Текст книги "Снежная ночь с незнакомцем"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
Соавторы: Джейн Фэйзер,Джулия Лэндон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 9
Остальную часть дня Нед провел с гостями, ни один из которых, казалось, не знал, чем бы ему заняться. Князь беспорядка большую часть времени отсутствовал; появившись на несколько минут за ленчем, он вскоре снова исчез. Часть людей продолжали прочесывать окрестности и возвращались ни с чем. Годфри Белтон бродил, бросая злобные взгляды на все, что попадало ему на глаза, и на Неда в особенности. По мере того как проходило время, беспокойство все сильнее охватывало гостей.
– Я так беспокоюсь, Роджер, – сказала миссис Эддингтон, когда ей удалось поймать хозяина. – Джорджиана – такое маленькое существо. Она не переживет ночь без крыши над головой. Что же делать?
– Я делаю все, что могу, Белла, – сказал Селби, стараясь скрыть раздражение, обеспокоенно покачав головой. – Мои люди не могут больше искать в темноте. Мы надеемся, что она найдет приют в каком-нибудь доме. Люди, живущие здесь, не откажут ей.
– А нам остается только молиться, – сказала леди с глубоким вздохом.
– Но я не смогу сегодня спать спокойно, думая, как она там, на таком холоде.
– Это было ее собственное решение, – прорычал Годфри, наливавший себе портвейна. – Если она такая дура, что готова рисковать своей жизнью, то сама виновата.
– Боже мой, Белтон, вы не можете так думать! – воскликнул один из джентльменов, искренне возмущенный таким бесчувственным заявлением. – Она же будет вашей женой.
– Да. Бедная девочка, наверное, не в себе, если так поступила, – вставил кто-то еще из гостей. – Ей нужно побольше внимания и заботы, когда она вернется.
– О, она их обязательно получит, – проворчал Годфри, мрачно глядя на Неда, который не обращал на него внимания, уткнувшись в старый экземпляр «Газетт».
Обед прошел скучно, и гости рано разошлись. Селби и Белтон отправились в бильярдную, а Нед оставался в гостиной, читая старые журналы, пока не пришел Джейкобс, чтобы разжечь камин.
– Лошади понадобятся нам как раз перед рассветом, – сказал Нед, как бы продолжая разговор и не отрывая глаз от газеты.
– Сделаем, сэр. – Джейкобс продолжал возиться с огнем, как будто никто ничего не говорил. Вскоре он ушел, а Нед, немного задержавшись, заглянул в бильярдную, словно по пути в свою комнату. Оттуда слышались звонкие удары кия и тихие голоса. Он ничего не мог сделать, пока Селби и Белтон не отправятся спать. Лишь бы только Селби не взял шкатулку с собой. Хотя у него не было причины для этого.
На лестнице Нед заколебался: ему хотелось зайти к Джорджиане в ее каморку на чердаке, – но устоял перед искушением. Риск был слишком велик, пока Селби и Белтон все еще бодрствовали. Селби могло прийти в голову посетить своего гостя и возобновить требования заплатить за ни на что не пригодный кусок земли, и ему показалось бы странным, если бы он не застал Неда в его комнате в такое время.
Он вызвал звонком Дэвиса и поболтал с ним, пока тот помогал ему приготовиться ко сну. Лакей был в курсе всех разговоров и предположений слуг о том, где находится леди Джорджиана.
– Только между нами, милорд. Никто из нас не удивлен, что леди Джорджи сбежала. Она слишком хороша для тех, кому предназначена. Прошу прощения за то, что я высказался, сэр.
– Я ничего об этом не знаю, Дэвис, – равнодушно сказал Нед, усевшись в кресло перед камином с бокалом вина и газетой. – На сегодня это все, спасибо. Увидимся утром.
– Да, сэр. – Лакей поклонился и вышел, а Нед приготовился ждать, но был уверен, что завтра утром, когда Дэвиса спросят об отсутствии лорда Аллентона, он не сможет сказать ничего существенного.
Спустя некоторое время Нед встал и подошел к гардеробу, где стоял его саквояж. Он не мог обременять себя большим количеством багажа, но были вещи, которые ему требовалось взять: одежда, деньги, несколько дорогих ему вещей и, конечно, пистолет.
Когда часы пробили три, он выскользнул из спальни и бесшумно спустился по лестнице в библиотеку. Войдя, Нед запер за собой дверь. По крайней мере это послужит предупреждением о чьем-то появлении. В комнате было темно, только в камине светились догоравшие угли, и он зажег стоявшую на каминной полке свечу, а затем направился к книжному шкафу у дальней стены, где видел Селби в то утро. Сначала казалось, будто шкаф ничем не отличался от других. Слегка запыленные тома выстроились на полках, пространство между полками везде было одинаково, а книги расставлены в алфавитном порядке.
Нед стоял и смотрел на шкаф. Отогнав прочие мысли, он рассеянно провел взглядом вдоль полок. Он не знал, что искал. И вдруг увидел. В середине нижней полки корешки книг прилегали так плотно друг к другу, что между ними не поместился бы и листок бумаги. Он не понимал, как кто-то сумел так плотно их поставить.
Нед опустился на колени, чтобы вынуть одну из книг, и только тут догадался, что это не книги. А достаточно большой брусок дерева, на котором были наклеены полоски книжных корешков, скрывавших каждый миллиметр дерева. Случайный взгляд не обнаружил бы обман, а сколько людей становились на колени, чтобы посмотреть на экземпляры на нижней полке высокого шкафа?
Нед провел рукой по бруску дерева, его ширина соответствовала полдюжине книг. Приблизительно это и был размер шкатулки. Нед вынул книги, стоявшие по бокам бруска, и ощупал его. Затем просунул ладонь под полку, отстоявшую от пола всего на полдюйма. И тут он нащупал замок, врезанный в дерево. Нед нажал на него, но тот не раскрылся. Попытался сдвинуть его, тоже безуспешно. Он мог действовать только на ощупь, не видя, что делает. Нетерпение перерастало в отчаяние, Нед старался сдвинуть его то вправо, то влево. Когда он еще раз сдвинул брусок влево и, как по волшебству, деревянный брусок превратился в дверку, распахнувшуюся перед ним, Нед увидел позади шкафа глубокое отверстие в стене.
Там, в самой глубине, стояла шкатулка. Она оказалась не очень тяжелой, но замок выглядел крепким. Оставалось надеяться, что умение Джорджи не подведет ее. Как только она достанет завещание, он вернет шкатулку в тайник – конечно, если только сумеет поставить все на место.
Джорджиана весь вечер ходила взад и вперед по маленькой комнатке на чердаке. Она сгорала от нетерпения. Сознание собственного вынужденного бессилия было невыносимо. Она отдала дело своего спасения в чужие руки, хотя всегда все делала сама, полагалась только на себя, а сейчас во всем зависела от Неда.
Джорджи знала, что он не может ничего сделать, пока не убедится, что все уже спят, но, казалось, прошла уже целая вечность. Она полностью приготовилась к отъезду. Собрала свои неправедно приобретенные драгоценности, необходимую одежду, собственные драгоценности. И ей оставалось только ждать. Это было самое трудное из того, что ей приходилось делать.
Наконец Джорджи услышала тихий свист и распахнула дверь.
– О, ты отыскал его? – шепотом спросила она. – Где оно было?
Нед прошел в каморку и запер за собой дверь.
– Она была спрятана в своего рода сейфе в книжном шкафу, – сказал он. – Найти ее было довольно просто, но я дьявольски измучился, пытаясь открыть сам сейф. А ты справишься с замком?
– Посмотрим. – Джорджиана поставила шкатулку на стол и, сведя брови, рассматривала замок. Затем достала шпильку из зачесанных в пучок локонов и вставила ее в замок.
Нед, прислонившись к стене и сложив на груди руки, наблюдал за ней. Она прикусила кончик языка и, сосредоточенно хмурясь, старалась открыть замок. Когда засунутая в замок шпилька сломалась, Джорджи тихо выругалась, а Нед, несмотря на напряжение, усмехнулся. Это выругался разбойник, но ни в коем случае не настоящая леди.
Джорджи вынула другую шпильку и снова занялась замком. Мелкие капли пота выступили на ее лбу. Пару раз она вытирала руки об юбку. И тут раздался щелчок.
– Доконала тебя, мерзавец. – Джорджи одарила Неда лучезарной улыбкой. – Повезло.
– Прекрасно! Давай вынем завещание, и я отнесу шкатулку туда, откуда взял. – Он поднял крышку и вынул лежавший сверху лист бумаги.
– Это оно? – нетерпеливо требовала Джорджиана. – Дай мне посмотреть.
– Терпение, детка, – шутливо сказал Нед, положив листок на стол и разгладив его. – Почему бы нам вместе не посмотреть на него?
– Я сгораю от нетерпения, – сказала Джорджиана, наклоняясь над документом.
– Кто бы сомневался. – Нед поцеловал Джорджи в макушку и перегнулся через нее, чтобы самому прочитать завещание.
Внушительного вида красная печать – свидетельство нотариуса – врезалась в толстый лист бумаги. Они оба молча прочитали его, затем Нед выпрямился и коротко сказал:
– Кажется, все правильно. Положи его куда-нибудь, а я отнесу обратно шкатулку.
– Позволь мне посмотреть, что там есть еще, – попросила Джорджиана, доставая остальные бумаги. Она вынула лежавший под бумагами на дне шкатулки футляр.
– Я так и знала, что он не поместит их в банк, – сказала она, открывая футляр.
Неда ослепил блеск драгоценных камней, лежавших на черном бархате.
– Они великолепны, – тихо сказал он.
– Бриллианты семьи Кэри. – Джорджиана вынула ожерелье, и камни переливались в ее руке. – Селби позволил мне взять все остальные драгоценности моей матери, но эти оставил себе. Он сказал, что здесь у меня не будет повода носить их, и, кроме того, они слишком дорого стоят, чтобы хранить у себя. Якобы он положит их в банк и отдаст мне в день моей свадьбы, в чем я очень сомневаюсь, – добавила она с грустной улыбкой.
– Чем скорее мы спрячем их в безопасное место, тем лучше, – заметил Нед. Он положил бумаги в шкатулку и закрыл ее. – Встретимся у конюшни через пятнадцать минут.
Казалось, он решил полостью взять на себя проведение этого дела, подумала Джорджиана, укладывая бриллианты в потайной мешочек, хитроумно пришитый к ее накидке, в котором уже лежали неправедно добытые сокровища. Она подумала, нравится ли ей это, и решила, что ничего не имеет против. По крайней мере в данный момент. Раньше она не допустила бы такого, но теперь, когда столкнулась с реальностью, поняла, что не могла бы совершить это одна, без чьей-то помощи.
Джорджи опустила завещание во внутренний карман жакета, поближе к сердцу, взяла мешочек, завернулась в толстую накидку с капюшоном, погасила лампу и крадучись спустилась с чердака.
В доме было темно, но ее глаза уже привыкли к темноте, когда она ступила на лестницу, ведущую вниз, в кухню. Здесь царил полный непроницаемый мрак, и, спускаясь, Джорджи была вынуждена держаться за стену. В кухне в плите горел огонь, и она зашагала более уверенно. Неожиданно дверь кладовки распахнулась.
– Лорд Аллентон только что вышел, миледи, – сообщил Джейкобс. – Сюда в любую минуту придут слуги. Вам лучше поторопиться.
Джорджиана прижала руку к груди, к своему бешено бьющемуся сердцу.
– Ты так меня напугал, Джейкобс.
– Простите, леди Джорджи. Но не думали же вы, что я не выйду проводить вас?
– Полагаю, что думала, – призналась она, подошла к нему и поцеловала в щеку. – Спасибо, друг мой.
– А теперь уезжайте, – сказал он покраснев. – Я думаю, с лордом Аллентоном вы будете в безопасности.
– Я тоже так думаю. – Она поспешила к двери. – А Колин проведет нас по дальним тропам?
– Да, они еще завалены снегом, но он считает, что вы все равно доберетесь до матушки Джейкобс. Сегодня он проехал по этому пути на телеге с запряженным быком и пропахал дорогу плугом.
– Что бы я делала без вас обоих? – Она послала ему воздушный поцелуй. – Когда я поселюсь в имении Аллентона, вы оба приедете ко мне в гости, не правда ли?
– Леди Джорджи, можете на нас положиться, – заявил он с довольной улыбкой. – Я очень рад это слышать. Кажется, он хороший человек, этот виконт.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Джорджи и вышла в предутренний жестокий мороз.
Во дворе стояли Нед и Колин, притоптывая, чтобы не замерзнуть. Лошади с попонами под седлами беспокойно переступали копытами по покрытым снегом булыжникам, которыми был вымощен двор.
– А вот и вы наконец, – воскликнул Нед, когда вышла Джорджи. – Поспешим, нам надо уехать отсюда до того, как начнет светать. – Он взял ее саквояж, передал Колину, и тот привязал его позади седла Афины. – Садитесь.
Быстро проверив подпругу и длину стремени, Нед поднял Джорджи и усадил в седло.
Нед вскочил на Мага, который вздрогнул от тяжести всадника и вскинул голову, как бы решая, не стоит ли пожаловаться. Нед успокоил его, погладив по шее и что-то прошептав в настороженное ухо. Колин сел на крупного пони и повел их через задние ворота в поле, покрытое глубокими сугробами. По периметру поля вилась расчищенная узкая дорожка, и Нед немного отстал, показывая Джорджи, чтобы она ехала между ним и Колином. Ехать было тяжело, дорожки оказались едва проходимы и очень узки. Взошло солнце, и снег ослепительно засверкал в его лучах. Колин спешился и надел шоры на глаза лошадей, чтобы защитить их от яркого света, но у всадников не было такой защиты, они ехали почти вслепую, со слезящимися от мороза глазами. Они проехали несколько часов, не встретив ни одного человека, и наконец Колин молча указал вперед, на маленький домик, из трубы которого клубился дымок.
– Мы еще не отъехали достаточно далеко от Селби, чтобы останавливаться, – сказал Нед, ехавший позади Джорджи.
– Не беспокойтесь, это домик бабушки Колина, – объяснила Джорджи. – Она ожидает нас. Или, вернее, ожидала меня. Полагаю, Селби даже не подозревает о ее существовании. Следует дать отдых лошадям, и днем нас никто не должен видеть. Мы проведем здесь весь день и часть ночи и тронемся в путь завтра до рассвета, прежде чем нас кто-нибудь увидит.
Это было вполне разумно, и Нед не возражал против предложения погреться. Ведь они не так уж и торопились. Их единственной целью было избавиться от Селби.
Бабушка Колина была, как и все ее соотечественники нортумберлендцы, неразговорчивой женщиной. Она оказала Джорджи довольно теплый прием, но искоса поглядывала на Неда, пока внук не шепнул ей что-то, после чего она удостоила его кивком, что он счел признанием, поманила в кухню к столу и угостила густой, подслащенной медом кашей.
Колин поел и куда-то ушел, а старушка вышла покормить кур и собрать яйца. Джорджиана зевнула.
– Чувствую себя так, будто не спала дня два. По правде говоря, если подумать, то так и было.
– А сейчас нам предоставляется такая возможность. – Нед со вдохом удовлетворения оттолкнул от стола свой стул. – Нам обоим это не помешало бы. Вопрос в том – где? – Он немного растерянно оглядел кухню. – Ты можешь занять кресло-качалку у камина, а я устроюсь на скамье.
– Я уверена: у матушки Джейкобс найдется что-нибудь получше, – сказала Джорджи. Она сняла с крючка свою накидку, висевшую у камина, и вышла в садик, через который добралась до курятника. Минут через десять она вернулась с сияющими глазами и раскрасневшимися от холода щеками.
– Наверху. – Джорджи указала на лестницу в углу кухни. – Там, где яблоки. Матушка Джейкобс говорит, там для меня есть кровать и достаточно стеганых одеял, чтобы устроить ложе на полу, если, конечно, мы не слишком привередливы, – добавила она со смехом. – Я заверила ее, что не привередливы.
– Сейчас я уснул бы и на гвоздях, – сказал Нед, направляясь к лестнице. – Пойдем, Джорджи, ты первая.
Он уступил ей дорогу, и она поднялась по лестнице, а он поощрительно подталкивал ее сзади. Нед поднялся следом за ней в круглую комнату, где пахло зимними яблоками и соломой, в которой они лежали.
Джорджиана, дрожа от холода, стащила с ног дорожные сапоги, сняла жакет и юбку и, в одной нижней юбке нырнув в постель, свернулась калачиком под толстым стеганым одеялом.
– Скорее, – поторопила она, гостеприимно откидывая край одеяла, – холодно.
Нед не тратил времени. Он разделся до рубашки и нижних штанов и скользнул к ней под одеяло. Им было тесно, но Джорджи прижималась всем своим небольшим телом к нему, наслаждаясь его теплотой. Затем она положила голову ему на плечо, и ее глаза непроизвольно закрылись. Нед смотрел, как она засыпает, и чувствовал, как расслабляется ее тело в его объятиях. Он улыбнулся и смахнул рыжий локон, щекотавший его подбородок.
Уже близился вечер, когда Нед проснулся от того, что у него онемела рука под тяжестью лежавшей на ней Джорджи. Он старался не разбудить ее, но как только потянул руку, она зашевелилась и протестующе вздохнула.
– Прости, дорогая, но у меня рука онемела, – пробормотал Нед, отодвигая ее от себя. – Вот так лучше. – Он облегченно вздохнул и потряс рукой. – Как ты себя чувствуешь?
– Еще не разобралась, – сказала Джорджи, пытаясь сесть и прикрываясь одеялом. – Нос у меня ничего не чувствует. – Она потерла нос ладонью. – Но в общем мне тепло.
– Ложись на бок, – сказал Нед, пытаясь повернуть ее так, чтобы не соскользнуло одеяло. – Вот так лучше. – Он прижался к ее спине, нащупывая руками мягкие округлости грудей. – Намного лучше, – прошептал он.
Спустя минуту Джорджиана сказала:
– А мы подумали, что сделаем после того, как заверим завещание у нотариуса в Олнуике?
– Видишь ли, мы не едем в Олнуик, – сказал Нед, дыша ей в затылок.
Джорджи напряглась, стараясь повернуться.
– Конечно, едем. Это самое важное, что мы должны сделать. Причем сразу же.
– Нет, – мягко возразил Нед, – не это самое важное.
Джорджиана боролась с ним и победила, прижавшись к его груди. Она лежала на нем и гневно смотрела на него своими зелеными глазами, уже не замечая холода.
– Это мой план. И мы сделаем так, как я задумала.
Нед покачал головой, отвечая улыбкой на ее возмущенный взгляд. Он отвел от ее лица волосы и подложил руку ей под голову.
– Любовь моя, прежде всего я собираюсь жениться на тебе. А потом мы заверим завещание и поместим в надежное место.
– Гретна-Грин, ты хочешь сказать? – искренне изумилась Джорджи.
– Ни минуты не откладывая, – заявил Нед. – Мне жаль, если у тебя более романтические представления о ганноверской площади Святого Георгия и обо всем этом свадебном представлении. Однако это, очевидно, единственный выход, если мы не хотим ждать шесть месяцев до твоего совершеннолетия, и нам не потребуется разрешение Селби. И я, честно говоря, не думаю, что мы можем позволить себе это.
– Нет, конечно, я не мечтаю о пышной свадьбе, – сказала Джорджи, и негодование исчезло из ее глаз. – Как раз об этом я и не думала. В любом случае трудно вообразить что-то более романтичное, чем свадьба, на которой кузнец венчает над наковальней. Как же умно ты придумал. И как чудесно звучит: «Виконтесса Аллентон».
Нед взял в ладони ее лицо. Рыжие локоны рассыпались по плечам, и он страстно поцеловал ее.
– Как ты думаешь, сумеем мы снять одежду, не вылезая из-под одеяла? – поинтересовался он, задирая ее нижнюю юбку и нащупывая завязки панталон.
– О, думаю, вместе мы сможем все!
Сабрина Джеффрис
Когда летят искры
Глава 1
Йоркшир
Декабрь 1823 года
«Дорогая Шарлотта!
Теперь, когда ваши ученики разъехались на Рождество, в школе, должно быть, пусто. Надеюсь, ваши друзья или соседи заглянут к вам. Одинокая женщина никогда не чувствует себя в безопасности.
Ваш заботливый кузен
Майкл».
Больше никаких ярмарок невест! Вот лучший рождественский подарок, который Элинор Бэнкрофт сделает себе в этом году. Карета с Элинор и молодыми беспокойными кузенами и их другом направлялась к Шеффилду, где они собирались провести праздники. Не обращая внимания на глупые шутки кузенов, Элли глубоко, от всей души, облегченно вздохнула. Она предпочитала сидеть старой девой дома в Шеффилде, чем пережить унижение еще одного лондонского сезона. Одна мысль о том, чтобы снова попасть в водоворот светского общества всего лишь спустя три месяца, вызывала у нее тошноту.
Теперь ей оставалось убедить тетю Элис отказаться от надежды выдать ее замуж. Хотя это было маловероятно.
– Самый лучший рождественский гусь бывает у дяди Джозефа, – сказал одиннадцатилетний Перси Меткаф своему тихому школьному приятелю Чарлзу Диккенсу, приехавшему вместе с ними на праздники. – Он покупает самого большого, какой только найдется в городе.
– А сливовый пудинг будет? – засунув в рот большой палец, осведомилась пятилетняя Мег Меткаф. – Я люблю сливовый пудинг.
– Надеюсь, у нас будет «горящий дракон», – сказал Тимоти Меткаф восьми лет.
– Мне бы хотелось, чтобы был, – сказала Элли, – но сомневаюсь, что папа это позволит. Он скажет, что выхватывать изюминки из чаши горящего бренди слишком опасно.
– Но «горящий дракон» – это рождественская традиция, – возразил Перси.
– А если мама позволит нам поиграть с «драконом», то почему дядя Джозеф будет против? – сказал Тим, надув губы. – Остановите карету, и мы попросим маму убедить его. Я хочу ехать с ней, все равно Перси дрыхнет на своем месте.
– Если бы вы не свели ее с ума сегодня утром, – возразила Элли, – то могли бы сейчас ехать с ней. Дайте ей подремать, одной, и я уверена, что она обрадуется мысли ехать вместе с вами и Мег в своей карете, когда мы доедем до следующего города.
Когда они на корабле приплыли из Лондона в Халл, то обнаружили, что их ожидает одна из папиных карет, чтобы отвезти в Шеффилд. Дела требовали его присутствия в Ланкашире, но он обещал вернуться к Рождеству. К сожалению, карета была тесна для них всех, хотя няня детей, заболевшая лихорадкой, осталась в Лондоне. Для багажа им пришлось нанять почтовую карету.
– А можно будет петь рождественские песенки? – спросила Мег.
– Если тебе хочется, – ответила Элли. – А как насчет «О, Рождество наступит завтра»?
– Давайте споем «Веселую праздничную чашу», – предложил. Тим. Казалось, сегодня у него в голове были только чаши с вином.
– Она слишком длинная, – возразил Перси. – Я хочу «Остролист и плющ».
– Ты вчера выбирал рассказ, а я должен выбрать песенку, – пожаловался Тим, толкая Перси локтем в бок.
Перси толкнул Тима, тот ударился о Чарли, который сказал:
– Перестаньте, вы, петухи, – и толкнул их обоих. Несколько секунд, и воинственные мальчишки уже дрались. Опять.
– Хватит! – Элли наклонилась, чтобы растащить их. – Прекратите эти глупости!
И тут она почувствовала, как Перси случайно ударил ее в грудь.
– Ох! – вскрикнула Элли и отодвинулась.
Мег, которая боготворила свою девятнадцатилетнюю кузину со всей страстью, обычно проявляемой только к котятам и лимонным леденцам, приготовилась броситься в драку.
– Ты ударил ее! Нельзя бить мою Элли!
Затем она тут же залилась слезами, что остановило шумную драку, поскольку мальчики обращались с Мег как со сказочной принцессой.
– Да ладно, не плачь. – Перси, успокаивая, неуклюже похлопал ее по плечу.
– Убирайся! – возмутилась Мег, отталкивая его руку. – Ты обидел Элли!
Сдерживая улыбку, вызванную яростной защитой Мег, Элли посадила ее себе на колени.
– Все хорошо, малышка. – Она прижала нос к душистым белокурым локонам. – Никто не сделал мне больно. – Она недовольно взглянула на Перси поверх головы Мег. – Во всяком случае, не очень.
Перси выставил вперед свой подбородок с ямочкой.
– Я не хотел ударить тебя в… ну, ты знаешь куда.
– В сиську? – услужливо подсказал Тим.
– Тим! – упрекнула Элли. – Не следует употреблять такие вульгарные выражения!
– Такие вульгарные выражения, – повторил он жеманным тоном, задрав нос, и фыркнул с отвращением. – Последнее время ты стала чопорной и правильной. С тобой было веселее, пока ты не уехала в эту школу.
– Она пытается поймать мужа, вы, деревенщина, – сказал Перси. – Вот этому их учат в Школе для невест.
Элли сердито посмотрела на Перси:
– Не называй ее так. Кроме этикета, нас учили литературе и науке. И знаешь ли, не для того, чтобы поймать мужа.
Но так оно и получалось, и Элли была обречена на неудачу. Она не была красавицей, как ее подруга Люси Сетон или миссис Харрис, хозяйка Школы для молодых леди, которую посещали Элли и Люси до своего выхода в свет. Элли была невзрачной и чуть полноватой. Вопреки моде ее прямые черные волосы сопротивлялись любой попытке превратиться в локоны, поэтому она была вынуждена заплетать их в косу и укладывать короной на голове.
Люси хвалила ее зеленые глаза, но поскольку Элли носила очки, от глаз не было никакой пользы. Она пробовала отказаться от очков, но обнаружила, что без них вообще невозможно обойтись. Красота – это цветок, увядающий со временем, как утверждал Томас Нэш, один из ее любимых поэтов, но она все равно хотела бы побыть этим цветком, по крайней мере еще некоторое время.
Да и что об этом знает мужчина? Нэш и понятия не имел, каково это – не иметь никаких внешних достоинств, которые могли бы привлечь мужа.
– А для чего тебе нужен муж? – спросил Чарли. Он не отличался разговорчивостью, но иногда бывал довольно милым. – У вас есть мы, чтобы заботиться о вас.
– Да, Элли, – вступил в разговор Тим. – Я на тебе женюсь.
Приподняв бровь, она протерла очки.
– Ты утверждал, будто все девчонки глупые.
– Но ты не девчонка. Ты Элли. – Лицо Тима просветлело. – Подумай только, как мы будем веселиться: забираться на деревья, ходить на рыбалку и ездить верхом на охоту с собаками.
Элли невольно улыбнулась.
– Тебе придется надеть что-нибудь более подходящее, чем эта глупая штука. – Тим указал на ее редингот.
– Мне нравится это платье. – И это было единственное платье, в котором она выглядела почти хорошенькой.
– Знаешь, а ты не умеешь чистить рыбу, – заметил Тим.
– Я вообще не собираюсь чистить рыбу, даже для тебя. Кроме того, на что мы будем жить, если займемся рыбной ловлей?
– У тебя есть состояние, не так ли? – с категоричностью, свойственной молодости, сказал Тим. – На эти деньги мы и будем жить.
Улыбка исчезла с ее лица, и Элли надела очки, чтобы скрыть неожиданные слезы. Даже Тим знал, что самым главным ее достоинством были деньги. По крайней мере он признавал это, чего нельзя было сказать о большинстве джентльменов. К счастью, она за десять шагов могла разглядеть охотника за приданым благодаря своему обучению в школе, не говоря уже о сведениях, полученных в письмах анонимного благотворителя школы, «кузена Майкла».
Как самая богатая невеста в северной Англии, Элли вызывала интерес на ярмарке невест – и никаких чувств.
Как она была наивна до своего выхода в свет, мечтая о браке с безумно романтичным мужчиной, похожим на лорда Байрона, но без его широко известных недостатков! Вместо этого перед ней постоянно появлялись люди, в душах которых не только не было ничего поэтичного, но все они обладали недостатком, с которым она не могла смириться, – жадностью. Они глазели на нее как на корову, выставленную на продажу, и заставляли чувствовать этой самой коровой.
Хватит с нее. Приехав домой к отцу, играя роль хозяйки дома, она собиралась остаться здесь. Навсегда. Тетя и кузены вернутся в Лондон без нее.
– Ты слишком молод для Элли, – с чувством превосходства сказал Перси своему младшему брату. – Элли могла бы выйти за меня, только я не собираюсь жениться. Мы с Чарли хотим стать солдатами, а она просто нам будет мешать.
Тетя Элис никогда не отпустила бы его на войну. Несмотря на свой мягкий характер и молодой возраст – тридцать два года, – их мать обладала стальной волей, а дети были смыслом ее жизни. В том числе и Элли, как любимая дочь единственной сестры тети Элис. Это тетя Элис после смерти мамы убедила папу поместить Элли в школу миссис Харрис, и она же устроила Элли выезд в свет. Она была уверена, что со временем Элли найдет превосходного мужа. Тетя не одобрила бы решение Элли не выходить замуж.
Но она готовилась к этому и тренировалась на Люси: училась высказывать свое мнение и не изменять свое решение. Элли всегда легко удавалось сохранять твердость с детьми, только надо научиться быть твердой с… с детьми намного старше.
Подумав о детях, она вздохнула. В этом был недостаток ее плана – милая Мег и умница Перси не принадлежали ей.
Она еще крепче прижала к себе Мег. Это не имело значения. У нее были двоюродные братья и сестры и их дети. Это лучше, чем связать себя браком с человеком, который заводит любовницу, потому что в жене его привлекают только деньги.
– А ты смотрела в окошко, Элли? – Перси смотрел в окошко, и на его пухлом лице отразилось беспокойство. – Все обледенело.
– Что? – Элли раздвинула занавески на окне, которое было ближе к ней, и с ужасом увидела на деревьях мокрые сосульки. Теперь не было надежды, что они доберутся до Шеффилда до наступления темноты.
Она слышала, как папин кучер Джарвис что-то крикнул форейтору наемной кареты, которая ехала впереди. Элли старалась рассмотреть, что там происходит, но в этот момент они заворачивали в сторону у какого-то леса и ей было плохо видно.
Неожиданно где-то впереди на дороге раздался крик, и их карету резко качнуло. Мег свалилась с колен Элли, а мальчиков разбросало по карете как спички.
– Проклятие! – Джарвис остановил карету и соскочил на землю. Проверив лошадей, он стал с трудом пробираться вперед по покрытой ледяной коркой траве, опираясь, чтобы не упасть, на палку.
– Оставайтесь здесь, – приказала Элли детям, выбралась из кареты и пошла следом за ним. Она увидела мост, к которому он, по-видимому, направлялся. Ее очки мгновенно облепил мокрый снег, и ей пришлось спрятать их в карман. Теперь она едва что-то видела, но ей показалось, что Джарвис исчез где-то на берегу около моста.
Неожиданное предчувствие охватило ее, пока она спешила за ним, пытаясь заглянуть за его плечо. Джарвис осторожно спускался по склону, и совсем рядом с рекой у воды лежала карета, разбившаяся о толстый дуб.
– Тетя Элис! – закричала Элли.
– Стойте на месте, мисс, – приказал Джарвис. – Мне только не хватало, чтобы вы свалились в речку.
Поврежденная нога Джарвиса плохо слушалась, особенно сейчас, когда снег, смешавшись со льдом, образовал на земле предательскую корку. А почтальон едва справлялся с вырывавшимися лошадьми.
Джарвис окликнул тетю Элис, но ответа не последовало и Элли впала в панику.
– Что случилось? – спросил позади нее Перси.
Она обернулась и увидела трех мальчиков, вылезавших из кареты, а из окошка выглядывала Мег.
– Где мама? – жалобно спросил Тим.
У нее дрогнуло сердце, когда они выстроились по ранжиру – все голубоглазые и белокурые, кроме более темного Чарли Диккенса. Они выглядели такими маленькими и беззащитными – худенький Тим разглаживал свои измятые штаны, крепыш Перси нетерпеливо откидывал волосы, а их болезненный друг Чарли моргал от блестевшего льда.
Должна ли она сказать им правду? Нет, они не должны приближаться к реке, а они это непременно сделают, если догадаются, что с их матерью случилась беда. Элли пошла им навстречу, успокаивая их улыбкой.
– Джарвису надо оправиться, вот и все. Забирайтесь обратно в карету.
– Я устал сидеть в карете, – захныкал Перси. – Я хочу пойти с Джарвисом.
– Нельзя!
Он с подозрением посмотрел на нее. Отчаянно пытаясь отвлечь от происходящего его и остальных детей, Элли сказала:
