Текст книги "Ципили, Тимбака и смех (Повесть-сказка)"

Автор книги: Сагател Арутюнян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Мануш взялась одной рукой за верхнюю ветку, а другую козырьком приложила ко лбу и стала оглядывать все вокруг.

– Ну а теперь напряги все остатки своей колдовской силы, сделай так, чтоб ветка, на которой стоит девчонка, обломилась, – сказала Ципили Тимбаке.

– Помогай и ты.

– Ладно, давай вместе, – согласилась Ципили. – Итак, три, четыре!

– Надо как следует сконцентрироваться.

– Попробуем. Посмотрим, получится ли.

– Если очень постараемся, получится.

– Три, четыре.

И они в два голоса принялись колдовать:

 
Амда-чамда, ди, ди, ди,
Тимбо-бумо. Тимба-кум.
Анда-ванда хи, хи, хи,
Тимба-кумо, Тимбо-бум.
 

Заговор они произносили почти шепотом и при этом ходили вокруг дерева, временами поглядывая наверх: как там ветка, не обломилась ли…

А Мануш, обозревая с высоты панораму, была заворожена открывшейся ее взору красотой. Поросшие лесом взгорья чередовались с голыми скалами. Она даже сначала забыла, зачем оказалась на такой вышине. Но, придя в себя, прежде всего огорчилась тому, что лес так велик, так безбрежен, конца-края ему нет… «Из него разве выберешься?» – подумала Мануш.

– Почему же не обломилась? – удивлялась Ципили.

– Потому, что в душе у тебя жалость к девчонке!

– А может, это ты ее жалеешь и оттого у нас ничего не выходит?..

– Давай еще раз попробуем. И договорились: нисколечко не жалеть. Да и за что жалеть-то? Эскимосы ведь нас не пожалели, а мы только беду нажили из-за них. Давай представим себе, что Мануш наш враг, что она виновата в том, что теперь в нас нет колдовской силы. Поняла? Давай так думать.

– Это она-то наш враг, такая малявка? – вскинулась Ципили.

– Ну какая же ты бестолочь! Я же говорю: давай представим себе, понимаешь. И поскорее! Соберем всю свою злость и… три, четыре!

 
Амда-чамда, ди, ди, ди,
Тимбо-бумо. Тимба-кум.
Анда-ванда хи, хи, хи,
Тимба-кумо, Тимбо-бум…
 

Колдуньи повторили свой заговор несколько раз и опять походили вокруг дерева, поглядывая на Мануш. Но девочка, как и прежде, стояла на дереве и вглядывалась в даль.

– Слушай, что там? – спросила Ципили.

– Нет их, никого не видно! – крикнула сверху Мануш.

– Тоже мне, кричит на весь лес, будто мы без нее не знаем, что никого ей не видно! – с досадой проворчала Тимбака, а потом уж погромче сказала: – Смотри получше. Во все стороны. Повернись, не бойся. Что так вцепилась в ветку, не упадешь…

 
Амда-чамда, ди, ди, ди,
Анда-ванда гум, гум, гум…
 

Ципили, однако, колдовских слов не повторила. Опустив голову, она отошла в сторону. Заметившая это Тимбака сразу набросилась на нее:

– А ты почему молчишь?..

– К чему повторять, – безнадежно махнув рукой, сказала Ципили. – Видишь ведь, ничего не получается. Ни на что мы больше не способны. Раньше, бывало, я только взглядом одним могла сделать так, чтобы дерево упало. Мне достаточно было подумать про себя: «Упади!» – и оно тотчас падало как подрубленное…

Тимбака вдруг тоже сникла. Но желание вновь обрести колдовскую силу было в ней так сильно, что она не хотела сдаваться.

– Слушай, Ципили, не говори так, – попросила она. – Не падай духом, не то остаться нам немощными. Как только можешь, мысленно ругай Мануш. Очень ругай ее, и сила вернется.

– Да как же не падать духом! И ругаю я ее, и про себя и вслух все повторяю: обломись ветка, упади Мануш. Ничего же не выходит, что мне делать?!

Тут и Тимбака запричитала:

– Ругаю, ругаю! Ничего не получается. Почему, ну почему не обламывается ветка?

Тимбака в сердцах чуть не расплакалась. А сверху в это время послышалось:

– Никого не видно. Никого.

– Наберись терпения. Они где-нибудь под деревьями! – крикнула Ципили и, обернувшись к Тимбаке, спросила: – Что теперь делать?..

– Знаешь, может, Мануш отчего-то не поддается колдовству, а Тарон и Асмик не такие? Они сейчас, наверно, приближаются к большому оврагу, а там, ты же знаешь, очень много смородины, это их соблазнит… Если хоть кто-то один из них упадет в пропасть, с нас и этого хватит…

– Какая же нам польза, что они сами упадут? Если не мы тому причиной, то и сила наша колдовская не вернется?..

– Ох и странная ты старуха!.. Кто их направил туда? Мы! Чего тебе еще надо? – рассердилась Тимбака.

– Нет, это не то… Вот если мы наколдуем и Мануш упадет, тогда другое дело…

– Ну сделай так, чтобы ветка сломалась, что ж ты?..

– Что я? Не ломается!..

– Значит, остается желать, чтобы один из тех двух свалился.

– А что, если уже свалился? Давай полетим туда. Где помело-то? Куда оно подевалось? – растерянно огляделась вокруг Ципили.

– Я же отдала тебе.

– Правда, отдала. Но я не знаю, куда его дела.

– Вечная история. Все ты путаешь, все теряешь. Ой, Ципили, вот оно, под деревом.

– Видишь, сама положила и забыла.

Того и гляди, вспыхнула бы новая ссора, но голосок Мануш заставил старух опомниться.

– Я вижу домик под горой! – крикнула девочка.

– Какой домик? – спросила Ципили.

– Обычный домик. Правда, над ним вышка.

– Что за вышка? A-а, вышка, говоришь. Слышишь, Тимбака? Как это мы забыли? Соображаешь, о каком доме речь?

– Погоди… Дом с вышкой?.. О, Великий Волшебник, закрыв одну дверь, ты открываешь другую!.. Все поняла, все поняла! – И Тимбака радостно захлопала в ладоши. – Нашли, нашли!

– Кого нашли? Ребят?

– Нет, нет, Мануш! Ты гляди, гляди.

– Поняла, – зашептала Ципили, – поняла, чей это дом? Как мы про него забыли?..

– То, что нам надо. Отведем девчонку к людоеду Дандалошу. Уж он-то ее не выпустит из своих лап…

– Правильно, Ципили, так и сделаем. Дандалош-Людоед – наша последняя надежда. Он-то съест Мануш. Честно говоря, этот паршивец не стоит и захудалой пичуги, но что поделаешь, коли мы в таком положении.

– В том-то и дело, что другого выхода у нас нет, – сказала Ципили и, глянув вверх, крикнула: – Ну что, Мануш, не обнаружила своих?

– Нет, никого не видно.

– Ну, тогда слезай.

Мануш была так захвачена красотой открывшегося ей вида, что могла бы еще долго любоваться им, но понимала: надо спуститься и скорее искать друзей.

Неожиданно закаркал Ворон. Даже колдуньи удивились тому, как он надрывается, кружа над Мануш.

– Противный Ворон! Чего раскаркался? – недовольно буркнула Ципили, но потом прислушалась: она ведь одна понимала Ворона.

Послушала, послушала Ципили и, махнув руками, сказала:

– Глупый, не ведает, что мы придумали закавыку похлеще, потому и ярится.

Мануш благополучно слезла вниз. Правда, сухие ветки ее сильно поцарапали.

– Манушик, моя миленькая, как ты вся исцарапалась! – ласково просюсюкала Ципили.

– Вай, вай, наша Манушик оцарапалась! – проверещала и Тимбака.

– Пустяки. Мне вовсе не больно, – успокоила девочка старушек. – Все пройдет.

– Конечно, пройдет, – подтвердила Ципили. – А знаешь ли, что дом с вышкой, который ты видела, это дом лесника? Мы сейчас отправимся туда.

– Что нам там делать? И к тому же он так далеко, его едва видно.

– Верно, далеко, но он как раз на выходе из леса, – объяснила Тимбака. – Вполне возможно, что ребята там, может, они, плутая, наткнулись на дом лесника. Разве это невероятно?

– Я уверена, что так и есть. Вот увидите! – сказала Ципили.

– Ну тогда что же мы медлим, идемте, – заторопилась Мануш. – Лесник отведет нас домой!

Глава пятая
В УЩЕЛЬЕ

Над пропастью

Смородины было видимо-невидимо, и такой спелой, что Тарон не знал, к какому кусту бросаться. Никогда прежде ему не доводилось видеть сразу столько смородины. Он горстями то отправлял ягоды в рот, то кидал их в корзинку. Но сколько ни собирал, а на кустах оставалось еще больше. Тарон сначала огорчался, но потом придумал, как быть. Вспомнилось, мама говорила, что черная смородина гораздо полезней красной, вот он и решил собирать только черную, и это его сразу успокоило, потому что черной смородины было значительно меньше, чем красной.

– Я буду собирать только черную смородину! – объявил Тарон и тут же целую горсть кинул в рот.

Асмик засмеялась:

– Если так будешь собирать, хоть черной, хоть красной смородиной тебе твоих корзин не наполнить!..

– Ладно, наполнятся. Вон ее сколько… А корзин всего две, да они и небольшие.

– Будешь много есть, лопнешь.

– Сама лопнешь!.. Мне ничего не страшно, у меня в животе еще много места. Он большой.

– Это верно, – сказала Асмик, – живот у тебя большой…

Но Тарон уже не слушал… Он снова увидел под деревом знакомого гномика. Тот из-под куста подмигивал Тарону, хитро улыбался, как при первой встрече, и протягивал ему на листе лопуха чудесную крупную ягоду.

– Уважаемый Тарон, угощайся, необыкновенная ягода, не правда ли?..

Действительно. Тарон такой в жизни не видел.

А гномик все манил его к себе и время от времени, отправляя по ягодке в рот, восклицал:

– Ах, какая замечательная, какая необыкновенная!.. Не желаешь попробовать этой царской смородины?

И гном снова расплывался в улыбке, такой доброй и дружественной, что Тарон уже ни чуточки его не боялся. Но все это было столь неожиданным, что мальчик едва пришел в себя. А осмелев, спросил:

– Скажи, пожалуйста, а где она растет? Эта царская смородина?

– О, тебя интересует, где она растет? – тоненьким своим голоском проговорил гном. – Но ты ведь ее еще не попробовал, не знаешь, какая она на вкус.

Тарон взял одну ягодку и положил ее в рот. Что тут произошло, невозможно описать! Тарон будто очнулся от глубокого сна, вокруг все ярко засветилось. Ягодка во рту растаяла, испустив одуряюще чудесный запах. Мальчик нагнулся и взял еще несколько ягод, но тут раздался голос Асмик, и гномик вмиг исчез.

– Где ты, Тарон?

– Здесь я, – не сразу ответил мальчик.

– Смотри, не вздумай больше прятаться. Из-за тебя мы потеряем Мануш… Ну, что стоишь?..

Тарон показал ей ягоды на своей ладошке.

– Что это? Брось, может, отрава?! Зачем ты нарвал незнакомых ягод?..

– Не отрава. Это царская смородина. Попробуй, какая она ароматная.

– Что ты придумываешь? Нет и не бывало никакой царской смородины.

– Говорю тебе, попробуй! Попробуй, какая вкусная.

– Ты с ума сошел, разве не знаешь, сколько на свете всяких ядовитых ягод?..

– Я только что съел одну, и ничего со мной не случилось.

– Еще мало времени прошло, всякое может случиться. Ну ладно, идем.

Асмик углубилась в густой кустарник. И Тарон было двинулся за ней, но тут перед ним опять явился гномик.

– Тебе не понравилась царская смородина, и ты потому уходишь?

Тарон не знал, что ответить. Разве он может сказать, что не понравилась?

А гном между тем преградил ему дорогу.

– О, досточтимый Тарон, не ходите в ту сторону, там вас ждут большие неприятности, тяжелые испытания. Будет лучше, если вы возвратитесь туда, откуда пришли, – сказал гномик, стоя у ног Тарона.

– Опять ты застрял! – крикнула Асмик и, вернувшись, схватила его за руку.

Тарон опять хотел показать ей гномика, но тот снова исчез, как растворился.

– Тебя совсем не беспокоит, что Мануш задерживается?..

– А чего беспокоиться? Придет.

– Придет. А если нет. И бабушку не спросили, куда она пошла.

– Бабушки нет, так дедушка здесь! – выпалил Тарон и пожалел.

– Какой дедушка? Что ты болтаешь.

– Тот самый, что царской смородиной меня угостил.

Асмик резко остановилась.

– Ну и выдумщик! Где ты видишь дедушку?

– Минуту назад был в кустах. Малюсенький дедушка! – И Тарон показал, какой.

– Хватит фантазировать.

– Да я не фантазирую! Хочешь…

Но вдруг Тарон расслышал сиплое покашливание и, поняв, что гном где-то рядом, умолк.

– Что ты хотел сказать?

– Да так… Ничего.

– Давай тогда собирай смородину. Не совестно тебе, здесь ее столько, а у тебя все еще пустые корзины.

Они молча собирали смородину, все более углубляясь в густой кустарник.

Асмик, которая до того была равнодушна к смородине, очень увлеклась и скоро почти наполнила свою корзину.

Только изредка отрывалась она от сбора ягод и поглядывала на тропинку, откуда, как ей казалось, должна была появиться Мануш в сопровождении старушки…

А Тарон, наоборот, вдруг сделался безучастным. Он, правда, собирал ягоды, но без прежней жадности и вовсе не ел их больше. Он испытывал беспокойство, ему казалось, что они не одни здесь с Асмик. Видеть, конечно, никого не видел, но голосок гнома снова донесся до него: «Остановись, многоуважаемый Тарон, не надо заходить далеко, смородины и здесь много!.. Остановись!..»

И Тарон остановился.

– Ты чего встал? – спросила Асмик.

– Асмик, не слышишь голоса?

– Какого голоса? Ничего не слышу.

– Мне показалось… Показалось, что Мануш… Сказать про гнома Тарон не решился.

– Собирай, собирай ягоду. Вон до того большого куста дойдем, и все, дальше ни шагу.

– Да ее же и здесь полно, зачем еще куда-то забираться!.. – пожал плечами Тарон.

Но уже через минуту он забыл свои слова… Увидев вдали куст, обильно усыпанный той самой ягодой, какой угощал его гномик, ринулся туда и…

Случилось невероятное. Тарон ощутил, что куда-то летит, будто сквозь землю проваливается… Асмик увидела это.

– Тарон! – крикнула она и кинулась за ним… Ничего не соображающий от ужаса Тарон увидел, что девочка почти рядом, обеими руками крепко держится за ветку дерева и глаза у нее зажмурены, его она не видит. Оглядевшись, он понял, что и сам на том же дереве, только на другой ветке, чуть ниже.

Что случилось, куда они угодили? Дерево большое, растет прямо из скалы, нависая над глубоким ущельем, по каменистому дну которого течет шумная горная речка.

Что делать? Как спастись? Сползти по стволу к корневищу? Но там в два-три человеческих роста голая скала, дотянуться до ягодных кустов наверху, с которых они свалились, невозможно.

Над головой у Тарона что-то заскрипело… Испуганно глянув туда, откуда доносится звук, Тарон увидел, что это у самого корня ломается дерево, на котором они с Асмик!.. Скрип и треск все громче, дерево все больше накреняется… Заплакала Асмик, и… оборвавшись, дерево вместе с детьми полетело вниз…

Но самого страшного не произошло. Дерево огромное, густое, упало оно в речку у самого берега, ветви его, сжавшись, как пружина, образовали вроде бы ложе, а ребята оказались на тех ветках, что сверху, и потому ничуть не ушиблись, хотя можно представить, как они перепугались.

Какое-то время ни Асмик, ни Тарон не решались открыть глаза. Но вот наконец осмелев, Асмик посмотрела, где она, и неожиданно увидела Тарона.

– Это ты? – удивленно спросила девочка. – Тоже на этом дереве был?..

– Ага!.. Я тебя еще раньше видел…

– Давай спустимся на берег!..

– Я боюсь, – с опаской глядя вниз, сказал Тарон.

– Ничего страшного. Земля, видишь, совсем близко, – и Асмик спрыгнула. – Давай руку.

Тарон перелез с ветки на ветку и, протянув ей руку, тоже спрыгнул.

Гном-спаситель

Они сидели на валунах и молчали. У обоих не хватало духу глянуть наверх, откуда вместе с деревом слетели вниз. Сейчас все было страшнее, чем когда падали. Тогда от неожиданности даже испугаться не успели.

– Что нам теперь делать? – спросил Тарон.

– Не представляю! Просто не представляю, – сказала Асмик. – Мануш с бабушкой придут, а нас нет. Что они подумают?

– Что они подумают! – сердито бросил Тарон. – Скажи лучше, что мы будем делать? Мануш не найдет нас, и одна отправится домой. А мы в этой пропасти что придумаем?..

Асмик не знала ответа. Действительно, что делать?.. Хорошо бы выбраться наверх. Но как? По обе стороны ущелья отвесные голые скалы. Один выход: идти вдоль реки, вниз или вверх по течению, может, где-то и отыщется спасительный путь.

Долго сидели они в молчаливой задумчивости. Но вот Асмик встала:

– Пошли!

Тарон покорно двинулся за ней. Идти по камням нелегко, а что делать. Так, падая и поднимаясь, они прошли порядочно, но картина была все та же: по обе стороны стеною высятся скалы и никаких надежд выбраться из ущелья.

Однако маленькая надежда все же замелькала. Чем дальше они шли вниз по течению, тем ниже становились берега.

– Видишь, прибрежные скалы стали пониже, может, выйдем на открытое место?..

– Ничуть не стали ниже, – возразил Тарон. – Лучше давай сядем, отдохнем чуть-чуть.

– Соображаешь, что ты говоришь?.. Скоро стемнеет, а мы все еще в этой теснине. Представляешь, что с нами будет, если не выберемся?

– Не скоро стемнеет, сейчас утро.

– Здравствуйте, утро ему! Когда оно было-то? Мы из дому утром вышли!

– Тогда был рассвет, а не утро.

– Уже и полдень миновал! Погляди, где солнце!

Действительно, солнца не было видно. Ущелье утопало в тени.

Они прошли порядочно, когда, наконец, увидели, что противоположный берег стал много ниже, а потом скалы и совсем сошли на нет и горизонт открылся. Но, на беду, так было на другом берегу. На их же стороне высилась все та же каменная стена. И это бы ничего, но метров через двести вдруг кончилась дорога: скала преградила ее. И речной поток, затихая, тоже как бы остановившись, разлился озером. Перейти его нечего было и думать.

Тарон сел на камень и захныкал:

– Я хочу домой, к маме хочу… Зачем вы потащили меня с собой!..

– Подумать только, мы его потащили! Забыл, что сам просился: возьмите да возьмите с собой в большой лес. Давай лучше соображать, как отсюда выбраться.

– Выберешься тут! Словно в колодце сидим.

– Ущелье наверняка куда-нибудь выведет. Нам бы только на ту сторону перейти.

– То-то и оно. А как перейти? Я и плавать не умею.

– Надо поискать, где мелко… Но нас, наверно, уже ищут… Лучше здесь подождать.

– Ищут тебя, как бы не так… А если я есть хочу?

– Ешь смородину.

– Она мне опротивела.

– Конечно, опротивеет, с утра живот ею набил. Ничего не поделаешь, придется потерпеть.

– Ты говорила, что у тебя есть оладьи.

– Успеем оладьи съесть, – решительно сказала Асмик, – кто знает, сколько нам здесь сидеть. Может, не один день.

– Как это не один день? Что ты такое говоришь? Я домой хочу! – Тарон вскочил. – Идем, чего мы тут расселись! – крикнул он.

– Куда идем? – безнадежно спросила Асмик.

– Сама же говорила, скоро выберемся, а теперь пугаешь, что, может, и не один день нам здесь пропадать…

Асмик вдруг ощутила, что она старше Тарона, что надо успокоить его, быть с ним как старшая сестра. Ведь, если честно, то они с Мануш любят Тарона. Правда, часто воюют с ним, но и без него не могут. Как-никак единственный мальчик. Единственный мужчина.

Однажды он заболел, целых пять дней у него была высокая температура. Вот тогда-то девочки и почувствовали, что любят Тарона, жалеют его, вечного спорщика.

– Тарон, миленький, – ласково сказала Асмик, – не бойся, нас скоро найдут. Уже ищут.

– А чего ты тогда бережешь оладьи?

Асмик хотела было вынуть из сумки сверток с едой, но потом все же передумала. Сейчас они ведь не очень голодны, кто знает, как все повернется.

– Нет, не дам! – решительно сказала она.

Тарон обиженно отвернулся. Не мигая, глядел он на медленно текущую воду. Вспомнился дом, мама, которая никогда не оставляла его голодным, и все самое вкусное доставалось ему. А тут пропадай с голоду в этом злосчастном ущелье и жди, когда Асмик соизволит дать поесть.

Не случайно Тарон так голоден. Асмик сказала, что уж полдень минул, а он всегда в это время отрывался от игры и бежал домой «ко второму завтраку», как говорила мама. На столе все было готово, и вкусный пирог наполнял дом таким чудесным запахом. Тарон в нетерпении, бывало, с ходу схватит то того, то другого, за что ему, конечно, попадало от мамы. «А ну, сначала мыть руки, – говорила она. – И умыться не мешает, весь чумазый…»

После таких воспоминаний усидишь ли тут голодным?

– Хочу домой! К маме хочу! – опять заныл Тарон.

– Лучше бы ты помолчал, – тихо сказала Асмик. – Из-за тебя ведь все так вышло. Понесло на край обрыва. Мало было в лесу ягод? Хорошо, не разбились, дерево спасло. Не упади мы на него, страшно подумать, что было бы.

– Да, но тот куст не такой, как все, это была царская смородина…

Асмик не ответила. Посидев какое-то время молча, она вдруг, на удивление Тарону, развернула сверток и протянула ему два оладышка.

– На, ешь. Только больше не проси.

Тарон недоверчиво поглядел на Асмик, но, не заметив ничего подозрительного, схватил оладьи и стал жадно есть. Успел проглотить один, когда увидел, что сама Асмик не ест.

– А… а ты?.. Ты почему не ешь?

– Я пока еще не проголодалась. – И чтобы перевести разговор, посмотрела наверх и сказала: – Ты ничего не слышишь? Мне почудились какие-то голоса.

– Никаких голосов.

Но Асмик и в самом деле что-то послышалось. И она во все горло закричала:

– Мануш! Э-эй, Мануш!

– Сколько бы ты ни звала, тебя отсюда никто не услышит.

– Ты лучше тоже крикни. Время от времени надо подавать голос. Если нас ищут, могут услышать.

– Мануш, Мануш, мы здесь!..

Тарон присоединился к Асмик.

– Мануш! Мануш! Мануш!

– Бедняжка Мануш, – с грустью сказала Асмик, – ищет, наверно, нас, волнуется.

– Вовсе и не ищет. Небось давно уже дома.

– Как у тебя только язык поворачивается, такое говоришь про Мануш! – сердито бросила Асмик.

– Конечно же, она дома. Очень ей надо искать нас.

– Ты просто ее совсем не знаешь. Она не способна бросить друзей в беде.

– Да, но… Видали мы…

И тут Асмик разозлилась. Схватив Тарона за рукав, она притянула его к себе лоб в лоб и спросила:

– Ну-ка, скажи: а ты мог бы бросить нас и уйти домой? Да, вижу, что мог бы, раз о других так думаешь.

– Я? – Тарон на миг растерялся. – Кто тебе сказал, что я мог бы уйти?

– Ушел бы, ушел бы, вижу по тебе!..

– Да, я пошел бы домой, чтобы позвать на помощь взрослых. Они бы в сто раз быстрее разыскали, и не сидели бы мы в этом колодце голодными!.. Дай мне еще оладьи… Дай, слышишь…

– Ничего я тебе больше не дам, – отрезала Асмик. – Ты только о своем желудке печешься… А ты злой, раз думаешь такое о Мануш!

– Вовсе я и не злой… Я голодный.

– Ну, а я что говорю, только и думаешь о еде. Мы больше никогда не возьмем тебя с собой в лес!..

– Ты сначала выйди отсюда, а уж потом будешь думать, брать или не брать меня в другой раз в лес…

Едва Тарон умолк, ему вдруг тоже показалось, будто кто-то подает голос.

– И я, кажется, слышу…

– Ага, вот видишь!..

И ребята затихли, прислушиваясь к малейшему звуку. Но ничего так и не услыхали.

– Нет никого, – с грустью промолвила Асмик. – Да и кому нас тут окликать, если никто не знает, где мы находимся.

– Мне страшно. Что будем делать, когда стемнеет? Мы как в ловушке. Отсюда никак не выйти.

– Не бойся, Тарон, миленький, я же с тобой.

– Ну и что ж, что ты со мной! Вдруг звери появятся, ты же не спасешь от них?

– Звери летом сытые, они нас не тронут, в лесу сейчас всего полно: и смородина, и ежевика, и малина.

– Волки ягод не едят.

– В нашем лесу волки не водятся.

– Очень даже водятся.

– Ну, может, изредка, в кои-то веки один-другой и появится.

– А нам что, одного мало?.. И колдуны всякие могут быть.

– Колдуны бывают только в сказках.

– Все равно я боюсь… Очень боюсь!.. И хочу домой, хочу есть!..

И тут Тарон неожиданно снова увидел гнома. Он стоял на самом берегу реки и глядел на мальчика. Глядел и хитро улыбался. Тарон от удивления даже глаза протер. Но нет, это не мираж, это тот самый, знакомый гном. И он даже манит пальчиком Тарона. И Тарон пошел к нему. Гном снял свои башмаки и ступил в воду. Тарон испугался, что гном вот-вот утонет, но нет. Вода едва доходила ему до колен, и он, продвигаясь все дальше, звал за собой Тарона. Мальчик послушно пошел за ним, тоже разувшись.

Асмик сначала не поняла, что задумал Тарон, но, когда увидела, как он вошел в воду, ринулась следом. Пока она с трудом переступала по острым камням, Тарон ушел довольно далеко. Было достаточно мелко, чуть выше щиколотки, и мальчик, не отрывая глаз от гнома, шел за ним. А гном все манил и манил его пальчиком и хитрой улыбкой.

– Тарон, стой!.. Что ты делаешь, сумасшедший! – кричала Асмик, но шла, тоже сняв босоножки. Шла и думала: «А ведь совсем не глубоко!»

Выйдя на берег, Тарон вдруг обнаружил, что гномик опять исчез. Как же так, он ведь ясно видел, что тот шел впереди, что, выйдя на берег, сел на травку и обулся. Куда же он пропал?

Асмик тоже благополучно вышла на берег, надела босоножки и спросила:

– Как ты догадался, что тут мелко? Ну и Тарон! Это же просто чудо!

– Гном показал нам дорогу.

– Какой гном?

– Ну гном же! Я не хотел тебе говорить. Он с самого утра с нами. Если бы я его послушался, мы бы не оказались в этом ущелье.

– Что ты несешь, Тарон? Какой гном? Где он?

– Не знаю. Только что был здесь. Наверно, где-то в кустах.

Теперь и Асмик уставилась на ближние кусты, и кусты вдруг сильно закачались.

– A-а, видишь? – сказал Тарон.

Именно в этот миг из кустов вышел большущий медведь.

– Ого-го-го!.. Нашел!.. Нашел я Асмик и Тарона!..