Текст книги "Запретный поцелуй"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 8
Кого мы называем джентльменом?
Любого негодяя и грубияна,
Коль пышно он одет по высшей моде
И золотом полны карманы.
Элиза Кук, английская поэтесса «Настоящий джентльмен»
Несколькими минутами позже Джордан вскочил в карету и приказал Уоткинзу везти его в клуб. В ушах его все еще звучали ее слова: «Тогда ваша жизнь, должно быть, и в самом деле безотрадна». Маленькой негоднице действительно стало жаль его! Его! Графа Блэкмора! Человека, который сделал в своей жизни больше, чем дюжина пэров!
Допустим, большую часть ночей он спит в одиночестве. И бывают моменты – теперь, с отъездом его сводной сестры, чаще, чем прежде, – когда его дом напоминает ему роскошную могилу, подобно гробнице фараона. Иногда жизнь оборачивается и таким образом. Погоня за сомнительными посулами любви приносит одни только разочарования.
И все же ее голос продолжал будоражить мысли. «Жизнь ничего не стоит без подобных излишеств».
Можно подумать, что женщина в ее возрасте хоть что-нибудь понимает в жизни! Он презрительно фыркнул, глядя в окно на запыленные улицы, которым сумеречный свет на всем грязном пути придавал неумолимый серый оттенок, особенно в этой части Лондона. Престарелый торговец ягодой в молчании устало тащился домой, волоча голыми, покрытыми ссадинами руками тележку с нераспроданной клубникой. Чуть дальше, под масляным фонарем, стояла уличная шлюха, подыскивая клиента, пока солнце еще не село.
Хотя Джордан вырос в богатой и знатной семье, он повидал немало подобных сцен, особенно с тех пор, как его сочувствующая реформам мачеха вышла замуж за его отца.
Да, любовь была излишеством в гораздо большей степени, чем Эмили… леди Эмма… кто бы она ни была… могла бы себе вообразить. До тех пор, пока лорд Несфилд и леди Данди не приодели ее и не выставили напоказ, она даже никогда не покидала деревни. Что может она знать о непостоянной природе любви, о том, как люди дают обет любить, а потом нарушают его?
Джордан сжал руки в кулаки. Эмили с ее поддразниваниями и кокетством и возвышенными рассуждениями о жизни – наивная глупая простушка. Если она не поостережется, мужчины станут обращаться с ней как с легкомысленной ветреной женщиной, и она попадет в беду.
Если это леди Эмма, ее скомпрометирует какой-нибудь охотник за приданым. А если это переодетая Эмили? Джордан нахмурился. Несфилд ни за что не станет ей помогать, окажись она в беде. Блэкмор не мог понять, зачем Несфилд затеял этот маскарад – или леди Данди, коли на то пошло, которая производила впечатление умной женщины, – но уж явно не затем, чтобы помочь Эмили. Несфилд просто получит от нее, что ему надо, и оставит ее ни с чем. Так что, чего бы она ни собиралась достичь, все было обречено на провал, что бы она ни думала.
Ах, наконец-то они подъехали к «Бруксу». Граф вышел из кареты и поспешил в клуб. «Брукс» был излюбленным местом встречи членов парламента, вигов, и был почти так же стар, как его двойник на другой стороне улицы, «Уайте», объединявший преимущественно тори. Спокойная атмосфера и внушительная обстановка клуба обычно сразу же излечивали его дурное настроение.
К сожалению, только не сегодня. Блэкмор не мог этого понять. Здесь, среди своих здравомыслящих соратников, он непременно должен был расслабиться. Здесь не было, как у Астрамонт, никаких глупо хихикающих дамочек с их бреднями о романтических чувствах.
Но здесь не было также и леди Эммы. Она осталась там, у леди Астрамонт, с Поллоком. Это Поллок терся возле нее, вдыхал ее лавандовый аромат, слушал ее мелодичный голос. Дьявол его побери! И ее тоже!
Лакей принял у него плащ и почтительно сообщил, что лорд Сен-Клер ожидает его в курительной комнате. Блэкмор выругался себе под нос. Он совсем забыл о своей договоренности с Йеном!
Когда граф вошел в курительную, ему потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть виконта сквозь клубы табачного дыма, заполнявшие все помещение. Наконец Джордан заметил друга. Тот сидел в углу под канделябром, свободно развалившись в кресле, и держал в одной руке трубку, а в другой карманные часы. Взглянув в сторону двери, он увидел Джордана и укоризненно постучал пальцем по крышке часов, пока граф подходил к нему.
Джордан уселся в кресло напротив и проворчал:
– Ну вот и я, Йен. Можешь убрать часы и этот скептический взгляд.
С усмешкой Йен захлопнул крышку часов и сунул их в жилетный карман.
– Уже во второй раз, Джордан. Поскольку раньше ты никогда не опаздывал, я могу только предположить, что это преждевременное наступление старости. Если ты не поостережешься, то вскоре начнешь расхаживать в небрежно накинутом сюртуке и разговаривать сам с собой.
– Очень смешно, надо полагать. Вчера я опоздал по вине Поллока. А сегодня просто забыл. Иногда случается, как ты понимаешь. Даже со мной. Последнее время у меня масса забот.
– Должно быть, леди Эмма? – Когда Джордан сердито взглянул на друга, тот добавил: – Ты говорил, что собираешься пойти на званый завтрак к леди Астрамонт, но я не думал, что ты и в самом деле пойдешь. Ты, как и все мы, считал ее слишком занудливой.
Джордан взял манильскую сигару из золоченого ящика, стоявшего на столе, разделявшем их, зажег ее и глубоко затянулся, наполнив легкие успокаивающим дымом.
– Да, верно. Но Эмили Фэрчайлд была там. И я уже говорил тебе, что сделаю все, что от меня зависит, чтобы доказать, что она самозванка.
Затянувшись трубкой, Йен пожал плечами.
– Почему бы просто не написать отцу мисс Фэрчайлд и не спросить у него, где она остановилась в Лондоне? Если он сообщит адрес особняка Несфилда, тогда ты точно узнаешь, что леди Эмма и мисс Фэрчайлд – одно лицо.
– Я уже думал об этом, но сомневаюсь, что из этого выйдет что-то путное. Ее отец скорее всего тоже участвует в этом заговоре. Иначе почему бы он разрешил ей поехать? Кроме того, если он получит письмо от меня, сразу возникнут вопросы, каким образом Эмили познакомилась с графом Блэкмором. Ты ведь знаешь эти деревенские нравы – одни сплошные сплетни.
– Ну и в чем проблема?
– В том, что нас с ней едва не застукали вместе наедине в карете пару месяцев назад.
– В карете вместе с непорочной девственницей? – Йен выбил трубку о ручку кресла. – Ты и в самом деле начинаешь впадать в старческий маразм. Как это могло случиться?
Какой-то деловой знакомый выглянул из-за спины Йена, явно желая поговорить с ними, но угрюмый взгляд Джордана заставил его спешно убраться. Граф поведал другу, что произошло той ночью, опустив, конечно, поцелуи.
– Так что, видишь, никто из нас не был виноват и нам удалось прекрасно выпутаться. Но письмо от меня может навести людей на мысль о том вечере, когда мы могли оказаться вместе. А если, случайно, я ошибаюсь насчет Эмили…
– Ах, так ты допускаешь, что можешь ошибаться! Ради Бога, ты ведь видел ее всего лишь при лунном свете.
– Конечно. – Джордан глубоко затянулся сигарой. И леди Эмма с такой любовью подробно описала замок Данди. И все же в ней было нечто… – Не думаю, что я ошибаюсь, но и не могу полностью исключить случайности. Если леди Эмма вовсе не мисс Фэрчайлд, мне бы не хотелось разрушить репутацию невинной девушки. Мисс Фэрчайлд, с которой я встречался, не заслуживает того, чтобы на ее счет злословили.
– Можно найти и другое, вполне логичное объяснение сходства леди Эммы с твоей знакомой мисс Фэрчайлд.
– Да ну?
– Леди Данди родилась в тех же краях, разве не так?
– Да, родовое поместье Несфилдов находится в Дербишире. Я думаю, графиня провела там свое детство и юность, прежде чем вышла замуж.
– Тогда Фэрчайлды могут приходиться ей дальними родственниками. Многие вторые сыновья идут в священники. Возможно, мистер Фэрчайлд – кузен Несфилда или что-нибудь в этом роде. Может, даже, что именно по этой причине ему предоставили там приход.
Джордан задумчиво барабанил пальцами по резному подлокотнику кресла. Этого он, действительно, не учел. Неприятная судорога свела внутренности. Что, если все последнее время он напрасно досаждал этой женщине без всякой на то причины? Хотя обе женщины имели схожие черты и высказывали сходные мысли, леди Эмма заметно отличалась от Эмили. Ее откровенное кокетство совсем не походило на строгое поведение Эмили. А как она целовалась…
Господи помилуй! Возможно, он полностью не прав. И это меняет все.
– Если ты хочешь знать наверняка, – продолжал Йен, – то почему бы тебе не отправиться в Дербишир?
– Боюсь, это было бы неразумно. Но я могу послать Харгрейвза, если ему не удастся ничего выяснить у слуг Несфилда.
Смутная тень омрачила лицо Йена.
– Не знаю, насколько тебе повезет там, даже если за дело взялся Харгрейвз.
– И почему бы это?
– Когда ты был на званом завтраке, я отправился в особняк Несфилда в надежде поговорить с леди Софи. Но слуги наотрез отказали мне, сказав, что она слишком больна, чтобы принимать посетителей. Тебе не кажется странным, что она так долго болеет?
Джордан задумчиво выпустил вверх кольца сигарного дыма.
– Ничего особенного. Я не встречал еще молодой женщины более склонной к болезням, чем леди Софи.
– Ты прав, но я думаю, что в этом виноват ее проклятый отец. Смею надеяться, что если она выскользнет из его железных лап, с ней все будет в порядке. К несчастью, мне придется иметь дело с Несфилдом, чтобы добраться до нее.
Джордан украдкой взглянул на друга. Эта внезапная озабоченность Йена женитьбой начала его беспокоить.
– Я уверен, что через несколько дней она поправится, и ты найдешь способ обойти возражения ее отца.
– Я рассчитываю, что леди Эмма могла бы помочь мне в этом.
– Леди Эмма?
– Если мне удастся поговорить с ней наедине. Но для этого мне нужна твоя помощь.
Джордан задумчиво посмотрел на друга.
– Буду рад помочь тебе при условии, что ты дашь мне возможность тоже поговорить с ней с глазу на глаз.
Йен нахмурился.
– Послушай, если ты собираешься запугивать девушку…
– Я не собираюсь ее запугивать. Я просто хочу задать ей несколько вопросов.
– Могу себе представить, – с усмешкой сказал Йен.
– Я не могу сделать этого по-другому. Тяжело вздохнув, Йен отложил в сторону трубку.
– Ты действительно проявляешь к ней интерес, сознайся?
Леди Эмма-Эмили овладела всеми помыслами Джордана, лишила его сна и заставила вести себя подобно голодному псу в мясной лавке. Ни одной женщине до сих пор не удавалось до такой степени выбить его из прочно накатанной колеи его размеренной жизни.
Граф отвел взгляд.
– Мой интерес в том, чтобы выяснить правду. Вот и все.
– Как я понимаю, твоя вылазка в темные недра особняка Астрамонт оказалась безрезультатной?
– Можно и так сказать.
– Тебе не удалось приблизиться к своей жертве? Или же, когда тебе это удалось, она оказалась слишком изворотливой?
Насмешливый тон, которым он это произнес привел Джордана в ярость.
– Девчонка увиливала от моих вопросов, если ты это имеешь в виду, – огрызнулся он. – Если тебе невтерпеж узнать все, что там случилось, расспроси Поллока. Он тоже был там.
– Поллок оказался свидетелем твоей грандиозной неудачи? С каждой минутой дело становится все интереснее. Пожалуй, я лучше попрошу Поллока помочь мне с леди Эммой вместо тебя.
Не задумываясь, Джордан воскликнул в запальчивости:
– Если ты это сделаешь, клянусь, я повешу этого самодовольного хлыща на одном из его нелепых шейных платков!
Йен насмешливо ухмыльнулся:
– Бог мой! Да ты ревнуешь!
– Ревную?! К этому денди? Не смеши меня!
Но когда ухмылка Йена стала еще шире, Джордан занялся тем, что погасил окурок своей сигары и полез в ящик задругой. Его раздражала сама мысль о том, что такая утонченная особа, как леди Эмма, осталась с таким идиотом, как Поллок. К несчастью, из-за его собственного вспыльчивого характера, она, может быть, именно в эту минуту разгуливает с Поллоком по обширному саду леди Астрамонт.
Что, если она действительно дочь лэрда, подыскивающая себе мужа? Возможно ли, что она решит, будто Поллок ей подходит? Этот франт, для которого высшее развлечение – разъезжать по городу в фаэтоне, выставив напоказ свой новейший безвкусный жилет?
Ну что ж, если она станет принимать ухаживания Поллока, она очень об этом пожалеет! Джордан схватил вторую сигару и со злостью зажег ее. Он покажет ей, какой тщеславный и напыщенный осел этот Поллок!
Не важно, что всего лишь пару дней назад Джордан считал Поллока своим приятелем. Теперь Поллок стал его злейшим врагом. Любой, кто встал бы между ним и леди Эммой-Эмили, стал бы его врагом.
Даже Йен.
– Ну? – Джордан искоса взглянул на друга. – Каков твой план? Я в игре?
– Конечно. Я не могу отказать себе в удовольствии наблюдать, как ты ставишь себя в глупое положение из-за женщины, – И прежде чем Джордан успел возразить, добавил: – Вот что мы с тобой сделаем…
Эмили уже во второй раз направилась прогулочным шагом в обход сада леди Астрамонт вместе с мистером Поллоком. Во время первого круга он расспрашивал ее о Шотландии. Ей никак не удавалось перевести разговор на Софи, пока леди Данди не было с ними.
Наконец они остались одни. Остальные гости вернулись в дом с наступлением сумерек, и в полутемном саду воцарилась интимная экзотическая обстановка. Впечатление усилилось, когда поодаль показалась беседка с колоннами в виде нимф и нарядной крышей. Когда они направились к ней, тишину нарушал только звук их шагов по усыпанной гравием дорожке и вечерние трели соловья.
– Вам действительно удалось поставить сегодня Блэкмора на место, – доверительно произнес мистер Поллок. – Держу пари, больше он вас не побеспокоит.
– Я не старалась ставить его на место, – честно сказала она. – Я пыталась заставить его прекратить надо всем насмехаться.
– Боюсь, вам это никогда не удастся.
Теперь они вплотную подошли к беседке. Мистер Поллок вытащил носовой платок и протер одну из мраморных скамеек для Эмили.
– Но давайте больше не будем говорить о Блэкморе, хорошо? Поговорим лучше о вас.
– Обо мне? – Девушка осторожно опустилась на место, которое он ей предложил. – Что можно сказать обо мне?
Она предпочла бы поговорить о Софи. Лучи заходящего солнца на миг осветили задумчивое лицо ее спутника.
– Я мог бы изливаться вам в обычных банальностях: ваши волосы подобны золотым нитям, а губы как рубины, – но боюсь, что такая искушенная женщина, как вы, настолько привыкла слышать подобные речи, что они покажутся вам скучными.
«Ну да, искушенная женщина. Если бы он только знал правду!»
– Скучными? Нет. Смешными и нелепыми. Уверяю вас, я всего лишь самая обычная женщина с совершенно обыкновенными волосами и губами. – Она нервно поигрывала веером, прикрепленным к ее запястью, раздумывая, как бы повернуть разговор в нужном направлении. Но тут ее осенило. – Моя внешность не идет ни в какое сравнение с красотой моей кузины. Этот кремовый цвет лица и роскошные черные волосы… Вы не находите, что она восхитительна?
– Леди Софи не достойна даже держать свечу перед вами. – К удивлению Эмили, Поллок уселся с ней рядом и сжал ее беспокойные ладони своими холеными руками с превосходно сделанным маникюром.
– Мистер Поллок, что с вами, вы должны отпустить меня!
– Ни за что, пока не выскажу, что таит мое сердце! – Тусклый свет не давал разглядеть его черты, но не мог скрыть хищный блеск его бледно-голубых глаз. – Мне кажется, вы испытываете ко мне хотя бы крошечное чувство, иначе не отказали бы Блэкмору в мою пользу. И ваша затея пойти сюда со мной наедине подтверждает это.
Господи помилуй, она сама дала ему повод истолковать все неправильно!
Это была катастрофа!
– Я вас не понимаю. Мне казалось, вы влюблены в мою кузину. – Ей удалось наконец освободить руки, и она отодвинулась от него. – Я не могла даже вообразить, что вы станете так ко мне относиться. Вы меня почти не знаете.
Он снова придвинулся к ней ближе.
– Я знаю, что ваш отец с неодобрением отнесется к тому, что за вами ухаживает человек без титула. Но вы, шотландцы, не так строго смотрите на подобные вещи, как мы, англичане. Без сомнения, если вы объясните, что я смогу вас хорошо обеспечить, отсутствие титула не будет иметь значения.
Эмили поспешно ухватилась за эту идею.
– Вы ошибаетесь. Это имеет большое значение, и не только для моего отца, но и для мамы. Она намерена найти для меня выгодную партию. Когда речь заходит о подобных вещах – она истинная англичанка. – Когда он впал в уныние, ее жалостливое сердце не выдержало. – Конечно, лично меня мало заботят титулы и все такое. Вы очень привлекательный человек, и я уверена, что вы станете прекрасным мужем для кого-то. Но я не могу пренебречь пожеланиями моих родителей и позволить вам ухаживать за мной. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Мне нет дела до чувств ваших родителей, – прошептал он, склонившись к ней очень близко. – Согласие родителей не всегда требуется для венчания, наверное, вы знаете. – Он вопросительно поднял бровь. – Как вам известно, в некоторых местах страны мужчины и женщины могут жениться по своему выбору.
Неужели он имеет в виду Гретна-Грин в Шотландии? Случалось ли ему уже говорить те же самые слова Софи?
– Мистер Поллок, вы слишком торопитесь. Вы ведь не подразумеваете, что… что нам следует бежать?
– Нет, если в этом не будет необходимости. Но я не позволю, чтобы такой пустяк, как согласие родителей, встал на пути пашей взаимной любви.
Неужели он действительно способен на это? Мистер Поллок так стремится заполучить знатную жену, что ради этого готов прибегнуть к подобным средствам?
Эмили постаралась придать легкости своему тону.
– Должно быть, вы шутите! Вы всегда так ухаживаете за леди, предлагая ей бросить свою семью и сбежать с вами в неопределенное будущее?
– Если вы сомневаетесь в моей искренности, мадам, то уверяю вас, я совершенно серьезен. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться вас. Я вас честно предупреждаю.
Холодная дрожь пронзила Эмили, когда его кажущаяся слабой рука с неожиданной силой обхватила ее за талию. Ей нельзя было больше рисковать, оставаясь здесь.
– Вы не должны говорить мне подобные вещи. – Она попыталась вывернуться из его объятия, но он только крепче прижал ее к себе. Тревога разрасталась в ее груди. – Право же, сэр, я не могу игнорировать желания моих родителей и, конечно же, никогда не соглашусь на побег. Вы должны поговорить с моими родителями, как того требуют приличия.
Его вторая рука обвилась вокруг ее талии, отчего объятие стало крепче. Может, он и был франтом, но руки у него оказались на удивление сильными.
– Вы уже говорили, что они никогда не разрешат мне ухаживать за вами, так что нам остается только одно. Кроме того, мне известно, что вы далеко не всегда так печетесь о соблюдении приличий. – Гнев исказил его посеревшее лицо. – Я последовал за вами и Блэкмором, когда вы спустились в сад у Меррингтона. Я видел, как вы его целовали!
Волосы у нее на затылке встали дыбом. Он их видел? Силы небесные!
– Это было совсем не то, что вы подумали… – стала она оправдываться.
– Я вовсе не упрекаю вас за ваш поступок. Блэкмор умеет быть очень убедительным и неотразимым. То, что вы вчера вечером в конечном счете отвергли его, а затем отказали ему сегодня, дало мне смелость заговорить о своих чувствах. Вы должны ясно понимать, что он слишком холоден для такой страстной женщины, как вы. – Он передвинул ладонь ей на поясницу. – Но мы с вами оба способны на глубокие чувства, вы должны это понимать. Я смогу удовлетворить вас гораздо лучше, чем Блэкмор.
Другой рукой он взял ее за подбородок и приподнял вверх ее лицо, чтобы удобнее было поцеловать. Мокрые горячие губы впились в ее рот. Ощущение было таким, будто ее шлепнули по губам вареным угрем. Испытывая отвращение, она уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая его, но Поллок не сдвинулся с места. Она попыталась освободить губы, но он впился в нее, как пиявка, и, похоже, собирался позволить себе еще большие вольности.
Настоящая паника охватила ее, когда он, сжимая ей грудь, начал стаскивать вниз край лифа ее платья. Она старалась оттолкнуть его, упершись в плечи, но когда это не возымело действия, с силой ткнула его в бедро сложенным веером. Изрыгая проклятия, он отскочил от нее.
Эмили вскочила на ноги, дрожащими руками оправляя свое растрепанное платье.
– Как вы смеете, мистер Поллок! Я не давала вам разрешения обращаться со мной подобным образом!
– Блэкмору вы это разрешали! Я видел, какие ласки вы ему позволили! Какая же вы распутная соблазнительница!
– Я не разрешала Блэкмору никаких вольностей, уверяю вас!
– Мне так не показалось! – Голос Поллока звучал явно угрожающе. Он поднялся со скамьи. – Вы выгибали спину и мурлыкали, словно кошка, от удовольствия. И прежде чем закончится этот вечер, клянусь вам, я заставлю вас делать все это для меня!
Когда Поллок сделал шаг по направлению к ней, Эмили направила свой веер ему в промежность на манер кинжала. Она не слишком разбиралась в мужской анатомии, но знала одно: мужчины очень оберегают свои интимные органы. Ей приходилось наблюдать, как мальчики в деревне, получив удар в пах, снопом валились на землю, корчась от боли. Пластинки ее веера, сужаясь к концу, заканчивались твердым острием, и сложенный веер выглядел весьма впечатляюще.
– Если вы еще приблизитесь, я проткну вас. Слышите? Поллок в тревоге опустил взгляд, и ей показалось, что он несколько заколебался, как бы оценивая опасность, грозившую его сокровищу.
– Вы не посмеете…
– Еще как посмеет! – прозвучал совсем рядом женский голос.
Когда Эмили и мистер Поллок одновременно повернули головы в ее сторону, леди Данди вышла из кустов на полянку, окружавшую беседку. Выражение ее лица было поистине угрожающим.
– В жилах моей дочери течет воинственная кровь шотландцев, глупец! Она, не колеблясь, порежет вас на куски!
Эмили вздохнула от облегчения, а Поллок побледнел и отскочил от нее, словно она была змеей, в которой он внезапно распознал гадюку.
– Леди Данди! Это не то, что вам показалось. Я… я…
– Я отлично понимаю, что происходит. – Леди Данди величественно прошествовала в беседку. Лицо ее было суровым и угрожающим. – И смею вас уверить, я не допущу, чтобы это случилось вновь.
На угрюмом лице Поллока появилось выражение оскорбленного упрямства.
– Тогда вам бы следовало покрепче держать эту своенравную плутовку. Я далеко не единственный мужчина, с которым она встречалась в укромных местах.
Эмили едва сдержала стон. Силы небесные, если только он расскажет леди Данди о Джордане…
Графиня смерила Поллока таким ледяным взглядом, что его ухмылка мгновенно испарилась.
– Мистер Поллок, как я понимаю, вы вращаетесь в более высоких кругах, чем заслуживаете.
Поллок беспокойно подтянул свой вздымающийся волнами платок.
– Поэтому, – продолжала графиня назидательным тоном, – если я когда-либо услышу, что вы повторяете эту ложь… Проще говоря, если я услышу, что вы отзываетесь о моей дочери не иначе как с величайшим почтением, даже перед кухаркой в самом захудалом имении самой отдаленной области Англии, я сделаю так, что вас навсегда перестанут принимать в приличном обществе. В отличие от моей дочери, у меня есть оружие посильнее веера. И я с большим удовольствием использую свое положение и связи, чтобы уничтожить вас. Надеюсь, вам понятно?
С лица мистера Поллока исчезли все краски. Графиня обернулась к Эмили и чуть менее холодным тоном сказала:
– Пойдем, Эмма, нам пора. Мы не должны опоздать на бал к Уинстедам.
– Да, мама, – поспешно откликнулась она, почти спрыгивая со ступенек беседки.
Ухватив, словно клещами, руку Эмили, леди Данди частью вела, частью тащила ее через сад. Девушка не могла обижаться на нее за ее гнев. Эта женщина могла бог знает что о ней подумать, особенно после подлого выпада Поллока.
– Леди Данди, – осмелилась наконец сказать Эмили, – пожалуйста, простите меня…
Графиня остановилась неподалеку от входа в дом и с недоумением посмотрела на нее.
– Простить? За что? Этот неисправимый полоумный… Ей, видимо, не хватило слов, и она оглянулась назад, где в беседке остался сидеть Поллок, горестно уронив на руки голову. Графиня понизила голос:
– Я виню себя, а вовсе не тебя, Господи спаси и помилуй! Я понимаю, чего ты хотела добиться, отправившись с ним на прогулку, но я обязана была не допустить этого. Ты ведь еще почти ребенок. Ты представления не имеешь, как мерзко могут нести себя некоторые мужчины. Но мне-то уже достаточно лет, чтобы знать это. Я позволила Рандолфу отправить ягненка на бойню. И за это меня следовало бы как следует выпороть!
– Вы не должны винить себя! Я вовсе не ребенок! Я знала об опасности, когда согласилась выйти в свет. Просто я недооценила характер мистера Поллока. В следующий раз я буду осторожнее.
– Следующего раза не будет. – Благородная женщина решительно расправила плечи. – Я намерена положить конец этому маскараду. Он с самого начала был бредовой затеей, но я не возражала, потому что считала, что ты согласилась участвовать в нем добровольно. Но теперь хватит! Я больше не буду оставаться в стороне и молча наблюдать, как несчастную невинную девушку приносят в жертву моей глупой племяннице.
– Но вы не можете прекратить это сейчас! – Эмили слишком хорошо знала лорда Несфилда. Он непременно выполнит свои угрозы!
– Конечно, могу! Я сегодня же скажу Рандолфу, чтобы он выпутывался, как знает. У него есть трое вероятных подозреваемых. Пусть он сам выясняет, кто из них виновен.
– Нет, я ни за что этого не допущу! – Когда графиня недоверчиво взглянула на нее, Эмили, запинаясь, пробормотала: – Я… я хотела сказать, что дала обещание вашему брату и должна его сдержать.
Леди Данди нахмурилась.
– Глупости! Забудь о своем неверно понятом чувстве преданности. Я уверена, что твой отец много и усердно учился, чтобы заслужить приход, который он получил от Рандолфа. Ты ничего не должна моему брату.
Ложь вообще была для Эмили достаточно трудным делом. А лгать леди Данди было все равно что лгать своему отцу – совсем уж мерзко. Но она не могла поступить иначе.
– Речь идет не о преданности лорду Несфилду, а о преданности Софи.
– Чепуха! Когда ты впервые услышала о нашем плане, ты отказалась участвовать. Ты была готова позволить Софи выйти замуж за любого глупца, какого она пожелает. Ты согласилась только после разговора с Рандолфом. Что он тебе сказал? Ты можешь на меня положиться, ты же знаешь. Я смогу тебе помочь.
Никто не мог ей помочь! Если она расскажет леди Данди, лорд Несфилд выдаст Эмили властям, поведав «всю правду» о смерти ее матери, которую она будет не в силах опровергнуть. Это было ясно как день.
– Мне нечего вам сказать.
– Нет, определенно что-то есть. Скажи мне, дорогая. Все будет в порядке.
По голосу леди Данди было понятно, что эта женщина привыкла, что ей повиновались. Эмили тут же вспомнила попытки Джордана выпытать у нее правду.
Ну что ж, она будет сражаться с графиней, как боролась с Джорданом.
– Вы обещали мне, что я смогу некоторое время развлекаться в Лондоне, носить дорогие платья и танцевать каждую ночь до рассвета. Вы отказываетесь от своих обещаний?
Леди Данди окинула ее цепким взглядом.
– Можешь играть эту роль перед другими, Эмили, но не нужно притворяться передо мной. Не забывай, мне известно, что ты не легкомысленная дочь лэрда, для которой единственная цель в жизни – развлечения.
– Легкомысленная дочь лэрда – это часть меня. Разве вы сами мне этого не говорили?
Графине явно не понравилось, что ее собственные слова используют против нее.
– Эмили…
– Если вы скажете лорду Несфилду, что мне не следует этого делать, а я скажу, что в любом случае собираюсь продолжать, как вы думаете, что тогда произойдет?
Леди Данди скрестила руки на полной груди.
– Ты не можешь продолжать этот маскарад без меня, так что даже не думай об этом. Как это будет выглядеть, если мать леди Эммы покинет дочь в самый разгар ее первого светского сезона?
– И в самом деле, как это будет выглядеть? Мать леди Эммы должна будет или придумать какую-нибудь историю для объяснения, или же рассказать всем правду и разрушить этим репутацию своего брата, своих настоящих дочерей и свою собственную тоже. – Эмили проглотила комок, застрявший в горле. – Не говоря уже о репутации Эмили Фэрчайлд.
Некоторое время графиня в упор смотрела на девушку. Затем сдержанная улыбка показалась на ее губах.
– Для дочери священника у тебя слишком уж много наглости.
– Не я начала это, миледи. Это затеяли вы с братом. Но я непременно доведу это дело до конца, с вами или без вас!
– Ты не оставляешь мне выбора, не так ли? Эмили почувствовала облегчение.
– Правда, вы не должны за меня волноваться. Я вполне могу справиться. Кроме того, мистер Поллок – единственный, кто позволил себе вольности. Все остальные мужчины вели себя в моем присутствии как истинные джентльмены.
– Даже Блэкмор?
Проницательность этой женщины была непостижима. Эмили колебалась всего секунду, прежде чем солгать:
– Да, даже граф.
Теперь последуют вопросы, что имел в виду мистер Поллок, выдвигая свои обвинения. Что ей на это сказать? Как объяснить?
Но очевидно, леди Данди так же не хотелось углубляться в этот больной вопрос, как и ей самой.
– Ну что ж, будем продолжать, как прежде. – Но когда Эмили принялась благодарить ее, графиня добавила: – Хотя теперь я стану более внимательной дуэньей. Не хочу, чтобы снова произошло что-либо подобное.
– Я тоже не хочу, – искренне сказала Эмили. Даже лорд Несфилд не вправе требовать этого от нее!