Текст книги "Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945"

Автор книги: Сабуро Сакаи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В Гаосюне меня ожидал огромный сюрприз. На летном поле я увидел странного вида новые истребители, разительно отличавшиеся от знакомых мне «Клодов». Это были новые истребители Зеро фирмы «Мицубиси», современные и изящные. Трудно описать испытанное мной волнение при виде этих машин. Даже на земле изящество их линий поражало. У них были закрытые кабины, мощные двигатели и убирающиеся шасси. Вместо двух легких пулеметов на них были установлены два пулемета и две тяжелые 20-миллиметровые пушки.

Зеро почти в два раза превосходил «Клод» по скорости и дальности полета, о полетах на такой машине можно было только мечтать. Это был самый «послушный» из всех самолетов, на которых мне доводилось летать, достаточно было прикосновения пальцем к рычагам управления, и он слушался пилота. Нам не терпелось встретиться с противником в этом замечательном новом самолете.

Впервые опробовать новые истребители нам довелось во время оккупации французского Индокитая, осуществляя прикрытие наших сухопутных войск, занимавших ключевые пункты. Нам предстояло осуществлять 800-мильный беспосадочный перелет из Гаосюна на остров Хайнань. Это было неслыханное расстояние для истребителя, при этом большая часть полета проходила над океаном. Перелет был выполнен безупречно, и нам, привыкшим к имевшим небольшую дальность полета «Клодам», это казалось настоящим чудом.

Прикрывая осуществлявшие оккупацию Индокитая войска, мы не встречали сопротивления. За исключением небольших стычек на границе в результате плохой информированности находящихся в этом регионе французских войск, наши силы без особых трудностей занимали территорию. Оккупация, естественно, проводилась «мирными средствами» по согласованию с местными французскими властями, что предотвратило открытое военное столкновение.

Испытание наших Зеро в бою пришлось отложить до перевода обратно на базу в Ханькоу в мае 1941 года. Оказавшись вновь на Китайском театре военных действий, мы обнаружили, что летчики противника утратили вкус к борьбе. Они больше не проявляли агрессивности и не бросались стремглав в атаку, как это сделали три русских истребителя во время моего первого боевого вылета. Вражеские летчики по возможности старались избегать нас и вступали в бой только тогда, когда могли использовать преимущество захода от солнца во внезапной атаке. Их робость вынуждала нас выдвигаться все дальше в глубь территории, чтобы заставить их сражаться.

11 августа 1941 года я получил именно такое задание: вынудить противника вступить в бой. Мне предстоял 800-мильный беспосадочный перелет от Ичана до Ченту. Территория была мне знакома, мне предстояло лететь над Ичаном, где я в одиночку бросил вызов двенадцати русским бомбардировщикам.

Во время нашего проникновения вглубь мы сопровождали семь двухмоторных бомбардировщиков «Мицубиси Т-1», известных во время войны под кодовым названием «Бетти». Бомбардировщики вылетели из Ханькоу вскоре после полуночи, и мы приняли их для сопровождения над Ичаном. Ночь была очень темной, и единственным ориентиром для нас служила белеющая под нами долина реки Янцзы. Мы долетели до аэродрома в Венкяне перед рассветом и медленно кружили в воздухе, дожидаясь восхода солнца. Наконец рассвело. Самолеты противника так и не появились. Мы увидели, как самолет нашего командира сделал вираж и начал пикировать. Это было сигналом к началу атаки с бреющего полета.

Один за другим мы стали снижаться к аэродрому, на взлетных полосах которого я заметил начавшие разбег для взлета русские истребители. Авиатехники быстро бежали по летному полю к окопам.

Пролетая на небольшой высоте, я снизил скорость и пристроился к одному из идущих на взлет истребителей «И-16». Он представлял собой прекрасную мишень, и от короткой очереди моих пушек истребитель вспыхнул. Я пронесся над летным полем и резко ушел вправо, чтобы набрать высоту для нового захода. Слева и справа от меня грохотали разрывы зенитных снарядов и мелькали трассы пуль, но скорость Зеро позволила мне уйти от вражеских зенитчиков.

Остальные Зеро входили в пике и с бреющего полета вели обстрел взлетных полос. Несколько русских истребителей горели, другие получили серьезные повреждения. Я вышел из пике и поймал в прицел еще один самолет. Новая короткая очередь пушек, и внизу вспыхнул еще один огненный шар.

Вскоре нам стало не во что стрелять. Наша атака уничтожила все вражеские самолеты, ни один из которых даже не смог взлететь. Большинство либо горели, либо взорвались. Вернувшись на высоту 7000 футов, мы увидели, как пылают ангары и другие строения, подвергшиеся бомбардировке. Работа была выполнена превосходно. Разочарованные отсутствием сопротивления в воздухе, мы продолжали кружить в надежде, что поднимавшийся в небо дым привлечет внимание самолетов противника.

Три Зеро внезапно покинули строй и устремились к земле. Далеко под собой я заметил ярко окрашенный биплан, летящий на бреющем полете над землей. В одно мгновение три истребителя «набросились» на вражеский самолет, открыв из пушек и пулеметов огонь, от которого пилот противника мастерски уклонялся, бросая свой тихоходный, но верткий самолет то вправо, то влево. Все три истребителя с ревом пронеслись мимо оставшегося невредимым биплана.

Теперь пришла моя очередь, и я, поймав биплан в свой прицел, нажал на спуск. Он, сделав двойной переворот, так резко ускользнул влево, что даже на скоростном Зеро за ним было трудно угнаться. Еще один Зеро присоединился к этой схватке, и мы впятером отчаянно кружились в воздухе, стараясь поймать в прицел ускользающего противника. Пилот самолета оказался настоящим мастером. Его биплан, словно привидение, совершая самые замысловатые фигуры, резко переворачивался, снижался и петлял. Нам никак не удавалось подловить его для мощного залпа.

Вскоре мы оказались неподалеку от вершины небольшой горы к западу от Ченту. У пилота биплана не оставалось иного выбора, как перелететь через гору, совершив набор высоты. Это стало его ошибкой, той фатальной ошибкой, на которую пилот не имеет права. Брюхо самолета мелькнуло в моем прицеле, и снаряды, разорвав обшивку, попали в кабину. Биплан вошел в штопор, а другой Зеро впустую тратил боеприпасы, открыв огонь, по машине с мертвым пилотом за штурвалом. Биплан рухнул на гору и взорвался.

Это был мой второй сбитый самолет и первый сбитый на Зеро.

Этот бой стал нашим последним боем на театре военных действий в Китае. Вскоре мы перебазировались в Юнчен, небольшой городок, находящийся вверх по течению Желтой реки. За несколько недель патрулирования воздушного пространства нам так и не пришлось встретиться ни с одним самолетом противника.

В начале сентября все летчики военно-морской авиации получили указание вернуться в Ханькоу, где нас ждало неожиданное появление вице-адмирала Айкити Катагари, командующего военно-воздушными силами флота в Китае. Адмирал сообщил о нашем переводе назад на Тайвань, где нам, по его словам, предстояло «выполнять самые ответственные задачи». Какие именно задачи нам предстоит выполнять, адмирал не уточнил, но все мы и так понимали, что большая война с великими державами Запада неминуема.

В сентябре мы снова оказались на Тайване. Сто пятьдесят летчиков-истребителей и такое же количество членов экипажей бомбардировщиков перебазировались с авиабазы в Гаосюне в Тайнань, где из нас была сформирована новая авиагруппа «Тайнань» [1]1
  Японские авиагруппы (флотилии) имели собственные названия и/или номера.


[Закрыть].

Весь Тихий океан должен был вот-вот запылать.

Глава 7

2 декабря вице-адмирал Фусидзо Цукахара, командующий 11-м флотом, выслал первые самолеты-разведчики на Филиппины. 4 и 5 декабря они вновь отправились туда для фотографирования аэродромов в Кларк-Филд и Айба-Филд, а также других основных объектов рядом с Манилой. На фотографиях аэродрома в Кларк-Филд были отчетливо видны тридцать два бомбардировщика «B-17», три средних и семьдесят один легкий самолет. По оценкам разведки флота, на острове Лусон находилось около трехсот боевых самолетов различных типов, но количество самолетов на Филиппинах, как нам впоследствии удалось выяснить, оказалось в два раза больше.

Разведку вели не только наши самолеты. Несколько раз американские самолеты «каталина» были замечены над Тайванем. Эти двухмоторные «летающие лодки» появлялись в облачные дни и, медленно пролетая на высоте 1500 футов, делали снимки наших наземных объектов и самолетов.

У американцев были замечательные летчики. Их неповоротливые, тихоходные машины должны были оказаться легкой добычей, но нам ни разу не удалось перехватить ни одного самолета. Стоило зареветь сиренам воздушной тревоги, и десятки наших пилотов взмывали в воздух, но «каталинам» неизменно удавалось скрываться в густых облаках и ускользать, даже не получив повреждений. Сделанные ими с такой небольшой высоты снимки наверняка дали американцам все интересующие их сведения о наших авиационных подразделениях.

В Тайнане в составе новой флотилии у нас начался новый период напряженных тренировочных полетов. Всем пилотам было запрещено покидать места дислокации. С рассвета до поздней ночи, семь дней в неделю и в любую погоду мы оттачивали свое мастерство, отрабатывая различные приемы.

Первоначальный план нападения на Филиппины предполагал использование трех небольших авианосцев для доставки наших самолетов к занятым противником островам. Этими кораблями были: «Рюдзё» водоизмещением 11 700 тонн, «Дзуйхо» водоизмещением 13 900 тонн, переоборудованный из плавучей базы подводных лодок, и переоборудованный из торгового судна «Тайхо» водоизмещением 20 000 тонн. Теоретически три авианесущих корабля могли вместить в общей сложности девяносто истребителей, но фактически количество способных действовать с них самолетов составляло порядка пятидесяти машин, но даже это количество уменьшалось вдвое в плохую погоду. Цукахара пришел к заключению о бесполезности этих трех судов для выполнения поставленной задачи.

Но если бы наши Зеро смогли летать на Филиппины прямо с Тайваня и без посадки возвращаться назад, то необходимость в использовании авианосцев отпадала. Заместители адмирала испытывали серьезные сомнения, что одномоторный истребитель окажется способен успешно выполнить задачу при такой дальности полета. Кларк-Филд находился на расстоянии 450 миль от нашей базы, а Николс-Филд – еще один крупный объект рядом с Манилой – был расположен в 500 милях от Тайнаня. При наличии хороших погодных условий, с запасом топлива для воздушного боя и резервным запасом топлива нам требовалось пролететь без посадки примерно 1000–1200 миль. Истребители никогда еще не выполняли подобных боевых задач, и среди летчиков кипели ожесточенные споры, окажется ли Зеро способен ее выполнить. Существовал лишь один способ проверить это.

С этих пор мы днем и ночью выполняли полеты, стараясь увеличить их дальность. Без учета номинальной дальности полета максимальная продолжительность нахождения Зеро в воздухе, благодаря его конструктивным особенностям, должна была составлять шесть-семь часов. Нам удалось довести это время до десяти – двенадцати часов и совершать полеты такой продолжительности в составе крупных авиационных соединений. Я лично добился рекордно низкого расхода топлива, составлявшего менее 17 галлонов в час. Нашим летчикам удалось в среднем сократить расход топлива с 35 до 18 галлонов в час. Запас топлива Зеро составлял 182 галлона.

В целях экономии топлива мы летали с крейсерской скоростью всего 115 узлов на высоте 12 000 футов. На полной мощности Зеро способен развивать скорость 275 узлов, а в отдельных случаях при форсаже максимальная скорость может достигать 300 узлов. В наших дальних полетах мы снижали число оборотов двигателя до 1700–1850 в минуту и уменьшали подачу воздуха через воздушный клапан. Это давало нам возможность уменьшить мощность и скорость до абсолютного минимума, хотя и существовал постоянный риск того, что двигатель заглохнет.

Но этот новый способ значительно увеличивал дальность полета Зеро, и наш командир доложил об этом адмиралу Цукахаре, который в своих планах отказался от использования трех авианосцев. Два из них вернулись в Японию, а один отплыл на помощь нашим войскам в Палау. В результате 11-й флот стал флотом без кораблей.

Нас, естественно, сильно интересовало, какое сопротивление нам окажут американцы. Мы были мало знакомы с типами самолетов и тактикой действий американских пилотов, мы могли лишь предполагать, что они окажутся намного более опасными противниками, чем те летчики, с которыми нам пришлось сражаться в Китае.

Ни один из нас не ставил под сомнение правильность решения о начале войны. Ведь мы были всего лишь унтер-офицерами, прошедшими суровую школу и привыкшими беспрекословно подчиняться приказам. Когда нам приказывали лететь и сражаться, мы не задавали вопросов.

В два часа ночи 8 декабря 1941 года дневальный по казарме разбудил пилотов нашей группы. Наступил день «Икс» – так мы называли день начала войны. Летчики молча натягивали на себя комбинезоны и небольшими группами покидали казарму. Ночь была ясной и безлунной, от горизонта до горизонта небо было усеяно сверкающими звездами. Царила мертвая тишина, нарушаемая лишь скрипом гравия под нашими ногами и тихими голосами летчиков, спешивших к взлетной полосе. Капитан Масахиса Сайто, наш командир, сообщил, что взлет намечен на 4.00, и провел краткий инструктаж по уточнению задач каждого звена при атаке американских аэродромов на Филиппинах. Теперь нам оставалось только ждать. Мы расселись у своих самолетов на взлетной полосе, и дневальные принесли нам завтрак.

Около трех часов утра над аэродромом появилась дымка, что случается довольно редко в субтропических широтах. К четырем часам она превратилась в густой туман, в результате чего видимость сократилась всего до 5 ярдов. Из громкоговорителей на вышке управления донеслось: «Взлет откладывается на неопределенное время». Стало светать, и наше возбуждение возрастало. Мы смотрели на часы, проклиная туман. Так прошло три часа, но туман не рассеивался. Он лишь становился гуще.

Внезапно громкоговорители прохрипели: «Внимание! Прослушайте важное сообщение!» Летчики, смолкнув, насторожились. «Сегодня в шесть часов утра японские силы успешно нанесли внезапный сокрушительный удар по американским войскам, находящимся на Гавайских островах».

Нарастающий гул, превратившийся в крик, разорвал тишину. Летчики пускались в пляс и хлопали друг друга по спине, но в их воплях слышалось не только торжество. Многие давали выход накопившейся злости, вызванной вынужденным бездействием на земле в то время, когда другие наши самолеты громили врага.

В результате нападение на Гавайи возникал фактор, который теперь было необходимо учитывать. Американцы оказались предупреждены о наших планах и вряд ли стали бы дожидаться нас, не приведя свои силы на Филиппинах в боевую готовность. Стало совсем светло, и напряжение достигло предела. Туман нарушил все наши планы, хуже того, он давал возможность американцам поднять с острова Лусон свои бомбардировщики и успеть нанести удар по нашим самолетам на земле, как только туман рассеется. Наши зенитчики заняли свои позиции, и каждый напряженно вслушивался в ожидании гула вражеских бомбардировщиков.

Произошло чудо – налета не последовало! В девять часов утра туман начал рассеиваться, и долгожданный голос из громкоговорителей сообщил, что вылет состоится через час. Все летчики-истребители и экипажи бомбардировщиков, не дожидаясь приказа, забрались в кабины своих самолетов.

Ровно в десять утра сигнальные ракеты мелькнули в остатках пелены тумана. Один за другим бомбардировщики начали разгон по длинной взлетной полосе. Один, два, три… и вот уже шесть машин взмыли в воздух и стали набирать высоту. Седьмой самолет мчался по взлетной полосе, ему оставалось всего 1200 футов до точки отрыва, и в этот момент у него сломалась правая стойка шасси. С диким скрежетом самолет на брюхе закрутился по земле, весь фюзеляж был объят пламенем. В ослепительных языках пламени мы увидели, как члены экипажа, выбравшись из люков, прыгают на землю и стремглав бегут от самолета. В следующую секунду от оглушительного взрыва находившихся на борту бомб земля заходила ходуном. В живых не осталось ни одного члена экипажа.

Через несколько секунд ремонтная бригада была уже на взлетной полосе и стала растаскивать куски искореженного металла. Десятки людей, не теряя драгоценного времени, засыпали землей дымящуюся воронку. Менее чем через пятнадцать минут был дал сигнал к взлету следующего бомбардировщика. К 10.45 все самолеты – пятьдесят три бомбардировщика и сорок пять истребителей – находились в воздухе.

Истребители разбились на две группы, одна из них сопровождала бомбардировщики, а вторая выдвинулась вперед для встречи истребителей-перехватчиков противника, которые, как все мы полагали, после нашей длительной задержки должны были ожидать нас в большом количестве. Я летел в головной группе, наш строй набрал высоту 19 000 футов.

Вскоре, миновав южный мыс Тайваня, я заметил девять бомбардировщиков, летящих боевым порядком в направлении острова, по всей вероятности, это были силы противника, высланные для атаки наших аэродромов. Девять пилотов, в том числе и я, перед взлетом получили инструкцию вступать в бой с любым самолетом противника, обнаруженным по пути к Лусону, остальные наши самолеты должны были продолжать свой путь. Мы покинули строй и ринулись вниз к бомбардировщикам. Через считаные секунды я оказался в удобной для стрельбы позиции и пошел на сближение с головным бомбардировщиком. Я уже прикоснулся к гашетке, и тут до меня дошло, что это самолеты японских сухопутных сил! Я покачал крыльями своего истребителя, подавая сигнал остальным не открывать огонь. Хороши были бы эти идиоты в бомбардировщиках! Командование сухопутных сил в этом районе не удосужилось согласовать полеты своих самолетов с военно-морским флотом, и эти кретины совершали обычный тренировочный полет.

Мы догнали наш строй над островами Батан, лежащими на полпути между Тайванем и Лусоном. На эти острова вскоре высадились наши десантные части, получившие указание обеспечить пристанище тем самолетам, которым придется совершить вынужденную посадку на обратном пути с Филиппин. Замечу, что ни один самолет так и не совершил там вынужденной посадки. Вскоре в поле нашего зрения оказались Филиппинские острова, выглядевшие темно-зелеными пятнами на фоне голубого океана. Под нами промелькнула береговая линия, живописная и мирная, в воздухе не было ни одного самолета. Вскоре мы снова оказались над Китайским морем.

В 1.35 дня мы пересекли береговую черту, покинув Китайское море, и направились к Кларк-Филд. В открывшуюся нашим взорам картину было трудно поверить. Вместо столкновения с армадой атакующих нас американских истребителей мы увидели внизу шестьдесят вражеских истребителей и бомбардировщиков, стоявших стройными рядами на взлетных полосах. Они напоминали собой сбившихся в кучу уток: американцы даже не предприняли попытки в целях безопасности рассредоточить свои находящиеся на земле самолеты. Мы не верили своим глазам. С момента нападения на Пёрл-Харбор прошло пять часов, они наверняка получили сообщение о нем и должны были ждать нашей атаки на этот стратегически важный аэродром!

Мы все еще не могли поверить, что американцы не подняли в воздух истребители против нас. Наконец, покружив нескольких минут над аэродромом, я заметил находящихся ниже нас пять американских истребителей на высоте примерно 15 000 футов. Все наши самолеты незамедлительно сбросили внешние топливные баки и привели в готовность свое вооружение.

Но самолеты противника не стали атаковать и продолжали держаться на своей высоте. Это выглядело нелепо: американцы кругами летали на высоте 15 000 футов, а мы кружили над ними. У нас был приказ не атаковать, пока на место не прибудут главные силы наших бомбардировщиков.

В 1.45 дня двадцать семь наших бомбардировщиков под прикрытием истребителей приблизились с севера и сразу начали заход на цели. Атака была выполнена безупречно. Бомбы длинными цепочками сыпались из бомболюков и устремлялись вниз к целям, досконально изученным нашими летчиками. Точность попадания поражала, такой точности бомбометания, пожалуй, я за все время войны больше никогда не наблюдал. Казалось, что авиабаза целиком взлетела на воздух от взрывов. Остатки самолетов, ангаров и других наземных сооружений разлетались в разные стороны. Бушевало пламя, клубы дыма тянулись вверх.

Выполнив свою задачу, бомбардировщики развернулись и полетели обратно. Минут десять мы сопровождали их, а затем вернулись к Кларк-Филд. Американская база представляла собой охваченные огнем дымящиеся руины. Мы снизились до 13 000 футов и, по-прежнему не встречая сопротивления, получили приказ приступить к атаке с бреющего полета.

Я толкнул ручку управления вперед и вошел в крутое пике, два моих ведомых следовали за мной, словно привязанные невидимыми нитями. В качестве мишени я выбрал два неповрежденных самолета «B-17», стоявшие на взлетной полосе, и три наших самолета открыли ураганный огонь по огромным бомбардировщикам. Пронесшись низко над землей, мы резко набрали высоту, выходя из пикирования.

Пять истребителей противника атаковали нас. Ими оказались самолеты «P-40», первые американские самолеты, с которыми мне пришлось столкнуться.

Рванув ручку управления и нажав педаль руля поворота, я резко ушел влево, затем, рванув на себя ручку, взмыл вверх. Этим маневром мне удалось избежать атаки, и пять самолетов противника, сделав резкий разворот, разлетелись в разные стороны. Четыре из них набрали высоту и скрылись в густых клубах черного дыма, поднимавшегося над летным полем.

Пятый самолет ушел по спирали влево, и тем самым совершил ошибку. Останься он вместе с остальными, ему бы под прикрытием дыма удалось уйти. Не теряя времени, я развернулся и приблизился к «P-40» снизу, американец, совершив переворот через крыло, начал делать петлю. Брюхо самолета мелькнуло в моем прицеле на расстоянии 200 ярдов. Я прибавил газу и, пока «P-40» предпринимал отчаянную попытку повернуть и уйти, сократил расстояние до 50 ярдов. Конец его был близок, короткая очередь моих пулеметов и пушек попала в кабину, сорвав с нее фонарь. Истребитель, казалось, споткнулся в воздухе, а затем, качнув носом, понесся к земле.

Это была моя третья победа и первый американский самолет, сбитый на Филиппинах.

Самолеты противника мне больше не попадались, но другие наши летчики обнаружили еще одну группу самолетов. Вечером, по возвращении в Тайнань, прозвучали доклады о девяти сбитых и тридцати пяти уничтоженных на земле самолетах. Огнем противовоздушной обороны Кларк-Филд был сбит один Зеро, а четыре других разбились во время обратного полета. Но ни один наш самолет не был сбит самолетами противника.