

Умная девочка, расстегнула еще одну пуговицу…

Господи, как ему не хватало ее! А ведь он изменял ей бесчисленное количество раз… Ну, может, не бесчисленное, но много раз, это уж точно. Менял спальни, менял постели все эти долгие десять лет. В Лондоне немало женщин, желавших утешить одинокого лорда, такого, как он. Но ни с одной из них он не испытывал подлинного наслаждения. Облегчение – да, но никак не наслаждение. Да, речь шла только о физическом удовлетворении, не более того.

Впрочем, ничего другого он и не искал, даже не думал ни о чем другом.

А вот с Нелл… У них с Нелл было не просто соединение тел. Было еще и соединение сердец, слияние душ. Правда ему потребовалось время, чтобы понять это.

Ах, наконец-то очаровательная Нелл одолела все пуговицы и спустила брюки. Сразу повеяло прохладой и… Вот теперь ее нежные пальцы прикоснулись к нему.

Ох, какие потрясающие ощущения! Как же она возбуждает его! Поглаживает его возбужденную плоть… Как комнатную собачонку.

Сейчас он и впрямь был бы не прочь улечься у нее на коленях, как маленькая комнатная собачка.

Они поженились совсем молодыми и прожили вместе слишком мало. Меньше года. А потом она уехала. И они любили друг друга с такой страстью, что им даже не требовалось ни особых знаний, ни особого искусства.

И сегодня все это тоже ни к чему. Ему по крайней мере. Что же касается Нелл, то оставалось лишь надеяться, что она испытывает к нему такое же влечение, как он к ней. И если его надежды оправдаются, то тогда…

О, как же чудесно она его ласкает! Йен прикусил губу, чтобы не застонать. Ох, он никогда не испытывал ничего подобного. Какое блаженство! Черт возьми, какое блаженство!

Может, теперь она пустит в дело губы и язык? Когда они жили вместе, им было не до этих игр. Он узнал о них от своей первой любовницы, графини Уэксмор – похотливой, пленительной, греховной и необычайно опытной. Еще бы, ведь она была на десять лет старше его и замужем за очень богатым и очень старым лордом. У графини было великое множество любовников. У нее в будуаре он многому научился.

Йен вдруг нахмурился. Но откуда Нелл узнала обо всех этих штучках? Может, от Пеннингтона? Или от кого-то другого?

Ох!.. Он снова прикусил губу. Теперь она его целовала. А теперь… Да, верно, влажное прикосновение языка.

– Тебе так нравится? – послышался ее голос.

Нравится ли ему? Она что, не видит, что он сейчас взорвется от восторга?

– Да, очень… – Он погладил ее по волосам. – Это Пеннингтон научил тебя?

– Что?

Разумеется, он сглупил, задав этот вопрос. Ужасно сглупил! Нелл же на мгновение замерла, а потом рука ее, все еще державшая его за чувствительный орган, сжалась изо всех сил. Йен дернулся и взвыл от боли. «Хорошо еще, что в этот момент Нелл не ласкала меня губами, – промелькнуло у него. – А что было бы, если бы она цапнула зубами…»

В следующее мгновение он понял, что уже лежит на полу. Очевидно, дернувшись, свалился с кровати.

Йен чувствовал, что трезвеет. Но судя по всему, алкоголь еще не выветрился из его головы. Потому что он вдруг хмыкнул и пробормотал:

– Так ты не занималась этим с Пеннингтоном?

И почти в тот же миг по физиономии его ударило что-то мягкое. К счастью, это была подушка, а не ваза какая-нибудь или тяжелая книга.

Как он мог сказать ей такое? Как он мог даже подумать такое? Это у него было множество любовниц, а она оставалась верной данной ему клятве.

Нелл окинула взглядом мужчину, валявшегося на полу спальни. Сейчас этот самодовольный мерзавец храпел во всю глотку. И будет так храпеть целую ночь. А она ни на минуту не сомкнет глаз.

Но все-таки она заснула ненадолго. А когда проснулась, ей почему-то вдруг стало жаль его. И она набросила на него одеяло. Может, понадеялась, что Йен согреется и затихнет, перестанет храпеть? Когда они жили вместе, он так не храпел. Правда, и не напивался до такой степени. И еще у него тогда была привычка спать на животе. Но ведь пол – это не постель. Наверное, поэтому он сейчас растянулся на спине.

Одеяло почти сразу сползло с него до пояса, и открылись мускулистые руки и широкая грудь. Да, он прекрасно сложен. Неудивительно, что женщины выстраиваются в очередь, чтобы забраться к нему в постель. Он – как античная статуя, в которую Всевышний вдохнул жизнь. Каждый дюйм его тела – каждый дюйм! – производил неотразимое впечатление.

Но вот нынешней ночью ей не следовало дотрагиваться до этих его… дюймов. Что же на нее нашло? Раньше она не была такой храброй.

– Хрр…

Господи, только бы он не проснулся. Нельзя, чтобы он увидел, что она разглядывает его. Вот и хорошо… Он наконец-то перевернулся.

О, нет-нет!

Одеяло вдруг совсем с него соскользнуло. Оказывается, ночью Йен каким-то образом умудрился избавиться от брюк. И теперь перед ней во всей красе открылся его зад. А если наклониться и заглянуть ему под бедро…

Нет, она не станет этого делать. Ни за что!

Немного помедлив, Нелл поднялась с постели и брызнула себе в лицо холодной водой. Вода остудила разгоряченные щеки. Быстро справив нужду, она надела старенький халат, а поверх него – накидку. Ей вдруг захотелось выйти и прогуляться – эта привычка появилась у нее в последние годы. Впрочем, дело было не только в привычке. Сейчас ей хотелось хоть какое-то время побыть подальше от лорда Килгорна.

Приблизившись к двери, Нелл в нерешительности остановилась. Взявшись за дверную ручку, она все-таки оглянулась и посмотрела в лицо мужа. Сейчас он казался таким невинным… Невинным? Ха! Была бы ее воля, она повесила бы ему на грудь табличку с надписью: «Развратник!» И еще – «Пьянчуга!».

Хотя, наверное, он не так уж виноват… Йен долго жил в Лондоне, и его там развратили. Весь английский высший свет – это сборище пьяниц, распутников и шлюх. Моттон притворяется агнцем, а сам – такой же.

Выскользнув за дверь, Нелл чуть не сбила с ног мисс Смит.

– Доброе утро, леди Килгорн. – Мисс Смит взглянула на нее с лукавой улыбкой. – Надеюсь, вы хорошо выспались.

Выспалась? Нелл почувствовала, что краснеет. Но почему же она смутилась? Почему чувствует себя виноватой? С чего бы это? Она ведь совершенно ни в чем не виновата…

А мисс Смит… Почему эта женщина смотрит на нее с такой улыбкой?! Неужели смеется над ней?!

Нелл осторожно прикрыла за собой дверь и проговорила: