Текст книги "Запретный поцелуй"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Почему? – Он схватил ее за плечи, мешая ей застегнуть платье. – Что такого важного в этом маскараде, что заставило тебя зайти так далеко в попытке спасти его?
На мгновение он подумал, что она действительно готова сказать ему. У нее был такой вид, что ей очень хочется все рассказать. Затем ее лицо застыло, и она перевела взгляд на дверь за его спиной.
– Позвольте мне уйти, Джордан! Если вы не собираетесь держать меня здесь пленницей, я ухожу! Немедленно!
Граф впился пальцами в ее плечи, сдерживая сильное желание изо всех сил встряхнуть ее.
– Что я должен сделать, чтобы доказать, что от всего сердца желаю тебе добра? Однажды ты сказала, что не доверяешь мне, потому что я испытываю к тебе всего лишь вожделение. Но я предложил тебе выйти за меня замуж. Если это не доказывает, что ты можешь доверить мне правду, что тогда?
Она внезапно стихла в его руках.
– Это вовсе не вопрос доверия к вам. Если я… скажу вам, мне грозит более серьезная беда, чем такой пустяк, как утрата девственности.
– Несфилд, дьявол бы его побрал! Я не позволю ему навредить тебе, ты меня слышишь?
– Вам не удастся остановить его.
Он оттолкнул ее и прошел туда, где на полу лежала его одежда.
– Это мы еще посмотрим, – пробормотал он, одеваясь.
– Нет! – Она бросила застегивать платье, затем подбежала к нему и схватила его за руку. – Нет! Джордан! Вы должны оставить его в покое!
– Он использует в своих грязных целях невинную молодую женщину. Я не оставлю его в покое!
– Вы обещали! – воскликнула она, вцепившись в его руку. – Вы сказали, что если я приду к вам в постель, вы будете молчать!
Он оцепенел, увидев ее помертвевшее лицо и панический ужас в глазах. Ее расстегнутое платье – это проклятое алое платье – свисало так низко, что ему был виден кружевной край рубашки, а под ним кремовая выпуклость груди.
– Я выполнила свою часть соглашения, – сказала она с отчаянием в голосе. – А вы собираетесь выполнять свою?
Он не мог отказаться, зная, сколь многим она пожертвовала ради его молчания.
И еще… Эмили просила его ничего не говорить Поллоку или Несфилду. Он мог только предполагать, что разговор с леди Данди она тоже будет считать нарушением их соглашения.
Но был один человек, с которым он мог бы поговорить, кто заставил бы ее осознать, как мудро и благоразумно с ее стороны было бы выйти за него замуж.
– Хорошо! – Когда она с опаской посмотрела на него, он поправил на ее плечах платье, так чтобы оно прикрыло ее грудь. – Я ничего не скажу Несфилду или Поллоку, если ты этого хочешь.
– Этого я и хочу.
– Что касается нашей женитьбы… Она приложила палец к его губам.
– Ни слова об этом! Я не жду, чтобы вы жертвовали собой из соображений благопристойности.
– Но это вовсе не жертва, – прошептал он.
– Пожалуйста, не надо больше говорить об этом. Мне просто нужно уйти, пока не заметили, что я выходила. Наемный экипаж ждет снаружи…
– Я не позволю тебе разъезжать по городу в наемном экипаже в такой час, – решительно сказал он. – Я отвезу тебя домой в своей карете.
– Что, если кто-нибудь увидит нас вместе и подумает…
– В три часа ночи? Никто нас не увидит. И если тебе будет от этого легче, я остановлюсь на некотором расстоянии от дома Несфилдов.
Казалось, она почувствовала облегчение.
– Благодарю. Сказать по правде, я не представляла себе, как поеду назад с этим… этим ужасным кучером наемной повозки. Думаю, он слегка выпил.
– Не сомневаюсь. Кстати, почему бы тебе не снять платье и не помыться? – Он указал на тазик с водой, стоявший на туалетном столе. – Я уверен, что смогу найти для тебя одно из платьев моей сестры, которое не будет столь… вызывающим.
Когда она покраснела, он едва не улыбнулся. Каким-то образом, даже «павшая», она умудрялась оставаться такой же чистой, как и всегда.
– Пока ты одеваешься, – добавил он, – я разбужу кучера. «И прикажу ему приготовиться к поездке – к долгой поездке».
Глава 16
Если б всем добрым хватало ума,
Аумные были б добры,
Мир стал бы гораздо прекрасней, чем мы
Даже представить могли.
Элизабет Вордсворт, английская поэтесса «Умный и Добрый»
Эмили взобралась в карету Блэкмора и уселась на дальнем конце сиденья лицом вперед. Платье было ей немного тесно и длинновато, должно быть, сводная сестра Джордана была выше и стройнее ее. Но по крайней мере оно не было таким открытым, как то, прежнее.
Когда Джордан чуть позже сел в карету, он занял место рядом с ней. Приказав Уоткинзу трогать, он взял девушку за руку.
– У тебя усталый вид. Ночь оказалась слишком долгой, не правда ли?
– Да.
Она в самом деле была совершенно измучена. Любовные игры приносят удовольствие, но явно изматывают.
Блэкмор задернул занавески, и в карете сделалось почти совсем темно. Отодвинувшись на край сиденья, он прислонился спиной к боковой стенке кареты и, притянув Эмили к себе на колени, удобно устроил ее голову у себя на груди.
– Послушай, почему бы тебе немного не вздремнуть? Когда мы приедем, я тебя разбужу.
Но Эмили сомневалась, что ей удастся заснуть. Так много всего произошло, столько ей хотелось бы обдумать…
Казалось, всего несколько секунд спустя ее внезапно разбудил какой-то рокочущий шум. Хмурый серый свет сочился сквозь занавески, приглушая блеск златотканой обивки.
Теперь девушка могла ясно разглядеть внутренность кареты, где прежде царила кромешная тьма. Должно быть, они подъезжали к ее улице, хорошо освещенной масляными фонарями.
Снова низкий рокочущий звук послышался позади нее, и она обернулась, чтобы взглянуть на Джордана. Подумать только, он храпел во сне! Так вот что ее разбудило! Эмили улыбнулась. Такое милое обыденное явление никак не укладывалось в ее сознании применительно к графу Блэкмору. Графам не полагается храпеть! Так же как чихать, есть или делать еще что-либо, свойственное простым людям. «Графам полагается иметь слуг, чтобы те все делали за них», – подумала она про себя.
Кто бы мог предположить, что когда-нибудь она станет так близка с графом, что сможет услышать, как он храпит?
Эмили коснулась его щеки, колючей от отросшей щетины, и с любовью вгляделась в его черты, разгладившиеся во сне. Мучительная мысль заставила ее отдернуть руку. Так заманчиво было разглядывать его, мечтая о том, что она могла бы видеть его таким каждое утро, стоило ей только согласиться пожертвовать самоуважением.
На мгновение она представила себе, каково быть его женой. Они могли бы ласкать друг друга и целоваться, когда им вздумается. Зимой они могли бы прятаться под одеялом, обнимаясь и совершая все эти безумства, которые он показал ей сегодня ночью, а летом они стали бы заниматься любовью в саду…
Но… он так же запретен для нее, как и прежде.
С печальным вздохом Эмили осторожно высвободилась из рук Джордана, слезла с его колен и пересела на сиденье напротив. Девушка отогнула занавеску в уверенности, что увидит освещенную фонарями влажную улицу.
Но она не увидела ни мокрой булыжной мостовой, ни домов, неясно вырисовывающихся во тьме безмолвной ночи, подобно огромным неуклюжим чудовищам, ожидающим рассвета. За окном давно рассвело – наступило пасмурное, хмурое утро. И сквозь облако пыли, поднимавшееся из-под колес кареты, она увидела бескрайние зеленые поля, кое-где пересеченные живыми изгородями.
С замирающим сердцем Эмили полностью раздвинула занавески. Силы небесные! Они были не в Лондоне – это была сельская местность!
– Проснитесь, Джордан! – закричала она, склонившись к нему и дергая его за руку. – Ваш сумасшедший кучер увез нас за город!
Джордан сразу же перестал храпеть, открыл заспанные глаза и удивленно уставился на нее.
– Мы не в Лондоне! Я не знаю, как далеко мы отъехали от города, но, судя по тому, что уже утро, должно быть, достаточно далеко! Прикажите кучеру сейчас же повернуть назад! Если откроется, что я выходила… – Отчаяние охватило девушку.
Джордан выпрямился на сиденье и застонал:
– Дьявол побери, у меня онемела нога! – Он принялся растирать ногу обеими руками.
– Прекратите сейчас же! Нельзя терять ни минуты! Прикажите ему остановиться и повернуть назад!
– Кому?
Если бы у нее была сумка, она стукнула бы его ею по голове.
– Уоткинзу, конечно! Ваш глупый кучер увез нас за город! Словно уразумев наконец, о чем она упорно твердит ему последние несколько минут, граф выглянул в окно.
– Думаю, ты права.
От раздражения ее голос прозвучал резко:
– Так остановите же его, ради всего святого! Прикажите повернуть назад!
– Не могу.
– Что вы этим хотите сказать? Конечно, вы можете!
– Раз уж Уоткинз решил отправиться на загородную прогулку, ничто не может его остановить. Нам остается только поудобнее устроиться и наслаждаться поездкой.
– Не глупите! Вы не должны… – Она осеклась, прищурив глаза. Граф выглядел что-то слишком уж беззаботным. Очевидно, негодяй все это спланировал! – Куда мы направляемся, Джордан?
– Понятия не имею!
– Это не повод для шуток! Отвечайте! Куда мы направляемся?
Ее глаза встретили его взгляд, твердый и ясный.
– Конечно, ты права. Это не повод для шуток.
– Куда мы направляемся?
– На север.
Ответ поставил ее в тупик.
– На север?
– Как я уже говорил, мы собираемся пожениться.
Ей потребовалось время, чтобы вникнуть в смысл его слов. Но когда до нее дошло, она застыла от возмущения.
– Вы везете меня в Гретна-Грин? Против моей воли? Вы… вы негодяй! Вы презренный, вероломный…
– Поосторожнее, дорогая! Ты говоришь со своим будущим мужем, – сказал граф с самодовольной ухмылкой.
Эмили принялась стучать кулаком в потолок кареты.
– Останови карету, Уоткинз! – закричала она. – Останови сейчас же!
Кучер продолжал гнать лошадей.
– Он не остановится, пока я не прикажу, – сказал Джордан. – Кроме того, что хорошего, если он высадит тебя здесь, посреди дороги? Ты пойдешь в Лондон пешком?
– Да, если понадобится!
– Перестань, Эмили, не упрямься! Ты ведь понимаешь, что теперь единственный достойный выход для тебя – выйти за меня замуж.
– Вы не сможете заставить меня произнести брачные обеты. Вы что, силой потащите меня в церковь? Ведь я буду кричать и брыкаться!
Ее горячность, похоже, встревожила его. Затем он насмешливо прищурил глаза.
– Да, если понадобится! – повторил он ее же собственные слова.
Вопль ярости вырвался из груди девушки, лихорадочно искавшей глазами, чем бы швырнуть в него. В ход пошла его шляпа, следом кожаные перчатки. Он увернулся, но в лице его проступила тревога.
Она уже подняла одну из подушек, когда он схватил ее за руки.
– Спокойно, Эмили! Боже мой, можно подумать, что я везу тебя на казнь!
Силы внезапно оставили ее, и она со стоном опустилась на сиденье. Что скажет лорд Несфилд, когда обнаружит, что она ушла? Сколько времени ему потребуется на то, чтобы сделать вывод, что она попросту сбежала? И сколько еще времени пройдет, прежде чем он начнет действовать?
– Вы даже представить не можете, что вы наделали, – в отчаянии прошептала она.
Он участливо сжал ее ладони.
– Так расскажи мне, дорогая! Обещаю тебе, я сделаю все, что потребуется, чтобы вырвать тебя из-под власти Несфилда!
Она подняла на него взгляд, разрываясь между нестерпимым желанием облегчить душу и твердой уверенностью, что этого делать нельзя.
Каким бы влиянием ни пользовался Джордан, он не в силах изменить обстоятельства, приведшие к смерти ее матери. Или странную насмешку судьбы, давшую лорду Несфилду власть над ней.
Единственный выход для нее – убедить его вернуться… или же найти способ сбежать от него по дороге в Гретна-Грин. В конце концов, путь предстоит долгий, и им придется время от времени останавливаться. Вот тогда-то она и сможет осуществить побег. И чем раньше это случится, тем быстрее она вернется в Лондон и, может быть, даже успеет предотвратить беду.
Эмили взглянула в обеспокоенное лицо Джордана. В скором времени ей придется его оставить.
– Эмили! – окликнул он. – Почему ты не хочешь рассказать мне все?
– Это больше не имеет значения.
Джордан поморщился, видимо, чувствуя, как близка она к тому, чтобы открыть правду.
– Для меня имеет.
– Я обязательно расскажу. Только не сейчас.
– А когда?
Что она могла бы ему сказать, чтобы успокоить до тех пор, пока сумеет сбежать? Внезапно ее осенило.
– Я все расскажу после того, как мы поженимся. Подозрение омрачило его глаза.
– Значит, ты уже передумала? Говоришь, пойдешь за меня замуж?
Ей ненавистно было обманывать его, особенно в этом вопросе, но разве у нее был выбор?
– Да.
– Почему?
Она беспомощно вскинула руки.
– Потому что вы не оставляете мне выбора. Я достаточно практична, чтобы понимать, что не могу бороться с вами. Поэтому мне лучше выйти за вас. – Поскольку он все еще скептически смотрел на нее, она язвительно добавила: – Хотя вы не вправе ожидать, что я этому рада.
Он сурово сжал губы.
– Не вижу необходимости представлять это как смертный приговор.
– Простите меня. Но это… это резко изменит мою жизнь.
– К лучшему, надеюсь, – Отпустив ее ладони, он откинулся на подушки. – Знаешь, я не вижу необходимости ждать, пока мы поженимся, чтобы ты сказала мне правду.
– Пожалуйста, Джордан, – сказала она, – вы ведь уже победили. Что за беда, если пройдет неделя или две, прежде чем вы услышите мой печальный рассказ?
Странный огонь блеснул в его глазах.
– Неделя или две? Ну что ж, не думаю, что это играет роль. Она с облегчением расслабилась. Теперь нужно придумать, как организовать побег. Прежде всего надо остановить карету. Затем следует отвлечь его на некоторое время, достаточное для побега. Труднее всего, конечно, будет вернуться в Лондон. Как же ей ухитриться решить эту задачу?
Внезапно у нее заурчало в животе, и это навело ее на мысль.
– Вы собираетесь морить меня голодом, пока мы добираемся до Гретна-Грин?
– Я не намерен морить голодом никого из нас, – сухо ответил он. – Я рассчитывал позавтракать в Бедфорде. Меня хорошо знают в гостинице «Белая мантия». Там о нас позаботятся должным образом.
Эмили совсем не хотелось оказаться в центре внимания, а уж тем более в гостинице, где хорошо знали Джордана.
– Это очень далеко?
Граф постучал в потолок и повторил ее вопрос Уоткинзу. Ответ его не обрадовал.
– Боюсь, еще два часа пути, а то и больше. Ты проснулась раньше, чем я рассчитывал.
– Значит, – отрезала она, – вы все-таки намерены уморить меня голодом. Хорошенькое начало совместной жизни!
Джордан вздохнул.
– Ну хорошо. Остановимся в ближайшей гостинице, которую встретим. Это вас устраивает, миледи?
– Полностью.
– А к вечеру мы доберемся до Лестера.
Вот уж нет, если ей удастся задуманное! Хотя Эмили очень бы хотелось дождаться ночи для побега, она боялась потерять зря столько времени.
Гостиница «Африканский кабан», встретившаяся на их пути, и в самом деле производила довольно жалкое впечатление. Тем не менее во дворе ветхого деревянного дома под видавшей виды вывеской царила обычная гостиничная суматоха: отъезжали и подъезжали повозки, почтовые кареты и случайные двуколки. Видимо, гостиница обслуживала путников из бедных классов, которые могли себе позволить на завтрак всего лишь сосиски с овсяными лепешками за несколько пенсов.
Даже экономный отец Эмили никогда не остановился бы в подобном месте. Но оно в совершенстве подходило для ее планов, поскольку здешние постояльцы были, похоже, из тех людей, что могли бы помочь ей, не в пример более богатым и прижимистым представителям высшего класса.
– Вот, – объявила она. – Давайте остановимся здесь! Джордан презрительно оглядел двор гостиницы.
– Ну, моя дорогая, ты слишком уж отважна! Не считая немытых постояльцев, с которыми придется толкаться локтями, здесь можно найти к столу скорее всего только крысу или две.
– Мне нет дела. Я хочу есть. – Эмили бросила на Блэкмора язвительный взгляд. – Кроме того, разве вы не можете достать для нас отдельную комнату?
Это значительно упростило бы дело.
– Поверь мне, я только к этому и стремлюсь! – На лице его мелькнуло задумчивое выражение. – Я вовсе не против уединения. Если только хозяин гостиницы в состоянии его предоставить.
Хозяин, чей щетинистый подбородок и шишковатый нос вполне соответствовали названию гостиницы, был счастлив услужить им, в особенности после того как Джордан отсыпал в его ладонь впечатляющее количество золотых соверенов. Бедняга и так уже смотрел на графа с благоговением, но при виде золота прямо-таки просиял.
– Моей жене и мне нужна отдельная комната, самая лучшая, – заявил Джордан. – И как можно быстрее подайте нам туда сытный завтрак. Моего кучера тоже накормите.
Джордан добавил еще один соверен и, взглянув на Эмили, прошептал что-то на ухо хозяину.
Хозяин так энергично закивал головой, что Эмили показалось, будто она в любой момент может отвалиться.
– У меня есть отличная комната для вас, милорд! Не сомневаюсь, что ваше сиятельство останется доволен! Сюда, пожалуйста. Осторожнее! Здесь не хватает ступеньки…
Эмили оперлась на руку, предложенную Джорданом, стараясь не задумываться над тем, как приятно ей было услышать, что он назвал ее своей женой. Она не могла, не должна была позволить этому искушению повлиять на свою решимость. Брак с человеком, неспособным любить, принес бы одно несчастье, даже если не учитывать все остальные обстоятельства.
Пока они поднимались по шаткой лестнице на второй этаж вслед за кивающим головой хозяином, Эмили бегло огляделась вокруг. Ей придется убегать в спешке, и никак нельзя заблудиться при выходе.
Хозяин провел их в уютную комнату с веселенькими занавесками и на удивление чистым полом, хотя там и стоял запах угля и рыбы, а скудная мебель сильно обветшала.
– Я распоряжусь сейчас же доставить вам завтрак, милорд! Только после ухода хозяина Эмили заметила кровать. Она все еще разглядывала ее, когда услышала, что Джордан запер дверь. Обернувшись назад, она с упреком взглянула на него.
– Это не столовая! Здесь стоит кровать!
Его многозначительная улыбка заставила ее похолодеть.
– Так оно и есть. Я подумал, что мы могли бы… удовлетворить свои аппетиты не только в отношении пищи.
Это беда! Если она снова позволит ему заняться с ней любовью, она не сможет уже заставить себя оставить его. Кроме того, чем чаще они станут предаваться любви, тем вероятнее, что позже она останется с ребенком.
Граф шагнул к ней, и она отступила назад.
– Полно, Джордан! Сейчас не время. Вы сказали, что хотите еще сегодня прибыть в Лестер.
Он снова подступил к ней с улыбкой на красивом лице.
– Мы обязательно будем в Лестере, не беспокойся! Ну давай, совсем недолго, пока нам принесут завтрак. У нас достаточно времени, чтобы доставить себе удовольствие.
Когда он подошел слишком близко, она метнулась прочь и наткнулась спиной на грубый деревянный туалетный столик. Оглянувшись, она заметила на нем глиняный кувшин с водой и рядом таз для умывания. В ее голове сразу же возникла идея.
Повернувшись так, чтобы скрыть от Джордана свои руки, она нащупала за спиной кувшин.
– Я собираюсь поесть сразу же, как еда будет готова. Мы ведь еще не женаты, как вам известно. Если уж вам угодно упражняться в своих супружеских правах, то хотя бы накормите меня сначала.
Граф бросился к ней и схватил ее в объятия, как раз в тот момент, когда она кончиками пальцев коснулась ручки кувшина.
– Ну хорошо. А как насчет легкой закуски перед основным блюдом? – Он поцеловал ее в кончик носа. – Что-нибудь, что поможет мне дотерпеть до завтрака?
Затем его губы завладели ее ртом, ласковые, настойчивые и – ах!.. такие соблазнительные! На мгновение она позволила себе наслаждаться поцелуем, позволила ему раздвинуть свои губы языком, проникнув в теплую глубину рта, с намеком, что бы он еще хотел с ней сделать, какими бы еще частями ее тела он хотел бы овладеть. Ладони его скользнули вверх по ее телу, пока не коснулись грудей.
Но когда его умелые пальцы накрыли нежную плоть, Эмили оторвалась от его губ. Что он себе позволяет?! Слегка повернувшись в его руках, она крепко ухватила кувшин за ручку, моля Бога, чтобы он ничего не заметил.
Он и не заметил. Глаза его горели неутоленным желанием, а дыхание стало тяжелым и прерывистым, когда он вновь склонился к ее губам.
– Прости меня, Джордан, – прошептала она как раз перед тем, как он успел ее поцеловать.
И что есть силы ударила его кувшином по голове!
Глава 17
Я терпеть не могу шумиху и суету, постоянно окружающие богатых и титулованных особ, и рассматриваю их как дань, которую следовало бы отдавать одним лишь дуракам, потому что только они и почитают все это за счастье.
Леди Мэри Уортли Монтегю
Письмо мужу, 28 марта 1710
Когда Джордан пришел в себя, он лежал в луже воды на шероховатом деревянном полу. Уставившись в крашеный потолок, он тщетно пытался сообразить, почему он весь промок, а голова так сильно болит. Он сел со стоном и потер шишку на голове. Как он очутился на полу в этой убогой комнате?
Потом он увидел разбитый кувшин в нескольких футах от себя и сразу все вспомнил.
– Дьявол! – проревел он, вскакивая на ноги. От резкого движения болезненная пульсация в голове усилилась, но его подгоняла ярость.
Девчонка и вправду сбежала! И это после того как он решил, будто она согласилась на их женитьбу! Вот что он получил из-за того, что недооценивал Эмили Фэрчайлд.
Проковыляв к двери, граф попытался ее открыть, но она оказалась заперта. Проклятие! Она его заперла! Он принялся колотить в дверь, во все горло призывая хозяина. Снизу до него донеслись взволнованные голоса. Мужчина и женщина ожесточенно спорили в холле.
– Она сказала, что он похитил ее, – убеждал женский голос.
Второй голос почти наверняка принадлежал хозяину.
– Да, голубка моя, но ведь он граф! Мы не можем держать графа взаперти!
– Немедленно откройте дверь! – прогремел Джордан, их спор только еще больше разозлил его. – Откройте или, клянусь, я натравлю на вас всех полицейских в округе!
Ключ повернулся в замке, и дверь распахнулась.
Не обращая внимания, на хозяина и его хмурую жену, Джордан устремился вниз по скрипучим ступенькам со всей скоростью, какую только позволяла непрекращавшаяся боль в голове. Он не имел понятия, сколько времени пробыл без сознания, но это не имело значения. Он все равно найдет ее! А когда найдет…
Блэкмор ворвался в столовую, но беглый осмотр помещения показал, что Эмили там не было. Граф повернулся к хозяину, который следовал за ним по пятам по лестнице, бормоча извинения.
– Где она? – проревел Джордан, подступив к хозяину.
– Она… она… сказала, что вы увезли ее против ее воли. Она… она…
– Где моя жена?! – прогрохотал Джордан. Дрожащим пальцем хозяин указал на дверь.
Джордан поспешил во двор, уже гораздо лучше владея своим телом. Слава Богу, что она ударила его не слишком сильно и не нанесла серьезного увечья. На другом конце переполненного двора граф увидел Уоткинза, препиравшегося с крупным мужчиной, подсаживавшим Эмили на козлы небольшой двуколки.
– Отпустите мою жену! – рявкнул Джордан, продираясь сквозь толпу.
При виде графа глаза Эмили удивленно расширились.
– Поспешите! – поторопила она своего несостоявшегося спасителя. – Влезайте!
Когда мужчина замешкался, настороженно глядя на знатного лорда, спешно проталкивавшегося к нему через двор, Эмили сама ухватила вожжи, но Уоткинз ступил вперед и вырвал поводья у нее из рук, прежде чем она сумела что-нибудь сделать.
Сердито посмотрев сначала на Уоткинза, затем на Джордана, девушка, гордо выпрямившись, встала в двуколке.
– Я возвращаюсь в Лондон, и вам не удастся остановить меня!
– Даже не думай, – сухо сказал Джордан, подходя к коляске. Здоровенный мужчина заступил ему дорогу.
– Леди ах как не хочет ехать с вами, господин. И она нехило заплатила мне, чтоб я отвез ее в город.
– Заплатила тебе… – Граф пошарил в кармане сюртука, но не обнаружил кошелька. Она не только ударила его кувшином по голове и заперла в комнате, у нее хватило наглости взять его деньги! – Уверяю, твоя самоотверженность неуместна. Какую бы глупую историю она ни наплела, эта женщина – моя жена, и мой кучер может это подтвердить.
Уоткинз яростно закивал, готовый подтвердить любую ложь хозяина, но на противника Джордана это не произвело впечатления.
– Она говорила, что вы так и скажете. Она говорила, что вы обманываете людей, чтобы не дать ей сбежать. Ну, так я не позволю какому-то жалкому надутому франту с развратными мыслями причинить вред достойной молодой леди.
Джордан сердито посмотрел на своего противника. Плутовка сумела хорошо выбрать себе защитника. Могучий верзила перевешивал его фунтов на семьдесят и был на пару дюймов выше ростом, хотя и сам граф был высоким. От мужчины несло потом и полевыми работами, а возможно, он зарабатывал на жизнь тем, что таскал камни.
Все это только сильнее разъярило Джордана.
– Уйди с дороги, или я разделаюсь с тобой! – прошипел он тихим голосом, отчетливо сознавая, что половина гостиницы высыпала во двор, за его спиной с волнением наблюдая за развертывающейся стычкой.
– Разделаешься со мной? – Верзила рассмеялся. – Со мной? Ах ты, бесстыжий…
Он нацелился увесистым кулаком в голову Джордана, но тот увернулся, ответив быстрым ударом в живот.
Его противнику хватило времени только на то, чтобы изумленно воззриться на него, словно поражаясь, что граф может проявлять такую ловкость, в то время как Джордан нанес ему прямой апперкот в подбородок.
Гигант пошатнулся, но не упал. Затем он застал Джордана врасплох, ударив в глаз, что заставило графа отступить. Он смутно услышал, как вскрикнула Эмили, упрашивая их прекратить драку. Но об этом не могло быть и речи.
Этот человек пытался украсть у него Эмили. Но никому не удастся отнять Эмили у него! Джордан быстро ударил верзилу левым кулаком в лицо, затем со всей силы двинул его правым кулаком снова в живот, самое слабое место гиганта. Удар достиг цели. Злополучный рыцарь Эмили, согнувшись вдвое, рухнул на землю.
Джордан не зря потратил время, обучаясь последние пять лет боксу. Одно он усвоил твердо: не размер противника определяет исход схватки, а места нанесения ударов.
– В следующий раз никогда не становись между «франтом» и его женой, – пробормотал Джордан, переступив через стонущего верзилу и направляясь туда, где Эмили, разинув рот, все еще стояла в коляске.
Прежде чем она успела возразить, Джордан взял ее на руки и вытащил из двуколки. Не обращая внимания на протесты, он понес ее к своей карете.
– Отпустите меня! – закричала она, колотя его в грудь. – Я не хочу ехать с вами!
Когда он перекинул ее через плечо, как мешок с зерном, и дал знак Уоткинзу открыть дверцу кареты, Эмили пронзительно закричала:
– Остановите же его кто-нибудь! Пожалуйста, помогите мне!
Он решительно засунул ее в карету и обернулся к рокочущей толпе. Благодаря сопротивлению Эмили и его полной недооценке ее решимости не выходить за него замуж, он оказался сейчас в очень щекотливой ситуации. Множество постояльцев гостиницы взирали на него с подозрением, и несколько мускулистых работников высыпали из повозок, вооружившись вилами и лопатами.
Скрестив на груди руки, Джордан изобразил беззаботность, какой на самом деле не испытывал.
– Пожалуйста, извините мою жену за беспокойство, которое она причинила. Мы с ней повздорили, и она решила наказать меня.
– Вы… вы лжец! – запротестовала она через открытую дверцу кареты. – Вы негодяй, вы…
Граф захлопнул дверцу перед ее носом и подпер ее спиной, радуясь тому, что его карета достаточно герметична, чтобы заглушить ее голос.
– Как видите, она готова говорить что угодно, только бы задеть меня.
– Она сказала, вы ее похитили! – раздался угрожающий голос из толпы.
Граф насмешливо фыркнул:
– Ну полно! Неужели вы и вправду думаете, что мне нужно похищать женщину для компании? Кроме того, когда мы приехали, я сказал хозяину гостиницы, что она моя жена. Тогда она не протестовала, хотя имела для этого все возможности. Но в то время она еще не разозлилась на меня. – Он с раскаянием посмотрел на толпу. – Или по крайней мере была не так зла, как сейчас.
Противник Джордана поднялся на ноги, поглядывая на него настороженно и упрямо в одно и то же время.
– Леди сказала, что вы хотите использовать ее. Вот что она мне сказала.
– Я должен признать свою вину. – Граф выдавил на лице улыбку. – Я очень часто использую свою прекрасную жену, но ведь кто этого не делает?
К его облегчению, кое-кто в толпе захихикал.
– К несчастью, – продолжал Джордан, – она терпеть не может оставлять своих утонченных друзей в Лондоне и проводить неделю-другую в моем загородном поместье, и совсем недавно она продемонстрировала свои желания весьма откровенно. – Он вздохнул с преувеличенным сожалением. – Но увы! Дела зовут, и я беру жену с собой в деревню, где могу… свободно использовать ее.
Он почти физически ощутил, как они внезапно заколебались. В сознании этих людей происходила борьба между твердой уверенностью в безнравственности знатных мужчин и не менее твердой верой в непостоянство и причуды знатных женщин. Последнее, вместе с его способностью побить противника, почти вдвое превосходившего его по размерам, казалось, побеждало, хотя он не собирался задерживаться здесь дольше, чтобы убедиться наверняка.
Чтобы закрепить победу, граф повернулся к бывшему противнику:
– Можете оставить себе деньги, которые дала вам моя жена. Вы их заслужили.
Он был уверен, что его вид подтверждает его слова, напоминая верзиле, что граф не тот человек, с которым можно шутить. Верзила побледнел и пробормотал:
– Вам следует держать ее в крепкой узде, господин. Джордан повернулся к хозяину гостиницы:
– Благодарю за ваше гостеприимство, но боюсь, нам нужно отправиться в путь прежде, чем моей жене придет в голову еще какая-нибудь блажь.
– Да, милорд, я понимаю.
Джордан взялся за ручку дверцы, но хозяин гостиницы закричал:
– Подождите!
Граф застыл, опасаясь смотреть на недоброжелательные лица столпившихся во дворе людей. Повернувшись к хозяину гостиницы, он смерил его самым надменным взглядом, на который оказался способен.
– Вам с женой понадобится ваш завтрак, – невнятно пробормотал хозяин. Он подал знак служанке, и та скрылась в гостинице, затем поспешила назад с большой корзиной, накрытой льняным полотенцем. – Я взял на себя смелость приготовить вам это.
– Благодарю вас. – По крайней мере хоть один человек понимает, с какой стороны его бутерброд намазан маслом. На этот раз Джордан искренне улыбнулся хозяину. – Возможно, это смягчит гнев моей жены, слишком долго лишавшей меня своих милостей.
Под общий смех он отворил дверцу кареты и поднялся внутрь.
Эмили сидела как каменная, глядя прямо перед собой. Поставив корзину, Джордан без сил опустился на сиденье рядом с ней и приказал Уоткинзу трогать.
Когда они с грохотом покидали двор гостиницы, граф изо всех сил старался успокоиться. Ему хотелось придушить девушку, и он опасался, что если хоть раз взглянет на нее, то непременно сделает это. Но в глубине души он не мог винить ее. В конце концов, он действительно похитил ее, даже если для ее же блага.
