Текст книги "Зимняя сказка (сборник)"

Автор книги: Сакариас Топелиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

И снова эльфы принялись танцевать и прыгать вокруг Кнута. Они так громко смеялись, что можно было подумать, будто целые тучи комаров пищат над поляной.

А Кнут, едва только дудочка оказалась у него во рту, дунул в нее легонько, и дудочка жалобно запела:

– Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!

И сразу на полянке затих веселый смех. Потом стало слышно, как на траву упала одна капля, потом другая, третья, и вот словно зашумел внезапно хлынувший дождь. Кнут хоть и не видел ничего, но сразу догадался, что это плачут эльфы. Ему даже стало жалко, что эти маленькие веселые существа так горюют.

– Послушайте, – сказал наконец Кнут, – если вы освободите меня, я прикажу моей дудочке развеселить вас. А не освободите – так и будете вечно лить слезы!

Ничего страшнее этого эльфы не могли себе представить. Громко всхлипывая, они бросили срывать с Кнута паутину, распутывать ему руки и ноги.

И вот наконец Кнут встал во весь рост и оглядел своих маленьких врагов. Ну и жалкий был у них вид!

Но все-таки Кнут не мог отказать себе в удовольствии еще раз пугнуть их.

Он снова дунул в дудочку, и она снова протяжно и жалобно затянула:

– Ой-ой-ой!..

Бедные эльфы! Больше всего на свете они хотели смеяться, а эта ужасная дудочка заставляла их плакать.

Но Кнут не стал долго мучить их. Он еще раз дунул в дудочку, и громкая веселая песня зазвучала над поляной.

– Тра-ла-ла! Тра-ла-ла! – заливалась дудочка.

Что тут сделалось с эльфами! Они чуть не сошли с ума от радости. Они прыгали так высоко, что могли достать даже жаворонков в небе.

Кнут то и дело отряхивался, потому что эльфы сыпались на него, словно осенние листья.

– Ну, мне пора идти, – сказал Кнут, когда эльфы вволю наплясались. – До свидания, маленькие эльфы! Веселитесь, да не забывайте о моей дудочке!

И Кнут снова отправился в путь.

«С горным королем, со снежным королем и с эльфами я уже познакомился. Интересно, чем угостит меня королева лесов?..» – думал Кнут, шагая по лесу.

Он отошел не очень далеко, как вдруг увидел в стороне от тропинки болото, поросшее морошкой.

«А что, если я съем несколько ягодок? – подумал Кнут. – Кажется, это самая обыкновенная морошка – не ходит, не говорит, не плачет и не смеется».

У края болота леждла огромная старая ель, поваленная, как видно, бурей. Раздвигая густые, мохнатые ветки, Кнут полез через толстый ствол. И вдруг – он так и обмер от страха – ель поднялась во весь рост, а Кнут повис высоко над землей, зацепившись за ветку.

– Кто это осмелился потревожить меня после обеда? – хриплым, скрипучим голосом проговорила ель. – А, это ты, Кнут-Музыкант! Ты что же, не знаешь, где находишься? Я – королева леса. На семь миль кругом тянутся мои владения. Видишь, какой у меня прекрасный дворец?

Кнут посмотрел по сторонам, но на семь миль кругом не было видно ничего, кроме дикой, непроходимой чащи.

Стараясь говорить как можно вежливее, Кнут спросил, нельзя ли ему спуститься на землю, чтобы собрать немного морошки.

– Что? Морошки? – зашумела ель. – Если ты голоден, ешь мох. Я прикажу дать тебе семь возов моха. Вот это будет настоящее королевское угощение!

– Благодарю вас, – сказал Кнут, – но я с большим удовольствием съел бы воз яблочного киселя и семь бочек меда.

– Кисель, говоришь? Да я из тебя самого сделаю кисель!.. Эй, мой верный орел! Бери этого мальчишку! Можешь приготовить из него обед для своих птенцов!

Кнут поднял голову. Тут только он увидел на верхушке ели огромного орла, который смотрел на него кровожадными глазами. Хотя сам Кнут и не прочь был пообедать, ему не очень-то улыбалось достаться на обед орлу. Он хотел спрыгнуть вниз, но не тут-то было – колючие ветки крепко держали его за руки и за ноги.

Кнут совсем приуныл. И вдруг он почувствовал какое-то легкое прикосновение – словно кузнечик пробежал по его рукаву, прыгнул на воротник, вскочил к нему на подбородок. Кнут скосил глаза. Это был маленький эльф. Когда все эльфы на поляне плясали и прыгали вокруг Кнута, он попал Кнуту в карман да так и застрял там.

С трудом, точно из глубокой пропасти, выбрался он теперь из кармана и тащил за собой волшебную дудочку, которая была раз в шесть больше его самого.

– Играй! – сказал эльф, приставляя дудочку к губам Кнута.

Кнут сжал дудочку губами и дунул в нее.

– Баю-бай! Баю-бай! – протяжно запела дудочка.

И сразу ель стала зевать, потягиваться всеми своими ветками и наконец, что-то бормоча о невежах, которые помешали ей поспать после обеда, снова растянулась на болоте…

Когда Кнут выкарабкался из-под веток, весь лес храпел так, как будто рычала добрая сотня медведей. Даже у кровожадного орла слипались глаза, и, тяжело взмахивая крыльями, он полетел прочь, засыпая на лету.

Кнут быстро перебрался через деревья, поваленные сном, и вышел на проселочную дорогу. Отсюда до усадьбы господина Петермана было уже совсем недалеко.

Кнут прибавил шагу. Но как он ни спешил, а все-таки к обеду опоздал.

Когда Кнут вошел в дом, все уже сидели в столовой за столом и ели жареную утку. Утка, как видно, была очень вкусная, и гости, не уставая, хвалили охотника, который ее подстрелил, и повара, который ее зажарил.

– Добро пожаловать, Музыкант! – сказал господин Петерман, увидев Кнута. – Что же ты опоздал к обеду?

– Как же мне было не опоздать, когда я уже четыре раза был на званых обедах и отведал каленого железа, замороженной ртути, комариной ножки с приправой из утренней росы и на сладкое семь возов моха! – весело сказал Кнут.

– Ого, не слишком ли это много? Боюсь, не объелся ли ты! – воскликнул господин Петерман. – Хорошо по крайней мере, что мы тебя не ждали. После таких лакомств ты, конечно, откажешься от обыкновенной жареной утки! – И он весело подмигнул гостям, очень довольный своей шуткой. – А чтобы тебе не было скучно смотреть, как мы едим, – добавил господин Петерман для утешения, – поиграй нам на своей дудочке, Кнут! Ты ведь отличный музыкант!

«Пожалуй, это будет потруднее, чем есть каленое железо и замороженную ртуть», – подумал Кнут. Но вслух сказал:

– Извольте! Если вам так хочется, я поиграю.

Он вытащил дудочку и легонько дунул в нее.

– Ой-ой-ой! – грустно затянула дудочка.

И сразу же господин Петерман тяжело вздохнул.

Глядя на него, стали вздыхать и гости, на глазах у всех выступили слезы, никто больше не хотел вкусной жареной утки.

– Ой-ой-ой! – протяжно пела дудочка.

– Знаешь что, Кнут, – громко всхлипывая, сказал господин Петерман, – лучше уж садись с нами обедать! Что-то твоя музыка не очень веселая… – И, уткнувшись лицом в салфетку, он залился слезами.

– Ну что ж, если вы просите, я, так и быть, составлю вам компанию, – сказал Кнут.

Он спрятал дудочку в карман и сел к столу.

Понемногу гости успокоились. Они вытерли слезы и, с опаской поглядывая на Кнута, снова придвинули к себе тарелки.

А Кнут как ни в чем не бывало принялся за суп, за пирог и за жареную утку.

Он был очень доволен, что проучил господина Петермана. Да и утка была отличная. Но что там ни говори, а дома, с бабушкой, обедать гораздо веселее! Поэтому Кнут поспешил домой. Но свое слово он сдержал и принес бабушке обещанный кусочек сыру.

Возвращался он берегом, и ему пришлось пройти лишние две мили.

И все-таки дорога эта оказалась вдвое короче, чем дорога через Киикальский лес.

Подарок морского хозяина

Жил когда-то рыбак по имени Матте, по прозванию Лосось. Жил он у самого моря. Да и где же еще рыбаку жить? И была у него жена Майя, по прозвищу Лососиха. Да и как же ее иначе называть? Если муж Лосось, так, уж конечно, жена – Лососиха.

Зимовали они в маленькой хижине на берегу моря, а весной переселялись на скалистый островок и жили там до глубокой осени. На этом островке была у них лачужка – еще меньше, чем на берегу, – с деревянной щеколдой вместо замка и с плитой, сложенной из необтесанного камня. Зато крыша была украшена флагштоком и флюгером, как дома настоящих моряков.

Скала, на которой ютилась хижина, называлась Ахтола и была не больше рыночной площади в городе, где рыбак продавал свою рыбу.

В расселинах скалы росла низенькая рябина и четыре куста ольхи. Кто знает, как их сюда занесло! Может быть, осенним приливом. Но как бы то ни было, деревья росли на острове, крепко зацепившись корнями за камень.

Но это еще не все. Кроме рябины и ольхи, на острове было несколько кочек, поросших мягкой, как бархат, травой, несколько метелок тростника, два кустика сон-травы, четыре стебелька кипрея и один красивый белый цветок с каким-то мудреным названием.

Но самой большой достопримечательностью острова были четыре луковицы, которые вырастила на камнях Майя Лососиха.

Лук рос в небольшой ложбинке.

С севера он был защищен от холодного ветра каменным выступом, а с юга его пригревало солнце. И лук отлично рос.

Правда, четыре луковицы – это не так уж много, но все-таки Лососиха очень гордилась своим огородом.

Вот так и жили старик со старухой, Матте и Майя.

Была у них еще собака – небольшой лохматый пес с важной кличкой Принц.

Говорят, что три – хорошее число. Да и как же не говорить этого! Весной старики ловили лососей, летом – салаку, а осенью – сигов. По субботам – если погода была ясная, море тихое и ветер попутный – они отправлялись в город и там продавали свежую рыбу.

Правда, случалось, что по нескольку недель подряд они не отлучались со своей скалы и не видели ничего, кроме рябины и лука, морских чаек и рыбы, грозных туч и синих волн. Скала лежала далеко в море, и на милю кругом не было ни одного зеленого островка, ни одного жилья. Лишь кое-где над водой торчали скалы – такие же, как Ахтола, – и пенистые волны бились о них день и ночь.

Лосось и Лососиха были скромные люди. Если им удавалось засолить рыбы столько, что можно было кое-как перебиться зиму да еще выручить немного денег от продажи – чтобы купить муки, трубочного табака для старика и кофе для старухи, – они считали себя богачами.

Правда, в муку Лососиха добавляла отруби, в табак подмешивала сушеный мох, а в кофе – жареный ячмень. Но все-таки Матте и Майя были всегда довольны.

И все шло бы как нельзя лучше, если бы Лососихе не пришла в голову одна вздорная мысль, которая не давала ей покоя. Лососиха хотела купить корову!

– Ну что ты будешь делать с ней? – говорил Лосось. – Корову и не перевезти сюда. Переплыть на остров она не может, а в нашей лодке не поместится. Да если у нас и будет корова – чем мы ее кормить станем? Она ведь камень жевать не захочет!

– Зачем же ей камень жевать? Тут есть ольха и добрых шестнадцать кочек травы. Разве этого мало?

– Уж куда больше! – посмеивался Лосось. – Ты еще забыла о своих луковицах. Может, кормить корову зеленым луком?

– И то верно, – говорила Лососиха. – А зимой корову можно кормить соленой салакой. Вот ведь и Принц ест у нас рыбу.

– Этого еще не хватало! – возмущался старик. – Нет уж, благодарю покорно, слишком дорого обойдется твоя корова, если ее кормить салакой. Вот что, матушка, лучше даже не думай о корове. И на том спасибо, что есть!

Лососиха только вздыхала. Конечно, старик прав, да ведь что поделать, если корова не шла у нее из головы. Кофе с кислым молоком казался ей уже не таким вкусным, и она мечтала о свежих сливках как о величайшем счастье на земле.

И вот однажды, когда Лосось и Лососиха сидели у порога своей лачуги и чистили салаку, к острову подплыла красивая парусная лодка. В ней было трое молодых людей в белых фуражках – трое студентов, которые катались по морю без всякого дела, единственно ради своего удовольствия. Увидев, что на острове есть жилье, они решили пристать к берегу, чтобы немного подкрепиться.

– Эй, старуха, вынеси-ка нам горшок простокваши! – закричали они Лососихе.

– Ах, если бы у меня была простокваша!.. – сказала Лососиха и вздохнула.

– Ну, тогда тащи кувшин свежего молока, – сказали студенты, – только смотри, неразбавленного!

– Ах, если бы у меня было молоко!.. – опять сказала старуха и вздохнула еще тяжелее.

– Что такое? – удивились студенты. – Неужто у вас нет коровы?

Лососиха ничего не ответила. Слова студентов ранили ее словно острый нож.

– Коровы у нас нет, – ответил за старуху рыбак. – Но если господа студенты пожелают копченой рыбки, они могут через часок-другой получить самую лучшую салаку прямо из огня.

– Что ж, давайте хоть копченой салаки, – сказали студенты.

Они запросто расположились на каменистом берегу и вытащили свои сигары и трубки.

А тем временем пятьдесят серебристых салакушек коптились на вертеле.

– Послушай, старина, – сказал один из студентов, – как называется этот камешек, на котором вы живете?

– Чудно он как-то зовется… Ахтола, что ли…

– Да неужто это и есть Ахтола! – воскликнул студент. – Что ж вы не попросите корову у морского хозяина? Уж он, верно, для добрых соседей не пожалеет!

– Какой там еще морской хозяин? – проворчал Лосось.

– Как, вы ничего не знаете про морского хозяина Ахто? – удивился студент. – Ну, так я вам расскажу, что знаю сам. Вы, конечно, понимаете, что хозяин моря живет в море. Глубоко под водой, как раз у подножия вот этой самой скалы, на которой мы с вами сейчас сидим, находятся его владения. Все рыбы и все, что есть в море живого, подвластно морскому хозяину. А волны не смеют даже шевельнуться без его приказания. Целые стада самых лучших морских коров и табуны самых быстрых морских коней пасутся на его подводных пастбищах, поросших морской травой. Кого полюбит Ахто, того одаряет богатством. Но плохо тому, кто хоть чем-нибудь его рассердит! А сердится он то и дело. Чуть что Не по нем – сразу разбушуется. Из-за самого маленького камешка, брошенного в море, он может поднять целую бурю. И уж тогда отберет все свои дары, а того, кто ему не угодил, утащит к себе на дно!.. Ну, что же вам еще рассказать про хозяина моря? У него есть жена – ее зовут Велламо. Волосы у Велламо такие густые, а шлейф у платья такой длинный, что ей приходится держать прислужниц, которые заняты только тем, что расчесывают ей косы и носят за ней шлейф. Целой свитой они следуют за Велламо, когда морская владычица поднимается со дна моря посмотреть на белый свет. И если они услышат музыку, они прячутся в камышах и, притаившись, слушают…

– А, русалки! Про них я слыхал… А что, господа студенты сами, своими глазами все это видели – и морского хозяина, и его жену, и подводные пастбища?

– Да, пожалуй, можно сказать, что видели. То есть мы прочитали об этом в книгах, прочитали собственными глазами, а раз это напечатано в книгах – значит, так оно и есть.

– Ну, это еще ничего не значит! – усмехнулся рыбак. – Если бы все было так, как напечатано в книгах, вчера была бы хорошая погода. А то в календаре напечатано «ясно», а весь день бушевал ветер и дождь лил как из ведра. Вот и верь после этого тому, что напечатано!

– Так ведь календари для того и придуманы, чтобы всех обманывать, – засмеялся студент. – И это чистая правда! Вот и понимай: если написано «ясно», значит, будет буря.

Лосось недоверчиво покачал головой.

Между тем салака была уже готова – из серебристой она стала золотисто-коричневой, – и студенты принялись за еду. Они ели за шестерых, а Принца угостили остатками еды, которая была у них в лодке. От восторга Принц становился на задние лапки и облизывался, словно кот.

Когда последняя рыбка была съедена, студенты стали собираться в обратный путь. В благодарность за гостеприимство и угощение они вручили Лососю блестящую серебряную монету да еще любезно предложили набить трубку их табаком.

Лосось не стал отказываться – ведь не часто приходилось ему курить настоящий табак. И он принялся так усердно набивать свою глиняную трубку, что она не выдержала и треснула.

Долго еще после отъезда студентов Лосось горевал о своей трубке.

Принц тоже повесил нос. Он сел у самой воды и грустно смотрел вслед лодке до тех пор, пока белое пятнышко паруса не затерялось среди синих волн.

И Лососиха приумолкла, проводив гостей. Но чем дольше она молчала, тем больше думала.

Она хоть и не показывала виду, что слушает болтовню студентов, но на самом деле не пропустила мимо ушей ни одного их слова.

Больше всего запал ей на ум рассказ о коровах морского хозяина.

«Вот бы мне такую корову! – думала Лососиха. – Вот бы доить утром и вечером такую прекрасную корову! И о корме заботиться не надо! Знай только готовь горшки под молоко и простоквашу да выставляй их на полку под окном… Нет, никогда мне не будет такого счастья!»

– О чем это ты размечталась? – спросил ее Лосось.

– Да так, ни о чем, – ответила старуха.

А сама подумала: «А что, если взять да и попросить корову у морского хозяина? Может, он даже не знает, что у меня нет ни одной коровы?»

– Послушай, старик, – сказала Лососиха мужу, – не закинуть ли нам невод сегодня вечером?

– Что ты, старуха, разве не видишь, что буря собирается?

– Уж не вычитал ли ты это в календаре? – усмехнулась старуха. – Так ведь ты сам отлично знаешь, что календарю верить не следует.

– Календарь календарем, а ты посмотри, какие тучи надвигаются.

– Что ж, что тучи? Вчера и туч не было, да буря была, а сегодня море – точно зеркало. После вчерашнего-то ветра салака как раз будет хорошо ловиться.

– Да туча-то с северо-запада! – отвечал Лосось. – И Принц вон траву ест. Все – к буре!

– Принц всегда ест мой лук, – не сдавалась Лососиха. – Послушай, – уговаривала она старика, – мы только один невод закинем, вон там, с подветренной стороны. Надо же нам наполнить бочку доверху, а то вся рыба испортится, если бочку долго держать открытой.

Разве старуху переспоришь! Пришлось Лососю согласиться. Они взяли сеть и отправились в море.

Лодка уже миновала отмель и выплыла на глубину, а Лососиха все еще не знала, как приступить к делу. Ведь студенты говорили, что Ахто очень сердитый – чуть что не по нем, сразу бурю поднимет…

И вдруг Лососихе пришла на ум старая песня. Эту песню она слышала когда-то, еще девочкой, от одного хромого старика, которому всегда очень везло в рыбной ловле. И она тихонько принялась напевать, изменяя слова, как ей хотелось:

 
Кто тебе богатством равен,
Повелитель дна морского?
Но не жемчугом ты славен —
Хороши твои коровы.
Шаг их важен, взгляд их влажен,
По траве ступают гордо.
Каждый шаг размером в сажень,
В полторы сажени – морда!
 

– Что это ты поешь? – удибился Лосось.

– Да так, просто мне припомнилась одна старая песенка, – ответила Лососиха и запела громче:

 
Повелитель бурь косматых,
Ахто, царь морей суровый,
Не прошу даров богатых,
А прошу одну корову!
Властелин пучины водной,
Я тебе отдам за это
Серебро луны холодной,
Золото дневного света!
 

– Что за глупая песня! – сказал Лосось. – Я еще понимаю, что можно просить у морского хозяина рыбу, но просить корову – чистый вздор! Это все студенты сбили тебя с толку своими разговорами!

Но Лососиха пропустила его слова мимо ушей и опять запела свою песенку. Лосось не стал больше с ней спорить

– у него были свои заботы: сломанная трубка и прекрасный табак, который ему так и не довелось покурить, не выходили у него из головы.

Закинув невод, Лосось и Лососиха вернулись к себе на скалу и легли спать. Но сон не шел к ним.

Лососиха размечталась о том, как заживут они, когда у них будет корова.

А Лосось высчитывал в уме, какой будет убыток, если начнется буря и сеть пропадет.

Когда время перешло за полночь, Лосось вдруг насторожился:

– Эй, жена, ты ничего не слышишь?

– Ну что там еще? – проворчала Лососиха.

– Да что-то флюгер очень уж скрипит, – сказал Лосось. – Не слышишь? Как бы не разыгралась буря!

– Какая там буря! Флюгер скрипнул разок, а ему уже невесть что мерещится!

Лосось улегся, но не пройгло и пяти минут, как он снова поднял голову:

– Да ты послушай только, как он скрипит!

– Спи себе! – проворчала старуха.

Лосось опять лег. Он даже натянул на голову одеяло, чтобы ничего не слышать. Но это мало помогло.

Наконец он не выдержал и вскочил с постели.

– Да неужели ты не слышишь, что флюгер мечется и визжит, будто в него бес вселился! Надо скорее спасать нашу сеть!

На этот раз Лососиха не стала спорить.

Они быстро оделись и вышли из хижины.

Ночь была темная, хоть глаз выколи. Ветер выл и гудел со всех сторон. Море вокруг скалы было совсем белое от пены, точно покрыто снегом. А яростные волны вздымались до самой крыши хижины, обдавая стариков холодными брызгами.

Такой бури Лосось еще не видывал на своем веку. Конечно, нечего было и думать о том, чтобы выйти в море за сетью. Лосось и Лососиха не решались даже на шаг отойти от дома и, чтобы ветер не унес их, крепко вцепились в дверной косяк.

– Я говорил тебе, что не надо было сеть закидывать! – сурово сказал Лосось.

Лососиха ничего не ответила. Она стояла как пришибленная и со страху даже забыла о коровах морского владыки.

Постояв несколько минут, Лосось и Лососиха увидели, что им не остается ничего другого, как вернуться в свою хижину и ждать, пока буря стихнет. Они так и сделали.

Уставшие и продрогшие, они снова улеглись и скоро крепко заснули – так крепко, что не слышали, как яростно ревела буря вокруг их одинокой скалы.

На другой день, когда Лосось и Лососиха проснулись, солнце стояло уже высоко в небе. Непогода улеглась, только мертвая зыбь еще ходила на море, перекатывая водяные холмы, блестевшие на солнце серебром.

– Посмотри-ка, что это там на берегу! – воскликнула Лососиха, приоткрыв дверь.

– Да как будто тюлень, – сказал Лосось.

– Сам ты тюлень! – рассердилась Лососиха. – Я не я буду, если это не корова!

И что же вы думаете? По берегу в самом деле разгуливала настоящая корова, чудесная рыжая корова самой лучшей породы, гладкая, откормленная, словно всю свою жизнь она не ела ничего, кроме шпината. Она спокойно ходила по берегу и на жалкие кустики сорной травы, которыми так гордилась Лососиха, даже не смотрела.

Бедный Лосось глазам своим не верил. Но корова была самая настоящая. И Лосось убедился в этом, когда Лососиха принялась ее доить.

Скоро все посудины – миски, горшки, кувшины и даже лодочный черпак – были наполнены самым прекрасным утренним молоком.

– Все-таки это очень странно, – сказал Лосось, после того как выпил целый кувшин парного молока. – Откуда здесь могла взяться корова?

– Ничего странного тут нет, – сказала Лососиха. – Неужели же морской хозяин пожалеет одну корову для своих соседей?

– Ах, ты опять про эти басни! – усмехнулся старик.

– Не знаю, о каких баснях ты говоришь, – важно сказала старуха, – но, по-моему, молоко, которое ты только что выпил, самое настоящее.

Пришлось старику промолчать. Да и что тут скажешь! Молоко и вправду было самое настоящее.

В конце концов Лосось решил, что не стоит ломать себе понапрасну голову. Есть корова – и хорошо. Не все ли равно, откуда она взялась? У него были другие заботы: надо было искать пропавшую сеть.

Но ему не пришлось потратить на это много времени.

Волны выбросили его сеть на берег, и она была так набита блестящей салакой, что даже в глазах рябило.

– Кажется, ты говорил, что не следовало вчера закидывать невод? – сказала Лососиха, поглядывая на мужа. – А на мой взгляд, ты за все лето не наловил столько рыбы, сколько в этот раз.

Лосось и рад бы поспорить, да ведь как спорить, когда старуха была права! И он опять промолчал.

– Пожалуй, это неплохо, что у нас есть корова, – говорил старик, разбирая салаку. – Но чем мы будем ее кормить?

– Придумаем что-нибудь, – сказала старуха.

Но корова сама нашла себе корм: время от времени она залезала в море и щипала морские водоросли, которые росли на больших отмелях у берега. Другая корова и смотреть бы на такую траву не стала, а этой ничего другого и не надо. И всегда она ходила сытая, гладкая, а молока давала – хоть отбавляй.

Лосось и Лососиха нарадоваться на нее не могли. Только Принц неодобрительно относился к корове и лаял на нее. Но это было больше от обиды, чем со зла. Да и как тут не обидеться! Старик и старуха только и говорили теперь, что о корове, а на Принца никто уже не обращал внимания.

С того дня, как на острове появилась корова, Лосось и Лососиха зажили как нельзя лучше. Молоко и простокваша у них не переводились. Сети всегда доверху были полны рыбой.

От хорошей жизни Лосось и Лососиха раздобрели, а денег у них день ото дня становилось все больше и больше.

Старуха сбивала масло целыми пудами, а старик едва успевал вытаскивать полные сети. Море стало для него словно большой рыбный садок – сколько он хотел, столько и вылавливал. Сам он уже не мог управиться со всем хозяйством и нанял в помощь двух работников.

Осенью, когда Лосось и Лососиха перебрались на берег, корова ушла в море.

А весной, когда они вернулись на свой «камешек», корова уже гуляла по отмели.

– Послушай, – сказала Лососиха на следующее лето, – мне нужен дом попросторней и получше. В этой жалкой хижине стало очень тесно.

– Твоя правда, ^согласился старик.

И он построил на скале отличный дом, с настоящими замками на дверях, с кладовой для рыбы, с погребом для молока, и нанял еще двух работников, потому что он теперь ловил столько лососей, сигов, салаки и окуней, что в городе не хватало покупателей, и он повел торговлю с заморскими купцами.

– Все это очень хорошо, – сказала как-то Лососиха, – но мне не под силу на всех вас готовить. Не мешало бы нам нанять служанку для домашней работы.

– Раз нужно, так и наймем, – согласился с ней Лосось.

И они наняли служанку.

Но, как водится, для хозяйки работы в доме много, а для служанки – мало.

– Наша служанка прекрасно могла бы справиться с хозяйством, если бы у нас была не одна корова, а три. Да и молока стало не хватать, когда в доме столько народу.

– Так в чем же дело? – сказал Лосось. – Спой песенку морскому хозяину, и он подарит тебе еще двух коров. Ему, видно, понравился твой голос.

Лососиха ничего не ответила. Но вечером она велела работникам спустить лодку. Когда лодка вышла на глубокое место, Лососиха запела свою прежнюю песенку, с той только разницей, что первый раз она просила у морского хозяина одну корову, а теперь – двух.

 
Ахто, царь пучины пенной,
Двух коров мне дай молочных,
Золотого дай им сена,
Серебристых стеблей сочных!
Чтобы пышное их вымя
Час от часу набухало
И потоками густыми
Молоко Всегда бежало!
 

И вот на другое утро по-каменистому берегу гуляли уже три коровы. Все они паслись в море, ели морскую траву и не требовали никакой заботы.

– Ну, теперь уж тебе не на что жаловаться, – сказал Лосось. – У тебя есть все, чего ты хотела.

– Не совсем, – сказала Лососиха. – Я хотела бы, чтобы у меня были еще две служанки, потому что одна не может управиться со всей работой в доме. Кроме того, мне хотелось бы купить себе хоть какое-нибудь приличное платье. А то в моих тряпках стыдно уже показываться в городе. Разве ты не слышал, что меня теперь величают сударыней!

– За чем же дело стало? – спросил Лосось.

И не прошло трех дней, как у Лососихи появились еще две служанки, и она накупила себе нарядных платьев, какие носят настоящие городские барыни.

– Все было бы теперь хорошо, – сказала Лососиха, – если бы ты построил настоящий каменный дом, в два этажа, с башенкой и балкончиками. Кроме того, надо привезти хорошей земли и разбить около дома сад. В саду мы поставим беседку, чтобы я могла оттуда любоваться морем. Да неплохо еще нанять музыканта, который играл бы для нас по вечерам на контрабасе… И потом надо еще купить небольшой корабль, чтобы можно было ездить на берег даже в бурную погоду.

– А больше тебе ничего не надо? – спросил Лосось. – Например, луну с неба, чтобы повесить ее в нашем саду вместо фонаря?

И все-таки он сделал все так, как хотела его старуха.

Теперь скала Ахтола была такой нарядной, а сама Лососиха такой важной, что все окуни, салаки и прочие морские жители не могли опомниться от изумления.

Принца теперь кормили одной только жареной телятиной и сливочными вафлями. Немудрено поэтому, что он стал круглым, как бочонок из-под килек.

– Ну, теперь и желать-то нечего! – говорил Лосось.

– Я бы не сказала этого, – возразила Лососиха. – Три коровы в хозяйстве – это не так уж много.

– Ну так попроси у морского хозяина еще тридцать коров! – сказал Лосось.

Лососиха так и сделала. На этот раз она вышла в море на своем новом корабле и, распорядившись, чтобы Ахто выслал ей тридцать коров, вернулась на остров.

А на следующее утро целое стадо чудесных коров уже паслось на берегу.

– Знаешь что, старик, – сказала Лососиха за обедом, – здесь ужасно тесно, на этой крошечной, дрянной скале. Моим коровам совершенно негде пастись.

Старик только пожал плечами:

– Что за вздор ты мелешь! Не могу же я выкачать море! Впрочем, на твоем новом корабле есть насос.

Лососиха видела, что старик смеется над ней, и не стала разговаривать. Но чем дольше она молчала, тем больше думала. И наконец придумала.

«Море выкачать, конечно, нельзя, – решила Лососиха, – но засыпать его можно. Я прикажу бросать в море камни до тех пор, пока наш остров не станет вдвое больше!»

И, не откладывая дела, она приказала грузить корабль камнями и песком и вместе со всеми работниками и даже музыкантом вышла в море.

Музыкант играл так хорошо, что сам хозяин моря Ахто и хозяйка моря Велламо со всеми своими служанками выплыли наверх, чтобы послушать чудесную музыку.

Велламо была в своем самом лучшем наряде – из белоснежной кружевной пены, а у служанок платья были украшены алмазными брызгами.

– Что это там сверкает у кормы? – спросила Лососиха.

– Это морская пена блестит на солнце, – ответил музыкант.

– Ну, вот тут начинайте выбрасывать камни! – приказала старуха.

Корабль убавил ход, и работники принялись швырять камни за борт.

Плюх! Плюх! Камни так и посыпались направо и налево!

Один камень угодил в самый нос любимой прислужнице Велламо, другой поцарапал щеку ей самой, третий пролетел возле головы Ахто и обрубил ему полбороды.

Ну и разбушевался морской хозяин! Волны забурлили, как вода в кипящем котле. В море поднялась такая кутерьма, что ничего нельзя было разобрать.

– Ой, что это! Откуда такой вихрь! – закричала Лососиха.

Но не успела она договорить, как море разверзлось – словно разинулась огромная щучья пасть – и поглотило корабль.

Лососиха камнем пошла ко дну. Но она так отчаянно барахталась и била руками и ногами по воде, что в конце концов всплыла на поверхность.

На счастье, она увидела контрабас, покачивавшийся на волнах. Лососиха уцепилась за него и поплыла к берегу.

И вдруг рядом с ней из воды высунулась голова – страшная, взъерошенная, с косматыми бровями и ободранной бородой.

Это был сам морской хозяин Ахто.

– Как ты смела бросать в меня камнями? – заревел Ахто.

Лососиха вся задрожала от страха.

– Простите, ваша морская милость, – робко сказала она, – я очень жалею, что камешек задел вас. Помажьте бороду медвежьим салом, и она быстро у вас отрастет.