Текст книги "Гуркха и Владыка Вторника (ЛП)"
Автор книги: Саад Хоссейн
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Глава 11
Просители
Мелек Ахмар сидел на краю огромного дома на дереве и болтал ногами, наслаждаясь прохладой и темнотой. Спина его была ссутулена, а в том, как он выдыхал клубы сигарного дыма – обычно лучшего момента его ночного ритуала – таилось недовольство. До него донеслись клацающие звуки шагов РеГи, этих отвратительных, похожих на клоги, ботинок, которые она носила; бог знает, как они удерживались на ее ногах, не говоря уж о том, как она умудрялась скакать по ветвям, проклятая девчонка была наполовину бурундуком, ему действительно стоило разобраться с ее родословной, но не было проклятого времени…
Она плюхнулась рядом с ним, их поля искажения были приглушены, но все же высекли пару искр при столкновении заблудших молекул. Были причины, почему большинство джиннов держалось подальше от сородичей. Он посмотрел на ее профиль и вздохнул. Когда она не отреагировала, он вздохнул еще, на этот раз с таким смаком, что с его сигары слетел уголек, пришлось раскуривать заново, и он поджег ее пылающим указательным пальцем.
– Что такое? – спросила наконец РеГи с ухмылкой.
– Только что кончил еще одну бабку. Порыв ветра. Выдул ее прямо в окно. Третья на неделе, можешь поверить?
– Хомы, – сказала РеГи. – Дерьмо, которое они желают…
– Я понять не могу, – сказал Мелек. – Они все продолжают желать смерти и разрушения. На днях одна женщина захотела землетрясение. Небольшое, так чтобы дом ее свояка провалился в пропасть. Отличный план, только вот она жила рядом. Так что, конечно половина ее дома тоже провалилась. Никто не просит о чем-нибудь хорошем…
– Наверное Карма дает им все хорошее, – заметила РеГи. – Ты вроде как антитезис. Мелек Ахмар – овеществленная тьма в их душах.
– Это Гурунг, – шмыгнул носом Мелек Ахмар. – Он отсеивает просителей. И постоянно выбирает худших, я уверен. Он всех здесь ненавидит. Получает удовольствие каждый раз, когда они желают что-нибудь ужасное. Все та же старая история. Он целыми днями нарывается на драку, а бедный старый Мелек Ахмар должен сражаться. Обо мне никто и никогда не думает. Кто-нибудь меня спросил, хочу ли я мочить пожилых дам и превращать вино в уксус? Хоть раз меня спросили, хочу ли я сидеть на том кошмарном троне и целыми днями выслушивать всё это омерзительное нытье от паршивых хомов? Нет. Никто не спрашивал. Гребаный Гурунг. Ему не будет счастья, пока все не пожелают друг другу смерти. Вот я уверен просто. А затем он заставит меня их убивать одного за другим.
– Бедный старенький папуля, – сказала РеГи. – Я думала, так и заведено – древний джинн исполняет желания самым долбанутым образом…
– Угу, это когда кто-нибудь просит тебя о ведре золота и ты помещаешь это ведро в колодец, забитый ядовитыми змеями, и хохочешь, когда его кусают, – ответил Мелек Ахмар. – Освященная веками забава. В Кодекс внесено. Это дерьмо? Чистое зло. Те хомы, они двинутые. Что случилось с просьбами о деньгах, домах и юных любовниках? Что случилось с просьбами о членах побольше, сиськах попышней, а?
РеГи рассмеялась.
– У них уже есть это дерьмо, папань, разве не видишь? Ты им нужен только для плохих желаний. Прикол в том, могу поспорить, когда все закончится, все они будут говорить, что это ты их заставил.
– Гребаные хомы, – вздохнул Мелек Ахмар. – Все чего я хотел – это хорошая вечеринка.
* * *
Гамилькар снова обратился к бригадиру, на этот раз в одиночку и лично. Желание пройтись по улицам, засунув руки в карманы плаща, было для него странным, еще удивительней было отправить эхо в спящий режим, так что его глаза вернулись к своему естественному состоянию и поле зрения было удивительно опустевшим без данных. Это был подсознательный поступок, невообразимый еще три дня назад бунт – физическая встреча, без эхо, без наблюдения, разговор с низкой вероятностью того, что его прослушает Карма, если только она не послала за ним дронов, что, разумеется, было возможно, но непредотвратимо. Если бы он озвучил свои намерения, они его самого потрясли бы до основания – он собирался нарушить государственный порядок. Он хотел секреты, которые Бог-Машина не хотела раскрывать.
Дядя Бригадир был так же шокирован личной встречей, но старые привычки взяли свое и вскоре они сидели на уютном балконе, полном растений в горшках, и пили чай. Тетушка Бригадир принесла поднос с печеньем и кексом, задала несколько неудобных вопросов, а затем, метнув напоследок грозный взгляд, оставила их для «мужского разговора». К каким именно извращениям, по ее мнению, он собирался склонить мужа на глазах у всей улицы было загадкой.
– Итак, парень, ты встречаешься с нашей Канелией, а? – спросил бригадир после неловкой паузы. – Ахм. Надеюсь, я не покажусь слишком старомодным, но ты из линии ганешских или железнодорожных Панде?
Ну, конечно. Они думают, что я пришел сделать предложение.
Гамилькар, не будучи уверен, как остановить этот старческий шквал вежливых вопросов, вскоре обнаружил себя глубоко закопавшимся в корни фамильного древа, подробно освещая каждую связь и детское воспоминание, о которых мог вспомнить. Они перешли от его оценок в начальной школе к его спортивным достижениям, его выбору прически в юношестве, и комично неуклюжим детективным изысканиям по поводу его алкогольных и наркотических привычек. Поскольку полковница без труда его перепивала, он все это перетерпел сохраняя дружелюбие, и расположил бригадира к себе. Прошло немало времени, прежде чем он вспомнил, что на самом деле не для женитьбы сюда пришел.
– И, разумеется, вы бросите эти ужасные государственные казармы, э? – посмеивался Дядюшка Бригадир. – Вам нужен дом побольше, хмм? Уверен, вы захотите детишек…
– Точно, точно, сэр, вообще-то, уверен, вы прекрасно знаете свою племянницу.
– Конечно, конечно.
– Тогда я уверен, вы поймете, что все решения без сомнения должны приниматься вместе с ней, включая свадьбу.
– Ты о чем?
– Я говорю, что не совсем уверен, что она скажет «да» замужеству, не то что детям.
– Что? Ты еще даже ее не спрашивал, глупый мальчишка?
– Ах, нет, еще нет.
Бригадир выглядел удрученным.
– Так какого дьявола ты здесь делаешь в таком случае?
– Я хотел поговорить о нашем расследовании.
– Там, где старый Гурунг?
– Точно.
– И не о свадьбе?
– Нет, сэр, пока еще нет.
– Но проклятье, парень, ты не можешь так продолжать… когда-нибудь ты ведь собираешься жениться? Ты первый мужчина, которого она с нами познакомила, – казалось, он сейчас расплачется.
Гамилькар откинулся в кресле и серьезно обдумал вопрос. Они, разумеется, никогда не обсуждали будущее, она неохотно признавала любые планы за пределами текущей недели. Он не знал даже, как она смотрит на свадьбу и детей – эти вопросы никогда не всплывали. С другой стороны, он с трудом представлял жизнь без ее сердитого взгляда поблизости.
– Честно говоря, я был бы не против, – сказал Гамилькар. – То есть, я ее люблю, наверное.
– Ей ты об этом говорил?
– Вы вообще ее знаете? Она не из чувствительных. У нас не бывает такого рода разговоров.
– Так охмури ее как положено, Кармы ради! – бригадир раскурил нелегальную трубку и дал понять, что сейчас пойдут воспоминания о давно минувших днях. – Ты думаешь, такая женщина, как Тетушка Бригадир, сама мне в руки свалилась?
– Должно быть она была желанным призом, – сказал Гамилькар.
– Двадцать человек просили ее руки, один богаче другого! – воскликнул бригадир. – Она была как Елена Троянская. Каждое утро улицу под ее балконом заваливали цветами. Я написал ей тридцать две поэмы, каждая шедевр. Когда меня подстрелили и я полумертвый лежал в захолустном госпитале, она наконец ответила. Одно слово: «Да». Лаконичная женщина! Ах, если бы она такой и оставалась. Вот что понадобилось, чтобы ее уговорить.
– Вас подстрелили? – спросил Гамилькар.
– Несчастный случай на учениях, – торопливо ответил бригадир. – Ружье разрядилось по ошибке. Ахм, но не в этом дело. Дело в том, что ты должен приложить усилия. Сделай что-нибудь. Не сиди на месте.
– Да, сэр.
– В таком случае, мальчик, позволь быть первым, кто поприветствует тебя в нашей семье.
– Давайте не будем забегать вперед, Дядюшка, не уверен, что полковница, эээ, Канелия, вообще об этом думала. Почему бы вам не подождать моего сигнала, прежде чем всем рассказывать…
– Тоже верно, – подмигнул бригадир.
– Так насчет другого вопроса.
– Гурунг?
– Додже. Бизнесмен, на которого он напал.
– Жертва?
– Что-то я сомневаюсь насчет этого. Он был знаменитым, вы не помните?
– Ничего особенного, я знал, что он богат, но не уверен, чем занимался. Насколько помню, детали дела не публиковались.
– Насколько могу сказать, у него появилось много наличных прямо перед КД1. Деньги, использованные, чтобы приобретать собственность, которую, в свою очередь, конвертировали в карму. Пять, возможно десять миллионов баллов. Откуда можно было взять столько денег в те времена?
Бригадир фыркнул.
– Вы, молодняк, ничего не знаете о деньгах. Когда-то деньги вращали мир. Люди матерей могли за них продать. Дела тогда были плохи, все рушилось. Исчезали целые города. Ты знаешь, насколько быстро люди могут умереть в большом рое наноботов? Минуты. Кожа расползается перед твоими глазами, тела просто тают. Наши тела тогда не могли производить хорошие наниты с достаточной скоростью, не со старыми ЛМА… Города, городки, все было на лезвии ножа, даже с ИскИнами, управляющими системами. Слишком много людей – и ты не мог обеспечить их едой или водой. Слишком мало – и ты с нанотехом не мог создать эффективный микроклимат. Работали на догадках, даже ИскИны не могли всё рассчитать достаточно быстро – и люди гибли. Я видел шоссе, заполненные мертвыми, люди падали, где стояли. Вы, детишки, сейчас в раю живете, и даже не подозреваете об этом.
– Может знаете о каких-нибудь городских финансовых записях из тех времен? Возможно, земельные кадастры? Нецифровые.
– Э? Я думал, ты из правительства. Уверен, у Кармы все это есть.
– Нет, – ответил Гамилькар. – Поверьте, мне нужно вернуться к старым методом. Я особенно хочу расспросить предыдущих владельцев собственности, которую Додже купил и продал.
– Хмм. – бригадир выбил трубку. – Знаешь, когда армия оцифровывала последние записи, мы отправили все книги в Национальную библиотеку. У них акры записей под землей. Я не удивлюсь, если старые реестры земли тоже там.
– Библиотека, – сказал Гамилькар. – Конечно.
Глава 12
Почему генералы плакали
– Зачем мы здесь? – прошипела полковница Шакия. – Карма прямо приказала бросить это дело.
– У нее слепое пятно, – сказал Гамилькар. – Я предохранитель.
Под пристальными взглядами древних дронов – жутких многоруких штуковин, ковылявших вверх-вниз по магнитным рельсам – они забрались глубоко в книгохранилище: герметично запечатанное помещение, которое, каким-то образом, всё равно покрывала пыль. Полковница Шакия вскоре убедилась, что на вокальные команды дроны реагировали медленно, а их основными функциями, судя по всему, были подай-принеси и борьба с пожарами.
Сама Национальная библиотека на четырех наземных этажах представляла собой роскошный зал с высокими потолками, напоминая собор – одно из чудес города, куда туристы приходили, чтобы увидеть индуистские и буддистские тексты. Первые три подземных этажа были архивами, доступными к поиску через ручной интерфейс. Последний, четвертый подвал, напоминал замусоренную пещеру, наполненную стеллажами с материалами, которые в каталог никто внести не удосужился, не говоря о чтении, и по записям было понятно, что они первые люди, вошедшие сюда за последние семь лет.
– Нам понадобится армия, чтобы все это перерыть, – сказала полковница Шакия, после того как они полчаса проблуждали по проходам.
Гамилькар на нее уставился. На его лице проступало веселье.
– Что? – поморщилась она в раздражении.
– Ты полковница. У тебя на самом деле есть армия.
Час спустя восемьдесят шесть самых грозных выходных воинов Катманду радостно собрались в недрах Национальной библиотеки: облаченные в камуфляж и боевые шлемы, они с ошеломительным энтузиазмом сражались с врагом, состоящим из договоров, документов, реестров и раздражительных дронов. Данный этаж не был подключен к виртуальности, так что работа была, до определенной степени, приватной, а карт-бланша Гамилькара хватало, чтобы отгонять подозрительных библиотекарей.
Спустя двенадцать изматывающих часов они их отыскали: оригинальные земельные кадастры, оригинальные документы того времени на собственность, все упакованные в огромные бумажные мешки с пометкой «Уничтожить». Некий добросовестный чиновник их спас, или, что вероятней, до них никто пока не добрался с огнеметом. Четвертый подвал был забит мешками с «Уничтожить», большинство из них безвредные бумажки, давно перенесенные в бессмертные базы данных, осколки канувшей эпохи, медленно рассыпающиеся в пыль.
– Последний раз, когда у кого-то на самом деле была собственность, – полковница Шакия показала на реестр, обрывающийся в КД1. – Странно это, думать, что каждый владел кусочком города, как лоскутное одеяло.
Гамилькар сканировал бумаги, его глаз подергивался, когда эхо отнимало часть функциональности. Аугменты позволяли быстрое поглощение данных, даже аналоговых, хотя большинство людей в данных уже не нуждались, разве что для развлечения. От этого подергивание казалось неприятным.
– Здесь кое-что есть, – сказал он наконец. – Я нашел восемь контрактов Додже.
– Предполагаю, что все продавцы мертвы? – спросила Шакия.
– Даже не мертвы. Их не существует. В переписи на КД1 о них нет упоминаний.
– Стерты? Как это вообще возможно? Карму нельзя взломать. Даже у Додже не может быть такой власти, – сказала полковница Шакия.
– Значит единственный ответ, – заметил Гамилькар, – что Карма уже знает.
Полковница Шакия откинулась на стеллаж. Часть энергии отлила от ее лица.
– И что теперь? Будем сражаться с самой Кармой? Мы одни.
Гамилькар улыбнулся.
– Нет, не одни.
– Что будем делать?
– Ты возвращайся в башню и приготовься. Я? Я собираюсь загадать желание.
* * *
Он не слышал, как подошел Гурунг. Он точно его не видел. Первым намеком стал звук извлекаемого кукри, легкий свист, который он издал, покидая ножны, – и острое, холодное лезвие, прижатое к его шее, движение настолько быстрое, что разум с трудом что-либо зарегистрировал прежде чем он стоял на щебне на коленях.
– Я пришел загадать желание, – осторожно произнес Гамилькар, пытаясь не порезать кадык о клинок.
Нож немного отодвинулся.
– Ты служишь компании, – сказал Гурунг откуда-то позади. – Ручная зверушка Кармы.
– Я все еще могу мечтать, – ответил Гамилькар. – Разве это не Сад Грез, где джинны исполняют желания?
– К джиннам тебе нельзя, – сказал Гурунг. – Можешь передать желание мне, а я решу дойдет ли оно до них.
– Это желание исполнять вам, Бхан Гурунг.
Нож с пугающей скоростью снова прижался к его шее.
– Во что играешь, шериф?
– Я хочу загадать вам желание.
– Я не джинн.
– Вы Бхан Гурунг, виртуоз ножа, чемпион полка, который хладнокровно убил двадцать три человека и был приговорен к смерти секретным военным трибуналом. Вы безо всяких сомнений были виновны в самом жестоком преступлении, совершенном в Катманду за последнюю сотню лет. Я слышал, что все четыре судьи на вашем слушании рыдали как один. Почему они плакали, Гурунг?
– Это твое желание?
– Да.
– Узнать, почему плакали генералы?
– Да.
Гурунг вздохнул. Нож исчез. Гамилькар притронулся к шее, наполовину ожидая, что сейчас его голова упадет. Он с облегчением уселся на землю, пытаясь успокоить трясущиеся ноги.
– Фисташек хочешь? – Гурунг устроился на камне неподалеку.
– Конечно, – он съел одну и уставился на скорлупу.
– Я просто бросаю скорлупу на землю, это сводит джинну с ума, – Гурунг усмехнулся. – Господин шериф, зачем тебе старая история вроде моей? В этом городе больше не осталось генералов, не осталось здесь и слез. Никому не нужны эти древние байки.
– Я пришел сюда, разве нет?
– Ты на стороне Кармы.
– Я предохранитель Кармы. Если она дает сбой, моя работа всё исправить.
Гурунг фыркнул.
– Карма никогда не сбоит. Ты фикция.
– Так рискните, Бхан Гурунг. Позвольте мне что-нибудь значить. Расскажите, почему они плакали.
– Ладно, – сказал Гурунг. – Это короткая история. Ничего особенного. Когда меня судили, я с готовностью признал вину. Как ты и сказал, сомнений там не было. Мне назначили военного адвоката, но я сказал ему сидеть дома. На трибунале я отказался от защиты и признал все доказательства обвинителя правдивыми. Никаких перекрестных допросов, никаких показаний.
– Они заподозрили хитрость и спросили, сошлюсь ли я на невменяемость, и я ответил нет, я был и остаюсь совершенно вменяемым. На самом деле я готов был подписать официальное свидетельство. В недоумении они спросили наконец, буду ли я просить о снисхождении, учитывая мое образцовое личное дело. Я сказал нет. Я затребовал казнь через расстрел, как только им будет удобно. Затем я поблагодарил их за потраченное время, отдал честь и опустился на скамью подсудимых. Все закончилось в десять минут, кратчайший процесс в истории трибунала. Все же они не были удовлетворены. Напоследок одни из них взял меня за воротник и спросил почему. Почему ты убил так много людей?
– Впервые кто-либо захотел узнать почему. Я спросил, найдут ли они время, чтобы выслушать историю. Я уверил, что это не повлияет на мое заявление или вердикт. Они посмотрели друг на друга и все они согласились.
– И я рассказал им историю бизнесмена Додже, который был чрезвычайно богат. Он дешево покупал и дорого продавал, разве не бизнес? Он сколотил на этом огромное состояние, и разве это не добродетель? Еще он продавал людей. То было время, когда эквилибриум микроклимата только устанавливался, а ЛМА еще только начинались, и достаточно быстро стало ясно, что если тебе достает людей, твой город или поселок, или еще что, выиграют сражение с нанотехом. Выживание. Внезапно города хотели беженцев, все эти богатые сообщества, скрывавшиеся за стеной, поняли, что им не хватает теплых тел для поддержания микроклимата. Вычисления улучшались и ИскИны могли назвать точное число, при котором популяция станет эффективной. Так что брокеры вроде Додже начали перемещать мигрантов, и когда родник пересох, они принялись хватать их на улицах и продавать.
– Перед КД1 процесс усилился. Только в последний месяц они переместили пять тысяч человек, продали их в какой-то обреченный город в Америке, и все они умерли через месяц, потому что цифры все равно не сошлись. Думаю, он сообразил, что как только Карма выйдет онлайн, всё это закончится. Поскольку ему было насрать, он отправил еще три тысячи, и на этот раз в деревнях было недостаточно людей, так что он хватал их прямо здесь, на улицах. Всё равно шли продуктовые бунты, у власти никого не было, так что сложностей не возникло.
– А собственность, которую он купил?
– Спекуляции на войне, – ответил Гурунг. – Для него это была беспроигрышная ситуация. Он отправлял на аукцион всю семью небольшого землевладельца, отнимал их дом, подделывал документы, а затем полностью удалял их имена из реестра. Мужчины, женщины, дети, младенцы, бабушки, дяди, тети, он всех их продал, и забирал всё, что у них было. Двойная прибыль. Никто не задавал вопросов, люди всё время переезжали в зависимости от слухов или капризов.
– Ваша семья?
– Все пропали. Проданы. Тридцать два человека. Умерли где-то. Мой кака, мой старейший дядя, он даже из города не выехал, умер в небе, и вскоре они сбросили его тело с самолета где-то над Канченджангой. Я был в армии, как-то они меня пропустили. А может Додже было плевать. Что может сделать один человек, простой солдат? Та башня, которую он попросил, которую твоя Карма ему дала? Раньше там стоял двухэтажный дом. Три комнаты наверху и большая кухня на первом этаже. Большой деревянный стол из одного дерева. Вокруг него вмещалось много людей.
– Ваших людей?
Гурунг посмотрел на землю.
– И теперь вы вернулись, чтобы всё это обрушить, – сказал Гамилькар. – Всё плохое и всё хорошее. Сжечь все, не разбирая.
– Может я должен был умереть. Я хотел. Карма даже это продолбала, – сказал Гурунг.
– Может и должны были, – ответил Гамилькар Панде, предохранитель.
Глава 13
Ужин в Золотой Башне
– Этой ночью, Владыка Вторника, ты станешь Богом-Королем города.
Бхан Гурунг отвесил особенно низкий и затейливый поклон. В лексиконе телесных движений Гурунга, изучению которого Мелек Ахмар посвятил себя всерьез, жест был особенно зловещим, поскольку предрекал, что он собирается втянуть своего господина в нечто особенно вопиющее.
Его рот был набит картошкой и мясом яка, так что Гурунг застал его врасплох, и к моменту, когда он проглотил, возможность сбежать уже была потеряна.
– Этой ночью я играю в нарды с РеГи, – Мелек Ахмар вложил в ответ столько достоинства, сколько смог собрать.
– Нет, сир, мы готовим себя к историческим событиям.
– Этой ночью у меня болит живот…
Гурунг лишь скользнул взглядом по столу, ломящемуся под разбросанными останками цельного яка, плюс заправки, гарниры, соусы, наркотики и притирания, призванные придать упомянутому яку приятный аромат, но этого было достаточно, чтобы донести клятое послание и заставить Мелека Ахмара еще дальше отступить в рутину истасканных оправданий. Проклятый гуркха специально его обижал, здесь сомнений не осталось, и отбиваться от его блеклой улыбки было утомительно.
– Слушай, Гурунг – сейчас не время для безрассудных поступков, мы набираем карму с фантастической скоростью, да, спасибо твоему плану, и мы должны наслаждаться жизнью, закатить вечеринку, одарить наше стадо с беспримерной щедростью… – сказал Мелек Ахмар.
– Повелитель, я предлагаю не безрассудные действия.
– О, здорово, ну, значит все в порядке. – Я тебе не верю. Каждое действие, которое ты предлагаешь, безрассудно. Ты самый неудовлетворительный слуга во всей истории служения.
– На самом деле, всё, что я предлагаю – покинуть этот сад, каковой, при всей очаровательности его бесконечного разнообразия, начал приобретать зловонный аромат и…
– Зловонный?
– Нет сомнений в комбинации твоего великолепия с дурманом трав леди, но зловонный аромат определенно присутствует. Я только предлагаю прогуляться снаружи, социализироваться в городе, нанести пару визитов.
– Прогуляться куда?
– В золотую башню, так зримо портящую наши закаты.
– Мы не атакуем башню, – сказал Мелек Ахмар. – Я запрещаю!
– Атакуем? Что ты, повелитель, мы желанные гости.
– Что? Башня твоего смертельного врага, башня, на которую ты смотришь часами, поедая фисташки и непристойно поглаживая нож, эта башня?
После чего Бхан Гурунг взмахнул написанным от руки на дорогой бумаге письмом, запечатанным настоящим воском, которое действительно включало приглашение на ужин в полночь, вкупе с заботливым списком паролей, чтобы минуть охрану. Оно было подписано Гамилькаром Панде.
– Кто он?
– Он шериф, орудие в руках Кармы, ее предохранитель. Смехотворная идея, очковтирательство, но он человек, думающий, что действительно достоин своей должности. Он слишком глуп, чтобы понимать свою марионеточную роль, а значит опасен по-своему, поскольку может выкинуть что-нибудь непредсказуемое, как это письмо. Карма дала ему карт-бланш и он пригласил нас в башню. Мы не навлечем на себя кармических потерь за то, что случится этим вечером.
– Это ловушка.
– Ловушка эффективна только если может проглотить добычу.
– Хммммфф. В этом городе нет силы, способной меня проглотить. – Ты подбиваешь меня говорить подобные вещи, и я вижу, к чему все идет, Гурунг, ты ублюдок, мне не будет покоя, пока проклятая башня не рухнет. Будь проклят день, когда я тебя встретил.
Так, в одиннадцать часов, два джинна и один Бхан Гурунг спустились по улице из сада, повернули вправо, на бульвар, а затем налево, мимо цветочного магазина, мимо компании гуляк в садовом баре, где их узнали и пришлось отказываться от множества предложений выпить, мимо импровизированного концерта, развернувшегося рядом с мостом из сварочного железа через одну улицу, хотя РеГи замешкалась на несколько мгновений, обратив мечтательный взгляд на очень симпатичного парня, похожего на к-поп идола, который вовсю выдавал хиты, вышагивая по сцене весь такой взмокший и показушный.
В любом случае, несмотря на эти заминки, в периметре башни они оказались слишком скоро, вооруженные для войны, с безошибочными намерениями. У него была кувалда, впопыхах заклятая ослепительным голубым светом, не Булава Одного Удара, но правда, та штука была слегка проблематичной в лучшие времена, ее практически невозможно было отложить и не разрушить что-нибудь случайно, и люди не слишком радовались неожиданным кратерам, и как следствие проклинали его и распространяли о нем гнусные истории. Нет, Молот Рассвета был эффектней, изящней и пользоваться им было проще.
РеГи воинственно зажала самокрутку в зубах и уверила его, что скрывает другое оружие грандиозных пропорций, что, учитывая ее готский вампирский плащ черного цвета, могло оказаться правдой. У Гурунга был его нож и характерный безумный взгляд, чего было достаточно.
Двор башни был огорожен и врата предсказуемо закрыты. Три дрона размером с кулак тревожно загудели и начали приближаться, когда они замедлились. РеГи взмахнула руками и ее поле искажения ожило, мощное и полное жизни, словно дикий лес, что она вырастила в альтернативном Саду Грез. Дроны замедлились и накренились, когда бесчисленное количество деталей внутри них отказалось работать на квантовом уровне, а затем РеГи сделало нечто, включившее в поле энтропию, и они принялись осыпаться, ржаветь и распадаться, старея на глазах, пока не осталось три очень хилых, близоруких дрона упорно их продолжавших сопровождать, ворча и делясь своими болями и хворями с помощью электронных вздохов.
Тем временем Бхан Гурунг испробовал первый пароль на ручном тачпаде и врата скользнули в сторону, даруя им доступ к короткой, посыпанной гравием дорожке, аккуратно подровненной неизвестным механическим садовником. Их шаги устрашающе хрустели на камешках, пока они приближались к тяжелой двойной двери из дерева, украшенной резными драконьими мотивами.
– Пожалуйста, позвольте мне, – сказал Мелек Ахмар.
Он замахнулся молотом и вмазал им прямо в центр головы тупого дракона. Эффект был отрадным. Дверь просто дезинтегрировалась, забирая с собой несколько тысяч баллов стоимости невосстановимой двухсотлетней резьбы по дереву. Они протопали в большой, прохладный, белый вестибюль, мраморный и пустой, чем-то напоминающий дорогой мавзолей.
– Стой, – голос зазвенел со всех сторон. Из углублений в потолке появились дроны размером с шарик, рой металлических пчел, сулящий летальную кинетическую силу. – Первый Селюк и Второй, а также Леди Сада. Вы были идентифицированы. Прекратите незаконные действия. Это Карма.
РеГи врубила свое поле и они мгновенно покрылись его таинственным щитом. Мелек Ахмар, как положено королю воинов, стоял расслабленно, небрежно перехватив кувалду левой рукой. В эту эпоху всё и всегда записывали. Приходилось постоянно принимать гламурные позы.
– Тираническая машина Карма, – сказал он. – Ты тоже здесь? Удачно.
– Я повсюду, – ответила Карма. – Но да, этим вечером я в основном здесь.
– Отлично, в таком случае я смогу в основном тебя убить, когда вскоре превращу это место в щебень.
– Я не могу быть убита, Первый Селюк, – заметила Карма. – Но мои алгоритмы прогнозируют, что ты можешь, несмотря на твое происхождение. Я требую, чтобы ты покинул город, Первый Селюк. Нанесение тебе вреда не в моих предпочтениях.
– Думаю, мы оба знаем, что я не уйду, – в голосе Мелека Ахмара промелькнул легкий намек на сожаление. Он бросил злобный взгляд на Бхана Гурунга, который фланировал с типичным для себя ухарским видом. Красный Король не бежит от битв с Богами-Машинами. Неужели мной настолько охренительно просто манипулировать? Надо над этим поработать…
– Меня зовут Мелек Ахмар, я Красный Король, Владыка Вторника, и прочая, и прочая, уверен, ты обо мне слышала, а даже если и нет, мне ПОХЕР!
Он закричал, потому что именно в этот момент на него со сверхзвуковой скоростью спикировали дроны-пчелы, с явным намереньем выдирать куски его тела. К счастью, РеГи следила за происходящим. Ее поле искажения притянуло всю троицу спиной к спине, а затем потемнело, стало твердым щитом, посверкивающим по периметру электрическими разрядами. Кинетический рой спикировал и отскочил от щита, рикошетя по залу, пробивая дыры в гладких мраморных стенах. После пяти минут восхищения ее работой, Мелек Ахмар обрушил массивную волну силы, ударный порыв, попросту превративший всех дронов в пыль.
– Я разочарована, что дошло до этого, – сказала Карма. – Мы обвиняем вас в сознательном разрушении городской собственности и отказе разойтись. Полковница Шакия. Вы можете принять командование обороной башни и ликвидировать противника.
– Непременно, – без запинки ответила полковница Шакия, ее голос пустил по разрушенному залу еще одно эхо. – Благодарю вас, леди и джентльмен, за вашу демонстрацию. Я полковница Шакия из Обороны. Прошу отметить, что на данный момент я авторизирована к использованию огня на поражение. Считайте это последним шансом отступить, прежде чем я высеку вас, словно псов, пока на ваших спинах не останется кожи.
– Ее голову я тоже хочу, – сказал Мелек Ахмар.
– Они на вершине, – ответил Гурунг и побежал к лестничному пролету.
Лестница была широкой и глубокой, спиральная монструозность из мрамора, тянущаяся все выше и выше. РеГи застонала, когда они до нее добрались.
– Ты хочешь, чтобы я карабкалась до самого верха?
Гурунг усмехнулся.
– Ты стала несколько пухловатой, Леди Джинна, если позволишь сказать. Парочка ступеней будут тебе полезны.
РеГи оскалилась. Что было ее нормальным выражением лица, а потому не сумело донести всю глубину того, как она сейчас оскорбилась.
Мелек Ахмар наполовину ожидал, что на лестнице будут ловушки, как это случалось в старые дни, с шипами и ямами, и горячим маслом, выливающимся из горизонтальных бойниц, но их оставили в покое, пока они не поднялись до следующего этажа. Двойная дверь была широко распахнута, и они видели величественных холл, наполненный драгоценными артефактами – и все сверкало золотом.
Полковницу Шакию совершенно не волновали эти вещи. Из двери напротив выехала пара больших дронов, которые плевались жидким огнем и раздавили бесценную статую древней цивилизации Пала. Их окатил жар, от которого они спрятались, скорчившись под сферическим щитом РеГи. Мелек Ахмар расхохотался, потому что ну кто нападает на джиннов с огнем, в конце концов, а потом вспомнил, что Гурунг, скорей всего, не испытывает к пламени той же нежности, и в любом случае, это был какой-то нечистый, фосфорический жар, некомфортный и возможно даже вредный для него, и РеГи немного вспотела, так что он выступил из сферы и атаковал дронов просиявшим молотом. Они развернулись ему навстречу и в этот секундный промежуток он выстрелил пригоршней воздуха, первородным давлением своего поля, которое хряснуло их о стену. Он ударил Молотом Рассвета, низводя дронов до запчастей.
